Текст книги "Колымская Сага"

Автор книги: Ирина Беседина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Ольга не разбиралась, что к чему. В деревне редко появлялись люди солидные. Все стремились ограбить. Красным и белым надо было кормиться. А уж бандюги ни с кем не разбирались. «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют». Так однажды ей сказал Митрофан Баранов. Она с тех пор стала его бояться.

– Лидия Васильевна, а в городе у вас опасно? Вы не боитесь ходить по улицам?

– Я не хожу тёмными улицами. Работаю на швейной фабрике. Это не близко отсюда. Но утром все идут на работу. А вечером после работы забегаю в лавку купить продукты и сразу домой. За последние годы власть часто менялась. Когда был жив муж, всё было иначе.

– А что с ним случилось?

– Он работал в университете, профессором был. Колчака поддерживал. Последнее время всё больше в Омске жил, в штабе у Колчака, устанавливали свою Сибирскую республику. А потом, когда Колчак удрал, под покровительство чехословацкого корпуса двинул, красные их всех расстреляли в Иркутске. Вот так я и стала вдовой. Мне теперь безразлично кто у власти. Жить надо тихо и мирно.

– Лидия Васильевна, не прогоняйте меня. Я здесь никого не знаю. Радевич сказал, что вы надёжный человек.

– Ещё бы не надёжный. Жили они у меня. А теперь он устроился куда-то работать. Тебя привёз, чтобы я не скучала. Пойдём, подберём тебе одежду, завтра отведу на нашу фабрику.

У Лидии Васильевны было несколько шкафов с одеждой. Она выбрала для Ольги элегантный деловой костюм. Остаток дня они употребили на подгонку одежды по фигуре. В свои пятнадцать лет Ольга имела высокую грудь, тонкую талию и деревенские широкие бёдра.

– Ты говори, что тебе восемнадцать. Могут не принять на работу, если тебе пятнадцать лет. Ты и развита на все восемнадцать. Бог тебя не обидел, красавица.

Ольга смотрела на себя в зеркало и не узнавала.

– Я превратилась в городскую девушку. Здорово!

– Нет, моя дорогая, городская ты, когда стоишь неподвижно перед зеркалом и молчишь. Стоит тебе заговорить и пойти вперёд по улице, сразу ясно, что ты деревня. Ты ведь не идёшь, а шагаешь. Шаги большие, да ещё в прискочку. И говорить тебе надо учиться. И за лицом надо следить. У тебя прекрасные глаза. Но как ты смотришь ими?

–Как?

– Как корова, безразлично, без выражения. Если хочешь в городе жить и хорошо судьбу свою устроить, многому учиться надо. Красивая ты девушка. Но красоту твою шлифовать надо. Понятно? Займусь я тобой. Согласна?

– Ой! Как же не согласна? Это здорово, что я к вам попала!

Лидия Васильевна с улыбкой смотрела на девушку. Детей у них с мужем не было. А ей хотелось воспитать девчонку, чтобы была красивая интеллигентная барышня.

С этого момента Ольга начала учиться. Училась ходить. Лидия Васильевна ей показала на улице девушку с красивой походкой. С тех пор Ольга стала приглядываться к красивой женской походке. Увидит на улице красиво идущую женщину и пристроится следом. Смотрит. Изучает. А потом дома тренируется.

Подбирали они с Лидией Васильевной приятное выражение лица перед зеркалом. Ольга сначала смеялась. А потом поняла, что это важно. И когда её никто не видел, часами сидела перед зеркалом, тренировалась. Делала лицо то важным, значительным, то добрым, благожелательным, то весёлым, то грустным. Самое главное – не быть безразличной коровой.

Училась правильно говорить. Поступила учиться в школу рабочей молодёжи. Так старалась, что за один год два класса закончила.

Лидия Васильевна учила её одеваться. Зарплата на швейной фабрике была не великая. Но при экономном расходе можно было купить необходимое.

От матери вести приходили редко. Помогать деньгами она ей не могла.

Весной её одолела тоска по родному дому. Снился лес, зеленеют берёзки, цветёт черёмуха, тёмные ели и кедры, зеленеют поля.

Пришло известие о тяжёлой болезни деда. Решила навестить родной дом, попрощаться с дедом, приласкать сестру и брата, прижаться к материнскому боку.

