Текст книги "Проселочные дороги"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Лилька кивала головой, подтверждая мои слова, и теперь подтвердила словами:

– Иоанна права, Я знаю Тересу, такое вполне возможно. Не знаю, что делать. Хорошо бы эту контрабанду обнаружить. Главное сейчас – найти Тересу.

Знакомая песенка! О чем бы мы ни говорили в последнее время, как были спорили, рефреном звучала фраза, выражавшая общую мысль: надо найти Тересу! Марек – единственный человек, который может это сделать. Не знаю как, но в него я верила безгранично.

– Сказал бы нам, что тебе известно! – обратилась я к любимому человеку. – Мы тут совсем запутались, ничего не знаем, ничего не умеем. Чем объясняется твой приезд? И почему в такой тайне?

– Приехал я просто потому, что получил твое письмо, – ответил любимый мужчина. – А известно мне лишь то, что некие подозрительные личности пытались склонить сотрудника важного ведомства к нарушению служебной инструкции...

– Я тебя серьезно спрашиваю! Марек сложил свои крючки и леску.

– Фотографии возвращаю, возьму только пленку и подковку. Если серьезно – пока не знаю, в чем дело, ясно лишь, что реально существует преступная группа, а следовательно, и какая-то афера. Я намерен разобраться в этом и не желаю, чтобы кто-либо знал о моем намерении.

– И как ты собираешься действовать?

– Двинусь по следам Тересы. Не смейте покидать Чешин, оставайтесь тут до победного! Если Лилька вас больше не выдержит, переселитесь в гостиницу «Олень». Никому ни слова обо мне! Поняли? Абсолютно никому!

Вот и все, что Марек счел нужным сообщить нам с Лилькой. Мы взяли его рыбу и послушно вернулись домой.

У калитки столкнулись с мамулей и Люциной, их только что привез Збышек. Все вместе мы прошли через садик к дому. Збышек явно был в плохом настроении, мамуля возмущена, а Люцина хихикала.

– Ну и скандал закатила в милиции твоя мать! – сообщила она мне потихоньку. – Надумала наконец искать Тересу официальным путем и вцепилась в сотрудников местного комиссариата милиции – как это не могут найти иностранную подданную! Два ни в чем не повинных дежурных вытаращили на нее глаза, не могут понять, в чем дело, а она знай обзывает их! И повторять не хочется, как обзывала! А потом гордо заявила, что отказывается давать показания. Не знаю, чем дело кончилось, стыдно мне стало за сестру, и я сбежала оттуда.

Мамуля с достоинством произнесла:

– Они обещали отыскать Тересу немедленно! И не отказывалась я давать показания, просто не желаю говорить с ними об амурных делах Тересы. Какое им дело до того, кем увлекалась Тереса до войны?

– Почему до войны? – удивилась Лилька.

– А потому что за то, что происходило после войны, я не отвечаю, после войны у Тересы уже был муж, так что это его дело, – пояснила мамуля.

– Появилась тетя Ядя! – сообщила я. – Мы ее встретили в Цыганской роще. Вернее, не встретили, просто она съезжала на заднице по откосу прямо в Ользу.

Мамуля удивилась:

– Что ты говоришь? Вздумала купаться вечером? Уже прохладно.

– Нет, приехала по вызову отца и заблудилась.

– Умоляю вас, потише! – попросила Лилька. – У нижней соседки пунктик на почве шума, услышит – топают по лестнице, сразу выскочит, а ее муж приходится братом моей завкадрами, уже одиннадцатый час, потише, пожалуйста.

Мы послушно замолчали и стали подниматься на цыпочках, чтобы не портить Лильке карьеру. Первый пролет лестницы преодолели на цыпочках и собирались так же пройти и второй, но не вышло.

То, что мы увидели, начисто лишило нас способности вообще передвигаться, мы замерли, вцепившись в перила, чтобы не упасть.

У двери Лилькиной квартиры стояли тетя Ядя и Тереса!!!

Мамуля инстинктивно перекрестилась, Люцина протерла глаза, Збышек раскрыл рот, но не мог издать ни звука.

– Янек дома, это я точно знаю, – жалобным голосом говорила тетя Ядя. – Наверное, спит, но ведь когда-нибудь проснется! Надо только позвонить погромче.

