Текст книги "Человек, который ненавидел Маринину"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Недоучившийся студент-зоотехник, выгнанный из сельскохозяйственного института за неуспеваемость, Тофик нисколько не сожалел о своем академическом провале. Действительно, не собирается же он растрачивать свою жизнь на коров, коз и овец! Магомаев предчувствовал, что его ждет великое будущее. Когда отец Тофика категорически отказался высылать деньги бездельнику-сыну, Магомаев, недолго думая, решил переквалифицироваться из зоотехников в частные детективы и немедленно дал соответствующее объявление в газету “Из рук в руки”.

Звонки потенциальных клиентов слегка его обескуражили. Въедливые, как энцефалитный клещ, москвичи задавали каверзные вопросы о его образовании, опыте работы, послужном списке и о том, имеет ли он лицензию и может ли он эту лицензию предъявить.

Тофик лицензии не имел, более того, он даже не знал, как она выглядит. Несостоявшиеся клиенты не реагировали на аргумент о том, что Шерлок Холмс тоже не имел лицензии, и удалялись, выражаясь грубо и нецензурно. И вот наконец появилась эта громадная женщина в несусветных нарядах и с богатырским басом.

Магомаев сунул руку во внутренний карман пиджака и благоговейно пощупал внушительную стопку стодолларовых купюр. Он, такой умный и оборотистый, выбил из своей клиентки аж две тысячи семьсот долларов – тысячу долларов задатка, семьсот долларов – аванс за неделю работы и тысячу долларов на расходы. Более того, Тофик даже выработал план действий. Он же не какой-нибудь жулик, а настоящий частный детектив, лучший в Москве и Московской области. Он пообещал найти убийцу, и он его найдет. Как он это сделает – не имеет значения. Главное – результат.

"Ах, какой же я умница!” – умилился Тофик и за неимением компаньона чокнулся с бутылкой шампанского и выпил за свое здоровье, смакуя каждый глоток. Он найдет убийцу самым что ни на есть простым и безболезненным способом. Надо всего лишь проследить за милиционерами, расследующими дело о гибели издателя, и, выяснив имя убийцы, первым сообщить его Аглае Тихомировне.

Допив шампанское, Магомаев вышел из бара и направился к телефону-автомату. Он решил позвонить Додику Дацаеву, своему приятелю, бывшему пастуху-радиолюбителю из Махачкалы, ныне занимающемуся промышленным шпионажем на продовольственных рынках Москвы. За соответствующую плату Додик мог узнать о конкурентах всю подноготную – начиная от сроков поставок ранних помидоров и кончая внебрачными половыми связями. Уж Додик подскажет ему, как подслушать разговоры милиционера по фамилии Христопродавцев с его напарником.

* * *

Незаметно вручив Ивану Захаровичу завернутую в газету бутылку “Распутина”, ЮраДемарин договорился, что результаты экспертизы будут готовы через два часа. Гоша отсутствовал, и Игорь с Юрой решили перекусить в ближайшей пиццерии.

Филимонов заказал сицилийскую пиццу с маслинами, анчоусами и шампиньонами, а Демарин предпочел пиццу “Пьямонтеса” со спаржей, тунцом и маринованными огурчиками.

– Теперь я уже не уверен в виновности Марины, – сказал Юра. – Похоже, с этим Денисовым мы неплохо продвинулись в деле убийства Буданова.

– Я с самого начала говорил, что моя сестра невиновна.

– Ты ее родственник, – пожал плечами Демарин. – Неудивительно, что ты ее защищал. Я же был вынужден опираться на факты, а факты свидетельствовали против Марины.

– На твоем месте я поступил бы точно так же. Демарин с наслаждением откусил кусок пиццы.

– Может, вернемся теперь к убийству Вермеева и других бизнесменов? Ты не собираешься поделиться своими соображениями?

– Тут есть одна маленькая нестыковка, – задумчиво произнес Игорь. – По идее, Вермеев не должен был умереть.

– Ты не мог бы выражаться менее туманно? – попросил Юра.

– Постараюсь, – кивнул Филимонов. – Как ты помнишь, в некоторых случаях компьютеры Убитых бизнесменов были испорчены, а ноутбуки обычно похищали.

