Текст книги "Первые (СИ)"
Автор книги: Иоланта Палла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
20
Милые ушки
В голове стоит нешуточный гул, когда я опрометчиво выбегаю из здания прямо под дождь. Я снова возвращаюсь в прошлое. Выставка. Жгучий холод. Внутренняя боль, затмевающая разум. Все скапливается во мне. Крутится вокруг слов Маршала. Откидывает назад вопреки тому, что я начала новую жизнь без НЕГО и Жанны с ее попытками стать хорошей матерью. Меня с головой накрывает чувствами, и я быстро иду вперед, слыша только безумные толчки сердца за ребрами. Обзор мутнеет. Макияж наверняка превратился в потекшую маску. Но я не переживаю из-за этого. Уродливый внешний вид ничто по сравнению с тем, что я вновь попала под прицел богатых деток. Внимание Антона, злость Кристины и «примерное» поведение Лабукова показывают, что они задумали очередную подлость.
– Лиз… – Антон догоняет меня и дергает за руку, которую я тут же прижимаю к себе, словно получила ожог. – Я не отстану. Выслушай меня…
Он приближается, а я теряю почву под ногами. Пячусь и отчаянно верчу головой, отрицая происходящее. В груди что-то лопается и выпускает спрятанные чувства. Я четко различаю среди всего прочего ревность. Да… Именно ее я испытывала, когда видела несколько минут назад девушку рядом с ним, и он ей улыбался! Самое ужасное, что таких эмоций нет, если кто-то находится около Димы. Это ведь не нормально! Я – ненормальная…
– Я уже все услышала.
– Не все, – Антон решительно наступает, и я не успеваю быстро среагировать, оказываюсь в кольце его рук, – давай уедем отсюда, и я тебе расскажу, как все было.
Внимательно смотрит на меня, заглушая своими словами шум дождя. Упираюсь. Отрицательно качаю головой.
– Я никуда не поеду.
– Лиз…
– Я не хочу слышать очередную ложь. Что вы опять задумали?
– Ничего, – кривится, – я ничего не задумывал. Я хочу тебе все объяснить…
– Нет…
– Почему ты не хочешь меня слушать, Лиз?
Его вопрос вырубает остаточное самообладание. Часто моргаю и вдыхаю не менее быстро. Не помогает. Бью Антона ладонями.
– Ты притворялся! Все время! – кричу так, что голосовые связки трещат, и легкие сжимаются, пока старательно отталкиваю от себя Антона. Дрожь прокатывает по телу, как цунами. Сносит преграды, которые казались прочными. Губы немеют. Обзор становится мутным, но не из-за капель дождя, который усиливается с каждой секундой, а из-за предательских слез. Он все-таки добился своего! Мне плохо… Больно… Очень…
– Лиз…
– Не трогай! – взвизгиваю, когда Маршал пытается притянуть меня к себе. Он промок насквозь. Волосы прилипли ко лбу. На лице такое правдоподобное раскаяние, что меня начинает ломать.
– Да выслушай меня! – рычит. Ослабляет хватку на руке, но тут же прижимает к груди, воспользовавшись моим замешательством. – Хватит! Успокойся! Ты же мне слова не даешь сказать, Лиза… – последние слова практически шепотом на ухо. Бью его по плечам кулаками. Со всей силы. И так же резко обмякаю, теряя запал. Скольжу ладонями по его шее. Останавливаюсь на грудной клетке и ощущаю подушечками замерзших пальцев, как быстро колотится его сердце.
– Говори… и отпускай…
– Я не притворялся, – глохну от его слов, – не нужно было. Я хотел с тобой быть, Лиз. Очень хотел…
Мы стоим около клуба в полумраке. Мокнем под осенним дождем. Стук капель – единственный, который я должна слышать, но в голове будто раскаты грома раздаются. Дрожь в теле усиливается. Я обязана оттолкнуть Маршала. Только застываю в его руках, лишенная возможности издавать звуки. Вижу лишь его глаза и не могу поверить, что это не сон.
