Текст книги "Страна Биробиджан"

Автор книги: Иосиф Бренер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Тогда же было принято решение, что необходимо кого-то направить в Биробиджан, чтобы понять, что там происходит. Все согласились, что самые подходящие люди для этой поездки – Иосиф Либерберг и Борух Губерман, которые занимают высокие официальные посты и являются блестящими организаторами.

Профессор Иосиф Либерберг – историк, учёный и организатор, руководитель Института еврейской пролетарской культуры. (По воспоминаниям родных, Либерберг знал 12 языков: русский, украинский, польский, иврит, идиш, английский, немецкий, французский, греческий, латынь, арамейский и сефардский.)

Борух Губерман прибыл в Советский Союз из Польши в начале двадцатых. У него были большие заслуги. Несколько лет он был разведчиком, работавшим на польской территории. Авторитет обоих руководителей был велик. В 1932 году Либерберг и Губерман выехали в Биробиджан. Уже тогда, впервые побывав в Приамурье, Либерберг увидел важность и перспективу развития Биробиджана.

С нетерпением институт ждал их возвращения. По воспоминаниям Эстер, никогда в большом зале Украинской Академии наук не царило такое приподнятое настроение, когда они отчитывались о том, что видели и делали в Биробиджане. Они говорили о собраниях, которые проводили с руководителями района, о выступлениях на митингах, куда собиралось почти все население и где на протяжении многих часов люди стояли под открытым небом, чтобы послушать дискуссии, которые велись с руководителями района. Они вернулись очарованные его просторами, с восторгом рассказывали о визите на Бирскую сельскохозяйственную испытательную станцию, где увидали, что на биробиджанской земле растут культуры, которые цветут в жарком климате, и те, которые растут только на севере. Они говорили о водных ресурсах, лесных богатствах, которые обеспечат быстрое и дешёвое строительство предприятий и домов для переселенцев.

Большое впечатление на них произвела прогулка с рыбаками по Амуру, который может обеспечить уловом весь Дальний Восток. Амур ждёт, чтобы переселенцы наладили на нём судоходство и построили мощные гидроэлектростанции. Эстер пишет: «Народ сидит как зачарованный. Это прямо-таки тысяча и одна ночь! Когда они начинают описывать сокровища, которые скрыты в глубинах биробиджанских недр, мы представляем, как будут дымиться трубы металлургических заводов и сыпаться искры мартеновских печей в завтрашнем еврейском социалистическом государстве…».

Но пока что решение этих задач организовано плохо, рассказывают посланцы с тревогой. В Биробиджане мало заботятся о прибывших переселенцах, которые живут в ужасных условиях. Питание очень плохое. Профессионалы не используются как следует. В руководстве района находятся люди, которые бюрократически относятся к прибывшим. Местные КОМЗЕТ и ОЗЕТ беспомощны, и переселенцы бегут обратно. Хорошо, если остаётся только половина. Колоссальные средства затрачены впустую.

Либерберг и Губерман обращаются с письмами к партийному руководству на Дальнем Востоке и в Москве, где указывают, что переселенцы живут в недопустимых условиях, отбор проводится неправильно, агитация за переселение в Биробиджан ведётся недостаточно серьезно и активно.

Эта критика вызывает недовольство у биробиджанского руководства и у руководителей КОМЗЕТа и ОЗЕТа в Москве. После долгих колебаний М. Литваков, старый знакомый Либерберга, редактор центральной еврейской газеты «Эмес», все же согласился опубликовать статьи, в которых они пишут о том, что массовый отъезд переселенцев нельзя списать только за счёт проливных дождей, которые залили всю область летом 1932 года. Виновато в этом и руководство района, которое плохо работает. Впечатление от двух статей было очень сильным.

В этой обстановке Иосиф Либерберг, как пишет в воспоминаниях Розенталь-Шнайдерман, созывает общее собрание всего института: «На повестке дня стоит всего один пункт: Биробиджан. Либерберг произносит пламенную речь: «Мы должны создать новые контингенты еврейских переселенцев!». Он так зажигает публику, что из зала слышны голоса: «Давайте все включимся в практическую работу! И уже сегодня!». Со всех сторон раздается: «Запишите меня!».

