Текст книги "Мой кот - посланник небес (СИ)"

Автор книги: Ирэн Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

   – Жуть,– сказала Кира, затем застонала. – Боже глянь под рулём, проводка вырвана. Не заведётся наша машина.

   – Дуем своим ходом, живо!– сказал Геннадий, показывая на небо. Чёрная точка, казавшаяся такой далёкой, стремительно росла и приближалась вместе с ужасным раздирающим уши карканьем.

   – В лес, там тропа есть, я покажу, бежим Кира!

   -Сейчас,– поправила она упавшую на руку лямку сумки, затем покатила коляску, которая преодолевала сопротивление вставшего на пути поля.

   – За соль ты ответишь блондиночка, и смерть твоя и колясочника будет долгой и мучительной,– сквозь всхлип раздалось гнусаво мужское рычание, идущее со стороны сарая.

   Они спешили в лес. За спиной ревел объятый пламенем дом, с треском лопалось стекло и даже на расстоянии жар, казался нестерпимым.

   Близилась развязка, хоть по очкам игра казалось, замерла, смирившись с ничейной. Но, так не бывает, рано или поздно, у кого то не так должна была лечь карта. Кто-то должен был проиграть, но, казалось не Лиссандро, наверное, не в этой жизни. Остался час и заклятие спадёт, Ник и так ощущал, как зудит кожа, как кровь, точно огненная лава, бежит по венам, а сердце бьётся как у марафонца.

   Незнакомый голос очень часто пробивался сквозь тупую завесу мыслей, пробивался сквозь сон. И тогда Анжелина чувствовала близкое присутствие Ника. «Брат ты пришёл ты близко. Ты сражаешься за меня», -Она это знала, и даже в чужом голосе узнавала родной голос брата.

   «Это не возможно»,– твердил глухой разум, -"возможно",– пело сердце. «Как помочь ему как сказать хоть слово», но не могла выдавить из себя ни звука, лишь моргала, часто моргала и едва шевелились пальцы, ставшие практически деревянными. Накатывал сон, лишал надежды голос Алхимика за годы пребывания с ним ставшим болезненно ненавистным. Всё же, Анжелина шептала слова молитвы, хоть и разрозненно, но шептала, вспоминала детские годы и тогда ещё живую бабулю и воскресные литургии посещаемые совместно. «Боже, пожалуйста, помоги», -шептала она, но, наверное, злая воля Алхимика была сильнее. Причиняемое им зло, сколько помнила себя Анжелина, чаще всего торжествовало. Но, всё же. «Нет»,– в последний раз сжались пальцы.

   Анжелина, не слышала больше ни слов, ни щелчков карт, ложащихся на стол, лишь сонная пустота и одурение накрыло ее, унося, куда то ещё, в место забвения. Но, от внутреннего, слишком явного, чтобы игнорировать предчувствия перемен, кольнуло радостно и болезненно её сердце. Она легонько улыбнулась, вздохнула и погрузилась в сон.

   Контуры девушки проступали сквозь воздух. Тонкая и изящная, как наваждение, как прозрачная струна, сквозь которую проступают лучи солнца. Почему-то девушка была важна. Сергеевич цеплялся за эту мысль. Открыл глаза, поморгал: девушка ни куда не исчезла и даже в темноте, наполненной запахом смерти, холодом и разложением, она находилась здесь.

   – Помоги, – прошептал мужчина. То был Сергей Сергеевич, закованный в кандалы, едва помнящий своё имя. Не помнящий, как очутился прикованный цепями к стене. Стонали люди, кто-то кашлял. Он посмотрел на незнакомку и сказал:

   – Коль не чудишься мне, прошу, помоги. -Она посмотрела прямо в глаза, так чувствовал, хоть не видел ничего, но мог ясно сказать, что её глаза живые шоколадно-карие. В глазах плескалось сострадание, недоумение, тоска и боль, оттого Сергею Сергеевичу на мгновение полегчало, от осознания, что ей приходится во сто крат мучительней чем ему. Он вздохнул, на миг смежил веки, когда открыл, то она уже исчезла.

   -Пошли,– сказал Витторио,– понаблюдаем, уж больно долго от Алхимика нет известий. -Кассандра кивнула, допила последний глоток вина из бокала. Вампир поправил кружевной воротник, застегнул пуговичку на манжете, бросил взгляд на девушку, словно его интересовало её мнение, а затем уже у двери, всё же сказал:

   -Ты не рассказала как там Лукреций?

