Текст книги "100 дней плена (СИ)"
Автор книги: Ирина Гутовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Точно не помешаю? – шмыгаю носом.
– Ты что, плачешь?! Сейчас приеду, – тут же говорит.
– Нет-нет, не хочу отвлекать. Правда, не буду лишней? Я бы приехала…
– Не говори ерунды! – возмущается. – Мы играем, собрались узким кругом. Подумал, сегодня тебе не до меня…
– Прости за вчерашнее.
– Забыл уже… Не злюсь, честно. Есть разумные доводы в твоих словах… Просто тороплю события, чтобы всегда была рядом.
– И ты тоже прав… – искренне так считаю, у него классическое представление семьи и ролей – что хорошо. Это моя жизнь была неправильной. Кстати, он так и не пожелал рассказать о родителях. Попробовать аккуратно еще раз? Мы ведь женимся. Хочу знать о них.
– О-о-о, что я слышу! Ты согласна со мной?! – Матвей от души смеется. – Задумала что-то? Мне начинать опасаться?
– Нет, вся твоя, – улыбаюсь, настроение улучшилось.
– Как же это приятно слышать…
– Тогда увидимся.
– Собирайся, Насть.
После разговора стало спокойно, предстоящая встреча волновала. Есть плюс в проживании порознь – успеваешь не просто соскучиться, а истосковаться по любимому человеку. И беременность добавляет новых ощущений.
Вытерев остатки слез с лица, наткнулась на внимательный взгляд Кати, которая, кажется, подслушивала.
– Уезжаешь? – интересуется, привалившись к дверному косяку.
– Да…
– Совсем? – уточняет она.
Думаю о том же: зачем заявила про раздельное проживание? У самой слова не совпадают с мыслями, чувствами и желаниями. Мне плохо без него – и от этого никуда не деться, выше всяких сил и принципов. Мы сможем договориться и примирить наши эмоции.
– Ты не против, если завтра заберу свои вещи, тут коробок моих много вдобавок.
– Конечно, – Катя по-доброму улыбается. – Идешь сдаваться в лапы палача, значит?
– Нет, не так… Будем считать: возникли некоторые разногласия. Уверена, Матвей все понял.
– Ну, и правильно! – Катя подходит и обнимает.
– Прости, что с Вадимом не получилось, – отстраняюсь, собираясь переодеться.
– Не бери в голову. Даже к лучшему. С такой работой и бесконечной занятостью, стала бы «местом, где справляют нужду» – это максимум! А мне внимание и забота нужна.
– Точно?
– Давай, иди уже. Ключи оставь у себя.
Пока ехали, обросла таким нетерпением, что усидеть не могла, все время ерзала, следя за дорогой и отсчитывая километры, приближающие к нему.
Как только машина остановилась, выбегаю и тороплюсь к дому.
В дверях сталкиваюсь… И злость овладевает мною.
Римма. Эта девушка, кажется, не скоро успокоится. Смотрит таким презрительным взглядом, словно забрала ее жизнь. Мне не интересно и плевать, что между ними было, но точно ничего серьезного и осталось в прошлом. Невозможно лишить того, чего не существовало. По какому праву, она окрестила Матвея своим? И какого черта здесь делает?! Да еще в мое отсутствие! Трется возле него опять?
Римма достала тонкую сигаретку, которая, безусловно, подходила ухоженной кисти. И закурила, ядовито улыбнувшись и выпуская облако дыма в мою сторону.
Закрыв нос рукой, и не сказав ни слова, зашла внутрь.
Прохожу сразу в гостиную, оглядывая собравшуюся публику. Матвея среди них нет.
– Настя? – удивляется Андрей, встает из-за стола и направляется в мою сторону. – Привет. Ты здесь?
– Привет… Разве Матвей не говорил, что приеду?
– Нет… – взял меня за локоть, уводя из прокуренного зала и посторонних глаз. – Наверх он поднялся, захмелел немного, хотел отдохнуть полчаса, чтобы о чем-то… О! Кажется, догадался!
«Хм…нетрезвый… по голосу не поняла даже…» – а передо мной не пожелал предстать в неприглядном виде. Мой ласковый зверь… Как же соскучилась.
Андрей что-то спрашивал, но не слышала, думая о своем.
– В какой он комнате? – поднимаю глаза на него, освобождая свой локоть.
