Текст книги "Особые заслуги"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Тут пани Кристина сочла нужным перебить некстати разговорившегося мужа:

– Вот аспирин, обязательно примите на ночь. И витамин С.

И задумавшись, неожиданно закончила:

– Откровенно говоря, мне бы тоже хотелось увидеть кабанов на воле.

* * *

В глубоком молчании Павлик с Яночкой сидели на мху у перехода сквозь дюны, мрачно уставившись на пограничную сетку со строгой надписью. Одинаково упёршись локтями в коленки и подбородками в ладони, они не сводили глаз с того, что так долго искали по всему лесу – молодого, отдельно стоящего кустика шиповника. Рос себе беззаботно этот молодой побег дикой розы прямо из за за пограничной сеткой, рос на свободе и радовался. Ну прямо идеальный для пересадки! Ничто не мешало его осторожненько выкопать и перенести к разорённому муравейнику. Увы, он рос по ту сторону сетки, а значит, за границей.

– Надо же, всего каких-то два метра, большое дело, – ворчал Павлик. – Под сеткой пролезть – раз плюнуть, пригнуться немного и дело с концом. Яночка вздохнула.

– А мы с чистой совестью можем поклясться, что по нашу сторону нет ни одного такого подходящего кустика. И чтобы маленький был, и один побег, а не разросшийся куст. Можем считать – это перст судьбы и указание свыше.

Павлик не мог успокоиться.

– А все из-за какой-то дурацкой рыбьей головы, к тому же жутко вонючей! Слушай, всего каких-то пять минут…

– Переход границы строго запрещён, – напомнила Яночка, но в голосе её не чувствовалось твёрдости.

– Сама же сказала – перст судьбы.

– Ничего не поделаешь, – решилась сестра. – Придётся пойти на преступление. Только бы никто не увидел! А то… не знаю, что нам грозит?

– Тюрьма, – безжалостно ответил Павлик. – За нелегальный переход границы грозит тюремное заключение сроком… Не знаю точно на какой срок, но посидеть придётся.

Услышав такое, Яночка задумалась. Потом нерешительно произнесла:

– Может, за такое короткое пересечение… ты сказал, пяти минут хватит? Мы же сразу вернёмся, и добровольно. Может, тогда отделаемся исправительным… как его? Трудовым заведением для несовершеннолетних. А оставить муравьёв на погибель мы просто не имеем права!

Дискуссия явно была беспредметной, ибо оба уже приняли решение. И хотя таблицы с одноглавым орлом совершенно недвусмысленно грозили санкциями, судьба беспомощных муравьишек призывала к действиям. Откровенно говоря, уже полчаса назад дети отправили Хабра за лопаткой к родителям. Теперь же сидели у границы и, не сводя глаз с желанного растения, обсуждали, собственно, давно уже решённую проблему.

К сожалению, ни Яночка, ни Павлик не обладали способностями их необыкновенного четвероногого друга, вот и не догадывались о том, что в нескольких шагах от них, у самого перехода через дюны, притаился за густым кустом боярышника какой-то человек. Он стоял неподвижно, не спуская недоброго взгляда с тоже неподвижных светловолосых детей, уставившихся куда-то за пограничную сетку…

Далеко на пляже супруги Хабровичи вскочили со своих подстилок в грайдоле, когда туда прыгнул к ним с разбегу запыхавшийся пёс. Обежал грайдол, потыкался носом во все концы, разыскал лопатку Павлика и ухватил зубами её ручку. И принялся разыскивать Яночкину лопатку. Разыскал и хотел её тоже ухватить за ручку, но выронил при этом Павликову. Схватил в зубы Яночкину, попытался и Павликову ухватить, но теперь Яночкина свалилась на песок.

Пан Роман внимательно наблюдал за безуспешными попытками пса взять в зубы сразу две лопатки. Пани Кристина тревожно допытывалась:

– Что могло случиться?

– Да ничего не случилось, – успокоил её муж, – Нашим детям пришло в голову где-то вести раскопки, и они прислали собаку за орудиями труда. Давай-ка поможем псу…

Взяв обе лопатки, пан Роман связал их бечёвкой. Хабр ждал нетерпеливо, не сводя глаз с его рук. Как только хозяин закончил, пёс схватил в зубы упаковку, выскочил из грайдола и по пляжу, вдоль моря устремился куда-то на восток, с такой скоростью, что из-под лап летели мокрый песок и брызги морской воды.