   -Как всегда, -ответила она.– Ты прекрасно знаешь, что его покой неизменен, – «а также голод, злоба и постоянное яростное терзание», об этом подумала, но в слух не произнесла Кассандра. Она набросила на плечи подбитый мехом куницы коричневый плащ.

   – Да я знаю об этом, но ты должна соблюдать положенный ритуал.– Она горько усмехнулась, едва растягивая губы, но промолчала. Витторио галантно открыл дверь и пропустил её первой.

   «Ты поможешь мне?» мысленно спросил старик у котяры. В кошачьих глазах был свет, согревающий сердце, дающий надежду. «Скоро» мысленно ответил кот, «скоро я пересеку черту – и тогда пути назад не будет, но ты должен освободить их. Как и задумывал. Всех пленников, а также спалить кости основателя, чтобы этот балаган исчез, точно никогда и не было, а все пленённые души обрели покой»

   -Ты поможешь?– настойчиво повторил вопрос старик. -"У меня своя роль во всём этом представлении человек, поэтому ты должен понять, что мне нечем помочь тебе, только если хочешь – советом".

   -"Тогда скажи, как справиться с вампиром, который на своей территории нарушает правила и ходит средь бела дня".

   «Он не помеха», подумав, ответил кот в голове старика разросшийся до огромного столпа золотистого света. «Он будет занят, такова его судьба, а ты не медли, иди как раз сейчас, в преддверии заката охрана дремлет, и сила этого места ещё не окончательно воцарилась».

   «-Но кто ты в настоящем обличье?»хотел задать вопрос старик и понял, что кот исчез и он в одиночестве стоит, прислонившись лбом к сетчатому забору.

   «Помочь, помочь ему, им, помочь этим людям»,– вертелась мысль в голове Анжелины, но её уносило в другой сон, куда-то ещё, помимо воли. События накладывались одно на другое. Расплывались очертания вагона. Расплывались лица людей. Шумели голоса, сливаясь в единый хор непонятного жужжания разъярённого улья.

   Хотелось закрыть лицо руками, хотелось уйти, исчезнуть, испариться, но некая сила вела её всё дальше и дальше. И вот всё утихло. Остался только старый поезд, блестевший в свете луны, и серебристых звёзд рассыпанных на небосклоне.

   Она услышала шаги, но не сдвинулась с места, после разглядела мужчину прошедшего сквозь её тело, словно девушка была бестелесна.

   Так оно и была. Точно призрак в запутанный в прошлом, свидетелем отброшенная туда, как лицезреющая происходящее, но бестелесная фигура.

   -Что ты наделал брат, зачем?– спросил мужчина. В его голосе была печаль и покорность судьбе. Он склонился над телом своего брата близнеца, лежавшего на земле. Кровь стекала в траву, чёрная в темноте. Было душно – и ни единый порыв воздуха не колебал даже стебелёк травы.

   – Ты должен жить, и я тоже не пропаду, знай, ты должен кормить.... -Замерли слова, он захрипел, на потрескавшихся сухих губах, прошипела пена. -Вот держи, это его дар, протянул маленький пузырёк, даже в темноте блеснувший, словно в стекле проступал багряный янтарь.

   – Его кровь, мои остатки, мой прах, положи в вагон, в подпол.

   – Нет, -крикнул мужчина, держа за руку распадавшегося, как сгоревшая бумага на ветру, превращающуюся в серый тлён руку брата.

   – Нет!– крикнул он, – Будь ты проклят Люцифер!!!– Затем хотел швырнуть пузырёк, но, посмотрев в измученное, серое лицо брата, побледнел сам, стиснул кулак, и откупорил пузырёк. Янтарная жидкость коснулась губ, дёрнулся кадык, он сглотнул и упал на траву рядом с братом. Всё исчезло.

   Запутав Анжелину ещё больше. Её сознание вернулось в клетку.

   Голос незнакомца, коснулся её ушей, голос, пускай чужой, но она знала что это голос брата. Затем тишина и сон безжизненный, лишённый сновидений. Как пыль. Как тлён.

