Текст книги "100 дней плена (СИ)"
Автор книги: Ирина Гутовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Примерно через час выходит врач. Мужчина. И по моему виду – обеспокоенному и следами крови, без труда понял, кто привез Настю.
– Как она? – интересуюсь сразу.
– Мы сделали все возможное… Мне жаль…
– То есть, вам жаль?!!! – еле сдерживаюсь. Как же бесят эти стандартные сухие фразы.
– Ваша жена в порядке сейчас, но ребенка сохранить не удалось.
– Какого ребенка? У нее же спираль… – слова меня приводят в растерянность.
– Да, она была беременна. Такой метод контрацепции, как спираль оставляет пару процентов на возникновение беременности, что и случилось. Но собственно, поэтому произошел выкидыш: инородное тело привело к повышенному тонусу и сокращениям матки… Спираль мы удалили, сделали чистку, кровотечение остановлено. Несколько дней она полежит у нас. Вы заполнили все документы?
Кивнул, думая о моей Насте…
– К ней можно?
– Не сегодня. Она спит, ей вкололи снотворное, отдых – лучшее лекарство. Завтра приходите, не раньше десяти… И вещи привезите. Да вы не переживайте так, – сказал доктор и похлопал меня по плечу, видя мою потерянность и вероятную бледность. – Ваша жена молодая здоровая женщина. Будут у вас еще дети.
Дети… Точно! Да, хочу общих детей, семью – настоящую. Похоже, знаю способ привязать к себе Настю, чтобы осталась со мной навсегда. То, что началось, как игра, желание, прихоть, сейчас этим не является. Я люблю ее… И она полюбит, обязательно полюбит.
«Надеюсь, ты меня простишь за такое решение? Но беременной никуда уже не денешься» – эта мысль приятно греет, когда возвращаюсь домой.
Ложусь спать, не переставая думать о Насте. Вспоминая ее страх в глазах, слезы и мучительный стон от боли, ощущаю свою вину. Это все из-за меня.
Утром квартиру пронзает крик. Резко просыпаюсь, натягиваю штаны и выхожу из комнаты. Дверь в Настину комнату открыта. Ольга смотрит на кровавый вид постели, потом переводит взгляд на меня…
– Где Настя? – ее голос дрожит, а глаза лихорадочно бегают.
– В больнице… И не надо орать, голова раскалывается.
– Что с ней? Столько крови… И на полу капли, и тут кровать…
– Выкидыш, – плетусь на кухню. На часах полдевятого, можно собираться.
– Она была беременна? Бедная девочка… – Ольга не отстает. И, кажется, решила, будто это я что-то сделал с Настей.
– Мы не знали о беременности, – достаю зерна кофе.
– Матвей, я все сделаю.
Ольга вмешивается, начиная готовить завтрак. А я не против, в конце концов, за что плачу ей, явно не за утренние крики и подозрения в причинении физического вреда любимой девушке. Вроде на монстра и бесчувственную тварь не похож.
– Убери, как следует. Матрац надо выкинуть, куплю новый. И собери что-нибудь для Насти.
Она понимающе кивает. И больше не лезет с разговорами, чему рад.
Приезжаю в больницу. Узнаю номер палаты. Поднимаюсь на нужный этаж. Нетерпеливо иду в поисках двери. Захожу. Настя смотрит на меня. И тут же отворачивается.
«Не хочет видеть?» – думать об этом неприятно.
Приближаюсь. Беру ее прохладную руку, прижимаясь губами.
– Как ты?
– Нормально…
– Посмотри на меня, – прошу, касаясь ее щеки.
В синих глазах стоят слезы.
– Отпусти, не мучай… – говорит Настя, от этих слов как ножом в спину.
– Все будет хорошо, – пытаюсь справиться с собой, и не показать своего раздраженного состояния.
– Не отпустишь? – в голосе сквозит отчаяние.
– Нет. Надеюсь, ты не вздумаешь сбежать?
– Куда, Матвей?! – она срывается на крик. – Мне некуда идти…
– Тогда зачем просишь отпустить? – обнимаю ее лицо ладонями, заставляя смотреть на меня.
– Хотела слышать твой ответ.
Я буквально чувствую, как ей больно. И не понимаю, почему? Хочется спросить обо всем: унять, успокоить, избавить от этих ощущений. Чуть не признаюсь в любви… Мой рот застыл в немом жесте…
Но в этот момент заходит врач.