Демарин кивнул. – Я считаю, что это делали для того, чтобы специалисты не могли определить, какие манипуляции производились с компьютером непосредственно перед смертью бизнесмена.

– Ты об этом уже упоминал. Ты считаешь, что, прежде чем убить свою жертву, киллер изымал из компьютера какую-либо важную информацию?

– Скорее передавал информацию, – усмехнулся Игорь. – Как тебе известно, большинство российских бизнесменов имеют счета в западных банках. Некоторые из них имеют доступ к этим счетам через Интернет. Особенно это касается тех бизнесменов, которые предпочитают, чтобы их деньги не лежали мертвым грузом, и вкладывают их в акции и ценные бумаги. Если соблюдать некоторые правила биржевой игры, можно увеличивать свой капитал на 20 – 30% в год, причем без особых усилий, лишь время от времени посылая приказы о купле или продаже акций. Люди, склонные к риску, могут выиграть гораздо больше, но с тем же успехом они могут и потерять деньги.

Передающаяся по Интернету информация о совершающихся банковских операциях закодирована, но ФСБ через систему перехвата могла определить, что некий бизнесмен связался с таким-то банком и что речь шла не о получении информации, а о купле-продаже акций или о движении капитала. Дело оставалось за малым – узнать личные коды бизнесмена, номер его счета – и можешь считать, что его денежки в твоем распоряжении.

– Значит, убийца пытал бизнесмена, тот говорил ему, как получить доступ к его банковскому счету, киллер заставлял его продать акции и перевести деньги на секретный номерной счет, а затем убивал свою жертву и портил компьютер, чтобы милиция не узнала, что перед смертью бизнесмен связывался с банком, – подытожил Юра. Игорь кивнул.

– Все верно. Только скорее всего с банком связывался сам киллер, а не бизнесмен. Очень удобный способ заработать деньги. Никаких тебе похищений, никаких требований выкупа, никаких пыток раскаленным утюгом. “Новый русский”, поставленный перед фактом, что бандиту известно, в каком именно банке он хранит свои сбережения и о его операциях на бирже, не имеет возможности отпираться и в надежде спасти свою шкуру послушно выдает личные коды доступа к счетам. Через несколько минут его денежки оказываются в другом банке, а сам он раз и навсегда забывает о финансовых проблемах.

– Так ты считаешь, что убийца является сотрудником ФСБ?

– Не обязательно. ФСБ тесно связана с мафией и с некоторыми подводными политическими течениями, о которых почти ничего не известно широкой публике. Вполне возможно, что люди, стоящие за этими убийствами, получали информацию от ФСБ, и почти наверняка эта информация, прежде чем попасть к ним, проходила через руки полковника Стернина.

– Ты полагаешь, что полковник был в курсе того, что происходит?

– Только слепой или дурак мог бы не заметить связь между данными, которые он передает начальству, и убийствами “новых русских”, – пожал плечами Филимонов. – А Стернин не был ни дураком, ни слепым.

– А как же Вермеев? Если предположить, что друзья детства работали вместе, вряд ли Стернин отдал бы Сергея на растерзание. Или они поссорились? Не поделили доходы?

– Не думаю, – покачал головой Игорь. – Скорее всего Стернин не подозревал, что Вермеева тоже собираются ликвидировать. Доступ к системе глобального перехвата имел не только он, Узнав о смерти Сергея, полковник мог занервничать и сгоряча наломать дров. Поэтому его и убили.

– Жуткая картина, – вздохнул Юра, с грустью глядя на пустую тарелку. – Не зря Колян размышлял о бренности земной юдоли. Был человек – и нет человека. Вот и пицца тоже закончилась. Была пицца – и нет пиццы. Возможно, завтра и нас не станет.

Филимонов посмотрел на него с легким беспокойством.

– Что это с тобой? Сейчас ты напоминаешь Крестовоздвиженского. Если хочешь, я закажу тебе еще одну пиццу. Ты когда-нибудь пробовал “Родео” с голубым сыром, мясом и беконом?

– Это ничего не исправит, – мрачно сказал Демарин. – Иногда меня просто бесит сознание собственного бессилия. Как тут бороться с преступниками, когда вся система прогнила насквозь? Представляешь, как обрадуется начальство, если я доложу ему, что в убийствах замешаны высокие чины из ФСБ?

