Текст книги "Колечко с бирюзой"
Автор книги: Ирина Мельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Наташа тут же оттолкнулась обеими руками от кровати и попыталась встать на ноги, но, по нелепой случайности запутавшись в ногах Игоря, со всего размаху приземлилась на пол. Придерживая рукой заклеенный шов, Игорь с трудом привел себя в сидячее положение. Но он не смог удержаться от смеха, когда увидел, как его молодая сиделка старается подняться с пола. Девушка обиженно взглянула на него и вдруг не выдержала и тоже расхохоталась.
Держась за спинку кровати, Игорь попытался поднять свое большое тело, но скривился от боли:
– Видно, не обойтись мне без вашей помощи.
Наташа молча поднялась с пола. Опять мелькнули изящные колени, а Игорь, вспомнив тепло, исходившее от девичьей груди, большую часть сил потратил на то, чтобы не выдать своего волнения. Подчинившись ее приказу, он обхватил рукой тоненькие девичьи плечи и сделал несколько неуверенных шагов на дрожащих от слабости ногах. Но молодой лейтенант не привык сдаваться и решительно отстранил сиделку у дверей известного помещения. Затем так же настоятельно попросил не заходить в ванную и, к своей большой – а позже заметил, и к Наташиной – радости, довольно успешно справился с водными процедурами. Потом он доковылял до кровати и приготовился к трапезе. Но тут силы неожиданно оставили его, и Игорь чуть не пролил суп себе на грудь. Поддерживая его голову, Наташа напоила его соком, вытерла губы салфеткой.
Игорь лежал спокойно, вытянув руки поверх одеяла. Боль отступила, стоило девичьим ладоням прикоснуться к нему. Наташа копошилась в своем углу, кажется, мыла посуду. Скосив глаза, он видел край ее халата и стройные ноги в белых босоножках. Она убрала посуду и сняла косынку. Тяжелый узел волос распался, и русая коса, будто сноп солнечных лучей, легла на ее плечи.
Игорю нестерпимо захотелось дотронуться до ее волос, зарыться губами в упрямые завитки, выбившиеся на шее и висках, вдохнуть их аромат...
У него был опыт общения с женщинами, и он знал и умел обращаться с ними сообразно своим намерениям и желаниям. Но случались в его жизни события, о которых он предпочитал никогда не вспоминать. Он не имел привычки афишировать свои победы на любовном фронте даже среди друзей и долго не мог понять, почему женатые приятели постепенно перестали приглашать его на семейные праздники. Их общение ограничивалось встречами в сугубо мужской компании в его холостяцкой комнате в офицерском общежитии. Оказывается, одна из отвергнутых возлюбленных не преминула отомстить ему, пустив слух о том, что Карташов, мол, не гнушается переспать даже с женами своих друзей. Товарищи, в принципе, не поверили, но от дома на всякий случай его отлучили. Игорю стоило больших трудов выяснить истинную причину, почему милые женщины, которым он не сделал ничего плохого, шарахаются от него как от зачумленного, а их мужья отводят глаза в сторону и что-то смущенно мямлят в ответ на его вопросы.
С тех пор все интимные встречи с женщинами Игорь воспринимал лишь как жестокую необходимость и физиологическую потребность. Но с его последней пассией отношения неожиданно затянулись, и, как он подозревал после вчерашнего ее визита, Виктория приобрела некоторую надежду, несовместимую с его планами на будущее. Сегодня Виктория непременно появится, и он уже заранее тяготился необходимостью поддерживать игривую беседу с легкими намеками и кокетливым щебетанием, что Игорь так ненавидел.
Наконец он приказал себе не расслабляться, не забивать голову дурными мыслями и возобновил визуальное наблюдение за ширмой.
Наташа тем временем навела окончательный порядок, налила себе стакан чаю из самовара, непременного атрибута первой палаты, и решила перекусить пирогами, сверток с которыми бабушка сунула в ее сумку.
