Текст книги "Няня для дракошек, или Приключения в 3/9 царстве (СИ)"
Автор книги: Ирина Агулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Агулова Ирина
Няня для дракошек, или Приключения в 3/9 царстве
Глава 1
Жуткий грохот выдернул меня из цепких объятий сна, заставив сердце гулко биться в груди. Замерев в постели, словно перепуганная мышь, я прислушалась. Это что ещё такое было? Может, опять новые соседи устроили в полночь фейерверк в честь очередного юбилея?
Но, как ни странно, проходила секунда за ней другая, а разбудивший меня звук больше не повторялся, лишь за окном начал рваться с цепи старый дворовый пёс Полкан, служивший верой и правдой бывшим хозяевам много лет, но до сих пор скалящий клыки на всех нас, включая маму, которая день за днём пыталась наладить с ним контакт, подкармливая сахарными косточками.
– Первый барьер пал, – раздался на кухне тревожный голос отца.
– Сама вижу, – проворчала мама, – значит, нужно будить девочек, пока не поздно. Барьер? Я не ослышалась? О чём это они?
Торопливые шаги в коридоре и скрип двери известил о том, что в комнате я уже не одна.
– Просыпайся милая, – холодная ладонь коснулась моей щеки, – вам с Маришкой придётся прогуляться.
– Ночь ведь на дворе, – плохое предчувствие всколыхнулось в груди. – Какая может быть прогулка?
– Опасная, очень, но необходимая, поверь, – скинув одеяло, мама потянула меня за руку, -вставай скорее, прошу.
Сейчас она была совершенно на себя не похожа: вместо обычного спокойствия и уверенности в глазах плескался страх. Именно он и заставил меня вскочить с постели и начать одеваться.
– Мам, что случилось? – натянув джинсы и взявшись за толстовку, спросила я.
– Долго объяснять, – зашептала мама, – как всё успокоится, я тебе обязательно подробно расскажу, а пока слушай внимательно и запоминай, – выдохнув, словно перед прыжком в
воду, она поспешила продолжить. – В подвале под лестницей есть дверь, она ведёт в тайный ход, прорытый под землёй. Он выведет вас к заброшенному крайнему дому, прямо к площадке, выложенной жёлтым песчаником. Помни, что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, ни в коем случае с неё не сходите: это единственное место где для вас будет безопасно, по крайней мере, некоторое время – точно.
– Мам, я не понимаю, и от этого мне становится только страшнее, – всхлипнув, перебила её, следуя по пятам на кухню, где возле окна притаился отец, осторожно выглядывающий во двор.
– Знаю, милая, знаю, мне бы стоило раньше всё тебе рассказать, но я хотела, чтоб у вас с Маришкой было настоящее детство и юность, а не жуткая реальность, в которой нам приходится жить. Так вот, когда из-за туч появится луна, произнеси чётко «Встань передо мной, как лист перед травой».
Услышав выражение из сказки, заволновалась ещё сильнее, если такое вообще было возможно.
– Что сказать? – вытаращив глаза, переспросила я. – Эм, мамуль, ты в порядке? Нигде не ударялась, голова не болит? А то сейчас твои объяснения больше смахивают...
Продолжить я не решилась, не желая обидеть близкого человека.
– На бред сумасшедшего? – усмехнулась она, покосившись на папу. – Я в норме, дочь, поверь, просто твой папа-шутник, когда разрабатывал план экстренного спасения, подумал, что формулу вызова лучше совместить с какой-нибудь фразой из твоих любимых сказок, чтобы в случае стрессовой ситуации ты вовремя вспомнила необходимые слова.
– Ясно, не совсем, конечно, но общий смысл уловила. А дальше? – подумав, что сейчас не самое подходящее время, чтобы заострять внимание на деталях, поторопила я.
– А дальше появится с неба транспорт, который доставит вас к одной моей хорошей знакомой, – ответила та, – но, не забудь ей сказать, что ты моя дочь, а то ещё сослепу не разглядит семейного сходства. Так что как только транспорт спустит вас с небес на землю, кричи: «Ильинична, это я, Настёна, дочь Светланы». Да не затягивай: есть у неё любимая привычка пугать незваных гостей, да так, что мало не покажется.