– Вы уже здесь. Доброе утро.
– Доброе… – здороваюсь и жду, что скажет.
– Через пару дней выпишу, – констатирует он и внимательно смотрит. – У меня будет разговор к вам. Наедине.
– Я поговорю и вернусь. Вот тут одежда, – показываю на сумку. – А это, – ставлю пакет на стол, – сок и фрукты.
Иду за доктором в его кабинет. Как только дверь закрывается, он вдруг заявляет:
– Хотел сначала поговорить с вами, прежде чем сообщу в полицию или не сообщу…
– Не понял? – внутренне напрягся.
– На теле вашей жены следы побоев…
«Опять…» – ну, почему каждый считает, что ему виднее. Хотя слово «жена» нравится, не собираюсь разубеждать в этом.
– Я не бью ее! – стараюсь говорить спокойно, но я зол, черт возьми, от гнусных мыслишек в отношении меня. Если выгляжу не задохликом – то сразу руки распускаю? Что за дурацкие стереотипы… – Кожа нежная, понимаете?
– Ваша жена так же ответила.
– И вы не поверили? Решили: выгораживает меня, – усмехаюсь. – Да я больше жизни люблю ее…
Так просто сказал о своих чувствах к Насте совершенно постороннему человеку. А ей не смог, боясь услышать молчание, увидеть безразличие, желание избавиться от моего присутствия в жизни и никогда не знать. Боюсь быть отвергнутым.
«Нет, нет и еще раз нет!» – никогда не отпущу! Пусть ненавидит, если хочет, если так проще…
Признаюсь, обязательно признаюсь… Все будет: и семья, и дети…
Но как же трудно!
Глава 6. Это сложнее, чем кажется
Настя
Два дня тянулись бесконечно долго.
Больница – не способ отвлечься, сменить обстановку, тем более по такому поводу… для меня печальному… Это моя первая беременность. Не знаю, что думает Матвей, мы не обсуждали, вероятно, рад, ведь избежал ненужных проблем, разве может быть иначе…
Хотелось оказаться в тишине и одиночестве. А если хозяин решит, что игрушка не совсем еще сломалась, пришла в негодность – то хотя бы обнимет и поцелует, позволит уснуть в крепких руках, под ритмичные звуки своего сердца и волны согревающего дыхания.
С ужасом и счастьем для себя поняла, что хочу детей от него: маленькую, красивую девчушку, с ямочками на пухлых щечках, с такими же сочными зелеными глазами и копной темных вьющихся волос. Где счастье в этой мечте – величина абсолютная, не требующая пояснений, проста и понятна. Но вот почему с ужасом… Мои ощущения твердят: спокойной жизни не будет… или уже не будет…
– Одинцова, выписывают! Собирайся уже, муж скоро приедет, – заглянула в палату медсестра не первый раз, а я не могу заставить себя встать.
Передернуло от слова «муж» и фамилии Матвея, употребленной в женской форме по отношению ко мне.
«Ага, спешит и падает жениться… Тихомирова я…» – хотя не сильно рвалась, вернее не рвалась вовсе, разубедить тут кого-то, что мы никто друг другу. Раз он заплатил за мое пребывание – поддержала эту безобидную игру. Ладно, если быть откровенной, звучит приятно. Особенно, когда эти дни он писал сообщения, от которых губы непроизвольно улыбались, навещал вечером, не давая скучать и впадать в уныние, звонил перед сном… Видимо, все-таки вину чувствует за собой – лично так расценила его поведение.
– Ты не готова еще? – голос вошедшего в палату Матвея вывел из задумчивости. – Насть, переодевайся.
Понимающе киваю, встаю с постели, взяв свою одежду. Встречаюсь с ним взглядом и, не отрывая глаз, иду в ванную комнату. Он странно смотрит, будто пытается решиться на что-то… Перегородил собой путь и молчит. А потом притянул к себе за затылок и поцеловал. Было в этом поцелуе нечто больше, чем необходимость прикоснуться ко мне… Я всеми фибрами ощущала, что небезразлична ему. Может, именно это он не смог сказать? Или снова обманываюсь? – Фантазия разыгралась и выдает желаемое за действительное, подсовывая иллюзорные картинки…
Как же не хотелось отрываться от его губ, но зашел Алексей Николаевич, прервав нас. Это врач.