– Интересно, как он понял, что им именно лопаты требуются? – изумлённо спросила пани Кристина. – Как такое можно объяснить собаке? Пан Роман осмотрелся.

– Очень просто. Они предусмотрительно не оставили здесь больше никаких своих вещей. Так что из принадлежащих им предметов здесь оказались только эти лопатки.

Собаку Яночка с Павликом заметили издалека, когда она выскочила на верхушку дюны. И разглядели, что в зубах что-то несёт.

– Вот он! – вскричала Яночка, вскочив с места.

Человек, притаившийся за кустом, вздрогнул и тоже глянул в том «направлении. Увидев вытянувшийся в стремительном беге силуэт собаки, который тут же исчез за очередной дюной, он не стал медлить. Попятился, затем осторожно развернулся и поспешил скрыться в лесу, а уж там припустил бегом. Занятые Хабром Яночка с Павликом ничего не заметили. Проскользнуть под сеткой, подкопать в четыре руки кустик, вытащить из земли ком земли вместе с корнями и вернуться с ним на родину – все это и в самом деле заняло не более пяти минут. По ту сторону границы зияла reoep| довольно большая яма. Оставленный на шухере Хабр добросовестно курсировал вдоль сетки туда-сюда. Переправившись обратно, дети поспешили на всякий случай укрыться в лесу, и только там, вспотевший от волнения Павлик осторожно положил на землю ком с корнями и качающимся на нём одиноким зелёным побегом шиповника.

– Обошлось! – облегчённо выдохнул он. – Никто не видел. Только вот как мы его донесём? Никакой корзинки не захватили, земля осыпется, корни могут обломиться.

Яночка не слушала брата, так как внимание её было занято Хабром. Снятый с поста, он явно пытался о чём-то ей сообщить.

– Погоди, Хабр хочет что-то сказать. Наверняка, обнаружил опять нечто важное. Смотри, собирается нам это показать…

Собака подвела их к кусту, что рос на горе в нескольких метрах от прохода в дюнах. Основательно обнюхав землю под кустом, Хабр, оглянувшись на хозяев, по чьим-то следам устремился в лес. Яночка резким окриком остановила собаку.

– Видишь, – сказала она брату, – тут кто-то был. Хабр сказал – это важно для нас. Так что давай сначала внимательно осмотрим это место. Павлик на четвереньках принялся изучать землю под кустом.

– Человек был, – пришёл он к выводу. – Смотри, следы ботинок. Вот, видишь? Стоял тут и топтался.

– За нами следил! – пришла в ужас Яночка. – Недавно топтался. Эх, Хабра с нами не было! Надо узнать, кто это.

– Надо, а как? Стой, Хабр! Не торопись. Слушай, не можем мы бросить здесь выкопанный куст, ещё кто украдёт. А нести с таким комом земли… Нет, не донесём, корни поломаются, и не приживётся потом…

– И всё-таки надо узнать, кто следил за нами, – вслух рассуждала Яночка. – Значит, придётся нам разделиться.

– И я так думаю. Я понесу шиповник, постараюсь осторожнее тащить, а ты с Хабром пойдёшь.

– Нельзя так нести, ты прав, земля осыпется и растение не приживётся. Столько трудов коту под хвост! Что бы такое придумать?

Павлик беспомощно огляделся. Нет, в лесу ничего не найдёшь. Значит, остаётся одно. И мальчик решился.

– Заверну в свою рубаху. Потом земля отстирается. Другого выхода нет. А тебе придётся забрать лопаты.

Внушительный ком земли вместе со мхом и корнями аккуратно уложили в рубаху Павлика и обмотали бечёвкой, которой пан Роман связал лопаты.

С трудом приподняв тяжёлую ношу, мальчик поволок её в лес, стараясь нести осторожнее, не задевать о кусты и деревья. Яночка двинулась вслед за собакой, Спустя час она с помощью того же Хабра отыскала брата, отдыхающего на каком-то пенёчке в лесу, плюхнулась рядом с ним на землю и тоже какоето время молча старалась отдышаться. При всех достоинствах Хабра он так и не научился выбирать наиболее удобный для людей путь, вёл кратчайшей дорогой, а она отличалась чрезвычайными трудностями.