Раздавшийся грохот сотряс стены нашего маленького деревенского дома, заставив подскочить на месте и мгновенно забыть те вопросы, что крутились в голове, не давая покоя.
– Второй барьер пал смертью храбрых, – констатировал отец и, не удержавшись, я выглянула в окно, заметив, как за двором догорают странные всполохи, похожие на магнитное поле, каким его обычно показывают в фильмах.
Быстрые чёрные тени бросились в образовавшиеся прорехи, но на их пути взметнулась ввысь новая стена, по которой побежали электрические разряды.
– Это последний рубеж, – заторопилась мама, протягивая мне серебряный тонкий браслет, -беги за Маришкой, надень ей на запястье этот амулет, чтоб в пути не задавала лишних вопросов и не боялась, а то она ещё слишком маленькая, чтоб адекватно воспринимать происходящее. Как приземлитесь – можешь снять. Ждите нас у Софьи Ильиничны. Если через день-два не приедем, значит, придётся вам с Маришей действовать самим, инструкции получишь от тёти Сони. Тебе уже девятнадцать, так что справишься.
– В смысле не приедете? – запаниковала я.
– Настя, всё будет в порядке, поверь, мы обязательно встретимся, но, возможно, немного позднее, а теперь брысь отсюда, пока не поздно.
Пригрозив, мама развернула меня лицом к коридору, и, повесив на плечи увесистый рюкзак, подтолкнула к Маришкиной комнате.
– Береги сестру, – прошептал на прощанье отец, – вместе вы сила, помни об этом, милая.
Полкан зашёлся диким лаем, но вдруг коротко взвизгнув, замолчал, а со всех сторон дома раздался протяжный волчий вой, от которого кровь стыла в жилах.
– Что стоишь, беги, – крикнула мама, обернувшись в мою сторону, и в это мгновение в её глазах полыхнули отблески огня, испугавшие меня так, что я мгновенно подорвалась с места, ринувшись в комнату к Маришке.
Стараясь не думать о том, что происходящее всё больше напоминает кошмарный сон, я растолкала ничего не понимающую сестру, хотя, сама была не в лучшем состоянии. Да и как можно понять то, что совершенно не поддаётся пониманию? Про логику и вовсе молчу.
Натянув на сестру одежду, заботливо оставленную с вечера на стуле, и закрепив на запястье браслет, потянула за собой.
– Настя, чуть не забыла, – дёрнула меня за руку мама, и я едва сдержалась, чтоб от неё не отшатнуться, поскольку огненные всполохи в глазах так никуда и не делись, придавая ей какой-то демонический вид, – держи всегда это кольцо при себе, – в ладонь мне тут же легла тяжёлая печатка, – если нужна будет помощь, обратись к лорду Эрбрайену. За ним есть должок, так что хочет он того или нет, но в случае чего, обязательно вам поможет. Повтори фамилию!
– Эрбрайен, – пролепетала я, надевая печатку на палец, и только когда холодный металл коснулся кожи, поняла, что та слишком большая для меня. Стоило только об этом подумать, как золотой ободок начал нагреваться, уменьшаясь до нужного размера буквально за считанные секунды.
– Умничка, люблю тебя, детка, – притянув меня к себе, прошептала мама и я, вдохнув такой родной запах, стала успокаиваться.
Что бы сейчас не происходило, чем бы ни были вызваны яркие всполохи в её глазах, она по-прежнему оставалась моей родной мамой, которая всегда поддерживала в трудную минуту и защищала, что, впрочем, делала и сейчас.
– Вам пора, – решительно разорвав объятия, прошептала та, поцеловав на прощание меня и Маришку. – Пусть Богиня ночи оберегает ваш путь!
Потянув за руку Маришку, я порадовалась, что та безропотно следует за мной, не задавая вопросов и не капризничая. Сестрёнке недавно исполнилось пять лет, но даже в столь раннем возрасте у неё уже вовсю проявлялся характер, причём, не из простых, поэтому браслет оказался как нельзя кстати.