– Которую занимали в тот раз…
Спешу туда, торопливо поднимаясь по лестнице.
– Насть! Так вы женитесь или нет? – кричит вслед Андрей.
Оборачиваюсь. Сначала не собиралась ничего говорить, но увидев вошедшую с улицы Римму, решила отомстить нахалке – банальным женским способом поставить на место.
– Да, женимся! – кидаю победоносный взгляд, она расстроена новостью, а я ликую. – Вчера заявление подали.
И бегу дальше. Открываю дверь нужной комнаты.
Любимый спит на животе, обнимая подушку. Не могу сдержаться, хочу целовать его, трогать руками… Хочу его! Такое желание накатило, внутри поселилось щекочущее ощущение и томительное ожидание близости. Раздеваюсь и ложусь к нему, прижимаясь к обнаженной спине. Соски напряглись и удвоили возбуждение от трения с кожей.
– М-нн… – бормочет что-то нечленораздельное.
– Матвей… – шепчу в ухо, бужу его.
* * *
Матвей
На радостях, что Настя скоро приедет, резко опьянел, хотя выпил немного… И в таком виде, конечно, не хотел ее встречать. Поднялся в спальню, отдохнуть.
Сквозь сон ощутил нежные пальчики, порхающие по спине, которые узнаю среди сотни женских рук. И родной аромат, окутавший меня, лишь подтвердил это. Моя Конфетка рядом.
– Матвей… – шепчет в ухо и целует, становится горячо.
Открываю глаза и поворачиваюсь лицом. Она успела снять одежду и от вида торчащих сосков, частого дыхания, приоткрытых пухлых губ и безумного желания в глазах мгновенно завожусь. Целую жадно, сплетая наши языки. Пальцами вывожу узор между ее ног.
Настя тянется к моему ремню, пытаясь справиться с ним. Извивается и стонет.
– Быстрее… не могу ждать… пожалуйста… – нетерпеливо говорит, охваченная трепетом. Никогда не видел ее такой… настолько жаждущей и дикой… Да разве я против. – Расстегни этот, чертов ремень! Немедленно!
– Как пожелаешь, – скидываю остатки вещей. И врываюсь в теплое, податливое тело, которое с удовольствием принимает меня.
– Глубже, – требует Настя. – Хочу глубже… глубже…
Если как-то контролировал себя, помня о беременности и осторожности, то после этих слов нежности во мне не остается, выпуская на волю зверя, желающего лишь обладать на уровне инстинктов. Удерживая запястья и сминая губы в жестком поцелуе, просто трахаю – под ее неистовые стоны, срывающиеся на крик, и собственное рычание…
– Что это было? – уставшая и довольная Конфетка блаженно растянулась на моей груди.
– О чем ты? – все еще на взводе, планирую продолжить. Мне мало!
– Ты и раньше не отличался сдержанностью, но это… это чудесно…
«Только Настя может назвать словом «чудесно»: что именно делал с ней, и в каких позах. Точно знаю, был грубее обычного, но ей нравится… и это… чудесно…» – губы сами собой растягиваются в улыбку, повторяя слово.
– Спровоцировала меня, вот как это называется.
– Чего улыбаешься? – подняла голову и смотрит любящим взглядом.
– Хочу тебя снова…
– О, да, я чувствую, какой ты твердый и большой, – она садится и трется об меня своими влажными складочками, а полную грудь трогает поглаживающими движениями.
– Ммм… соблазнительная моя…
Хотел насадить на себя и уже почти вошел, но дверь спальни хлопнула. Машинально прижал Настю к кровати, прикрывая собой. Обернулся на шум, но никого не увидел. Может, сквозняк? Вероятно, дверь была закрыта не плотно.
– Кто там?
– Не знаю.
– Может, продолжим, когда вернемся домой? – предлагает она, и не сразу доходит, что она планирует вернуться со мной. Я просто не ждал этих слов сейчас.
– Да, так будет лучше. Пошли в душ, – встаю, протягивая руку. Хочу провести несколько партий и удача со мной – моя Настя.
Чистые и счастливые одеваемся. Смотрю на смятую постель, прокручивая в голове наш секс… И тут… Всплывает фраза: «когда вернемся домой».
– Что ты сказала? – переспрашиваю, желая убедиться, что не ослышался.