Павлик вопросительно глянул на сестру, нахмуренную и встревоженную.

– Боюсь, дело осложняется, – сказала Яночка.

– Ну! – поторопил сестру Павлик, потому что та замолчала и ещё больше нахмурилась. – Что вы там обнаружили? Говори же!

И взволнованная Яночка принялась рассказывать. Хабр, как водится, не всегда шёл по следам неизвестного, иногда сворачивал с тропинки и пускался напрямик. К заливу вышел каким-то неизвестным путём, и они с собакой вдруг оказались на дороге, которую и дорогой-то не назовёшь, еле заметная в песке колея, вся в выбоинах и грязи. Никакая машина по ней не проедет, преодолеть можно разве что на телеге или на танке. Ну, может, ещё на гусеничном тракторе. И вот по этой старой, заброшенной дороге Хабр привёл девочку в их же кемпинг. И привет!

– Как это «привет»? – не понял Павлик. – Что ты хочешь сказать? А неизвестный куда подевался?

– Вот я и говорю – дошёл до кемпинга и испарился. И следов не оставил.

– Как же это мог не оставить следов? Улетел, что ли, по воздуху?

– Наверное, сел в машину,

– В какую?

– А вот этого я не знаю. Знаю лишь, что машина увязла в грязи, её откапывали, вытаскивали, даже доски подкладывали. Машина по доскам проехала, след остался. И неизвестный там крутился, наверное, тоже машину подталкивал, а потом сел в неё и уехал. И кажется мне, что это был тот самый… Павлик как-то сразу понял, кого сестра имела в виду.

– А покрышки у машины какие? – поинтересовался мальчик без особой надежды на удовлетворительный ответ.

К его удивлению, ответ он получил вполне удовлетворительный.

– Не совсем такие, как у обычного «фиата», – ответила девочка, чрезвычайно гордая собой. —

Там, на базе отдыха, стояли «фиаты», так я специально осмотрела их колёса. У них рисунок на покрышках такой…

Павлик внимательно изучал накорябанные сестрой на земле палочкой бесформенные линии.

– А у этого были вот такие, – сказала Яночка и рядом с теми изобразила на земле совсем другие. В Павлика словно новые силы влились, и он вскочил с пенёчка.

– За дело! Посадим поскорее куст и ещё успеем сбегать туда, где вчера крутился вечером на дороге тот, с двумя номерами. Наверняка его следы никто не затоптал, там вряд ли много машин проезжает. К тому же он немного свернул на обочину, наверняка сохранились отпечатки протекторов. Осторожно, стараясь не повредить корешков и вырыв поглубже яму, дети посадили шиповник рядом с муравейником. Теперь можно было и другим делом заняться. Хабр помог отыскать место, где прошлой ночью стояла машина с двумя номерами. И тут мрачные предсказания Яночки полностью подтвердились. На небольшом участке утрамбованной земли между двумя толстыми корневищами отчётливо отпечатался след протекторов.

Павлик сбегал домой за бумагой и карандашом, перерисовали узор покрышки, потом сравнили его с тем, который запомнила Яночка, то есть в том месте, где исчез след неизвестного. Узор протекторов оказался идентичным.

– И в самом деле, – мрачно подтвердил Павлик высказанное ранее мнение сестры, – дело осложняется. А честно говоря – плохо дело!

– Куда хуже, – откликнулась Яночка. – Выходит, эта кладбищенская гиена за нами следила. Неужели он нас заметил? И как мы границу пересекали… И чем только думали? – сердилась на себя же Яночка. – Он припёрся, должно быть, тогда, когда мы Хабра за лопатами послали, иначе пёс бы нас предупредил. И вообще, прежде, чем границу переходить, надо было дать Хабру все вокруг осмотреть, а так и не знаю…

– Хорошо ещё, что это не был пограничный патруль.