– Кхе-кхе, – кашлянул он специально, привлекая к себе внимание. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, – Матвей протянул ему руку.
– Как раз ждал вас, – он пожал руку в ответ, – хотел, чтобы и вы услышали мои рекомендации.
Я опять села на кровать, так и не успев переодеться.
– Нужные препараты и способ приема указаны в выписке, вот она…
Матвей перехватил лист быстрее меня, бегло пробежавшись глазами.
– Теперь о других, не менее важных вещах: следует соблюдать половой покой до прихода первой естественной менструации, в норме – она наступит через три-пять недель, в дальнейшем – все контакты посредством барьерных контрацептивов, во избежание половых инфекций – женское здоровье сейчас особенно уязвимо. А начиная со второй менструации, если не планируете детей: можете попробовать гормональные таблетки, спираль пока не рекомендую, но в любом случае, за консультацией обратитесь к своему врачу.
При упоминании о детях, мы с Матвеем переглянулись.
«Мне показалось или он едва заметно улыбнулся?». Причем не ртом, а глазами – хитрый блеск отразился в них.
– Вам все понятно? – переспросил Алексей Николаевич.
– Куда ж яснее… – вздохнул типа «муж».
Целый месяц он не притронется ко мне – этот факт не радует, а потом останется совсем немного времени. И «нас» не станет… Хоть самой предлагай: продлить мое пленение из-за сложившихся обстоятельств. Если не надоем окончательно к моменту условной даты.
Поблагодарив врача, скрылась за дверью ванной комнаты. До меня донеслась фраза Матвея о желании поговорить с доктором наедине.
Я не стала интересоваться, о чем был разговор, но судя по довольному лицу, узнал, что хотел. Странно он ведет себя все-таки…
Квартира встретила практически стерильной чистотой. Ольга постаралась, угодила моему привередливому носу. А еще пахло выпечкой и свежесваренным кофе.
– Настя, здравствуй, – вышла Ольга навстречу. – Как ты?
– Здравствуйте, – улыбнулась, своей заботой она напоминает маму. – Все хорошо.
– Обед накрывать? – уточняет и смотрит на нас.
– Я не буду, – говорю и иду в комнату, пресекая попытку Матвея остановить меня.
Ложусь на кровать, лицом зарываясь в подушку. Матрац рядом со мной прогибается. Любимые руки сжимают мои плечи, массируя их. А губы касаются изгиба шеи.
– Настя… – шепчет он. – Скажи, что ты хочешь?
Переворачиваюсь на спину. Зеленые глаза смотрят внимательно. Если бы не вынужденное воздержание, то попросила ласку, нежность… Его всего… Навсегда. Но это сложнее, чем кажется – признаться.
– Спать хочу, – отворачиваюсь обратно. Сверху ложится пушистый плед. Он уходит.
На самом деле, спать – желания нет. Сказала это намеренно, чтобы оставил одну. Хочется подумать о многом. Не покидают мысли, что частичка любимого мужчины была во мне, жила три недели и покинула, словно напоминание – он тоже исчезнет. Положила руки на живот, ощущая внутри пустоту. А ведь были подозрения о беременности, но не придала этому значения, сославшись на невозможность. Просто удивляюсь, как у нас получилось? – ничтожные два процента… Хотя с такой половой активностью…
…Я все-таки поспала немного, а когда встала: оказалось, что одна в квартире.
На столе стояла еда, накрытая крышкой, и еще теплая. Матвей ушел, оставив записку:
«Съешь меня» – гласила она.
Провела по буквам – красивый почерк, чисто мужской, с уверенным нажатием. Он идеален во всем. Для меня, конечно.
Ощутив, что действительно проголодалась, съела все.
К этому моменту вернулся Матвей. Мы столкнулись в коридоре. Он был на пробежке. Никогда бы не подумала, что пот на одежде может так сексуально смотреться, а в сочетании с усиленным мужским запахом и парфюмом – будоражит мысли.
– Настя, у тебя такой взгляд…
– Какой? – ощущаю, как разволновалась от простой близости глаз. И нервно кусаю губы.
– Я лучше в душ, – тихо говорит он.
Не могу унять возбуждение. Знаю, нам нельзя, но так хочется касаться его, целовать… Решаюсь на безумие с моей стороны.