– Тихо, – раздраженно прошептала Тереса и приложила ухо к двери. – Вроде бы проснулся.

Мы прекрасно видели всю разыгравшуюся перед нами сцену. Заспанный отец открыл дверь, и в этот самый момент Тереса нагнулась за сумкой, стоявшей у ее ног. Тетя Ядя нагнулась за своей. Отец посмотрел в пространство перед собой, никого не увидел, на его лице отразилось смятение, и он поспешил захлопнуть дверь. Тереса, сделавшая уже шаг вперед, не успела сдержаться и с такой силой врубилась в нее, что гул пошел по дому.

Возможно, это помогло нам прийти в себя и вернуть утраченные способности двигаться и издавать звуки. Боюсь, разыгравшаяся на лестничной площадке сцена встречи с обретенной родственницей навсегда перечеркнула Лилькины надежды на повышение по службе...

* * *

Не оправдались расчеты на то, что с появлением Тересы автоматически выяснятся все загадки. И дело не в том, что Тереса не пожелала ничего прояснить. Нет, она пожелала, но ее пояснения нас только еще больше запутали.

На все наши робкие расспросы, почему она так долго не возвращалась и чем столько времени занималась на свежем воздухе, Тереса фыркнула, как разъяренная кошка – того и гляди, набросится на нас с когтями! Не набросилась, но раздраженно зашипела:

– На свежем воздухе я наработалась как лошадь! Жаль, нет у нас загородного участка, Тадеуш мог бы на мне пахать, теперь я справлюсь с самой тяжелой работой! И ничегошеньки не понимаю!

– Мы слышали, какой-то юный хлыщ катал тебя на мотоцикле, – строго начала старшая сестра. – Так тебе захотелось проселочных дорог, что наши проселки тебя уже не устраивали? Возжаждала совсем уж проселочных?

– А мочить мозоли можно только в Одре под Рачибожем? И больше нигде? – выпытывала Люцина.

– Наконец-то мы узнаем, где она раздобыла моторку! – кричал отец тете Яде, которая отмахивалась от него, как от надоедливой мухи, потому что ее интересовало совсем другое:

– Раз уж ты ездила на мотоцикле, почему не могла попросить этого хулигана отвезти тебя прямо в Поляницу?

Казалось, Тересу вот-вот хватит кондрашка.

– Да замолчите же! Дайте мне сказать! Если не успокоитесь, ничего не скажу! Пойду спать и все!

– Начни с начала, – попросила я. – Не обращай на них внимания и расскажи нам с Лилькой. Видишь, мы молчим и внимательно слушаем. Итак, почему ты спустилась с гор с другой стороны, да еще с незнакомым человеком?

– А у меня там не было знакомых! – вспыхнула Тереса. – А эти горы... эти горы у вас неправильные, просто бред какой-то! Я раз семнадцать возвращалась на одно и то же место. Расспрашивала народ, мне указывали дорогу, оказывается, каждый раз я шла не в ту сторону, мне снова указывали правильный путь, и я снова попадала туда, откуда пришла. Хлыщ попался мне последним, сказал, что когда-то работал здесь проводником и может вывести меня куда надо. Ну и вывел!

Мы сидели за ужином. Очень пригодилась рыба, наловленная Мареком. Тереса успела помыться, переодеться, настроение ее немного улучшилось. Пока она мылась, все нервно околачивались под дверями ванной, возбужденно переговариваясь и время от времени колотя в двери ванной, чтобы убедиться – Тереса там, никуда не делась. Пока Тереса мылась, Збышек сбегал за ключом к матери, чтобы Лилька могла отправиться к свекрови переночевать в любое время, не тревожа пожилую женщину. Лилька решила до конца выслушать рассказ Тересы, а были все основания полагать, что он затянется.

Итак, мы сидели за столом и Тереса рассказывала. Пошла она, значит, с незнакомым юным хлыщом, а тот вдруг заявляет, что он тоже заблудился. Проводником он был, оказывается, давно и немного подзабыл местность. Но это не страшно, он знает, где они сейчас, можно спуститься с другой стороны гор, а там он одолжит у знакомого мотоцикл и отвезет Тересу куда надо.

