Текст книги "Первые (СИ)"

Автор книги: Иоланта Палла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

12

Милые Ушки

За прочной преградой из мышц и костей дрожат все органы. Я лихорадочно пытаюсь справиться с взбудораженными эмоциями и не могу! Сцепляю пальцы рук в замок. На лицо натягиваю маску равнодушия, но оно предательски выдает каждое чувство. Мизерную деталь, которая проскальзывает в душе. Кожа не перестает полыхать, усиливая румянец. Я облизываю губы и жду, когда Ростова скажет хоть слово и перестанет гипнотизировать меня взглядом.

– Я нам по «Цезарю» заказала. Скоро принесут, – спокойно произносит она, откидываясь на спинку стула. Складывает руки на груди и не касается телефона, на экране которого то и дело всплывают окошечки оповещений.

После того, что произошло в университете, мне хочется провалиться под землю. Я не справилась с эмоциями. Не выдержала натиска Маршала и… Боже, я угробила букет цветов… Била по плечам, лицу… По всему до чего могла дотянуться… Я словно с катушек слетела… Потеряла контроль над тем, что испытывала… Вкладывала в каждый удар всю боль, которая разрывала меня на части несколько месяцев… Не знаю, как работает психологическая терапия, но «убийство» пионов принесло странное опустошение… Я будто заново прожила унижение на выставке, только ответила на оскорбление действиями… Не было трусливого побега. Слез. И истерики. Я ушла с гордо поднятой головой. Правда, сейчас меня буквально заливало чувством стыда. Я… Я выглядела, как истеричная дурочка…

Медленно выдыхаю и осматриваю уютное кафе, в котором мы скрылись от посторонних глаз. В интерьере преобладают коричневые и бежевые оттенки. Форма работников в том же цветом спектре. Я расслабляюсь. Никто не придет сюда и не будет тыкать в меня пальцем. Но… Как переступить порог университета завтра? За нами наблюдал не один десяток студентов. Некоторые из них учатся вместе со мной. Выдыхаю с долей сожаления. Нужно было проигнорировать его и чертовы цветы. Только слова Кристины о его извинениях тут же звучали фоном в ушах.

– Говори, – устало киваю Инне, которая продолжает превращать меня в пепел своими красивыми карими. У Маршала тоже такие, но глубже и притягательнее. В них, как в омут попадаешь.

– Не думала, что ты у нас женщина-огонь, – Ростова пожимает плечами, – но… Тебе не интересно, зачем он подошел еще и с шикарным букетом?

– Наверняка снова решил поиздеваться надо мной… – других вариантов я не рассматриваю. Их совместные издевки с Кристиной и Кириллом – отлаженная система. Не думаю, что за время моего отсутствия что-то изменилось. Нельзя стать центром Вселенной для человека, у которого с детства такие друзья. Это просто нереально. А я, как самое наивное создание на планете, поверила в свою исключительность…

– Не знаю. Я бы послушала, что он скажет, – Инна задумчиво дует губы, пока перед нами ставят тарелки с салатом, – вдруг пациент излечим, а мы его раньше времени списываем. – Кривлюсь, показывая, что такого быть не может, и Ростова тычет пальцем в экран мобильного. – Вы на весь универ засветились.

– Что?!

– Сейчас, – она открывает чат под названием «Новостной микс» и дает мне посмотреть, – ваше видео пошло гулять по сети.

Перед глазами появляются разноцветные круги. Забытое чувство начинает возрождаться из пепла воспоминаний. Я часто открываю рот, чтобы насытить мозг кислородом, и понимаю, что это отголоски панических атак. Принимаю от Инны стакан с водой, делаю пру жадных глотков и принимаюсь считать до десяти. Должно помочь.

– Дима есть в чате? – сиплю. Страх, что он увидит меня и Антона, сдавливает легкие, парализует процесс дыхания и оседает в капиллярах ядовитым порошком. Я не хочу посвящать его в подробности своего прошлого. Не хочу портить то, что между нами есть. Не хочу.

