Текст книги "И полный радости мир (СИ)"

Автор книги: Ирина Дынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

… И полный радости мир …

**

–Хочешь, познакомлю с парнем, классным.. – предложила Вика, тщательно подкрашивая свои полные губы помадой, ядовито красного цвета – Хватит уже тебе, одной ошиваться, словно ты монашка блаженная. Давай, подруга, вечером в «Пирамиду» сходим, развеемся слегка, потанцуем, коктельчик употребим… Представим, что мы, плохие девочки.. Всего на один вечер, а Клав.. Не ломайся, от тебя не убудет, а мне компания нужна.. Кому не позвоню – не отвечают, город весь, точно вымер, даже потусить и то не с кем!

Клаве, шагающей по жизни в обнимку со смешной фамилией, Ромашка, было всегда интересно, как это некоторые юные особы умудряются пользоваться косметикой, находясь, в, битком набитом автобусе, который трясет и качает на каждом ухабе.

У нее самой, подобные действия всегда заканчивались одинаково – помада размазывалась по всему подбородку, пудра рассыпалась, пачкая новые джинсы, а, тушь, так и норовила накрасить кончик носа, вместо вожделенных ресниц.

Клава, девушка симпатичная, но далеко не красавица, подозрительно взглянула на Вику Хопрячкову – они никогда не были с ней особыми подругами, так с чего бы это Вике, заниматься благотворительностью, приглашать в клуб и знакомить ее, Клаву, с классным парнем, которого Вика распрекрасным образом могла бы оставить себе?

–Пойду – она кивнула Вике, отдавая водителю деньги за проезд и приветливо улыбнулась пожилой тетеньке в пуховом платке – У нас все равно, кроме «Пирамиды» и сходить некуда.

Клуб «Пирамида» – место расслабления и отдыха поселковой молодежи, был единственным источником развлечения в их, богом забытом уголке Ростовской области. Клава редко посещала дискотеку и прочие молодежные тусовки, но, все же, посещала. Надо же где-то расслабляться.

А, вот Вика любила это дело и в «Пирамиде» отмечалась регулярно, радуя своих многочисленных поклонников.

Автобус ощутимо тряхнуло и Клава, вечная неудачница, Клава, больно прикусила себе язык.

На глазах выступили слезы, Вика скорчила презабавную рожицу, махнула рукой, крикнув: «Жду вечером в «Пирамиде»! – и была такова, а, Клава, жалея о прикушенном языке, осталась на остановке, дожидаться маму, которая как раз должна была подойти прямо с работы.

..Так, собственно, и началась ее история с Антоном Анохиным, сержантом срочной службы, красивым, разбитным парнем, в то время казавшимся ей самым настоящим принцем, а на поверку оказавшимся так себе.. человеком не надежным, неверным и нечестным.

В результате, Клава осталась у разбитого корыта, с растоптанными мечтами и разбитым сердцем.

–Понимаешь! – красиво затягиваясь сигаретой, произнес Антон – Мне просто нужна была телка – свободная, без комплексов, не слишком классная, не требовательная, с хатой, чтобы было, где приткнуться в увольнении. Надоело, понимаешь ли, за полтора года, по киношкам отираться, вот, я и попросил знакомую девчонку, подогнать кого-нибудь поприличней. Как говорится, третий сорт – не брак, шестой – не последний.

Знакомой девчонкой, разумеется, была Вика Хопрячкова, девица миловидная, сразу осознавшая откуда ветер дует, и решившая, что солдат – «срочник», с пустыми карманами и смазливой мордашкой – ей не пара.

А, вот ей, Клаве Ромашке, в самый раз.

Слушать подобные откровения, как вы сами понимаете, было не очень приятно, но, Клава терпела, затаив слезы где-то в глубине своего молодого организма и смотрела на Антона совершенно сухими глазами.

Она-то, наивная, рассчитывала совершенно на другой разговор, спешила, летела, точно на крыльях, торопясь увидеть дорогое лицо, уткнуться губами в знакомый изгиб шеи, вдохнуть неповторимый аромат любимого человека, а, тут такое..

Антон что-то говорил, снисходительно, не зло, объясняя ей, глупышке, мотивы своих поступков.