– Лидия Васильевна, я поеду домой на летние каникулы. Надо навестить своих. Дед умирает.

– Поезжай. Возвращайся, я буду ждать.

Привыкла Лидия Васильевна к своей подопечной.

* * *

Возвращалась Ольга в свою деревню уже не таясь. За этот год в деревне кое-что изменилось. Окрепла Советская власть. Крестьяне объединились в колхоз. Из Питера прислали председателя – коммуниста. Поэтому в центре села стояла большая изба под красным флагом. Ольга обратила на неё внимание.

Мать вышла на крыльцо. Они обнялись, поплакали.

– Дед ещё жив? – спросила Ольга.

– Нет, похоронили недавно.

Всё лето Ольга работала на огороде: копала, полола, окучивала картошку.

Воспоминания Ольги

Прошлое – это написанный судьбой роман. Всё оставляет след. Даже когда жизнь ранит нас, мы продолжаем двигаться вперёд. Мы идём – навстречу ветру, и не желаем останавливаться.

Воспоминания о своей первой любви Ольга загнала в самый дальний уголок своей души. Это её боль. Но нельзя жить болью прошлого. Ольга помнила, когда и как она встретила свою первую любовь, каждый шаг, каждый вздох, каждое исполненное желание. Иосиф – её жизнь и любовь, его взгляд – священный источник радости, возлюбленная душа. Их встреча неожиданная, но такая ожидаемая. Ольга мечтала встретить любовь. Любовь – дорога или цель? Если ты действительно любишь, забываешь о себе.

Иосиф встретился Ольге в первый же выход её в общество. Лидия Васильевна была приглашена на торжество, посвящённое началу учебного года, в университет. Вспомнили о ней университетские сослуживцы её мужа. Все сидели за длинным столом, говорили о высоком. Речи были несколько высокопарны и достаточно длинны. Общество навевало скуку. Лидия Васильевна шепнула ей:

– Ты иди в зал. Там молодёжь танцует.

Ольга тихо выбралась из застолья, вышла в коридор и услышала музыку. В зале было много молодой публики. Она встала у стенки и собралась оглядеться. Но её взгляд упёрся в чью-то грудь. Подняла глаза. Перед ней стоял высокий парень и поклоном приглашал её на танец. Лидия Васильевна позаботилась, чтобы Ольга обучилась искусству бальных танцев. Ольга встала в позицию, как её учили, парень положил ей руку на плечо, обхватил легко талию и они закружились в плавном вальсе. К концу кружение превратилось в вихрь. А потом без остановки начался следующий танец. Он ничего не говорил. Они танцевали, не пропуская ни одного танца. И как-то неожиданно вечер закончился. Музыка стихла.

– Давай познакомимся. Меня звать Иосиф. А тебя?

– Ольга.

–Ты пришла с Лидией Васильевной, профессоршей. Я обратил внимание в первый же момент. Ждал, когда она отправит в зал. Ты её дочь?

Ольга засмеялась.

– Нет. Но я у неё живу. Она действительно мне как мать.

– Я хочу проводить вас. Думаю, надо у неё спросить разрешения.

В это время Ольга увидала Лидию Васильевну. Она шла к ним навстречу.

Иосиф помог им одеться, проводил до дома.

– Лидия Васильевна, разрешите мне иногда навещать вас и приглашать Ольгу в театр или на музыкальные концерты.

– Буду рада. Вы где работаете?

– В университете.

События развивались так, как и должны были. Иосиф не длил период ухаживания. Ему было особенно некогда. И однажды он пригласил Ольгу в свою семью, познакомил с матерью, сделал предложение.

Сейчас Ольге трудно было вспоминать. Она стремилась забыть.

Иосиф часто ездил в командировки. К нему приходили какие-то люди. Что-то приносили, что-то забирали. Он не откровенничал с Ольгой. Но было понятно, что в его жизни есть тайна. У них была большая квартира. Мать имела свою территорию. У Иосифа и Ольги были свои апартаменты. Когда семья встречалась за столом, Ольга чувствовала неприязнь свекрови. Через положенный срок у них родилась дочь. Бабушка не проявляла особых чувств к внучке. Однажды Ольга услышала разговор Иосифа и матери.