– Нет.

– А кто админ?

– Какой-то Майор, – Инна пожимает плечами, переворачивает телефон экраном вниз и прикусывает нижнюю губу, – я ничего ему не скажу, не переживай.

– Я и не думала… Просто… Господи… Пусть Антон от меня отстанет…

– Мне кажется, чтобы он отстал, нужно с ним поговорить.

– Нет, – отрицательно качаю головой, будто у Инны нет ушей, и она не способна услышать мой ответ, – исключено. Я не буду с ним разговаривать. Не о чем.

– Видимо, он уверен в обратном.

– Помнится, ты говорила, чтобы я держалась от него подальше…

– Я и сейчас придерживаюсь того же мнения.

– Тогда почему заступаешься за него?

– Не-не-не, – Инна выставляет ладони перед собой и усмехается, – я в адвокаты Маршала не заделываюсь. Просто… – она берет вилку и начинает ковыряться в салате. – Чтобы составить полную картину, нужно услышать оппонента. Это мое мнение. Мое. Не хочешь, не разговаривай. Дело твое. Особенно после того, что он сделал.

Открываю рот и тут же его закрываю. Поглощаем пищу в давящей тишине. Инна права в какой-то мере, но я отрицаю сам факт того, что мы с Антоном останемся один на один и будем вести беседу, будто ничего между нами не было. Хотя… Ничего и не было. Для него. Лишь игра. На этом все. Я же боюсь, что вновь поведусь на красивые слова и его обаяние. Чего не отнять у Маршала, так природного дара кружить голову. В таком нелегком деле он преуспевает.

– Лизок, – вздрагиваю, когда рядом со мной появляется Дима, – потерял тебя, – щеку обжигает от поверхностного поцелуя.

– Я ему сказал, где мы, – отвечает Инна, заметив мою растерянность. Выжимаю из себя улыбку и отвожу взгляд на полупустую тарелку. Всем существом отторгаю присутствие Димы. Стыдно, но это так. Я не хочу делить с ним эмоции, полученные от стычки с Антоном. Ощущение такое, будто я своего парня пачкаю грязью, которой меня облепили.

– Я тебе звонил, – толкает в бок шутливо, – но абонент послал меня.

– Извини… Батарея разрядилась…

Инна мило улыбается, смотря на нас. Всегда так делает. Как еще сердечками из глаз не пуляет… Мне вроде должно нравится, но… я ничего не испытываю, кроме раздражения.

– Я своим рассказал, – Дима притягательно улыбается, не сводя с меня глаз.

– О чем?

– Что приведу свою девушку на ужин.

– Что… – давлюсь. Кусок в горле застревает. Кашляю до слез. Сердце колотится на пределе. Надеюсь, мне послышалось.

– Не волнуйся, Лиз, – Дима подает мне стакан и проводит большим пальцем по щеке, стирая с нее влажную дорожку, – у меня самая чудесная мама на свете. Ты ей понравишься, – наклоняется и припечатывает свои губы к моим онемевшим от шока.

13

Милые Ушки

Я с волнением переступаю порог университета и медленно выдыхаю, отыскивая в толпе студентов Инну. Она в привычной манере постукивает носком туфельки по полу и не отрывает взгляда от телефона. Не обращая внимания на окружающих, иду к ней и надеюсь, что вчерашний инцидент с цветами и обсуждение в чате останутся в стороне от меня. Я не хочу становиться предметом сплетен.

– Давай сначала аппарат с кофе поцелуем, а потом пойдем на лекции, – говорит вместо приветствия и хватает меня под руку. Выглядит уставшей, словно не спала всю ночь. Не знаю, что могло послужить причиной ее бессонницы, а у меня голова разрывалась от произошедшего. Вертелась, как уж, которого бросили в костер, и не могла устаканить жалящие мысли.