..– К тому же – произнес он, тщательно затушив сигарету – Ты ведь не в обиде? Красивый, классный парень, как я, в обычное время, никогда и не посмотрит в сторону такой Клавы, как ты… Сама понимаешь – Ты, Клавка, далеко не супермодель!

«Да, действительно, – мысленно согласилась девушка – Красавчик, еще тот – высокий, широкоплечий, лицо светлое, с глазами, точно наполненными небесной синевой, к тому же, блондин, с темными бровями и ресницами – даже уродливая форма его ничуть не портит!» – девушка вздохнула, осознавая, что она, точно сизая уточка, перед Жар-птицем – А, я -то, губы раскатала, мечтала о любви, о тихой, семейной гавани».

Тут, Клава слегка лукавила – червячок сомнения все же периодически терзал ее – уж слишком красив был предмет ее любви, самое место на обложке какого-нибудь журнала, или на экране ТВ, в каком-нибудь сентиментальном сериале.

И, вот, нате вам, с кисточкой – «кина» не будет, «кинщик» заболел, прошла любовь, завяли помидоры.

– Ну, бывай, Клава с автоклава! – веселый дембель Антон вежливо склонил голову, прощаясь с девушкой, которая пыталась скрасить его одиночество последние полгода.

Он надеялся, что подробно и доходчиво объяснил этой, в общем-то, недалекой девице, что поезд ушел и что места здесь тихие и ловить с ним нечего.

–Я уезжаю завтра! – Антон считал нечестным уехать тайно, не попрощавшись и лишь надеялся на то, что Клава, все поймет правильно, не расплачется, не закатит истерику, не станет кривить свое и без того не очень красивое лицо, умолять и упрашивать, пытаясь вернуть его, Антона.

В, конце концов, он, Антон, подарил ей незабываемые полгода, романтику, кучу фоток, которыми можно будет похвастаться перед подругами.

–Ну, я пошел – нерешительно произнес парень, заметив, что девушка как-то странно реагирует на его слова – Мне, действительно пора. Мы с пацанами отметить решили – «дембель», как-никак.

– Иди! – еле слышно ответила Клава, чувствуя странную слабость в коленях.

Точно такая же слабость была и в тот миг, когда Антон поцеловал ее в первый раз, крепко, с жаром и, как ей тогда казалось – с любовью.

А, теперь он спешил к пацанам, в другую жизнь, более интересную, полную радости и новых открытий, в жизнь, где она, «Клава с автоклава», совсем не котировалась.

Антон, еще раз, нерешительно взглянул на Клаву – невысокую, субтильную, смешную в своей длинной, почти монашеской юбке, со своими волосами, стянутыми обыкновенной резинкой, светловолосую, сероглазую и, совсем неинтересную, без огонька, без изюминки. А, ведь он, Антон, мечта всех девчат родного, города не просто целовал эту девушку, проводил с ней все выходные, ложился в постель и даже! – познакомился с ее мамой! Антон считал, что обмен равноценный – он получил приличную подругу, с которой не нужно опасаться неприятных болезней и непредвиденных последствий, а Клава имела возможность похвастаться перед подругами интересным кавалером.

Клава могла выглядеть совсем по– иному – более модной, более уверенной, более привлекательной, будь у нее больше шмоток, косметики и карманных денег на всякие там фенечки и прочие, милые дамские штучки.

Увы! Клава была совсем небогата – она экономила каждую копейку себе на учебу, от того и ходила, точно «синий чулок», изредка позволяя себе развлечься – пойти в кино или на дискотеку.

В один из таких редких походов, она и познакомилась с Антоном.

Что касается Клавиной мамы, Лидии Григорьевны, так женщина, с самого начала, невзлюбившая Антона и считавшая, что он обманывает ее бедную девочку, будет только рада избавиться от неприятного ухажера собственной дочери.

Убедившись в том, что Клава ведет себя очень разумно и не собирается, подобно некоторым его бывшим пассиям, закатывать истерику и ныть, Антон ушел, ни разу не оглянувшись.

Так разбились мечты Клавы, ее робкие надежды на счастье и любовь.

И, хотя, девушка прекрасно знала и домашний адрес неверного возлюбленного, и имена его родителей, ситуации это ничуть не меняло.

Клава ни за что не станет искать с ним встречи, выпрашивать подачек или унижаться – нет, ни за что!

