Текст книги "(не)жестокая нежность (СИ)"
Автор книги: Ирина Гутовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Стоит ощутить любимую женщину в объятиях, вдохнуть её сладковатый цветочный аромат, услышать мелодичный голос – «сносит крышу» и переполняет от эмоций.
Реакция на жену неизменна.
«Она – манящий убийственный свет» – не устану повторять. Это лучше всего описывает моё состояние: маниакальную потребность в ней и наркотическую зависимость, которую испытываю. Без Тины сдохну, стану пустотой, превращусь в безликое существо, а живущий во мне огонь мгновенно потухнет, и я буду мучительно умирать от сковывающего ледяного холода…
Сможет ли она простить? Принять правду, как есть, и дальше жить с этим. Если бы с самого начала был честен… но… Сейчас ситуация во всех смыслах приняла запущенный необратимый характер.
И только я виноват в происходящем…
– О чём задумался? – моя девочка вышла из ванной комнаты, обнажённая и прекрасная в своём совершенстве. С длинных волос капает вода, стекает по телу, по холмикам груди, маленьким сосочкам, плоскому животу, лобку, бёдрам… Это очень сексуально смотрится.
– Ни о чём конкретном… – опять вру. Ведь портить наш отдых разговорами о прошлом не хочу, хотя по возвращению домой придётся всё рассказать, больше скрывать не получится. – Иди ко мне.
Раскрываю руки для объятий. Тина незамедлительно ложится рядом со мной, устраивает голову на моей груди. И так хорошо становится от этой простой близости, а по венам разливается волнующее ласкающее тепло.
«Моё счастье».
– Если бы ты знала, как люблю тебя… – теснее прижимаю к себе жену. Как же боюсь её потерять.
– Звучит как-то странно… – она приподнялась на локтях и пронзительно взглянула. – Мы впервые за последние три года выбрались отдыхать, да ещё вдвоём, а ты… как будто грустишь... Что с тобой?
Смотрю на неё. И душу выворачивает наизнанку. Эти доверчивые любящие глаза рвут сердце в клочья. Ощущаю себя ничтожеством и предателем. Как представлю, сколько страданий принесу своими признаниями, то становится паршиво… Видеть боль на её красивом лице – невыносимо, а это неизменно случится.
«Почему прошлое вдруг полезло наружу?» – задаюсь не первый раз этим вопросом.
– Люблю тебя, сладкая, – всё, что смог сказать.
– Ян, ты… – Тина нахмурилась, недовольная моим ответом. Не сомневался, что раскусит моё состояние, ведь мы всегда чувствуем друг друга.
Она собиралась снова что-то спросить, но я не дал ей сказать ни слова: притянул к себе, обхватив за затылок, и заткнул рот жадным поцелуем. Потом перевернул жену на спину, нависая сверху и не позволяя пошевелиться.
Сопротивлялась моя девочка недолго, а она пыталась оттолкнуть меня.
«Планировала допрос устроить? Нет, не хочу ничего обсуждать. Только не сейчас».
И продолжил ласку.
Тина тихо застонала, когда скользнул ладонью между её ног, но из-за того, насколько крепко держу и не разрываю поцелуй, получалось одно мычание. Она шире раздвинула ножки, давая возможность пальцам проникнуть внутрь, и активно двигает бёдрами навстречу.
«А там у неё влажно, горячо, жаждет меня…».
– Сладкая… – открываюсь от её губ, путешествую дальше вниз, поочерёдно засасываю в рот соски, играю с ними – дразню маленькие горошины языком и нежно покусываю их… И не забываю рукой стимулировать клитор.
– Ян… – моя девочка выгибается дугой, хватает меня за волосы, дрожит и кричит, когда ощущает первый оргазм.
«Это только начало…» – наблюдать за ней одно удовольствие.
Спускаюсь ниже. Целую её рельефный животик и каждый шрам, покрывающий бархатную кожу. Но они ни в коем случае, не портят фигуру: Тина стройна, как прежде, похожа на юную девушку. А шрамы – всего лишь напоминание для нас о пережитых тяжёлых моментах. Обожаю этот животик и все отметины на теле.
Словами не передать, насколько я благодарен ей за наших замечательных детей.