Ростова, даже сжав стаканчик с кофе в руке, заразно зевала и не спешила заводить беседы. Обычно ее речевой поток не остановить, а сегодня молчит, иногда выдавая недовольные фразы.

– Что там с вашим ужином? Познакомилась с семьей Димаса? – каждый вопрос сопровождается смачным зевком. Инна водит ручкой по обложке тетради и не слышит, как переговариваются наши одногруппники о том самом чате. Все-таки мордобой с букетом не остался незамеченным…

– Ничего. Я не готова к знакомству, – ворчу, прикусывая щеку изнутри. Дима, видимо, не подумал хорошо прежде, чем оповестить своих родных обо мне. Нет, это нормально. Знакомиться с мамами и папами, но… Мы встречаемся всего ничего… Зачем? Мне до ужаса страшно идти к нему домой и переводить отношения на другой более серьезный уровень.

– Так ему и сказала?

– Нет, – качаю головой, вспоминая свое блеяние около дома, – сказала, что устала.

– Почему? Не хочешь знакомиться с его мамой? – Инна удивленно округляет глаза и прерывает свои манипуляции с ручкой. – Мне кажется, она очень милая, раз сын такой обходительный, – я увожу взгляд на свои напряженно согнутые пальцы и пожимаю плечами.

Дима, правда, очень хороший. Он не грубит. Открыто проявляет свои эмоции. По нему всегда видно, в каком он настроении. Шумов не умеет притворяться. Выдает все сразу. Хочет познакомить с мамой, значит, так чувствует и уверен в себе, а я… Я не хочу, но сказать ему об этом открыто не могу. Боюсь обидеть. Не нахожу достойного ответа для Ростовой. Отвлекаюсь лекцией, не слыша преподавателя. Время, будто на зло, тянется, и я выдыхаю, когда мы с Инной оказываемся в коридоре у окна. Желание учиться в университете преобразовывается в другое – спрятаться ото всех подальше. Теперь идея вернуться в город кажется мне ошибкой…

– У меня день рождения в выходные, – без радости говорит Ростова, – ты же придешь?

– Конечно, а ты почему такая не веселая? Твой праздник, – улыбаюсь ей, но Инна лишь отмахивается.

– Родители решили все за меня. Где. С кем. Когда. Я в бешенстве, понимаешь?! – подруга сжимает кулаки, во взгляде полыхает ярость, но она вдруг широко распахивает глаза, глядя мне за спину. – Это, конечно, что-то…

– Что там? – я поворачиваюсь и замираю. В нашу сторону идет Маршал. В его руках букет роз. Ярких. Алых. Еще больше, чем вчерашний. У меня в голове начинает гудеть. Голоса студентов трансформируются в невнятное шуршание. Сердце заходится в очередной попытке перекачать кровь. Перед глазами мутнеет.

Он издевается надо мной?!

– Лиз, – Антон вручает мне букет под дружное улюлюканье со стороны, – поговорим?

Сжимаю увесистый букет. Отрицательно качаю головой. Хочется стать невидимкой, но остатки гордости вопят внутри, заставляя задрать нос выше и столкнуться с карими омутами напротив.

– Мне не о чем с тобой разговаривать, – выговариваю на удивление уверенно и четко. Пока Маршал не успел ничего сказать, круто разворачиваюсь на носочках, иду вперед, выбрасываю букет в мусорное ведро у одной из дверей в аудиторию и сворачиваю к лестничному пролету. Пара медленных шагов, чтобы скрыться от посторонних глаз, и вот я уже бегу по ступенькам вниз. Вроде букета в руках нет, а тяжесть в теле такая, будто я с десяток подобных тащу на себе.