Вечером, рыдая и жалея себя, Клава, уткнувшись носом в подушку, совершенно не обращала внимания на маму, которая даже не пыталась скрывать своей радости. На наволочке был вышит большой грустный кот со смешными усами вразлет – кот плакал вместе с Клавой. Его большие зеленые глаза намокли от ее слез.

–Как можешь, ты, такая умница, рыдать из-за подобного ничтожества? – поражалась Лидия Григорьевна, которую угнетенное состояние дочери ничуть не радовала – я тебе с самого начала твердила о том, что он, Антон, тебе не пара. Что он тебя бросит, посмеется и бросит.

–Он не смеялся! – Клава беспомощно хлюпнула носом, распухшим от слез и от того особенно некрасивым – Он был.. как ..как робот.. совершенно бесчувственным..

–Чурбан он! – холодно ответствовала Лидия Григорьевна, поглаживая дочь по голове – ты, Клавка, из-за этого парня совсем одурела, учиться хуже стала. Смотри, не завали сессию.

Клава Ромашка училась в техническом ВУЗе, причем, училась на бюджете, так как «платное» отделение, ей с мамой было ни за что не потянуть.

Беспокойство Лидии Григорьевны было вполне обоснованным – если Клаву отчислят, то для дочери это будет самой настоящей трагедией.

Клава мечтала быть программистом, обожала компьютеры, была на ты с «высшей математикой», а, вот, поди ж ты..

–Неудачница я.. – продолжала терзаться Клава, прижимая к груди маленькую подушечку в вышитой наволочке и сминая грустную мордочку кота – Самая настоящая неудачница.. Мне даже черные кошки и те – дорогу уступают!

–Ты у меня умница – Лидия Григорьевна не собиралась поучать или упрекать в чем-то дочь.

–Ты еще скажи – красавица.– вздохнула Клава, точно приняв какое-то важное решение.

–И красавица! – согласилась мама, как в детстве, поглаживая дочь по голове –Ты, как куколка прекрасной бабочки, не вылупилась еще, так и лежишь, спрятавшись в своей кожуре. Ничего-ничего, дочка – куколки всегда превращаются в бабочек. Закон природы! Его даже твой противный Антон отменить не в силах.

– А он сказал, что я «Клава с автоклава»! – решительно утерев глаза салфеткой, вспомнила девушка, улыбаясь сквозь слезы.

–Черт с ним! – решительно подвела итог Лидия Григорьевна – пусть катится в свой Ростов! А мы, Клавка, пойдем в магазин, купим торт, бутылку вина и ..

– Нельзя мне! – Клава вздохнула и выжидающе взглянула на мать – Не хочется.

–Брось.. Не хочется ей.. Да, если из-за каждого подонка слезы лить, так и потеть нечем будет. Лучшее средство от стресса – хорошее вино и что-нибудь вкусненькое на десерт. Не хнычь, Клавдия, нужно иногда устраивать себе маленькие праздники – Лидия Григорьевна решительно отобрала у дочери подушку – Хватит слезы лить и на диване валяться! Гулять – так гулять!

Клава снова вздохнула, понимая, что от трудного разговора ей уйти не удастся:

–Я беременна, мама. – произнесла она, опасаясь взглянуть на родительницу, с лица которой постепенно сползло радостное выражение – Шестнадцать недель и доктор сказал, что уже поздно что-то менять..

…Даша родилась точно в срок, как редко бывает с девочками.

Крупный ребенок – 53 сантиметра и четыре кило веса, она оказалась очень похожа на Антона и всякий раз, смотря на дочь, Клава вспоминала свою неудавшуюся любовь.

–Какая красивая девочка! – завистливо вздохнула медсестра, пакуя ребенка в нарядный конверт для новорожденного – Ваш муж должен быть доволен! Говорят, дочка будет счастливой, если походит на папу, а, не на маму! Ваша, точно похожа на отца – глаза синие-синие, как небо!

Проглотив этот сомнительный комплимент, Клава подхватила ребенка, передав говорливой сестричке пакет с традиционными конфетами и шампанским.

Разумеется, медсестра прекрасно знала, что нет у Клавы никакого мужа.

