Текст книги "Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков."
Автор книги: Ирина Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Ответить она не успела, ее опередил Холодный, мстительно заметивший:
– Ну конечно, она же всегда считала себя выше других, наша компания для нее недостаточно хороша. – Рука в белой перчатке стиснула маленькое хрупкое плечо внучки Венедикта. Девочка молча закусила нижнюю губу и опустила глаза.
Зазаровский наклонил голову, отчего его сально-коричневые волосы покачнулись.
– А я думаю, Павлуша, ты не должен так разговаривать с главной достопримечательностью моего города. Ведь она теперь принадлежит мне. – Он хрипло рассмеялся и вытянул руку ладонью кверху. – Разделишь со мной власть, милая?
Подобное предложение на глазах у всего общества было наивысшим признанием. И если бы на месте этого плохенько скроенного вампира находился Лайонел, она бы закончила свою вечность, умерев от счастья. Но, увы, мечты и желания воплощались зачастую нелепо и походили на отражение в кривых зеркалах.
– Благодарю, – ответила она. – Твое правление – это миг наслаждения комара, который впился в человеческую руку и не знает, что другая уже занесена над ним. – Девушка развернулась и, более не таясь, зашагала прочь, проворчав: – Неудачник.
А крик Зазаровского потонул в неожиданно грянувших аплодисментах.
В зимнем саду Анжелика свернула с главной каменной аллеи на более узкую дорожку, по сторонам которой росли карликовые деревья и кусты с розами. Та вскоре привела ее к увитой зеленью двери. За ней находилась винтовая каменная лестница, убегающая вниз.
Девушка, придерживая длинный подол платья, преодолела спуск и попала в гараж, где ее ждал лимузин с водителем. Сейчас она жалела, что не уехала сразу после встречи с Наркиссом. Больше тут делать было нечего. Она никогда не разделяла восхищение Лайонела сырым, пыльным и воистину призрачным Петербургом. Иной раз он даже напоминал ей древний склеп, сделанный из больших камней, поросших прохладным мхом и окутанный мглой, где она себя похоронила. Другое дело Париж – сверкающий, модный, удобный, место вечного размеренного праздника.
– Не так быстро, – грубо ухватил ее за локоть Павел Холодный. – Помнится, мы не договорили… – Он повертел головой. – Твоей собачки теперь нет…
Тот не договорил, потому что отлетел на расстояние пяти метров и упал на одну из машин гостей Бриана, проломив кузов.
– Мне не нужны собачки, чтобы ставить на место щенков, – садясь в лимузин, бросила Анжелика. – А ты гляди, как бы и твоя маленькая забава не сбежала…
Водитель вывел машину из подземного гаража и помчал по длинному асфальтированному тоннелю. А девушка тем временем откинулась на мягкое сиденье и достала из сумочки телефон. В него она сказала лишь несколько слов:
– Хочу в Париж, вышли за мной вертолет.
У въезда в город водитель опустил темное стекло, отделяющее его от внутреннего отсека, и спросил: – Куда прикажете?
– В городскую квартиру, – без раздумий ответила девушка, но когда черное стекло поднялось, произнесла: – Но сперва в больницу Святого Авдотия.
Через двадцать минут лимузин остановился возле узкого темного коридорчика. Паука девушка положила в сумочку и оставила на сиденьи, заверив любимца:
– Мика, так для тебя будет безопаснее.
Водитель распахнул дверцу:
– Вас проводить?
– Нет. – Анжелика быстро устремилась по узенькому тоннелю, морщась от неприятных запахов. Лето в Петербурге она особенно ненавидела. Если существование на поверхности ее вполне устраивало, то в период белых ночей, серьезно ограничивающих передвижение под открытым небом, подземная жизнь казалась ей настоящим кошмаром. Большинство разъезжалось по загородным домам, все развлечения переносились в подземный город, благоустроенный на территории Ленобласти – его еще называли «Петербург в миниатюре». И особенной популярностью летом пользовалась резиденция Павла Холодного – Мраморный дворец. Лайонел, бывало, по несколько месяцев гостил там в окружении своих приближенных. Холодный всегда этим очень гордился и надеялся, что однажды правитель окажет ему доверие и милость, какую оказывал Георгию. Да так и не дождался.