Они спустились (тут Люцина попробовала было отпустить парочку ехидных замечаний насчет того, как ловко Тереса спускалась с гор, а проводник поддерживал ее за з..., но мы хором запретили Люцине сбивать Тересу с толку), проводник пошел за мотоциклом, долго не возвращался, а Тереса воспользовалась передышкой и у колодца в деревне вымыла ноги. Немного странным показалось ей сообщение хлыща о том, что проводником он работал несколько лет назад, ибо на вид был он совсем молоденький и проводником мог работать совсем уже в школьном возрасте, и она решила, что он, видимо, имел в виду харцерские походы в горы. Впрочем, она очень устала, очень злилась на себя, на отца, на неправильные горы, на весь свет, поэтому не особенно вникала в хитросплетения жизненного пути молодого человека.

Тот наконец появился на мотоцикле, Тереса села на сиденье сзади него и позволила везти себя, куда тому заблагорассудится. Молодой хлыщ был вежлив и услужлив. Узнав, что наша штаб-квартира располагается в Полянице, предложил отвезти Тересу прямо туда. Коротким путем, напрямки. Уже даже не проселочными дорогами, а без дорог, по лесным и полевым тропинкам. Он уверил Тересу, что мы обязательно направимся туда, на всякий случай парень сообщил в деревне о том, что Тереса была здесь и отправляется в Поляницу – на случай, если ее будут искать. Тереса не была уверена, что это наилучший выход, но поддалась на уговоры, тем более что места там сказочные, а проехать по бездорожью и пешеходным тропам было очень заманчиво. Вряд ли еще когда подвернется такая оказия!

Въехали они в лес, там юнец и в самом деле свернул с дороги, пробирался тропинками, выехал на какую-то другую дорогу, проезжал по лугам и опушкам, поднимался на холмы и спускался в долины, вброд преодолел несколько ручейков и глубоких оврагов, сворачивал вправо и влево, проезжал деревни и вновь углублялся в лес. Постепенно в душу Тересы закрадывалось подозрение, что он заблудился. Так и оказалось. Увидев на какой-то полянке заброшенный сарай, парень подъехал к нему, остановил мотоцикл и смущенно признался: он снова заблудился, спутал тропинки, давно по ним не ездил, но теперь все в порядке. Этот сарай служит ориентиром, теперь он знает, куда выехал и куда ехать дальше. Этот сарай принадлежит его брату, он тут держит кой-какой инструмент, а также немного продуктов и даже туристическую плитку, ибо работает на делянке поблизости и часто здесь ночует. Поскольку дело шло к вечеру, сильно похолодало, пусть она, Тереса, что-нибудь на себя накинет, там найдется одежда, и не мешало бы ей передохнуть, напиться кофе и перекусить. Ему тоже.

Тереса к тому времени уже кое-что заподозрила – дорога что-то слишком затянулась, да и петляли они по лесу слишком уж долго. Но она действительно сильно замерзла, подстилка грела плохо, на мотоцикле ее растрясло невозможно и очень хотелось передохнуть. Впрочем, парень по-прежнему оставался вежливым и услужливым.

– И я, дура старая, добровольно согласилась войти в этот сарай! – раздраженно повествовала Тереса. – Если бы он меня силой заталкивал, тогда другое дело! Так ведь нет – вежливо предложил, и я, идиотка, сама туда вошла!

Мы за столом уже давно перестали комментировать рассказ Тересы, давно не задавали вопросов, словечком не перебивали. Слушали затаив дыхание. Вот Тереса дошла до драматического момента. Чувствовалось, что она вся дрожит при одном воспоминании о той страшной минуте. Молодой человек вежливо завел Тересу в сарай, сам вышел и сделал нечто ужасное и непонятное – запер дверь снаружи! Онемев и окаменев от ужаса. Тереса услышала бряцанье скобы, скрежет ключа в замке и удаляющиеся шаги. Потом взревел мотор мотоцикла. Ни вскрикнуть, ни как-то иначе прореагировать Тереса не успела, молодой негодяй скрылся.

