Текст книги "Красавица из 5 «В»"

Автор книги: Ирина Антонова

Соавторы: Анатолий Петухов,Светлана Семенова,Инна Гамазкова,Сергей Силин,Марк Шварц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Секретное правило Суворова

Доклад о Суворове готовил мой друг Васька. Друзей слушают внимательно, и я не вертелся. Тем более он интересно рассказывал. Я даже не думал, что он так может.

– Суворов был худенький, маленького роста, часто болел и поэтому начал закаляться. В двенадцать лет он стал мушкетёром лейб-гвардии Семёновского полка. У него были правила, по которым он поступал всю жизнь…

За доклад Васька получил пять.

– Молодец, Вася! – похвалила его Тамара Семёновна. – За четверть ты очень вырос!

На перемене я подошёл к Ваське и предложил ему помериться ростом. И увидел, что он вырос на целых три сантиметра! А был, как я, маленький.

Я так рассердился, что даже ногой топнул!

– Ты чего? – удивился Васька.

– А того! – сказал я. – Получается, что я теперь в классе один самый маленький остался? Я тоже вырасти хочу!

А он головой помотал и говорит:

– Не получится у тебя вырасти.

– Почему это?

– Потому что ты не можешь заставить себя хорошо учиться.

– При чём здесь учиться?! – возмутился я. – Мне учиться не надо! Мне расти надо!

Тут Васька оглянулся по сторонам и сказал шёпотом:

– Ладно, слушай! Есть одно секретное правило Суворова. У него все солдаты были высокими! Когда они входили в Париж, французы их росту удивлялись.

– Говори! – потребовал я.

– Всё дело в силе воли, – сказал Васька. – Как только ты её натренируешь, так сразу начнёшь расти.

– А как её натренировать?

– Для начала просто начни учиться на пятёрки.

– Это ещё зачем?

– Чтобы сила воли дала себя знать.

Тут я возмутился:

– Ты мне секретное правило говори! Нечего зубы заговаривать!

– Ладно, – сказал Васька. – После школы идём ко мне. Я тебе дам правило. Про него мало кто знает.

И он дал мне портрет Суворова, под которым Васькиной рукой было написано:

 
Лень рождается от изобилия.
Ближайший повод к лени – безначалие.
 

– Как это? – не понял я.

– Это значит, когда человек не командует ленью, лень командует человеком!

Я взял портрет Суворова и пошёл домой.

Ночью мне приснилась Лень. Она подошла ко мне и сказала:

– Я добрая. Зачем тебе мной командовать? Давай лучше дружить. Я тебя ничего делать не заставляю. Играй в своё удовольствие с утра до вечера!

– Ага, – ответил я. – В прошлые выходные я тоже играл, и что? Уроки в спешке делал, двойку получил… Вот и не расту!

– Ну зачем тебе большой рост? – говорит Лень. – Ты же ещё маленький! У тебя всё есть. Развлекайся и ни о чём не думай! Я знаю, что тебе нужно.

А сама меня по голове гладит и тарелочку с тремя пирожными показывает.

И вдруг как закричит:

– Спать до обеда! Уроки не делать! Играть на компе весь день! Есть пирожные! Слушаться только меня!..

Тут я и проснулся. В восемь часов!.. В субботу!.. Я так удивился, что протёр глаза и скомандовал:

– Лень, исчезни! Кузнецов, встать, умыться, почистить зубы, сделать зарядку, позавтракать, сесть за уроки!

До вечера я столько всего успел, что сам не поверил. И уроки сделал, и на лыжах пробежался, и узнал, что французы во времена Суворова ростом были меньше русских солдат, и выяснил, что Васька оказался выше меня из-за новых ботинок на толстой подошве.

Хотя лень меня несколько раз в засаде у компьютера и телевизора поджидала. Но наброситься на меня не осмелилась. Поняла, что я настроен решительно.

Вот так я стал её командиром.

А вы своей ленью командуете?

Неземная красота

Таня Василькова хотела подружиться с Толей Огородниковым. Но у неё ничего не получалось, потому что он не обращал на неё внимания.