Девушка остановилась перед серой дверью и нажала на звонок. Охранник, одетый в черную форму с красным крестом на рукаве, проводил ее в светлую приемную, где за стойкой сидела невзрачная девушка в белом халате.
При виде гостьи та оживилась, глаза ее распахнулись шире.
– Анжелика Тьеполо, – выдохнула она.
– Я хочу навестить Георгия Арапова.
Девушка захлопала ресницами.
– Но это невозможно.
– Что за чушь! – потеряла терпение Анжелика. – Немедленно ведите меня…
– Простите, – пролепетала девица, – к этому пациенту посещения запрещены, – она понизила голос: – Его даже охраняют.
Анжелика хмыкнула, а после недолгих раздумий улыбнулась.
– Я с этим разберусь – видя, что та тянется к телефонной трубке, одними лишь губами произнесла: – Не вздумай.
– Палата тридцать два, – прошелестела в ответ обладательница белого халата.
Анжелика распахнула двойные двери и попала в просторный зал свиданий, где пациенты в больничном одеянии сидели в креслах, беседуя с родными, друзьями, близкими. Кто-то смотрел телевизор, кто-то играл в карты, шахматы, читал. Георгия среди них не было.
Девушка миновала еще одни двойные двери и в длинном широком коридоре быстро обнаружила палату № 32, возле которой стоял молодой вампир в распахнутом белом халате. «Максим» было написано у него на бейджике.
– Вы к кому? – даже не глядя на нее, поинтересовался вампир.
Анжелика хотела немедленно устранить его, но передумала, когда лицо Максима повернулось к ней и глаза расширились, как у девушки из приемной.
– Анжелика Тьеполо! – восторженно выпалил тот и недоверчиво добавил: – Та самая?
Девушка самодовольно кивнула и выдала свою фирменную улыбку, с которой она обычно смотрела на простовампирье с обложек журналов.
– А у меня в гардеробной висит ваш плакат, – простодушно признался он.
– Правда? – искусно изумилась Анжелика, медленно сокращая между ними расстояние. – Как это мило…
Максим смотрел на нее во все глаза, то ли не веря в счастье, то ли вообще не веря, что все это происходит наяву.
– Я могу вам, могу, могу чем-то помочь? – забормотал он, когда ее ладони легли ему на грудь, еще больше распахивая халат.
– Может быть. – Девушка отступила и горестно вздохнула. – Нет, конечно, не можешь. Никто не может…
Максим совсем растерялся.
– Скажите, что нужно и я…
Анжелика взглянула на него из-под ресниц.
– Ты поможешь? Не обманешь?
– Нет, то есть… нет, я правда!
Она указала на дверь нужной палаты.
– У меня есть одно сообщение для этого пациента.
– Но к нему нельзя! – ужаснулся вампир. Девушка сложила вместе ладони и заглянула ему в глаза.
– Это очень важно, иначе бы я не пришла.
– Ну я мог бы…
Анжелика запустила руку ему в карман и вытащила связку ключей, а затем развернула Максима на девяносто градусов и подтолкнула в спину:
– Ну же, милый, беги за плакатом, я его подпишу…
В палате стояла удушливая духота. Стены, пол, потолок – все было белым. На кровати в самом углу лежал пациент, такой же белый, как все вокруг. С тех пор, как зимой приезжала сюда раз к Даймонду, девушка успела позабыть, что такое больница.
Анжелика приблизилась к постели. Лицо Георгия сильно осунулось, растрепанные русые волосы безжизненно лежали на подушке, ямочка на подбородке стала менее глубокой, на бакенбардах виднелась засохшая кровь.
– Ну и сервис тут, даже не умыли, – скривилась девушка. – У нас что, как у людей, бесплатная медицина?
Пациент приоткрыл зеленовато-карие глаза. Пару секунд они молча друг на друга смотрели, затем Анжелика не выдержала:
– Ну как, рискнул жизнью за друга?
Георгий улыбнулся бескровными губами.