Иду в ванную. Торопливо скидываю одежду. Матвей не слышит от шума льющейся воды, как бесцеремонно врываюсь в душевую кабинку. И прижимаюсь нетерпеливо к его спине.
* * *
Матвей
Я не ожидал, когда ощутил руки на себе.
Резко развернулся и, схватив Настю за запястья, прижал к кафельной прохладной стене. Она скромно улыбается и снова кусает губы. Ее полная грудь вздымается, упираясь в меня – что приводит в движение моего дружка.
– Что ты делаешь?
– Я… – она смотрит с полминуты, молча, потом тянется, желая поцеловать.
Отстраняюсь.
– Настя! – сжимаю сильнее ее запястья, пытаясь привести в чувства.
– Немного ласки… и все… – с придыханием произносит, а у меня внутри все кричит – требует утоления желания и потребности именно в ней.
– Я с трудом терплю, чтобы не накинуться на тебя… Не дразни… Нельзя… – мой голос вибрирует от того, как хочу.
– Матвей…
Во взгляде столько просьбы, что не выдерживаю и жадно целую губы, шею, терзаю грудь… Она выгибается навстречу. Возвращаюсь к губам, отпустив ее руки, которыми обнимает меня и теснее прижимается. Касаюсь красивого живота и упругих ягодиц. Нежно ласкаю пальцами между ног, срывая заветные стоны… и трепетную дрожь наслаждения… Хотел бы я ощутить всю мою девочку, неповторимый вкус и сладость, но ей надо восстановиться.
Она отстраняется и опускается на колени. Я упираюсь в стену руками, чтобы не упасть, когда ее губы и руки скользят по мне… Мощная волна накрывает от недолгого воздержания. Тяну на себя, поднимая с колен. И снова целую… Пахнет мной. Моя.
Засыпаем вместе. Перебираю светлые волосы спящей Насти, ее тихое сопение умиляет, и то, как прижимается ко мне, ища защиты. Инстинкт собственника разбудил внутреннего зверя, заставляя того рычать от удовольствия, оберегать сон и отпугивать любого, кто приблизится хоть на шаг.
И все равно не могу отделаться от мысли, как сложно признаться в своих чувствах. Надеюсь на оставшиеся дни, которыми воспользуюсь. Надо только решиться…
Еще бы время против меня не работало. На три недели пришлось уехать по срочным делам: давно искал подходящее место под ресторан в соседнем городе, и когда поступило предложение – поехал смотреть, застряв надолго, пока улаживал все вопросы.
Лишился драгоценных минут, ведь взять с собой Настю не мог. С одной стороны работа хорошо отвлекает, но с другой – скучал по ней, ждал, когда увижу, поцелую, прикоснусь, почувствую в своих руках… И, может быть, скажу «люблю». Я обязан это сделать, тянуть некуда.
Единственное, что спасало от тоски и желания сорваться домой хоть на день – ее мелодичный голос во время вечерних разговоров. Мечтал о яркой встрече. И очень рассчитывал: прошедших дней достаточно, чтобы ее организм вошел в норму.
Но Настя, видимо, так не думала. Даже не вышла из комнаты, когда вернулся. Посмотрела бегло, сухо сказала «привет» и опустила голову обратно на подушку, натянув одеяло на себя.
И это все?! Реально все?! Никакой реакции, ни грамма чувств… Ничего! Взглянула и отвернулась.
Твою мать..!
Разозлился. Вышел из дома, громко хлопнув дверью. Недолго думая, звоню Андрею. Сегодня пятница, а значит…
– Гостей принимаешь? – сразу к делу.
– Для тебя всегда мой дом открыт. Ты один или с Настей? – уточняет, а я не хочу слышать ее имени.
– Один.
– Давай. Мы как раз играем. Девочки свободные есть…
– Еду.
Да, на сегодняшний вечер нужна девушка: забыться, развлечься и избавиться от напряжения. Черт возьми, столько времени без секса. Даже в мыслях не было снять кого-то… изменить ей…
Давно не был тут. Впрочем, это место всегда на одной и той же волне – удовольствие во всех его проявлениях. Только я одет не по дресс-коду, но такая вольность мне простительна.