Открыв дверь в подвал, нащупала на стене выключатель. Вспыхнувший тусклый свет упал на деревянные ступени и стеллажи с банками, в которых хранились различные соления и варения. Мама раньше никогда не занималась консервированием, но поселившись здесь, оторвалась, так сказать, от души.
Спустившись вниз, я заглянула под лестницу и если бы не знала, что где-то здесь должна находиться дверь, никогда бы не догадалась о её существовании, настолько были подогнаны облицовочные доски на стене.
– Знать бы ещё как её открыть, – пробормотала, стукнув от отчаяния ногой по облицовке. Раздался тихий щелчок, и часть стены сдвинулась, открывая проход.
Очередной грохот, от которого задрожало всё вокруг, застал нас уже в прорытом под землёй коридоре. Когда на голову стали падать кусочки грунта, я думала – это конец, но туннель выдержал, зато свет, мигнув пару раз, потух окончательно, оставив нас в кромешной темноте.
– Мне не страшно, мне не страшно, – твердила я про себя, пытаясь сдержать удушливую панику.
Нащупав в кармане штанов сотовый телефон, включила на нём фонарик, и, ухватив покрепче за руку Маришку, поспешила скорее к выходу. По моим подсчётам оставалось пройти метров двадцать, не больше, когда тишину подземного коридора разорвал протяжный вой.
Волосы на голове встали дыбом от охватившего меня ужаса. Подхватив на руки сестру, рванула что было сил, перебирая ногами настолько быстро, насколько позволяла вцепившаяся в шею малышка, обхватившая ногами мою талию так сильно, что в действие браслета я начала сомневаться, или детский страх оказался настолько сильным, что никакие амулеты уже не помогали с ним справиться.
– Всё будет хорошо, всё будет хорошо, – шептала я беспрестанно, успокаивая то ли себя, то ли сестрёнку, а может обеих сразу, но когда впереди показался лунный свет, не поверила своему счастью.
Последние метры оказались самыми тяжёлыми: всё-таки Маришка была не годовалой малышкой и весила уже прилично, но боль в мышцах казалась мелочью, по сравнению с прерывистым дыханием хищника, раздающимся за спиной.
Ещё никогда в жизни мне не было так страшно, ещё никогда в жизни я не ощущала такое моральное перенапряжение от ответственности за жизнь близкого человека, давящее на плечи непомерным грузом. Мама доверила мне Маришку, и я просто не могла сдаться! Как бы тяжело не было, как бы ни хотелось зажать голову руками и забиться куда-нибудь в уголок, подальше от происходящего – нужно было идти вперёд.
Налетев с разбега на первую ступеньку лестницы, я оступилась, подвернув ногу, и чуть не упала, но вовремя удержала равновесие. Шаг, второй, третий и вот она – спасительная площадка, выложенная жёлтым песчаником, правда, луну, как назло, закрыли тучи, а мама ясно дала понять, когда именно нужно произнести заветные слова, которые должны вызвать нам на помощь воздушный транспорт.
Найти подобным странностям логическое объяснение оказалось не так и сложно, поскольку папа работал на какую-то сверхсекретную организацию. Тем более, если вспомнить возможности современной техники – системы распознавания голоса, различные устройства, позволяющие преобразовывать солнечное излучение в тепловую и электрическую энергию, передатчики, отправляющие сигнал на большие расстояния, датчики движения, которые, наверняка встроены именно в эту площадку из жёлтого песчаника, поэтому нам и надо держаться её, даже энергетические барьеры вполне могли быть новейшими разработками спецслужб. А транспорт с воздуха, по всей видимости – это вертолёт. Вот только хищник, вышедший из подвала и вставший на задние лапы, никакому логическому объяснению не поддавался.