   Никита проигрывал, потому что дар игрока требовал сосредоточенности, а она угасала. Капала точно воск со свечи, с каждой минутой превращающейся в огарок. «Боже, за что, почему?» Идиотский вопрос, как считал, но что только не лезло в голову." Соберись мужик, сделай его, ведь ты можешь", -стискивал губы Ник, крепко сжимал кулаки под столом, чтобы Алхимик не видел.

   Анжелина была рядом, но как назло, истекло время его заклинания. Ник чувствовал, как меняется кожа, кости, а пот заливает лицо, скулы сводило от напряжения.

   – Устал, погляжу, -будто нарочно подтрунивал Алхимик, спокойный бледный, точно видящий его насквозь, своими тёмными глазами. А ещё он теперь постоянно ухмылялся, наблюдая за потугами Никиты, даже может, догадывался? «Ну что же делать что, эх и Мефодия нет, когда нужен, а обещал ведь котяра, обещал же быть рядом».

   – Тропа видишь!– кричал Геннадий, раздвигая ветки елей.

   – О, нет, езжай дальше, догоню! – отозвалась Кира, размахивая топором.

   Геннадий обернулся, чувствуя, что за спиной кошмар. Скрюченная фигура бабули Тамары не то шла, не то ползла, на её плече сидел ворон и каркал, то летал, приближался к ним, затем вновь указывал ей направление.

   Кира махала топором. Одну собаку она завалила. Сумела таки, расквасила ей черепушку. Вторая же псина, самая большая приближалась, злобно рыча. В глазах её осторожность, проглядывала сквозь злобу. Верно знала, что такое топор на примере товарки и побаивалась.

   – Езжай глупый, вон сторожка лесника видна, может там хоть закончится проклятая мёртвая петля? Может, телефон будет ловить!

   – Как же ты!? -растерянно выдавил из себя Геннадий, потому что не привык отступать, а тем более даже в таких обстоятельствах не хотел казаться обузой. Но, сейчас только обузой для Киры и был.

   – Справлюсь, -резко сказала Кира.

   И он поехал, пересилил себя, углубился в лес, знал, что так для неё будет лучше, хотя внутри всё и перевернулось.

   – Сюда шавка, сюда! -раздалось отчаянное злобное Киры, а затем невыносимая тишина, только шорох листвы под ногами. Скулёж, болезненный вопль. Матюганье Киры. Отзвук её: «ах твою мать, клятая шавка». И тишина. Геннадий остановился, сердце в груди клокотало . Оглянулся . сквозь ветви пробиралась запыханная Кира.

   – Укусила тварь,– зажимала рукой плечо.– Но, и я её зацепила. Бок порезала, не хило. А старуха, исчезла, вместе с птицей, точно и не было.

   – Ох уж, дела,– облегченно вздохнул Геннадий, -Не нравиться мне вся эта чертовщина! И покатил вперёд кресло. Рядом торопливо шагала Кира.

   Некромант пришёл в себя, рядом на полу лежало тело бабки Тамары. «Людишки чтоб вам пусто было», клял их, ощущая из-за своей игры значительный уплыв силы. Упрекающе каркал ворон, словно говоря: зачем ты вообще столько времени потратил зря? Игрок херов.

   – Хорош парень, сейчас догоним, ничего, зато видеть буду. – Не надо мне этих твоих укоряющий взглядов, -поднялся с пола в подвале Некромант, повертел разминая шею, зевнул.

   -Есть то охота, просто жуть, вот сейчас попируем. Пусть побегают суки, зато мясо вкуснее будет. Верно, говорю?– Морок подтверждающе каркнул.

   – Только вот надо с Лиссандро связаться, что-то он на контакт не идёт. Случилось ли что? Хотя, что может случиться с ним, кроме перепалок с Витторио и не вкусной еды.

   Ворон взмыл в воздух, уселся на балку и поглядывал на некроманта, пытливым синим глазом. Заклекотал.

   – Ох, ну ладно, пернатый чёрт, уговорил. Сейчас открою подвал, тогда и схомячим козу Зорьку. Любимицу бабки. А потом ты настроишься на Лиссандро, понял Моровий?– вопросил некромант, вставая на поскрипывающие, ветхие ступени, затем, поднимаясь по лестнице, открыл квадратную крышку подпола и выбрался в сумрак деревянной хижины. Ворон вылетел следом.