Институт прерывает научную работу на целый месяц. Более 60 учёных делятся на бригады, состоящие из двух человек. Один более молодой учёный, другой постарше отправляются по голодным, наполовину вымершим местечкам Украины агитировать еврейскую бедноту переселиться в Биробиджан. И. Либерберг дает последний инструктаж. И уже все видят, как велики его знания о Биробиджане, как будто бы он там родился, в тайге. Своей верой и любовью к этой новой земле он заряжает энергией отъезжающих. Либерберг и Губерман обращаются с горячим призывом к еврейской студенческой молодёжи, к учителям, писателям и учёным. И этот призыв находит соответствующий отклик, поддержку и понимание.

В Биробиджан едет дипломированная интеллигенция из Харькова, Одессы и Киева, молодые писатели и учителя. Бросили свои насиженные места и должности Борух Губерман с женой, врачом Региной Розенблюм, Александр Заблудовский, Хайм Шиф с женой Шифрой, воспитательницей дошкольных учебных заведений, И. Элевич с женой-врачом, Израиль Рабинович с педагогом Дворкиной, Натан Корман, Беньямин Голдфайн, семейная пара Хайм и Ривка Гусовские – он экономист, она библиотекарь, И. Квитный, Э. Розенталь-Шнайдерман и другие. До их отъезда в Биробиджан переехали Генах Казакевич с семьёй, а немного позднее – Бузи Голдинберг. Их прибытие в Тихонькую будет иметь большое значение.

В соответствии с ориентировочными планами ВЦИКа Биробиджанский район должен был превратиться в автономную еврейскую область в конце 1933 года. Но уже прошёл 1933 год, наступил новый, 1934 год. И только 7 мая 1934 года вышел декрет: «…преобразовать Биробиджанский еврейский национальный район в Еврейскую автономную область в составе Дальневосточного края. Председатель Всесоюзного центрального исполнительного комитета Калинин. Секретарь – Янукидзе».

Тогда же, в 1934 году, по инициативе Иосифа Либерберга, к семи существовавшим в Институте секциям была добавлена восьмая – секция изучения Биробиджана, и это был шаг навстречу своей судьбе. Либерберг побуждал персонал Института последовать его примеру и переехать в Еврейскую автономную область, характеризуя это как высшую степень самореализации для любого еврейского работника культуры. Обратной дороги не было, тем более что перед его отъездом в Биробиджан обстановка в Киеве, Минске, Москве становилась все более напряженной. Он чувствовал, что тучи сгущаются.

В украинской провинции начал свирепствовать голод, в партячейках велись сталинские чистки, и немногие смогли выдержать эти схватки за жизнь. После 1932 года в Минске наблюдался упадок в работе ИЕПК, а в Киеве наметился подъём. Главной причиной этого стала усилившаяся партийная поддержка работы И. Либерберга на посту директора института. Материальная помощь пришла от Всеукраинской академии. Институт впервые получил разрешение на издание общенаучного ежеквартального журнала, а также лингвистического сборника «Афн шпрахфронт» и научно-популярного педагогического журнала «Ратнбилдунг». И. Либерберг стал редактором нового ежеквартального издания, названного «Висншафт ун революцие», которое, начиная с середины 1934 года до середины 1936 года, выходило регулярно.

Один из известных в мире науки исследователей еврейской истории А.А. Гринбаум отмечал: «Как ни парадоксально, биробиджанский импульс, возможно, помог киевскому Институту, который, по-видимому, стал считать себя своего рода научным резервом Еврейской автономной области до того момента, когда тамошняя культурная работа не «встанет на собственные ноги». Теперь мы наблюдаем в Киеве, в отличие от деятельности последних лет в Минске, неприкрытое стремление к научным результатам, к «монументальной работе» вместо маломасштабной и случайной. В ходе рекламной кампании в пользу еврейского Института Всеукраинской академии в конце 1934 и начале 1935 года его называли даже крупнейшим еврейским научным институтом в мире. Большие – невероятно большие – планы включали 40-томное академическое издание сочинений Шолом-Алейхема, историю литературы на идиш, словарь советской литературы на идиш, а также историю евреев и историю еврейского рабочего движения».

На волне этого подъёма в 1934 году Либерберг строил свою дальнейшую работу в ЕАО с прицелом на республику и переносом деятельности Киевского института в Биробиджан. Осенью того года И. Либерберг избирается членом-корреспондентом Украинской Академии наук. Он стал на Украине ориентиром и маяком, так как почти одновременно с ним в Биробиджан приехали десятки уже известных и молодых учёных, писателей, учителей, принесших с собой профессиональный опыт, авторитет и веру в будущее автономии.