Заброшенный дом манил укрыться в его недрах, призывно поскрипывая приоткрытой дверью, или открытое окно довольно крепкого сарая, словно приглашало заглянуть внутрь, а раскидистые ветви старой ивы за покосившимися воротами, обещавшие спасение от всевозможных опасностей. Можно было подобрать неплохие варианты, чтобы защитить себя и сестрёнку, но я по-прежнему продолжала стоять на этой треклятой площадке из жёлтого песчаника. Мама предупреждала, что мы ни в коем случае не должны сходить с этого места, что бы ни слышали, что бы ни видели. И я стояла, хотя инстинкт самосохранения буквально вопил убраться куда подальше с открытой местности.
– Маленькая храбрая букашка, – слова, вылетевшие из звериной пасти, резанули слух, зародив сомнения в адекватности собственного разума. – А может, просто глупая? Неужели ты думала, что сможешь от нас сбежать? Думала, по глазам вижу! – зашёлся хриплым смехом зверь. – Зря, не стоит пускать в своё сердце пустые надежды. Но, мы ещё можем договориться. Отдай мне девчонку, и я тебя не трону, клянусь! Зачем тебе такая обуза? Родителей больше нет, сил бороться тоже. Скинь это ненужное бремя. Ты же хочешь жить? Хочешь, чтоб тебя оставили в покое? Тогда соглашайся на моё предложение.
«Родителей больше нет», – бились в голове набатом слова, сказанные монстром.
Не верю! Это не правда! Мама сказала, что всё будет хорошо, что они нас обязательно отыщут, а она всегда говорила правду, какой бы горькой она не была. Я просто должна верить в лучшее! Иначе для чего тогда жить?
– Что скажешь, согласна? – видя мою нерешительность и приняв её на свой счёт, спросил зверь.
– Нет, – прохрипела я, не узнавая собственного голоса, тайком наблюдая за тем, как из-за облаков неспешно выглядывает полная луна.
– Что ж, не говори потом, что я не предлагал договориться, – щёлкнув пастью, прорычал тот, шагнув в мою сторону, при этом почти коснувшись жёлтого песчаника, но остановился, словно к чему-то прислушиваясь.
Именно этот момент я и выбрала, чтобы громко произнести слова призыва, подняв голову вверх в ожидании вертолёта, радуясь тому, что фраза из сказки знакома с детства, поскольку что-то новое наверняка бы вылетело из памяти из-за всего случившегося. Зверь взревел так, что сердце дрогнуло в груди и умчалось в пятки, но я не сдвинулась с места, заметив, что по краям выложенной площадки появилась мерцающая дымка, через которую он не мог пройти. Правда, радовалась я рано, поскольку то, что появилось вместо вертолёта в небе, я точно не ожидала увидеть.
Глава 2
Заложив крутой вираж, к тому месту, где мы стояли, начала спускаться крылатая лошадь, чёрная, как сама тьма. Глядя на это чудо природы, мне тут же вспомнились слова призыва, и в мыслях промелькнуло: «Так вот ты какая, Сивка-Бурка!».
Даже то, что из ноздрей крылатой бестии вырывался дым вперемешку с яркими искрами, как было описано в сказке, не ужасало, а скорее восхищало.
Что если всё, о чём мы читали в детстве – правда? Лешие, водяные, русалки... Зверь этот, что стоял, пялясь как и я на крылатое создание с раскрытой от удивления пастью. Если судить по сказкам и легендам, то он никто иной как оборотень, тем более полная луна дополняла картину, напоминая сцены из фильмов ужасов. Жуть! А призраки, ведьмы, упыри..? Не об этом ли молчала мама, желая своим дочерям счастливого детства, а не того кошмара, что сейчас нас окружал? Вот же, ёлки-зелёные! Тогда, и правда, мама поступила правильно, не рассказывая нам о существовании подобных соседей. Стала бы я в детстве купаться в речке, догадываясь, что где-то в глубоком омуте может сидеть, поджидая свою добычу, какая-нибудь водная нечисть? Уж точно нет!
Пока я предавалась философским размышлениям, лошадка, махая перепончатыми крыльями, приземлилась чётко по центру площадки и, выдохнув в лицо струйку дыма, будто проверяя на прочность мою нервную систему, опустилась на колени, по всей видимости, предлагая забраться к себе на спину.
Только ненормальный чудик согласился бы на подобный полёт, да ещё и без седла. Но разве у меня был выбор? Рычащий неподалёку зверь ясно дал понять, что – нет.