– Знаешь что? – оживилась Яночка, немного подумав. – Сдаётся мне, он никому про нас не расскажет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что тогда мы расскажем и о нём всё, что знаем. Что по ночам могилы разрывает…

– А ты уверена, что он знает, что мы знаем?Я, к примеру, не знаю, знает ли он… тьфу! Ну да ты понимаешь. А пригрозить ему, сказать – все о нём знаем, опасно, ещё нас поубивает. Эти кладбищенские гиены знаешь как опасны? Такому пристукнуть нас – плёвое дело. И закопать опять же на кладбище, он уже навострился рыть могилы. Мрачная перспектива Яночку почему-то не устрашила.

– Так ведь теперь уже ничего не сделаешь. Наверняка он знает, иначе зачем ему за нами следить? Возможно, и попытается поубивать нас, да Хабр предупредит. Только теперь никуда не будем его отсылать.

Дети так верили в неограниченные возможности Хабра, что Павлик сразу успокоился.

– Ну тогда всё в порядке. Главное, чтобы тот не разболтал о переходе границы.

– Но это ещё не все, – каким-то зловещим тоном проговорила Яночка. – Ты ещё всего не знаешь. Тут все намного хуже…

– Да что может ещё хуже?

– Боюсь, нам придётся опять пойти на преступление, потому как необходимо найти ещё как минимум два куста шиповника. Ведь надо хотя бы с трёх сторон оградить муравейник, а пока он только с одной стороны ограждён и к нему любой может подобраться. Да ты и сам видел. Разорили мы жилище муравьёв, и теперь у нас нет выхода – сами же должны честно помочь восстановить его. А маленькие кустики растут только там…

– О Господи! – простонал Павлик. – Если уж ты заговорила о честности, то и колоды надо приволочь.

– Какие ещё колоды?

– Да такие… сучковатые. А ещё, и вывороченные с корнем пни. И устроить из них загородку. Пока ещё шиповник разрастётся…

– И поливать его надо…

Павлик лишь простонал в ответ. Стало ясно: каникулы отдыхом не будут. По дороге домой, подбрасывая носком ботинка большую шишку, он мысленно подытоживал: работа над муравейником – раз. Ага, снова прочёсывать лес в поисках двух недостающих кустов колючей дикой розы. Найти их, выкопать, приволочь, посадить… Интересно, выдержит ли рубашка? Притащить тяжеленные пни и толстые сучья, сделать из них прочный забор. Собрать и рассыпать на муравейнике сосновые иглы, чтобы за стройматериалом муравьям недалеко было бегать. Сахаром посыпать. Два – кабаны. Подкармливать их и наконец подкараулить. Три – раскрыть тайну старого кладбища. Эх, ведь собирались при дневном свете все как следует рассмотреть! Столько дел – дня не хватает.

– Очень хочется знать, кто же такой этот подозрительный тип, кладбищенская гиена. Ясно он действует не один.

– Целая шайка, – подтвердила Яночка. – И мы обязательно должны все о них разузнать… Пан Хабрович уже давно перестал удивляться вопросам, которые задавали ему дети. Поэтому и поднятая за обедом Павликом тема документов времён войны была им воспринята спокойно.

– Разумеется, такие документы ищут, – ответил папа на вопрос сына. – И даже иногда находят.

– А кто ищет?

– Да многие. В основном занимаются этим разведки и специальные службы разных стран. Каждый хочет располагать интересными сведениями, которых нет у соперников.

– И поэтому ищут втайне друг от друга?

– Да, чаще всего именно так. В их среде вообще не любят гласности и не испытывают потребности в сенсационных сообщениях, не в их интересах привлекать внимание к своим делам. Похоже, объяснения отца не удовлетворили мальчика. Чего-то ему в них недоставало.

– Ну, допустим, если известно – у нас где-то такие документы скрыты… Скажем, спрятаны где-то или замурованы… или закопаны… или ещё что… Известно – где-то на… или в какой стене, или под каким деревом, или ещё где… Что тогда?

– Тогда ищут.

– А как ищут?

– Что-то я тебя, сынок, не понимаю. Просто ищут.

– Нет, ты скажи, как именно ищут. По ночам? Чтобы никто не видел? Переодеваются или ещё как…? Стараются, чтобы никто не увидел?

