Текст книги "Мой кот - посланник небес (СИ)"

Автор книги: Ирэн Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

   – Ты, – один из охотников, -протяжно сказала она. -Старый, но ещё не потерявший запал. -Усмехнулась и набросилась на него сверху, пытаясь выцарапать глаза, враз выросшими длинными чёрными когтями.

   – Изыди бестия, прочь,– взмахнул топором. Зазвенели цепи, отвлекая его внимание. Промазал. Появилась из-за спины, точно фурия, холодные руки прожигали сквозь одежду.

   – Я выпью твою душу, ты станешь рабом, старый пёс.

   – Нет, никогда – прошептал старик, осознавая, что её прикосновение, голос лишает волю. «Сосредоточься. Ты должен. Потому что никто кроме тебя не сделает этого. Вся жизнь прожита зря. Ты столько лет упускал возможность». Он сжимал рукоять топора. Она почувствовала, как он расслабился, толкнула на пол, оседлывая спину.

   -Нет, -шептал он.

   -Да,– вторила она ему.– Ты мой, хватит старик, хватит бороться. Тщетно,– рассмеялась, и он умудрился перевернуться. Сбросить её прочь.

   – Нет, тварь, нет у тебя на меня власти, -взмахнул топором, ощущая, как электричество струиться в его кровь через рукоятку. Вновь ощущая себя молодым, да он должен завершить дело. Она увернулась, затем взывала, когда лезвие топора раскроило ей череп. Она взлетела, прижалась к стене и поползла. Впервые в её глазах был страх смешанный с ненавистью.

   Лезвие осветилось, синим, победоносным светом.

   – На помощь. Витторио!– завопила она. -Лукреций, восстань, помоги. -Лязг цепей, чьи-то крики. Всё потонуло. Он ничего не слышал. Только цель. Только она.

   – Не уйдёшь тварь, – сказал старик и вновь взмахнул топором. Её голова слетела с плеч и с глухим звуком приземлилась на оббитый железом пол. Затем вспыхнула и рассыпалась на полу сотнями красно-чёрных искр угольков. Зазвенели цепи, он услышал, как кто-то вздохнул, близко и тяжко, точно древний старик. Возникший голос напоминал шепот, и казалось – в нём завивается морозный ветер, который точно царапая по стеклу проскрежетал:

   – Ты убил её, тем самым пробудил меня, ты нарушил мой покой. Расплата ожидает тебя!

   Старик перевесил сумку, достал соль, в другой руке зажал топор, а потом пол в вагоне вспучился, дохнуло холодом и стылым запахом тлёна. Чёрные щупальца раскинулись во все стороны, сцепились на лодыжках и потащили вниз, жадные голодные и слишком сильные, чтобы с ними бороться.

   -Паршивка, я с тобой ещё не закончил, -махнул рукой Алхимик и вышел из комнаты. Повернул ключ в замке. В коридоре на его плечо сел Моровий. Затем с ощутимым звуком приземлился на пол точно куль с мукой Некромант, зарычавший точно зверь и глянувший на Лиссандро так зло, что заставил его поёжиться:

   – Ты,– выдохнул он,– сейчас заплатишь за всё. -Ты посмел обвести меня вокруг пальца, ты жалкий.

   – Тсс,– нашел в себе силы Алхимик чтобы сказать голосом полным презрения и власти. -Молчи. Слышишь, противник пришёл за мной, за нами. Мальчишка, я чую, ему помогают силы света. Могущественные заступники.

   – Ну и что мне дело до этого? Плати грёбаный проходимец, – сплюнул некромант.

   -Подожди, ты, что не понимаешь? Думаешь, тебя всё это не касается? Ошибаешься. Лучше помоги, – протянул руку Алхимик, -я вижу ты полон сил. Сможешь бороться, пока я вызову на подмогу демона и выпью зелье, ибо совсем обессилел.

   – Да,– признаю, я проиграл, да я трус, я удрал и тебя захватил с собой, прости, товарищ, прости...-Топот и чертыханье, близкое за поворотом. То был Ник он находился у лестницы, понял это алхимик и поджилки у него затряслись.

   – Помоги друг, ты получишь все, что у меня есть! Помоги остановить его, Я дам тебе все. Все что захочешь!