Влетаю в уборную и сразу подставляю полыхающее лицо под струю холодной воды. Зажмуриваю глаза, позволяя прохладе расползаться от лица дальше по организму. Стою так, пока зубы не начинают стучать друг о друга. Выключаю воду. Пялюсь на свое отражение, отрицая происходящее. Нет. Я не буду его слушать. И букеты принимать! К черту все! Все в прошлом!

Привожу себя в порядок и, настроившись, выхожу из уборной, но меня тут же припечатывают к стенке. Кристина толкает меня обратно и преграждает путь. Чудесно…

– Что тебе нужно?

– Не подходи к нему поняла?! – лицо Крис искажается. Становится похожим на уродливую маску какого-то античного бога.

– Я и не подхожу, – оскаливаюсь в ответ, но та не унимается. Ступает вперед, прищуривается и давит удушающей энергетикой. Впечатление такое, будто ее пропитали ядовитыми парами, которые заражают все вокруг.

– Антон ни за кем не бегает просто так, но тебе ли это не знать, да? Скажи, Кирьянова, приятно было окунуться в дерьмо? – злорадно улыбается, наклоняясь к моему уху. Приторный аромат парфюма забивает ноздри и через мое сопротивление проникает-таки в легкие. – Самое ужасное для тебя, знаешь что?

– Что?

– Я снимала видео. Я помогала ему. И ко мне он потом пришел. Спросишь, почему?

– Почему же?

– Наигрался, Кирьянова. Ты – всего лишь игрушка, забава, пустое место. И всегда им будешь. Бедная. Маленькая. Брошенная всеми девочка.

14

Маршал

– У нас более-менее дружный состав, – Аристарх заканчивает поход по залу, где он бог и судья в одном флаконе, останавливается около ринга, упирается локтями в канаты и улыбается, – Ванька тебя охарактеризовал, как упертого парня, – усмехаюсь, – но агрессивного. – Пожимаю плечами, стараясь не принимать близко к сердцу слова Лабука. В последнее время справляться с собой все сложнее. Меня потрошит изнутри. Ощущение, будто кто-то включает мясорубку и кидает в нее внутренние органы. Херачит их в фарш, восстанавливает структуру и форму, а после принимается заново подготавливать мягкие ткани к механической обработке.

Ломка нешуточная, и привычные действия уже не помогают. Никотин травит. От одного запаха алкоголя появляется рвотный рефлекс. Дома практически не нахожусь. Только ночую. Тихо прихожу и ухожу точно так же. Слова матери не дают покоя. Впиваются острыми лезвиями в сердечную мышцу и выпускают из организма всю кровь. Превращают, сука, в мумию. Не единого признака жизни. Лишь желание поговорить с Лизой усиливается. Каждый ее отказ мотивирует биться яростнее в закрытую дверь. Да, я готов голову раздолбить, чтобы получить от нее хоть какую-то эмоцию, но не чертов игнор!

Когда вижу рядом с ней того пацана, с меня, словно кожу снимают. Это ведь МОЯ Лиза! МОЯ! Не его, а МОЯ! Но она с улыбкой садится в задрыпаную тачку, дает ему себя целовать и трогать, а я стою с лепестками пионов в зубах и ничего не могу сделать, потому что отпугну ее от себя еще больше. Все варианты подкатов к Кирьяновой разбиваются в пух и прах о острые грани действительности. Я налажал… Я дико налажал… По-крупному. И не знаю, что сделать, чтобы она меня хотя бы выслушала. Мой хитро сделанный мозг не находит ни одного верного решения. Не получится с Лизой, как с другими. Я ее доверие просрал. Вырвал с корнем. Сейчас она делает то же самое с моим самолюбием. Методично втаптывает его в грязь. Публично… Как у нас принято…

И я сжимаю зубы, когда очередной букет летит в мусорное ведро. Плевать. Не в нем дело.

– Так не пойдет, Антон, – прерывает мои хаотичные удары по груше Аристарх Валентинович, – остановись, говорю, – буквально оттягивает меня от «соперника» и тяжело вздыхает. – Восстанавливай дыхание и слушай, – обходит грушу, потирает подбородок.