«Без неё сдохну…» – вновь пронзает пугающая мысль, и тут же гоню прочь, не желая портить такой приятный момент.
– Ян? – Тина заметила, как я вздрогнул, стоило представить на секунду, что лишусь всего и «нас» не станет.
– Всё хорошо: расслабься и получай удовольствие, – подталкиваю жену лечь обратно на подушку. Мне надоело изображать беззаботный вид, но пока выбора нет… поэтому ценю проведённые вместе мгновения…
Я устраиваюсь лицом между её ног – хочу ласкать и наслаждаться неповторимым женским ароматом. Потом вижу поясок от халата, выглядывающий из-под пледа. И накатывает нестерпимое желание привязать мою девочку к изголовью.
– Привяжу тебя…
– Всё, что хочешь… – произносит с придыханием она.
Связываю запястья Тины и закрепляю на изголовье.
«Потрясающий вид: беззащитная, доступная, сексуальная и полностью моя» – вот только мне показалось этого мало: ноги тоже было бы неплохо зафиксировать.
На полу валяется футболка. Поднимаю её и, недолго думая, рву на две части.
«И кровать так удачно имеет боковые стойки…» – задуманное осуществить несложно.
– Что ты хочешь? – Тина дергается в тугих путах, желая подглядеть, но пояс натягивается, не позволяя это сделать.
– Сейчас узнаешь, – улыбаюсь ей. Приятно наблюдать, как ожидание распаляет, усиливает возбуждение, дарит волнительный трепет...
Ловким движением привязываю к тонким щиколоткам моей девочки то, что осталось от футболки, затем раздвигаю её ножки максимально широко, закрепив края условной веревки на стойках кровати.
Теперь она распята и почти неподвижна.
– У-у-у… как ты прекрасна…
– Скорее… – она часто дышит, прикрыла веки и ждёт моих ласк.
– М-м-м… сладкая…
Я склоняюсь над ней. Хочу ещё потомить немного, пусть просит или даже умоляет, чтоб продолжил и, наконец, вошёл в неё. Поэтому сначала покрываю всё её восхитительное тело поцелуями, уделяя особое внимание интимным частям.
И добиваюсь своего. Тина громко стонет, извивается, насколько это возможно в ограниченном положении.
– Ян, пожалуйста… – хриплым голосом произносит.
– Хочешь меня? – вхожу на полдлины и тут же покидаю.
– Прошу… быстрее… – взмолилась она.
Да я и сам с трудом уже сдерживаюсь. Мой внутренний огонь полыхает сильнее и готов поглотить в своём безумии.
Впиваюсь пальцами в аппетитную попку, и, врываюсь в мою девочку мощными ритмичными точками… Сейчас хочу лишь наслаждаться нашим счастьем. И пока ни о чём другом не буду думать…
2.9
Эта поездка была необходима обоим.
Тину перестал тревожить кошмар, во всяком случае, уже месяц не напоминает о себе. Она выглядит посвежевшей, отдохнувшей, счастливой, не перестаёт улыбаться и вся сияет.
А я…
Я медленно падаю в пропасть, качусь в персональный ад… И мысленно умоляю время остановиться или замедлить ход, дать ещё немного драгоценных дней насладиться моей сладкой девочкой, пока она не ушла от меня…
«Возможно, это был наш последний совместный отдых…» – хотя где-то внутри ещё теплится надежда, что жена сможет понять, принять ситуацию и простить, ведь я не изменял, даже в мыслях не возникало такого желания. Для меня не существует других женщин, кроме Тины – единственная, неповторимая и любимая.
И всё равно я предатель. Оброс панцирем изо лжи… Так продолжаться больше не может… Думал по возвращению смогу поднять этот разговор и признаться во всём, но нет – опять трусливо избегаю и никак не решусь на откровенность. Оправдываю себя тем, что своим затянувшимся молчанием оберегаю семью от проблем.
– Ян Брониславович? – моя секретарша обратилась по селектору.
– Да? – ответил, нажимая нужную кнопку.
– К вам пришли… – сообщила Юлия. И судя по извиняющимся ноткам в голосе, не сложно догадаться, кого принесло по мою душу. Ведь я просил не беспокоить сегодня, а эту женщину едва ли что-то остановит – она продолжает осаждать.
– Пусть войдёт… – не отстанет теперь.
