Текст книги "Страна Биробиджан"

Автор книги: Иосиф Бренер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Для налаживания речной транспортной связи города Биробиджана с южной частью района и реки Амур необходимо было провести ряд мероприятий, которые бы обеспечили судоходность реки Биры. Весьма условно проектом была намечена городская пристань на левом берегу Биры.

В схеме планирования общегородской административный центр нового города был запроектирован у Большой сопки, на соединении двух намеченных основных магистралей, идущих к центру старого города, вокзалу, пристани и к промрайону левого берега. В административный центр включались: городская административная площадь, административные здания (облисполком, горсовет, облсуд, прокуратура, милиция, госбанк, спецбанк, хозяйственные, партийные, профсоюзные, кооперативные и другие организации и учреждения). Примыкая к нему, на главной магистрали города, ведущей к вокзалу, располагался торговый центр с универмагом, спецмагазинами, центральным колхозным рынком, Домом колхозника и т. д.

Учитывая, что в 1934 году был образован Биробиджанский район, Майер предлагает расположить районный административный центр в старом городе, на левом берегу, начиная от вокзальной площади до выхода улицы Октябрьской к выстроенному мосту через реку Биру. Здесь же размещается и районный рынок.

Организация связи между левым и правым берегами осуществлялась по проекту двумя мостами через реку Биру. Первый мост находился на продолжении улицы Октябрьской, второй мост проектируется Майером в районе Большой сопки.

Размещение основных, составляющих город элементов принималось следующим:

1. Центральный парк культуры и отдыха располагается на территории между Большой и Малой сопками, с выходом к берегу реки Биры. Небольшая долина между двумя сопками образует естественный выход из нового города к реке, где на острове имеется возможность организовать базу водного спорта и купанья. В ботаническом отношении площадь парка представляла большую ценность богатством и разнообразием своей флоры. С сопок открывался чрезвычайно живописный вид на окрестности.

Районный парк отдыха размещается на острове, отделенном портовой протокой. Связь его со старым городом осуществлялась бы созданием дамбы, закрывающей протоку и превращающей её в речной порт. Физкультурные центры совмещаются с парками: Центральный стадион размещается при ЦПКиО на возвышенности. Районный физкультурный центр (для старого города) размещается на том же острове, вместе с парком.

Культурно-просветительские здания размещаются рядом с ЦПКиО и стадионом и распределяются по территории старого и нового города.

Зона учебных заведений намечается в непосредственном примыкании к административному центру нового города.

Жилые кварталы с элементами их непосредственного обслуживания (школьное, сетевое, коммунальное и т. д.) занимают территории: в Новом городе – по низменной части южного склона возвышенности; в Старом городе – центральную часть существующей селитьбы.

Организация связи между городскими и промышленными центрами и дорогами внешних сообщений предусматривается сетью улиц и проездов, то есть самой схемой планировки.

Размещение селитебных территорий, принятых проектом, связывается с необходимостью провести ряд инженерных работ, в том числе: регулирование реки Биры и ее протоки путём производства дноуглубительных и очистных работ, обвалование берегов и устройство дамб, проведение мелиоративных работ по всей территории старого города, включая земли между железной дорогой и рекой Икурой, низменной части нового города и примыкающих к ней территорий, защиты территории старого и нового города от наводнений.

Все запланированные работы, отмечает Майер, должны быть основаны на изученных геологических, гидрогеологических и почвенных данных, только после этого можно производить разработку инженерных мероприятий.

Проектом предусматривалась на 60 процентов двухэтажная застройка деревянными и глиноблочными жилыми домами, и на 40 процентов – кирпичными в 3-4-5 этажей. Здания общественного пользования и специальные – преимущественно кирпичные с этажностью от 1 до 4 этажей.

Из наиболее интересных предложений Майера следует также отметить строительство городского кино (на 750 мест) в центральной части города, Дома книги (центральной библиотеки), музея краеведческого и национальной культуры, научно-исследовательского института, Дома обороны, экскурсионной базы, радиостанции, обсерватории, бюро погоды и метеорологической станции на склоне Большой сопки. Там же, на южном и юго-восточном склоне, проектировалась больница на 500 коек и больничный городок (с родильным домом). Центральная поликлиника, рассчитанная на 1500 посещений в день, намечалась в центральной части нового города. Районная поликлиника на 300 посещений в день проектировалась в старом городе.