– Я тебя предупреждала, чтобы ты не женился на этой деревенской девке. А теперь ребёнок родился.

– Мама, неужели девочка тебе не в радость? Удели ей своё внимание. Это твоя внучка, почувствуй к ней тепло и любовь.

– Вот ещё! Хоть закричится, хоть заорётся, я не подойду. У ребёнка есть мать. Пусть справляется. Я предоставила вам кров. Этого достаточно.

Ольга быстро повернулась и тихо прошла в свою комнату. Комок застрял в горле. Слёзы душили. Иосиф зашёл поцеловать на прощание.

– Не горюй. Я постараюсь скорее вернуться. Там в прихожей в углу чемодан. Не открывай его. За ним придут. Отдашь.

Иосиф уехал в командировку. Ольге сказал, что его не будет долго.

– Живите с матерью дружно.

Но дружно не получилось. В шкафу стоял закрытый чемодан, за которым должен был зайти человек. Ольге было очень любопытно, что же в том чемодане. Она вытащила его из шкафа и попробовала открыть. В конце концов, с помощью ножниц кое-как замок открыла. В чемодане был порох и ещё какая-то взрывчатка. Внезапно Ольга почувствовала старческое дыхание. Она обернулась. Свекровь стояла за ней с горящей спичкой. Она бросила её в чемодан. Ольга увидала вспышку, что-то ударило её в лицо. Она потеряла сознание.

Сколько она была без сознания, неизвестно. Очнулась Ольга в чужом доме, в подвальном помещении. Выздоравливала она трудно. Она и её дочь оказались в чужом доме под присмотром полупьяной немолодой женщины. Тогда она и встретила Ивана.

Иосиф в её жизни больше не появлялся. Позднее она узнала, что он женился на её подруге. Обида не позволяла ей искать с ним встречи. Изредка он передавал ей деньги. Но сам не приходил проведать девочку.

Вспоминать всё это было трудно, невыносимо. Иосиф не появлялся. Потом она узнала, что он был арестован и расстрелян в 1937 году как враг народа.

Рана долго не заживала.

Иосиф Донатович Ионикан был членом контрреволюционной монархической организации «Союз спасения России». В Томске был центр диверсионной повстанческой эстонской организации. Иосиф был занят формированием отрядов в районах дислокации спецпереселенцев. Вероятно, поступок его матери способствовал аресту Иосифа. Убить Сталина – это была задача советских физкультурников на 1937 год. Латыш Иосиф Ионикан был арестован 15 декабря 1937 года и расстрелян 4 февраля 1938 года. Ольга об этом узнала позднее. До его ареста у Иосифа было достаточно времени, чтобы найти Ольгу и своего ребёнка. Особых проблем в этом не было. Но он этого не сделал. Очевидно, повлияла его мать, которая, судя по её поступку, ненавидела Ольгу настолько, что не интересовалась внучкой. Платить Марии Ивановне она не собиралась. Оплатила один раз и на этом всё закончилось. Ольге было обидно. Её гордость пострадала. Она решила, что вырастит дочь сама.

Прииск Фролыч

Прииск Фролыч располагался вдоль трассы в широком распадке вдоль ручья Фролыч и одновременно на левом берегу богатой золотыми россыпями речки Чай-Урья.

Небольшой посёлок имел несколько домов для вольного населения. Недалеко расположился приданный прииску лагерь зэков.

Жизнь в тайге была возможна только в летнее время. Дети росли. Встал вопрос о постоянной крыше и другой работе. Пришлось Ивану осесть. Первая постоянная крыша на прииске Фролыч. Небольшая комната, грубая рукотворная мебель. Круглая металлическая печка, сделанная из бочки, в углу около двери бочка с водой. Воду привозили из речки по утрам. Ольга уходила на весь день на работу в магазин. При отправлении на Колыму Ольга отправила свои вещи багажом. Богаж был погружён на корабль, Ольга проверяла. Но когда пришла пора получить его по месту жительства, ей ответили, что такого нет. Все вещи были утеряны. Восполнить пропажу не было никакой возможности. Приисковые магазины этим не снабжались. Да и денег не было. Ольга устроилась на работу. Старшую девочку отправили учиться в интернат. Младшая оставалась дома. Ольга работала в магазине через день.