   – Всё, говоришь. Тогда, -оскалился некромант, – Поклянись, что дашь мне все свои книги, зелья и всех самых молодых девиц и ещё,– погрозил пальцем ухмыляющийся некромант,– поклянись, что станешь служить мне, как слуга своему господину, – недобро зыркнул Некромант. – Поклянись, всем своим родом и самим повелителем поклянись!

   – Как ты можешь просить о таком, как ты смеешь проклятый мертвец, ты?!– выдохнул Лиссандро, затем побледнел, ощущая, что сон подкатил точно марево."Это конец", подумал он. «Нет, не могу я поступить так, не могу. Но, может быть», сжал пальцы в кулак, сплюнул и громко сказал:

   – Клянусь, проклятый сукин сын!

   -Клятва дана, теперь убегай с моих глаз. Я приму бой, за тебя слабак,– расхохотался некромант и сконцентрировался, вызывая из потустороннего хранилища свои костяные ножи и острый серп, носящий имя пожиратель грехов.

   Алхимик укрылся из глаз. Некромант почувствовал присутствие того, в ком было очень много могущества, очень много света. Мгновение -и он уже был не один, поэтому и обернулся. От Ника буквально исходил ореол света. Его меч светился жёлтым пламенем, охватившим центр лезвия и как цветок исчезающий в рукоятке.

   – Час расплаты настал, – произнёс мужчина и взмахнул мечом. Некромант хотел рассмеяться, но лишь ухмыльнулся, заглянув в серые, яркие точно гроза, глаза противника. В них была боль и бездна готового на всё возмездия.

   Они закружили точно два зверя. Комната давала возможность парировать движения. И часто серп , переменно с мечом задевали стены, отсекая крошки камня и песчаника. Высекали искры.

   Рукоять меча стала продолжением руки Ника, слилась плотью и кровью, будто бы он всю жизнь только что и занимался, что упражнялся с ним и участвовал в боях. Кем бы ни был его кот на самом деле, он своё дело знал. Кот прибавлял сил. А некромант тоже казалось, не уставал. Вновь, град ударов и несколько отступлений чтобы поразмыслить и перевести дух.

   – Скоро меченосец ты умрешь, и я выпью всю кровь из твоих жил,– грозил некромант, подбираясь ближе. Ник замер, готовясь отразить удар серпа, но слова пришли сами:

   – А тебя то предали и ведь не раз предавали,– прозвучало очень уверенно, будто бы знал.

   – Заткнись. Что ты можешь знать обо мне,– прошипел некромант и впервые его глазах мелькнул страх.

   – Многое,– говорил Ник, повторяя слова, пришедшие в смыли. То был кот. То он снова вмешался, а затем снова сказал:

   – Даю тебе последний шанс, уходи. Ты ещё не слишком увяз во всём этом. Я пришёл за Лиссандро и за сестрой.

   -Не пойму одного парень, остальное ведь ясно. Ты, твоё прошлое и сестра связующее звено. Но вот кто же ты сам?

   – Ты узнаешь, если не отступишь, -процедил Ник и пнул противника ногой в голень. В глазах некроманта появилось недоумение, сменившись откровенным страхом, болью злобой. Он замахнулся серпом. Ник уклонился и его меч рассёк плечо некроманта. Тот взвыл, зашипел, обнажая зубы волчьем оскале. Ник ухмыльнулся, видя, как сморщилась кожа, задетая мечом, как чёрная кровь вытекала из раны.

   – Глупец тебе меня не одолеть, – сказал некромант, чертя замысловатые воздушные пассы. Круг семёрка, и капелька крови упала на песок. Парень зажмурился, поднялся ветер и в глаза Ника шлепнуло песком. Он упустил момент, направленный на атаку. «Ах, же ты, нечестно» хотелось сказать Нику, но когда открыл глаза, то некромант стоял в центре комнаты, а со всех сторон из под земли лезли костлявые части тел мертвецов.

   Некромант смеялся и его смех резал уши. Ник попытался прорваться сквозь восстающих к жизни скелетов не то людей, не то тварей подземья, но руки хватали за лацканы брюк, впивались в лодыжки. И он упал, споткнулся, налетая прямо в объятия скелета, сумевшего полностью высвободить свои останки из песочного пола.

   -"Старик", зашипело со всех сторон. «Последний из старожилов. Сколько же лет ты искал меня, сколько лет пытался подобраться , но всё тщетно. Не так ли»?– вопросил могильный шёпот совсем близко.