– Вряд ли твоему начальству будет приятно это услышать, – усмехнулся Филимонов.

* * *

В коридоре управления Игорь и Юра наткнулись на взволнованного Гошу.

– Полковник велел нам срочно явиться к нему, – сообщил Крестовоздвиженский. – Похоже, сработало!

– Что сработало? – поинтересовался Игорь.

– Потом объясню, – сказал Юра. – Подожди нас, пожалуйста, в кабинете.

Полковник Ярцев недоверчиво смотрел на Юру Демарина. Взгляд начальника выражал удивление, смешанное с восхищением. Демарин улыбался с загадочной скромностью Джоконды. Гоша Крестовоздвиженский с удовольствием наблюдал за этой сценой.

– Мне позвонил генерал Зубатин, – с расстановкой произнес полковник.

Улыбка Демарина стала еще шире и загадочнее.

– Я этого ожидал, – заметил он.

– Генерал извинился и признал, что погорячился с делом Вермеева. Затем он сказал, чтобы мы не торопились, потому что поспешность вредит делу, и проводили расследование так же тщательно и скрупулезно, как и в остальных случаях. Затем генерал похвалил работу нашего отдела и отметил, что я прекрасно справляюсь с обязанностями начальника.

– Вот видите! – не выдержал Гоша. – Все уладилось. А вы нервничали!

– Что ты сделал с Безбожной? – заинтересованно посмотрел на Юру полковник.

– Извините, но мне бы не хотелось вдаваться в подробности.

– Но ты ведь не… ну, ты меня понимаешь… – Всеволод Андреевич сделал неопределенный жест руками.

– Что вы! Конечно, нет! – оскорбился Демарин. – Как вы могли такое подумать!

– Хоть мы и милиционеры, у нас тоже есть свои понятия о чести! – подал голос Гоша. – Существуют определенные границы…

– Я вовсе не это имел в виду, – смутился полковник. – Просто некоторым нравятся толстухи. Членам Государственной думы, например.

– Мне не нравятся толстухи, – сказал Крестовоздвиженский. – Особенно агрессивные толстухи-феминистки типа Безбожной.

– Мне тоже не нравятся толстухи, – поддержал приятеля Юра. – Но я ведь не член Государственной думы.

* * *

– Только вечером? – разочарованно спросил в телефонную трубку Тофик Магомаев. – А раньше никак нельзя?

– Не получится, – сказал Додик. – Тут такие дела творятся. Чеченцы с армянами из-за мяса схлестнулись. Прямо “звездные войны”, правда, в масштабе продовольственного рынка.

– Здорово! – восхитился Тофик. – А ты на чьей стороне?

– Сейчас я работаю на дагестанцев. Надо незаметно подлить масла в огонь, а потом, когда чеченцы с армянами поубивают друг друга, братва из Махачкалы незаметно займет их места.

– Значит, вечером? – уточнил Магомаев. – А ты не забудешь захватить необходимую аппаратуру?

– Ты что, не доверяешь мне? – оскорбился Дацаев. – Если Додик обещает – Додик делает. Слово Додика надежнее, чем вклад в швейцарском банке.

– Я первым плюну в лицо тому, кто в этом усомнится, – решил польстить другу Тофик. – Если нельзя доверять Додику, то кому вообще в этом мире можно доверять?

* * *

Юра Демарин положил трубку на рычаг.

– Это он! – возбужденно сообщил Юра. – Убийца – Тарас Денисов. Эксперт сообщил, что пастель на рисунке и кроссовках совершенно идентична.

– Здорово! – обрадовался Гоша. – Надо срочно получить ордер на обыск и арестовать Тараса. Держу пари, что его чулок должен составить пару тому, который мы нашли на месте преступления.

– Это было бы слишком подозрительно, – заметил Игорь.

– Чем ты недоволен? – удивился Демарин. – Если чулки совпадут, с твоей сестры будут сняты все подозрения. Чего ты еще хочешь?

– Всего лишь найти настоящего убийцу.

– Считай, что мы его уже нашли, – бодро сказал Гоша. – Хочешь поехать с нами на задержание?

– Кто там? – спросил через дверь Тарас Денисов.