Самое интересное место для ребёнка – подоконник. Это наблюдательный пункт.

Девочка проснулась, когда матери и отца дома не было. В комнате было холодно. Печь уже протопилась. Катя быстро надела старенькое зимнее пальто, лежавшее тут же на кровати. Влезла в валенки и добежала до печки. На ней стояла кастрюлька с ещё тёплой рисовой кашей, в ней торчала ложка. Ольга, зная, что девочка будет дома весь день одна, приготовила пропитание. Катя поковырялась в каше, что-то съела. За стенкой было слышно, как Валя и Валерка Баженовы играют в машину. Лида и Витя Баженовы оставляли своих детей с дневальным дядей Павлом. Дядя Павел был зэком, но не строгого режима. Ему разрешили жить у Баженовых и смотреть за детьми и вести хозяйство. Он был деревенским и всё для дома умел. Иногда дядя Павел брал Катю играть с Валей и Валеркой. Валя была младшей сестрёнкой, Катиной ровесницей, мирная и скромная девочка. А Валерка старше на два года, любил командовать и часто их бил. Поэтому дядя Павел редко брал Катю поиграть к своим подопечным детям.

Валерка собирал все стулья и табуретки в квартире, ставил их друг на друга, делал для девчонок сиденья в кузове, а сам садился впереди и вёл машину, он шоферил. Как шофёр он рычал и сигналил как машина. Когда это надоедало, он делал аварию. Машина рушилась, падала на бок и в кювет, или шла вообще под откос. Девчонки падали и пищали, если им было больно. За что Валерка и поколачивал их. Пока дети играли в машину, дядя Павел готовил обед, стирал бельё, гладил и вообще наводил чистоту в доме. Но сегодня Валерка возил только Валю. Было слышно, как за стенкой он рычал, как машина.

Катя залезла на подоконник, стала наблюдать за улицей. Напротив окна стоял общежитский барак. Там жили вольные работники прииска, в основном молодые парни. Спали они на нарах, за порядком следил дневальный. Он топил печь. А кушать им готовила повариха. В это время они все были на работе. Катя рассказывала:

– Я увидала, как повариха вышла из барака и отправилась с большой сумкой в магазин. Потом по улице пробежала тётя Лена Зеникова. Я её знала. Она тоже, как и мама, работала в приисковом магазине. Они работали там по очереди. Но сейчас она зашла в барак. Что она там делает? Там же только дневальный. Откуда-то сбоку в дверь зашёл большой квадратный дядька. Через некоторое время к бараку пробежал дядя Андрей Зеников. Я не понимала, как дядя Андрей и тётя Лена могут быть мужем и женой. Тётя Лена – здоровая высокая женщина, лицо у неё лошадиное. А дядя Андрей маленький, худенький, кудрявый. У него глаза красивые. Пока больше никто не входил и не выходил. Затем из окна барака пошёл дым. Из дверей спокойно вышел большой квадратный дядька. Он сразу скрылся за стенкой общежития. Из дверей выскочил как ошпаренный дядя Зеников и два раза обежал вокруг барака. Потом он начал кричать: «Пожар, пожар!» Из окна теперь не только шёл дым, а вырывалось пламя. Я слышала, как дядя Павел закрыл дверь у соседей, бегом пробежал по коридору на улицу. К горящему бараку бежали люди, начальник прииска, доктор, продавец из магазина – грузин. Грузин рвался в барак. А начальник прииска его удерживал. Не хотел, чтобы тот сгорел. Я стояла на своём подоконнике и смотрела, как горело и догорало общежитие. Прибежала мама, она плакала и схватила меня в охапку. Потом взглянула в окно. Увидела, что пожар заканчивается.

Ольга боялась, что может загореться их дом. Тушить было некому и нечем. Воду возили от реки по утрам в железной бочке.

Пожар стали расследовать. В общежитии сгорел дневальный. Из Сусумана приехал следователь. Он установил, что этот дневальный с утра накачался спиртом, забросил в печь много топлива и лёг спать. Вот и сгорел, и людей без крова оставил.

Пожар Кате запомнился. Тем более что жена начальника прииска позвала детей в гости, спрашивала, что они видели.

Но Валя и Валерка Баженовы играли, в окно ничего не видели. А Катя ей всё рассказала. Она после этого стала часто её приглашать в гости. Угощала вкусным. А на Новый год подарила куклу.