– Не буду врать, что не хотел тебя использовать, – продолжает, привлекая внимание к своим губам, сглатывает, – хотел… Сначала, а потом…
– Потом ничего не изменилось, – сама себя не слышу, но озвучиваю правду. Иначе не было бы позорного видео с моей истерикой. К сожалению, эти кадры уже не стереть из памяти, и я громко всхлипываю.
– Изменилось… Лиз… – Антон блокирует мою слабую попытку освободиться и утыкается лбом в мой лоб. – Скажи, что выслушаешь? ВСЁ выслушаешь?
Сердце заходится от тона, которым он говорит, словно гипнотизирует. Сманивает на грех, как настоящий дьявол. Я должна отказаться, оттолкнуть его и уехать домой, но вместо нужных действий стою и плачу, будто от того, какое я сейчас приму решение, зависит моя дальнейшая жизнь. Дрожь усиливается вместе с давлением на грудную клетку. На нее словно огромный булыжник кинули.
– Лиза? – трется носом о мой нос. – Скажи… Я ведь не отстану… Если не сейчас, то позже, но выслушать меня придется…
Прикрываю глаза на миг. Понимаю, что поступаю неправильно и прикусываю нижнюю губу изнутри до появления металлического вкуса крови во рту. Киваю. Чувствую, как ускоряется сердце Антона под моими замерзшими ладонями. Бомбит, как ненормальное, заставляя меня в очередной раз всхлипнуть. Наивной части меня хочется поверить в сказку, где Маршал не бесчувственный мажор, а нормальный парень, способный на искренние чувства… Резко распахиваю глаза и чуть ли не задыхаюсь… Антон смотрит на меня… Без отрыва… Я же жду его слов, но вместо них он делает то, от чего я обмякаю в сильных руках, как безвольная кукла. Маршал без объяснений прижимается губами к моим…
21
Маршал
Мягкие.
Холодные.
Дрожащие.
Но несмотря на это, обжигающие.
Соленые от слез, которые бесконтрольно льются из бездонных глаз. В них столько боли, что я подыхаю. Сердце колотится на пределе своих возможностей, пока наш физический контакт перерастает в масштабное и разрушающее по своей силе природное явление. В моем озабоченном теле напрягается каждый нерв, и, как следствие, оно каменеет. Я не могу выпустить Лизу из смертельного захвата. Убежит. Снова. Поэтому жмусь к ее нежным губам своими и игнорирую знак протеста. Она что-то мычит и упирается ладонями в мою грудную клетку. Только ошалелому зверю внутри меня не объяснишь, что Кирьянова официально встречается с другим парнем, и я, как последнее мудло, сейчас делаю. Целую чужую девушку…
И мне мало просто прикасаться губами к ее уже горящей плоти. Я хочу чувствовать вкус. Знать его. Заразить своим. Оставить отпечаток, чтобы больше никто и никогда к ней не прикасался.
Одной рукой продолжаю прижимать к себе Лизу, другой удерживаю за затылок и нагло втискиваю язык в ее рот. Нежные губки размыкаются, и… меня шарахает от того, как Лиза стонет. Тихо. Но ТАК чувственно, что я окончательно теряю контроль над разумом. Побеждают физические настройки. Они оказываются сильнее голоса разума. Он орет где-то вдалеке, что сейчас нужно говорить, а не брать крепость штурмом. Напрасно…
Я не беру, а сношу к чертям даже огромные вековые каменные плиты. И они с грохотом падают, разлетаясь на тысячи осколков. Одно столкновение языков, и я сам издаю непонятный звук. Припечатываю Кирьянову к себе с животной силой, толкаю язык к ее сладкому и скольжу рукой с талии вниз. Сжимаю ягодицы. Лиза охает. Холодные пальчики крадутся к шее и достигают затылка. Одновременно стискиваем друг другу волосы у корней. Воздух из легких выбивает окончательно. Целую ее жадно. Так, словно в последний раз. Сука, так сладко, что мозг капитулирует в член. Не постепенно перетекает, а резко, выставляя палатку в штанах.