Гостиница (с рестораном) располагалась в центральной части города. Местные курорты, санатории, дома отдыха предусматривались в окрестностях города на расстоянии до 10 км в направлении по Бирофельдскому тракту и возвышенности к Валдгеймскому тракту и реке Бире.

Рынки: центральный – на правом берегу, на основной магистрали, ведущей в административный центр города; районный – в старом городе у выхода Октябрьской улицы к мосту (сегодня он находится на этом же месте, оказавшись практически в центре города).

Большое внимание в проекте было уделено разделу «Водоснабжение и канализация», который был разработан старшим инженером Головенчицем при консультации профессора Порфирьева.

В этом разделе уже тогда были изложены проблемы, с которыми столкнутся впоследствии проектировщики и строители города. Биробиджан, исходя из соображений плотности застройки, этажности зданий, рельефа местности и т. д., не канализуется полностью. В проекте отмечалось, что при плоском рельефе местности пришлось бы вести канализационные коллекторы на большой глубине, что было бы экономически невыгодно. Также необходимо было бы построить насосную станцию и переход через реку Биру. Устройство этих сооружений вызовет большие капитальные затраты, которые при небольшой плотности застройки себя не оправдают (к этому затратному варианту впоследствии город и пришёл). В проведённом бригадой Майера анализе просматривается явное преимущество правобережья, которое канализуется полностью. Сточные воды, собираясь коллекторами в одно место, попадают на очистные сооружения, а потом в реку Биру по течению ниже города. Место для очистных сооружений было выбрано из соображений незатопляемости и с учётом розы ветров. (Городские очистные сооружения впоследствии были построены в месте, выбранном X. Майером).

На основе этих исследований был сделан вывод, что для осушения городской территории, понижения уровня грунтовых вод и создания рельефа, обеспечивающего условия городского движения, застройки и отвода атмосферных вод, необходимы мероприятия по общей мелиорации площади, устройство дренажей городского типа и изменение рельефа местности, так как существовала реальная опасность затопления старого города паводковыми водами.

Учитывая эти обстоятельства, а также прочие условия, Майер считал, что дальнейшие проектные работы по планировке города следует вести исключительно в направлении уточнения и пополнения имеющихся данных техноэкономических изысканий.

В материалах отчёта о работе Биробиджанского горсовета созыва 1932–1933 года отмечалось: «Партийное и советское руководство области намечает сейчас план размещения новостроек 1935–1936 г.г., которые послужат канвой для дальнейшего проектирования будущего Биробиджана.

Основная установка взята на сплошную компактную застройку и архитектурное оформление площади, Дома Советов и квартала, ограниченного площадью дома Советов и улицы Октябрьской, Постышевской, Партизанской. Вокруг площади Дома Советов будут расположены: 3-х этажное сданное здание клуба, трикотажная, кирпичное здание школы, 2-х этажное здание универсального магазина, жилой дом специалистов и каменное здание Дома печати, и заканчивающееся строительство 3-х этажного здания Дома Советов».

В отчёте, в разделе «Планирование города», было сказано: «Город Биробиджан все эти годы застраивался беспорядочно, беспланового и архитектурного оформления улиц и площадей не было (так в тексте – И.Б.). Только в 1933 г. практически приступлено к планированию старого города и выбора места под строительство нового города. Бригадой ГИПРОГОРа под руководством профессора Мейера составлен предварительный план нового города. В настоящее время проводится инструментальная съёмка существующего города и площадки будущего города. Затрата на планировку и съёмку города на два года выражается в сумме 280 000 рублей».