– Я молчала, – не понимает меня.
– Нет, раньше, до душа. Показалось или прозвучали слова «вернемся домой»?
– Нет, – она подходит ближе, заглядывая в глаза, – не показалось. Я возвращаюсь и не уйду больше, если не надоело еще возиться со мной…
– Приятно удивлен, – привлекаю к себе, развернув спиной, касаюсь ладонью ее живота через ткань платья. – Ты полна сюрпризов сегодня. А возиться с тобой никогда не надоест. Конфетка…
Она дрожит в моих руках. Не перестану наслаждаться реакцией на любые действия, и ощущение абсолютной принадлежности приводит в восторг. И уж тем более не ждал, что все это случится. Мне повезло, сам себе завидую.
Спускаемся вниз. Немногочисленные гости Андрея на нас косятся не без улыбок, вернее – ухмылочек. Конечно, не услышать безумные крики-стоны в полупустом доме невозможно… Мы как животные в брачный период – вот, что напоминает наша страсть и потребность друг в друге.
Правда, один взгляд источал ненависть. Римма так смотрела, будто должен что-то, пообещав внеземную любовь до гроба однажды. Когда уже уймется? Последний разговор не возымел успеха. Придумала себе иллюзию и верит… И что переклинило на моей персоне? Впрочем, плевать, пусть со своими чувствами сама разбирается. И нахрена Андрей связался с ней?
– А теперь кое-кто в подробностях нам расскажет, когда гуляем на свадьбе? – друг похлопал меня по плечу.
– Через месяц, – усаживаемся за стол, чтобы начать игру.
– Как скучно… А что так долго? – Андрей скривился. Потом разлил виски по стаканам.
– Этот вопрос надо Насте задать, – смотрю на любимую, она скромно опускает глаза. И как же круто, когда со мной наедине в ней нет ни грамма стеснительности. Дикая кошка прячущаяся за фасадом скромницы. И это так обожает мой зверь.
– Ну… – окидывает взглядом присутствующих, кроме Риммы, которая ей противна, как и мне. – Столько всего сделать надо… А в моем положении хочу заказать платье – их не быстро шьют.
– Все-таки? – Андрей не без интереса разглядывает нас. Он-то первый заметил ее состояние.
– Да, мы станем родителями, – подытоживаю. – Еще вопросы будут?
Под протяжное «О» мы начинаем игру.
Конфетка прижимается к моему плечу. А потом удивляет не меньше, когда заявляет:
– Примите нового игрока?
Смотрю и не верю.
– Уверена? – уточняю.
– Хоть попробовать… – в глазах разгорается азарт.
– Да, да! – кивают все собравшиеся за столом.
– Хорошо, – говорю, она моего разрешения ждала. – Все равно не на деньги, а ради забавы сегодня собрались.
– Что ж, думаю поразить вас своими знаниями о покере, – выпрямляет спину, готовясь.
Я обожаю эту женщину!
Глава 23. Главное – не молчать
Настя
Мои познания в покере ограничивались лишь запоминанием комбинаций по старшинству. Никогда не играла, не полагала, что это может быть увлекательно: без стратегии и умелого блефа не обойтись, но до этого мне далеко. Да и не хочу. Попробовала – хватит.
Больше волнуют накипевшие вопросы, в частности о сидящей напротив девушке, которая не может оторвать взгляд от моего кольца. Матвей обязан объяснить: почему так происходит? Сначала думала, не поднимать эту тему – плевать, что было… И если бы не ее поведение, с явной претензией, предпочла молчать. Сейчас же не могу успокоиться. Она бесит меня!
– Когда уходим? – спрашиваю Матвея, как только очередная партия закончена. Все идут на улицу, в гостиной остаемся только мы. При мне никто не курит больше.
– Если устала, то, давай, поедем, – отвечает.
– Тогда схожу кое-куда… – встаю, намереваясь посетить туалет.
– Проводить? – останавливает за руку.
– Нет. Лучше забери мою сумочку из спальни, она там осталась.
– Хорошо. Предупрежу Вадима. И домой. Выходи сразу на улицу.
«Домой…» – это слово так приятно ласкает слух. У меня есть дом, пожалуй, первый, где я нужна по-настоящему.