– Однажды он вернул мне мою жизнь, а я…
– Да-да, возжелал меня, предал его, ужасная трагедия! Но не стоит о грустном… Ну разве что немножко! – Анжелика наклонила голову набок. – Если о птичках! Где же твоя Орлова? Неужто она оказалась из перелетных?
Молодой человек тихо засмеялся, не отрывая от нее взгляда.
– Я рад тебе.
Девушка неприязненно огляделась.
– Еще бы… единственное приличное тут зрелище в данный момент. – Анжелика деловито прошлась вдоль кровати. – Знаешь, Зазаровский занял твое место, или место Вильяма, если угодно! А знаешь, что ты будешь отправлен в тюрьму?
Молодой человек дважды моргнул.
– А-а, – догадалась девушка, – раз тебя не убили в бою за лучшего друга, ты решил покориться судьбе и не мытьем, так катаньем отдать за Лайонела жизнь.
– Меня несколько дней держали в пыточной камере, – промолвил Георгий, – я даже при огромном желании не способен сейчас справиться с охраной.
Анжелика, досадуя, что перегнула с психоанализом, пробормотала:
– Ладно, не важно. Я сегодня улетаю в Париж, другого шанса у тебя не будет, поэтому вставай и пошли. Очень сомневаюсь, что Лайонел явится оттуда, где он сейчас прохлаждается, чтобы вытащить тебя из этого дерьма!
Георгий без лишних слов медленно сел, при этом морщась от боли, и откинул одеяло. Он был одет в белую больничную рубаху, но поскольку девушка уже видела его нагим, никаких эмоций, кроме отвращения к качеству ткани, она не испытала.
Молодой человек попытался подняться, но после нескольких неудачных попыток Анжелике пришлось ему помочь.
– Обхвати за плечи, – скомандовала она, двигаясь с ним к двери. – Представляешь, какие заголовки будут в завтрашних газетах? «Анжелика Тьеполо вынесла на себе из больницы бывшего правителя города». Какой срам!
Когда они вышли в коридор, столкнулись с Максимом, держащим в руках плакат, изображающий Анжелику во весь рост в шикарном черном наряде.
– К-к-ку-да, – заикаясь, прошептал вампир, выкатывая глаза и указывая скрюченным пальцем на Георгия. – Н-н-невозможно, я, я-я-я… должен позвать охрану, м-м-меня ув-в-волят, уб-б-бьют, я…
Девушка протянула к нему руку и, рванув к себе, страстно поцеловала. Максим, не ожидавший ничего подобного и обалдевший от счастья, смотрел на нее точно доверчивый котенок и прижимал к себе плакат.
– Через минуту можешь бить тревогу, – милостиво разрешила Анжелика и повела Георгия по коридору.
Они просто вышли в зал свиданий, а из него прошли в приемную. Охранник не успел даже пикнуть, как упал со свернутой набок шеей. Пока он приходил в чувство, девушка за стойкой забилась в угол и в испуге накрылась руками, бормоча:
– Не троньте меня, не троньте.
Дополнительная охрана появилась в ту секунду, когда Анжелика распахнула дверь и из узкого тоннеля повеяло сырой затхлостью.
Пятеро вооруженных мужчин ввалились в приемную. Их пистолеты были заряжены капсулами с желчью Пожирателей вампиров, оказывающей парализующее действие. Вампиры для поимки своих же обычно не использовали ксеноновый свет, потому что сами могли обжечься.
Девушка только и успела захлопнуть дверь, прежде чем прогрохотало пять выстрелов. Затем она подхватила Георгия и, сломав один каблук, точно яростный порыв ветра пронеслась по тоннелю до магистрали, где ждал лимузин.
Водитель выскочил из машины, чтобы помочь им сесть, но в его шею угодила капсула, и тот осел на асфальт.
Анжелика бросилась в коридорчик на противоположной стороне магистрали и, обернувшись, увидела, как из-за пары метких попаданий в бак машина вспыхнула.
– Мика! – истошно закричала девушка и было повернула назад, но вампиры с пистолетами уже проникли в тоннель и стреляли, стреляли.