   Всё, если он моргнет, то лицо окончательно расплывётся. Кажется всего ничего, единое движение ресниц, и конец. Он проиграл. Проиграл во всех смыслах. Пан или пропал, как говорят, только вот ему выпал окончательный трындец.

   Темно, вот-вот сядет солнце. Вот-вот чары спадут. А зло пропитавшее собой весь этот балаган итак давит на волю. Да, ещё взгляд Алхимика, пробирающий до глубины души. Ещё один пытливый всё понимающий взгляд и у Никиты снова возникает сомнительный вопрос. «Неужели знает, неужели просто играет с ним, как тигр с едва окрепшим котёнком»?

   – Итак, Юрий,– презрительно шепнул Алхимик, -твой последний ход!– Так уверенно восклицает победитель. Как зловеще звучит, как тяжело бухает сердце. «Ну же Ник, что делать будем»? Отчаянно думает Ник -и отчаянно восклицает в ответ:

   -И всё же, Лиссандро, так ведь тебя величают. -уверенным тоном говорит Ник. -Ты не помнишь меня, или всё же припоминаешь, а алхимик? И где же твой ворон. Не припомнишь? Синеглазая птица, твой верный спутник?

   -Что ты знаешь?– неожиданно выходит из себя Лиссандро. – Что ты знаешь обо мне парен?!– вскакивает со стула. – Но, впрочем, не важно я и так всё узнаю, итак расправлюсь с тобой самоуверенный рыжеволосы говнюк!– Ник ухмыльнулся. Он не отводил взгляд и его трюк, похоже, сработал Алхимик вышел из себя, позволив ему сконцентрироваться– и на мгновение, всего лишь на мгновение применить свой гипноз. Создать в воображении образ молодого Геннадия с фотографии, зафиксировать и внушить ему. Затем Ник снова сел, вздохнул с облегчением понимая, что снова становиться самим собой и что снова его везение остаётся с ним.

   – Как это понимать?– спросил Алхимик, разглядывая его карты.

   -Ты жульничаешь, ты, что провёл меня сосунок? Но. как ты это провернул? -"Нет, такого не бывает. Карты не могли быть теми самыми картами, что парнишка держал в руке". Но, против фактов не попрёшь. Алхимик чувствовал что бледнеет. Впервые за всю игру ему стало не по себе.

   – С кем это он играет?– спросила Кассандра, поинтересовавшись у Витторио. Он нахмурился и сделал ещё один шаг вперёд, обходя Кассандру.

   – Нет, я не верю своим глазам. Здесь ощущается тёмная, сильная магия. И Юрия я не вижу!

   «Неужели Лиссандро нарушает правила?»– Но он бы себе такого не позволил, -прошептал Витторио, тихо подкрадываясь к игрокам.

   – Останови игру,– приказала Кассандра, лицо которой напряглось, она почуяла, почуяла неладное.

   – Прекратить!– рявкнул вампир и зашипел, что-то мешало ему, что-то светлое неведомым образом подоспевшее и заглянувшее кошачьими глазами прямо в душу. Он замер, отдав мысленный приказ Кассандре любым способом завершить игру. Девушка отшатнулась и пулей выбежала из палатки, кровь лилась из рваной раны, с шипеньем испарялась плоть.

   Кошак не отрывая взгляда от вампира, целенаправленно и стремительно ударил лапой, выпустив огромные светящиеся точно прожектора когти, целясь в лицо Кассандры. «Что же?» замер вопрос в голове вампира. Мысленный шёпот. Голос мужской и уверенный читал молитву от нечистой силы. А нечистой силой и был вампир, и с каждым произнесённым словом он слабел, с каждым словом наваливался сон. Он упал на пол. Витторио был прикован к полу молитвой, точно корабельным якорём. И как же это было мучительно, как же было больно, и он закричал. Закричал как раненный зверь.

   Что происходит? Алхимик задал себе вопрос и тут же его слуха коснулся дьявольский вой. Интуитивно он узнал в вое голос Витторио. Лис отвлёкся от игры, бросил карты на стол. «Нет, не может быть. Вновь проиграл. Но почему?» «Почему»? Озадаченно задал себе вопрос Лиссандро, затем вновь сконцентрировался, посмотрел на лицо парнишки – и стало не по себе. Лицо Юрия рябило, мельтешили черты. Но прищурившись он увидел, серые как небо в преддверии грозы глаза -и тотчас всё понял. С глаз будто бы спала пелена. Лис рассмотрел паренька по-новому, наконец-то рассмотрел его лицо.