В октябре 1934 года область впервые самостоятельно принимает бюджет. Еврейская область стала свершившимся фактом! Иосиф Либерберг был назначен председателем организационного комитета Еврейской автономной области. В это же время завершается подготовка к заключительной стадии образования Еврейской автономной области – к созданию административных органов власти. И. Либерберг выезжает в Биробиджан, где уже было намечено проведение Первого областного съезда Советов. Его кандидатура (из нескольких обсуждавшихся на разных уровнях лиц) получила одобрение в Москве и в Хабаровске. 18 декабря состоялся Первый областной съезд советов, после которого на Пленуме И. Либерберг был избран председателем облисполкома.

В центре колонны пионеров (слева направо) И. Либерберг и М. Хавкин. Фото из Харьковского альбома, хранящегося в областном краеведческом музее ЕАО. Публикуется впервые

Интересны воспоминания Шифры Лифшиц о первом выступлении Иосифа Либерберга в Биробиджане: «Мне выпало счастье слушать его первое выступление, которое проходило во время большого собрания учителей и студентов в здании педагогического техникума. Тема его выступления: Планы и перспективы развития области. Выступление было проиллюстрировано картой всех строительных объектов, которые начали строиться в Биробиджане. Он рассказал о том, как будет выглядеть Биробиджан в ближайшем будущем, раскритиковал первые планы, которые возникли с началом формирования области, и что само место столицы было выбрано плохо, потому что на этом месте не хватает площади для развития большого города с большим населением.

Либерберг произвел впечатление всем своим видом. Он был импозантный, высокий, красивый, хорошо сложенный мужчина. Своей речью он всех вдохновил, зажёг, так что каждый из нас был готов преодолеть все трудности, которые были связаны со строительством. Мы не только были готовы помогать, но были счастливы, что находимся в области и являемся активными участниками в мероприятии большого масштаба».

И. Либерберг хорошо знает аппаратную работу, знаком с руководителями центральных органов власти, КОМЗЕТа и ОЗЕТа, поэтому без особой раскачки после его избрания Председателем облисполкома начинается напряжённая работа по хозяйственному и культурному строительству Еврейской автономной области.

В областном архиве ЕАО имеются его многочисленные письма и обращения к Центральным и республиканским органам власти России и Украины по экономическим, культурным вопросам, переселенческой работе, развитию образования и еврейскому языку. В эти первые месяцы работы закладываются основы научного подхода в управлении строительством области. И. Либерберг предпринимает ряд кардинальных шагов по развитию Еврейской автономии, которые мог предложить только он.

1. Практически сразу готовятся документы и проект Постановления Президиума ЦИК СССР «Об организации научно-исследовательского института Еврейской пролетарской культуры» в Биробиджане. В проект Постановления в числе первоочередных мер он считает необходимым включить:

«…2. Предложить Наркомпросу РСФСР приступить в текущем году /с окончанием не позже октября 1936 года/ к строительству:

1. основного большого здания для Института и его лабораторий,

2. здания для академической библиотеки в 300000 томов и

3. жилого здания для научных работников на 30 квартир.

4. Правительству УССР выделить для института Еврейской автономной области в течение 1936 года не менее 20 научных сотрудников и научно-вспомогательного персонала из состава Института еврейской пролетарской культуры Украинской Академии наук.

5. Книжным палатам РСФСР, БССР и УССР включить с 1 июня 1935 года Центральную Биробиджанскую библиотеку в число учреждений, получающих бесплатно обязательный экземпляр печатной продукции.

6. Дальневосточному крайисполкому и облисполкому Еврейской автономной области взять строительство института под свое непосредственное наблюдение и обеспечить открытие института в четвертом квартале 1936 г.»

Не дожидаясь решения по данному проекту, в апреле 1935 года И. Либерберг пишет письмо М. Калинину, в котором пытается убедить власти к годовщине образования области решить вопрос о переводе Киевского института в область. К решению этого вопроса подключается А. Хацкевич – Секретарь Совета Национальностей ЦИК СССР. Он запрашивает ВЦК НА (Всесоюзный Центральный Комитет Нового Алфавита), каким образом можно направить в область группу научных работников. И. Либерберг предлагает свой ответ на этот вопрос. В письме А. Хацкевичу он пишет: «В Киеве и Минске при Украинской и Белорусской Академиях наук существуют Институты еврейской пролетарской культуры…По нашему мнению, необходимо было бы решением центральных союзных инстанций обязать эти институты выделить для Еврейской автономной области группу работников филологов, историков и литературоведов.