Ощущение такое, будто мы принимаем горячий душ, а не стоим под проливным дождем. Руки живут своей жизнью и исследуют тело Лизы. Ее платье промокло и превратилось в тряпку, которая не скрывает практически ничего. И я этим нагло пользуюсь. Трогаю каждый участок и сгораю заживо, потому что еще никогда не испытывал скотской потребности упиваться поцелуем. Ни разу не хотел присвоить себе чужое. Тем более если это чужое – МОЁ!
Моё и ничье больше!
Вот только Лиза первой приходит в себя и толкает меня в плечи, когда наши губы совершают кардинальную ошибку и разлепляются, чтобы каждый мог вдохнуть кислорода. Взгляд Кирьяновой становится режущим. Она поджимает губы и принимается стучать кулаками по моей грудной клетке.
– От-пус-ти-и-и… – шипит и отрицательно качает головой. Не слушаю ее. Удары принимаю, как данность. Заслужил. Лишь зубы крепче стискиваю, позволяя Лизе выместить на мне все эмоции.
– Я же тебе сказал, что не отстану. Теперь точно, – перевожу взгляд с полыхающих глаз на растерзанные мной губы и сглатываю, словно псина. Мне нужно еще Лизы. Увеличить дозу. Убить себя концентратом ненависти и желания, а она источник каждой эмоции.
– Ты… Ты…
– Я. И понравилось не только мне, – хочу поцеловать еще раз, но Кирьянова отворачивается. Мажу губами по влажной щеке и усмехаюсь. – Ладно. Тогда приступим к разговору.
– Что ты делаешь?! – взвизгивает, когда ловко подкидываю легкое тельце и фиксирую на своем плече. – Антон?!
– Спасаю нас от воспаления легких, – иду к парковке, выискивая взглядом свою тачку. Дождь не желает заканчиваться. Падение капель ускоряется. Мои шаги тоже. Лиза что-то бормочет, пока я ищу брелок в кармане штанов. Снимаю сигналку, открываю дверь со стороны пассажира и заталкиваю Кирьянову в салон. Блокирую двери, обхожу машину, сажусь за руль и снова обрезаю Лизе возможность выбраться из плена, который ей создал.
Только в этот момент тело конкретно начинает триггерить. И не только мое. Лиза зубами стучит от холода. Завожу мотор и врубаю печку на полную, чтобы согреть свою девочку, в глазах у которой столько эмоций мелькает, что я теряю весь запал на разговор. Мне хочется просто прижать ее к себе и не отпускать, потому что… ТАК ПРАВИЛЬНО! Но…
– Прости… – сжимаю оплетку, скашивая на Лизу взгляд. – За то, что ничего не сделал тогда… на выставке… За поцелуй не буду извиняться.
Еще сто раз так сделаю. И больше. Никакому Шуму ее не подарю. Ни хрена подобного!
– Сейчас это просто слова, – Лиза отворачивается к окну и обнимает себя руками. Дрожит.
– Согласен, но ты их услышишь, – беру телефон с панели, ввожу пароль и подаю Лизе с открытыми чатами.
– Зачем? – упрямо вздергивает нос и шмыгает.
– Моим словам ты не веришь, а тут прямые доказательства, – скриплю зубами и кидаю телефон Лизе на колени, потому что сама она его не хочет брать.
– Какой в этом смысл? Хочешь сильнее поиздеваться?
– Нет. Послушай и почитай. Иногда все не то, чем кажется, Лиз, – зрительно сражаемся. Напираю. Побеждаю. Кирьянова берет телефон в руки. – Начинай с первого. Не ошибешься.