Устраиваюсь за стол к друзьям. Наливаю виски и ощущаю, как по телу разливается тепло, даря расслабление. Злость немного отступает. Хотя не перестаю думать о Насте. Возникает запоздалая идея вернуться и спросить: что с ней? Ведь ничего не стоило узнать причины такого поведения, а не срываться, психанув…
Не сразу замечаю, что мою шею сзади поглаживает женская рука.
Оглядываюсь. Римма. Улыбается во все свои белоснежные тридцать два зуба. Но с духами жестко переборщила, и запах слишком приторный, не такой как у Насти – утонченный, цветочный, притягательный, нежный…
Так, стоп!
– Убери, – скидываю ее ладонь.
– Ты один… – садится рядом. – Посмотрю, как играешь?
– Как знаешь, – без энтузиазма отвечаю, делаю большой глоток. Алкоголь делает свободнее от навязчивых мыслей.
Спустя час заканчиваю игру, опьянев прилично. Надоело, все не то. Располагаюсь в кресле, разглядывая танцующих полуголых девиц. Ничего не трогает в них, не заводит…
Вместо этого зрелища, прикрыв глаза, представляю изгибы роскошного податливого тела, бархатную кожу, пухлые губы, сладкие стоны…
– Черт… – выдыхаю и резко выпрямляю спину.
Опять натыкаюсь на Римму. Она настойчива сегодня. Подсела на подлокотник, в приглашающем жесте кладет руку на мой пах, что не вызывает никаких эмоций и ощущений. Не хочу ее, никого не хочу.
Глупая затея, продиктованная злостью – не стоило сюда приезжать.
– Отвали, – грубо пресекаю попытку соблазнить.
Поднимаюсь с кресла и иду наверх в поисках свободной комнаты. Просто высплюсь, а завтра поговорю с Настей, все выясню. Сейчас я пьян… Ложусь и почти сразу засыпаю.
Даже во сне вижу свою любимую девочку. И ощущения кажутся такими настоящими: пальцы, расстегивающие рубашку, брюки… Язык, порхающий и выводящий на теле узор. Губы, целующие мои губы… Но это не те губы! Не она!
Открыв глаза, вижу Римму нависшую надо мной. Ловким движением отталкиваю ее. Не рассчитал силу: она падает с кровати и, ударившись, шипит от боли.
– Я, кажется, сказал: отвали! – кричу на нее, встаю с постели, застегивая рубашку и брюки.
– Рассчитывала, ты передумаешь, – Римма поднимается на ноги, демонстрируя свое обнаженное тело.
– Не хочу тебя. Все. Забудь.
– Она приворожила тебя, что ли? Это просто секс.
«Приворожила? Заставила любить? Изменила меня?» – ну и пусть, я только «за», когда-нибудь так должно было случиться.
Римма опускается на колени и ползет в мою сторону, не отрывая глаз. Трется об меня, всем видом показывая, как хочет и готова угодить – все, что скажу. Раньше поддался бы на эту игру, но…
Хватаю ее за волосы и говорю в перекошенное лицо:
– Для тех, кто не понял, повторяю еще раз: отстань! Найди себе другой объект внимания. А меня дома ждут.
Собственные слова пронзают, словно молния. Кто сказал, что она не ждет и не рада? Ну, почему, я такой идиот?
Отпихиваю Римму. Поправляю одежду и решаю вернуться. Немедленно!
Глава 7. Не могу держать в себе
Настя
Часы показывают пять утра, а я никак не могу уснуть. Не только от наступивших болезненных «месячных», из-за чего лежу весь день, но и Матвея, который до сих пор отсутствует. Хотя представляю, где он… Увидел, что не в состоянии подняться и сразу ушел, показывая, как недоволен мной – домашняя зверушка не в форме, не в настроении и в таком виде не нужна.
Ревность обжигает изнутри, разливаясь огненными реками по венам. Становится невыносимо больно и тошно от мыслей, в которых он развлекается с другой женщиной – ласкает, целует ее… Хотя это должно быть только моим!