Катя любила тётю Люду. Она была добрая и очень красивая. Читала ей сказки и учила читать.

Пожар

Людмила, жена начальника прииска Берга, только вчера вернулась из Москвы. У неё там была небольшая квартирка. Надо было её проверить и сохранить.

– Людмила, я так беспокоился всё это время. Мне казалось, что ты не вернёшься. Я просто панически боялся остаться один наедине с неизвестной нам тётей Ингой. Я нервничал и совершенно не мог спать. Но теперь ты рядом. Значит, можно успокоиться, и дай мне немного отдохнуть. Мы обязательно поговорим, но только позднее. Не обижайся. Я хочу спать.

Утром настойчивый будильник разбудил Отто. Людмила недовольно что-то промычала.

– Ты спи, отдыхай.

Он ещё раз нежно поцеловал её и ушёл.

Людмила крепко заснула. Проснулась она оттого, что отчаянно лаяли собаки. Быстро надела халат и сбежала вниз.

– Врангула! Что случилось?

Но Врангулы дома не было. Дверь была открыта настежь, и холодный воздух торопился вымораживать дом. В открытую дверь она увидала бегущего куда-то Врангулу. Быстро закрыла дверь. И тут зазвонил телефон.

– Да, я слушаю.

Звонил Берг.

– Людмила, в посёлке пожар. Я бегу туда. Не выходи. Возможен поджог. Закрой двери и никого не пускай. Всё. Я тороплюсь. Зайду. Жди.

Горело холостяцкое общежитие. Люди были все на работе. Повариха ушла за продуктами. Дневального нигде не было. Деревянный дом горел быстро. Тушить подбежавшие люди не могли. Не было воды. Её ведь возили с реки бочками. Когда Берг прибежал на пожарище, там уже были Врангула, дядя Павел и Зеников Андрей. Со стороны магазина бежал Девдариане. Не останавливаясь, он ринулся к горящему общежитию. Его поймал Берг.

– Ты что? Сгоришь!

Он рвался изо всех сил.

– Мои вещи! Там мои вещи!

– Ну и что же. Весь дом в огне, ты же погибнешь. Там остались вещи всех людей.

Девдариане продолжал рваться в горящий дом, пока не обвалилась крыша. Тогда он обмяк и сказал:

– Там столько денег сгорело! Целый ящик!

Дядя Павел повернулся, плюнул и пошёл домой. Медленно догорало большое кострище.

– Врангула, зови Павла Ивановича, Зеникова, принесите какой-нибудь инструмент, наверное, ломы и лопаты. Будем разбирать пепелище. Мы должны понять, почему вспыхнул пожар.

Они раскидывали ещё горячие угли и головёшки. Берг отрыл обгоревший труп. Его отнесли на снег. Берг отошёл в сторону. Он был бледен, как полотно. Его вырвало. Он вытерся носовым платком.

– Врангула, сходи за доктором!

Но доктор уже спешил к месту происшествия. Берг пошёл к нему навстречу.

– Док, там обгоревший труп. Если человек был ранен или убит до того, как он обгорел, скажите мне. Никто этого больше не должен знать. Должно быть следствие. Преступника нельзя вспугнуть.

Берг быстро пошёл домой. Ему было плохо не только оттого, что он наткнулся на труп. Он должен был решить, куда и как поместить сорок человек мужчин.

Людмила встретила его тревожным вопросом в глазах.

– Ничего не спрашивай. Поговорим вечером. Сгорело рабочее общежитие. Их надо куда-то заселить, обеспечить необходимым.

Через две минуты он ушёл. Вернулся Врангула. Взял вещи и пошёл в баньку мыться.

Часа в два подошёл Зеников.

– Извините, Людмила Геннадьевна, Отто Карлович дома?

– Нет. А его разве нет в конторе?

– Может быть, и есть. Я просто туда не дошёл. Он заходил домой?

– Да.

– Вам ничего не рассказывал?

– Нет.

– По поводу пожара ничего не говорил?

– Я знаю, что произошёл пожар. Но Отто Карлович со мной не говорил по этому поводу. Просто сказал, что сгорело холостяцкое общежитие. Он очень расстроен. Ему ведь надо сейчас решать все вопросы с людьми и со строительством. Их же где-то разместить надо. А они на работе. Придут, узнают, что жить негде. Так жаль людей.