Полина точно проклятье или исчадье ада, преследующее повсюду, или как пиявка – присосалась и пока всю кровь не выпьет, не успокоится. Лучше бы на больного сына тратила время. И насколько бы это ни звучало цинично, но успевала бы копить воспоминания и проведённые вместе минуты, потом будет поздно...
Она вошла. И, как всегда, начала лить слёзы, стоило встретиться взглядом со мной.
«Как же это надоело. От одного вида тошно становится...» – смотрю на неё исподлобья. Такая гнилая усталость и полное безразличие навалились. Сделал всё возможное.
– Ты решила свести меня с ума? – спрашиваю довольно спокойно, стараюсь сдерживаться и не быть грубым, обижать материнское сердце не хочу, хотя мечтаю послать её, к чертям собачим…
– Привет, – произносит она и медленно приближается.
Киваю в ответ.
– Ян, не прогоняй…
– Что тебе нужно? – вздыхаю. – Я активно ищу донора – это всё, чем могу помочь. Совсем необязательно наведываться в офис, чтобы услышать то же самое. Мы с тобой уже говорили обо всём и не раз…
– А твои дети? – она подходит и кладёт ладонь на моё плечо.
– Оставь мою семью в покое, – смахиваю руку, потом встаю со стула. – Не трогай...
Желая расслабиться, наливаю себе полстакана виски и делаю щедрый глоток. Ощущаю, как становится горячо внутри, а тяжесть проблем отступает немного назад и уже не так навязчиво давит.
«Дурацкий способ отвлечься…» – добавляю важное дополнение, потом отставляю недопитый напиток в сторону. Не буду увлекаться, тем более – топить возникшие сложности в алкоголе.
– Почему противишься? – настаивает Полина. – Дети могут быть совместимы… и моего сына можно спасти…
– Ты не понимаешь?! – разворачиваюсь к ней лицом. – Это коснётся моей жены, в том числе, а я не хочу, чтобы Тина знала. Столько месяцев нагло вру: то уговариваю себя рассказать, то отговариваю, думая о последствиях… Я устал метаться.
Тут же пронзила мысль, что впервые называю имя моей девочки. И, вообще, что-то излишне меня прорвало на откровенность или алкоголь ударил в голову.
– И что? – удивилась Полина, а слёзы потекли сильнее по её щекам. И снова приближается ко мне. – Как женщина и мать, она поймёт. Всё ведь случилось до неё… Если ваши дети не подойдут, то обещаю – исчезну сразу и никогда не напомню о себе.
– Как у тебя всё просто, – усмехаюсь.
– Хочу спасти сына любыми путями, – её отчаяние понятно.
– Не сомневаюсь… – я глубоко вдохнул, потёр виски, где поселилась занозой надоедливая боль и противно пульсирует.
– Тебе плевать на него? – вопрос застал меня врасплох.
Я изначально для себя решил, что не стану интересоваться этим ребёнком и развивать в себе какие-либо эмоции, поэтому даже не знаю, как ответить сейчас.
«Плевать?» – нет, только не в таком качестве, иначе вышвырнул бы Полину ещё в тот день, когда она ворвалась ко мне в кабинет. Уже проявил отзывчивость, получается – не плевать.
Но это ничего не значит. Я помог бы любому другому ребёнку, в рамках своих возможностей, разумеется. И на сегодняшний момент лимит исчерпан. От меня ничего не зависит.
– Разве много прошу? – Полина подошла слишком близко. – Пожалуйста, Ян… – она громко зарыдала, уткнувшись в мою грудь и схватившись за лацканы пиджака.
Я не отталкивал её, давая время успокоиться, хотя и не обнимал, всего лишь аккуратно придерживал за локти, во избежание внезапных обмороков или очередных преклонений в ноги.
И за всей этой истерикой не сразу заметил, что на нас смотрит…
– Тина?
Сотни раз представлял, как произойдёт этот сложный разговор о мальчике и о прошлом, но чтобы жена застала с другой женщиной в столь компрометирующей позе – даже не предполагал.
Полина резко отскочила от меня. Взглянула с сожалением, прошептала еле слышно «прости» и поспешила уйти.
«Ну, что ж, она добилась своего… Тина теперь всё узнает…».