Впрочем, три недели одиночества, накручивала себя не меньше. Может ли мужчина столько времени обходиться без секса? Мой опыт говорит уверенное «нет», когда дело не касается людей и чувств, которыми дорожишь. А я никто, чтобы заботиться о таких ненужностях, как хранить мне верность…
«О чем я, какая верность?!» – даже предъявить нечего, имеет право… И от этого лишь больнее. Слезы текут, хочется кричать… Или скулить, выть – в отсутствие хозяина…
Если бы он только знал о моей тоске, без него было так плохо, что хотелось на стены лезть. Почти не ела, не спала, не переставая думать о нем. Так ждала его, но увидев меня в постели – разозлился. Есть слабое оправдание – не знала, когда он приедет, вернулся без предупреждений. Может, нашла бы силы в себе встать тогда? И не лежать бревном…
Входная дверь хлопнула опять, заставив испуганно вздрогнуть. Только теперь извещала о возвращении Матвея, а не бегстве в прекрасный мир удовольствий.
Вытерла слезы и села, подобрав колени к груди. Сердце бешено колотилось. К горлу подкатил комок. А от напряжения закусила губу до крови. Что он сделает? Пройдет мимо моей комнаты или все-таки…
Вошел и смотрит. Думал, сплю? Да разве я могу, когда душа не на месте…. И все время ноет.
Он приблизился к кровати. Запах алкоголя и женских духов ворвались в нос. Все подтвердилось…
Матвей этого не видит, но под одеялом мои руки сжимаются в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Именно это останавливает меня от истерик, криков, скандалов и выяснения отношений.
«Ты никто» – напоминаю сама себе.
– Настя? – его голос звучит внятно. Делает еще шаг ко мне. А я вжимаюсь в спинку кровати.
«Что он хочет?» – понять сложно.
– Настя, что с тобой? – спрашивает на удивление спокойно.
– Ничего…
От моих слов Матвей нервно передернулся, на лице отразилась… боль? Или снова обманываюсь?
– Ничего, мать его… просто ничего… – начинает злиться, громко вдыхая.
Потом откидывает с меня одеяло и резко тянет на себя за ноги, нависая сверху.
– Матвей, не надо… – упираюсь ладонями ему в грудь.
Усмехается. И схватив мои руки, фиксирует за головой. Его поведение пугает.
– Пожалуйста…
Не слушает, сминая губы в жестком поцелуе. И этот отвратительный чужой женский запах, кажется, окутывает меня с ног до головы, подсовывая картинки страстной встречи.
Пытаюсь вырваться, но разве могу справиться с ним… Слишком тяжелый, возбужденный, неуправляемый…
Он отстраняется сам, только чтобы порвать мою тонкую ночную сорочку, которой тут же связал мне запястья.
– Нет! – кричу. Да что с ним такое? Не станет ведь насиловать?
– Нет?! – кричит в ответ. – Серьезно, нет?! Ты моя! И я буду делать, что пожелаю! Не строй из себя недотрогу.
– Ты пьян! – дергаюсь в его руках. – Пусти!
Смеется и кусает оголенную грудь, оставляя следы от зубов.
– Мне больно… – слезы брызнули с новой силой.
Но Матвей, словно обезумел, продолжая пытку… Оседлал, полностью обездвижив, и терзает грубой лаской – его поцелуи похожи на ожоги от медузы. Отвлекся на несколько секунд и, разорвав на себе рубашку, потянулся к молнии брюк.
– Нет… – прохрипела обессиленным голосом.
И лишь, когда снял мои трусики, понял, почему сопротивлялась, мгновенно протрезвев в тот момент от вида крови.
– Настя… я…
Отвернулась от него, задыхаясь от слез и причиненной боли.
– Черт…
Матвей заметил результат своих трудов. Натянул на меня белье, развязал руки. И прижал к себе, баюкая… Чувствую себя безвольной куклой.
– Прости, прости, прости… Не знаю, что за демон вселился в меня. Настя! Ну, ответь! Любимая моя…
«Любимая? Я не ослышалась? Показалось?» – открыла глаза, не веря столь резким переменам.
– Прошу, не плачь… – вытирает влагу с лица. – Я идиот. Позволь загладить вину. Только скажи и все сделаю.
– Как ты меня назвал? – хочу услышать опять, вдруг обманулась, придумала успокоение себе.
– Любимая… – он нежно целует мои воспаленные веки и опухшие губы.
Боль и обида куда-то исчезли сразу. Может, неправильно, безрассудно и не должна забывать все быстро, но чувства твердят иначе, лишь бы повторял снова и снова… Любимая…
– Не смотри так, Насть… Провалиться готов от своего поступка. Стыдно.
– Любишь? – тысячу раз представляла этот момент, вернее, мечтала, и не приблизилась к правде даже на шаг.