   Но, всё тело старика путают зеленовато -бурые, осклизкие водоросли, Лишь топор в руках. «Но что с ним делать, коль бесполезен, коль нет сил прорубить им свою свободу». Спать охота тело налито свинцом, будто и не было в нём запала, возникшего, когда победил нечисть с красивым женским лицом. «Борись Михаил», твердил себе старик, «борись», но яд разливался по жилам, проникая сквозь поры кожи, а водоросли, корни растения спеленавшего его плоть сжимались всё крепче, всё покусывали запястья своими шевелящимися усиками с крохотными шипами." Ты последний Михаил, ты должен, ах как же так провалиться мне трижды, так попасться в ловушку как слепцу. Так понадеется, что за столетия они позабыли, и призрак потерял бдительность и ослаб".

   -Ведь думали, небось, что я погиб. – Михаил сам не заметил как произнёс слова в слух.

   – Соглашусь, думали, что ты сгинул, как старый пень, забытый и никому не нужный, -отозвался голос, всё ближе и ближе, подступал он к нему и всё же где же он? Не видно ни зги. Лишь водоросли, слегка поблёскивают, точно зеленоватые ужи, пробиваясь сквозь мрак. -"А ты всё ещё жив и дел понаделал, да старик. Подругу моего брата умертвил. И сам в мои лапы пришёл. Неужели думаешь, что прощу, а"?– вкрадчивый голос почти за спиной, только вот не оглянуться.

   – Покажись, -сказал старик, стискивая зубы. – Покажись враг мой. Призрак проклятый, не томи старику душу.

   – Ха, ха, ха.– в ответ засмеялся лающим смехом, отчего же не исполнить последнюю просьбу приговорённого, а? – раздался голос и тьма озарилась ярким синеватым светом. Обутые тлёном кости проявились в реальности. Дуновение ветра– и проступила плоть. Высокая фигура воплотилась на глазах старика.

   Тощий и узкоплечий, с копной снежно-белых волос раскинутых за спиной. В волосах потрескивало электричество. Глубокие, точно омуты запредельного мира глаза уставились в глаза старика, впились взглядом. Протянулась рука и на пальцах отросли острые когти.

   Лукреций полоснул старика по щеке, пропорол кожу насквозь и сорвал часть щеки, обнажив мышцы, и кости. Старик закричал, и сквозь смех призрака расслышал свой приговор. Вечные муки, гниение заживо, пока щупальца растений не высосут все соки из его пор, а потом. Что будет потом.

   -Нет!– закричал Михаил,– нет!– и дернулся, напрягая все жилы, напрягаясь из последних сил и сумел разорвать стискивающие лодыжки петли усы, упал на земляной пол, извернулся от неспешной атаки призрака.

   Топор снова был в руках старика . Но и призрак не медлил. Лукреций набросился на старика, точно спрут придавил к земле и стал раздирать когтями плоть в яростной попытке достать до сердца.

   Топор пронзил призрачную плоть, ещё раз и ещё. Лезвие попадало то в горло, то в плечо. Не помогало. Сознание почти покидало старика, но он стискивал зубы и рубил, рубил. Призрак хохотал и прижал ногой руку старика, заставляя кряхтеть от натуги от боли, но всё же разжимать рукоять топора.

   – Тебе не одолеть меня, жалкий червь, -почти выплюнул призрак, снова расплываясь в ухмылке. Старик зажмурил глаза, левая рука скребла по полу, но внезапно он вспомнил кое о чём прикрученном к лодыжке. Напрягся и изогнувшись сумел оттолкнуть в сторону призрака.

   Он достал мешочек и швырнул опешившему призраку святую соль в глаза. Зашептал заклинание:" упокоение для не обретших покой", губы кровоточили, и язык плохо слушался, но Михаил шептал и шептал, занося топор над воющим от боли временно ослепшим призраком.

   – Отправляйся в ад исчадие, там твоё место!– выкрикнул старик и занёс топор, выложив в последний удар всё что у него было. Всю ненависть, всё желание завершить дело всей жизни. Топор снёс белобрысую голову, лезвие вспыхнуло и раскалилось. Плоть зашипела. Голова покатилась, тело осело и судорожно задёргалась. Старик выдохнул и упал, чувствуя, как перед глазами пляшут чёрные пятна. Стало невыносимо жарко. Растения паразит свернуло листья и обратилось в прах. Засвистело в ушах – и мир обратился в сплошную черноту.