– Да. Событие не из приятных. Извините за вторжение. Я, собственно, хотел просто вам рассказать, что произошло.

– Ну, расскажите.

– Да я знаю почти столько, сколько вы. Был пожар. Общежитие сгорело. Нашли обгоревший труп. Я думаю, дневального. Наверное, напился и заснул. Или кухарка печь плохо прикрыла. Пожар не мог быть без причины. И причина, вероятно, самая банальная.

– Может быть и так.

– Так Берг, в самом деле, вам ничего не говорил?

– Да нет же. Я даже о трупе не знала.

– Ну, я пошёл. До свидания.

«Зачем же он всё-таки заходил? – подумала Людмила. – Ведь не просто так. Что-то ему было надо выведать».

Появился Врангула.

Зазвонил телефон. Людмила взяла трубку.

– Это опять я.

По голосу Людмила поняла, что Берг не просто расстроен, а в панике.

– Людмила, скажи Врангуле, что он мне сегодня будет нужен в течение дня. Пусть идёт сейчас в контору. Ты не могла бы сегодня ужин приготовить сама?

– Да, конечно.

Она повесила телефонную трубку.

– Врангула, Берг вызывает тебя в контору.

Берг срочно послал Врангулу к Ивану Ивановичу и Лиде Баженовой на работу, чтобы они шли домой и готовились к переселению. Для семейных уже почти построили коттеджи. Недоработки и отделочные работы можно было закончить попозже. Коттеджей было два. Каждый на два хозяина. Берг приказал срочно переселяться в них семьям, а Врангула и дядя Павел должны были помогать с переездом. В течение дня семейные освободят своё старое жильё. В него вселятся погорельцы. Переселил он также Репниных и двух девушек. Теперь погорельцы будут иметь даже лучшие условия, чем до пожара. А семейным предстоят труды по благоустройству своих коттеджей. «Осилят, – подумал Берг. – Где будет трудно, поможем». Затем он позвал к себе Девдариане.

– Меня интересует ваша негласная касса в магазине. Сколько в ней сейчас денег?

– А зачем?

– Мать твою так… – выругался Берг. У людей сгорели все вещи. Им даже переодеться не во что. Надо купить им одежду, постельное бельё, посуду для кухни. Вот и займитесь этим срочно. Берите машину и поезжайте в Сусуман. До семи вечера вы должны вернуться хотя бы с постельными принадлежностями. Не забудьте матрасы. А насчёт сгоревшего ящика с денежными купюрами не огорчайтесь. Деньги – дело наживное. Если бы вы лежали рядом с ящиками обгоревшим трупом, то никому эти деньги радости бы не принесли. Вы видели обгоревший труп?

– Я с вами согласен, вполне согласен. Уже еду.

«Ну, кажется, основное сделано. Что-то скажет доктор?» – подумал Берг.

Через час зашёл доктор.

Труп лежал на столе, закрытый простынёй. Стоял тошнотворный запах горелого мяса. Репнин приподнял простыню.

– Не открывайте. С детства не люблю мертвецов, – попросил Берг. – И прошу вас, перейдём в другое помещение. Меня тошнит.

Они вышли на улицу.

– Я установил, что у трупа свёрнута шея, других видимых повреждений нет. Травма послужила причиной смерти, но для более точного заключения необходимо вскрытие. Обгорел уже мёртвый человек.

– Док, экспертиза установит убийство?

– Безусловно.

– Этого нам только не хватало! В любом случае, о случившемся надо сообщить в Сусуман.

– У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, – сказал доктор.

– Говорите.

– Нам не надо здесь следователя по особо важным делам, которого вызовут из Магадана. Я сам имею право провести вскрытие и составить об этом соответствующий документ. Пусть это будет несчастный случай. Выпил человек лишнего, оставил неприкрытой дверцу печки, выпал уголёк и недалеко лежали дрова для растопки. А он спокойно спал. Кухарка ушла в магазин. Случился пожар. Следствие проведём сами, найдём и накажем преступника. Правду будем знать только мы. В Сусуман сообщим попозже. Они не захотят делать эксгумацию.