…Кстати, в свое время мы обращались по этому вопросу к М.И. Калинину, но тогда мы ставили вопрос не о группе работников, а о переезде всего Института (Киевского). Тов. Калинин отнесся к нашему предложению очень сочувственно, но Украина, очевидно, не согласилась на перевод Института в Биробиджан. При таком положении вещей мы считаем необходимым ограничиться постановкой вопроса о группе работников». Часть из них вскоре действительно приехала в автономию.

Иосиф Либерберг, изучив положение дел в ЕАО, пришёл к выводу о необходимости создания центра, который должен был бы взять на себя руководящую роль по координации важнейших текущих вопросов и перспективному развитию области. В отсутствии такого органа эта работа ранее велась администрацией Биробиджанского района, представительствами КОМЗЕТа и ОЗЕТа, различными ведомственными организациями, а также Далькрайисполкомом, где непосредственно решались финансовые и организационные вопросы.

9 апреля 1935 года, по решению Далькрайисполкома и в целях изучения производительных сил и культуры ЕАО, Президиум облисполкома ЕАО постановил учредить при облисполкоме Научную комиссию по изучению производительных сил и культуры области. Председателем комиссии был назначен М.А. Бейнфест. На первом заседании комиссии присутствовал И. Либерберг.

А.А. Гринбаум писал о событиях тех лет: «Что касается конкретных шагов, то в 1935 году Либерберг создал Научную комиссию, которой надлежало стать исследовательским центром региона, а возможно – и центром еврейских исследований во всем Союзе».[2]2
  Гринбаум А. Еврейская наука в Советской России, 1918–1941.


[Закрыть]

Комиссии передали функции координации и формирования важнейших направлений экономической, социальной и культурной жизни области. Она становится самостоятельным органом, разрабатывающим стратегию и тактику в различных сферах строительства области. Принятая структура и образованные на комиссии секции: «Сельско-хозяйственная; По изучению природных богатств; Историческая; Социально-Экономическая; Педагогическая; Языковедения; Этнографическая; Литературы и критики; Марксизма-Ленинизма» – говорят о том, что была поставлена задача взять под контроль важнейшие аспекты строительства ЕАО. Комиссия должна была заняться сбором материалов архивного, исторического, этнографического характера, а также связанных с изучением производительных сил и естественных богатств области. Предполагалось на базе Опытной станции привлечь учёных и специалистов к подготовке стратегии развития сельского хозяйства. В дальнейшем, после преобразований, Научная комиссия должна была стать Институтом культуры Еврейской автономной области.

Личные знакомства И. Либерберга с учёными, писателями, поэтами сыграли позитивную роль в их последующем приезде в Биробиджан. Среди его друзей был Генах Казакевич – первый редактор областной газеты «Биробиджанер Штерн», вместе с которым в Киеве они редактировали «Словарь политических терминов и иноязычных заимствований», писатели Д. Бергельсон, Б. Слуцкий, Ш. Клитеник и многие другие.

В 1935 году по его инициативе принимаются решения об употреблении идиша как официального языка области наравне с русским. Были основаны школы, в которых языком преподавания был идиш. Вывески на улицах, надписи на железнодорожных станциях, даже почтовый штемпель были на идише и русском. Увеличился также и тираж газеты «Биробиджанер Штерн».

Чуть позже начинается подготовка к одному из важнейших проектов Научной комиссии – проведению Научной языковой конференции. Она должна была привлечь ведущих учёных СССР и стать исторической по своей значимости в развитии языка идиш. X. Голмшток, принимавший в этой работе активное участие, в своём докладе «О характере и повестке Научной языковой конференции» отмечал, что созыв языковой конференции вызвал огромный интерес в различных кругах деятелей культуры и среди широких масс трудящихся. В прессе обсуждались проблемы создания исторической грамматики, компонентов языка идиш, исследования диалектов, изучения фольклора, вопросы создания учебников для начальной и средней школ, проблемы создания различных словарей и терминологии.