Биробиджан жил и ждал окончания работ бригады архитекторов ГИПРОГОРа. Но в ходе окончательных согласований проекта X. Майера в августе – сентябре 1934 года произошёл неожиданный сбой. В октябре 1934 года Наркомхоз РСФСР направляет в СНК РСФСР письмо с грифом «Не подлежит оглашению», в котором называются причины отклонения проекта Майера. Суть их сводится к следующему: «Наркомхоз РСФСР сообщает, что эскизный проект планировки г. Биробиджана, разработанный ГИПРОГОРом и представленный на рассмотрение местных органов нуждается в коренной переработке, так как в мае месяце текущего года часть территории, предположенная по проекту для строительства 1 очереди, изъята Наркоматом обороны из ведения города без согласования с ГИПРОГОРом и к настоящему времени уже освоена в основном под строительство военного городка.

Помимо причины, указанной выше, проект подлежит пересоставлению также в силу того, что принятое ранее расчётное количество населения в 44 тыс. человек нуждается в перерасчёте в сторону увеличения в связи с постановлением СНК СССР от 1.Х с. г. о мероприятиях по хозяйственному и культурному развитию ЕАО.

В условиях Биробиджана изыскание новых территорий, взамен изъятых НКО и необходимых для расселения дополнительного расчётного населения, представляет значительные трудности, так как близлежащие к городу земли расположены в пойме реки и подвержены заливанию и заболачиванию. Решение вопроса о выборе новых земель может быть принято лишь после проведения значительных съемочных и изыскательских, в частности, гидрогеологических работ».

Усилия множества организаций и специалистов, принимавших участие в создании проекта соцгорода Биробиджана в течение полутора лет оказались напрасными. Создаётся впечатление, что уже на начальном этапе работы бригады Майера в июне 1933 года военные строили другие планы, не согласовывая их с гражданскими властями. Это подтверждает и докладная записка X. Майера от 2 июля 1933 года, в которой говорится, что «привлечение представителя штаба армии было отклонено штабом». Майер имеет в виду приглашение принять участие в обсуждении выбора места для строительства нового города, в котором приняли участие представители десятков организаций.

В Центральном государственном архиве РСФСР, под грифом «Не подлежит оглашению», имеется весьма интересный документ: «Заключение по схеме планировки г. Биробиджана, составленной Дальпрогором», подготовленный консультантом при архитектурно-планировочном управлении Наркомхоза РСФСР архитектором И.И. Федоровой.

В этом Заключении даётся общий сравнительный анализ новой проектной работы Дальпрогора, которая была начата в апреле 1935 года, и эскизного проекта Биробиджана, составленного в 1934 году под руководством Ханнеса Майера.

В нём отмечаются погрешности проекта. В частности, И. Федорова указывает на одну из причин отклонения проекта X. Майера: «В порядке сравнения проектной работы Дальпрогора с предшествовавшей проектировкой ГИПРОГОРа можно констатировать, что в первой из них достигнута та компактность городской территории и максимальная слитность правобережной и левобережной городских площадок, отсутствие которых в варианте Ганнеса Мейера послужило основанием для забракования этого варианта». В Заключении чувствуется негативное отношение к организации строительства города на новой территории – на правом берегу.

Но в этом документе видны и противоречия в оценках тех или иных сторон проекта X. Майера и Дальпрогора и даже, на мой взгляд, откровенные недоговорённости. Так, И. Федорова отмечает, что «по заявлению автора проекта тов. Орлова, схема распределения территории Биробиджана в процессе её составления неоднократно рассматривалась на пленуме Горсовета, Президиуме облисполкома и Бюро обкома, документов фиксирующих результаты этого рассмотрения, однако не имеется».

Ряд отдельных замечаний и предложений в Заключении по проекту архитектора Орлова входит в противоречие с высказанной там же И. Федоровой мыслью о переносе строительства города на правый берег: «Исходя из целесообразности скорейшего перехода на правый берег со строительством, в том числе административных и общественных зданий, при проектировании площади, примыкающей к современному зданию облисполкома необходимо предусматривать в основном жилой характер, застройки указанной площади. В порядке установления принципа планировочного решения этой площади, представляется возможным остановиться на принципе, положенном в основу варианта 6-гранной площади с «карманом» у здания Облисполкома и с расположением по оси площади наиболее выразительного по объёму и формам объекта. С переходом в будущем облисполкома в новое здание на правом берегу центральную часть площади желательно использовать под сквер». Получается, что застройка на правом берегу Биры – ошибка Майера в проекте планировки города, а в другом месте этого же Заключения отмечается, что это необходимая целесообразность. Автор, по сути, сам себе противоречит.