Эта версия стала официальной. Но Берг ещё долго не мог придти в себя. Он много раз перебирал в уме все подробности того дня, с момента, когда увидел в окне конторы огонь и дым пожара. Кого он видел тогда? Зеникова и двух дневальных. Оба дневальных прибежали на пожар почти одновременно. А Зеников? Он в тот день был выходной. Пожар он увидал первым и поднял крик.

– Кто-то же видел, как загорелось? Видеть мог тот, кто смотрел в этот момент в окно. Окна на барак выходят от Баженовых и Григорьевых. Взрослые были на работе. Дядя Павел не мог смотреть в окно. У него дел много. Остаются дети, Баженовы Валя и Валерка, двое. Вместе играют. Их надо спросить обязательно. А вот Ольгина дочь сидит весь день одна. Наверняка смотрит в окно, – сказал Берг Людмиле.

– Знаешь, Отто, свидетельство детей очень может быть полезным.

– Людмила, у меня для тебя серьёзное поручение. Не могла бы ты пригласить в гости Ольгину дочь? Она сидит одна, пока мама на работе. Разговори её. Наведи разговор на события пожара. Может быть, она что-нибудь видела в тот момент. Только говори с ней так, чтобы у ребёнка не было на этом заострено внимание. Ты поняла меня?

– Очень хорошо поняла. Может быть, устроить какой-то детский праздник и пригласить всех детей?

– Ты права, надо говорить и с Баженовыми. Но нельзя же сразу со всеми.

– Нет, только сразу со всеми. Я придумаю какую-нибудь игру. Почитаю им книжку про пожар. А потом поговорим.

– Хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, что о твоей интересной игре у детей сохранятся воспоминания, и они расскажут о них мамам и папам. Расскажут громко. Они должны рассказать о другой, более интересной игре.

– У наших детей мало развлечений, и они будут помнить о событии долго. Я продумаю всё и подготовлюсь в ближайшее время. Да, я тебе не говорила, что в тот день, когда произошёл пожар, ко мне заходил Зеников.

– Зачем?

– А вот это интересный вопрос. Он спросил, дома ли ты, и что говорил мне о пожаре. Он сказал, что хотел рассказать мне о пожаре. А когда узнал, что ничего существенного я не знаю, сказал, что сам знает не больше. Кстати, это он мне первый сообщил о трупе.

– Я вообще не хотел тебя тревожить. Ну, что ж, проверим птичку Зеникова. Это всё очень интересно. Я думаю, ему есть что скрывать.

– Наверняка причина кроется в этой лошади, жене Зеникова.

– Очень может быть,– согласился Берг.

– Никак не понимаю эту пару. Он маленький, но ведь вполне приличный внешне. Она просто лошадь. И лицо лошадиное. Просто по поговорке «любовь зла, полюбишь и козла», – подвела итог Людмила.

Следствие

Через два дня вечером Людмила рассказывала Отто о результатах своей игры – беседы с детьми.

– Ты прав. Но только частично. Валентина и Валерий не видели начала пожара. Они играли в машинки. Крик “пожар” первым услыхал дядя Павел. Он сказал им, чтоб носа не высовывали на улицу и смотрели в окно. А потом ему рассказали, что увидят интересного. Они до конца всё и смотрели. Но они ничего, кроме самого пожара не видели. А вот Катя дала мне очень интересные показания. Когда просыпается, мамы нет дома. Она уже ушла на работу. Катя сначала лежит в кровати. Ей не хочется вставать, потому что холодно. Печка уже прогорела. Но долго лежать тоже нельзя. На печке стоит завтрак, он остывает. Она одевается, не вылезая из кровати. Надевает всё тёплое и бежит к печке. Печка уже прогорела, но ещё тёплая. Она её обнимет, немного погреется и начинает есть. Ест она прямо из кастрюли, не отходя от печки. В этот день она проснулась поздно. Каша уже остыла. И есть она не стала. А сразу надела зимнее пальто и залезла на подоконник, как обычно, смотреть на улицу. На улице в это время людей почти нет. Поэтому она смотрит в основном на двери барака. Сначала она увидала, как из двери вышла тётя повариха. Она была с большой сумкой, пошла в магазин за продуктами.