Седой уже мужик. Но энергетически заряженный. Мои беснующиеся черти от чего-то прислушиваются к его командам.

– Что не так делаю? – сиплю, облизывая сухие губы. Пот по телу градом. Выжимаю из себя максимум, чтобы свести к нулю вероятность срыва.

Молчит. Хмурится. Долго. Оценивает меня. Бесит конкретно. Зубы свожу вместе. Жду.

– Чтобы получить эффект от тренировок, необходимо определить причину твоей злости. Ты ее знаешь?

Шумно выдыхаю. Усмехаюсь. Похоже я попал на прием к психологу.

– Допустим.

– Хорошо, – Аристарх потирает подбородок, – я не лезу в душу своим парням. Если хотят поделиться, то я не против. Не заставляю.

Переминаюсь с ноги на ногу, пока тренер обходит грушу в очередной раз, постукивая по ней ладонью.

– И?

– Это, – очередной хлопок по несчастной, – твой антидепрессант, Антон, но ты должен контролировать себя, даже с неодушевленным предметом. Бей!

Пытаюсь сдерживать удары, но в конце концов снова перехожу на бесконтрольные действия. Хочется попросту разнести грушу, чтобы песком засыпать ринг. Злость так вены выкручивает, что я не могу остановиться.

– Стой! Хватит!

Отхожу в угол ринга и жадно тяну воздух через нос. Ноздри чуть ли не разрываются от каждой дозы кислорода, а его по-прежнему мало.

– В тебе много негативной энергии, Антон. Я понимаю. Сам был молодым.

– Вы все так говорите, – скалюсь, как раненный зверь, когда Аристарх подходит и хлопает по плечу, – только решения задачки не появляется.

– Решение у тебя здесь, – нарушает границы личного пространства и вдавливает указательный палец мне в висок, – много злости, Антон, и она может тебя на куски разорвать. Твоя задача – не допустить этого.

– Как?

– Свыкнись с ней, прими, – делает шаг назад и кивает на грушу, – знаешь, что такое симбиоз? Подружись со своей злостью и сделай так, чтобы она приносила тебе пользу. Давай.

Скриплю зубами, но исполняю его указания. Хреново получается. Я пытаюсь. Слушаю Аристарха и в какой-то момент ликую. Зря… Вновь срываюсь… Разочарование катком проходит по надеждам.

– Первое занятие, Антон, – довольным тоном говорит тренер, – будем работать. Лабуков еще от гордости за тебя лопнет.

– Сомневаюсь, – сразу вспоминаю, как Илье нос расквасил и даже прощения не попросил. Как скот слился.

Сажусь на край ринга и снимаю тейпы с кистей. Внутренний звездец не уменьшается в масштабах. Но сил выражать его нет.

– Шумов! Иди сюда! – Аристарх Валентинович подзывает какого-то парня, пока я увлеченно избавляюсь от лент. – Это Антон. Если вдруг меня не будет, то поможешь ему.

– Без проблем.

Поднимаю голову. Глохну к херам, потому что передо мной стоит ухажер Кирьяновой и лыбится во все тридцать два.

– Дима, – тянет руку, которую я на автомате жму. – В первый раз у всех плохо получается, – тренер ухмыляется.

– Знает, о чем говорит, – Аристарх усмехается, – наш самый агрессивный парень, после Аристова, конечно.

Перевожу взгляд с одного на другого. Внутри каждый орган ударяется в убийственную работу. Где-то на лавке звенит мой телефон. Прекрасный повод свалить от раздражителя. Отхожу. На экране вижу четыре буквы и громко сглатываю.

Мама: Хватит, Антоша! Возьми трубку! Не веди себя, как Витя… Ты мне больно делаешь…

Не отвечаю на ее сообщение. Вызов повторяется. Сбрасываю.