Раньше ощущала себя приживалкой в квартире бывшего мужа, бесплатной уборщицей и кухаркой, да еще содержать все «великолепие», решать наваливающиеся проблемы и не сметь возмущаться, быть благодарной, поддерживать – это по версии Стаса. Я была такой дурой, что продала родительскую квартиру, оставшись без личного имущества, желая помочь – вытянуть из кабалы, ведь думала, любила и делаю благое дело… Теперь знаю, после всего случившегося, что не было к нему чувств никогда, скорее – стремилась создать семью, вернуть себе ощущение уюта и покоя.
Как все быстро может поменяться в жизни… Не перестаю удивляться. И до сих пор, вспоминая, не верится в обретенное при странных обстоятельствах счастье.
Приложив ладонь к животу, погладила нашего малыша. В очередной раз загадала, чтобы он оказался девочкой. Какой же она будет миленькой. Эти темные кудряшки и зеленые глаза из головы не выходят. Мне так хочется, чтобы дочь была похожа на Матвея.
Улыбаюсь своему отражению в зеркале и выхожу из туалета. Собиралась сразу пройти на улицу, но сверху доносился разговор на повышенных тонах. И кто скандалит, выясняя отношения – догадаться не сложно…
Поднимаюсь. Дверь спальни, той самой, где мы предавались нашему безумию, открыта. Я не знаю, как поступить: сразу показать свое присутствие или послушать вначале?
Все решается само, когда Римма произносит:
– Я два аборта сделала от тебя! – она срывается на крик, вернее, истерику. – А тут растаял, влюбился и трясешься над своей «Настенькой» из сказки, как самой большой ценностью в мире! Как так?! Чем она лучше?
«Аборт?» – какой ужас. Но почему-то не верю ни одному слову.
Прижимаюсь к стене и жду ответ Матвея. Дыхание замирает, а сердце колотится так сильно, что отзывается звоном в ушах.
– Вот только не надо придумывать: у нас не было незащищенного секса! – со злостью сказал он. – Первый раз об этом слышу. Мне кажется, ты не упустила бы такой шанс. Если беременность была, то не от меня!
– Не хотела все портить. Надеялась, однажды посмотришь другими глазами. Мы же три года встречались постоянно… – более спокойно говорит Римма, и, кажется, не без слез.
– Да о чем ты?! – возмущается любимый. – Мы не встречались, просто имел тебя, когда хотел – это все, больше ничего между нами не было. Остальное – придумала сама! А я стал виноват, что не обещал серьезных отношений. Очнись!
– Сегодня… – она выдерживает паузу с полминуты. И я не понимаю, что там происходит. – Сегодня наблюдала за вами, вспомнила, какой ты потрясающий сумасшедший любовник… вот только не целовал в губы никогда…
– Совсем больная! Отойди от меня.
– Пожалуйста… – умоляющим голосом произносит.
«Она… что… о сексе просит?!» – вдруг пронзает мысль. Все. С меня хватит! Не могу вынести этот бред. И терпеть дальше не намерена. Захожу в комнату.
Римма стоит на коленях перед ним, со спущенным верхом платья, обнажающим большую грудь. Смотрит на него, не отрывая глаз.
– Настя? – Матвей замечает меня. И сразу подходит, в руках моя сумочка.
– Я все слышала… – признаюсь и совсем не стыдно, это не подглядывать за чужой близостью…
Зато тема закрыта, нет необходимости спрашивать что-то еще об их отношениях. Противно. Хотя предъявить нечего, он вел себя правильно, не дал повода усомниться. И провокация на него не подействовала и не удалась.
Бросаю взгляд на обнаглевшую особу. Как же рада, что объект ее мечтаний – мой!
– Пойдем, – он тянет за собой, крепко ухватив ладонь.
Но беременность сделала меня ранимее… Казалось бы, узнала, что хотела, пусть поверхностно, все в прошлом – серьезностью там не пахло. И все равно не могу сдержаться… Ревность душит.
Пока Вадим мчит по загородной трассе в сторону дома, отворачиваюсь к окну, чтобы не показать своего состояния, вызванное разбушевавшимися гормонами. Украдкой вытираю соленую влагу.
– Насть… Думаешь не вижу, что прячешь слезы… – поворачивает мое лицо к себе. – Лучше не молчи, выговорись. Несколько раз объяснял Римме отстать, никак не успокоится…
– Я бы тоже не смогла, – отчасти, понимаю ее, и даже немного жаль, впрочем, это озвучивать не собираюсь. – Тебя хочется любить, и мечтаешь о взаимности.