Для участия в конференции планировалось привлечь научные институты Киева, Минска, Ленинграда, Москвы и других городов и центров, где велось преподавание идиша и работали педагогические институты, а также представителей из театров, издательств, редакций газет и журналов, писательских организаций и персонально политических деятелей, педагогов, деятелей культуры и искусства, писателей. К великому сожалению, начавшиеся в 1937 году репрессии перечеркнули все усилия членов Научной комиссии, учёных, интеллигенции Биробиджана, которые больше года занимались подготовкой к конференции.

При поддержке И. Либерберга велось комплектование книжного фонда областной библиотеки из различных издательств Москвы, Украины, Литвы, Белоруссии. В первой исследовательской работе о нашей области, проведенной Я. Бабицким, отмечается, что «в мае 1933 года была создана Биробиджанская районная библиотека при поддержке Киевского Института еврейской пролетарской культуры, которая стала известной, как центральная библиотека». Для организации и руководства библиотекой институт ещё раньше послал И. Элиовича, который был директором архива. Институт также направил в библиотеку книги и оборудование. Благодаря известности И. Либерберга, его настойчивости и упорству был собран богатейший книжный фонд еврейской литературы, подаренный Биробиджану различными библиотеками СССР и зарубежья».

Архивные документы, ранее не публиковавшиеся, раскрывают замыслы первого руководителя области, которые заключались в том, чтобы создать национальный колорит и материальную базу культуры, привлечь самых известных деятелей культуры и таким образом придать ей статус центра еврейской культуры страны. В Биробиджан переезжает известный еврейский писатель Д. Бергельсон, о чём сообщили все центральные союзные и еврейские газеты. Тогда же И. Либерберг подписывает постановление «О финансировании строительства дома Д. Бергельсона».

25 декабря 1935 года облисполком принимает постановление «Об ознаменовании столетия со дня рождения Менделе-Мойхер-Сфорима», согласно которому решено присвоить имя Менделе первой улице нового города на правой стороне Биры, идущей от Сопки по направлению к Бирофельду назвав эту улицу «Проспектом имени Менделе» (подчеркнуто мною – И. Б.). Также решено было установить стипендию имени Менделе Мойхер-Сфорима в размере 200 рублей в педагогическом техникуме и просить крайисполком возбудить ходатайство перед Наркомпросом Украины о передаче области Одесского музея Еврейской пролетарской культуры им. Менделе Мойхер-Сфорима.

Много лет спустя проспект, названный в честь великого еврейского писателя, о котором никто не мог вспомнить в последующие годы, получит имя Карла Маркса.[3]3
  ГА ЕАО. Р-101, Oп. 1, Д. 135, Л.107


[Закрыть]

Президиум облисполкома ЕАО в декабре 1935 года принимает постановление «О Государственном вокальном ансамбле Еврейской автономной области». Речь идёт о Ленинградском еврейском ансамбле, который вместе с известным еврейским композитором М.А. Мильнером дал согласие на переезд для постоянного жительства и работы в Биробиджан. В январе 1936 года намечалось приступить к строительству большого двухэтажного дома для сотрудников ансамбля и особняка для М.А. Мильнера.

В связи со смертью Г. Казакевича в декабре 1935 года Президиум облисполкома принимает постановление «Об увековечении памяти тов. Казакевича Г.Л.», в котором говорится о присвоении строящемуся в городе звуковому кино имени Казакевича, а также предлагается переименовать Валдгеймскую улицу в Биробиджане в улицу Казакевича.

В том же году Либерберг пишет письмо Народному комиссару обороны К.Е. Ворошилову о необходимости организации на территории Еврейской автономной области еврейского национального колхозного полка, что имело бы большое политическое значение как для еврейских трудящихся масс Союза, так и за границей. Полк играл бы крупнейшую культурно-политическую роль в самой области с точки зрения укрепления политического влияния на население, особенно в связи с массовым переселением евреев из-за границы, не знающих русского языка и нуждающихся во всесторонней политико-воспитательной обработке. Еврейский колхозный полк оказал бы также влияние на развитие сельского хозяйства и оборонной силы населения области, учитывая необходимость укрепления военной переподготовки трудящихся масс и повышения обороноспособности на границе.