– Извини, что помешала… Не рассчитывала, застать подобную картину… – произносит моя девочка, а в голосе звучат обвинения, обида и ревность.
– Это не то… – растерялся, думая, с чего начать.
– Не то, что я думаю?! – она заплакала. И это жгучей болью отозвалось во мне.
– Тина… – стал подходить к ней.
– Не приближайся! – жена кричит на меня, выставляя руку вперёд в предостерегающем жесте.
Делаю, как просит. Потом присаживаюсь в кресло.
– Я не хотел говорить… – обречённо вздыхаю, глядя на мою сладкую любимую девочку, которую могу потерять. – Но ситуация необратима.
– О чём ты? – она обнимает себя за плечи. И плачет, плачет, плачет…
– Ты должна знать правду… – опускаю голову, не в состоянии выдержать её взгляд. – Надеюсь, правильно поймёшь и примешь это… Я не справлюсь без тебя.
– Ян..?
– У меня есть внебрачный сын…
Смотрю на Тину, желая увидеть реакцию, пусть скажет хоть что-то... И не понимаю, о чём думает… Она молчит… А в следующую секунду падает, теряя сознание…
2.10
Чёрт…
Я резко сорвался с места и едва успел поймать Тину, она могла серьёзно пострадать при падении, но этого не произошло. И стоило ощутить её в своих руках, испытал облегчение.
Хотя облегчение лишь условное, мнимое, временное…
Сейчас приведу жену в чувства, и предстоит непростой разговор. А каким будет итог? – понятия не имею… Это может нас как сплотить, сделать сильнее, наглядным примером показывая, что реальность всегда сложнее, так и отдалить друг от друга – тогда всё разрушится…
Нет, я не сломаюсь и не отступлю: стану вымаливать прощение за свою ложь, ждать, сколько потребуется, хоть всю жизнь, но Тину никогда не оставлю, не позволю уйти…
«Моя. Мой воздух, моё солнце – и по-другому уже не будет» – положил её на небольшой диван, имеющийся в кабинете. Затем похлопал по щекам, да всё бесполезно – она никак не реагировала.
– Тина! – схватил её за плечи и тряхнул несколько раз – безрезультатно, моя девочка не приходила в себя, а кожные покровы и губы резко побледнели.
И сейчас мне стало по-настоящему страшно…
Я выбежал в приёмную.
– Юля, в аптечке есть нашатырь?!
Секретарша посмотрела растерянным виноватым взглядом, ведь не предупредила меня о визите жены. А то, что сейчас творилось в моём кабинете невозможно не услышать.
– Кажется, был… – ответила она, и, не задавая лишних вопросов, быстро встала со стула. Потом достала коробку с лекарствами из шкафа, порылась в ней и протянула мне нашатырный спирт и вату.
«Чёрт…» – руки не слушаются, чуть не выронил пузырёк, пока откручивал колпачок.
– Вам помочь? – предложила Юлия, заметив моё взвинченное состояние.
– Давай… только быстро… – я вернулся в кабинет. Присел рядом с Тиной.
«Сладкая, маленькая моя, очнись» – обнял её лицо ладонями, покрывая поцелуями.
– О боже… – секретарша вошла следом и ахнула, заметив мою жену без сознания. – Ян Брониславович… Может, «скорую» вызвать?
– Пока не надо, – обернулся на неё.
– Вот, держите, – она подала смоченную нашатырём вату, которую я сразу взял.
– Иди. Меня нет ни для кого, что бы ни случилось...
– Поняла, – Юлия ушла, прикрыв за собой дверь.
Я поднёс к носу Тины ватку. Она резко дёрнулась, отмахиваясь руками от противного запаха, и мгновенно очнулась. А стоило встретиться взглядом со мной, так долго и внимательно рассматривала, словно впервые видит. Понять мысли несложно... Но один вопрос особенно ярко читался в любимых глазах: «за что?» – кричали они немым звуком. И буквально физически чувствую, как моей девочке больно – эта боль режет по живому, оставляя глубокие кровоточащие раны…
– Пожалуйста, ты должна выслушать… – осторожно сжимаю её плечи.
– Я ничего не должна… Не трогай… – она толкнула меня в грудь, не позволяя обнять. Потом села.