– Милиция, – ответил Юра Демарин. Дверь открылась. Гоша Крестовоздвиженский решительно перешагнул через порог. Лицо художника перекосила судорога.

– Нет! – умоляюще воскликнул он, отступая назад и молитвенно прижимая руки к груди. – Только не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте! Я не виноват! Это Буданов! Это он все организовал! Я ничего не знал!

Взгляд Тараса упал на стоящего за спиной Гоши Игоря. На глаза художника навернулись слезы.

– И ты, Брут! – драматично воскликнул он, обличающе тыча указательным пальцем в направлении Игоря. – А я-то считал тебя другом! Значит, твой приятель-мент с киллерами дружбу водит!

– О чем это ты? – изумился Филимонов.

– О киллере! – фальцетом взвизгнул художник. – Об этом чертовом киллере, которого ты лично привел в мой дом!

– Ой! – сказал Гоша и покраснел. Взволнованный данными экспертизы, он совсем позабыл о своей ночной эскападе. Это не киллер. Это сотрудник милиции. Мой напарник, – пояснил Юра Демарин.

– Я не киллер, – подтвердил Гоша.

– Не киллер? А чего ради ты среди ночи лез в мое окно с пистолетом?

– Это получилось случайно, – смутился Крестовоздвиженский.

– Случайно? – удивленно вскинул брови Тарас. – Как это – случайно?

– Здесь вопросы задаем мы, – приходя на помощь напарнику, сурово нахмурил брови Демарин. – Кстати, что вы имели в виду, когда говорили, что это Буданов все организовал, а вы ни в чем не виноваты?

– Не помню, чтобы я такое говорил. Вы меня напугали. Я находился в состоянии аффекта.

– Сейчас мы напугаем тебя еще сильнее, – входя в роль “плохого” полицейского, зловеще усмехнулся Гоша. – Вот ордер на твой арест и на обыск квартиры. Ты обвиняешься в убийстве Егора Буданова.

– Что? В каком еще убийстве? Но я же его не убивал! – простонал побледневший Денисов.

– На твоем месте я бы не стал отпираться, – покровительственно похлопал его по плечу Юра. – Чистосердечное признание облегчает наказание.

* * *

– Значит, наш юный трансвестит-бисексуал категорически отказывается давать показания, – подытожил Крестовоздвиженский.

– Ничего, проведет ночь в камере с десятком бомжей и назавтра запоет как соловей, – усмехнулся Демарин. – Я знаю таких маменькиных сынков. Их ненадолго хватает.

– А как насчет дела Вермеева? – спросил Гоша.

– Хреново, – мрачно ответил Юра и пересказал напарнику свой разговор с Игорем.

– Действительно, хреново, – согласился Гоша. – Начальству об этом лучше не докладывать.

– На вашем месте я не стал бы впутываться в это дело, – посоветовал Игорь.

Крестовоздвиженский возмущенно посмотрел на него. В нем в очередной раз не к месту взыграло чувство справедливости.

– Мы не можем оставить преступников безнаказанными! – решительно заявил он. – Во-первых, я обещал Аглае Тихомировне найти убийцу, а во-вторых, если мы забросим расследование, бизнесменов и дальше будут убивать.

– Это профессиональный риск, который они должны учитывать, – пожал плечами Демарин. Он уже успел примириться с положением дел. – В наше время смертность среди “новых русских” гораздо выше смертности среди военных. По статистике, в России убивают каждого третьего банкира. Если их не прикончит ФСБ, в любом случае рано или поздно это сделают мафия или конкуренты.

– Ну уж нет! Вы как хотите, а я не сдамся! – патетически воскликнул Гоша, ужасаясь собственному мужеству. – Если вы оказались такими слабаками, я сам найду преступников!

– Интересно, как? – язвительно поинтересовался Демарин.

Крестовоздвиженский вздохнул. Ответа на этот вопрос у него не было.

– Молчишь! – усмехнулся Юра. – И правильно делаешь, что молчишь. Знаешь, что тебя ожидает? Начальство не решится катить бочку на ФСБ, тебя лишат доступа к нужной тебе информации, тебе будут всячески вставлять палки в колеса, а скорее всего, чтобы ты не мозолил глаза, тебя просто незаметно уберут, обставив все как несчастный случай.