– В этом смысле не о чем беспокоиться. Весь твой. Мне нужна ты одна. Всегда. Люблю сильно… и… иногда боюсь глубины своих чувств…
– Почему? – глажу колючие щеки.
– Боюсь натворить непростительных ошибок.
– Не понимаю, о чем ты? – сажусь удобнее.
– Помнишь, спрашивала о родителях? – на его вопрос, киваю, не рассчитывала, что сам вернется к разговору о них. – Они в разводе пятнадцать лет, даже живут в разных местах. Все вместе редко видимся. Отец и вовсе заграницу перебрался. Кто, думаешь, виновник их сломанных судеб?
– Твой отец? – неуверенно уточняю.
– А почему ты так решила? – сжимает мой затылок и притягивает ближе.
– Матвей… – догадываюсь, но говорить вслух не хочу.
– Я такой же, как он: мы похожи почти во всем – характеры, взгляды, мнения, мировоззрение… Он испоганил жизнь себе и матери, хотя убежден, любят друг друга до сих пор, но никто не признается и не сделает попыток сойтись, а ведь свободны оба от официальных обязательств.
– Мы справимся, – шепчу в его губы. И сейчас понимаю: его нежелание рассказывать историю своей семьи обусловлено тем, чтобы я не делала сравнений (примеры уже есть), что своей вспыльчивостью Матвей может испортить наши отношения.
– Пообещай мне: не станешь таить обиду и злость; будешь говорить, что думаешь, не пытаясь угодить; захочешь кричать – кричи, если не согласна… Насть, лучше спорить и находить компромисс, но не молчать! Никогда…
От этих слов, видя, как дорожит и любит, расчувствовалась – слезы вновь потекли. Меня хватает на кивок. И устроившись на его коленях, целую.
* * *
Матвей
Просыпаюсь от того, что Насти нет в кровати. Провел рукой по подушке, и, не ощутив ее, резко сел. На пару секунд подумал, будто она не возвращалась, и все оказалось обманчивым и прекрасным сном, но потом услышал странные звуки…
Быстро встаю. Нахожу Конфетку в ванной комнате, в обнимку с унитазом.
– Насть… – опускаюсь рядом с ней, обнимаю лицо ладонями. Бледная, очень бледная… и вымотанная…
Она дергается и опять наклоняется над унитазом – ее выворачивает одной водой, успеваю собрать волосы в пучок, не позволяя им попасть внутрь.
«Маленькая моя… Токсикоз…» – вчера вечером хорошо себя чувствовала и не жаловалась.
– Не смотри на меня, – тихо говорит, прикрыв глаза и прислонившись затылком к кафелю.
– Не надейся, не оставлю. Скажи, чем помочь? – откидываю прилипшую прядь со лба. – Может, сладкий чай?
– О-о-о, не-е-т…
Ее снова тошнит. Вижу, как больно дается: когда уже нечем рвать, а еще тянет, сворачивая желудок в тугой узел. Схватившись за живот, она мучительно стонет.
– Иди ко мне, – осторожно беру на руки и несу в спальню, укладывая в постель. – Вызову врача.
– Нет… не надо… – останавливает, ухватив мою ладонь.
– Конфетка, доктор поможет, совсем не знаю, как облегчить твое состояние.
– Пройдет… И через пару дней иду на прием все равно.
– Вместе поедем, тоже хочу послушать, – даже не предлагаю, нужны подробности о здоровье.
Настя кивает и, свернувшись клубочком, собирается спать. Укрываю одеялом и плетусь на кухню. Звоню домработнице, прося выйти на работу вне графика: как женщина хотя бы подскажет что-нибудь, вдобавок, приготовит легкую и полезную пищу.
Что в таких случаях делают вообще? – понятия не имею, но обязан унять мучения, виновником которых являюсь, пусть и в радостном смысле. Смотреть на нее так же больно, как она плохо чувствует себя.
Дальше звоню на Настину работу. Найдя нужный контакт в телефоне, сообщил, что не выйдет, потом подумал и добавил от себя, никогда не выйдет – на том конце долго возмущались, послал ее начальника… В моих планах предложить кое-что интересное, пусть спокойно вынашивает ребенка и не думает ни о чем. Сейчас не те обстоятельства, чтобы спорить, надеюсь, согласится со мной.