Утром, после того, как усталая Клава проснулась, в палату рожениц вошла строгая женщина-врач, сурово взглянула на двух молодых женщин и неприятным, скрипучим голосом, обратилась к Клаве:

– Это, вы, женщина, у нас, мать-одиночка? Папаша, по всей видимости, отсутствует?

Клава нахмурилась – ей не нравился разговор.

Девушка знала, что к таким, как она, безденежным мамочкам, которым нечем отблагодарить доктора, отношение не очень хорошее – вон, лежат они в палате, что в самом конце коридора, у туалета, сквозняки так и гуляют, простыни у них застираны до дыр, халаты драные, да и нянечку невозможно дозваться.

Ко всем сомнительным «прелестям», еще докторша с неприятными вопросами.

–Ты, милочка, от ребенка, случайно, отказаться не надумала? – глаза у врача были колючими и злыми, точно Клава задолжала ей пару тысяч баксов – В твоем положении – это самый оптимальный вариант. Зачем тебе ребенок – денег нет, сама – студентка, да еще и без мужа.

–Вы это всем предлагаете? – голос девушки звучал отрывисто и почти грубо.

–Нет, не всем! – доктор, недоброжелательно сверкнула стеклами очков – Только, таким, как ты, безмужним. Так, что? Отказываться будешь? Мы подберем твоему ребенку хороших приемных родителей, обеспеченных. Девочка получит приличное образование, выбьется в люди.

Клава почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы – она ведь не сделала этой докторше ничего плохого, но та говорила с ней презрительно, с таким пренебрежением.

А, от дочки она не откажется ни за что! Они с мамой так долго ждали, гадали – кто же именно родится, трепетно ожидали результата УЗИ, подбирали имя, готовили приданое. А, она – отказаться! Да ни за что!

– Мою дочь зовут Дарья Антоновна Ромашка! – молодая женщина в упор взглянула на неприветливую докторшу – И отказываться от нее я не стану!

– Подумайте… Ромашка! – женщина врач казалось, утратила интерес к разговору – Ребенок – это большая ответственность, а вам еще жить и жить. Кто ж тебя замуж возьмет, с такой – то обузой!

Докторша, в красивом, белом халате, из какой-то особенной, шуршащей ткани, еще раз взглянула на Клаву с неприязнью, спрятала, унизанные золотыми кольцами руки в карманы и вышла из палаты, всем своим видом демонстрируя недовольство поведением глупой мамочки.

–Ну, ты даешь, подруга! – девчушка, лет пятнадцати, лежащая на соседней кровати, удивленно округлила глаза – Это же сама Маргель, Маргарита Львовна! Откажешься от ребенка – она тебе денег даст.. Она, в этом плане, баба не жадная, забашляет не хило.. Девочка у тебя красивая – с завистью произнесла малолетка – Не то, что моя, мышь дохлая.. Мне, вон, даже не предлагают ребенка оставить, а, я, так с радостью согласилась бы.

Клава крепко прижала Дашу к груди – мысль о том, что девочку отнимут и отдадут на воспитание чужим людям, казалась невыносимой.

Ребенок наелся и сладко посапывал – молока у Клавы оказалось много, и девочка вела себя спокойно и не капризничала.

–Ты, что – Клава отказывалась верить собственным ушам – Смогла бы, взять, вот так, просто и отказаться от ребенка?

–Так просто – нет – хитренько усмехнулась малолетняя мамочка, растягивая в улыбке тонкие губы – А, за бабки.. подумай сама – на фига, мне ребенок? Предки мои – бухают, брат – в тюряге, а, мне, только спиногрыза не хватает! Жаль, что Маргарита Львовна мне ничего не предложила – я бы, своего шанса ни за что не упустила!

–А друг твой, он что, совсем ребенком не интересуется? – Клава болезненно скривилась, чувствуя, как тянет внизу живота – Он, что, полено бесчувственное?

–Ха, друг, скажешь тоже! – разбитная девчонка, так легко рассуждавшая о жизни, мечтала сейчас лишь о сигаретке, но в роддоме это «счастье» было запрещено строго-настрого, вот девка и маялась, опасаясь нарваться на бдительную нянечку, которой только дай повод пошуметь, да поорать на беззащитных рожениц из бесплатной палаты.