– Ты отстала от жизни! – сказала ей как-то раз подружка Анжелика. – Ты не стильная и не модная. Идём ко мне, я тебе макияж сделаю. Для современной девочки макияж – это всё! Ну и ещё парфюм, конечно…

Таня вздохнула и доверила свою судьбу подружке.

Анжелика усадила её перед зеркалом и покрасила Танины веки ярко-синими тенями. После этого провела над ресницами синюю линию. Затем покрыла ресницы чёрной тушью, нанесла на лицо слой крема, а на скулы ярко-синие румяна. Полюбовалась на свою работу и покрасила Тане губы помадой ядовито-сиреневого цвета.

– Чувствуешь состояние неземного блаженства?

– Ещё нет.

– Ничего, сейчас почувствуешь!

И Анжелика соорудила подруге причёску невероятной красоты, покрасила волосы жёлтой и красной красками, а несколько пучков волос связала и выпрямила, чтобы они торчали вверх, к небу.

– Это самая модная причёска сезона!

Потом Анжелика достала из шкафа блузку старшей сестры и ярко-красные лосины с белыми цветочками.

– Переодевайся!..

Таня послушно переоделась и посмотрела на себя в зеркало.

– В твоём возрасте давно уже пора следить за модой! – сказала Анжелика, которую научила следить за модой сестра. – Повернись!

Таня повернулась.

– Писк сезона! – сказала Анжелика, любуясь подружкой. – Теперь все мальчишки твои! Всем двором к твоим ногам упадут, а Огородников первым рухнет – так, что земля содрогнётся!

– А если не рухнет?

– Никуда не денется! Считай, что он у тебя в сумочке! Иди и покоряй! Я за тобой с балкона смотреть буду. Главное – держись уверенно и раскованно! Ну ты и клёвая!

– А если я всё равно ему не понравлюсь?

– Значит, он ничего не смыслит в современной моде и нечего с ним дружить! Подожди, я придам тебе аромат изысканной неповторимости!

И Анжелика побрызгала Таню духами.

– Это лучший аромат года! Вот теперь всё! Сумочку возьми!

И она повесила Тане на плечо стильную сумочку сестры.

Таня вышла на улицу, подняла голову повыше и направилась к мальчишкам, держа себя уверенно и раскованно.

Когда она приблизилась, ребята обернулись. Ваня Огородников был так поражён её неземной красотой, что попятился и упал.

– Опа! – пробормотал он. – Я упала с самосвала, тормозила головой…

Таня поправила причёску.

– Нравится?

– Приходи ко мне в пещеру, будем мамонтов пугать, – добавил Дима.

– Девочка, где тебя так изуродовали? – спросил Огородников. – В салоне для собачек?

– Это самая модная причёска сезона! – сказала Таня. – Вы, наверное, просто не следите за современной модой!

– Не, не следим! – засмеялся Костик. – Нам некогда!

– От неё ещё и пахнет! – сказал Дима и зажал нос.

– Это лучшие духи года! – заметила Таня. – Вы даже в парфюме ничего не смыслите!

– Не, не смыслим! – согласился Огородников, и ребята побежали на спортплощадку, смеясь и оглядываясь.

Анжелика, с балкона наблюдавшая за процессом покорения мальчишек, опустила бинокль и поморщилась:

– Вот дикари! Ни капли уважения к мировой моде! И чего ей этот Огородников понравился? То ли дело Дастин Зумбер!

И она поцеловала мини-фотографию своего кумира, наклеенную на ноготь самого крутого мизинца в классе.

Смышлёные родители

ася Асю всё время жить учит, потому что сама Ася жить не умеет. Вот и сегодня, только Ася во двор завернула, Тася к ней:

– Привет! Чего грустная?

– Папа телевизор смотреть не разрешает.

– Ты что, с папой не можешь справиться? – удивилась Тася.

– Как я с ним справлюсь? Он взрослый, ему всё можно. А я маленькая, мне ничего нельзя.

– Чем взрослее папы, тем легче ими управлять! – сказала Тася. – А твой папа вообще компьютер первого поколения!

– Почему первого? – обиделась за папу Ася.

– Потому что он простой. И программы в голове у него такие же.

– Какие ещё программы?

– Программы – это мысли. Ему кто-то сказал, что нам нельзя взрослые фильмы смотреть, он поверил и стал так думать. Другое скажут – другому поверит.