22
Некоторое время назад
Маршал
– Не-е-е, это полный треш, – нервно лыбится Кирилл, пока на экране ноута мелькают кадры со мной и Кирьяновой в главной роли. Ее приступ вынес меня за рамки злости. Куда-то в поле, где нет ни одной эмоции. Я еще никогда не сталкивался с чем-то подобным. Когда человека не просто ломает на твоих глазах, а скручивает с такой силой, что он себя не помнит от страха. Если честно, сначала подумал, что новенькая прикалывается надо мной, но потом… осознание происходящего ударило по голове, и я не знал, чем помочь, и как ее успокоить. Все знания, которые нам вдалбливали в гимназии и на волейболе исчезли, словно их и не было вовсе. Я действовал на каких-то неведомых гребаных инстинктах. Прижимал ее к себе. Что-то говорил, а самого лихорадило изнутри, будто из меня демонов изгоняли. Ощущения не из приятных. Только самым шокирующим стало открытие – я не хочу использовать эту девочку для мести ее матери. Последняя итак поизмывалась над Лизой.
Хотя до цели оставался один маленький шажок… Но моя ненависть притихла после того, что произошло. И, как бы я ни старался ее воскресить, она спряталась под непробиваемую бетонную плиту и чего-то выжидала.
– Удаляй, – просипел, потирая переносицу. Кристина сразу же подорвалась на ноги.
– Что?! Тоша, ты в своем уме?! Я этот позор зря терплю что ли?!
От ее высокочастотного визга кривлюсь. Да, я напряг их с Лабуком помочь мне поставить любовницу отца и ее дочку на место, но чем больше времени провожу с Лизой, тем сильнее ворочается за ребрами гадкое чувство. Неправильно это все. Я не прилежный и далеко не правильный мальчик, только использовать слабое место Кирьяновой хуже всякой подлости. Нужно искать другой способ вернуть отца в семью.
– Так не терпи, Крис. Удаляй видео. Сейчас, чтобы я видел, – напираю, а Русланова складывает руки на груди, – что?
– Я, кстати, с Тохой согласен. Перебор. Вы видели, как ее колбасит? Жесть… – Лабуков скрючивается в кресле. Беднягу передергивает, пока смотрит на экран. У меня самого уже ком в горле размером с волейбольный мяч. Хочется сорваться к бабке на квартиру, перелезть через перегородку на балконе и убедиться, что Жанна не нависает над Лизой, не запугивает ее своим сумасшествием. Сглатываю противную слюну, поднимаюсь и подхожу к ноутбуку.
– Что ты делаешь?! – Кристина пытается помешать мне удалить видео, но я отпихиваю ее в сторону. – Ты хоть знаешь, чего мне стоило это сделать?! Я же ради тебя корячилась там?! Боже… – чуть ли волосы не вырывает, глядя на ноутбук, а потом и на меня. – Ты же сам нас просил?! Сам!
Да. Сам просил поспособствовать линчеванию этой семейки. Только вот проблема в Лизе… В том, как она на меня смотрит… Вроде я должен был влезть к ней в душу и влез. Добился желаемого, получил на руки действенный способ установления справедливости, но, вот парадокс, радости от этого не испытываю, скорее наоборот, давлюсь гадким предчувствием разрушений.
– Все правильно, Тох. Ну нахер… Мои зубы, конечно, дорого обошлись, но… Можем придумать что-то другое, – Кирилл пожимает плечами и улыбается. Я же сгребаю куртку и иду к двери. Воздуха не хватает для обеспечения нормальной работы всех органов. Я задыхаюсь, сука, вспоминая каждую минуту, проведенную в подсобке с Кирьяновой.
Голоса Крис и Кира остаются в комнате, а я быстрым шагом направляюсь к выходу, накидываю на плечи тонкую куртку и спускаюсь по лестнице. Русланова тащится следом за мной. Напрягает своим присутствием. Мне хочется побыть одному, чтобы утихомирить мысли и не допускать в них посторонних людей. Я не знаю, как поступать дальше, куда двигаться, и что сделать, чтобы мать перестала плакать. Мне внутренности выворачивает от всех чувств, которые испытываю. Гамма так себе. Хочется курить. Травить себя чем-то и не сталкиваться с Лизой, а значит, снова придется забить на занятия в гимназии.
– Тоша, ну подожди! Куда ты так несешься?! – Кристина нагоняет меня около какого-то магазина. Ноги требуют продолжения пути, но Русланова встает передо мной, глядя так, словно Бога перед собой увидела. – Прости меня… Я же хотела, как лучше… Столько трудов вложено, и все напрасно… Ты передумал, да?