– Ты мыслишь, как типичный милиционер, – вмешался Игорь. – В данном случае стандартные методы расследования не подходят, но, если вам так уж приспичило нарываться на неприятности, никто не мешает нам действовать нестандартно.

– Что ты имеешь в виду под нестандартными методами? – с подозрением поинтересовался Демарин.

– Ты забыл о фотографиях, которые мы нашли у Егора. Это мощное оружие, если правильно их использовать.

– Здорово! – воскликнул Гоша. – Я был уверен, что ты найдешь выход. А как ты используешь эти фотографии?

– Вы знаете, кто такой Петр Елагин?

Юра и Гоша отрицательно покачали головами.

– Это генерал ФСБ, снимок которого есть в коллекции Егора. Фотография относительно невинная. Генерал забавляется в постели с художницей-концептуалисткой Алисой Дорошевич. Все происходит достаточно старомодно, никаких тебе извращений и навороченных поз, но этого снимка достаточно, чтобы прижать генерала, потребовать от него список бизнесменов, осуществляющих через Интернет биржевые операции, и выдать людей, замешанных в убийствах.

– Бред, – сказал Юра. – Во-первых, не факт, что генерал Елагин имеет отношение к убийствам бизнесменов, а во-вторых, даже если бы он и имел к ним отношение, вряд ли фотография заставит его сотрудничать с нами. Генерал ФСБ – это не политик, готовящийся к президентским выборам. Может, он даже не женат.

– Я прекрасно понимаю, что фотографией генерала не напугаешь, – усмехнулся Игорь. – Но, шантажируя генерала, мы взбаламутим воду. Если он замешан в этом деле, первое, что он сделает, это попытается ликвидировать шантажиста. Скорее всего убивал бизнесменов один и тот же киллер. Чем меньше народу в курсе подобных дел – тем лучше. Думаю, что этого киллера используют и для того, чтобы убить шантажиста. Если же генерал не замешан в убийствах бизнесменов, он начнет копаться в этом деле, виновные встревожатся и тоже попытаются убрать шантажиста.

– И кто же будет этим шантажистом? – встревожено поинтересовался Гоша Крестовоздвиженский.

Демарин выразительно посмотрел на него.

– Кажется, это ты у нас борец за справедливость. Инициатива наказуема, – усмехнулся он.

* * *

– Додик! Ты настоящий друг! – хлопая Дацаева по плечу, с жаром воскликнул Тофик Магомаев. – Ты просто волшебник! Я был уверен, что для того, чтобы прослушивать телефон, нужно обязательно вставить “жучок” в аппарат.

– Эх ты, темнота! – покровительственно усмехнулся Дацаев. – Совсем от жизни отстал! Ты слышал об индукционном бесконтактном съеме информации с кабельных линий связи?

– Нет, – помотал головой ошарашенный непонятными техническими терминами Магомаев.

– Стыдно, – укорил его Додик. – Ты же сыском занимаешься, а не мочалками на рынке торгуешь. Частный детектив просто обязан быть в курсе подобных вещей. Ничего, скоро ты будешь знать о Христопродавцеве все – вплоть до того, какие газеты он читает, сидя в клозете.

– А эти ребята, которых ты мне порекомендовал, они надежные? – обеспокоенно спросил Тофик. – Не подведут?

– Не подведут, – заверил его Дацаев. – Это лучшие кадры дагестанской мафии, которые когда-либо работали на Дорогомиловском рынке. Они такие дела проворачивали – не поверишь!

– Ох, Додик! – восторженно вздохнул Магомаев. – Ты даже не представляешь, что ты за человек! Тебе же цены нет!

– Я это знаю, – кивнул, соглашаясь, Дацаев.

* * *

Нерон Иванович Сидорчук оскалил почерневшие неровные клыки и приглушенно зарычал. Тарас Денисов испуганно попятился.

– Мясо, – сказал Нерон Иванович. – Свежее мясо, – добавил он и облизнулся.

Бомжи, обретшие временное пристанище в камере предварительного заключения, одобрительно заурчали и стали медленно окружать Денисова.