– Он не верит, он думает! Он такие головоломки придумывает! Его даже в журналах печатают!

– Всё равно его можно перепрограммировать!

– Не получится! Он знаешь какой смышлёный!

– Мы смышлёнее! Спорим, он моё желание выполнит? Я желание на бумажке напишу, ты потом посмотришь.

Тася достала из кармана бумажку и ручку, написала что-то и спрятала бумажку в карман Асе. И они пошли к ней в гости.

Дверь открыл папа.

– Валерий Петрович, здравствуйте, вы такой умный, добрый, отзывчивый! – затараторила Тася. – Я так за свою подружку рада, так рада…

– Хм, – произнёс папа и почесал затылок. – Помнится, у Крылова одна басня была…

– Я вас уважаю и обожаю!

– Ясно. Наверняка хотите взрослое кино посмотреть.

Тася вздохнула.

– Вы такой догадливый, Валерий Петрович! С вами страшно иметь дело!

– Ничего не получится! – улыбнулся папа. – Могу предложить только двадцать минут мультиков.

– Я понимаю, – сказала Тася. – И я с вами согласна. Конечно, читать полезнее. Чтение развивает, а телевизор оглупляет. Когда книгу читаешь, воображение включается, мысли появляются, а когда телевизор смотришь, воображение отключается и мысли теряются. Хорошо, что у нас, детей, есть такие взрослые, которые понимают вредность телевидения. Но чем же нам заняться?

– Для начала я вас чаем напою! – радушно приглашает папа.

Он поставил на плиту чайник и достал из холодильника пирожные.

– Что, не вышло? – шепчет Ася подружке.

Тася достала из кармашка записку и отдала её Асе.

Ася развернула записку и прочитала:

– Хочу, чтобы Тасин папа угостил меня пирожным…

У Аси даже глаза круглыми стали.

– Папа, она нас обманула! Не давай ей пирожное! Она всё специально придумала! Я с ней больше дружить не буду!

– Да всё правильно! – засмеялся папа и достал из кармана свою бумажку. – Я тоже так умею. Читайте!

«Накормить девочек пирожным, чтобы они не просили суперголоволомку», – прочитала Тася.

– Какую головоломку? Вы новую головоломку придумали?

– Если честно, она не совсем для детей, – задумчиво говорит папа.

В Тасе сразу просыпается желание нарушить взрослые правила.

– Но, если нам не давать головоломки, мы глупыми вырастем, – рассуждает она.

– Ладно, так и быть, – вздохнул папа. – Но только вы никому не говорите, что я вам почти взрослые головоломки даю…

– Мы будем молчать, как заколдованные! – пообещала Тася.

Папа дал подружкам головоломку, подмигнул Асе, ушёл в другую комнату и позвонил Тасиному папе:

– Дело сделано – заразил я твою дочь головоломками! Теперь они их вдвоём разгадывать будут! Хорошо, что ты мне про её любимый приёмчик рассказал!

Всё для друга!

В одной школе училась девочка (её звали Эля), которая долго (с первого класса) ни с кем не могла подружиться (не получалось).

И она дала объявление на школьный сайт:

Приличная девочка

(шестиклассница)

Подружится

с приличным мальчиком

(не двоечником)

Первым к ней подошёл Мякишев.

– Это ты объявление дала? – спросил он.

– Да, – подтвердила Эля. – А что?

– Я согласен!

– Ты же из двоек не вылезаешь!

– Вылезаю. Я даже за последнюю контрольную тройку получил. Я больше троечник, чем двоечник.

– Ладно, – смилостивилась Эля. – Раз так, мы подумаем и подождём, когда ты четвёрочником станешь. Иди и учись!

Вторым к ней подошёл Ляпкин:

– Привет! Это ты со мной дружить хочешь? – И он сразу показал девочке свой дневник, в котором стояли почти одни четвёрки.

– Пятёрок маловато! – сказала Эля. – А троек наоборот!

– Так бы сразу и писала, что пятёрочник нужен! – сказал Ляпкин, но не обиделся, потому что его в детстве не научили обижаться (родители такие достались).

Третьим к Эле подошёл круглый отличник Золотов.

– Это ты круглых пятёрочников ищешь? – прямо спросил он.