– У Аристарха хорошие методы, – не оборачиваюсь на голос, – но я знаю место, где можно реально скинуть груз. Интересует?

15

Дмитрий Шумов

– Лизок, я не смогу пойти с тобой на день рождения Инны, извини, – уверенно произношу, пока Кирьянова заламывает пальцы и качает головой. Мне самому неприятно, что бросаю ее в очередной раз. Сегодня пятница, и я не могу слить бой в «Драконе». Слишком многое поставлено на кон, а безответственность мне совсем не свойственна. По крайней мере, хорошей версии меня, которую я так успешно всем презентую. Годы тренировок сказываются.

– Тогда я тоже не пойду, – упирается и качает головой, прикусывая губу, как капризный ребенок. Выглядит очень мило. Собственно, это «мило» и останавливает от углубления в отношения. Лиза для меня настоящая находка. Девушка, не умеющая скрывать свои эмоции. Та, которая не ищет во мне жирных плюсов и того, чего в данной оболочке нет и никогда не будет. Ее эгоистично уберегаю от темноты, которая пожирает мою душу практически с самого рождения. Она достойна лучшего, и я буду стараться обеспечить ей спокойствие и комфорт рядом с собой.

В последнее время Кирьянова дерганная. Возможно, от моего напора, но меня уже давно кроет по ее ярким губам, поэтому позволяю себе минимум – целую, как прыщавый подросток, без огонька. Не впихиваю жадный язык в ее рот, чтобы распробовать. Опасно. Долгое воздержание никого до добра не доводило. И я понимаю, что если переступлю черту, то раскрошу в порошок малую часть счастья, которую имею.

– Нет, – притягиваю ее к себе, не чувствуя сопротивления, и трусь носом о нежную щеку. Каждый вздох ворую, хотя эта близость лишь распаляет физически. – Ты пойдешь и поддержишь свою подругу, – не выдерживаю и целую в шею.

Лиза мгновенно напрягается, словно я надавил на кнопку, отвечающую за функцию защиты. Всегда так происходит, когда я наглею. С одной стороны, напрягает подобная реакция. Типо девчонка (МОЯ ДЕВЧОНКА) меня не хочет. С другой стороны, я, скрипя зубами, сдерживаю резкие порывы и включаю адекватного парня, которому посчастливилось урвать себе нетронутый цветочек. То, что Кирьянова еще ни с кем не была, понял с первого разговора. Она мило краснеет, когда тема касается отношений и тем более интима. Нет, мы о многом говорили, но я, как тварина, постоянно думал о ее губах и теле, скрытом под приличными шмотками. О том, что сотворю, когда мы притремся друг к другу. Да, я готов ее к нам домой привести, чтобы показать, насколько серьезно настроен! Лиза идеальный вариант девушки. Для меня.

– Я там буду совершенно одна, – увиливает в сторону от моих губ, складывает руки на груди и хмурится. – Ты же знаешь, какое у нее окружение…

– Тебя это не должно волновать, Лиз, – получаю по рукам при очередной попытке притянуть к себе лакомый кусочек и поднимаю их вверх, – сдаюсь. Просто забей, хорошо? Ты идешь веселиться, так какая тебе разница, кто там будет? Инне нужна поддержка, иначе она бы не общалась с тобой и не звала на праздник, так?

Кирьянова шумно выдыхает и стучит ботинком по асфальту. Ненавижу тратить время на нелепые загоны, потому что не знаю, насколько хватит выдержки. Я же не железный. Не успел сегодня скинуть пар в зале у Аристарха и сейчас глотал последствия со слюной, выдавливая из себя улыбку.

– Давай договоримся? – подхожу к Лизе ближе. Смотрит исподлобья. Позы не меняет. Дотрагиваюсь до ее локтей пальцами. Кайфую от тепла, которое пробирается сквозь тонкую ткань кофты. – Я приеду, когда освобожусь.