Приготовив ванну, бужу Конфетку. Целую веки, щеки, приоткрытые губы… Она забавно морщится и лениво открывает глаза.
– Как ты?
– Ммм… – сладко потягивается. – Кажется, лучше. Я долго спала?
– Около пяти часов.
– Что? – резко садится, а потом, ощутив слабость, рухнула обратно на подушку. – Работа… мне же нужно….
– Уже не нужно, – ловлю вопросительный взгляд. – Только не спеши возмущаться.
– Даже не собираюсь, на это совершенно нет сил… На такой токсикоз не рассчитывала.
– Тогда поговорим об этом позже, есть одна идея. А сейчас хочешь понежиться в теплой ванне?
– С тобой? – улыбается.
– Со мной, – просовываю руки под нее, – Хватайся.
Настя обвивает руки вокруг моей шеи, укладывая голову на плечо.
«Она стала такой легкой и худенькой. Как же ее накормить?» – просто проблема.
– Потом нас ждет вкусный обед. Приходила Ольга, старалась для тебя, столько всего приготовила.
– Честно, о еде пока не мечтаю.
Бережно раздеваю мою девочку, и, опустившись на колени, целую и глажу животик. Мне так нравится мысленно общаться с нашим малышом – уговариваю его или ее позволить мамочке хорошо питаться на благо обоих. И как будто слышу тихий ответ…
Тяну за собой в ванну. Она лежит на моей груди, повернувшись спиной. С трудом удерживаюсь от соблазна и желания, когда разминаю ее плечи и скольжу руками вдоль тела.
– Ты хотел что-то предложить? – интересуется. И не сразу соображаю, что речь о моей затее с работой.
Растерялся, думая, уместен ли сейчас секс, после не самого веселого утра.
– Матвей? – Настя переворачивается лицом, а соски трутся о мою кожу, усиливая возбуждение. Ничего не могу поделать, если хочу ее всегда. – Ты хотел о чем-то поговорить.
Становится стыдно, когда дошло.
– Давай, лучше помоем тебя, – беру флакон с гелем, выдавливая немного в ладонь. – Успеем обсудить твою будущую работу.
– Мою работу?
– Насть, наберись терпения. И думай пока о ребенке – это важнее всего, – намыливаю ей спину.
– А сам ты о чем сейчас думаешь? – хитро улыбается, заглядывая в глаза, и шаловливой ручкой сжимает возбужденную плоть.
– Не надо… – делаю попытку проявить благоразумие, но лично меня оно давно покинуло, когда она появилась в моей жизни и засела прочно.
– Почему же? Я хорошо себя чувствую, – искусительница продолжает скользить пальцами вверх вниз… Потом садится, давая проникнуть в горячее лоно.
Мы, как всегда, на одной волне.
…Через пару дней посетили врача. Странно, но тошнота у нее резко пропала, аппетит улучшился, каких-либо жалоб тоже не наблюдалось. И доктор осталась довольна результатами обследования.
Удивило другое – увольнение не расстроило Настю. Сказала: «будет наслаждаться беременностью, наглеть от моей заботы и внимания». Да я только рад такому повороту. Именно этого добивался.
Не покидают мысли, что после рассказа о моих родителях, она сделала определенные выводы, и подобно мне, не желает портить наши отношения пустыми необоснованными претензиями.
И пора познакомить мою невесту для начала с мамой, которая поразится не меньше новостям. Уже устала повторять, как мечтает увидеть меня счастливым, как хочет внуков… Да, сюрприз произведет неизгладимое впечатление – уверен, Настя понравится.
С мамой проще встретиться. Она живет в соседнем городе, в том самом, куда уезжал по делам, покинув Конфетку на целых три недели, где смотрел место под ресторан, в итоге – купил и занимался необходимыми вопросами… А вот когда увижусь с отцом и сможет ли он приехать на свадьбу – не знаю. Созваниваемся не часто…
Сейчас этот день хочется сделать особенным, заразившись настроением от Насти. Все для нее, лишь бы сияющая улыбка не сходила с любимого лица.
И…
Кажется, мы, наконец, пришли к согласию.