А Тереса рассказывала:

– Я думаю – меня кондрашка хватит на месте, тем более что я сразу же начала задыхаться. – И бедняга схватилась рукой за горло, даже лицо ее немного посинело. – Хорошо еще, что удалось раскрыть оба окошечка! Стекол в них не было, но изнутри оба были закрыты на щеколду. Как я намучилась, распахивая их!

Мы не дыша слушали Тересин рассказ и очень ее понимали. Дело в том, что Тереса страдала клаустрофобией. Стоило ей оказаться в запертом помещении, как с ней начинали твориться жуткие вещи: она начинала задыхаться, лицо синело, глаза вылезали из орбит. Как-то в ванной намертво защелкнулся замок, так мы извлекли несчастную Тересу просто полумертвой! А то, что ей пришлось вынести как-то однажды в застрявшем лифте, так лучше и не вспоминать!

– А когда окошки раскупорила, прошло? – сочувственно спросили мы.

– Немного полегчало, да разве можно эти дыры назвать окнами? Совсем узкие, просто щели в стенах!

– И ты не могла через них выбраться?

– Я ведь не змея! – обиделась Тереса. – Голову еле просунула.

Люцина не преминула наставительно заметить:

– Если голова проходит, то пролезет и все тело, весь человек.

– А у меня весь человек никак не пролезал! Уж я на все лады пыталась. И отвяжись, не перебивай! Если бы они были хоть немного пониже, может, как-нибудь и вылезла бы, а так с трудом дотянулась до них лицом.

Тут свое слово сказала тетя Ядя:

– Если лицом дотянулась, могла кричать в эти окна. То есть в эти щели!

– Кричать-то я могла, только смысл какой? Место безлюдное, лес дремучий, ночь и ни одной живой души в округе. И к тому же я боялась.

– Чего боялась?

– Что меня кто-нибудь услышит.

– Так ведь как раз это и требовалось!

– Кому как. Мне не требовалось.

Лилька прервала бесполезную дискуссию:

– Поскольку ты до сих пор не сидишь в сарае, значит, как-то выбралась оттуда. Как?

– А так, что наишачилась на всю оставшуюся жизнь! Сарай, хоть и заброшенный, сделан был капитально, из толстых досок, совсем новый. Неплохо строят тут у вас в Народной Польше, не понимаю, чего все жалуются на строителей? Но стоял-то сарай, слава богу, на голой земле, а садового инвентаря в нем было навалом.

– Какого инвентаря?

– А всякого. Я в нем не очень разбираюсь, у нас в Канаде участка нет. Несколько штук таких, что с одного конца лопата, а с другого вроде как клюв.

– Кирка? – предположила тетя Ядя. – Кайла?

– Может, и кирка, кто ее там разберет. Кроме того, четыре железяки плоские, какие-то ни на что не похожие штуковины и много ломов. Все пропало!

Мы, естественно, очень заинтересовались всеми этими клювами и железяками, а также разрушительной деятельностью Тересы, и забросали ее вопросами. Почему пропало? Тереса пояснила: в одном углу сарая грунт немного осел, образовалась яма. Может, вода подмыла, а может, какой зверь рылся. Вот Тереса и решила продолжить дело, начатое водой или зверем, используя для подкопа все, что под руку попадало – ломы, мотыги, кирки и лопаты. Садовый инвентарь в руках яростно копающей Тересы один за другим выходил из строя, она отбрасывала поломанный инструмент и хваталась за новый. Впрочем, возможно, все эти железяки и ни на что не похожие штуковины предназначались не для рытья туннеля, а совсем для других работ.

– Господи, как же тебе досталось! – то и дело сочувственно восклицала тетя Ядя. – Да еще ведь темно там было! Посветить хоть было чем или так на ощупь и рыла?

– Был у меня фонарик и даже запасные батарейки, в Кудове купила. Светила время от времени.

– Ну и как? Прорыла? – жадно допытывалась мамуля.

– Прорыла, а как же! И даже пролезла, хотя и с трудом. Ну точь-в-точь корова, когда в коровнике дверь низкая – позвоночник не проходит. В общем, пролезла, а потом вытащила сумку. С сумкой вместе не поместилась бы в подкопе, так я привязала к ней веревку – веревок там много валялось – и потом за эту веревку вытащила. Я все продумала!