   Ник сражался со скелетами подобравшихся к нему со всех сторон. Он махал мечом, рубил головы, разрубал плечевые суставы, лишал их рук и сочленений костей. Но всё равно их было слишком много. Слишком много цепких костлявых пальцев, острых зубов оставляющих рваные раны, царапины из которых проливалась его кровь. А некромант всё хохотал. Раздражающе хохотал. Вот Ник отбил атаку ещё одного скелета, кажется предпоследнего, но внезапно песок под его ногами вспучился, он не успел уклониться в сторону, лодыжки обхватили костлявые пальцы, резко потянули за брючную ткань. Беляев упал, меч в ладони скользил, едва , оставаясь полезным. Нужно было остановить этот кошмар. Увы восставших скелетов не становилось меньше.

   Вот со щелчком сомкнулись на его плече костлявые, но всё ещё острые зубы. Силы Ника кончались. Он разжал ладонь, выпустил меч, прижатый костлявой ступнёй к песку. Стиснул зубы и стал наносить удары за ударом, лишь отстрачивая неминуемое. Некромант произнёс торжествующе:

   -Они сожрут тебя заживо и косточки обглодают, так и знай!

   Бежать было некуда и меч увы невозможно вырвать, Ник отбивался от костлявых созданий голодных и охочих до его плоти и крови.

   Пот застилал глаза, Движения замедлялись. Ник чувствовал, как бухает сердце в груди. «Неужели всё кончиться вот так, неужели все, что он сделал, все через что прошёл было напрасно»?

   – Нет!– закричал,– нет!!!– зарычал, нанёс ещё один удар, пробивая кулаком костлявое горло, снося с плеч голову восставшего.

   Ослепительная вспышка золотистого света, Беляев весь взмок и мгновенно зажмурился. «Ложись и будешь спасён», раздался мысленный голос его кошака – Мефодия, мужской уверенный голос. И он упал на песок, воздух будто вскипел и со свистом взорвался ошмётками костей мертвецов и пеплом, оседающим на обожжённую спину.

   Когда Никита поднялся, то увидел лишь кота умывающегося лапой. Глаза на покрытой пеплом мордочке казались сияющими. Скелеты и их предводитель некромант исчезли. Ник чихнул. Кот вновь мысленно произнёс:" Поспеши на свою главную битву мой друг, иначе опоздаешь. Каждая секунда промедления удваивает шансы Лиссандро. Теперь всё в твоих руках, больше я не в силах физически помочь тебе..."– и в легкой вспышке света кот растворился, превратившись в меч.

   Ник взял его в руки. Рукоять казалась тёплой. Сделал глубокий вдох как на долгих медитациях. Каждый порез ныл, тянула болью обожжённая спина, руки и ноги не хотели двигаться, но он волевым усилием отключил боль, снова вздохнул, стиснул зубы и, сделав первый шаг, второй превратил в бег. «Анжелина, держись сестра, я иду». Злость вскипела в нем, и боль была придавлена ей, временно, но не окончательно забыта.

   Алхимик знал, что враг близко. Он крикнул на девушку, пытающуюся вырваться, затем ударил её и толкнул так сильно, что она упала на пол, но всё равно, происходящее казалось таким нереальным – и накатывающий волной сон с каждым разом всё больше затягивал. "Что же выбрать? Что же выбрать?

   Взгляд Лиссандро метался среди фолиантов и пузырьков. «Так мало времени, так мало времени на всё, а что если не выберу, то просто усну– и тогда всё задуманное рухнет, исчезнет окончательно. Нет, никогда, ни за что». Так думал алхимик, выбирая стеклянную с виду фигурку древнего демона, воплощающего огонь. Сжал в руке и, услышав шорох, обернулся, чтобы приказать Анжелине, явно намеревающейся обойти его со спины, впервые так откровенно неповиновавшейся у него на виду.