Скриплю зубами и отталкиваю руки Крис, когда та касается пальцами куртки. Подмазывается. Сто раз проходили.
– Ты подумай, Тош… – шумно выдыхаю, глядя за Кристину на прохожих, а она снова прижимает ладони к грудной клетке, ведет ими к моим плечам, и это движение кидает меня в другой день, когда Лиза сама меня обняла, прижалась так, словно я был единственным человеком, кому она нужна. Бред, конечно, но меня вштырило…
Сердце вновь начинает биться, как в тот вечер. Бесконтрольно. Пагубно. Вгоняя меня в состояние высоковольтного напряжения. Корежит от этого. Запрещаю себе что-либо чувствовать. Сейчас не нужно. Потребуется только время, чтобы не попадаться ей на глаза. Да и ключи пора отдать от хаты…
Потом будет проще играть роль. Это же, как в волейболе. Мне необходимо настроиться, поймать волну и придумать новый план.
Все максимально просто.
– Антон, я ради тебя на все готова, ты же знаешь? – голос Кристины фоном проходит, пока та не припечатывается своими надутыми губами к моим. Я на миг выпадаю из реальности. Не ожидал от нее такой херни. Когда до сознания доходит, что Русланова присасывается ко мне, как пиявка, отталкиваю ее и вытираю губы тыльной стороной ладони.
– У тебя крыша потекла?
– Тоша… – натурально расстраивается. В глазах слезы. Бесит.
– Крис, отвали от меня, а! – отталкиваю ее в сторону. – Прекрати уже, мне надоело, что ты за мной хвостом ходишь.
– Но… Антон… Мы же…
– Не мы же, Крис. Иди домой. Я один хочу побыть, – забиваю на ее красный нос и дрожащий подбородок и иду вперед. Не хочу ничего чувствовать. Только курить…
Где этот гребаный супер маркет?!
23
Маршал
Пока Кирьянова внимательно слушает голосовые, читает переписку и шумно дышит, я подвисаю в пространстве. Воздух, поступающий в легкие, трещит от напряжения, которым я пропитан. Ломает изнутри очень сильно, потому что я не знаю, как Лиза отреагирует на правду. Что скажет, когда узнает все. Хотя она итак уже в курсе произошедшего, и вряд ли детали что-то кардинально изменят, но надежда во мне не гаснет. Черти наперекор здравомыслию беснуются и включают нервную систему на полную катушку. Всего, будто жгутами стягивают. Начинаю стучать пальцами по рулю и скриплю зубами. Поворачиваю голову, наблюдая за каждым движением Лизы и рисую самый стойкий покерфейс, когда она протягивает мне телефон.
– Лиз… – сердечный ритм сменяется от ускоренного до хаотичного. Кирьянова молчит, обнимает себя руками и отворачивается к окну. Ничего хорошего такая реакция не предвещает. Я и не думал, что будет легко, но… Стискиваю зубы и увожу взгляд на лобовое стекло, по которому все так же стучат капли дождя. Кидаю телефон на приборную панель и не знаю, что ей сказать, какой вопрос задать, чтобы не утопить себя еще больше. Не успеваю.
– Можешь отвезти меня домой?
– Да.
– Только у меня сумка и пальто в клубе остались… – Лиза сглатывает, а я стараюсь не показывать, как всего колошматит от неизвестности.
– Я принесу. Где оставили вещи?
– В кабинете у хозяина клуба.
– Хорошо, – выпрыгиваю из машины, словно там включили прожарку, жму на блокировку дверей, чтобы Кирьянова никуда не испарилась, и иду в здание. Холодные капли дождя не охлаждают. Тело по-прежнему пребывает в агонии. Нужное помещение нахожу сразу. Без проблем забираю вещи Лизы и возвращаюсь к тачке. Дождь немного стихает. Я отдаю Кирьяновой пальто и сумку, сам остаюсь за пределами салона, достаю сигареты и с третьей попытки прикуриваю. Пальцы, словно чужие. Дым оставляет горький привкус во рту. Не замечаю, как дохожу до фильтра, практически прижигая пальцы. Черт!