– Правда? – глаза широко раскрываются. В них океан надежды и доверия. Все напряжение спадает. Натяжение струн в душе тут же слабеет.

– Да.

– У тебя так часто тренировки… – тру большими пальцами ее предплечья и улыбаюсь. – Почему ты смеешься?

– Мне приятно, что ты за меня волнуешься.

– Конечно, я… – хочу ее поцеловать, но телефон в кармане разражается звонкой трелью. Рингтон, который мертвого подымет. Спецом на мать поставил.

– Извини, – свайпаю вверх и прижимаю смартфон к уху, – да, мам?

– Д-д-дима-а-а… – выпрямляю спину, слыша голос сестренки. Ее всхлипы порождают внутри снежную бурю. Внутренности замораживает.

– Что случилось, Ава?

– Мама…

– Вы дома?

– Угу…

– С тобой все в порядке?

– Угу…

Понимаю, что ничего внятного от сестрички не добьюсь, прижимаю пальцы к переносице и слышу, как гулко долбит сердце.

– Сейчас приеду.

– Что-то случилось? – Лиза взволнованно смотрит на меня. Лишний раздражитель включает не самые хорошие чувства во мне. Улыбаюсь, маскируя страх за родных, и оглядываюсь.

– Решаемо, – парковка около универа практически пустая, – слушай, Лизок, я не смогу тебя до дома отвезти…

– Хорошо…

– Нет, я же обещал… – в обзор попадает наш новый боец. – Тоха? – со свистом поднимаю руку вверх, привлекая внимание Маршала, который идет к своей тачке. Хмурый. Со своими тараканами, но Янкевичу понравился. Значит, лимит доверия заслужил заочно. Олег редко в людях ошибается.

– Здоров!

Жмем друг другу руки, пока Лиза смотрит на нас, широко раскрыв глаза. Привычная реакция на новых людей.

– Слушай, Антон, добросишь мою Лизу до дома? В долгу не останусь.

– Я сама могу…

– Без проблем, – отзывается, глядя на свою тачку, – куда везти?

– Тут недалеко, по Ленина, – обнимаю Лизу за плечи. Она, как статуя. Усмехаюсь.

– Я все-таки сама…

– Нет, Лиз. Тоха из нашей команды. Не бойся.

– Я не боюсь. Просто сама могу добраться.

Упирается, а у меня время поджимает стальные.

– Там и подруга твоя, – Маршал кивает на Инну, которая зависла в телефоне около двери, – обеих довезу.

– Вот. Успокоилась, – целую ее в щеку, – не обижайся, Лизок.

– Ладно.

Смотреть на ее надутые щеки сил нет, поэтому иду к тачке и прыгаю за руль. Сразу вжимаю педаль газа в пол. О том, что произошло дома, приходится гадать всю дорогу. Сжимаю оплетку до скрипа. Сердце рычит так же, как мотор Лады, и подпрыгивает, когда торможу во дворе. Пулей вылетаю из машины, перепрыгиваю через две ступеньки, на третьем этаже застываю от вида распахнутой двери. Захожу внутрь со звоном в ушах. Квартира превратилась в поле боя. На кухне слышна возня. Туда и направляюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Дима! – Авка прилипает к ногам, стоит появиться на пороге. Мама сидит на стуле, качается вперед-назад и скулит.

– Мам…

Поднимает на меня взгляд. Кусает дрожащие губы. Из нижней течет кровь. По правой щеке расползается гематома.

– Они за Авой приходили… – глухо сообщает и прячет лицо в ладонях.

– Я спряталась, как ты и учил, – сестренка жмется ко мне, – вы же меня не отдадите, Дим? Не отдадите? – поднимает голову. Темные кудряшки пружинят. Карие глазки выискивают в моих поддержку. Опускаюсь на колени. Обнимаю в ответ.

– Нет, Ава, не отдадим.