«Платникам, небось, все можно – зло сверкнула глазенками девушка – А мы, так, погулять вышли! Если б я денег отстегнула, нянечка сама бы за сигаретами метнулась, быстрее молнии, а так.. Эх, жизня!»

– Не знаю я, кто папашка, – девчонка подошла к окну и повисла на подоконнике – На гулянке я была, припили, мы малость, в «ромашку» играли – девица хихикнула, вспомнив, что фамилия её соседки именно «Ромашка», вот и получилось так… Трое у меня их было, так, малолетки сопливые и поиметь с них нечего.

Клава слушала циничные откровения молоденькой, в общем-то, девчонки и только головой вертела от возмущения.

–Что, не нравится? – та мгновенно ощетинилась, почувствовав скрытое неодобрение соседки – А, твой-то, где? Молчишь? Поматросил, да забросил? Так чем же ты лучше меня, Клавка? Такая же мать– «одноночка», только еще и дура ко всему! Такие деньги ей предлагают за кусок мяса, который орет, да пеленки пачкает! Соглашалась бы на предложение Маргель, была бы в шоколаде!

Клава на мгновение представила, какие глаза будут у ее мамы, как только Лидия Григорьевна узнает о том, что ей предлагали отказаться от ребенка, да еще и за деньги.

Соседку по палате звали Надежда Носова, и она не стала забирать свою дочь, написала отказную.

Девочке предстояло отправиться в «Дом малютки» и всякий раз, как малышку проносили мимо палаты, Клава испуганно вздрагивала – ей казалось, что это Дашу уносят от нее навсегда.

Маргарита Львовна больше не пришла.

Она со стороны наблюдала за молодой мамочкой и, убедившись в том, что Клава настроена решительно, отказалась от попыток добиться своего.

Принуждать доктор Маргель никого не собиралась – будут и другие отказники.

Теперь Даше исполнилось уже три года. Она была веселым, крепким ребенком, бабушка Лида в ней души не чаяла.

Клава, окончила институт, благополучно сдав все экзамены, и осваивалась на новой работе.

Помогла ей устроиться, как ни странно, та самая Вика Хопрячкова, познакомившая простушку Клаву Ромашку, с красавчиком Антоном Анохиным.

..Заметив молодую мамочку, гуляющую с ребенком, Вика выпрыгнула из своей машины и бросилась к Клаве, игнорируя недовольные гудки автомобилей.

–Ой, Клавка! – вопила Вика на всю улицу, не обращая внимания на прохожих – Сто лет, сто зим! Как дела? Ты что, замуж выскочила? За кого? Я его знаю?

Клава развернула коляску, спасая спящую Дашку от ярких солнечных лучей. Громогласная Вика, ничего не понимающая в детях, могла, невзначай, разбудить малышку.

Она не обиделась – Вика училась где-то очень далеко, домой наведывалась редко, могла ничего и не знать.

К тому же, она ведь искренне верила в то, что делает доброе дело, знакомя бескавалерную Клаву с таким видным парнем, как Антон.

–Девочка? – Вика бесцеремонно заглянула в коляску – Ох..

Она мгновенно все поняла – Даша походила на Антона, как две капли воды.

–Антон тебя бросил? – Вика закусила губу – Вот же, гад.

Клава неопределенно пожала плечами – говорить об Антоне ей не хотелось, слишком много слез пролила она, стараясь позабыть свою первую и единственную любовь.

Ей очень хотелось, чтобы Вика ушла, перестав задавать глупые вопросы о замужестве.

И так ведь ясно, что она, Клава, не замужем.

–Ты прости меня, Клав – как-то робко произнесла Вика и Клава взглянула на нее несколько удивленно – услышать от Вики слова извинения – это дорогого стоит!

–Я ведь знала, что Антон такой.. лишь бы взять… – промямлила Вика, отводя глаза в сторону – Он только о себе и думал, да о своих удобствах..

Клава сухо кивнула, мечтая о том, чтобы Вика перестала говорить, но та не унималась:

–Я и сама с ним, пару вечеров потусовалась, а потом поняла, что он не для меня – слишком красивый, слишком наглый и думает только о себе.

–И он попросил тебя познакомить его с какой-нибудь простушкой, глупой и наивной – зло произнесла Клава – А, тут, раз – и Ромашка под руку подвернулась!