Тарас задрожал. Он лихорадочно гадал, что с ним сделают эти заросшие щетиной существа, одетые в лохмотья из помойки и почти потерявшие человеческий облик. Изнасилуют, изобьют, подвергнут унижениям? Или, может быть, даже съедят?! С них станется! Все, что угодно, только бы не съели!

Художника мутило от нестерпимой вони, исходящей от сокамерников. Бомжи явно наслаждались ситуацией.

– Задница, – сказал Нерон Иванович. – Вы только посмотрите, какая у этого цыпленочка задница!

Бомжи одобрительно загудели.

"Значит, не съедят”, – с облегчением подумал Тарас.

– Хорошая задница, – прищурив глаз с видом знатока, одобрительно цыкнул зубом крупный рыхловатый мужик с расплющенным носом и красным извилистым шрамом на горле, напоминающим русло марсианской реки. – Прямо французские булочки. Так бы и впился зубами.

"Съедят! Как пить дать съедят! – мелькнуло в голове у Денисова. – Эти ж менты, падлы, их тут на хлебе и воде держат!”

Бомжи плотнее сомкнули свои ряды, неотвратимо надвигаясь на смертельно перепуганного художника.

– Ну, кто будет первым? – зловеще усмехнулся Сидорчук. – Ты, Урод? Или, может быть, ты, Картавый?

– Охрана! Помогите! Убивают! – срывающимся голосом завопил Тарас, пытаясь прорваться к решетке. – Где следователь? Отведите меня к следователю! Выпустите меня отсюда! Я все скажу!

* * *

– Отлично! – улыбнулся Юра Демарин, услышав о том, что задержанный Денисов жаждет с ним побеседовать. – Даже до утра не продержался!

– А ты бы на его месте сколько времени продержался? – с иронией спросил Гоша.

– Понятия не имею, – пожал плечами Демарин. – К счастью, я пока нахожусь по другую сторону решетки.

Неожиданно Гошины глаза вспыхнули. Его лицо приобрело задумчиво-мечтательное выражение.

– Деньги, – произнес он. – Много денег. Очень много денег. Мы могли бы заключать пари.

– О чем это ты? – заинтересовался Игорь.

– Я подарил бы ей бриллиантовый браслет, – продолжая грезить наяву, вздохнул Крестовоздвиженский. – Женщины всегда теряют голову при виде драгоценностей. Один бриллиантовый браслет – и она моя!

– Нет, это уже слишком! Совсем спятил, – покачал головой Юра. – И этого типа мы собираемся использовать в качестве наживки для киллера?!

– Вовсе я не спятил, – возвращаясь к реальности, обиженно сказал Гоша. – Просто мне стало интересно, что случилось бы, если бы вместо Денисова в камеру к Нерону посадили Аглаю Тихомировну. На кого бы ты поставил? Лично я – на Вермееву.

– Если Сидорчук будет в КПЗ со своей бандой, я, пожалуй, поставлю на Нерона, – не совсем уверенно произнес Демарин. – Этих парней голыми руками не возьмешь!

– Я же говорю: можно было бы заключать пари, – оживился Крестовоздвиженский. – Бьюсь об заклад, что все наше управление захотело бы принять участие. А если еще пригласить ребят из других отделений… Жаль только, у нас нет повода запереть Вермееву вместе с Нероном. Вот это было бы зрелище! Почище, чем нелегальные собачьи бои.

– У тебя больное воображение, – покачал головой Юра. – Может, тебе сходить к врачу, выписать какие-нибудь таблетки? Тебе мало того, что ты свалился с третьего этажа и Кашкина тебя чуть не застрелила? Теперь ты собираешься организовывать подпольные схватки между бомжом и пенсионеркой в камере предварительного заключения?

– Уж и помечтать нельзя, – обиженно вздохнул Гоша. – Между прочим, каждый человек имеет право на мечту.

– Только не на такую. Мечта мечте рознь, – возразил Демарин.

* * *

– Я не убивал Егора. Это не я! – жалобно произнес Тарас.

– У тебя нет алиби. Кроме того, имеется свидетель, который видел тебя недалеко от места преступления; на кроссовках, выброшенных убийцей, обнаружены следы пастели из твоего набора, а в качестве орудия убийства был использован принадлежащий тебе чулок, – сурово произнес Гоша Крестовоздвиженский.