Мы хором похвалили Тересу, которая не только сумела прорыть туннель, но и сделала все с умом. Ужин на столе оставался нетронутым, до него ли, когда слышишь такое! Тереса продолжала свою одиссею:

– Долго я там ковырялась, уж не знаю, сколько часов!

По тону рассказчицы явно чувствовалось, что земляные работы пришлись ей не по нраву.

– Думала, солнце уже взошло, оказалось, еще нет. Это я заметила, когда вылезла. И еще сразу же услышала – едет мотоцикл. Значит, возвращается этот подонок! Вы и представить себе не можете, до чего я испугалась!

– Надо было взять один из ломиков и огреть подонка! – воинственно воскликнула мамуля.

– Может, и огрела бы, да под рукой ломика не оказалось, все остались в сарае. Пришлось бежать.

Тереса прервала свой рассказ, чтобы принять успокоительную таблетку и запить ее чаем.

– Рассказывай же! – торопила ее Люцина. – И ты сбежала?

Тереса отрицательно покачала головой.

– Как? Не сбежала? А что сделала? Позволила поймать себя второй раз? – возмутилась Люцина.

Тетя Ядя поспешила на помощь подруге:

– Наверняка не позволила! Притаилась в ночной тьме и огрела его чем попало!

– Самого заперла в сарае! – предположила Лилька.

Тереса никак не могла проглотить таблетку и только головой мотала, отвергая наши версии. Наконец проглотила и набросилась на нас.

– Ничего умнее не придумали? Чем огреть? И зачем запирать, ведь тут же вылезет через мою дыру. Выходит, я для него старалась! Нет, я сделала умнее. Я подслушала их разговор!

Откуда вдруг появилось множественное число? Мы сразу замолчали, озадаченные, а Тереса с торжеством продолжала:

– Только я вылезла, подъезжает мотоцикл. Светил фарой, я испугалась, что заметит меня, и спряталась в кусты. На мотоцикле приехали двое. Тот самый подонок и еще один. Сразу в сарай полезли. Что там внутри говорили – не слышала, а когда вышли – услышала. Я не сбежала, потому что тишина стояла гробовая, меня бы сразу услышали. Ведь ночь, в темноте споткнусь или напорюсь на что, они и узнают, где я. Потому и сидела ни жива ни мертва, как мышь под метлой.

– Правильно сделала, – похвалила я.

– Так о чем они говорили? – торопила сестру Люцина.

– Второй ругал первого. «Осел безмозглый, – говорил, – кретин и идиот, – говорил, – не мог сразу отобрать у нее сумку? Или хотя бы пошарить в ней? – говорил. – Вот и имей дело с такими олухами!» Подонок выдвинул предложение поискать меня в лесу, но второй только еще больше разъярился и сказал, что впотьмах ничего они не найдут. С утра надо будет проследить за окрестными дорогами, особенно теми, что ведут к Полянице. Вот почему я и не пошла в Поляницу.

– А зачем им твоя сумка? Что-то непонятно...

– Мне самой непонятно. Выходит, им нужна и я, и моя сумка. Младший из бандитов оправдывался – не прикончил меня сразу лишь потому, что не был уверен, надо ли. Второй знай поносил его на чем свет стоит, а оба вместе больше всего переживали из-за того, что я взятки не возьму.

– Чего не возьмешь? – не поняли мы.

– Взятки!

– И в самом деле не возьмешь? – пожелала убедиться Люцина.

Тереса с раздражением ответила:

– Если бы мне предложили на выбор – или сидеть в сарае, или взять взятку – я бы, пожалуй, взяла. И даже не поинтересовалась, за что мне ее дают.

– И в самом деле, за что? – хором вскричали мы.

– В том-то и дело – не знаю! И еще одна загадочная фраза: «Это у нее наверняка с собой, вряд ли где оставит, но проверить надо».

– Видите! – с торжеством вскричала Люцина. – И проверяли! Все правильно! Обыскивали наши вещи в Полянице!

– Скорее всего, искали пленку и подковку, – предположила я. – И шиш нашли!

– Только Янеку пуговицу оторвали, – вздохнула мамуля.

– А что, он с ними дрался? – поинтересовалась Тереса.

– Дрался, – подтвердила я. – Правда, в другое время и в другом месте и с другими людьми, но дрался! Главное – отыгрался за пуговицу.