На нерве сажусь за руль и кручу в голове возможные варианты разговора, но гуру из меня так себе. Молча едем по нужному адресу. Лиза не одевает пальто, держит в руках и смотрит в одну точку на лобовом стекле. Невыносимо хочется ее обнять и целовать без остановки, пока не оттает, пока не вернется та версия Милых Ушек, которые сами тянулись за лаской.
– Спасибо, – сухо кидает мне, когда паркуюсь около здания, в котором она живет. Я шумно выдыхаю, когда она открывает дверь, и иду следом. – Что ты делаешь? – скашивает на меня тревожный взгляд и продолжает медленно идти к подъезду.
– Провожаю, – звучит раздраженно, но злюсь я не на нее, а на себя за то, что Лиза не проявляет эмоций, которых мне так сильно не хватает. Она недовольна, не говорит об этом, зато напрягается, когда набирает код. Я намеренно встаю слишком близко. Глубоко вдыхаю и сжимаю кулаки. Я хочу ее себе. Эгоистично. Как могу.
Входим внутрь. Лиза направляется к лифту. Вопросительно смотрит, когда я втискиваюсь следом за ней. Если и возражает, то словесно не высказывает. Добивает взглядом.
– Ты так ничего и не сказала, – не вопрос. Констатация факта. Кирьянова нос задирает и смотрит на створки в ожидании прибытия на нужный этаж. – Лиза?
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Хоть что-то, – усмехаюсь через силу, – твои мысли, маты, истерику… Что угодно, Лиз.
– Я не хочу с тобой разговаривать. Мне неприятно.
Ожидаемо. Глушу в себе дребезжащие чувства. Сильнее стискиваю кулаки. То, что Кирьянова упертая, понял несколько месяцев назад. Броню надо пробивать. Только вот действенных способов уже на горизонте не вижу, поэтому жму на красную кнопку и сокращаю между нами расстояние.
– Антон… – сопротивляется, когда прижимаю ее к стене. Пытаюсь поймать сладкие губы своими. Отворачивается, – Антон…
– Лиз, не упирайся, а! – сдерживаюсь. Каждой клеткой чувствую дрожь Кирьяновой и получаю от этого удовольствие. Веду губами по нежной коже на шее. Целую. Раз. Второй. На третий оставляю засос.
– У меня парень есть! Пусти! – отталкивает, как может, но я сильнее. Не отпускаю.
– Плевать… – продолжаю пробовать Лизу на вкус и дурею. Слетаю с катушек окончательно.
– Мне не плевать, слышишь?! Нельзя так!
– Можно.
– Я не простила тебя! Не простила! – сглатываю, не двигаюсь, а когда хочу продолжить, Кирьянова припечатывает. – Ненавижу тебя! Ненавижу! Как ты мог со мной так поступить?! Как ты мог… – на последнем слове ее голос срывается.
Смотрю в ее глаза и подыхаю в очередной раз. Там слезы. Крупные. По телу дрожь прокатывает. Сжимаю челюсти до противной ноющей боли.
– Имеешь полное право меня ненавидеть, но я не отступлю. Теперь точно.
– Ты жалкий трус… – алые губы дрожат, когда выплевывает каждое слово мне в лицо. – Ты мог мне все сказать… Еще тогда…
– Мог.
– Почему не сказал? Почему?! – всхлипывает и часто моргает, облизывая губы.
– Ты бы не простила.
– Сейчас тем более не прощу!
– Простишь.
– Нет!
– Да.
Пытается оттолкнуть меня, но лишь больше открывается. Напираю. Сжимаю подбородок пальцами, впиваюсь в сочные губы. Кусает до крови. Шиплю. И снова целую. Получаю сильные удары по плечам. Все равно целую. Жадно. Не смотря на боль и привкус крови. Замирает. Ба-бах! Сумка и пальто летят к ногам. Сердце пропускает несколько ударов в ожидании. Толкаюсь языком в нежный ротик. И Лиза мне отвечает.