– Ты не знаешь, во что ввязываешься, девчонка, – не сдавался мохнатый преследователь, расхаживая рядом с краем площадки, но не переступая ни на сантиметр.
– Вот как раз и узнаю, – устало пробормотала я, подсаживая Маришку и забираясь на чёрную спину следом, придерживая её впереди себя, – всё лучше, чем находиться в компании таких как ты.
Резкий взмах кожистых крыльев мгновенно вытеснил все посторонние мысли из головы, заставив думать только об одном – как бы ни свалиться с лоснящейся чёрной спины.
Крылатое существо набирало высоту, и мне стал виден наш маленький хуторок, где мы жили, не зная горя, целых три года, хотя до этого не задерживались на одном месте даже на год. Родители объясняли частые переезды папиной секретной работой, но сейчас, глядя на то, как над домом, ставшим родным, разгорается зарево пожара, уже сомневалась, так ли это было на самом деле.
Мы будто всё время скрывались от кого-то, иногда срываясь с обустроенного места на ночь глядя, беря с собой лишь самое необходимое, поэтому у нас с Маришкой никогда и не было больших игрушек, чтоб не расстраиваться по поводу того, что очередного полюбившегося мишку или слоника нельзя брать с собой, поскольку те не влезают в багажник машины, набитый до отказа вещами. Раньше я об этом даже не задумывалась, воспринимая все переезды как само собой разумеющееся, но сейчас, на фоне сегодняшних событий, они таковыми уже не казались.
Вынырнув из воспоминаний, я вдохнула полной грудью ночную прохладу, любуясь яркими звёздами над головой и луной, властвовавшей над миром в этот час. Маришка, откинувшись мне на грудь, задремала, я же продолжала всматриваться в ночную мглу, раздумывая над тем, что же ждёт нас впереди.
Перспектива вырисовывалась довольно мрачная, но я верила, что пройдёт день-два, и родители нас отыщут. Как прежде, конечно, уже не будет, поскольку воспоминания не стереть, но близость родных людей поможет справиться и с этим. Главное, чтоб моя вера не обернулась горьким разочарованием.
Прислушиваясь к себе, я представила перед внутренним взором мамино улыбающееся лицо и вдруг почувствовала отклик, словно коснулась её наяву. Жива! Что бы там не говорил тот клыкастый, она жива!
Размеренные взмахи крыльев убаюкивали, и это было не мудрено после того, что пришлось сегодня пережить, но осознание того, что мама жива, будто смыло с души ту мерзость, с которой пришлось столкнуться, наполняя её умиротворением.
Глаза всё чаще стали закрываться, и бороться с дремотой становилось труднее, пока внезапно ухнувшая сова, пролетавшая неподалёку, в одно мгновение не выдернула меня из цепких объятий сна, заставив вспомнить о том, что спать сейчас нельзя ни в коем случае.
Внизу, в лунном свете, блеснула река, к ней-то мы и стали снижаться. Только когда до земли оставалось не больше пары метров, я заметила на опушке дремучего леса, разросшегося по всему склону, небольшой домик, в окнах которого горел свет.
Чем ближе мы подлетали к избушке, тем меньше мне хотелось в неё заглядывать, поскольку уж очень она напоминала ту самую, из сказок, где жила приветливая хозяйка с костяной ногой, способная и накормить, и в баньке попарить... и зажарить в печи.
Возможно, я себя накручивала, но после всего того, что успела увидеть за последние пару часов, каждый кустик мне казался подозрительным, не говоря уже об одинокой избушке, построенной на опушке дремучего леса. Тем более, если учесть тот факт, что видела я её со спины крылатого существа, похожего на лошадь. Так что закрадывающиеся смутные сомнения по поводу всего остального казались вполне естественными.
Острые лошадиные копыта вонзились в землю, перепончатые крылья, сделав по инерции пару резких взмахов, сложились вдоль упитанных боков, а я по-прежнему продолжала цепляться за роскошную чёрную гриву, словно за спасательный круг, оттягивая тот момент, когда нужно спускаться на землю.