Беспокойство, охватившее ее с момента появления на пороге палаты, не отпускало ни на минуту. Странное влечение к человеку, лежавшему в пяти шагах от нее, измученному ранением и операцией, тревожило ее, не позволяло полностью сосредоточиться на работе и чуть не довело до шокового состояния, когда, падая, она уткнулась лицом в твердую мужскую грудь. К своему стыду, она поняла, что ничего так не желала в тот момент, как прижаться в поцелуе к его губам, ощутить их тепло. Она не сомневалась, что Игорь тоже был готов поцеловать ее – слишком опасно сверкнули его глаза. Но он удержался от соблазна, хотя и с явным трудом, она тоже это заметила. Наташа вспомнила эти мгновения и невольно облизала вдруг пересохшие губы. Нет, определенно нужно срочно чем-то заняться, чтобы изгнать эту чепуху из головы.
Она прошла в ванную и, быстро раздевшись, встала под душ, словно спешила смыть прикосновения его рук. Интуиция ей подсказывала: это лишь малая толика тех испытаний, которые ей предстоит преодолеть в будущем. Зажмурившись под струями воды, девушка представила себе ласковые руки, скользнувшие по ее бедрам, погладившие живот и замершие на груди. Блаженство от предчувствия желанных ласк наполнило ее ощущением небывалого, никогда не испытанного счастья. Но тут она вспомнила о Петре. Менее суток прошло с того момента, как она согласилась стать его женой, и вот уже мечтает о другом мужчине. «Бред какой-то!» – рассердилась Наташа, отгоняя мятежные мысли. Она закрыла воду и принялась энергично растираться большим махровым полотенцем.
Одевшись и взглянув на часы, Наташа торопливо вышла из ванной, покосившись в сторону подопечного. Часа через полтора должны появиться первые посетители. И тут же она поймала себя на мысли: придет ли обладательница ровного, красивого почерка, которая ждет и надеется на скорое выздоровление Игоря Карташова?
Наташа на цыпочках прокралась мимо Игоря и вышла в коридор. Тетя Катя мыла полы, и девушка шепотом попросила ее одолжить на время ведро с водой и швабру.
– Прекрати выдумывать, – замахала руками пожилая санитарка, – закончу с коридором, приду подмахну полы и у тебя. – Не переставая елозить тряпкой по линолеуму, она кивнула в сторону палаты: – Ну, как там энтот генерал? Свирепствует небось?
– Да какой же он генерал? – улыбнулась Наташа. – Всего лишь старший лейтенант.
Старушка поджала губы:
– Что ж ему такой почет не по чину выходит? А может, у него папаша адмирал? Не зря ведь Самойлович перед ним прямо пташкой порхает!
Наташа развела руками:
– Ему приказали, он и выполняет, что тут такого? Да я и не заметила, чтобы Лацкарт перед ним слишком уж заискивал.
– Самойлович у нас мужик правильный, даром что еврей.
Девушка рассмеялась:
– У вас какие-то претензии к евреям, тетя Катя?
– Да нет, просто к слову пришлось, вроде присказки какой. – Тетя Катя оглянулась по сторонам и доверительно прошептала: – Я в отделении уже без малого сорок лет служу. Всякое на своем веку повидала. Но одно тебе скажу: вежливее и обходительнее мужиков, чем евреи, никого более не встречала.
В дальнем конце коридора показалась Нина Ивановна и поманила Наташу к себе.
– Спит твой Карташов?
– Вроде спит. Глаза были закрыты, когда я уходила.
– Ладно, посиди у меня с полчаса. Ничего с ним за это время не случится. – Старшая медсестра открыла двери в свой кабинет. – Заходи, теперь здесь придется чаи гонять и беседы беседовать.
– Почему же? – запротестовала Наташа. – Можно и у меня в палате, за ширмой. К тому же там и самовар есть, а в холодильнике мед и варенье, я из дома привезла.