   – Обещанный, ты хитёр, ты мастак, провёл таки меня! -зло и вместе с тем спокойно отчеканил Алхимик.

   – Ещё один ход, последний ход. Давай алхимик. Делай.

   – Ты и так мой парень, ты и так мой. Хватит этих никчёмных игр. -Он бросил карты на стол плашмя. Рассмеялся. -Ты и так мой слышал, и теперь, когда всё стало таким простым, я понимаю, что всё сложилось ещё лучше, ещё сладостней. Знаешь Никита, почему мы всё время ходим вокруг да около, мой дар игрока, я взял его у твоего отца,– и сказав всё что думал Лиссандро рассмеялся, зло, раскатисто рассмеялся. Подбородок Никиты задрожал, боль сдавило сердце, он чувствовал как силы враз покинули его, ведь он до конца так и не поверил, мало ли что про отца наплел старик крупье:

   – Нет,– сказал он, -ты лжешь, сукин сын, лжёшь?

   – Зачем?– произнёс Алхимик и снова присел. -А знаешь теперь, когда всё меж нами ясно, может сыграем? Я так хочу, чтобы ты склонился предо мной, склонился и умолял, умолял сохранить тебе жизнь. Ах, обещанный, всё же ты так сильно удивил меня.

   – Да, – увидев своего кота сказал Никита,– Мы завершим нашу игру. Только скажи мне Алхимик, я всё не могу понять, зачем ты забрал вместо меня мою сестру?

   -Забавно, ты так много узнал обо мне и ничего не понял. И даже не понял, зачем мне так нужна книга твоего проклятого отца. Хорошо, я ведь милостив, поэтому скажу тебе, исполню так сказать последнее желание приговорённого, садись, разложим карты.

   Ник сел, опёршись локтями на стол, поправил волосы. Всё шло наперекосяк. Всё летело к чертям. Алхимик поднял карты с пола. Он вновь увидел в конце шатра мелькнувшего Мефодия. Алхимик повернулся, поймав взгляд, Ника и не спросил: «на что ты так уставился»? То было не понятно. Ник не понимал, отчего-то Лиссандро явно не видел замершего и корчившегося от боли вампира и кота не видел. Просто алхимик нахмурился, скривил губы в пародии улыбки и уверенно стал тасовать карты.

   – Одна партия, на везучесть. Просто проверим, кому неровно дышит фортуна. Ведь ты знаешь правила этого места, не так ли обещанный? Все, что здесь было поставлено на кон не просто слова, сделки, всё нечто большее. И даже я не могу обойти данное слово. Я ведь согласился играть с тобой, до последнего. И ты согласился, на многое согласился, мальчик мой...– осталось повисшим в воздухе, отпечаталось во взгляде Лиссандро, но осталось не высказанным.

   Печаль, злоба скрутили нутро в тиски. Боже помоги мне, хотелось воскликнуть, хотя бы ради сестры, пусть я погибну, но она будет жить. Алхимик положил карту, Ник снял. Затем, следующий ход, карта ложилась ровно, ничья, ничья, ничья.

   А потом на Ника навалилась усталость, резкая одуряющая, подавляющая собой всё. Он так устал. Так устал. Неудачник потягивающий время. Невозмутимость противника подавляла собой. Лиссандро был уверен в победе, да что там к этому всё шло. К его победе и поражению Беляева.

   Вот и колода карт подошла к середине. Вот и его везучесть стала давать сбой. Ничья. Пропущенный ход. Снова ничья. Затем, козырная карта алхимика перевесила его шестёрку. Снова мелочь. Снова Ник делает глубокий вдох. «Соберись», твердит себе но тяжесть, давящая тяжесть, отнимает последние силы. А в глазах алхимика чётко отражается слово «победа» и посыл Нику: сдайся, сдайся малец, что ты трепыхаешься? А затем темнота накрывает сознание Ника, темнота давит собой, как когда-то давно, тогда когда впервые встретил проклятого демона в обличье человека. Тогда впервые и проиграл. Всё же Ник сопротивляется, ведь потерять сестру мужчина не может, не может ни за что.