Крылатый коняшка с моим решением был категорически не согласен, о чём и поспешил известить лёгким взбрыкиванием.
– Ладно-ладно, слезаю. Нервный ты какой-то, – ворчала я, буквально сползая на землю из-за того, что за время полёта отсидела себе всё, что только можно, и уже после того, как твёрдо встала на ноги, сняла с лошадиной спины полусонную Маришку. – Спасибо, Сивка!
– пробормотала я, погладив бархатистый бок.
Тот удивлённо вскинул голову, кося на меня лиловым глазом, видимо, не рассчитывая на такие телячьи нежности, и внезапно, в ответ, боднул мордой в плечо, да так, что пошатнувшись, я чуть не растянулась в высокой траве, влажной от росы, удержавшись только чудом.
С языка уже готово было сорваться возмущение, когда справа подозрительно треснул сухой сучок, заставив в одно мгновение вспомнить о материнском предупреждении.
– Ильинична, это я, Настёна, дочь Светланы, – торопливо прокричала я, надеясь, что ещё не поздно известить хозяйку о том, кем является незваный гость, пожаловавший к её порогу.
– Тьфу, поганку тебе на голову, а я ведь чуть на тебя Мишку не напустила, – раздался со стороны дома довольно бодрый женский голос. – Что сразу-то не сказала?
– Растерялась, – пробормотала я, и, всхлипнув, разревелась как маленькая, опустившись без сил на землю. Всё-таки откат после нервного перенапряжения накрыл меня по самые уши, нахлынув нежданно-негаданно. Стоило только почувствовать себя в относительной безопасности, как моя хвалёная выдержка решила, что трудностей и переживаний для одного дня вполне достаточно и можно отправляться на покой, оставляя один на один с накатившей истерикой.
– Ну, что ты, девонька, успокойся. Чего бы там с вами ни приключилось, всё уже позади, -обеспокоенный женский голос раздался совсем близко, но из-за слёз я не смогла как следует разглядеть хозяйку, – и вообще, хватит попой землю греть. Ей от этого теплее не станет, а вот ты можешь запросто простудиться. Вставай!
Не особо церемонясь, меня ухватили за шкирку, как котёнка, и рванули вверх, помогая подняться. Конечно, не очень-то и вежливо получилось, но подействовало на меня отрезвляюще. Вот же, развела нюни, да ещё так не вовремя.
– Спасибо, – шмыгнув носом и утерев рукавом слёзы, поблагодарила я, впервые за всё время как следует рассмотрев хозяйку – не молодую, но довольно симпатичную женщину, с уставшим взглядом и хмурой морщинкой между бровей.
– Так пока вроде не за что, – усмехнулась Ильинична, – но, всегда пожалуйста. А теперь бери сестру и шагай в дом, а то Мишка волнуется, давно девицу-красавицу не видел.
– Кто? – проморгавшись, спросила я, подозрительно поглядывая по сторонам.
– Мишка, – повторила женщина, – тебе ещё рано с ним знакомиться, хотя... Михей, покажись гостье, – решительно продолжила она, обращаясь как раз в ту самую сторону, откуда, не так давно, раздался звук треснувшего сухого сучка. Значит, интуиция насчёт опасности меня не подвела.
Настороженно поглядывая в том направлении, я ждала кого угодно – мужчину, парня, мальчика, даже старика, по имени Михаил, но только не огромного бурого медведя, неспешно показавшегося из зарослей.
Зверь шёл вразвалочку, не торопясь, будто давая возможность вдоволь налюбоваться пятью-шестью центнерами собственного живого веса, мышечная масса которого не вызывала сомнения – порвёт и не вспотеет.
– Настя, это Михей, дурной малый, вреднющий, заносчивый, но, по своему, добрый, прошу любить и жаловать, – как на светском приёме представила мне косолапого хозяйка дома. -Миха, а это Настюша, Светкина старшенькая. Красоткой выросла девка, вся в мать.
Остановившись от нас на расстоянии вытянутой руки, медведь потянул носом воздух и одобрительно заворчал.