В мае 1935 года И. Либерберг выезжает в Москву для участия в переговорах о переселении евреев из-за границы и выделении товарного займа для строительства в ЕАО. Речь идёт о проекте «Агро-Джойнта», директор которого доктор Розен горячо поддерживал Биробиджанский проект. «Агро-Джойнт» должен был организовать в Америке товарный заем на сумму 50 миллионов долларов для строительства ЕАО. «По словам Розена, – писал Либерберг в письме М. Хавкину, – проект «Агро-Джойнта» получил одобрение Рузвельта и его финсоветника Моргентау (Розен этот вопрос лично обсуждал у Рузвельта)».

Не вызывает сомнений, что доктор Розен встречался с президентом США Франклином Рузвельтом и министром финансов Генри Моргентау по вопросу выделения товарного займа Биробиджану. Эти предложения о товарном займе для строительства ЕАО были обсуждены также и в ЦК ВКП(б). Было решено создать комиссию в составе Калинина, Литвинова и Либерберга, поскольку формально он заключался бы от имени Еврейской автономии. Зарубежные организации в те годы оказывали материальную помощь в строительстве области, и более 1500 переселенцев приехали к нам из-за границы.

По моей просьбе губернатор ЕАО А.А. Винников обратился к Генеральному консулу США во Владивостоке С.Р. Курран с просьбой об оказании содействия в поиске документов, подтверждающих факт решения вопроса по выделению товарного кредита. Из США были получены копии документов «Агро-Джойнта» и «Джойнта» за 16 и 25 января 1935 года, где на заседаниях этих организаций Джозеф Розен и Феликс М. Варбург – первый председатель «Джойнта», известный финансист и филантроп германского происхождения, ведут речь не только о финансовой поддержке Биробиджанского проекта (5 млн долларов – товарный кредит), но и о переселении евреев-иностранцев в Биробиджан, в том числе из Польши.

10 января 1936 года на торжественном заседании Биробиджанского горсовета, посвящённом 100-летию со дня рождения Менделе Мойхер-Сфорима, по инициативе И. Либерберга было принято решение назвать библиотеку его именем. Сомнений в этом быть не может, так как ещё в начале тридцатых годов И. Либерберг в Киеве принимал активное участие в сборе наиболее ценных коллекций книжных собраний и музейных экспонатов для Всеукраинского музея еврейской культуры. После переезда в область он стал добиваться перевода в Биробиджан Киевского института и музея имени Менделе Мойхер-Сфорима в Одессе, киевских библиотечных фондов, прилагал определённые усилия по созданию аналогичного музея и библиотеки в Биробиджане.

Как известно, в 1940 году, после постройки нового здания областной библиотеки, ей было присвоено имя Шолом-Алейхема. Официальных объяснений этому событию в архивах пока не обнаружено. Можно предположить, что проходившие в 1939 году юбилейные торжества, посвящённые 80-летию со дня рождения Шолом-Алейхема, подвигли власти к такому решению. Но вполне возможно, что решения, принятые «врагом народа» И. Либербергом, подлежали ревизии, в связи с чем и было изменено название библиотеки.

Строительство подъездных железнодорожных путей. В центре – И. Либерберг, 1935 г. Фото из Харьковского альбома. Публикуется впервые

При непосредственном участии И. Либерберга в области разворачивается большое строительство промышленных предприятий, фабрик. Понимая, что без строительной базы не удастся осуществить задуманное, в конце 1935 года запускается три кирпичных завода. Разворачивается промышленное освоение Бирского района (ныне Облученский район), в котором ускоряется строительство Лондоковского известкового завода, увеличивается добыча золота, мрамора, древесины. В 1936 году началось строительство курорта Кульдур. В Биробиджане ведётся строительство кирпичных жилых домов, зданий и сооружений, открываются новые артели и предприятия кустарной промышленности.

В начале года И. Либерберг узнал о намерении американских художников подарить свои работы художественному музею Биробиджана, поблагодарил их и заверил, что «одно из больших зданий, строящихся в городе на Бире, будет отдано под художественный музей». Инициатором этой акции был американский ИКОР, с которым начали налаживаться деловые отношения. В конце года картины обещали передать области, к их приему надо было также подготовиться.

Слева направо: М. Хавкин, И. Либерберг на сельскохозяйственной выставке в Биробиджане, 1935 г. Фото из Харьковского альбома. Публикуется впервые

Широкий размах работ в промышленности, сельском хозяйстве, культуре способствовал принятию Постановления Президиума ЦИК СССР от 29 августа 1936 года «О советском хозяйственном и культурном строительстве ЕАО», в котором определялись меры по укреплению материально-технической базы и финансового положения предприятий области.