– Да зачем же по ночам? И переодеваться ни к чему. Они же в своей стране. Просто приходят, проверяют и, если найдут что, забирают.

– А что людям говорят?

– Не понимаю, каким людям.

– Но ведь везде же какие-то люди живут. Что они тем людям говорят? Как объясняют, что нашли?

– Говорят – нашли оставшиеся со времён войны мины или снаряды, – подсказала Яночка. Пан Роман задумался. Откровенно говоря, методы действия специальных служб ему не были известны во всех подробностях, а детям надо говорить только правду. Нельзя к тому же обмануть их ожидания, они привыкли, что отец всегда всё знает, не мог отец и теперь уронить свой авторитет. Значит, надо подумать хорошенько, сосредоточиться, поднапрячься, вспомнить всё, о чём когда-либо читал или слышал.

– Возможно, они и в самом деле должны действовать в таком духе, – не очень уверенно сказал пан Роман, подумав. – Правда, такие истории очень уж редко случаются и все материалы, относящиеся к последней войне, уже давно найдены, но если станет известно, что где-то что-то ещё запрятано, не исключено, при поисках будут действовать именно так. Проще всего – вежливо объяснить местному населению, что вот там-то и там-то со времён войны остались неразорвавшиеся снаряды, оцепить это место, устранив всех свидетелей, и спокойненько вытащить документы. Я бы сам так сделал. А неразорвавшиеся снаряды или бомбы – это настолько всем знакомо, что особого интереса не вызовут и люди быстро о них забудут, – За исключением тех, которые столько десятков лет просидели на этих бомбах и снарядах, – ненавязчиво заметила Яночка.

Отец не обратил внимания на слова дочери. Он вспомнил очень важную вещь и торопился поделиться ею с детьми.

– И ведь даже не очень бы соврали, – сказал он. – Чаще всего, важные документы и прочие материалы времён войны и в самом деле заминированы. Устанавливали взрывное устройство, которое могло взорваться, если кто по неосторожности взялся бы раскапывать или размуровывать тайник с документами, не зная, как профессионально подойти к делу. Так что правильно поступали – местное население отгоняли подальше. На всякий случай…

– Так, значит, сделали бы это открыто, с милицией и с привлечением сапёров? – продолжал допытываться Павлик.

– Ну да! И возможно, даже пожарную команду держали бы наготове.

– А если кто-то ищет не так. Население не предупреждает, милицию и армию не привлекает, наоборот, действует под покровом ночной темноты, стараясь, чтобы его никто не увидел?

У отца на этот счёт двух мнений не было.

– Тогда, значит, такой искатель действует нелегально, наверняка намереваясь присвоить себе то, что ищет. И не обязательно документы…

Тут мама со всей решительностью вмешалась в эти интересные рассуждения членов её семьи.

– Послушайте, – заявила она, – прекратите свои шпионско-детективные изыскания. Надо поиграть с Мизей. Прошу вас, сделайте это для меня. Её мать мне проходу не даёт, и я вынуждена была пообещать, что попробую вас уговорить…

Ответом был дружный вой дуэтом, перешедший в протестующее молчание. Пан Хабрович решил педагогически вмешаться.

– В конце концов, могли бы и уважить вынужденное согласие вашей матери, – укоризненно обратился он к детям.

– Только её нам и не хватает! – проворчал Павлик.

Его сестра, поняв, что отвертеться не удастся, решила извлечь хотя бы какую-то выгоду из того, что они пойдут на уступки родителям.

– Ну ладно, – неохотно произнесла девочка. – Но если нам когданибудь…

– Обязательно! – с полуслова поняла её мама, – Обещаю вам – за мной должок. Можете рассчитывать на мою благодарность. Железно!

Мизя ожидала их у крыльца. И пребывала в полном расстройстве, потому что котёнок отобрал у неё мячик. Откатил лапкой подальше и сам притаился рядом, готовый броситься на девочку, как только она сделает попытку отобрать свою собственность. Робкая Мизя делала шаг к мячику и сразу же боязливо отступала, даже не решаясь протянуть руку. Павлик небрежно поддел мячик ногой, он покатился, котёнок радостно бросился следом. Вскрикнув от ужаса, Мизя с поросячьим визгом спряталась за угол дома. Яночка неторопливо спустилась по ступенькам. В руках у неё была большая банка из-под консервов, полная воды.