Тогда девушка побежала, пытаясь в этом грохоте сконцентрироваться и подать мысленный приказ пауку. Только сумочка была закрыта, она помнила, и все равно продолжала посылать своему любимцу мысленные указания. Но связь между ними оборвалась…
Петляя по узким коридорам, тоннелям и переходам, они вскоре оторвались от преследователей, звуки выстрелов отдалились. Но девушка не остановилась, пока не достигла отсека с квадратным люком в стене и решеткой вместо пола, где внизу плескалась вода.
Анжелика быстро открыла люк и бросила свою ношу прямо в хлынувший водяной поток, затем нырнула в него сама.
Они всплыли в Мойке, прямо под Синим мостом, составляющим часть Исаакиевской площади. Поднялись по лесенке на набережную и остановились.
Небо все еще оставалось довольно светлым, и кожу как будто саднило.
Георгий, который отходил после пыток ксеноном, от боли закрыл лицо руками.
– Боже, – прошептал он.
Анжелика вновь взвалила его на себя.
Люди, прогуливающиеся вдоль канала, не успели их даже увидеть, с такой скоростью передвигалась девушка со своей ношей. О том, что несколькими секундами ранее из воды поднялись двое, свидетельствовала лишь пара золотистых туфелек, оставленных на нижней ступеньке лестницы.
Ворвавшись в квартиру, Анжелика скинула Георгия на диван в гостиной, а сама распорядилась:
– Даймонд, собери мои вещи, только самое необходимое.
– Ты уезжаешь? – заволновался он. Синие бархатистые глаза вспыхнули.
– Мы, – бросила она. – Ты тоже. Давай быстрее.
Она видела из окна, что вокруг ее дома происходит настораживающее движение, его окружали, отрезая все пути к отступлению.
Георгий тем временем переоделся в джинсы, рубашку и ботинки, одолженные Даймондом.
На столике возле дивана запиликал телефон. Анжелика сняла трубку и услышала голос Феррана:
– Почему не берешь сотовый?
– Я его потеряла.
– Вертолет будет с минуты на минуту. Где ты?
– В своей городской квартире. Пусть сажает на крышу!
Она положила трубку и пробормотала:
– Я должна вернуться за Микой, он… – Девушка замолкла. Чего толку было произносить бессмысленные слова, Георгий и так знал каждую ее мысль, как свою собственную.
Он вздохнул. И в этом вздохе она прочла то, чего тот не посмел сказать. В подземелье уже наверняка повсюду выставили охрану, вернуться означало бы остаться тут. Анжелика прекрасно понимала, но чувство утраты было таким сильным… Сейчас ей хотелось побыть одной, чтобы никто не видел ее уязвимой и слабой.
Даймонд принес на подносе пять бутылок крови и подал Георгию. Тот опустошил их одну за другой.
Зеленовато-карим глазам вернулась живость, с лица исчезла печать болезненности. Молодой человек медленно встал.
– Можем идти.
На чердак они поднялись прямо из квартиры. Литую винтовую лестницу в просторной кладовке велел сделать Лайонел. «На всякий случай», как он сказал несколько лет назад. И вот этот самый случай представился.
На чердаке хранились старые вещи, которые по каким-то причинам хозяйке разонравились или надоели.
Даймонд залез по деревянной лесенке, распахнул чердачный люк, ведущий на крышу, и выкинул в него чемодан.
Вертолет с тонированными стеклами был уже близко, шум лопастей приближался. Анжелика едва успела выломать деревянную лестницу, ведущую на крышу, и захлопнуть люк, прежде чем на чердак ворвалась вооруженная группа.
Анжелика буквально закинула Георгия в кабину вертолета, а когда обернулась к Даймонду, увидела, как тот медленно оседает на чемодан. В спине у него торчала капсула. Один вампир с пистолетом уже успел выбраться на крышу.
Девушка хотела выпрыгнуть из кабины, но Георгий схватил ее за руку, приказав пилоту: «Взлетай».
Анжелика яростно вырвала у него свое запястье и кинулась к распластавшемуся на чемодане юноше. Вертолет оторвался от крыши.
Девушка ухватила Даймонда за руку, взгляд ее на миг остановился на чемодане, а затем она в два прыжка оказалась под вертолетом и схватилась за трубку шасси. С крыши открывался прекрасный вид на Дворцовую площадь, колонну, увенчанную Ангелом с мечом, и на Зимний дворец – зелено-белый, изобилующий позолотой и скульптурами.