Вместе с тем в этой фразе просматривается желание автора Заключения учесть национальные особенности области и города. Особенно это касается варианта решения о проектировании шестигранной площади у здания Облисполкома. Это одно из редких рассуждений на тему национальной еврейской архитектуры в СССР. И. Федорова высказывает по этому поводу следующие соображения:

«А) Большое политическое значение дела создания и дальнейшего развития Еврейской Автономной Области, и та ведущая роль, которую в этом деле призван сыграть Биробиджан, как центр области, обязывают с особенной остротой поставить вопрос об архитектурном оформлении Биробиджана. Логические выводы из этого положения приводят к необходимости немедленного и полного отказа от современной практики применения в порядке осуществления текущего строительства безличных по стилю и низкокачественных архитектурных образцов. Биробиджан может и должен получить свое индивидуальное высококачественное архитектурное лицо на базе осуществления, указания тов. Сталина: «необходимости создать искусство национальное по форме, социалистическое по содержанию».

Б) Залогом успеха разрешения проблемы создания национальной архитектуры в Биробиджане, а за ним и в других населенных пунктах ЕАО, является тот расцвет, который можно наблюдать в настоящее время в СССР, в целом ряде отраслей Еврейского изобразительного искусства (графика, декоративное искусство в театре), которое выдвинуло ряд имен мировой известности (Худ. Альтман, Тышлер и другие).

В) В целях конкретного разрешения постановленной задачи создания новой архитектуры Биробиджана, учитывая отсутствие соответствующих местных архитектурных кадров, необходимо привлечение к этому делу высококвалифицированных мастеров архитектуры и изобразительного искусства, имеющихся в центральных городах Союза (Москва, Ленинград, Украина)».

С особой щепетильностью И. Федорова подходит к проектированию главного подъезда к вокзалу, который впоследствии так и не был осуществлен:

«1) Неоправданно запроектирование двух почти параллельных проездов, на расстоянии друг от друга в 80 метров, от вокзала в направлении к реке. Невозможно ориентироваться, какой из этих проездов является магистральным подъездом к вокзалу в условиях, когда один из них (Октябрьская улица) ориентирован почти на центр здания вокзала, а второй продолжением имеет через р. Биру. Целесообразным является и запроектирование между указанными проездами зеленой полосы, так как функционально она не нужна (ширина полосы застройки от ж/д до поймы не превышает 400 метров), а в архитектурном отношении она создает большие неудобства для оформления привокзальной площади.

Проезд от вокзала к реке должен быть создан один и трасса его должна быть выбрана по одному из 2-х вариантов:

I вариант – в качестве магистрали остаётся Октябрьская улица, временная ширина её между линиями застройки 28 м, вполне достаточна для масштаба движения ряда ближайших лет, в дальнейшем при замене существующей деревянной застройки капитальными зданиями поперечный профиль улицы может быть до 40 м (с расширением до линии застройки здания Кино), то есть до размеров Невского проспекта в Ленинграде.

II вариант – одновременно с капитальной застройкой, которая неизбежно в ближайшие годы должна возникнуть в столь ответственном районе, как вокзальный, создаётся новая магистраль, идущая от оси здания вокзала по прямой к мосту, до этого времени магистралью остаётся Октябрьская улица.

Учитывая, что проезд, идущий от вокзала, должен являться одним из парадных проектов, который определит лицо города при въезде в последний следует отдать полностью предпочтение II варианту, тем более, что значительных трудностей при его осуществлении в порядке капитальной обстройки не встретится».

Несмотря на то, что проект X. Майера был отклонён, партийные и советские органы ещё несколько лет продолжали ссылаться на разработанные бригадой архитекторов решения планировки города по переносу центра Биробиджана на правый берег Биры.