–Клав..– смешалась Вика – Я ведь..

–Ладно! – Клава заправила непослушную прядь под легкую косынку – Ты меня с ним только познакомила. Все остальное я сама сделала! Повелась на красивые глазки. Зато у меня теперь Дашка есть!

–Красавица! – согласилась Вика, с удовольствием любуясь на сладко позевывающую Дашку – Вся в отца! Похожа.. Ой.. Клав.. – Вика поняла, что опять сморозила глупость – и на тебя, конечно, тоже!

–Да ладно! – махнула рукой Клава, придя в прекрасное расположение духа – сама знаю, что Дашка – вылитый Антон! Хоть какая-то польза от папаши.

Как-то незаметно девушки, столь разные и непохожие – сдружились.

Модная, красивая Вика и серьезная, задумчивая Клава, заканчивающая последний курс института.

Вика, отучившись в далеком городе, притаскивала Дашке кучу игрушек, одежды, разных вкусностей и девочка радостно угукала при виде модно остриженной Викиной шевелюры.

В полтора года Дашу окрестили, и вопрос с крестной решился сам собой, а еще через месяц, Вика предложила Клаве работать в престижной фирме.

–Хватит горбатиться за копейки! – Вика, радостно сияя, влетела в небольшую квартирку подруги – Тебе, Клавка, нужно менять работу!

Клава, кормившая в этот момент Дашку, презрительно фыркнула – так и взяли ее, вчерашнюю студентку, без опыта работы, да еще с маленьким ребенком, на хорошую должность. Вика, точно вчера родилась, такое предлагает! Полы мыть в супермаркете или в больничке подрабатывать – да, туда брали охотно, а, вот что путевое, это, вряд ли.

–Возьмут, возьмут! – подтвердила Вика – я договорилась! Только тебе, Клавка, нужно права на машину получить.

–Права? – растерянно пробормотала Лидия Григорьевна, слегка недолюбливавшая легкомысленную, по ее мнению, Вику – Это же дорого!

–За счет фирмы. Потом, отработаешь, считай, что авансом! – Вика подмигнула Лидии Григорьевне, чмокнула растерянную Клаву в щеку и закружила Дашку по комнате – Престиж – дороже всего!

На фирме Клава прижилась.

Управляющий, правда, слегка поморщился, узнав о том, что Клава – мать-одиночка, но Вика сердито зыркнула на него глазами, черными, цыганскими и все недовольство с лица Павла Семеныча, точно ветром сдуло.

Неудивительно, ведь, как выяснилось, фирма принадлежала двоюродному брату Вики, Сергею, а, отказать сестре, да еще такой напористой, он не смог.

Правда и держали Клаву – не за красивые глазки.

Девушка не зря пять лет грызла гранит науки – у нее все получалось просто замечательно и у строгого управляющего, не было повода сетовать на Клаву, взятую на хорошую должность по большому блату.

К тому же, Лидия Григорьевна к тому времени уже вышла на пенсию и могла посвящать внучке все свободное время.

Клава превратилась в уверенную в себе молодую женщину, хорошо зарабатывающую, пользующуюся любовью и уважением коллег, только вот с личной жизнью у нее как– то не получалось.

Пару раз Вика пыталась вытащить подругу из дома, все в ту же «Пирамиду и еще парочку мест, вполне приличных, но Клаве не нравилось пестрое Викино окружение, и подруга не стала навязываться.

К тому же, у самой Вики случился роман, бурный, шумный, полный слез, страсти и ревности, хотя имя своего кавалера, от Клавы, Вика тщательно скрывала.

…Мягкие снежинки падали с небес замечательно огромными хлопьями и Клава, поставив машину в гараж, спешила домой.

Смеркалось.

Именно в это время баба Лида выводила на прогулку маленькую Дашу, и Клаве не терпелось поскорее поцеловать дочь в румяные от холода щечки.

Заметив ярко-розовый помпон, Клава отчаянно замахала руками, приветствуя маму и дочку и в это время тугой, холодный снежок врезался ей прямо в затылок.

От неожиданности Клава даже пошатнулась на высоких каблуках – ей было не столько больно, сколько обидно, обидно до слез.