Глава 24. Знакомство с родителями
Настя
Я так волновалась, зная, что через каких-то полчаса въедем в город, где живет мама Матвея. Он, как всегда, совмещает приятное с полезным: знакомство и рабочие дела.
«Примет ли меня женщина, имеющая огромное значение в его жизни? Какая она? Что скажет?» – вопросы взрывались один за другим, удваивая нервозность.
Это не осталось незамеченным от любимого, который еще до поездки озвучил, что переживать не о чем, «моя Элечка», как ласково назвал ее, лучшая мама, желающая исключительно добра и счастья.
«Элечка… Элеонора» – надо же какое редкое красивое имя… Похож ли Матвей на нее, а может, весь в отца, не только характером? Если говорить заочно, то оба эти человека стали важными для меня.
Ох… Разрывает от избытка эмоций, нетерпения и ожидания.
– Насть, ну, хватит – перестань дергаться… – он отвлекся на секунду от дороги, взял мою руку, которой теребила край куртки, поднес к губам и поцеловал пальцы.
– Легко сказать.
– Когда увидишь и познакомишься ближе – поймешь, что все переживания беспочвенны. Она никогда не лезла в мою личную жизнь. И, как любая мать, конечно, хочет видеть меня семейным человеком, нянчиться с внуками – теперь у нее такая возможность появится.
– Описал идеальную женщину, – немного расслабилась от его слов.
Матвей ничего не ответил, лишь подмигнул и улыбнулся, говоря тем самым: «потерпи, сама во всем убедишься».
И вот, нас встречает заветная дверь. Любимый нажал на звонок. Я схватилась за его ладонь, наши пальцы переплелись.
Послышался звук открывающегося замка.
– Сынок?!
«Ого! Вот это да!» – на пороге стояла женщина, которой на вид не больше сорока пяти и никогда не скажешь, что может иметь такого взрослого сына. И она настоящая красотка: ухоженная блондинка, стройная, с точеной фигуркой. А сочные зеленые глаза Матвею от нее достались. В остальном – сходство отдаленное. Значит, все-таки от отца: и черты лица, и темные волосы, и смуглая кожа.
Если учесть, что я примерно типажа его матери – светлокожая и светловолосая, то наш малыш приобретет папину яркую внешность. Чего так желаю.
Мы зашли в квартиру, поздоровавшись.
– Матвей, какая радость! Приятно удивил, – она торопливо обняла сына, едва доставая ему до плеча. Ростом даже ниже, чем я.
– Да, решил сюрприз сделать. Надеюсь, не отвлек от важных занятий.
– Не говори ерунды, для тебя всегда свободна. Ужин как раз готов. Проходите, не стойте на пороге.
«Милая и приветливая» – облегченно выдохнула, чувствуя симпатию к ней. И, кажется, она не против того, что сын с компанией приехал.
Разулись. Попутно осмотрелась по сторонам, изучая помещение, пока шли на кухню. «Просторно, уютно, со вкусом, в классическом стиле» – подытожила мысленно.
– Ты не один… – перевела глаза на меня, с интересом разглядывая и искренне улыбаясь. – Кто твоя спутница? Что так скромно жмется к тебе и боится отпустить ладонь. Представь уже нас.
– Моя мама Элеонора Викторовна… – и хоть знаю, как ее зовут, все же продублировал. – Мам, это Настя… – выдержал паузу и добавил, – моя невеста…
– Ты женишься?! Наконец! Думала, не скоро услышу подобную фразу, – она снова кинулась обнимать сына, потом взяла мои руки: – Ну-ка, дай, посмотреть тебя. Какая хорошенькая… Только без отчества обращайся, просто Эля.
– Если хотите… – неуверенно кивнула, улыбаясь в ответ на ее лучезарный вид. В этот момент его мама покорила окончательно.
Давно не было в моей жизни таких вечеров: тихих, семейных, протекающих под неспешную беседу, в присутствии, пусть не моей, но мамы, которая проявляет особую заботу, свойственную только женщинам. Уже забыла, как это приятно и ощущаю себя, без преувеличения, дочкой. Пожалуй, отца Матвея здесь не хватало для полноты картины. Но о нем Эля не захотела говорить…
Завтра будет возможность остаться с ней наедине и узнать больше, пока любимый займется решением рабочих вопросов – относительно идущего ремонта и будущего открытия ресторана.