Были реализованы предложения Майера о переносе вокзала на южную сторону железной дороги. На естественном острове в центре реки был создан по его проекту уникальный девственный парк, который сегодня украшает город и является одной из главных его достопримечательностей и одним из лучших на Дальнем Востоке.

Главное здание облисполкома (ныне там находится мэрия города), а также ещё ряд деревянных построек были сооружены в тридцатые годы в стиле Баухауз. Подтверждение этому – аналогичные по архитектуре дома, построенные в Тель-Авиве.

Генеральный план застройки Биробиджана, задуманный X. Майером, был обречён на провал, на то, чтобы остаться символом неосуществлённой мечты о соцгороде, расположенном у подножия сопок Малого Хингана, напоминавших ему родной горный ландшафт Швейцарии. У сопки Тихонькой, символизировавшей в то время магический и таинственный Сион, должны были собраться евреи со всего Советского Союза и из многих зарубежных стран. Этот Красный Сион, зовущий и ярко светящийся до 37 года, был потушен в пылу репрессий, прокатившихся по всей стране. Ещё раньше начались репрессии в отношении иностранных архитекторов, в том числе работавших в бригаде X. Майера. В годы сталинских репрессий Советский Союз отказался от услуг иностранных архитекторов. В 1936 году X. Майер возвратился в Женеву, затем эмигрировал в Мехико, где работал директором Института городского развития и планирования. Умер в 1954 году в возрасте 65 лет в Швейцарии. Идеи Баухауза легли в основу целого ряда теоретических трудов и не потеряли своей научной ценности до сих пор.

Вторая половина тридцатых годов разрушила все мечты и надежды на создание Еврейской республики, а Отечественная война надолго отодвинула перспективы развития города и области. В 1962 году к проектированию Биробиджана приступил Ленгипрогор, составив за эти годы четыре проекта его перспективной застройки. И только сейчас, в последнем проекте, предусматривается развитие и застройка правого берега Биры, как запроектировал ещё более семидесяти лет назад знаменитый швейцарский архитектор Ханнес Майер.

Архитектор Биробиджана – Леонид Путерман. Четыре градостроительных плана Биробиджана

Л. Н. Путерман

Поиски рабочих документов Ханнеса Майера, которые могли бы пролить свет на дальнейшую историю градостроительного плана Биробиджана, привели меня в Государственный научно-исследовательский и проектный институт Урбанистики в Санкт-Петербурге. Там я познакомился с человеком, которого по праву можно назвать лучшим знатоком Биробиджана – Леонидом Натановичем Путерманом. Только одно перечисление его регалий может занять целую страницу Приведу лишь самые важные – главный архитектор института, председатель научно-технического градостроительного совета, доктор архитектуры, почётный академик Российской Академии архитектуры и строительных наук (РААСН), профессор Международной Академии архитектуры (МААМ), почётный строитель России, автор свыше ста научных статей и научно-исследовательских работ.

Долгие разговоры с Леонидом Натановичем о Биробиджане, о первом генплане, выполненном бригадой ГИПРОГОРа под руководством X. Майера, выявили неподдельный интерес Л. Путермана к этой истории. Он с удивлением слушал мой рассказ о проекте города на правом берегу Биры и сожалел, что при проектировании им градостроительного плана Биробиджана в начале шестидесятых годов никто не сказал им о проведённых ранее архитектурных работах. Несмотря на огромную занятость, Леонид Натанович пообещал мне написать свои воспоминания о том, с чем столкнулись они при проектировании генплана Биробиджана, и 27 октября 2007 года, в день моего рождения, я получил от него подарок – рассказ о том, как создавались четыре градостроительных плана Биробиджана. Это, по сути, первый рассказ об истории архитектуры города, людях, принявших участие в создании облика сегодняшнего Биробиджана, написанный специалистом высшей квалификации. Рассказ Л.Н. Путермана приведён без сокращения.

«По Вашей просьбе направляю справку о градостроительном формировании и развитии города. О воспоминаниях не может быть и речи, т. к. все мои архивы и записи о городе, его руководителях и просто заинтересованных людях, которые находились в моём рабочем кабинете, были уничтожены катастрофическим пожаром в институте 14.03.1998 г.