   Удивление, вызывало ярость, затем злость. Лис приказал ей подойти к нему. «Живо немедленно ко мне». Его крики причиняли девушке боль. Она морщила лоб, закусывала губу. Но, прямой приказ не могла обойти, помеченная его меткой, столько лет проведённая рабыней. Комнатная собачка, служившая своему хозяину, но всё равно предназначенная на убой. «Нет сучка, нет, трепещи», прижал Анжелину к себе сильно, так сильно, что треснули её кости, и поцеловал, вкладывая в поцелуй весь яд заклинания забвения. "Как бы не сложилось, решил Лис, она ничего помнить не будет. Чистый лист в её голове, в её памяти, в её мыслях. Слеза скатилась по её щеке, и взгляд девушки потух, она упала как подкошенная на утрамбованный песок.

   -Что ты наделал?! Ты за это ответишь ублюдок!!!!– взревел Ник выбивая дверь и оглядывая комнату, останавливаясь на неподвижном обнаженном теле сестры. Алхимик вздрогнул. Так, так вот как поворот. Значит ли это что его друг некромант погиб? Привычный защитный жест ладонью и Лис возвёл силовой круг. Пара минут. «Всего пара минут, чтобы поразмыслить. Но выход есть, пусть даже такой, но выход». Он сжал статуэтку, раскрошил её в руке, поранил ладонь. В полу образовалась дыра. Потянуло серой , воздух наэлектризовался, и тело Лиссандро стало трансформироваться. «Слияние ифрита и демонической плоти алхимика воедино. Пусть так, любой ценой выжить и добиться задуманного». Алхимик рассмеялся, наблюдая, как недоумение на лице Ника, сменяется гримасой боли, а в растерянном взгляде проглядывает отчётливое поражение. «Что, не думал сосунок, не думал, что всё повернется так?!»

   -Ха, ха, -рассмеялся в голос алхимик. На его теле стремительно нарастала чужая плоть.

   Михаил полз. Всё о чём мог думать это бесконечная боль. Но, смерти не было. Хоть и победил, смерть пока ещё не явилась за ним. Только боль и воспоминания, которые даже если бы хотел, то не смог бы выбросить из головы. Он был тем, кто он есть. Тем, кем стал. Стариком, пьянчугой ненавидящим самокопание.

   Он так давно пал и потерял всех, семью, друзей... Давно похоронил надежду на спокойную старость– и вот всё ещё жил.

   Боль была адской. Наверное, так ноют раны поражённые ядом, нашпиговавшим тело от увядших инфернальных лоз. Старик полз, но ноги, да что говорить, все конечности еле сгибались – и всё равно полз. «Ты должен. Должен идти, должен, должен»,– велел инстинкт, велела сила, та, что была дарована, так что не хотела умирать и быть развеянной. Не переданной, сила не могла рассеяться без последствий для мира, она не могла так просто покинуть стариковское тело, такова природа вещей. Равновесие нельзя сместить без влияния на вселенную, так и смерть не в силах забрать душу из покалеченного тела, так и смерть не может его убить, пока он не передаст силу достойному принять её.

   Старик полз, карабкался, воспоминания душили его, он не видел, он не ощущал себя живым. Пара обрывочных мыслей, адская боль, кошмарный сон, затянувшийся кошмар. Выход был рядом. Близко. Чье-то биение сердца.

   Свет дневных ламп, резал глаза, он подтянулся на руках, едва сгибая окоченевшие синие ставшие ватными распухшие пальцы. Слёз не было, ничего не было. Тоска сжимала сердце. Он так хотел покоя. «Иди», голос в голове, «ползи», вновь голос в голове, «ищи» приказывал голос в голове.

   Михаил не знал, как сумел скривить губы в ухмылке, не знал ничего, только то, что чьё-то сердце в этом вагоне забитом многочисленными живыми и едва живыми пленниками зовёт его. Неудержимо зовёт, требует его.

   Один шаг, затем второй, третий был чуток легче. Похоже, боль, когда двигаешься, становилась почти привычной.

   Ника отшвырнуло к стене от соприкосновения с силовой защитой Алхимика. Он болезненно ударился плечом о стену, вновь бросился вперёд, крепко сжимая меч. Казалось, Лиссандро торжествовал. Но всё о чём мог думать Никита – было, то, что его сестра лежит обнажённая на полу. Тогда, минуту назад, в её глазах родилась, и тот час же угасла вспышка узнавания, затем осталась пустота.

   Защита держалось, пока ещё держалась, и только острие меча могло слега проходить сквозь возникший барьер. Тело Лиссандро деформировалось в огромное существо, созданное из огня.