– Люблю, – мягко улыбается, а внутри меня тягучий мед разливается от смакования этого слова.
– И в тебе сейчас не алкоголь говорит? – толика сомнений все же закрадывается.
– Он подтолкнул на признание. Так ты простишь за низкий поступок?
– Только смой с себя этот ужасный запах другой женщины…
– Насть, у меня ничего ни с кем не было… – обнял мое лицо. И верю ему. – Да, я разозлился, потому что ты не встретила, но дальше своего гнева не зашел, не смог… Вот узнал бы причину твоего плохого самочувствия – не сорвался бы. Так соскучился, а твое безразличие задело.
– Безразличие? – возмутилась я. – Матвей, ты беспробудный дурак, если до сих пор не понял, не заметил, не почувствовал, что люблю тебя.
Он так и замер от признания. Глаза растерянно бегают. Не ожидал услышать.
– Это правда?
Киваю, проводя рукой по его щеке, покрытой отросшей колючей щетиной.
– И сможешь простить?
– Да. Только срочно прими душ…
– Я быстро, – целует и скрывается в ванной комнате.
Осматриваю свой внешний вид в зеркале: множественные укусы на груди, плечах, засосы на шее и отпечатки пальцев на руках. Теперь точно выгляжу жертвой насилия. Хотя на фоне признания становится все равно. Улыбаюсь, как ненормальная от внезапно нахлынувшего счастья.
Иду к Матвею, хочу тоже помыться. Этот тошнотворный запах остался и на мне.
* * *
Матвей
Настя меня любит… Растерялся от этих слов. Я – взрослый, самодостаточный мужик растерялся от простого и долгожданного «люблю». И если бы не моя выходка и слегка затуманенное алкоголем сознание, то возможно не скоро осмелился на признание.
Но прощения не заслуживаю… Как я мог опуститься до насилия? И ведь без преувеличения собирался сделать это… Несмотря на сопротивление и просьбы. Хотел доказать, что принадлежит мне и возьму, наплевав на ее мнение. Совсем забыл в тот момент, что случилось месяц назад… В голове звучала одна мысль – хочу, моя! Хорошо, что остановился, не совершив непоправимое.
Сейчас Настя спит и жмется ко мне так, словно боится потерять. Это настолько приятно, чувствую себя самым счастливым. Все-таки наша встреча – воля судьбы: она могла не позвонить бывшему мужу; я мог не посмотреть на экран телефона, ощутив, как хочу ее заполучить; он мог послать меня с моим предложением куда подальше и не играть на жену… Я вынудил, преследуя свои цели. Наплевал на немаленькую сумму денег, накопленную им за год. Настя бесценна. И ей совсем не обязательно знать, что бывшего муженька не убил бы, конечно, просто припугнул. Да, поступил, как сволочь. О чем не жалею.
Утро радует вдвойне, когда карты раскрыты. Бужу любимую поцелуем. Она не хочет просыпаться, морщится и отворачивается, пытаясь спрятаться под одеялом.
– Насть, уже обед… – шепчу ей на ухо.
– Угу… – сладко потянулась, а у меня перед лицом оказывается торчащая грудь и розовые соски.
Хочу ее. Правда, желание отступает на задний план, когда разглядываю синяки… И она сильно похудела – раньше ребра так не выделялись.
«Какой же я все-таки дурак» – трогаю нежную кожу, целую животик.
На мою голову опускаются руки.
– Привет, – смотрю на нее.
– Привет… Я так хорошо спала сегодня.
– А раньше плохо? – ложусь рядом, нависая сверху.
– Без тебя плохо спала, – поясняет она.
– В следующий раз поедешь со мной. Не оставлю больше одну.
– С тобой… – повторяет и водит пальчиком по моей груди, который действует возбуждающе.
– Лучше остановись. Дождемся, пока у тебя все пройдет…
Встаю. И как бы ни желал начать день с приятного, потерплю пару дней. Хотя нас это не остановило, когда Настя присоединилась ко мне. Взял ее в душе, надев презерватив. Этой быстрой разрядки не хватило, голоден до сих пор. Она не призналась, что живот болит, хотела угодить. Я это оценил, но на этом все – таких жертв не приму больше..
Надо обсудить наши отношения, только хочется все решить естественно, без долгих нудных разговоров.