Парни из отдела по борьбе с преступностью стреляли. Анжелика прикрылась телом юноши и в него угодило еще несколько пуль.
Вертолет набирал высоту, Георгий тянул к девушке руку, но схватиться за нее Анжелике было нечем, потому что одной рукой она обхватила Даймонда, другой держалась за полозья.
Тогда пилот оставил управление и вместе с Георгием втащил девушку с юношей вовнутрь. В кабине было светло и уютно: кремовая обивка, того же цвета диванчик, напротив него два кресла и между ними столик. Даймонда уложили на диван, Анжелика с Георгием опустились в кресла.
Зазвонил телефон, висящий над столиком.
– Все в порядке? – поинтересовался Ферран.
– В полном, – ответила Анжелика, кинув косой взгляд на лежащего с закрытыми глазами юношу. Из-за него она была лишена своих любимых вещей.
– Жду тебя с нетерпением.
Она повесила трубку и откинулась в кресле. Долгое время полет проходил в молчании.
Наконец, девушке надоело, и она спросила:
– Что теперь? Куда отправишься?
После короткой паузы он промолвил:
– Техас.
– Точка отсчета? – приподняла она брови. В Техасе все началось – там Лайонел спас ему жизнь и оттуда они двинулись по миру вдвоем. И с тех пор никогда не разлучались.
Георгий никак не прокомментировал ее предположение, вновь надолго повисла тишина.
Девушке не оставалось ничего иного, как рассматривать сидящего перед ней мужчину. Она знала его ровно столько, сколько знала Лайонела. Это был первый вампир, которого правитель Северной столицы ей представил сразу, как только они сошли с самолета.
Ей тогда показались странными его слова: «Вы будете часто встречаться, постарайтесь проникнуться друг к другу симпатией».
И очень скоро после официального знакомства ей пришлось убедиться, что «часто» – это не пару раз в неделю, а в противовес божьему дню – каждый дьявольский вечер.
Тень Лайонела – называла она его. Одно время ее даже терзали сомнения относительно предпочтений Лайонела в постели. И она ревновала, ловя взгляд ледяных глаз, который иной раз оценивающе останавливался на хорошеньких мальчиках.
Но однажды, поймав ее за мыслями об этом, Георгий очень категорично сказал: «Мы не любовники».
Когда же она спросила: «А другие мужчины его интересуют?», он лишь загадочно улыбнулся: «Почему бы тебе не спросить у него самого?»
На свой вопрос в конце концов она получила ответ, хоть и странный. Лайонел сказал: «Когда мальчики из церковного хора исполняют сто двадцать девятый псалом, на словах «Если ты, Господи, будешь замечать беззаконие, Господи, кто устоит?» у меня неизменно встает».
– Помнишь Новый год? – внезапно заговорил Георгий, подняв на нее глаза.
Анжелика растерянно кивнула.
– Как забавно… если не считать Вильяма, ближе нас с тобой у него никого не было. Ты назвала меня тогда идеальной служебной собакой. – Он засмеялся. Но сколько горечи было в этом тихом звуке.
– А ты меня любимой подстилкой, – напомнила она.
– Не идеальная, – точно не слыша ее, произнес он. Анжелика понимающе покачала головой.
– Не любимая.
Георгий задумчиво прочертил на мраморной столешнице крест.
– Мы сидели по левую руку от него, а она сидела справа, между ним и его братом, напротив нас, между тобой и мной. Даже если бы та новогодняя ночь повторилась заново тысячу раз, я никогда бы не угадал в этой девочке той разрушительной силы, которой она обладает. Она разбила мир каждого, кто находился в ту ночь в гостиной.
– Нет, – вздохнула Анжелика. – Она разбила Его мир, а наши вслед за ним посыпались как карточные домики. Потому что не существовало у нас своих миров, всегда был лишь только мир Лайонела, где он позволял нам быть. Мир с его законами и правилами.
Георгий приподнял брови.
– Ну а твой мир до него?