В августе 1936 года И. Либерберга вызывают в Москву с докладом на совещание. Последние телефонные переговоры не прояснили, с чем был связан этот вызов. Поездка в столицу в самый разгар сельскохозяйственных работ, строительства жилья, фабрик, заводов, подготовки к всесоюзной конференции по еврейскому языку и ещё многого другого выбивала его из этого графика минимум на месяц.

Анализируя объём проделанной работы за последний год, а также задачи, стоящие перед областью в текущий период, Либерберг задумался над просьбой подготовить и привезти автобиографию. В ней просили отразить его участие в политической работе за последние годы. Кому и зачем понадобилась его автобиография? Ведь в Москве о нём всем и всё давно известно. Он это почувствовал ещё в конце 1934 года во время беседы в Кремле, перед назначением его председателем облисполкома. Двух лет ещё не прошло, как он работает в области, и за это время в его жизни никаких изменений не произошло.

Под монотонный стук колёс в размышлениях о будущем автономии быстро пролетели дни. 20 августа поезд прибыл в Москву. На вокзале Либерберга встретили и отвезли в гостиницу «Метрополь». Поздно вечером в номер постучали, он открыл дверь и в растерянности смотрел на входивших в комнату работников НКВД. Один из них, сотрудник оперативного отдела ГУГБ НКВД СССР Трифонов, предъявил ордер № 7895 на производство ареста и обыска Либерберга И.И., проживавшего в гостинице «Метрополь» в комнате № 354.

В тот же день в комендатуре Административно-хозяйственного управления НКВД СССР, куда был доставлен Либерберг, по квитанциям от него было принято на хранение два фанерных чемодана, значок ВЦИК, 3 книги, 4 блокнота, одёжная щётка, безопасная бритва, поясной ремень, прибор для бритья, 7 подворотничков, 4 галстука, портянки, пояс от пальто, а также деньги в сумме 2393 руб. 80 коп.

В ходе личного обыска Либерберга, который продолжался далеко за полночь (протокол датирован 21.08.1936 г.), были изъяты: партбилет нового образца № 0501520, членский билет ВЦИК № 269, значок ВЦИК, членский билет крайисполкома ДВК № 131, профсоюзный билет № 150751, паспорт № 140368, разная служебная переписка, телеграммы, материалы к докладу, заявления, статьи на русском и еврейском языках, различные письма, адреса и собственноручно написанная им перед отъездом из Биробиджана автобиография (в ней он указывает год рождения – 1899, что расходится с известными другими документами, ранее опубликованными, где годом его рождения значится 1897. Это одна из загадок Иосифа Либерберга.). На вопрос о наличии у него оружия Либерберг заявил, что у него имеется револьвер «Браунинг», который находится по месту жительства в Биробиджане.

Через неделю после ареста Либерберга доставили из Москвы в Киев, где 29.08.1936 г. оперуполномоченный СПО (секретно-политического отдела) УГБ НКВД УССР Гречихин вынес постановление об избрании меры пресечения в отношении И. Либерберга – содержание под стражей в спецкорпусе Киевской тюрьмы. Только после переезда в Киев Иосиф начал догадываться о причинах своего ареста. Он был в курсе многих политических событий в стране, несмотря на то, что почти год не выезжал из Биробиджана.

После убийства Кирова на фоне продолжавшейся антитроцкистской кампании НКВД развернул политические преследования против всех, кто ранее придерживался троцкистской платформы или даже взглядов. Сталин решил расправиться со Львом Троцким и всеми, кто хоть словом высказывался в его поддержку, в первую очередь – по политическим вопросам. Начавшийся в августе в Москве процесс над убийцами Кирова должен был вывести на Центр, который занимался подготовкой террористических актов, в том числе подготовкой убийства Сталина, и получал прямые указания из-за границы от Троцкого. По этому делу проходили: Мрачковский, Евдокимов, Дрейцер, Рейнгольд, Бакаев, Пикель, Каменев, Зиновьев, Смирнов, Ольберг, Берман-Юрин, Гольцман, Н. Лурье, М. Лурье, Тер-Ваганян, Фриц Давид.