– Я приготовлю что-нибудь, – Настя натягивает халатик и идет на кухню.
– Ты вообще ела? – окидываю ее фигурку сзади, моя любимая попка стала меньше.
– Через раз… Мне не хотелось.
Она нарезает сыр, ветчину и свежие овощи.
– Так нельзя, – прижимаюсь к ней, не в состоянии совладать с эмоциями.
Вспомнилась вчерашняя попытка отдохнуть. Хорошо, что не натворил ошибок, о чем неизменно пожалел бы. Больше всего боюсь потерять Настю. Хотя она все поняла, догадалась, где был, и поверила мне. Злость – плохая советчица.
Когда спросил, как проведем время? От нее поступило неожиданное предложение покататься на аттракционах! Я не был там с детства. И тем интереснее, оказалось – получил бешеный заряд позитива. Такой выброс адреналина ненадолго заменил мысли о любимой: что лежит в кружеве на шелковых простынях, смотрит томным взглядом, гладит себя и ждет моих ласк. Правда, когда вернулись домой, желание накатило с новой силой…
В воскресенье уехал на работу: посмотреть текущие дела в тишине и покое, чтобы сотрудники не отвлекали бесконечными вопросами. И так я не ощущаю себя озабоченным безумцем.
Стук в мой кабинет в «Парадизе» отвлек от отчета.
– Матвей Леонидович, можно? – управляющий рестораном заглянул.
– Заходи.
– Я только сказать, что вас спрашивает некто Стас, – ответил Виктор.
«Стас… Обозначился, сукин ублюдок…» – больше двух месяцев прошло, а ему что-то вдруг понадобилось.
– Пригласи.
Я откинулся на спинку кресла. Могу поспорить: деньги нужны.
Жалкое зрелище представляет собой бывший муж Насти. Мятая одежда, немытые волосы, безобразно худой, впалые глаза, с нездоровым блеском зависимого человека – так паршиво он не выглядел. Раньше, видимо, она следила за его внешним видом.
– Чем обязан? – начинаю разговор. Руки не подал – перебьется. Для меня этот человек ниже плинтуса. Даже не вспомню: кто привел его в нашу игровую компанию? И где брал деньги? До того, как стал просить у меня. Впрочем, Андрей прикрыл допуск ему в свой дом.
– Где моя жена? – требует он. Требует! Не верю глазам!
– Жена? Ничего не перепутал? – хочется смеяться, но я «держу лицо».
– А кто? – искренне удивляется Стас.
Открываю ящик стола, достаю второй экземпляр свидетельства о расторжении брака и кидаю в его сторону.
– Бывшая жена – так правильнее.
– Где Настя? – все равно уточняет, читая документ. Как же бесит его настойчивость и интерес к моей девушке. Слово «моя» обвожу мысленно несколько раз.
– Ты может, не понял, но она вычеркнула тебя из своей жизни, – я наслаждаюсь запоздалыми сожалениями этого ничтожества. Приятно видеть беспомощность.
– Она с тобой?! До сих пор? – соскакивает со стула и опирается руками на стол.
«О-о-о, оказывается, эмоции ему не чужды».
– Сядь! – встаю и буравлю взглядом. Стас не знал моих планов на Настю. И не узнает. Когда деньги маячили на горизонте ему было плевать, а тут вспомнил… Надо же, сейчас расплачусь.
«Хотя я тоже не рассчитывал на такое развитие событий, чему рад».
Он вернулся на стул.
– Говори: зачем пришел? И проваливай.
– Хотел занять…
– А я все думал, когда про деньги начнешь… Еще скажи, что предложить жену опять собирался? Не получится. Настя живет со мной. Больше у тебя ничего ценного нет.
Стас удивленно открыл рот, на лице застыла глупая гримаса.
– Все. Аудиенция окончена. Иди отсюда и дорогу забудь. Настю тоже забудь – она моя!
– Еще пожалеешь… – прошипел он, покинув с грохотом мой кабинет.
Я сел обратно в кресло. Карандаш в руке треснул от злости, согнувшись пополам…
Прогнать-то прогнал его, но это не успокаивает. Такой больной на всю голову отморозок, как Стас, способен на что угодно, лишь бы достать деньги. Не остановится ни перед чем, и не отступит… Если бы ему Настя нужна была, понял бы стремление бороться… А тут: весь интерес, как обогатиться. И это хреново…