– На мне отыгрался! – призналась мамуля.

Люцина прикрикнула на нас:

– Тихо! Не перебивайте! Тереса, что было дальше? В кустах ты уже не сидишь, значит, что-то сделала.

– Конечно, сделала. Как только они уехали, вылезла я из кустов и тоже удалилась. На всякий случай, в противоположную сторону. И сразу же заблудилась. Решила подождать, пока рассветет, и даже не очень замерзла, потому как от страха меня в жар бросило. Рассвело, но я и при свете дня никак не могла выбраться из лесу. Исходила его вдоль и поперек, пока не вылезла на какую-то дорогу. По ней дошла до Дембовины.

– А это что?

– Деревня такая. Я прочла на дорожном указателе.

– А где это?

– Откуда мне знать! Главное, в деревне оказалась рабочая столовая, я там поела. Очень неплохой завтрак, вернее, обед, время уже было обеденное: кислое молоко с картошкой и блинчики. Через деревню ходит автобус, я могла доехать хоть до Клодска, да побоялась. Ведь шайка меня разыскивала.

– А ты откуда знала?

Тереса понизила голос до драматического шепота:

– Помните вишневый «пежо», забитый клетчатыми чемоданами и сумками? Ну, тот самый, что всю дорогу нас преследовал? Так вот, пришел клодский автобус, а за ним сразу этот самый «пежо» подъехал. В нем сидели мужчина и женщина. Смотрели, кто в автобус садится. Я за коровник спряталась, меня они не увидели, да автобус ушел. Машина тоже уехала, тут подошел автобус в другую сторону, я поспешила сесть в него и уехать, боялась там оставаться.

– Надо же! Ведь ты так могла и до самого Белостока доехать!

– Могла, – согласилась Тереса, – но доехала только до Каменьца. Тоже подумала – куда это я еду? И поскорей вышла. Там мне объяснили, что я могу доехать до Клодска, только через Пончков, а мне какая разница? Я села и поехала, мне даже расписание продали. И всего-то за один доллар!

– Смотрите, валюту потратила! – возмутилась Люцина.

Тереса оправдывалась:

– А что было делать? За деньги не хотели продать, у меня еще злотые оставались. Только за доллар согласились. А мне очень нужно было расписание, надо же знать, где я и как добраться туда, куда хочу. В автобусе я стала изучать расписание, и получилось – перечиталась. Тут уж я совсем не знала, что делать, думала, думала и вышла на остановке в чистом поле. Смотрю – впереди озеро, значит, Отмуховское, выходит, я могла на автобусе спокойно доехать до Отмухова, а так пришлось идти пешком. И опять наступил вечер. Люцина заметила:

– Наверное, именно тогда видел ее мальчик, который приехал к нам в Зебжидовицах.

– Вот именно, из-за того, что выходишь где попало, мы даже пообедать не успели, – упрекнула мамуля младшую сестру.

Тетя Ядя опять поспешила на помощь подруге, переведя разговор:

– И что? Не было автобусов ни до Клодека, ни до Поляницы?

– Были, целых два, но мест не было. Все заняли экскурсии. Что делать? Устала я жутко, выглядела как страшилище, хотелось вымыться и отдохнуть. Попыталась поговорить с администрацией кемпинга, но у них не было мест, хотя я сама видела, как уезжали машины с постояльцами. И тут мне повезло – я нечаянно подслушала разговор с комендантшей кемпинга одной из женщин, которая сняла домик на двоих с мужем, но муж должен был приехать только на следующий день.

– Об этом можешь не рассказывать, – перебила я тетку. – Мы сами знаем. Скажи лучше, почему ты не прислала нам хоть открытку? Понимала ведь, как беспокоимся.

– Почтового адреса не знала. Если бы добралась до Поляницы, нашла бы дом, я его запомнила, а вот адреса не знала. Помню только, что улица носит название какого-то овоща, то ли Репка, то ли Бурячок, но боялась ошибиться, как мы тогда с той вошкой.

– О господи, улица Брюссельская! – простонала Люцина.

– Вот видите! На Репку могли обидеться. Тем более, что номера дома я не знала, не знала и фамилии директора.