Я стояла, замерев на месте, боясь лишний раз вздохнуть, что не укрылось от внимания Софьи Ильиничны.
– Да расслабься ты, – хохотнула она, – не тронет он тебя. Это ведь не просто дикий зверь, а оборотень, причём, довольно симпатичный. Мать тебе уже рассказывала про них?
– Как оборотень? – выдохнула я, вспомнив своего недавнего преследователя. – Оборотни же совсем другие, я видела...
Так и не закончив фразу, замолчала. А кого я действительно видела? С чего именно решила, что тот зверь – оборотень, а не какое-нибудь другое существо. Ведь об этой стороне жизни я совершенно ничего не знаю.
– Ну-ка, детка, пойдём в дом, – промолвила женщина, сразу став серьёзнее, – расскажешь, кого ты видела и при каких обстоятельствах. А ты, Михей, не отходи далеко от дома, а то вдруг к нам нагрянуть незваные гости, надо будет их встретить, да так, чтоб дорогу сюда позабыли напрочь.
Медведь отошёл в сторону, уступая дорогу, за что я была ему благодарна, поскольку огромный зверь вызывал во мне безотчётный страх, и проходить в полуметре от него, не хотелось совершенно. Конечно, если бы он вернулся обратно в кусты, было бы ещё лучше, но выбирать не приходилось.
Ухватив за прохладную ладошку Маришку, отметив про себя её отсутствующий взгляд, от которого стало не по себе, решила, что в доме сниму браслет обязательно. Пусть это было и во благо, но хотелось снова видеть озорной блеск в её глазах, наблюдать за тем, как она хмурит бровки, раздумывая над чем-то, а ни эту кукольную пустоту, вызывающую отторжение.
Под ногой визгливо скрипнула ступенька, за ней другая и крепкая деревянная дверь распахнулась сама собой, предлагая войти в хорошо освещённую комнату, словно именно этого сигнала и ждала. Хотя, может, так оно и было, уже ничему не удивляешься, когда вокруг творятся чудеса.
Первое, что бросилось в глаза – это белёная печь, с развешенными рядом с ней пучками лекарственных трав, среди которых я узнала лишь ромашку да жёлтую пижму. Никаких черепов, паутины, чёрных кошек поблизости не наблюдалось, отчего сразу же стало легче на душе, а то понапридумывала себе не пойми что.
Чего здесь действительно было много, так это вышивки, причём как крестиком, так и гладью. Похоже, хозяйка искренне любила рукоделие и в свободное время не ленилась им заниматься, но даже в этом чувствовалась мера.
– Хочешь снять браслет? – спросила Софья Ильинична, заметив, как я потянулась к Маришкиному запястью. – Подожди, давай я сначала приготовлю отвар. После браслета забвения будет самое то. Приняв его она спокойно проспит всю ночь, а на утро проснётся как ни в чём не бывало. За это время мы спокойно сможем всё обсудить, не травмируя детскую психику подробностями произошедшего. Что скажешь?
– Если не навредит, то я согласна, – ответила, устало опустившись на стул.
– Вот и хорошо, вот и ладненько, – заторопилась хозяйка, наливая из эмалированного ведра в чайник воду, – я быстро.
Пока она суетилась возле печи, кипятя отвар и разогревая нехитрый ужин, которым решила с нами поделиться, я обратила внимание, что она немного прихрамывает.
– Ошибка молодости, – ответила на невысказанный вопрос женщина, – самоуверенность иногда обходится нам дорогой ценой.
– Вы умеете читать мысли? – удивилась я, готовая поверить уже всему.
– Чего не могу, того не могу, – усмехнулась хозяйка, – но ты не спускаешь взгляда с моих ног, не трудно догадаться о чём думаешь, – немного приподняв подол платья, она показала белый протез вместо правой ноги. – Не совершай моих ошибок, трезво оценивай свои силы. Говорят, что любопытство – это не порок, но именно оно иногда нас заводит в такие дебри, что лучше туда не соваться.
– Вы случайно не Баба-Яга, костяная нога, – решила немного пошутить, в попытке сгладить неловкость.