   Даже в паре метров от жара у Ника слезились глаза, пот стекал по лицу – и больно было смотреть на краски пульсирующего огня. «Беги, скорее», раздался голос в его голове. Голос кота, затем голос отца.

   На мгновение, перед Ником мелькнуло видение комнаты и клеток разбросанных нагромождённых одна на одну. Среди них, в одной клетки находились остатки его отца. Пара косточек, точно замысловатый сувенир в лавке чёрного колдуна.

   Он взмахнул мечом, нужно было действовать. Барьер пал. Огненный воздух коснулся лица. Вспыхнули, брови, исчезли ресницы, обожглась слизистая носа, кожа налилась жаром, точно приложили по лицу горячим утюгом.

   Мгновение Ник пялился в глаза алхимика, не зная, что делать, а потом что-то щёлкнуло. «И знал же, что не будет другого выхода и никогда, похоже, чёрт возьми, его никогда и не было».

   Лиссандро в дьявольском обличье ифрита захохотал. Так злобно, торжествующе лает шакал на предстоящем пиру.

   Ник взмахнул мечом, лезвие со звоном отскочило от каменистых бугров, бывших раскалёнными и в то же время удивительно прочными. Запястья свело от боли. Он опустил меч на пол, бросил взгляд на сестру, сжавшуюся точно мышь в уголке, волосы закрывали лицо. «Мефодий» сказал Ник, мысленно обращаясь к коту, «пожалуйста, помоги ей». Затем снял с пальца кольцо, положил на пол рядом с мечом. «Отдай ей его и спаси, прошу».

   Никита бросился на ифрита, бормоча ещё одно заклинание запомненное из отцовской книги. Заклинание против боли, каменное заклинание, временно обращающее плоть в твердыню.

   -Щенок, ты вознамерился бросить мне вызов. Жалкий человечишка, ха – пролаял Лиссандро и его руки сомкнулись на плечах Ника, стискивая, стискивая кости, сдирая кожу.

   Ослепительная боль, длилась секунду. Чётко, удивительно чётко работал мозг. Ник знал что делать. Ведь превращение ещё не до конца свершилось. Ещё не всю плоть Лиссандро покрыла демоническая кожа. Его сердце ещё билось, а сердце нечисти можно было раздавить, это в человеческих силах.

   Мужчина висел на цепях сковывающих лодыжки и запястья, точно туша, подготовленная на убой. Он не чувствовал холода, не чувствовал боли в руках, которые давно затекли. Лишь иногда, в его сознании проплывали смутные лица, имя Сергей, похожее на своё собственное, то вновь всё забывалось -и нитка слюны стекала по подбородку. Порой он плакал, то глупо лыбился с закрытыми глазами в погоне за населяющими сознание снами. -"Проснись, проснись", настойчивый голос прорвался сквозь сон, где он плыл в океане, сроднившись со стаей дельфинов. «Проснись», мужчина замотал головой, открыл глаза и прищурился, не понимая, что видит и видит ли что-то вообще.

   Краткая вспышка боли усилилась, и снова захотелось закрыть глаза, чтобы уйти из этого кошмара. Вспученный пол, слабые стоны и едва слышные всхлипывания где-то рядом, но за спиной, и контуры подтягивающейся на руках, ползучий по полу корявой будто бы сломленной фигуры в остатках порванной одежды, фигуры с седыми волосами. -"Ты нужен мне, сынок. Очнись, ты должен спасти их", вмешался, голос и помешал ему, вернул боль.

   Что-то вспомнилось, что-то очень плохое. Страх сковал нутро, мужчина открыл глаза, мозг отпечатывал картину увиденного. Мыслемешалка завертелась, он вспомнил, что его звали Сергеем. Повторил про себя своё имя. Полегчало. Шея затекла, и он едва повертел ей, пытаясь осмотреться, но не смог, только вот старик встал с пола и приблизился к нему.

   Страшный и жутковатый, точно упырь из старых черно, белых фильмов. На корявом рваном лице чётко белели брови и неестественно ярко горели глаза, будто бы подсвеченные внутренним светом.

   -Какого чёрта?– произнёс в слух Сергей Сергеевич, частично вспомнив своё прошлое и сознав себя.