– Ну ладно, рассказывай дальше, – потребовала я. – В кемпинге ты провела только одну ночь, мы были там на следующий день, и тебя там уже не оказалось. Куда ты делась?

Тереса опять разозлилась:

– Это я хотела бы знать, куда вы делись! Добралась я наконец до Поляницы, сами знаете, какого труда мне это стоило, прихожу – а там пустой дом, только в саду какая-то идиотка сообщает мне, что вы отправились в Щецин! Извольте радоваться! Не знаю, как я с ума не сошла, а вы уж точно все посходили, какая нелегкая дернула вас туда податься?

Естественно, мы хором запротестовали:

– Вовсе не в Щецин, а в Чешин! Мы-то не спятили, поехали куда надо, а вот, чтобы в такое поверить, действительно надо последние мозги растерять!

– При чем тут мозги! – отбивалась Тереса. – Она же ясно сказала – в Щецин! И как назло, директорской домработницы тоже не было, пришлось мне опять голову ломать, где бы переночевать. А тут еще милиция стала ко мне цепляться. Как увидят меня – сразу требуют предъявить документы. И в Отмухове, и даже в Полянице. С чего бы вдруг? Подозрительно выгляжу, что ли? И вопросы задавали какие-то идиотские: что я здесь делаю и не разыскивает ли меня кто, может, я потерялась?

– Ну и почему ты не сказала им ничего?

– Я сказала: никто меня не разыскивает! Делаю, что мне нравится, путешествую но родному краю.

– А почему не призналась, что тебя кто-то разыскивает?

Тереса надулась как мышь на крупу:

– Ну, во-первых, не хотела, чтобы милиция знала о моем нелегальном ночлеге у той женщины в кемпинге. И переночевала там нелегально, и женщине дала доллар. Так, ни за что, просто сувенир, а милиция могла привлечь, да и ее тоже. Так что лучше не говорить, правильно? А насчет того, что меня разыскивают, тут и вовсе незачем вмешивать милицию. Ведь история непонятная, чрезвычайно подозрительная, а главное, связана с иностранцами. Они же приехали из Канады, мафия какая-то, а я вовсе не желаю сидеть за чужие преступления.

– Так ты не знаешь, почему они тебя преследуют?

– Понятия не имею. Может, мафия, может, контрабандисты, может, шпионы. Одно ясно – преступники! Вот мне и не хочется, чтобы милиция думала, что я с ними заодно. Ну, и в-третьих, я собиралась сначала все обсудить с вами. Думала, вы вот-вот вернетесь из этого своего Щецина, или появится домработница, узнаю от нее, зачем вы туда ринулись и где вас разыскивать. Заявлять в милицию, как же, разбежалась! К тому же мной интересовалась не только милиция, но и простые люди, пялились на меня, будто я теленок с двумя головами, вслед оглядывались, даже за руки хватали. Уж не знаю, чем я так привлекала их внимание.

Бросив взгляд на родичей, я поняла – они тоже считают, что, пожалуй, не стоит информировать Тересу о шагах, предпринятых нами к ее розыску.

Похоже, реклама ей не по сердцу. Только бесхитростный отец сделал было попытку растолковать ей, в чем дело.

– Все эти люди знали, что ты... – начал он, по мамуля не дала ему договорить:

– А каким ветром тебя занесло в Рачибож? И в самом деле вода в Одре так хорошо действует на мозоли?

– Каким ветром! – опять взъярилась напереживавшаяся Тереса. – Директорский домик в Полянице оказался для меня недоступным, пришлось попроситься на ночлег в какую-то развалюху на окраине города. Денег у меня уже совсем не осталось, одни доллары, и те кончались. За развалюху расплатилась долларами и решила ехать в Чешин, может, Лилька одолжит мне немного...

– ...долларов? – испугалась Лилька.

– Да нет, денег. А вы в своем Щецине хоть утопитесь, раз уж выкинули такой номер!

– Да не были мы в Щецине!

– Но я-то была уверена – вы там! Чтобы меня не узнали бандиты, попыталась изменить свой внешний вид – переоделась, как могла, на голову повязала подстилку – тогда уж ни за что не узнают! – и купила черные очки. Дешевые, наверное пластмассовые, такая гадость, ничего через них не видно. Зато и меня не видно. Ну, думаю, теперь никто не обратит внимания...