Нина Ивановна с досадой махнула рукой:
– Чай-то он, конечно, и там чай, но уж поговорить от души вряд ли получится. – Она разлила по чашкам настоянный на мяте напиток, присела напротив Наташи. – Ты лучше, девонька, объясни мне, какой такой тактики придерживалась, когда о своем ненаглядном даже словом не обмолвилась? Или побоялась, что я сглажу?
Наташа подняла на нее глаза и вдруг неожиданно для самой себя всхлипнула от непонятной горечи и страха. В следующую секунду слезы полились ручьем. И Нина Ивановна, прижав к своей необъятной груди навзрыд плачущую девушку, выслушала такой знакомый и понятный ей рассказ об очередном девичьем грехе, совершенном из вечной женской жалости к кому угодно, но только не к самой себе.
Растерявшись в первую минуту, Нина Ивановна справилась с собой и попыталась утешить Наташу, осознавшую наконец, что произошло на самом деле.
Несмотря на слишком короткую встречу, Нина Ивановна успела достаточно хорошо парня рассмотреть и даже составить о нем некоторое мнение. Судя по всему, человек он серьезный, самостоятельный, и хотя далеко не мальчик, но выглядит приятно. В старые времена молодые редко сходились по любви, и ничего. Обвыкали постепенно, детей рожали, да еще потом бога и родителей благодарили, что так ладно их сосватали. Возможно, и Наталья вытянула свой счастливый билет, но по молодой дури просто не догадывается об этом.
Втайне от Наташи Нина Ивановна уже решила съездить в Полтавское, переговорить с Анастасией Семеновной и с Петром, если получится. Все равно завтра воскресенье, а она уже лет двадцать не была в селе, в котором, как она подозревала, прошли лучшие годы ее жизни.
Глава 11
Игорь не спал. Поначалу он действительно решил подремать до прибытия первых посетителей. Нельзя сказать, что он не был им рад. Но очень уж не любил разговоров, касавшихся его персоны. Он представлял, какие ахи и охи издадут благоверные его приятелей и как их мужья со снисходительностью здоровых людей будут осторожно хлопать его по плечу, уверенные, что с ними-то подобной неприятности не случится. У Игоря же это было уже второе ранение (первое, в плечо, он перенес на ногах).
Все это время Игорь лежал с закрытыми глазами и потому скорее почувствовал легкие шаги, прошелестевшие возле его кровати, чем увидел, кто это. Незадолго до этого до его ушей донесся шум воды из ванной, и он с удовольствием представил изящную девичью фигурку, изогнувшуюся под упругими струями. Он словно воочию видел, как капельки воды сливаются в ручейки и устремляются вниз по высокой груди и стройным бедрам, западая в ложбинке между грудей и в том самом местечке, где бедра смыкаются в нежный треугольник... Он вновь ощутил тот особый запах, который издает молодое девичье тело, и чуть не задохнулся от нахлынувших сладостных предчувствий.
И тут Игорь вспомнил, как совсем недавно склонилось к нему девичье лицо, и настолько близко, что при желании он мог, не поднимая головы, коснуться его губами. И удержался он от этого уже в последнее мгновение, побоявшись обидеть или испугать девушку. Однако он успел разглядеть в ее глазах такое выражение, которое у более взрослой и опытной женщины принял бы за призыв заняться любовью. Но девочка при этом казалась слишком испуганной и потрясенной, поэтому он приказал себе умерить пыл и оставить ее в покое.
Раскрасневшееся личико Наташи сильно взволновало Игоря. Ее по-детски пухлые губы, изящные скулы и хорошенький носик вновь и вновь являлись ему в щемящем душу видении, отчего ему совершенно расхотелось спать, а в голову опять полезли мысли, одна крамольнее другой... Синие глаза, такие ясные и чистые, не давали ему успокоиться, будоражили его воображение. Они таили в себе обещание необыкновенной страсти и восторга, которые им предстояло испытать в минуты близости. Теперь Игорь уже не сомневался, что они непременно будут вместе, и именно он станет ее первым мужчиной, который разбудит тщательно скрываемую страстность в этой совсем еще юной и чистой девочке.