– Будем поливать цветы, – безапелляционно заявила девочка.

Мизя осторожно выглянула из-за угла, убедилась, что страшное животное находится на достаточном расстоянии от неё, и подбежала к Яночке.

– Какие цветы? – поинтересовалась она.

– Лесные, – ответила Яночка. – Им сухо.

– Ой-ой! Лесные цветочки!

В разговор вмешался Павлик.

– А после этого можно прогуляться к границе, – предложил он.

Нельзя допустить, чтобы Мизя испортила им весь день. В конце концов, под видом прогулки они могут продолжить поиски куста шиповника. Реакция трусихи была совершенно в её духе.

– Ой-ой! – пискнула она. – Там комары!

Устремив взгляд в синюю даль, Яночка постаралась взять себя в руки. И вдруг остановилась, не дойдя до калитки.

– И в самом деле, там прорва комаров, – неожиданно сказала она. – Пойдём-ка лучше в другую сторону, к порту. Посмотрим на рыбаков, когда они возвращаются с уловом.

Павлик вытаращил глаза. Вот уж не ожидал такого от сестры!

Яночка лишь взглянула на дорогу, по которой туда-сюда сновали курортники, и Павлик все понял. Мимо калитки шёл Попрыгун. Заложив руки за спину, что-то насвистывая, демонстрируя полнейшую безмятежность, он не спеша проследовал вниз по дороге в направлении рыбачьего порта в заливе. Правда, тут его безмятежность была нарушена хозяином дома, паном Джонатаном, который вырвался на мотоцикле из гаража столь неожиданно, что Попрыгуну пришлось спешно отскочить в сторону. А пан Джонатан, взревев мотором, лихо взял поворот и помчался вниз по дороге, взметая за собой тучи пыли. Дело в том, что за мотоциклом болтался и подскакивал на неровностях дороги пустой прицеп для перевозки ящиков с рыбой.

Яночка сунула Павлику в руки консервную банку с водой.

– Сбегай полей пересаженный шиповник, – скороговоркой произнесла она, пользуясь тем, что треск мотоциклетного двигателя заглушал все вокруг. – С ней мы сто лет будем тащиться. Я прямо в порт, а ты бери Хабра и побыстрей возвращайся, он нас найдёт.

– Ой-ой, а где Павлик? – встревоженно вертела головой Мизя. – Он один пошёл в лес? Один?! Яночка нетерпеливо отмахнулась.

– Нет, не один, он с Хабром. Не беспокойся, скоро вернутся.

Мысли у Мизи были коротенькие, тревоги тоже. Через минуту она уже забыла о Павлике и, топоча вслед за Яночкой по дороге, старательно обходя все рытвины и кучки шлака, торопилась выложить подружке последние новости.

– Тут одна пани поссорилась с другой пани, так страшно поссорилась! Потому что та пани вошла в душевую, а там оставалось мыло этой пани. И та пани спрашивала, неужели эта пани себе думает, что она собиралась украсть мыло этой пани, а эта пани ответила, теперь никому нельзя верить, и обе пани так страшно поругались, что просто ужас! И ещё эта пани сказала, у одной пани украли из машины золотую цепочку, хотя машина была заперта. Такие теперь люди пошли. А цепочка вся золотая, просто прелесть…

Яночка невнимательно слушала завлекательный рассказ о золотой цепочке, одним ухом слушала, ибо все её внимание поглощала слежка за Попрыгуном. Его округлая фигура медленно, но неуклонно удалялась. Вот Попрыгун свернул с дороги и, похоже, двинулся к порту напрямик, через лес и дюны, широкой дугой обойдя оживлённое сборище отдыхающих у летней закусочной, где многие подкреплялись жареной рыбой и жареными же колбасками.

– А всего-то её не было каких-то полчаса! – проникновенно повествовала Мизя, на которую история с кражей золотой цепочки произвела неизгладимое впечатление. – А когда та пани вернулась к машине, окошечко было открыто, а вернее сказать, разбито. А золотую цепочку украли. Из машины!

– Зачем же она возила её в машине? – невольно поинтересовалась Яночка, думая совсем о другом.