Во-первых, я должен представиться Вам в творческом отношении. Являюсь руководителем и автором генеральных планов городов Владивосток, Барнаул, Петропавловск-Камчаткий, Вилючинск, Благовещенск-на-Амуре, Улан-Удэ, Ашхабад, утверждённых Правительством государства, концепции градостроительного развития Санкт-Петербурга (закрытый конкурс, II премия), новых построенных городов на БАМе – Северобайкальска и Тынды, а также большого числа других городов и, в их числе, Свободного, Белогорска, Райчхинска, Елизово, Усть-Камчатска, Читы, Бийска, Чарджоу, Киришей, Кировска, Красноводска и т. д. Два года тому назад разработал генеральный план столицы государства Республика Маврикий – портовый город – Порт-Луи. Не буду называть работы по сложнейшим районным планировкам областей, краёв и республик страны.

Прошёл в институте, который до 1959 г. назывался Гипрогор, с 1959 – Ленгипрогор и прошедшие сейчас 16 лет – Российский государственный научно-исследовательский и проектный институт Урбанистики, все должности – рядовой архитектор, старший архитектор, руководитель группы, главный архитектор проектов, руководитель творческой бригады, руководитель архитектурнопланировочной мастерской № 4, которую вёл 20 лет до перехода в дирекцию. Другие сведения – при подписи статьи в конце текста.

Итак, Биробиджан. Из когорты близких по численности населения городов могу выделить его по критерию результативности градостроительных проектов и превращению его из бесформенных посёлков в уютный, обустроенный город.

Летом 1962 г. мне – молодому главному архитектору проекта и руководителю творческой бригады было поручено срочно решить вопрос размещения новой индустриальной застройки в Биробиджане. Домостроительные комбинаты находились в Хабаровске, и Биробиджан рассматривался в качестве удобного близкорасположенного потребителя. Для обследования и разработки проекта генерального плана дирекция института сформировала бригаду в составе: главный архитектор проекта – Путерман Леонид Натанович, архитектор – Бронская Ольга Абрамовна (ныне – кандидат архитектуры Мустафаева О.А.), руководитель инженерных разделов – инженер-гидротехник Шифферс Владимир Львович.

Биробиджан в градостроительном отношении представлял бессистемное поселковое образование, рассечённое Транссибом и проходящее на севере вдоль реки Биры. Сейчас трудно объяснить, почему нас тогда не ознакомили с градостроительными проектами 30-х годов, о которых Вы рассказывали. У нас в институте никаких следов от этих работ не было.

Инженерно-строительная геология Биробиджана, в основном, была сложной – крупные галечники, непригодные для защиты застройки от частых наводнений в летнее время и муссонных ливней. Размещение на востоке комбайнового завода было чревато обрастанием вблизи от него кварталами новой застройки. Процесс порочный, декларировавший тогда тезис «промышленность – город» в противовес требуемого «город – промышленность».

Ещё по дороге в Ленинград, в самолёте, мы втроём искали пути разработки генерального плана города. Нам было ясно, что существует реальная угроза сохранения поселковости и разбросанности. Один только комбайновый завод, ныне Дальсельмаш, расположенный к северо-востоку от вокзала за «американкой», с подъездными железнодорожными путями даст толчок к оседанию производств и складов в направлении к нему. В инженерно-геологическом отношении район Сопки, при всех своих сложностях связи с основной частью Биробиджана и функцией использования, с одной стороны, был удобен по геологии, а с другой – требовал создания автономного посёлка и не решал вопросы защиты сложившейся застройки в пойме Биры. Мы пришли, когда ещё были в полёте, к идее формирования компактного городского района между вокзалом, Транссибом и Бирой, позволяющего сократить уличнодорожную сеть, сконцентрировать инженерные коммуникации, и необходимости во всех случаях строительства защитной дамбы.