– Кажется, что тот был пуст. – Девушка отвела взгляд и нехотя прибавила: – Конечно, это не так. Просто в мире Лайонела я была как будто постоянно под кайфом, а теперь у меня страшная ломка… Но когда-нибудь она пройдет. – Анжелика улыбнулась. – Ну а ты? Твой мир, каким он был?
Неожиданно она поймала себя на мысли, что не знает его истории. Кто он? Кем был до того, как его обратили, кем был до встречи с Лайонелом?
– Я родился в Москве, в семье башмачника девятнадцатого августа тысяча семисотого года – в день объявления войны Швеции.
Девушка изумленно хмыкнула. А ей-то всегда казалось, что он из благородных.
– Из своего детства я помню только башмаки и постоянное чувства голода. У меня было трое сестер и четверо братьев. Наша мать умерла во время очередных родов, когда мне исполнилось одиннадцать лет. Как самый старший из братьев, я пошел работать – чистил ботинки господам на улице. Потом помогал на одной кухне, выполнял мелкие поручения, в общем, брался за любую работу. В пятнадцать я записался в армию. А в двадцать один, когда Россия подписала со Швецией Ништадский мирный договор, положивший конец войне, длящейся с самого моего рождения, во время празднования победы я встретил Ее.
Анжелика оживилась.
– Девушку?
– Так мне тогда казалось… скорее женщину, ей было чуть больше сорока, но определить, сама понимаешь, не составляло возможности. Ее звали Хельгой. Я потерял голову, в моем представлении она была какой-то нереальной… А она, на мое признание в любви, сказала, что я ей очень напоминаю сына. И попросила всегда быть с ней. Я по молодости и неопытности в делах любовных решил, что когда-нибудь она посмотрит на меня иначе… Наивно с моей стороны. Она обещала мне жизнь без забот, обещала показать страны и города, обещала вечный праздник… Для меня, мальчишки из нищей семьи, она казалась подарком небес. И лишь спустя десяток лет, когда наскучил ей и она уехала в неизвестном направлении, попросив не искать ее, я сумел оценить… подарок. Скитался по миру, надеясь однажды встретить ее. В сороковом году меня занесло в форт Сан-Антонио, я прожил на землях Техаса девять лет, пока меня не выследили охотники племени Апачи. Остальное тебе известно.
Анжелика пораженно покачала головой.
– А Лайонел знал, что ты сын башмачника?
– Ох, Анжи, ты неисправима, – засмеялся Георгий. – Конечно, знал. Выслушав мою историю, он лишь сказал: «Когда я имел удовольствие познакомиться с Хельгой и она отметила мое потрясающее сходство с ее сыном, я пообещал звать ее мамочкой, если она уложит меня в свою постель», а потом добавил: «Война со Швецией, какая прелесть… Интересно было бы побывать в загородной резиденции Петра, посмотреть его знаменитые фонтаны. По слухам, это великое слово в архитектуре». Вот и все, что его заинтересовало в моем рассказе.
– Ну да, ну да, если коротко о Лайонеле, то набор из женщины, войны и архитектуры вполне подходит, – сморщила носик Анжелика. – Всегда было любопытно, почему же ты тогда пришел на шоссе? Дело ведь не в безумном желании обладать мной? Что-то другое?
Георгий посмотрел на занавеску в проходе, отделяющую пассажирский салон от кабины.
– Пилот, опустись где-нибудь неподалеку от Литвы, я выйду.
– Не полетишь в Париж? – изумилась девушка.
– Не собирался.
Они внимательно смотрели друг на друга, Анжелика ждала.
– Это ревность, – усмехнулся молодой человек. – ревнуют не только женщин, но и друзей. Не сумел достойно принять, что в его жизни появился кто-то, о ком ему хочется думать в одиночестве. Эгоистичное желание владеть кем-то безраздельно – разрушительно. Оно способно создать, но оно не способно долго и счастливо жить, ибо всегда уничтожает свое творение, когда приходит время с кем-то его разделить.
Вертолет приземлился.
Георгий поднялся и возле кресла Анжелики замешкался.