– Так ведь боялась, что её украдут, если где оставит! – пояснила Мизя, удивляясь недогадливости подруги.

– Тогда почему не захватила её с собой, когда вышла из машины? – упорствовала Яночка.

– Так ведь всего на полчасика! – отвечала Мизя. – Ты куда?

– Пойдём напрямик, так ближе.

Разумеется, в ответ раздался поросячий визг Мизи.

– Ой-ой! Не надо! Там куры!

– Ну так что? – удивилась Яночка.

– Заклюют нас!

Яночка от возмущения даже остановилась.

– Ты и в самом деле совсем спятила? – сурово произнесла она. – Неужели действительно боишься кур? Делать им нечего, только тебя клевать! Да они и внимания на тебя не обратят. Сворачивай за мной без разговоров!

И она решительно свернула с дороги. Мизю совсем не убедили слова Яночки, напротив, она была уверена, что куры только и думают о том, как бы заклевать её, тем не менее послушно последовала за подругой, ибо одна не осталась бы ни за что на свете. Одна, ибо присутствие на дороге десятков курортников ничего не значило, это были чужие люди, а полагаться можно только на знакомых, так что среди толпы Мизя чувствовала себя не менее одинокой, чем в глухом лесу. Вот и пришлось несчастной тащиться за Яночкой. Всхлипывая и время от времени издавая крики ужаса, девочка старалась держаться подальше от хищных кур, которые кровожадно кудахтали и возились в загоне, прикрытом сверху металлической сеткой. Яночке жаль стало эту глупышку. Ведь Мизя не притворялась, она и в самом деле боялась кур, вон какая несчастная. И Яночка, по-прежнему стараясь не упустить из виду Попрыгуна, который того и гляди скроется за торговым павильоном, рассеянно поинтересовалась, чтобы переключить внимание Мизи с кур на более безопасные вещи:

– Так почему же та пани не забрала с собой цепочки, выходя из машины?

Золотая цепочка сразу же благотворно сказалась на состоянии нервов Мизи.

– Так она же заперла машину! – воскликнула девочка. – Она её заперла и даже проверила, хорошо ли заперла. И собственными глазами видела цепочку, которая во всей красе лежала на заднем сиденье. А потом уже не лежала.

Попрыгун тем временем совсем скрылся за забегаловкой, но Яночка видела, как он туда зашёл, поэтому можно было спокойно дожидаться, когда снова покажется, и часть внимания уделить рассказу Мизи. Той странной пани, которая оставила на заднем сиденье своей машины драгоценную цепочку. И Яночка снова спросила, теперь уже с явным интересом:

– Послушай, а зачем она вообще возила в машине свою цепочку?

– Как это зачем? – в свою очередь удивилась Мизя. – Чтобы все видели – у неё такая замечательная цепочка! Ведь иначе как покажешь?

– На шею повесить, – посоветовала Яночка.

– А вот и нет! – торжествующе вскричала Мизя. – Как повесить? Стояли холода, приходилось надевать тёплый свитер, никто цепочки бы не увидел. Это только сейчас потеплело, а так здесь такая погода стояла, всё время шли дожди. Никаких драгоценностей не продемонстрируешь, как ни старайся, вот и приходилось возить в машине, а теперь этот глупый милиционер придирается, претензии какие-то высказывает…

– Какой милиционер? – перебила Яночка.

– Да здешний. Ведь как только украли цепочку, сразу же расследование образовалось, приехал сюда милиционер из Морской Крыницы. Он в Морской Крынице работает, а та пани здесь живёт. Такой грубый милиционер, просто ужас! Сказал, у этой пани… сейчас вспомню, как он сказал, этот грубиян. Ага, сказал, у этой пани не все дома, и при чём тут милиция, если кто-то свои драгоценности сам подсовывает воришкам под нос! Представляешь! Вместо того, чтобы помочь несчастной женщине, ещё выражается. Да, он ещё хуже выразился! Сказал, лучше бы уж сразу повесила свою цепочку на телеграфный столб, уж тогда бы её все увидели. И все это рассказала та пани, которая ругалась с другой пани из-за своего мыла, та пани собственными глазами видела цепочку, так что выступала в качестве свидетеля, и собственными ушами слышала возмутительные слова милиционера. А этот грубиян наговорил нехороших слов и остался здесь, а зачем – неизвестно, ведь вор же в Крынице…

– Почему ты думаешь, что в Крынице?