Он понимал, что в любви Наташа – белый чистый лист бумаги, на котором нет ни одной помарки, и нужно быть очень осторожным, чтобы не измять, не испачкать его грязными руками, а написать на нем именно те строчки, которые будут дороги ей всю жизнь.
Игорь не допускал и тени сомнения в том, что их отношения завершатся закономерным и счастливым исходом, а потом, возможно, станут не менее счастливым воспоминанием. Чего скрывать, мысли о былых победах, не всегда джентльменских, зачастую вызывали у него гнев и даже ненависть к особам, которые ни в какую не желали прекращать их связь, грозили скандалами и разоблачениями. Порвав с очередной наскучившей до чертиков любовницей, он пытался забыться в постели с другой. И на какое-то время у него это получалось. По роду службы он не мог позволить себе даже рюмку водки, чтобы разрядиться, поэтому начальство весьма снисходительно относилось к его амурным похождениям.
Но вот сейчас он почему-то стал задумываться, имеет ли право перейти дорогу этой девушке, войти в ее жизнь, чтобы свойственный ему цинизм осквернил ее чистоту и невинность.
Впервые он задумался о будущем, поджидавшем его за стенами госпиталя. Раньше его жизнь текла как по маслу, вполне укладывалась в служебные рамки, и если ограничивалась, то лишь сроками выполнения очередного задания, и в ней никогда не было места другим людям. Даже любовь к родителям откладывалась на неопределенный срок, связанный с очередным отпуском, который ему не удавалось использовать вот уже три года...
Вдобавок после госпиталя ему полагался дополнительный отпуск за успешно выполненное сложнейшее задание и для полного восстановления сил. Игорь твердо решил провести его не в санатории, а на берегу с детства любимой реки с удочкой в одной руке и с парой бутербродов, приготовленных матерью, в другой. Но сколько еще ему предстоит пролежать в госпитале, зависит лишь от господа бога, медслужбы да, возможно, юной и прекрасной феи с голубыми глазами и нежными руками.
Игорь перевел дух и признался себе, что слишком много размышляет о молодой сиделке. Подумал, стоит ли усложнять свою жизнь, связываться с наивной девчонкой, ведь есть же под рукой Виктория – мягкая, податливая, готовая на все всегда и при любых обстоятельствах. А чувства, возникшие так некстати, надо пресечь в зародыше, чтобы не причинить девочке зла и позволить ей идти по жизни своим путем. Ведь соблазнить ее, очевидно, не составит труда – мысли его незаметно потекли в прежнем направлении, и он с горечью вдруг подумал, что ничего хорошего их роман не принесет. Со временем им все равно придется расстаться, а ему почему-то совсем не хотелось, чтобы его смешная в своей суровости сиделка страдала от несбывшейся любви...
* * *
Тем временем события в кабинете старшей медсестры текли своим чередом. Наташа успокоилась и, утерев слезы, во всех деталях изложила Нине Ивановне подробности отношений в семействе Романовых. Ее рассказ вызвал у ее старшей подруги однозначно негативную оценку поступка родителей Петра. Обе пришли к единому мнению о том, что предстоят серьезные бои и Петру практически в одиночку придется сдерживать атаки многочисленных родственников. Наташа, правда, сомневалась в способности Петра отстоять свои позиции по причине мягкости характера, но Нина Ивановна поспешила ее успокоить:
– Если уж он на виду у гостей сделал тебе предложение, а потом вместе с тобой ушел из-за стола, родителей не послушал, то теперь ему и море по колено! Тем более фактически ты ему уже жена. Наступит время – и с родителями разберется. Они и сами смирятся, когда вы распишетесь...
В кабинет постучалась тетя Катя, и Наташа, пообещав еще разок забежать в конце дежурства (на этот раз Нина Ивановна замещала заболевшую медсестру), вернулась вслед за санитаркой в палату.