Она была уверена, что он сейчас ее поцелует, и знала, что молодому человеку, читающему ее мысли, теперь об этом известно. Но он взял ее руку в свои, сжал и, выпустив, негромко сказал:
– Не потому что мне не хочется, а потому что ты устала от похоти мужчин, которые сходят по тебе с ума. Они целуют тебя или мечтают об этом, и в бесконечном круговороте их желаний невозможно рассмотреть тех, кто не просто хочет твое тело, а для кого ты – это целый мир.
Взгляд зеленовато-карих глаз задержался на лежащем на диване Даймонде, затем Георгий открыл дверной люк и исчез за ним.
Глава 5Чертовы качели
Катя стояла под огромным многовековым деревом, глядя на внушительную зеленую крону, где прятались маленькие домики, сплетенные из веток и прутьев, точно корзинки. Лучи заходящего солнца не могли пробиться сквозь густую листву, поэтому тут всегда была тень и прохлада.
Девушка уже находилась на острове несколько дней и успела его обследовать. На северной его части солнце восходило и там царило раннее утро, а на юге – заходило и был вечер. По краю острова на юго-востоке почти у самой воды росли гигантские деревья, на ветвях которых жили черти.
К ним-то от скуки Катя и пришла. Лайонел со своими мышами улетел добывать кровь, а сидеть в пещере девушке быстро наскучило.
Она обошла мощный ствол и, едва не соскользнув со склона в воду, блестящую от лучей заходящего солнца, уцепилась за бугристую кору, поросшую бархатистым мхом.
Жители острова все попрятались и на зов не выходили, сколько девушка не прохаживалась вокруг да около. Она видела, что большие зеркальные черные глаза наблюдают за ней из плетеных домиков, но как только чертенята ловили ее взгляд, то сразу прятались.
Катя прошагала вдоль стены из деревьев и, увидев одно, буквально завалившееся, склонив ветви в воду, вскарабкалась на него. Огляделась, покричала: «Есть тут кто-нибудь? А-у-у!» и пошла по стволу к кроне, откуда доносилось тихое хихиканье. Какие могла тонкие ветви она отодвигала, через другие – толстые изогнутые, приходилось перелезать или пролезать под ними.
Вскоре глазам открылось презабавное зрелище: на стволе резвилась гурьба чертей, но размером меньше, чем те, что ей уже приходилось видеть. Малыши качались на качелях. Плотные веревки были сплетены из какой-то травы, а сиденье – обычная деревяшка. Три чертенка, сидящих на качелях, верещали, усердно помогая черными мохнатыми ножками раскачивать себя.
Малыши заметили названную гостью – стало очень тихо.
– Привет! – приподняла руку Катя.
Множество зеркальных глаз с любопытством глядело на нее, никто не отвечал на приветствие. Да девушка и не знала, могут ли они ответить. Лайонел сказал лишь, что они абсолютно безобидны и не станут их преследовать, желая заглянуть в глаза. На острове у них была иная миссия, чем в Чертовом лабиринте Наркисса. Эти черти, как объяснил молодой человек, даже не подозревают о своей власти над вампирами.
– Как дела? – спросила Катя, решив, что все-таки нужно попытаться завязать беседу.
Чертенята быстро переглянулись, а затем один из них, как девушке показалось, самый крупный, ростом сантиметров шестьдесят, выступил вперед. Черная шерстка блестела на солнце, а у основания тонкого короткого хвостика у него был белый треугольник.
Малыш осторожно подошел и, нагнувшись, тронул копытцем изумрудный камешек у нее на туфле. А затем заговорил.
Катя во все глаза смотрела на него, вслушиваясь в незнакомые слова и пораженная тем, что понимает его. Чертенок сказал ей: «Очень красиво. Мне бы хотелось, чтобы у меня тоже был такой».
Тогда она наклонилась, оторвала самый крупный изумруд и протянула чертенку. Тот схватил подарок, обернулся на своих товарищей и, резво обогнув Катю, убежал.
Девушка разочарованно вздохнула. Стало ясно, что идея подружиться с чертями, была нелепой.
Катя недолго постояла, а когда хотела вернуться обратно на землю, чертенок с белым треугольником над хвостом вернулся. И с гордым видом указал копытцем на свою грудь – там, на сплетенном из травы шнурке висел подаренный изумруд.