– Ну я! А ты из какого класса?

– Из 6 «В».

– Из 6 «В» мне друга не нужно! Про вас ходит плохая слава!

– Про меня? – удивился Золотов.

– Нет, про ваш класс, – вежливо ответила ему девочка.

В оставшиеся перемены к Эле никто не подходил. А после обеда, когда она была уже дома, в дверь позвонили.

Эля посмотрела в глазок и увидела двух почти приличных на вид мальчиков. Она накинула цепочку и приоткрыла дверь.

– Вы по объявлению?

– Да, – кивнули мальчишки, и один добавил: – Я Малёхин, а это мой друг Журчалов!

– А чего вы такие?

– Так на горке катались! – сказал Журчалов.

– А, вспомнила! Вы из 6 «Б»!

– Дневники показывать? – спросил Малёхин.

– Если не очень трудно.

Мальчишки показали Эле дневники.

У Малёхина в дневнике стояли одни пятёрки, а у Журчалова всего понемножку.

– Кто из вас хочет со мной дружить? – уточнила Эля.

– Я! – Малёхин постучал себя по груди кулаком.

– Что ж, проходи!

Она впустила Малёхина в квартиру, а Журчалова попросила подождать за дверью.

– Я домой! – сказал тот и запрыгал вниз по ступенькам.

– Ладно, – сказал Малёхин. – Я тебе позвоню.

Он разделся и прошёл в комнату, всю увешанную фотографиями поп-кукол и поп-звёзд.

– Это кто? – спросил он, разглядывая самую большую фотографию.

– Ты что, не знаешь Ксюшу Заворотную? – удивилась Эля. – За что тебе только пятёрки ставят?

– За знания.

– Вот не думала, что ты такой ограниченный! – удивилась Эля. – Да Ксюшу весь мир знает. Она такое вытворяет!

– Какое?

– Тебе об этом ещё рано знать! Ты кем станешь?

– Лётчиком! – сказал Малёхин.

– Банкиры больше зарабатывают!

– Так они летать не умеют.

– Мама говорит, что дружить нужно только с умными. Ладно, считай, что мы подружились. Только с Журчаловым тебе нужно раздружиться.

– А давай мы втроём будем дружить! – предложил Малёхин.

– Не получится, – ответила Эля. – Мне мама ещё в первом классе запретила дружить с теми, кто слабо учится.

На следующий день после уроков Малёхин ждал Элю у крыльца школы.

– Дневник приготовил? – спросила девочка. – Я тебя каждый день проверять буду!

– Извини, пожалуйста, – сказал Малёхин. – Я сегодня двойку получил. Так вышло.

Он открыл дневник и показал жирную двойку.

– Эх ты! – расстроилась Эля. – А я на тебя так рассчитывала! Опять мне одной куковать!

Она повернулась и пошла прочь.

К Ма лёхину подошёл Журчалов:

– Ну что? Сработала моя двойка?

– Сработала, – улыбнулся Малёхин. – Спасибо! – И он вернул дневник Журчалову.

– Не за что! – ответил тот. – Для друга мне ничего не жалко!

Кое-что о бабочках

Ботаничка открыла журнал и провела пальцем по списку.

– Отвечать будет… Странно, почему-то у Оклахомова ни одной оценки.

– Что за вопрос, Наталья Петровна! – бодро отозвался Оклахомов и уверенно вышел к доске.

– Итак, бабочки, – сказал он, подумав.

При слове «бабочки» лицо ботанички просветлело, но она тут же спохватилась:

– Петя, мы изучаем строение стебля.

Оклахомов виновато шмыгнул носом.

– Да, стебель. Конечно же, стебель, Наталья Петровна. Я помню. И всё-таки интересно: почему это в нашей стране так мало бабочек?

– Что ты, Петя, – заволновалась Наталья Петровна. – В нашей стране бабочек около пятнадцати тысяч видов.

Она встала и, волнуясь всё больше и больше, прошлась у доски. Бабочки были её слабостью.

– Не знаю, не знаю, – недоверчиво покачал головой Оклахомов. – Мне кажется, в последние годы их стало куда меньше.