   -Какого чёрта происходит? Где это я?– старик приблизился. Он что-то сказал и протянул в его сторону руку с загнутыми, видимо сломанными пальцами. Изо рта Сергеевича вырвался писк.

   – Чего тебе надо от меня,– заверещал Сергей, ощущая, как предательски дрогнул переполненный мочевой пузырь. – А мужик, стой где стоишь не надо.. -Но, старик поднял голову, поймал его взгляд в капкан своих сверкающих глаз и стремительным броском преодолел оставшиеся метры, видимой безопасности– и замер в полушаге от Сергея, так близко, что протяни руку и можно было дотронуться до стариковского лица.

   Сергей лихорадочно задергался в цепях, в иррациональной надежде освободиться и сбежать, при этом надрывая глотку от крика. Но, из горла вырывался хриплый девчачий писк. Кажется, старик рассмеялся. Или то прочитал в его глазах.

   – Не надо.– выдавил из себя Сергей, чувствуя, как дрожат губы.

   – Успокойся сынок, что сопли распустил, как баба, ты же крепкий парень иначе бы меня не притащило к тебе, сила выбрала бы другого. -Старик коснулся его руки. Ледяной холод пальцев, затем обжигающий жар. Каким-то чудом распались на части оковы – и Сергей свалился к ногам старика.

   – Чтож, придётся обойтись тем, что есть, -выдохнул старик прямо Сергею на лицо. Глаза старика горели и словно выжигали в нём, требовали, а не спрашивали согласия. Сергей пытался отвертеться, пытался зажмуриться, но взгляд старика не давал ему такой возможности. Снова вопрос, кажется в слух. И помимо воли, подчиняясь нахлынувшему изнутри импульсу, Сергеевич выдавил из себя согласие.

   – То-то же, против природы не попрёшь, – Старик ухмыльнулся и дотронулся до его сердца. Боль, как удар током и Сергей снова отключился.

   Анжелина с трудом различала реальность. Хотелось спать, всё болело и просто хотелось свернуться клубочком и спать. Горела щека, мысли смешались в клубок. Было жарко, невыносимо жарко, поэтому секунду, другую пыталась закрыть глаза, погрузиться в пустоту заменяющую мысли. Но что-то не давало покоя. На периферии сознания вставал образ замученного кота, то полыхало голубым лезвие меча, точно приказывая, возьми в руки, а ещё она видела маленькое колечко, с синим камнем в огранке светлого металла, возможно серебра. Кольцо тоже не давало покоя. Лина размышляла: взять ли кольцо в руки, а если чуток подтянуться, тогда можно будет коснуться пальцами и притащить к себе, но вот стоит ли оно того? «Не спи», отчеканилось в мыслях. Она увидела мохнатого взмыленного кота с уставшим, почти потухшим, но всё же укоряющим, отчего-то укоряющим именно её взглядом жёлтых глаз. Девушка вздрогнула и потянулась. Пальцы коснулись кольца, сжались, подцепили– и вот оно оказалось в её руке.

   Странно– знакомое, почти родное, чувство разлилось в груди, ей стало так больно. Очень больно. Слёзы взорвались в груди рыданиями. Она закричала. Кричала надрывно, болезненно, точно прозревшая, точно узнавшая сокровенное. Пелена с глаз спала. Анжелина увидела происходящее. Кот стоял рядом с ней, пушистый мех коснулся обнажённой ноги. Она надела кольцо на палец, смогла подняться на ноги. А в паре метров ее брат сражался с огненно-красным, пылающим созданием. Чудовище почти размазало тело Ника , почти поглотило в себя:

   -Никита, нет!!! – бросилась к нему, не ведая страха, двигаемая лишь отчаянием.

   -Стой, -сказал он ей,– то ли ей это почудилось, и нога девушки замерла прикованная к песчаному полу.

   Кот путался под ногами, не давая ей сделать последний шаг перед рубежом, перед чудовищным сиянием. Она замерла, отчаянием душило её." Нет", твердило сердце, обретшее и на глазах, теряющее самое родное – брата, не забывшего, пришедшего за ней и погибающего. Здесь и сейчас погибающего.

   Вой чудовища взорвал уши Анжелины болью, но она смотрела, как руки брата пробуравили каменно-красные пластины, прогрызли путь в грудь и вернулись обратно, сжимающие чёрное с прожилками янтаря, пульсирующее сердце. Пальцы Ника сжались, сдавили сердце превращая в ошметки плоти, камня и крови.