Насчет чулка он немного лукавил. Чулок, изъятый у Денисова, пока еще не прошел экспертизу, но Гоша почти не сомневался, что он принадлежит художнику.

– Егора что, задушили чулком? – поинтересовался Тарас.

– Не строй из себя святую невинность, – обрушился на него Юра Демарин. – Все равно тебе никто не поверит.

– Презумпция невиновности, – напомнил Денисов. – Клянусь, я его не душил.

– Конечно, ты его не душил, – усмехнулся Гоша. – Ты всего лишь заехал ему булыжником по черепу.

– Но вы же сами только что сказали, что Егора убили чулком!

– Не чулком, а булыжником в пятидесятидолларовом чулке от Диора.

– В моем чулке?

– В твоем чулке!

– И вы нашли мой чулок на месте преступления?

– Здесь вопросы задаем мы! – вмешался Демарин.

– Тогда задайте себе вопрос: какого черта мне оставлять на месте преступления пятидесятидолларовый чулок от Диора, по которому меня легко проследить, и вдобавок не позаботиться об алиби? – разозлился художник.

– Возможно, ты сделал это в состоянии аффекта, – предположил Гоша.

– И я в состоянии аффекта заранее подумал о том, чтобы прихватить с собой дорогостоящий чулок и запихнуть в него булыжник?

– Прекрати задавать нам вопросы! – рявкнул Юра. – Здесь допрос ведем мы!

– Подождите, – вмешался Игорь. – Зачем же так наезжать на парня? Может, он и в самом деле невиновен.

– Конечно, я невиновен, – поддакнул Тарас.

– Невиновен? – вскинул брови Демарин. – Да с такими уликами любой суд ему на полную катушку впаяет!

– Но мы же не суд, – заметил Игорь. – И мы не можем позволить себе ошибиться.

– Скажешь тоже! – обиженно поморщился Денисов. – Чтобы менты да не могли позволить себе ошибиться! Тебе известно, сколько невинных людей они подвели под расстрел, лишь бы закрыть дела о серийных убийствах? Им глубоко плевать, виновен ты или невиновен. Им лишь бы дело закрыть, чтобы перед начальством отчитаться по раскрываемоcти преступлений.

– А ведь ты у нас пессимист! – укоризненно покачал головой Гоша.

– Я реалист, – с горечью произнес художник. – Я в жизни не был на месте преступления, так что если у вас есть свидетель, он врет. Я не выбрасывал никаких кроссовок, да и вообще я кроссовок не ношу, а как мой чулок оказался возле трупа Егора, я понятия не имею, если это, конечно, мой чулок. Это и есть правда, но она вас не интересует. Вам же нужен убийца, вот вы его и нашли. Вполне возможно, что вы сами и улики сфальсифицировали. Недаром вы у меня ночью по подоконнику лазали. Наверняка дело на меня фабриковали. Но ничего, я тоже не беззащитная овечка. Посмотрим, что скажет пресса, когда узнает, чем вы занимаетесь. Предупреждаю: у меня много знакомых журналистов. Уж они с удовольствием накатают репортаж о милиционере-киллере, из-за которого меня чуть не подстрелила дворничиха. Это ведь тоже статья. Вместе в тюрьму пойдем.

Крестовоздвиженский побледнел. Подобный поворот событий никак его не устраивал.

– Ну зачем же так. Я не киллер. Это все случайно получилось.

– Не киллер? – инквизиторски посмотрел на него Тарас. – Кстати, ты так мне и не объяснил, зачем ты лез ко мне в окно с пистолетом.

– Я… я лунатик! – нашелся Гоша.

– Лунатик? В таком случае я – Софи Лорен! На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Крестовоздвиженский и Денисов с ненавистью буравили друг друга взглядами.

– Вот если бы здесь была Настя Каменская, она бы не позволила вам упечь в тюрьму невинного человека, – неожиданно брякнул Тарас. – Жаль, что она всего лишь плод воображения Марининой.

– Черт бы побрал эту Маринину! – проворчал Юра. – Подследственные уже нас просто задолбали с ее Анастасией Каменской. “Вот Каменская сразу бы нашла убийцу, Каменская бы поняла, что я невиновен, Каменская то, Каменская се…” – гнусавым голосом передразнил он. – Нету никакой Каменской! Не существует ее, понятно? Не существует – и точка!