– Ты прав, Петя, – вздохнула Наталья Петровна. – Их становится меньше. Уже более ста видов занесено в Красную книгу…

– Какая жалость! – сокрушённо вздохнул Оклахомов. – Неужели наступят такие времена, когда эти удивительные создания исчезнут с лица земли? Неужели мы будем жить без бабочек?!

– Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, – улыбнулась Наталья Петровна. – Что же ты стоишь, Петя? Садись.

Взгляд её затуманился. Она окончательно забыла и про строение стебля, и про то, что у Оклахомова до сих пор нет ни одной оценки, и про всё на свете. Щёки Натальи Петровны порозовели, на губах заиграла мечтательная улыбка.

– Да, ребята, – сказала она. – Бабочки – это украшение нашей жизни. Одни их названия могут очаровать кого угодно. Вы только вслушайтесь! Аполлон тянь-шаньский, бражник мёртвая голова, зорька китайская, бархатница, белянка Мезенина, парусник Гомера….

Оклахомов на цыпочках прошёл к своей парте, сел и перевёл дух.

«Главное в нашем деле – не теряться», – подумал он.

Трансформация

Оклахомов закрыл книгу и обвёл взглядом комнату.

На стене мерно тикали ходики. Яркий солнечный луч освещал криво висевший под ними календарь с изображением трёх богатырей. Сквозь покрытое морозными узорами стекло доносились детские голоса. На кухне скворчало и шипело – сестра жарила картошку.

Оклахомов умылся и вошёл в кухню.

– Тебе помочь? – спросил он. – Пол подмести?

Сестра бросила на него изумлённый взгляд.

– Ну, если хочешь…

Оклахомов подмёл в комнатах и в коридоре. Подумал и поправил календарь под часами так, чтобы он висел ровно. Собрал в ящик валявшиеся на столе микросхемы от компьютера, части старого радиоприёмника и коллекцию речных камешков. Сложил на столе в аккуратные стопки тетрадки и учебники. Достал пылесос и собрал пыль под кроватью. Засунул под шкаф гантели, навёл Порядок на книжной полке. Подумал – и пропылесосил всю квартиру. Поставил пылесос на место.

В прихожей одевалась сестра.

– Ты куда?

– В магазин. Хлеба нет.

– Я схожу!

– Петя, ты не заболел?

– Я здоров, как три богатыря!

Сестра смотрела на брата с тихим ужасом.

Оклахомов быстро оделся.

– Может, ещё что купить?

– «Пемоксоль» и стиральный порошок, но это в хозяйственном, а он дальше.

– Я сбегаю!

Оклахомов быстро оделся, взял деньги, сумку и пакет с мусором.

Выйдя из подъезда, он полной грудью вдохнул чистый морозный воздух и внимательно осмотрел родной двор. Тот жил простой мирной жизнью. Со смехом каталась с горки малышня, лепили снеговика ребята постарше, кучка пенсионеров на углу дома обсуждала деятельность ЖКХ.

Оклахомов бережно опустил в мусорный бак пакет с отходами, поздоровался с дворничихой, помог молодой маме из первого подъезда посадить в санки закутанного по самый нос ребёнка, погладил по голове дворового пса Тузика.

В булочной он пропускал всех вперёд.

– Вы, наверное, торопитесь? Проходите, я подожду! Вы с ребёнком? Вставайте передо мной!

Потом Оклахомов зашёл в хозяйственный, помог пожилому человеку засунуть конверт в почтовый ящик, придержал дверь входившей на почту старушке. Снова погладил Тузика, ещё раз внимательно осмотрел родной двор, мирный и добрый к людям всех возрастов. Всё было как всегда.

Сестра, пока он ходил за хлебом, накрыла на стол, заглянула в комнату брата и поразилась невиданному порядку. Здесь царила идеальная чистота. Только на диване валялись мятая подушка, за-под которой виднелась книга.

Сестра удивилась, вытащила книгу, глянула на название, открыла её наугад и прочитала:

«А не хочешь ли ты послужить мне полдником? – спросило маленькую девочку страшное чудовище.

– Не-ет, страшное чудовище! – ответила дрожащим голоском перепуганная маленькая девочка. – Не хочу…

– Отлично! – захохотало чудовище. – А то бы мне радости мало было!

И оно проглотило маленькую девочку, не пережёвывая. После чего вернулось в космолёт, сняло скафандр и трансформировалось в прежнее состояние – космического монстра средней величины».