   Зашатались стены. Вой чудовища потряс комнату до основания. Пыль и ужасающий жаркий ветер застелил глаза. Всё же брат повернулся. Обгорелое красное лицо, покрытое волдырями. И всё перед Линой сгинуло разом: придавленное чудовищем тело Ника и разваливающимся на куски, крошащегося в каменную пыль огромное тело чудовища. В последний миг она увидела, что Ник пытался ей улыбнуться. Анжелина была уверена. Она видела. Она никогда не забудет.

   Сердце девушки стонало, душа выла больным истерзанным зверем. Рана на сердце была смертельна.

   -"Нет, нет, нет почему, как же так, брат, родной"!!!!!! -Волна жара, сухого горячего воздуха отбросила её к стене. Лина успела закрыть глаза, ощутила пальцами меховую шкурку. Внезапно пришла темнота. Спасительная темнота.

   Он очнулся, тотчас понимая, кто он и кем когда-то был. Не было боли. Не было ничего, кроме сознания нависшего долга. Прищурился, понимая, что различает цвета, что слышит всё гораздо больше. Сергей Сергеевич поднялся с пола, отряхнул по привычке брюки, там, где находился старик, лежала грудой старое тряпье, тело, словно бесследно растворилось. Его затрясло. Мужчина едва не потерял равновесие. Услышал стоны, понял, что надо спешить. Нужно было вывести всех этих людей, пока не стало слишком поздно. Но у него, нынешнего его, должно на всё хватить сил.

   -"Покойся с миром старик и благодарю, что передал мне силу". «Наверное, так должно быть», подумал Сергей и занялся делом.

   -Закончи начатое, ты знаешь что нужно делать– произнёс кот и лизнул её в щёку. Именно так Лина пробудилась, всхлипнула и заставила себя подняться. Сердце тревожно билось. Было тихо и пусто. Словно и ничего не было. Но, она знала, знала, что случилось. На периферии зрения мелькнула кошачья тень и исчезла в проеме, где раньше находилась дверь.

   Крик ворона. Клёкот, злобный наполненный ненавистью и болью. Секундное ожидание, а потом Анжелина стиснула зубы и побежала. Кое-что было в её власти, кое-что нужно было завершить.

   Ник пребывал в небытие. Спокойствие и тишина окружали его со всех сторон. Мягкий белый свет обволакивал тело. Ничто не тревожило его покой. Здесь не было завтра, не было ничего кроме него самого, сонного, точно малого дитяти, о котором заботится благодушный родитель.

   Все же, не спалось, не спалось, только вот не понятно, что едва ощутимо, но беспокоило его?

   Внезапно раздался голос:" просыпайся, просыпайся"– и стоило Нику моргнуть ресницами, как нахлынули воспоминания. Тотчас сменилась обстановка, да и он сам, похоже, изменился. Теперь Ник лежал на белом, точно замороженное молоко полу, но удивительно гладком и тёплом, издававшим слабый запах мяты и сладкой ваты. Он не мог шевелиться, не мог издать ни звука, только лежал на полу и наблюдал, как в вокруг него мельтешат расплывчатые, искрящиеся серебряно-голубым светом, точно бенгальские огни, тени и что-то шепчут на незнакомом языке.

   Прислушавшись, Ник стал смутно понимать его. С каждым словом, всё чётче и чётче, возникало чувство точно давно знал этот мелодичный язык, вот только позабыл. И даже различил контуры мохнатой кошачьей фигуры.

   – Мефодий,– недоумённо сказал он, и воля вместе со способностью контролировать тело вернулись к нему. – Эй,– сказал он, -почему вы говорите обо мне точно меня здесь нет? – Вот он я, – Эй, что происходит, чёрт возьми!– разъярился Ник.

   -Ай,– воскликнул он, ощутив болезненный щелчок по носу. «Имей терпение» возникло в голове голосом Мефодий. Он понял, что потерял утраченную способность говорить, двигаться. Но по собственному ощущению, бурно кипящая бы в обычных обстоятельствах злость едва тлела, будто бы кто-то не давал ей загореться. И всё же мысли о сестре, мысли о том что сейчас она может пострадать, ведь он не завершил начатое, до конца не завершил, душили, грозя разорвать Ника изнутри.