Тётя Лена Зеникова быстро прошла в дверь общежития почти сразу после того, как ушла повариха. Немного погодя к общежитию подошёл какой-то дяденька, такой большой, широкий и высокий. Катя его раньше не видела на прииске. Потом быстро туда же пробежал дядя Андрей Зеников. Она его знает. Некоторое время никого не было. И вдруг из двери выскочил тот большой дяденька и побежал за барак. Больше его не было. А дядя Андрей Зеников выскочил и два раза обежал вокруг барака и стал кричать: «пожар»! Он смешно бегал вокруг общежития и кричал. Катя удивилась, почему он так кричит. И увидела огонь из среднего окна. И потом огня стало много. Дядя Павел появился первый, потом дядя Врангула, потом начальник прииска. Она тебя зовёт начальником. Они ничего не делали и только смотрели, а начальник держал продавца. А потом крыша обвалилась, и пожар стал заканчиваться. А тёти Лены всё не было. Все стали раскидывать брёвна. Девочка беспокоилась за тётю Лену. Но она оказалась жива и даже нигде не обожглась. Вот я тебе всё рассказала. Мы с ней договорились, что она ни с кем об этом не будет больше говорить. А она сказала, что это никому не интересно. Ни маме, ни папе. А больше она ни с кем почти не разговаривает. Валя с Валериком её не берут к себе играть.

– Бедный ребёнок. Когда уезжает в интернат сестра, она всё время одна, – сказал с сочувствием Берг.

– Да, над таким детством стоит задуматься. Я думаю, её иногда брать к себе в гости. Мы с ней обе безработные. Буду учить её читать.

– Теперь давай проанализируем рассказ ребёнка. Он нам кое-что дал. Был чужой человек. Это явно. На прииске мало людей, и девочка знает всех. Зеников, безусловно, его знает. Он имел встречу с ним.

– Да. Был ещё убитый дневальный. Он, очевидно, первый встретился с незнакомцем. И они не поладили. Возможно, Зеников всё видел. Интересно, зачем он бежал в общежитие?

Людмила задумалась.

– Зеникова надо допросить, – сказал решительно Берг. – Он знает намного больше, чем говорит.

– Интересно, зачем он всё-таки заходил к нам в день пожара и спрашивал тебя. Он ведь прекрасно знал, что тебя не может быть дома. Что-то ему надо было узнать, – раздумчиво сказала Людмила.

– Повтори ещё раз, о чём он спрашивал, и что вообще говорил? – Берг заинтересованно посмотрел на Людмилу. – Боже мой! Ты зачем ему открыла дверь? Я же тебе говорил, что бы ты никого не пускала. Вдруг это какой-нибудь «привет от тёти Инги»!

– Успокойся! Ничего не произошло. А Зеников спрашивал меня, что я знаю о пожаре. Что ты говорил по этому поводу. И сначала сказал, что зашёл рассказать о случившемся. А потом, когда я ответила, что ты ничего не говорил, кроме того, что сгорело общежитие, он ответил, что знает почти столько, сколько и я. Он сказал, что на пожаре нашли обгоревший труп, очевидно дневального. И ещё сказал, что причина пожара самая банальная: повариха неплотно закрыла печку, а дневальный напился с утра пораньше и заснул. Зеников ушёл, когда я сказала, что о трупе ты ничего не говорил.

– Я так думаю, что он через тебя хотел протолкнуть свою версию причины пожара: повариха неплотно закрыла печку, а дневальный напился с утра пораньше и заснул. Его обязательно надо допросить. Но я не могу это сделать один. Как ты думаешь, кого можно взять в помощники?

– Никого из своих работников. Взять в помощники можно только Лёву и Михаила.

– Ты права. Кстати, ты не заходила к ним, когда вернулась?

– Нет. А что?

– Людмила, но ведь ты должна была им сказать, передала или нет их ходатайства о реабилитации. Они же ждут с нетерпением.

– Ты знаешь, действительно нехорошо. Просто этот пожар выбил меня из колеи. Их ходатайства я отдала Марии. Я не могла этим заняться сама. Не потому, что поленилась. За мной следили. И отвлекаться от весёлой жизни мне было нельзя. Своим легкомыслием мне надо было кое-кого ввести в заблуждение. Так что, если дядюшка скажет тебе, что у тебя беспутная жена, не огорчайся.