Сразу после нашего доклада в дирекции было сказано, что уже были звонки из Москвы от главка градостроительства министерства коммунального хозяйства РСФСР с указанием – новую индустриальную застройку разместить на Сопке, срочно выдать задание на изыскания и в кратчайший срок представить в Москву планировку района для согласования размещения массового строительства. Мы только что пережили поиск решения по созданию города и, ясное дело, были полны контраргументами. Руководство института дипломатично разделило наше мнение, но сказало: осталось только согласовать в Москве, прекрасно понимая, во что это может вылиться.

Итак, эскиз генерального плана был положен на стол начальника главка градостроительства МКХ. На нас обрушились главспецы главка. Они, естественно, не были на площадке города, но было ясно, что нажим идёт от строителей Хабаровска. Сегодня, через столько лет после дорого обошедшегося нам «разговора», ясно, что уважаемый нами начальник главка Игорь Николаевич Рать-ко, прекрасный архитектор, в душе разделял нашу идею, но, как администратор, потребовал уважения к Хабаровску, которому в те годы подчинялась автономная область. Приехав в Ленинград, доложили о своём несогласии и получили указание – две недели на разработку эскиза и немедленное согласование, ибо «строители ждут».

Я не буду рассказывать обо всех наших переживаниях по Биробиджану, с которыми вообще связана наша профессия. Был второй выезд в Москву и рассмотрение эскиза в главке. Скажу лишь одно – разговор был тяжёлый, категорически требовательный. Но настойчивость главка вызвала у нас противодействие. Мы твёрдо сказали в институте: заказчик – Хабаровский краевой отдел по архитектуре и мы едем туда на доклад и рассмотрение. Трудно сейчас вспомнить детали обсуждения, но была согласована наша идея при представлении двух решений – либо город, либо система посёлков. Протокол заказчика о согласовании эскизов планировки единого города был направлен в Москву. Был уже 1963 год, но отсутствовали инженерно-строительные изыскания, и институт имел возможность без пожарного порядка создать и разработать первый генеральный план Биробиджана в начале 1965 года.

Мало кто знает, что такое – генеральный план города. А это – сложнейшая система взаимодействия жилой среды, общественных функций, производств и складов, инженерных систем – водоснабжения, канализации, тепло– и энергоснабжения, связи, городского и железнодорожного транспорта, зелёных насаждений общего пользования, парков, садов, бульваров, устройств инженерной защиты территории и вертикальной планировки, это – влияние климата, защита от воздействия производственных выбросов, создание центров управления и обслуживания, ответственность за разрешение строительства по данным инженерно-геологических изысканий, экологическое обоснование и прогноз решения социальных проблем и задач.

Естественно, названные темы представляют лишь часть проблем, ибо каждая из них имеет разветвлённую подсистему частных направлений, это – об общем составе. Но итогом разработки их взаимодействия является создание структуры города, его функционального развития и зонирования.

Надо сказать, что период разработки первого генерального плана города совпал с введением постановления о борьбе с излишествами в архитектуре. Повсеместно планировка городских массивов была направлена на создание простейших схем организации застройки, и материалом её формирования служили один или два типовых жилых дома. В этих условиях стала объективно очевидной необходимость определения параметров общегородского центра, рассчитанного на долговремённую реализацию. Поэтому в 1967 году мы разработали проект детальной планировки общегородского центра, определившего и местоположение центра города, и масштабы его пространства. Этот проект я подписывал как главный архитектор проекта, а автором была архитектор О.А. Бронская.

Конечно, за прошедшие десятилетия город смог развить его содержание, объёмы, благоустройство, но плодотворная работа последующих за нами архитекторов явилась развитием основополагающей градостроительной идеи 1967 года. Все наши проектные материалы за годы работы по Биробиджану находятся у Вас, в архивах разного значения.

Вернёмся к генеральному плану 1965 года. Его главным достоинством надо считать организацию функциональной структуры города, выход к берегу реки Биры, внимание к собранности производственных объектов, сохранение зажелезнодорожного района усадебной застройки. Безусловно, этот генеральный план оказал большое влияние на концентрацию нового жилищного строительства, на трассировку улиц и магистралей. И хотя параметры расчётных показателей проекта не были достигнуты к 80-м годам прошлого столетия, он, с позиций самых строгих критических оценок, заложил основу последующего развития города.