   Все силы ушли на концентрацию, почему-то вспомнился отец, его улыбающееся лицо, когда держал своего четырёхлетнего сына в руках, затем подкидывал и ловил, снова и снова. Его взгляд, наполненный любовью, гордостью за то что у него есть сын.

   И уверенность вновь пришла, сорвались слова с губ Никиты, темнота отступила, съежилась и весь страх ушёл. Здесь и сейчас оставались только алхимик, карты и он– Ник.

   Алхимик улыбнулся, Ник улыбнулся в ответ, сказал и снял последнюю карту:

   – Знаешь ты забрал дар у моего отца, но мой дар лучше сильнее, потому что у меня кровь отца, и моё настоящее везенье. Мой дар, у меня исконный– и так должно быть, а ты паразит, гниль, которая пытается вознестись к небесам. Ты играешь против правил Вселенной! Не удаться, тебе победить меня сукин сын. Не удаться!– громко и уверенно произнёс Ник.

   Карта легла плашмя, джокер, всем картам карта, карта которая в тасуемой колоде и не существовала.

   – Нет, пропищал алхимик. – Нет, не может быть, – резко взметнулись руки, целясь в горло Ника. Намереваясь сомкнуться на его шее и задушить.

   – Отдай то, что должен отдать, сукин сын! Мою сестру, живо расколдуй, – выговорил Ник, успевая увернуться. Откуда ни возьмись, словно из воздуха материализовался Мефодий. Он зашипел, посмотрел на Алхимика. Лиссандро растерялся всего на мгновение, его и без того бледное лицо позеленело.

   – Будь ты проклят со своей тяжёлой артиллерией! Зашипел алхимик. Он кинул бархатный мешочек на стол, достав его из под полы плаща.

   – Доволен, обещанный!– крикнул, то ли каркнул Алхимик. -Но, она никогда не будет твоей. Она никогда не вспомнит тебя. А я ещё вернусь. – Произнес Лис, став нараспев читать заклинание.

   Ник вытянул из мешочка клетку не обращая внимания, на Алхимика. Ужасающе маленькая, как и фигурка внутри. Его сестра, спящая, почти идентичная кукле, только вот с искрой жизни внутри.

   Ник улыбнулся, открыл клетку, достал куколку, которая ощущалась гладкой и тёплой, удивительно теплой. А затем упал на пол, алхимик толкнул его, заставил выронить куклу.

   – Не так всё должно было закончиться,– сказал он. -Но, я выполнил условия, ты получил свой приз, а что будет дальше никакими правилами не оговорено. – Внезапно Лис схватил куклу и прижал к груди. Ник вскочил. Воздух вокруг Алхимика заискрил. Голубые искры с оранжевыми прожилками создали некое подобие монеты– двери, туннеля ведущего в иные сферы.

   – Я не прощаюсь, – сказал Алхимик и юркнул в проем. Ник побежал следом за ним, вцепившись в плащ и даже Мефодий издав звериный, ужасающий вой, прыгнул за ними.

   И понеслось. Жар скрутил, жар давил, Ник терял ориентацию в пространстве, задыхался, а потом и вовсе сомкнул глаза, выбившись из сил.

   Зов был сильным, как разряд тока полученный в грудь и Моровий закаркал. Некромант уже выбил дверь ногой. Страх жертв будоражил, разжигал аппетит. Они прятались, забились в угол как крысы, сжав своё бесполезное оружие. Металл, дерево, простая человеческая сила, не оставит на нечеловеческой плоти ни единого повреждения. Да он ослаб, признавал Некромант, но зачем ему магия. Простые смертные ни куда не денутся. Только вот, почему алхимик зовёт? Почему зовёт так сильно, и чувство такое, словно связующая их магия истлела и теперь требует, рвёт канал, грозя немедленным возвращением. А ведь он и не связался с Лиссандро, что само по себе было странно, но чёрт с ним, ведь сейчас будет пир. Пир, пир кровавый пир.

   Некромант зашёл в хижину лесника. Морок каркал от предвкушения . Голод птицы не был утолён. Коза лишь раззадорила аппетит. Слаще человеческой крови и плоти ничего для них обоих не было. Гурман в любом обличье– гурман.

   -Не трогай её, -выкатил вперёд инвалид на каталке, -я сдаюсь,– кинул на пол молоток, затем нож..