Сестра захлопнула книгу и бросила её на подушку.

«Всё ясно! – подумала она. – Опять ужасов начитался! Как надрожится от страха, так сразу себя по-человечески вести начинает!»

Старая школа

К доске вышел Оклахомов.

– Я понимаю, вы ждёте от меня традиционного ответа, – вздохнул он, глядя на Ольгу Васильевну.

– Ну, в общем-то, жду, – удивилась Ольга Васильевна.

– И всё же, – продолжал Оклахомов, – пусть это покажется вам не совсем привычным, но я склонен считать, что в наше время человек должен больше думать самостоятельно, а не верить всякому телевизору, Интернету и чему угодно. Впрочем, это моя личная точка зрения.

– Вот как? – растерялась Ольга Васильевна.

– Поэтому мне бы не хотелось отвечать так, как это у нас принято. В конце концов, что может быть скучнее пересказа очередного параграфа? Я думаю, нам давно уже пора начать работать по-новому, отойти от традиций старой школы.

– Хм, – смутилась Ольга Васильевна.

– Конечно, я мог бы ответить как всегда и получить заслуженную тройку. Но не лишил бы я сам себя тем самым независимости и самостоятельности мысли? В конце концов, что такое учебник? Учебник – это букетик знаний, которые то и дело устаревают. То, что мы учили вчера, сегодня уже устарело. А то, что мы учим сегодня, устареет завтра…

– В самом деле несколько необычное начало, – Ольга Васильевна повернулась к классу: – Что ж, давайте пойдём нетрадиционным путём. Возможно, Петин ответ действительно заставит нас посмотреть на предмет другими глазами и увидеть то, чего мы привыкли не замечать. Продолжай, Петя!

Все затихли.

– Собственно, я закончил, – сказал Окла хомов.

– Два, – тихо сказала Ольга Васильевна. Оклахомов сочувственно развёл руками:

– Понятно, вам бы хотелось, чтобы я про сто пересказал параграф… Старая школа…

Глубина ответа

– Отвечать будет… – Светлана f Михайловна задумчиво обвела взглядом притихший класс. – Оклахомов!

– Чуть что, всегда я, – пробурчал Оклахомов, закрывая учебник.

Он вышел к доске и посмотрел на портрет Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, который висел на одной стене с Пушкиным, правда, только в самом конце ряда портретов писателей.

– Можно начинать?

– Да, конечно! – Светлана Михайловна села на подоконник и, скрестив на груди руки, приготовилась слушать.

– Много вопросов задавал себе Салтыков-Щедрин, – сказал Оклахомов. – Очень много. На некоторые из них у нас до сих пор нет ответов. Он задавал себе вопросы, а мы ищем ответы и найти не можем! Большая у нас страна. Много в ней лесов, морей, рек. Если подняться на Уральские горы…

– Петя, у нас урок литературы, а не географии, – спустила Оклахомова на грешную землю Светлана Михайловна.

– Вы никогда не даёте развить мысль, – заметил Оклахомов. – Я же глубже хочу ответить, а не поверхностно.

– Да? – удивилась Светлана Михайловна. – Петя, скажи честно, ты читал сказки?

– Как же я могу не читать сказки? – изумился Оклахомов. – Я, как и весь русский народ, сказки люблю! Они уму-разуму учат.

– Тогда, пожалуйста, о сказке Салтыкова-Щедрина.

– Так я и говорю, если забраться на Уральские горы, то можно увидеть и тот необитаемый остров, на который Салтыков-Щедрин отправил двух генералов. Он же чиновником служил. Насмотрелся, как чиновники воруют, а народ терпит, и придумал поселить в своей сказке народ на необитаемом острове. Чтобы никаких чиновников рядом не было.

– Весь народ или одного мужика?

– Народ в виде мужика. Только поселил, а на остров р-раз… и двух генералов отправили, которые воровали. Чтобы они там исправились.

На последней парте хихикнули.

– Интересно, – сказала Светлана Михайловна и покрутила пальцем свой локон.