– Да пойми! Всё это случилось до тебя. Не изменял… И в мыслях не было никогда, – хотел прикоснуться снова, но вовремя остановил себя, не желая сделать ещё хуже.
– И сколько ему лет? – Тина смотрит с надеждой.
«Неужели, даст шанс?».
– На год младше Макса… – отвечаю. – Я же в то время, после развода, с ума сходил, когда лишился сына, а бывшая жена свалила с любовником заграницу… Пустился во все тяжкие, дела забросил, бухал постоянно… И, извини за натурализм, трахал всё, что движется... Как познакомился с Полиной? – не помню. Встретились несколько раз, а после она исчезла, чего даже не заметил, продолжая вести разгульный образ жизни. И вот, спустя десять лет, появилась в моём офисе… Не узнал её, был шокирован услышанным, когда заявила, что у неё сын от меня.
– Как давно тебе об этом известно? – задала логичный вопрос.
– Четыре месяца… – честно сознался. Хватит лжи, которая разъедала столько времени. Теперь бы загладить вину. Приложу все усилия.
– Четыре месяца… – повторила она. – И молчал… А ДНК-экспертиза? Ты же не поверил голословно?
– Конечно, нет. Это первое, что сделал. Всё подтвердилось: на 99,99 процентов прихожусь биологическим отцом.
– Допустим… – Тина продолжила рассуждать. – Допустим: всё случилось так, как случилось, ситуацию не изменить и остается принять факт. Теперь-то ей что нужно? Я так понимаю, это она была?
«Лишь бы не подумала, что мы любовники…».
– Да, она… Ребенок болен, требуется помощь.
– Что с ним? – в её глазах вспыхивает неподдельное беспокойство. Когда речь идёт о детях, моя девочка не может оставаться в стороне. И зная об этом, предпочитал молчать. Да, я эгоист и редкостная сволочь. Думал исключительно о себе… А жена вполне нормально восприняла новость, только зря оттягивал момент.
– Лейкоз. Рак крови. Нужна пересадка костного мозга.
– Если дело в деньгах…
– Дело не в деньгах. Её муж – обеспеченный человек, для них это не проблема. Кстати, он не в курсе: считает мальчика своим сыном, так и должно оставаться.
– Тогда что хочет? – Тина нахмурилась.
– Донор… Найти его не просто. Изначально ко мне обратилась с этой просьбой, чтобы сдал анализ на совместимость – не подхожу, как и она, но такое часто случается. Нужен больший процент совпадения, чтобы минимизировать риски отторжения.
– И всё-таки не понимаю… – вздыхает она.
– Последние две недели Полина активно осаждает с целью проверить наших детей, как ближайших родственников по отцу. Не хотел впутывать вас, надеясь, что всё решится и…
– И я не узнаю… – закончила фразу вместо меня. – На это рассчитывал?
«Рассчитывал…» – думаю про себя, но говорю другое:
– Тина, не всё ещё сказал, – я всё-таки прикоснулся к ней, мягко сжал ладонь, переплетая наши пальцы.
– Не пугай меня, – она ощутимо напряглась.
– Родные братья и сестры почти всегда совместимы. Так вот: если наши с тобой дети не подойдут, она просит ребенка… Для этого не первый день приходит и слёзы льёт в моём кабинете.
– То есть? – её голос дрогнул.
– Ещё одного совместного ребенка, чтобы помочь своему сыну, – внимательно наблюдаю за реакцией жены. Хотя без ответа ясно, насколько отвращает сама мысль.
– Ян…
Пока Тина растеряна, пользуюсь моментом и обнимаю крепко, мечтая растворить в себе любимую женщину, чтобы никогда не ушла, даже если захотела бы…
– Ты не подумай лишнего, – шепчу в ухо. – С помощью ЭКО и суррогатной матери.
– Даже не знаю… – она отстраняется от меня. – Можно я с ней поговорю?
– Тина… ты… – не верится, что хочет пойти на это. Такого решения не ожидал услышать.
– Да, я уверена и согласна проверить наших детей. Если ему можно помочь, надо попробовать. А как зовут мальчика? Видел?
– Нет, не видел и не собираюсь знакомиться, – сразу озвучиваю свою позицию, чтобы не развивала мрачный сценарий в своей голове. – Имя не спрашивал, Полина не говорила. Честно, без разницы, его рождение – не мой выбор. Для меня существуете только вы. Пусть всё остается, как есть. И ты не вздумай лезть в чужую семью.