   – Её шёпот" нет, Гена, не надо торговаться, глупый, ему нужна я"... -раздавался откуда-то из дальнего угла, сокрытого треножным угловатым буфетом, где не было стёкол, а только слой пыли и паутины

   – О, так даже лучше, – воскликнул Некромант. -Ты смелый, надо признать, но знаешь эти игры, ваше бегство, бессмысленны и наивны, лишь утомляют, а времени нет у меня. Но всё же, тебя за смелость вознагражу по-своему,– рассмеялся Некромант. Ворон захлопал крыльями и набросился на Геннадия, целясь в глаза.

   – Она умрёт на твоих глазах, глупый смертный, храбрец, беспомощный и ни на что не годный. Ты даже не смог защитить свою женщину. И не скрывай, я чую, она тебе не безразлична.

   – Не подходи! – закричал Геннадий, отбиваясь от ворона. Но, Кира уже бежала ему на подмогу, отгоняя ворона размахивая молотком.

   Геннадий думал что ослеп, так как кровь из рассеченного лба заливала глаза, он отчаянно вцепился в птицу и стал её душить. Кричала Кира. Её крик, вырвал из его горла, ответный стон, не то рык . Ворон улетел, каркал, но прибился к потолку, выжидая новый подходящий момент. Кира, где же она была, Геннадий не знал, в темном заброшенном домике лесника он ориентировался лишь на звук. Ещё один крик. Возня. Затем шлепок и удар. Мужской недовольный вопль, полный злобы и удивления. Скрипел пол, отражая звуки борьбы.

   – Укусила меня, стерва, не спрячешься!– Опять завизжала, затем захрипела, точно душили Кира. Звук ударил по нервам Геннадия." Нет", вопило всё естество" нет этого он не мог допустить". Мозг Геннадия окутал алый туман. Он не помнил, как встал. Он вообще ничего не соображал, только ревел как разъярённый зверь и рычал, летя сломя голову, затем врезался в тело мужчины в плаще, сбил его с ног и бил, бил, бил белое как смерть ухмыляющееся тонкогубое лицо. Затем, его противник отбросил его в сторону. Геннадий выплюнул окровавленную мочку уха. Лицо врезалось в дерево, хрустнул сломанный нос. Хохот противника, справившегося с ним точно с младенцем, затем тишина, безнадёжная лишённая звуков тишина.

   Старик сломал руны, с помощью своей крови, потомка древнего война, открывающего любую дверь. Вагон был полон людей, молчаливых, покорных и связанных точно ягнят. Многие выли и бились об стену, звенели цепи, многие просто смотрели отсутствующим взглядом и лишь капли слюны стекали с их ртов, говоря, что они потеряли связь с реальностью. «Не время и не место», твердил он, после, если всё свершиться то всех освободит, но сначала нужно, думал старик и сжимал в руке рукоятку топорика, древнего топорика времён викингов завоевателей, лезвие, которого, острое как бритва было заговорённое племенным духом. Лезвие топора могло разить всю мерзость, скрывающуюся во тьме.

   Всё было спокойно. Он углубился в вагончик, ощущая лишь зло ждущее где-то под полом. Останки брата вампира чуяли его, волновались. Но, как и обещал кот с огненно-жёлтыми глазами, внимание противника было отвлечено и предстоит только сделать своё дело, пока ещё не село за горизонт осеннее солнце.

   Кто-то крикнул, заставив оглянуться. Темнота, контуры тел, трепетание цепей. Холод, усиливающийся холод. Но, нужно идти дальше. Судя по ощущениям, осталось недолго. И всё же, старик задумался о своем, скорее всего, виной была старость, верный инстинкт притупился, он не сразу среагировал на лёгкий едва слышный посторонний звук.

   Мягко открылась и закрылась дверь. Теперь он не один. Сжал рукоять топора, решая остановиться. Женский голос, мелодичный сладкий и густой как патока. Голос, который разжигает кровь, чувственный голос истинной похоти в своем прекраснейшем воплощении." Как не вовремя, она появилась здесь. Подручная Витторио его шавка– ведьма с примесью крови демона. Кассандра". Снова зазвучал смех. Старик начал молиться, призывая древних богов, заступиться за него.