Снежок бросил, конечно же, Свищ – бывший одноклассник, маргинальный элемент, шалопай и тунеядец, не дурак выпить и подебоширить, а, с недавних пор, еще и возомнивший себе, что Клава должна! просто обязана крутить с ним любовь, раз он, Свищ, решил снизойти до нее, оказав ей внимание.

– Привет, Клавуха! – Свищ, а по-простому, Свитченко Константин Георгиевич, смеясь, прикурил вонючую сигаретку и вразвалочку двинулся к Клаве – Сто лет, сто зим!

Встреча с дочерью откладывалась на неопределенное время.

Клава глубоко вздохнула – этот так просто не отвяжется, хотя Клава, не раз и не два, объясняла настырному соседу, что ей его общество неинтересно.

– Отвянь, Костя! – Клава сердито стряхнула с куртки снег – Не до тебя! Устала!

–Какие мы нынче гордые! – слегка растягивая слова, ухмыльнулся Свищ – Чего устала-то – кофе начальству подавать или ноги раздвигать?

Свищ имел весьма смутное представление о Клавиной работе, но почему-то решил, что раз девушка хорошо зарабатывает и имеет машину, то значит, не просто так.

А, чем еще может заниматься Клавка, прижившая ребенка от невесть кого? Получается – только одним, а если так, то, чем он, Свищ хуже?

Клава, прижав к груди сумку, попыталась пройти мимо, не вступая с неприятным соседом в перепалку – розовый помпон на шапке дочери, все еще виднелся в синеющем вечернем воздухе, и ей хотелось поскорее прижать к груди Дашу, а не ссориться с немилым ухажёром.

– Слишком ты гордая стала, Клавка! – с угрозой произнес Свищ, сплюнув сигаретку – Думаешь, все забыли, как ты с тем солдатиком в подъезде обжималась?

– Весьма своеобразное, у тебя, Костя, представление об ухаживании – резко произнесла девушка – Тебе-то, что? Какая тебе-то, разница, с кем я обжимаюсь? Ты мне, что, муж? – Клава неожиданно обозлилась – Отстать, Костя, не до тебя!

–Что, сынок? – гнусавый голос откуда-то сверху заставил Клаву поежиться. Это Костин отец, вечно пьяный дядя Жора, проснулся и выскочил на балкон покурить, прямо в трусах, не обращая внимания на снег и холод. Впрочем, ему, проспиртованному до самых костей, было наплевать. И теперь, он орал, не обращая внимания ни на детей, бегающих по двору, ни на их мамочек, степенно прогуливающихся тут же.

– Чего ты там, с всякими шалавами, церемонии разводишь, Костя! – гнусавый голос дяди Жоры разносился по всему двору – Это же Клавка-давалка! Подумаешь, маникюры-педикюры, фу-ты, ну-ты, на машине она катается. Знаем, знаем, мы, откуда доходы. Ты, Костик, не робей, чем ты хуже других? Отщипни от сладкого пирога – девка-то, ниче, в самом соку!

Клава едва не задохнулась от злости – она понимала, что пьяная брань Свитченко выманит из квартир всех соседей, и они, позабыв о своих любимых сериалах, выскочат на балконы, наблюдать бесплатное шоу.

–Стой, тебе говорю! – Костя больно ухватил Клаву за рукав куртки, новой, еще приятно шуршащей на морозном воздухе – Я же, по – хорошему, предлагаю, а не то..

– Не то, что? – Вика возникла, словно из пустоты, но очень вовремя, отпихнув в сторону опешившего от подобной наглости Свища – Не то, что?

– А ты не лезь! – вмиг окрысился Свищ – Катись отсюда, коза малохольная, а, не то вмиг фейс подпорчу, будешь синяя ходить..

–Синяя? – зло прищурилась Вика, став еще красивее – ее темные волосы разметались по пушистому воротнику модного пальто – шапок Вика не носила принципиально, сколько бы градусов мороза не показывал термометр – Я вот Бульдозеру пожалуюсь, а, там посмотрим, кто из нас быстрее посинеет! Давно в «больничке» не валялся? Я тебе мигом курорт организую, с бесплатной «уткой» под кроватью!

Свищ оторопел, хоть и находился в легком подпитии и наглел не в меру, но с Бульдозером связываться, явно не желал.