– Хорошо, не буду. Просто поговорю…
– Прости, что раньше не сказал, – после всей этой правды, позволяю себе невесомо поцеловать Тину. А она не противится, открывается мне навстречу, потом перебирается на мои колени и сама углубляет поцелуй.
Мне досталась лучшая женщина. Она умеет любить: безгранично, сильно, всепоглощающе… это бесценно...
2.11
Прокручивая в голове весь разговор, прихожу к единственной мысли: надо было сразу обо всём сказать Тине, не выдумывать проблем, не создавать сложностей собственными стараниями, не усугублять и без того непростую ситуацию. Мой страх потерять её чуть не привёл к тому, что это могло произойти на самом деле…
«Думаешь, я ничего не замечала и не чувствовала? С тобой творилось что-то странное… Твоё поведение вызывало массу вопросов: ты был хмурым, излишне задумчивым, нервным, дёргался от каждого звонка. Причин этому не находила, но стоило спросить о чём-то – ты отмалчивался, отмахиваясь стандартными фразами «всё хорошо», «тебе показалось»... А сексом занимался с каким-то остервенением… Ты, конечно, темпераментный, пылкий любовник, но к страсти это не имело отношения, скорее напоминало другое, как будто в последний раз близки… Даже твоё «люблю» звучало как «прости»… Именно поэтому приехала к тебе в офис, не предупреждая… И не прогадала...» – обиженно говорила моя девочка и смотрела таким пронзительным глубоким взглядом, от которого внутри всё сжималось в тугой узел, а вина острее ощущалась.
«Как ты мог так поступить со мной?» – претензии жены справедливы. Подписываюсь под каждым словом.
«Как я мог сомневаться?» – мысленно отвечал ей и продолжал корить сам себя, презирать за долгое молчание, стоя на коленях перед Тиной. И повторял одно слово «прости, прости, прости»…
Но она ничего не ответила. Взглянула своими чарующими глазами. Потом наклонилась к моим губам, поцеловала и ушла, сказав напоследок «увидимся дома».
Да я и не рассчитывал на мгновенное прощение. Забыть ей будет не просто, причём говорю о своей лжи, которой успел отравить наше счастье. Теперь только меня зависит, как сложится дальнейшая жизнь. И если прошлое изменить нельзя, то на будущее можно повлиять – во всяком случае, не совершать те же самые ошибки...
…Я с нетерпением ждал возвращения жены. Тина должна была встретиться с Полиной. Не скрою: очень переживал, как пройдёт их разговор. Надеюсь, эта женщина не скажет ничего лишнего, будет тактична в словах и выражениях. Моя девочка ранима и впечатлительна, расстроить её может любая мелочь.
Опасения подтвердились...
Когда она вернулась домой, даже не посмотрела в мою сторону, прошла мимо, словно я пустое место, не существую или вызываю крайнюю степень неприязни. Такой поворот меня не устраивает. Должен знать, о чём они говорили.
Поэтому иду к ней, желая разобраться во всём немедленно, чтобы между нами не осталось недопонимания.
«И так натворил дел...».
Захожу в спальню. Она лежит на кровати, уткнувшись в подушку, и беззвучно плачет – лишь хрупкие плечи вздрагивают. Больно видеть жену в таком разбитом состоянии, а осознавать, что являюсь причиной всего случившегося – противно вдвойне.
«Вполне заслуживаю презрения… Или ненависти? Убить любовь недолго…» – грань между двумя чувствами тонка, хрупка и переменчива… тогда внутренний огонь потухает, покрывая сердце ледяной коркой…
Напрасно и преждевременно я думал, что мы быстро справимся с проблемой. Встреча с Полиной внесла коррективы.
– Тина… – сажусь возле неё. Осторожно прикасаюсь к волосам.
– Оставь меня одну, – тихо произносит. Потом переворачивается на другой бок. И сворачивается в клубочек, продолжая плакать. Душа ноет и корчится от боли в невероятных позах, глядя на мою девочку. Это её боль, которая передаётся мне.
Хочу унять страдания любимой женщины.