Игорь по-прежнему спал. Наташа залила в термос кипяток из самовара, смешала его с медом и ягодами лимонника, вынула из холодильника кастрюльку с куриным бульоном и поставила ее на электроплитку.
Тетя Катя, закончив с уборкой палаты, заглянула к ней за ширму, с любопытством огляделась:
– Так бы и я согласилась работать! Все при месте – и холодильник, и плитка... Ты что, и готовишь ему?
– Нет, конечно. Обеды ему с кухни носят, я только разогреваю, если нужно...
– Укормишь такого бугая с нашей кухни, как же! – поделилась сомнениями тетя Катя. – Только посмотри на него: ноги еле на кровати помещаются. Небось теперь всей кухне придется на него работать!
– Простите, ради бога, что вмешиваюсь в ваш разговор, – вдруг подал голос Игорь. Чувствовалось, что он еле сдерживал смех. – Но вы напрасно беспокоитесь, госпиталь я не объем. В питании я достаточно сдержанный товарищ...
Тетя Катя испуганно ойкнула и, вытаращив глаза, пулей вылетела из палаты, забыв про швабру и ведро. Через секунду в дверь просунулась рука в резиновой перчатке и схватила оставленные в панике орудия труда. Наташа не выдержала и расхохоталась. В чувство ее привело появление первого посетителя, вернее посетительницы – высокой молодой и красивой женщины с пышной гривой темно-каштановых, недавно подкрашенных волос.
Женщина, демонстративно не повернув головы в сторону сиделки, прошла на высоких каблуках через всю палату. Остановившись рядом с кроватью, положила на грудь Игоря очередной букет, поставила на стол большой бумажный пакет. Склонившись над лейтенантом, она поцеловала его в губы и лишь после этого опустилась на стул.
Зорким глазом Наташа окинула модный костюм с короткой юбкой, весьма откровенно обнажившей длинные красивые ноги.
Девица сняла с плеча бязевую больничную накидку, которая – наверно, для отпугивания микробов – имела ужасающий цвет и запах вываренной в хлорке портянки. Недовольно сморщив напудренный носик, посетительница с отвращением отбросила накидку на пол.
То, что девица была без казенных шлепанцев, Наташа могла еще простить. Но что касается накидки, это совсем другое дело! Носить ее в палате требовалось неукоснительно.
Вполне возможно, на суровость интонаций ее голоса повлияли совсем другие чувства, а не простое недовольство самоуправством посетительницы. Но у Наташи было слишком мало времени, чтобы разложить по полочкам собственные эмоции. Она просто строго посмотрела на наглую девицу, которая и так слишком близко устроилась от больного да еще закинула ногу на ногу, отчего ее юбка задралась самым непозволительным образом, явив свету стройные бедра, которыми их владелица явно гордилась.
– Попрошу вас надеть накидку! – Наташа собрала всю волю в кулак, чтобы не выдать себя чрезмерным раздражением и, не дай бог, сорваться от внутреннего напряжения. И тем не менее ее голос прозвучал довольно резко. – Без нее в палате находиться не положено!
Посетительница недоуменно изогнула брови, оглядела Наташу с ног до головы, передернула плечами и, повернувшись к Игорю, произнесла:
– Прости, дорогой, но запах этой тряпки меня убивает. Нельзя как-нибудь обойтись без нее?
Наташа сделала вид, что не расслышала презрения в голосе нахальной дамы, но еще больше разозлилась, заметив язвительную усмешку на губах Игоря, которую приняла на свой счет.
– Я не привыкла повторять! – Голос Наташи поднялся на тон выше, но не дрогнул, а Игорь, тайно забавлявшийся схваткой двух женщин с характером, увидел, что его приятельница стушевалась.