– Так ведь та пани на своей машине в Крыницу поехала и там…

– А, понятно. И что дальше?

– А дальше этот нехороший милиционер приехал сюда расспрашивать честных людей, ту пани у которой украли цепочку, и ту пани, что из-за мыла ссорилась, а они ведь не крали. Вместо того чтобы искать вора в Кринице, торчит здесь, порядочных людей нервирует, следит, вынюхивает. Каждый день сюда приезжает, а цепочки нет как нет! А та пани, что купалась, сказала, так ей и надо, и тогда обе пани ещё сильнее поссорились… Окончательно запутавшись в трёх панях, Яночка решила не тратить попусту на них силы. Гораздо больше её заинтересовал представитель местных следственных властей, который регулярно приезжает сюда и торчит здесь неизвестно по какой причине. Не мешало бы узнать, по какой…

Тем временем они с Мизей добрались до забегаловки и торговых павильонов. На площадке перед ними оказалось не так уж много народу. По краю небольшой площадки, втиснувшись между асфальтом и поросшими колючей травой песчаными холмами, приткнулось несколько машин. Прямо перед девочками простирался залив, справа виднелся рыбацкий порт. Там между постройками мелькнула знакомая фигура рыжего Попрыгуна и сразу скрылась в толпе переместившихся туда курортников. Дорога образовывала у порта петлю, на ней стоял рейсовый автобус. Наверное, люди спешили на него. А может, хотели купить свежую рыбу? У причала стояли две рыбачьи лодки, из которых как раз выгружали свежий улов, третья лодка подходила к берегу. У порта было много машин и мотоциклов, вообще, царило оживление. Вот опять вынырнул из толпы рыжий Попрыгун. Он прошёл на причал и остановился там, наблюдая за выгрузкой рыбы. Ага, убегать не собирается. И Яночка не торопясь направилась в ту сторону! уже не боясь потерять его из виду. И тут опять возникла Мизя. Яночка услышала за собой знакомое поросячье хрюканье, обернулась.

Мизя, остановившись как вкопанная, показывала куда-то пальцем и визжала:

– Ой-ой! Собака!

Яночка ни за что не увидела бы несчастную таксу, спокойно трусившую по дороге за хозяйкой, если бы на неё не указали пальцем. Дело в том, что Яночка не отрывала взгляда от порта, и вот там, у будки на автобусной стоянке, увидела громадную овчарку. Естественно, она решила, что именно этой большой собаки испугалась Мизя, что в какой-то степени было даже логично. Оказывается, нет. Пока Мизя овчарки не заметила. Её преисполнила страхом маленькая такса. Ухватившись за Яночку, прячась за неё и отойдя от дороги как можно дальше, Мизя по песку обошла страшного зверя и ещё долго оглядывалась на него, испуская тревожные возгласы.

– Нет, ты-таки выведешь меня из себя! – вздохнула Яночка. – Как можно ходить по земле, если ты такая трусиха? Таким только в погребе спрятаться, запереться на тридцать запоров…

Мизя истерически вскричала:

– Ой-ой! В погребе! Там же крысы! Ой-ой-ой!

– Ну тогда я и не знаю… Господи, ведь это же такса! Ну чего ты меня дёргаешь? Таксы людей не кусают! Пошли!

Не тут-то было! Пришлось переждать, стоя в отдалении, пока страшная такса, занятая своим делом, не проследует по дороге за своей хозяйкой. Мизя боязливо выглядывала из-за спины Яночки, Яночка не спускала глаз с Попрыгуна. Вот он, по-прежнему наблюдая за рыбаками, перешёл к другой лодке. На причале толпилось много людей, из-за этого не просто было следить за объектом. Постояв у второй лодки, Попрыгун вернулся к первой и заговорил с каким-то мужчиной, причём тыкал попеременно то в рыбу в лодке, то в пустой ящик на берегу, вернее, на помосте. Яночка как-то не заметила, откуда появился этот мужчина, возможно уже раньше был на причале.