Мишка– Бульдозер, личность в городке была известная. Бывший спортсмен, а, ныне, глава охранного агентства «Богатырь», одним ударом мог выбить дух из такого хлюпика, как Свищ.

К тому же, болтали в городе разное, но сходились на одном – Бульдозер – бандит, хоть и не явный, а это значит, что в его дела, лучше не лезть, а уж тем более, не обижать его девушку.

Вредно для здоровья.

Свищ своим здоровьем дорожил, хоть и курил, да и выпить был не дурак.

– Это наши дела! – буркнул он, на всякий случай, пятясь назад, стараясь держаться от Вики на приличном расстоянии. Не приведи бог, девка поскользнется, доказывай потом Бульдозеру, что сама на ногах не устояла. А, Бульдозер, тот разбираться не станет – вмиг челюсть свернет, ходи потом, соси бульон через соломинку, да плати бешеные «бабки» докторам.

Свищ о том знал не понаслышке – бывали прецеденты.

– Нет у тебя никаких дел! – коротко ответила Вика, таща за собой Клаву – Сказано – отвали, значит – отвали! Еще раз к Клавке пристанешь – ноги из ж.. повыдергаю!

– Подстилка бандитская! – невнятно буркнул Свищ, но тихо, себе под нос, опасаясь Викиной мести.

Кроме ухажера-бандита, у Вики имелся нехилый папашка-бизнесмен и брат – не последний человек в городе. Захотят – и размажут Свища по асфальту, одни сопли останутся.

Свищ решил отстать – ниче, будет и на его улице праздник, дай только срок.

– Спасибо тебе! – Клава радостно прижала к груди Дашку, которая, слава богу, еще ничего не поняла из пьяных выкриков недоброго соседа.

–Скажу Мишке, он от этого козла мокрое место оставит! – пригрозила Вика и, словно в ответ, откуда-то донеслось: «Шалавы крашеные»! – Вы, Лидия Григорьевна – обратилась Виктория к подружкиной маме – На козлов соседских, внимания не обращайте! Самогону насосутся, и кажется, что море – по колено, а лужа – по плечо!

– Младший братик подключился! – прислушавшись к подъездным воплям, Лидия Григорьевна сердито поджала губы – Сопля зеленая, а туда же – пиво хлещет прямо в подъезде, все стены нецензурной бранью испохабил. А, недавно, так и вовсе, им полиция интересовалась. Вроде, Семка Свитченко, у какого-то студента мобильник отобрал. Допрыгается парень, рано или поздно! Впрочем, от осинки не родятся апельсинки – повторила Клавина мама свою любимую присказку – Вы, девки, как хотите, а мы с Дашкой уже нагулялись! Пошли чай пить!

– Пошли! – легко согласилась Вика, которой пьяные вопли во дворе тоже не доставляли большого удовольствия – Я как раз тортик принесла! Дашка, хочешь тортик?

–Толтик? – Даша с удовольствием слизнула с варежки большую снежинку – Хочу!

– А Мишке я все-таки нажалуюсь! – мстительно пообещала Вика – Пусть разберется! Тоже, мне – ухажер нашелся, недоделанный!

На следующий день у Клавы был выходной – она отсыпалась, затем завтракала и водила Дашку на прогулку, стирала, гладила и убирала до самого обеда.

А, в четыре часа в дверь позвонили.

Клава, думая, что это вернулась Лидия Григорьевна, отправившаяся в соседний дом, проведать приболевшую подругу, распахнула дверь, даже не глянув в «глазок».

И, опешила.

На пороге стоял Антон Анохин, все такой же красивый и уверенный в себе, только простецкую солдатскую форму сменил модный прикид – джинсы и кожаная куртка.

Клава, так и застыла, открыв рот.

– Привет, Клав! – Антон небрежно кивнул головой, насмешливо осматривая ее с головы до ног – А ты, все такая же, ничуть не изменилась.. В халате.. и котлетами пахнет!

Клава пришла в себя, словно ее внезапно окатили холодной водой – ну да, в халате, в тапочках, с волосами, стянутыми в привычный хвост. Она же дома, в конце концов, убиралась и занималась хозяйством.

Что же ей, на каблуках бегать от стиральной машины к кухонной плите?

–Пройти можно? – Антон слегка сдвинул Клаву в сторону и прошел вглубь квартиры, даже не разувшись.