– Как раз наоборот, – елейным голосом заметила Люцина.

– Почему? – удивилась Тереса. Сестра только загадочно улыбнулась, и Тереса, не дождавшись ответа, продолжала рассказ:

– И все-таки меня узнали! И схватили! И под самым Чешином! Ваши автобусы так по-кретински ездят – в любой город, только не туда, куда мне надо! Денег уже не было, я решила «голосовать». Водитель какого-то грузовика взялся подбросить меня аж до Ястшенбя. Всего за десять злотых, а ведь билет стоит не меньше пятидесяти!

Мы слушали о бедствиях Тересы и прикидывали – как раз в то время, когда она ехала на грузовике, мы застряли в болоте. Хорошо, что ничего не знали о Тересиных мучениях, иначе бы совсем пали духом.

А намучилась Тереса и в самом деле по-страшному. Услужливый водитель грузовика вез много груза в кузове, который должен был доставить в ряд деревушек по пути. Вот он и сворачивал в каждую, оставлял ящик или два и беззаботно мчался в следующие по рытвинам и ухабам, возможно, даже не замечая их. Пассажирка моталась в кабине, ухватиться было не за что, головой чуть не пробила крышу кабины, так подскакивала на колдобинах и буераках! Тереса не выдержала и, когда шофер притормозил бешено мчащийся грузовик перед очередной деревней, сказала, что выйдет и немного прогуляется, передохнет, пока он будет сдавать свой груз. Шофер охотно поддержал ее решение, тем более что груз предстояло завезти то ли в госсельхоз, то ли на тракторно-машинную станцию, а там может быть инспекция, еще увидят, что он везет неположенного пассажира. «Выйдите здесь и погуляйте, – сказал шофер. – А на обратном пути я вас прихвачу». Он въехал в какие-то ворота и скрылся за строениями. Тереса немного отошла от дороги и уселась в тени деревьев. Кругом царила тишина, людей вообще не было видно, она еще подумала – наверное, все в поле. Вернее было бы сказать – царило спокойствие, потому что тишины как раз и не было. На машинном дворе, куда въехал грузовик, ревел какой-то мотор, заглушая все звуки.

Промчись за спиной стадо буйволов, Тереса бы не услышала. Тем более не расслышала крадущихся шагов, шелеста раздвигаемых ветвей. Не подозревая об опасности, она сидела спокойно, время от времени поглядывая на ворота, за которыми скрылся грузовик. И вскочила на ноги только тогда, когда ей на голову набросили какую-то ткань – мягкую, толстую и косматую. Космы попали в рот, и она даже не могла крикнуть. Скрутили ей ноги и руки...

Мы сидели потрясенные, возмущенные, не в силах вымолвить слова. Лишь Лилька выкрикнула:

– Какой мердяй!

– Как ты выражаешься! – автоматически прореагировала мамуля. – Где поднахваталась таких словечек? Блатные, наверное?

– Не знаю! Мерзавец, подлец, негодяй, подонок!

Тереса всецело согласилась с ее оценкой, остальные были недовольны:

– Не отвлекайся! Остановилась на самом интересном месте!

– Для кого интересное, для меня не очень. Схватили меня и понесли...

– На руках? – удивилась мамуля.

– Нет, в зубах! – разозлилась Тереса. – А я у них из пасти свисала.

– Представляю, как тебе было неудобно! – посочувствовала мамуля.

– Сама повиси – убедиться! – нагрубила Люцина старшей сестре. – Что ты все прерываешь, слова сказать не даешь?

– Совсем никакой жалости! – обиделась на Люцину тетя Ядя. – Тереса, тебя и в самом деле эти изверги тащили в зубах?

Тереса вышла из себя:

– Езус-Мария! Совсем ошалели! Не знаете, как обычно несут связанного человека?

– И ты не вырывалась?

– Вырывалась, конечно, но не очень-то повырываешься связанной! Я чуть не задохнулась, и в рот, и в нос набивались клоки какой-то шерсти. Долго несли меня...

– Не завидую им, пришлось беднягам потрудиться, – бросила в сторону замечание Люцина.