   Ник лежал на песке, задыхался от вони, а в груди бешено билось сердце. Комната с высоким потолком, возле окна стол, всё купается в охряном, льющимся из окна свете. Голос Лиссандро едва различим, но он рядом. Голос его сестры, её стон. «Что он делает с Анжелиной»? Но, нет сил встать, лёгкие горят в глазах туман. Но он пытается подняться.

   – «Ты должен положить этому конец», – возвещает голос Мефодия в его мыслях. – «Для того ты здесь, для того я здесь». – Затем яркий, жёлтый свет озаряет лицо Ника. Становиться легче, всё легче и легче. Тепло, очень тепло в области сердца. Он может дышать. В руке, снова покоиться рукоять меча. Ник открывает глаза. Крепко сжимает рукоять меча, делает взмах, наблюдая, как рассекает воздух холодная, светящаяся белым огнём острая сталь. Всё становиться ясно. Он знает куда идти и что нужно делать.

   Что произошло? Какая дикая раздирающая тело на части боль. Он снова ворон. Нет, он снова в коридоре летит на пару с Моровием. В свой родной мир. В преисподнюю. Некромант кричит, скрипит зубами, концентрируется в попытке остаться на земле и завершить начатое. Удивление на лице Киры. «Она не должна жить». Как же он ненавидит людей в тот момент. Как же он ненавидит Алхимика. Будь он проклят. Что он творит? Каркает ворон. Боль адская, выворачивает кости на изнанку, точно расплавляет.

   Алхимик что-то кричит со всей силы, но некроманта закручивает и продолжает тащить обратно в преисподнюю.

   -Что произошло, ты как в порядке?– пытается достучаться Кира до не падающего признаков жизни Геннадия, в рваной щеке которого проглядывает кость.

   – Ты слышишь меня, эй, пожалуйста,– собственный голос напоминает скулёж. Кира поднимается и ползёт, чувствуя, как горят лёгкие, определяя, что рёбра сломаны. Доползает до него, не слыша ответного звука, не слыша даже стона, поднимается на колени, упираясь о поручень его инвалидной коляски. Достаёт телефон, батарея которого практически разрежена. -Он ушел, слышишь, ушёл, -бормочет про себя и всхлипывает.– Я сейчас скорую вызову,– всхлипывает, набирая на телефоне цифры. Здесь ловит, ловит сеть,. Синеватый свет дисплея останавливается на его лице, Футболка вся в чёрных пятнах крови, пропитана насквозь.

   – Кира, прости,– слышит его шёпот. Он слабым движением поднимает свою руку, касается её запястья. Рука слишком холодная.

   – Потерпи, -говорит она, потерпи, пожалуйста, потерпи.

   – Не надо скорую, поздно,– отвечает Геннадий. -Ты только не плачь, не надо плакать, не надо, девочка и затихает. -Хрипит, улыбается кончиками губ, она касается его лица и шепчет в остекленевшие глаза:

   – Пожалуйста, только не оставляй меня одну. Не оставляй меня. -Обнимает его, и ей так больно, так страшно и так невыносимо больно. Сдавливает грудь и слёзы, непрошенные слёзы льются из глаз сами собой.

   Лиссандро потратил все силы, призывая на помощь верного Морока и заодно Некроманта. Пусть так. Но, он чувствовал всё неспроста. Кто-то помогает, всё время помогал мальчишке, поэтому всё в его планах полетело к чертям. Алхимик знал он в доме. Ник в доме и он вовсе не похож на мёртвого в неродном, непригодном для человека мире преисподней. Но, козырь ещё в руках Лиссандро.

   Он в комнате, у него сестра мальчишки. И очень сильно, очень сильно хочется открутить ей голову. С минуту на минуту появиться Моровий, жаль оружия, никакого нет под рукой.

   -Ну, -вздохнул алхимик, отпуская девушку, в глазах которой он увидел, нет, не может быть разумную мысль, а точнее ненависть. И почему и как посмела она ненавидеть его, пустая игрушка, подвластная его воле?

   -Иди сюда, – приказал ей старик, но она замотала головой и отступила назад.

   Её смех сводил с ума. Мелодичный и откровенно порочный. Светловолосая красавица взлетела в воздух, затем набросилась на него. Старик едва успел уклониться, взмахнул топором. В его осветившемся лезвии увидел, как погасла её победная улыбка, сменившись оскалом ненависти.