– Генералы только приставуху… то есть приставку с собой взять успели, – продолжал Оклахомов. – А на необитаемом острове ни пирожковой, ни блинной, даже буфета нет! А генералы голодные, есть хотят. Но ни на пальму за бананами забраться не могут, ни рыбу поймать, ни рябчика. Вот они и выбрали в игре мужика.

– В какой игре, Петя?

– Как в какой? Они же приставку с собой взяли.

В классе послышался смех.

– Какую приставку? – Светлана Михайловна даже очки сняла. – Что-то я не помню в сказке такого поворота.

– Салтыков-Щедрин иносказательные сказки писал, вы сами говорили, – не растерялся Оклахомов.

– Светлана Михайловна, приставка – это игровая консоль! – пояснил Леденцов.

– Которая тоже подразумевается?

– В сказках всё подразумевается. Они ведь прямо никогда не говорят.

Ну-ну…

– И они выбрали из всех персонажей мужика. Потому что он на все руки мастер.

– А как мужик в приставке оказался?

– Он там вместе с островом был.

– Мужик на необитаемом острове в приставке? – уточнила Светлана Михайловна.

– Это писатель специально сделал, чтобы показать, что мужик не человек, а программа.

– Программа?

– Ну да. Мужик – это иносказание, вы, же сами говорили. Генералы нажали кнопки и стали мужика заставлять их кормить. А мужик наивный, доверчивый. Он думал, так и надо. Он и не знал до этого, что на свете важные генералы есть. Он только с людоедами дружил…

По классу прокатилась волна смеха.

– С кем? – оторопела Светлана Михайловна.

– Ну дело же на сказочном острове было, – напомнил ей Оклахомов. – Когда людоеды его первый раз съесть хотели, он им так накостылял, что они сразу поняли, что им ничего не светит!

– Это тоже подразумевается?

– Конечно. В сказках всё подразумевается. В свободное время мужик занимался сельским хозяйством: разводил коз, сеял гречку. А тут генералы. Нашли генералы мужика под пальмой, разбудили и стали ругать за то, что он ничего не делает, а они голодные сидят. Стал мужик кормить генералов, а по ночам приковывать себя цепями к пальме, чтобы не сбежать.

– Цепями?

– Ну наручниками. Какая разница?

– И верно, какая разница, – согласилась Светлана Михайловна. – А может, всё-таки верёвкой? Или они его загипнотизировали?

– Загипнотизировали! – уверенно подтвердил Оклахомов.

Класс уже откровенно хохотал.

– С мужиком генералы славно зажили. Только им телевизора не хватало. И они заставили мужика сделать им подводную лодку.

– Пятого поколения?

– Ну да. Чтобы незаметно от пиратов проплыть. Знаете, сколько в морях пиратов! Им только повод дай на платформу забраться.

– На какую ещё платформу?

– На нефтяную. Вы что, совсем новости не смотрите?

– Ах да, Гринпис! – вспомнила Светлана Михайловна хулиганскую выходку защитников природы в Арктике.

– Забрались генералы в подлодку и поплыли назад, в общество.

Светлана Михайловна прошла вдоль рядов, прислонилась спиной к стене.

– Приплыли генералы назад, дали мужику водки и выгнали его. Мужик напился и ничего не понял. Во всём водка виновата, как бы говорит нам между строк великий русский писатель, отвечая на наш вопрос о том, почему мужик двух генералов кормил.

Класс покатывался от хохота.

– Любопытный вывод, – сказала Светлана Михайловна с улыбкой. – Пересказ, конечно, очень далёк от текста, но в целом мысль верна. Три с минусом!

– Хоть бы раз без минуса поставили, – пробормотал Оклахомов.

Вид у него при этом был довольный. Если честно, он ни на что особо и не рассчитывал.

– Какое иносказание, таков и знак.

– За что это ему три? – возмутилась отличница Анжелина. – Он вообще всё переврал! Я бы ему единицу поставила!

– Ну и кровожадина! – прошептал Леденцов.

– Три за то, что думал, хотя видно, что от приставок крыша у вашего брата игрока едет в неизвестном направлении…

Светлана Михайловна ещё что-то говорила, но Оклахомов её уже не слышал. Он нажимал на кнопки, заставляя варвара Мутанта крушить лазерным мечом столетние дубы двухметровой толщины. Игру ему дали на один урок, и он спешил отыграться.