– Мама в восторге от тебя, – шепчет он на ухо, прижимаясь сзади.
Мы собирались ложиться спать. Хотя, судя по гуляющим по моему телу рукам, в его мыслях сначала не сон.
– Она тоже мне понравилась… Что ты делаешь? – разворачиваюсь лицом.
– Не могу устоять перед тобой… моя соблазнительная и желанная… – губы скользят по изгибу шеи, потом подталкивает к кровати. Падаю на нее. Наблюдаю устроенный им стриптиз. Он раздевается с грацией хищника, не отрывая своих горящих глаз. Потом надвигается. И понимаешь, стихия под названием «Матвей» поглотит и подавит любое сопротивление.
Лично меня смущал тот факт, что за стеной его мама. В других случаях, не волновало бы, услышат ли нас, но только не сейчас.
– Матвей, не надо… – прижав собой, пробирается рукой под трусики.
– Мы тихо, – он не слушает, избавляет от одежды, попутно терзая грудь, выводя узор языком на сосках, втягивая их и покусывая…
– Матвей… – делаю слабую попытку отстраниться, но тоже не могу устоять перед таким натиском и лаской.
Не позволяет. Захватывает мой рот в плен требовательного страстного поцелуя, а нажав на лицо, заставляет ответить ему, со всей отдачей. Инстинктивно выгибаюсь навстречу и обхватываю крепкий торс ногами. Мои руки тут же оказываются над головой в тугом хвате его пальцев. Не разрывая сплетения наших губ, проникает внутрь меня. Забываюсь, таю и больше не стесняюсь…
Матвей ушел рано утром. Проводив его, вернулась ненадолго в постель, чтобы потом проснуться от фантастического аромата блинов…
Словно маленький зверек, ведомый на запах желанного лакомства, поднимаюсь. И накинув халат, выбираюсь из спальни.
– Доброе утро, – захожу на кухню, застав Элю за плитой. К такому простому обращению не скоро привыкну.
– А, Настя. Доброе… Садись, будем завтракать. Ты не на диете, надеюсь?
– Нет, – сама обливаюсь слюнями, как хочу этих румяных искусителей.
– Кофе или чай? – она ставит тарелку на стол. И подозрительно улыбается.
– Лучше чай, – заботясь о малыше, кофеином не увлекаюсь (но если кто не в курсе или забыл, сообщаю: в чае он тоже есть, правда, в приготовленном виде меньше, чем в кофе).
«О, чудо, это просто кулинарное чудо – настоящие домашние блины» – блаженно прикрыв глаза, чувствую, как трещу от переедания. Надо тормозить…
– Какой у тебя срок? – спрашивает Эля, все время наблюдавшая за мной, пока ела. Да, быстро «раскусила», а Матвей хотел сказать позже, дозировать новости.
– Э… так вы поняли…
«Проницательная, внимательная, замечательная» – со свекровью повезло, это точно.
– Я же женщина, такие вещи вижу, еще вчера заметила, и ждала, когда порадуете, но оба молчите… Прямо обидно.
– Нет, никто скрывать не собирался… Срок – шесть недель. И очень хочу дочку, – положила ладонь на живот.
– Тут с тобой солидарна, сама мечтаю о внучке, и жалею, что не решилась на второго ребенка. Но не позволяй переутомлять себя. Знаю… эту породу…
«О чем она… о сексе?» – мы старались не шуметь, конечно…. Обсуждать подобное не планировала.
– Да брось, Насть. Была замужем за его отцом – неутомимый, безумный кобель, всю ночь напролет…
«Вот уж говорящая характеристика» – усмехнулась от ее заявления. Она тоже тихо рассмеялась, наливая нам чай.
– И с годами не меняется. До сих пор такой… – добавляет и резко замолкает.
– Что вы сказали? – переспрашиваю, думая, послышалось или нет.
– Ой… – ловит мой взгляд. – Матвею не говори… Я сама.
* * *
Матвей
Вернувшись, застал милую картину: мама и Настя смотрят фотографии. Они меня не замечают, увлеченно болтая. Ни секунды не сомневался, что обе найдут общий язык и понравятся друг другу.
И, кажется, Элечка уже в курсе о ребенке, судя по тому, как рассказывает обо мне маленьком, дает советы по беременности и уходу за младенцами.
– Кхе-кхе, – обозначаю свое присутствие.