– А что, похоже? – хохотнула Софья Ильинична.
– Нет, – замотала головой, – просто я сегодня столько видела, о чём читала только в сказках, что в голову лезет всякая чушь. Извините, если обидела, шутка получилась не удачная.
– Давай, ты как раз и расскажешь мне, что видела, а потом мы уже поговорим о том, кто я есть, и что здесь делаю. Договорились?
– Договорились, – вздохнула я, и потерев ладонью лоб, пытаясь сконцентрироваться на воспоминаниях, начала свой рассказ, к концу которого Софья Ильинична стала ещё задумчивее.
– Значит, родители держали вас в неведении! – промолвила она, скорее утверждая, нежели спрашивая.
– Да, – согласно кивнула я и, в то же время, в животе предательски заурчало, извещая радушную хозяйку о том, что её гости голодные.
– Вот же карга старая, – всплеснув руками, запричитала она, – нужно гостей же сначала накормить, напоить, а потом уже и расспрашивать, – расставив тарелки на столе, женщина на миг замерла, возвращаясь к последней теме нашего разговора. – Я могу понять твою мать, поскольку каждая желает для своего ребёнка только лучшего, но незнание в нашем деле, может привести к плачевным результатам. Ладно, разберёмся, а пока снимай браслет с сестрёнки, поужинаем спокойно, потом уже продолжим разговор, как раз будет время, чтобы обдумать с чего начать, а на чём даже не стоит заострять внимание.
– Где мы? – задала вопрос Маришка, стоило только снять с неё артефакт.
– В гостях у маминой подруги, – ответила я, с сомнением поглядывая на то, как хозяйка дома ставит перед малышкой глиняную чашку с рассыпчатой пшённой кашей, отрезая кусочек масла и кладя его сверху.
– А почему я не помню, как мы здесь оказались? – продолжила расспрос сестрёнка.
Вот и что ей на это ответить?
– Так спала ты крепко, поэтому и не помнишь, – пришла на выручку Софья Ильинична.
– А мама с папой где? – очередной вопрос заставил сердце болезненно сжаться в груди.
– Уехали по делам, – не растерялась женщина, предупреждающе взглянув на меня, чтобы не ляпнула чего лишнего, – а вы пока погостите здесь. – У меня тут неподалёку есть нора, где неделю назад родились лисята, такие забавные. Могу завтра показать, если хочешь.
– Конечно, хочу! – личико Маришки засветилось от предвкушения.
– Вот и замечательно, – откликнулась тётушка Софья, – а ещё прямо перед домом растёт земляника, так что скучать тебе здесь точно не придётся. Ешь кашу, милая, для тех деток, которые хотят быстрее вырасти – это самая лучшая еда, и про отвар не забывай, он будет вместо чая, – промолвила она, искренне улыбаясь такой доброй улыбкой, что запросто могла расположить к себе любого.
Если честно, я не думала, что Маришка станет есть кашу, поскольку в еде она была привередой, но, как ни странно, та уплетала свою порцию за обе щеки, с восхищением поглядывая на Софью Ильиничну, закончив ужин даже быстрее меня.
Да, что не говори, а мамина знакомая умела к себе расположить, и пользовалась своей способностью довольно умело, поэтому минут через пятнадцать, сестрёнка уже спала на лежанке печи, со счастливой улыбкой на лице сытая и довольная.
– Как вам это удалось? – моему удивлению не было предела. – Обычно накормить Маришу и уложить её спать не так-то просто.
– К каждому человеку можно найти подход, – ответила та, отводя взгляд в сторону, будто что-то терзало её изнутри, – а уж к деткам тем более. Просто в повседневной суете мы не замечаем тех мелочей, которые нам могут в этом помочь. Я прожила на этом свете очень долго, и научилась видеть то, что другие не хотят замечать, считая недостойным внимания, напрочь игнорируя свой внутренний голос, а ведь прислушиваясь к нему можно избежать немало проблем...
Женщина собиралась сказать что-то ещё, но в эту секунду на улице раздался уже знакомый мне вой, и сердце ушло в пятки, от осознания того, что за гости появились у порога.