– Давай поговорим? – аккуратно интересуюсь. Ложусь рядом. Мечтаю сжать жену в объятиях, но лишь в мыслях.
– Уйди, пожалуйста… – она отодвинулась к краю, как будто услышала моё желание и, таким образом, показывает, что не стоит воплощать задуманное.
«Нет, я слишком долго молчал, чтобы сейчас выполнить эту просьбу».
– Сладкая… – всё-таки обнимаю её за плечи.
– Ян! – Тина резко вырвалась из моих рук, встала с кровати и посмотрела со злостью. – Мы поругаемся. Ты этого хочешь?
– Да лучше ругаться. Молчание уже поперёк горла… – я тоже поднялся с постели, и медленно стал приближаться к ней.
– Твоё молчание всему виной, – она отступила назад, заметив движение в её сторону. – Не говорю, что ты лгал. И не обвиняю в этом. Но и правду не торопился рассказать. Неужели, думаешь: не поняла бы? На истеричку я вроде бы не похожа.
– Хотел уберечь от своего прошлого – это единственное, что мною двигало, – делаю ещё несколько шагов.
– Уберечь… – нервно усмехнулась Тина. – А всё выглядит так, как будто ведёшь двойную жизнь.
– Я не изменял тебе! – подошёл к жене вплотную. Она упёрлась спиной в стену.
– Не сомневаюсь в твоей верности, хотя при этом ты не честен со мной, – она взглянула с вызовом.
– Прости меня… – обхватываю её подбородок, чтоб не отворачивалась.
Тина снова ничего не ответила на моё очередное «прости». Потом попыталась отстраниться, но я не позволил.
– О чём вы говорили?
– Тебе в подробностях рассказать? Как Полина сняла тебя в ресторане, как ты клюнул на неё, ещё бы, ведь она в твоём вкусе – эффектная, взрослая, опытная; как ты спал с ней, причём это не разовый секс, а встречи, пусть недолговременные, но встречи; как тобой воспользовались с целью забеременеть, как быстро обрюхатил её… Продолжать?! А может, хочешь добавить что-нибудь пикантное?! Мне же так нравится рассуждать на тему твоих отношений с другими женщинами…
«Чёрт… Полина была о-о-очень откровенной…».
– Всё в прошлом, кроме этого мальчика нас ничто не связывает, да и то сомнительно... Зачем травишь душу?
– А знаешь, кого она видит в качестве суррогатной матери вашего ребёнка? – продолжила Тина, сделав акцент на последних двух словах.
– Ребёнка не будет. Я говорил ей много раз.
– Полина мне предложила: и родить, и оставить малыша себе, если он нам нужен. Всё понимаю, ею движет отчаяние, желание спасти единственного сына любыми способами, но такого цинизма не встречала раньше…
– Что? – тоже удивился. Со мной она не обсуждала это. Всё за всех решила.
– Да. Так и спросила: «ты ведь не отказалась бы от ребёнка Яна?».
– Ребёнка не будет, – повторил я.
– Не будет… – устало вздохнула она. – Завтра сдадим анализы, поможем хоть чем-то... И надо это завуалировать под плановый приём у врача. Никто не должен узнать.
Полностью с ней согласен.
– Я люблю тебя, – хотел поцеловать жену, но она резко отстранилась.
– Не надо… Дай мне время свыкнуться с ситуацией, а пока между нами не будет близости…
Тина взяла домашние вещи и скрылась за дверью ванной комнаты.
И как это понимать? Решила наказать?
2.12
Да уж, наглости Полине не занимать… И дело даже не в том, что она не знала о некоторых особенностях здоровья Тины, организм которой не в состоянии выносить ребёнка без осложнений и угрозы для жизни, а по медицинским показаниям ей запрещено иметь детей, поэтому прошла стерилизацию. Сама по себе «гениальная» идея вызывает возмущения. Хватило же ума предложить моей жене стать суррогатной матерью – это откровенная насмешка и издевательство.