– Стоит ли поднимать шум из-за какой-то чепухи, – сухо бросила Виктория в сторону сердитой сиделки и натянула на плечи накидку. И Игорь вдруг почувствовал неожиданную радость, как будто только что сам одержал нелегкую победу в схватке с сильным противником.
Виктория, к чести своей, никак не показала, что ее гордость задета. Но Карташов слишком хорошо знал любовницу, чтобы не заметить сузившиеся зрачки и выражение досады, на мгновение промелькнувшее в чуть выпуклых карих глазах.
Добившись желаемого результата, Наташа ушла за ширму, и Игорю показалось, что она громче, чем обычно, хлопнула дверцей холодильника.
– Игорек, надо быстрее виноград куда-то выложить, – засуетилась вокруг пакета Виктория. – Тут я тебе еще груш принесла, яблочек...
– Господи, дорогая, куда столько всего? Я же в час по чайной ложке ем...
– Ну, это до поры до времени, – улыбнулась Виктория. – Через несколько дней тебе разрешат есть все, что угодно. Я только что разговаривала с Герасимовым...
– Пока до этого дойдет, все твои припасы испортятся, так что не суетись напрасно, – недовольно проворчал Игорь.
Но Виктория, не дослушав его, подхватила пакет, прошла к холодильнику, открыла дверцу и с недоумением оглядела забитые полки.
– Кажется, милый, ты перешел на полное флотское довольствие? Интересно, кто тебя так щедро снабжает?
Игорь опять недовольно поморщился:
– Помимо тебя у меня немало друзей, и они тоже считают своим долгом кормить раненого как на убой.
Наташа молча наблюдала, как Виктория пытается затолкать в холодильник принесенные фрукты, но от комментариев удержалась, справедливо полагая, что у нее еще будет время переложить все по-своему.
Виктория тем временем оставила в покое холодильник и повернулась к Наташе.
– Как я понимаю, вы – сиделка Игоря?
– Вы правильно понимаете, но что из этого следует?
– А то... – Виктория с вызовом еще раз оглядела Наташу, и увиденное, похоже, сильно испортило ей настроение. Голос ее не выдержал и сорвался на последнем слове: – А то, – повторила она более решительно, – что вы – не командующий Тихоокеанским флотом, и поэтому ведите себя соответствующе со старшими по званию!
– Простите, что не удосужилась узнать ваше звание, – Игорь констатировал, что и здесь не обошлось без изрядной порции яда, – но прошу принять к сведению, – голос Наташи окончательно окреп, – окажись командующий в нашем отделении, он с первой же секунды станет подчиняться любому санитару в звании матроса. Причем обойдется без лишних амбиций...
– Виктория, оставь девочку в покое! – приказал Игорь своей разозленной подружке. – Она знает, что говорит!
Виктория, казалось, успокоилась и уселась на стул рядом с ним. Однако по сердитым взглядам, которые она то и дело бросала в сторону ширмы, Игорь понял: она вне себя от злости. В душе он позлорадствовал: наконец-то его чересчур самонадеянной подруге пусть не совсем, но обломали рога.
– How is it going?[1]1
Как ты себя чувствуешь? (англ.)
[Закрыть]
Игорь понял, что Виктория подобным образом демонстрирует свое превосходство. Она с первого взгляда на сиделку почувствовала опасность и бросила боевые резервы на усиление своих позиций в сердце мужчины, которого втайне считала без пяти минут мужем.
– Oh, you see, I’m alive and kicking![2]2
Как видишь, жив-здоров! (англ.)
[Закрыть] – Игорь поддержал игру, наблюдая боковым зрением за Наташей.
Сиделка, взяв кружку с водой, принялась поливать цветы на подоконнике. Ни одна черточка не дрогнула на ее лице, когда Виктория перешла на английский. И он подумал, что, окажись на ее месте, ни за что не стерпел бы подобного унижения.
– Сивцов ничего мне не сказал about this blue-eyed sweetie!
– Don’t worry! She’s too young and innocent![3]3
Не беспокойся, она слишком молода и невинна (англ.).