Девушка улыбнулась.
– Здорово!
Малыш жестом предложил следовать за собой. Он подвел ее к качелям, согнал чертенят, сидящих на деревяшке, и похлопал по ней, приглашая Катю присаживаться. Та мешкала, но когда он ей сказал: «Это весело!», сдалась. Она боялась, что травяные веревки не выдержат ее веса, но те оказались на удивление крепкими. На самом краю ствола сгрудились другие чертенята, они хихикали и улюлюкали.
Катя схватилась за канаты и посмотрела вниз – туда, где блестела темная вода.
«Падать в воду не так уж страшно», – решила она и усмехнулась. Бессмертному вампиру вообще не стоило беспокоиться из-за возможности упасть с качелей, собственно, как и с небоскреба.
Новый знакомый стал ее раскачивать, его товарищи помогали. Каждый так и норовил хоть разочек толкнуть веревку.
Девушка очень удивилась, несмотря на свой маленький росток, они были сильными и неутомимыми.
«Выше», «Еще выше», «Выше» – слышала она справа от себя радостные возгласы. Они так забавно звучали на фоне парящей мелодии Мендельсона «На крыльях песни».
А качели действительно взлетали все выше и выше, разрывая влажный от воды воздух, разгоняя сыроватую, но вместе с тем теплую туманную дымку вечера.
Девушка блаженно закрыла глаза. Давно она не испытывала столь беспечной радости. Чертенята заражали своим звонким хихиканьем, она сама не заметила, как засмеялась. И точно сбросила с плеч тяжесть проблем и страхов, сделалось легко-легко, а сердцу в груди свободно.
Катя, наслаждаясь новообретенным чувством полета и эйфории, не сразу заметила, что смех чертенят смолк. А когда в воздух пронзительным вихрем ворвался ледяной морозный аромат, распахнула глаза и повернула голову.
Чертенята словно испарились, а в нескольких шагах от нее стоял Лайонел с бутылкой в руке. Одетый в белую рубашку и черные брюки, вычищенные до блеска ботинки, он выглядел как всегда неотразимо, но несколько неуместно среди этой невообразимой зелени.
Он некоторое время задумчиво смотрел на нее, а потом как-то грустно улыбнулся и процитировал:
Держусь, томлюсь, качаюсь,
Вперед, назад,
Вперед, назад,
Хватаюсь и мотаюсь,
И отвести стараюсь
От черта томный взгляд[10].
Девушка недоуменно вскинула брови.
– Вовсе нет, мне совсем не хотелось смотреть чертенятам в глаза.
Лайонел приблизился и присел на корточки.
– Не воспринимай буквально. Под чертовыми качелями нужно понимать неправильный выбор, не тот путь. – Он отрывисто рассмеялся и взялся за веревку. – А твой черт, от которого ты не в силах отвести томного взгляда, это я.
Катя запрокинула голову с длинными распущенными волосами, пробормотав:
– Очень самонадеянно с твоей стороны так думать.
Он ничего не ответил, поэтому она спросила:
– Как твоя вылазка?
– Вполне, – приподнял он бутылку.
– А где ты был?
– В Эдинбурге.
– Ты долго! Встретил знакомых? – Она попыталась придать своему голосу беспечности. Но у нее, видно, плохо вышло, потому что Лайонел насмешливо обронил:
– Если интересно, не изменил ли я тебе, так и спроси!
Она наградила его убийственным взглядом.
– Будто бы ты признался!
Лайонел протянул ей руку, с легкостью сдернул девушку с качелей и поставил рядом с собой.
– Можно подумать, ты определишь, изменил я тебе или нет, даже если скажу, что встретил парочку знакомых дам.
Катя сердито вырвала у него свою руку.
– Да тут и думать долго не надо! Что, я не помню, как ты изменял Анжелике!
Она решительно направилась по дереву, он последовал за ней.
– Сравниваешь себя с Анжеликой?
Лайонел обхватил ее за талию, когда она хотела спрыгнуть с огромного ствола на землю.
– Нет, я не сравниваю, просто помню твои слова, что ты не будешь верен целую вечность одной женщине.