Филимонов выразительно кашлянул.

– Я с тобой не согласен.

– Не согласен? Насчет чего?

– Насчет того, что Каменская не существует!

– Ну вот, теперь начались литературные дискуссии, – вздохнул Денисов. – Неудивительно, что у нас чуть ли не самая низкая в мире раскрываемость преступлений!

– Может, в морду ему дать? – задумчиво произнес Юра. – По-хорошему он не понимает.

– Об этом я тоже расскажу журналистам, – с видом мученика заявил художник.

– Все, хватит препирательств, – решительно сказал Игорь. – Теперь допрос буду вести я.

– Ты что, переквалифицировался в мента? – удивился Тарас.

– Вроде того, – усмехнулся Филимонов. – А теперь представь, что перед тобой Анастасия Каменская, и расскажи мне все как на духу. Только так ты можешь себе помочь.

– Я же говорю, что не убивал Егора, – надулся Денисов. – Что еще ты хочешь от меня услышать?

– Хотя бы то, почему ты сразу после нашего визита помчался к Селене Далиловой? Ты хотел поговорить с ней об убийстве? Возможно, ты и не убивал, но ты явно что-то скрываешь. Тебе что-то известно, и это что-то может вывести нас на настоящего убийцу. Впрочем, если ты категорически отказываешься говорить, мы можем просто допросить Селену.

– Ладно, – сдался художник. – Егор шантажировал меня, но я его не убивал.

– Отлично! – потер руки Филимонов. – Он шантажировал тебя фотографиями?

– Откуда ты знаешь? – удивился Тарас.

– Нам известно больше, чем ты думаешь. Продолжай.

– Буданов был настоящий сукин сын. Я понятия не имел, что он делает эти фотографии. Похоже, он незаметно установил аппаратуру в галерее “Экстази”, в кабинетах, где обслуживали клиентов.

У меня с ним были хорошие отношения. Мы даже пару раз переспали – просто так, по-дружески. Егор вообще спал со всеми подряд – с художниками, с клиентами, с проститутками… Возможно, для вас это звучит немного странно, но в богемной среде принят подобный стиль жизни. Переспать с кем-то известным – это вроде того, как сходить в дорогой ресторан или полетать с парапланом: и приятно, и престижно, и есть о чем рассказать приятелям.

Когда у людей много денег и им нечем особо заняться, секс превращается в определенную отдушину, в средство от внутренней пустоты и скуки. Но проблема в том, что каждый раз хочется чего-то большего, каких-то новых ощущений, и гетеросексуалы начинают экспериментировать с лицами своего пола – сначала из интереса, а затем потому, что им это нравится. – Извращенцы, – возмущенно пробормотал Гоша. – Скажешь тоже – из интереса! Какой тут может быть интерес? Я бы вот ни за какие коврижки с мужиком не лег!

– У тебя старомодное воспитание, – пожал плечами Денисов. – Вот во времена Виктора Гюго, если женщина выставляла из-под платья лодыжку, это уже считалось непристойным, а сейчас по телевидению вовсю порнуху гонят, и никто на это уже внимания не обращает. В мире моды куда ни плюнь – везде “голубые”, в артистических кругах – то же самое. На западе гомосексуалисты уже женятся и даже детей усыновляют. Так чего же ты хочешь?

– Может, ты прекратишь наконец свою оду гомосексуализму и перейдешь к твоим отношениям с Егором Будановым? – вмешался Юра.

Художник вздохнул.

– За несколько дней до смерти Буданов пришел ко мне домой и заявил, что разводится с Мариной и ему нужны деньги. Я предложил одолжить ему пару сотен долларов, но Егор рассмеялся мне в лицо и сказал, что ему нужно больше, гораздо больше и я вынужден буду дать ему эти деньги.

Затем он вытащил из кармана фотографию, на которой я занимался сексом с Тамарой Безбожной, и объяснил, что у него есть и другие подобные снимки. Если он передаст эти фотографии журналистам, люди, изображенные на них, решат что это я все подстроил. На их карьере можно будет поставить крест, а уж они, в свою очередь, не задумываясь, поставят крест на мне. В России это делается очень просто.