Но больше всего поразил подход Полины – ребёнок нужен только на время… А дальше делайте с ним, что хотите: оставьте себе, найдите других родителей для него или сдайте в детдом. Как можно быть настолько циничной и беспринципной. Никакое материнское отчаяние не может оправдать подобного отношения. Эта женщина обезумела… Хотя при этом логична в своих действиях, у неё всё продумано – расчёт в чистом виде. Хочет решить проблему и не обзавестись новыми…
Впрочем, как сказал врач, без операции мальчик протянет от силы четыре месяца, а значит – всё не имеет смысла. Быстрее найти донора, именно с этим есть сложности… Не вникал в медицинские тонкости и аспекты, понял только одно: всё упирается в гистосовместимость* (прим. совместимость организмов по генам и их белковым продуктам, обеспечивающая приживление пересаживаемых (трансплантируемых) тканей и органов). И главное – донором может стать абсолютно посторонний человек.
Анализы сданы. Теперь остаётся ждать…
Сейчас волнует состояние жены. Вот уже несколько дней она пребывает в глубокой задумчивости, со мной ведёт себя отстраненно, не замечает и почти не разговаривает.
«Виноват… нет мне оправдания и прощения…».
…Когда я вышел из душа, застал мою девочку в позе эмбриона – снова замыкается в себе и закрывается.
– Тина? – ложусь рядом, осторожно прикасаюсь к ней. – Посмотри на меня.
На удивление, она не отталкивает, не пытается отстраниться или уйти в другую комнату, как было прошлой ночью. Переворачивается на спину. И внимательно изучает моё лицо…
«Интересно, о чём сейчас думает?» – не по себе становится от того, насколько глубоко смотрит.
– Не молчи… – прикасаюсь к её щеке нежными поглаживающими движениями.
Но Тина по-прежнему молчит, продолжая странно смотреть. Потом вовсе стягивает бретельки шёлковой сорочки, обнажая грудь. И, не отрывая взгляда от моих глаз, смачивает пальцы слюной и трогает соски, щипает их, теребит…
«Возбуждает...» – мягко говоря, я растерян.
Не знаю, как к этому относиться. С одной стороны её намерение очевидно, а с другой – она озвучила: никакого секса, пока история с Полиной не закончится и не забудется. За прошедшие дни что-то я не заметил, чтобы гнев сменился на милость, а жена вдруг поменяла своё мнение и оттаяла, желая сблизиться.
Тина избавляется от трусиков, проводит ладонями по своему красивому телу, сгибает ноги в коленях, раздвигая их широко и открывая соблазнительный вид… А затем прикасается к влажным складочкам – дразнит меня.
Слежу за каждым действием, как заведённый. Хочу её до одури, изголодался по ней. Но не предпринимаю никаких действий – жду приглашения.
Пусть сама скажет.
И опять она ничего не говорит. Подталкивает меня лечь, снимает полотенце с моих бёдер, освобождая возбуждённую плоть. А когда смотрит на эрегированный член, эротично облизывается – только от одного этого жеста готов кончить.
Никогда не имел склонностей к мазохизму, но сейчас так хочется, чтобы жена воспользовалась мной, как вздумается, воплотила любые фантазии. Я – раб, Тина – госпожа.
Заметив мой голодный взгляд, садится сверху. Трётся об меня своей вкусной киской, размазывая текущие соки… часто дышит и тихо постанывает…
– Пожалуйста… – она наклоняется к моему лицу, шепчет в губы, невесомо касаясь их.
– Что? – делаю вид, будто не понимаю. И всё ещё не услышал конкретики, ведь сама решила наказать нас обоих воздержанием.
– Хочу тебя… – произносит с придыханием.
От звучания её мелодичного голоса, сносит голову. Какие к чёрту приглашения?
– Сладкая моя… люблю тебя…
Резко вхожу в неё. Становимся одним целым… это восхитительно…
…Чуть позже, после нескольких часов удовольствия, всё-таки решил спросить жену:
– Ты же не уйдешь от меня? – перебираю густые волосы Тины, наслаждаясь их ароматом. И никак не покидает противное ощущение неизбежности. Если честно, закралась в голову пугающая мысль, что таким образом она прощалась со мной.
– Что за бред ты несёшь? – она поднимает голову с моей груди и смотрит с удивлением.
– Вполне разумно полагать, эта история подорвёт доверие. Хотя не изменял тебе: никого не было, нет, и не будет, ты одна меня волнуешь. Но моё прошлое настолько насыщенно, не могу обещать, что где-нибудь не рванет опять. Понимаешь?