[Закрыть]
– Send her away, be so kind![4]4
Будь добр, отправь ее отсюда! (англ.)
[Закрыть]
– It’s impossible! She is rather careful and there aren’t any reasons to take her away![5]5
Это невозможно! Она весьма заботлива, и нет причин избавляться от нее! (англ.)
[Закрыть]
Виктории не понравился странный огонек, вспыхнувший в глазах Игоря, и она сменила тему.
– I’m not going to be satisfied with billing and cooing forever, you know![6]6
Ты знаешь, мне недостаточно одних объятий и поцелуев (англ.).
[Закрыть] – Она кокетливо повела глазами и, склонившись к Игорю, ласково погладила его по щеке.
Он убрал ее руку и, недовольно покачав головой, показал глазами на сиделку. Наташа в это время протирала оконное стекло, но по тому, как напряглась ее спина, он понял, что последние слова Виктории не остались без внимания. Между тем его подруга продолжала ворковать как ни в чем не бывало:
– I’m always drooling for you especially now while you’re in your bed... – Она попыталась обнять Игоря. – Send the girl off immediately![7]7
Я всегда тебя хочу, особенно сейчас, когда ты в постели... Отошли девчонку немедленно! (англ.)
[Закрыть]
– Stop a minute, darling! I’m a bird-watcher only for this moment![8]8
Минутку, дорогая! Сейчас я в состоянии лишь наблюдать за хорошенькими птичками! (англ.)
[Закрыть]
Отбиваясь от наскоков Виктории, Игорь продолжал наблюдать за Наташей. С самого начала их конспиративной беседы он подозревал, что его приятельница недооценила девчонку. Похоже, сиделка посмеивается над их секретами, по крайней мере, его последняя реплика вызвала ехидную улыбку на покрасневшей девичьей физиономии.
– Давай поговорим о чем-нибудь более существенном, – предложил он уже по-русски. – Я слышал, ты отбываешь в командировку?
– К сожалению, дней на десять уезжаю в Москву. – Виктория положила руку ему на грудь и игриво улыбнулась. – Надеюсь, за это время у вас все будет о’кей, товарищ старший лейтенант! – Она проводила взглядом скрывшуюся за ширмой Наташу и перешла на шепот: – Объясни, на кой черт тут эта медсестра пасется? Небось шпионит за тобой, а вечерами строчит объективки о том, как весело проводит свое время старший лейтенант Карташов?
– Не язви, Виктория! – отмахнулся от нее Игорь. – Девочка она совершенно безобидная. Подать мне бульон да пару раз в день помочь умыть физиономию – вот и все ее обязанности.
– А в твою постель она не собирается себя подать? Что-то мне все это не совсем понятно. Слишком уж молода и, – тут Игорь понял, что в запале Виктория допустила оплошность, произнеся слово, которое раньше не сказала бы даже под угрозой расстрела, – красива! – Спохватившись, она попробовала реабилитироваться: – Правда, сразу заметно, особым умом не блещет...
Игорь скептически посмотрел на заревновавшую подругу. Пришла пора поставить ее на место.
– Прости великодушно, дорогая, но я смотрю, тебя тоже приставили не иначе как следить за моей нравственностью? Запомни, со своими проблемами я привык справляться без чьей-либо помощи!
Виктория побледнела. Забывшись, она пыталась диктовать условия человеку, которому прежде и слова поперек не смела сказать.
– Извини. – Она наклонилась и коснулась его щеки губами. Никаких ответных движений не последовало. Виктория с недоумением посмотрела на мужчину, с которым встречалась дольше, чем все его прежние любовницы, вместе взятые, и которого так страстно мечтала прибрать к рукам, причем в самое ближайшее время.
Во взгляде Игоря сквозило безразличие. Но Виктория сделала вид, что все обстоит по-прежнему, а некоторая его холодность вызвана, вероятно, закономерной слабостью после операции и дневным утомлением.
– Чао, милый! До встречи через десять дней! – Она весело помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй. – Постарайся только скорее освободить холодильник. Я наказала девочкам из своего отдела не оставлять тебя без внимания и периодически снабжать овощами и фруктами.
– Упаси господи! – В волнении Игорь попытался приподняться на подушках, но неловко повернулся и громко охнул от боли в боку. – Избавь меня от своих подруг! – Он увидел, что Наташа спешит к нему на помощь, и, глядя исподлобья на Викторию, процедил сквозь зубы: – Я настоятельно тебя прошу уберечь меня от этих знойных вакханок!
Сиделка помогла ему сесть на постели. Виктория вздернула нос, повела плечом, всем своим видом выражая негодование.
– Подумаешь, не хочешь – не надо! Было бы предложено! – На мгновение она задержала взгляд на Наташе, поправлявшей подушки за спиной Игоря, скривила рот в презрительной усмешке. – Не там ищешь, дорогой!
Она снова послала ему воздушный поцелуй, демонстративно стянула с плеч накидку и, брезгливо удерживая ее двумя пальцами, покинула палату.
Наташа молча подала Игорю кружку с бульоном. Благодаря заботливой девушке он теперь мог сидеть в подушках и вполне сносно справился с бульоном, не пролив на этот раз ни капли. Наташа забрала пустую кружку и по-прежнему молча подала ему стакан киселя.
И тут уже Игорь не выдержал:
– Не пойму, по какой причине меня наказывают молчанием? Или я не в курсе и это тоже лечебная процедура?
Наташа едва заметно улыбнулась:
– Мне показалось, что свидание с невестой вас несколько утомило, и я решила не докучать вам разговорами.
– С чего вы взяли, что Виктория – моя невеста? – Насмешливая улыбка скривила губы ее подопечного. – Или вы намекаете на те, возможно, немного непонятные беседы, которые мы с ней вели в вашем присутствии? – Заметив ее растерянность, Игорь не преминул добавить, от души забавляясь ее смущением: – Объясните, почему вы как человек воспитанный не покинули нас и без всякого стеснения слушали то, что для ваших ушей не предназначено?
– Что ж вы не услали меня из палаты? По-моему, ваша... приятельница очень хотела выдворить сиделку, так почему же вы не согласились? Или испугались, что она воспользуется вашей слабостью в мое отсутствие?
Игорь улыбнулся и развел руками, сам же мысленно поаплодировал девчонке. Удивительно, но все новые и новые детали ее характера, пусть не совсем для него приятные, не раздражали, а скорее забавляли его. От постоянных пикировок у него учащался пульс, а кровь быстрее бежала по жилам...
– Не беспокойтесь, у меня еще хватит сил справиться с женщиной без чьей-либо помощи!
Наташа язвительно улыбнулась, но предпочла промолчать, испытав вновь странное напряжение, возникшее между ними. Она решила опять приступить к своим непосредственным обязанностям.
– Давайте посмотрим, в каком состоянии ваш шов.
Игорь откинул одеяло и приподнял рубаху. Девичьи пальчики осторожно пробежались по наклейке, и все бы ничего, но они вознамерились исследовать поверхность вокруг шва. Едва они успели коснуться его обнаженного тела, как Игорь, вздрогнув, точно от мгновенного удара, почувствовал озноб, а во рту у него моментально пересохло. Господи, что же такое с ним творится, если совсем невинное касание вызывает у него такую реакцию? Можно представить, в каком жалком состоянии он окажется, если решится поцеловать ее.
Спасло положение появление нового посетителя – давнего друга и соратника Севки Молчанова, протащившего мимо бдительного контроля две бутылки пива и тут же их опорожнившего, ввиду временной недееспособности приятеля. Игорь лежал, откинувшись на подушки, вполуха слушал Севку и удивлялся, как быстро и неожиданно эта худенькая девчушка с необыкновенно яркими голубыми глазами захватила в плен его сердце.
