Текст книги "Особые заслуги"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Обещаем! – вздохнул пристыженный Павлик. – Даём слово!

– Обещаем! – как эхо повторила его сестра. – Но если там вдруг… я не уверена, но вдруг… произойдёт такое, на что нам можно смотреть, ведь вы не прогоните нас? Позволите посмотреть?

– Если можно будет, позволю.

На кладбище было пусто и тихо. И не так уж всё было перерыто, как дети предполагали. Четыре первые могилы Попрыгун и Прилизанный опять прикрыли надгробными плитами, причём предварительно даже засыпали ямы ими же набросанным песком. Несколько могил остались нетронутыми, злоумышленники не успели приняться за них. Остальные же были разорены и разрушены. Яночка и Павлик внимательно осмотрели все, поделились своими наблюдениями с поручиком, который чрезвычайно внимательно их выслушивал, ни на шаг не отходя от юных следопытов. Хабр бегал по кладбищу, что-то вынюхивая.

– Обрати внимание, – говорил Павлик сестре, – на этих первых все в порядок привели, удивляюсь, как не жалели времени и сил… – Яночка подсчитала:

– Значит, разрыли двенадцать. Осталось ещё пять. Хорошо, что вы успели, пан поручик.

– А вот этими двумя занимался Лысый, – говорил Павлик. – Здесь он на фото заснят…

– А из этой вылез Прилизанный! А рыжий Попрыгун – вон из той ямы драпал…

И тут Хабр прыгнул именно в эту яму, что-то разрыл в песке, что-то нашёл и выскочил из могилы.

– Глядите! – сдавленным голосом крикнул Павлик. – Чтоб мне лопнуть! Отдай, Хабр!

И тут же раздался громкий голос поручика:

– Стой! Ни с места!

– Хабр! – крикнула Яночка.

Хабр опередил всех. Положил обнаруженный предмет у ног своей хозяйки, мотнул хвостом и опять нырнул в яму. Поручик бросился туда, одновременно крикнув девочке:

– Не прикасайся! Не поднимай! И собаку удержи!

– Хабр! – отчаянным голосом крикнул Павлик. Он всё понял. – Стой, Хабр! Нельзя! Но было уже поздно. Яночка выпрямилась, в руках она держала дар Хабра. А Хабр застыл на краю могилы с новой находкой в зубах. Понял – не надо подносить её Яночке, потому осторожно положил её перед собой на песочек и нерешительно повизгивал.

Поручик подошёл к девочке. Он был смертельно бледен.

– Дай мне это. Осторожно.

Яночка ничего не понимала, но.послушно отдала поручику дар Хабра.

– Ведь это же янтарь, – сказала девочка. – Такой же, как у пана Джонатана. Только немного другого фасона…

Предмет, найденный Хабром, по форме и размеру напоминал гусиное яйцо. Чёрного цвета, шершавый, в одном месте вроде бы отбитый. И с этого отбитого края пробивалось тёмно-красное пламя. Долго молча рассматривал поручик кусок янтаря. С его лица постепенно сходила бледность. Оглянувшись на Хабра, он подошёл к нему и наклонился над тем, что Хабр растерянно положил на песок, не решаясь преподнести хозяйке. Поручик протянул руку к находке. Пёс негромко прорычал. Поручик отдёрнул руку.

– Возьми у него это! – сказал поручик Яночке.

– Дай мне, пёсик, – скомандовала взволнованная Яночка. – Ко мне! И сидеть!

И прямо из зубов собаки вынула плоский довольно крупный осколок камня. Передавая его поручику, успела бросить взгляд и невольно воскликнула:

– Ах!

– Что? – допытывался Павлик, в свою очередь пытаясь разглядеть в руках поручика находку Хабра. – Что ты там разглядела?

– Муху! – прошептала Яночка в восторге. – Но какую! Ты не поверишь – голубую! Просвечивает в серёдке, так и сверкает!

Внимательно осмотрев оба куска янтаря, поручик заглянул в разорённую могилу и тихо произнёс:

– Да, это янтарь. Ну и нюх у вашей собаки! А к могиле не приближайтесь и вообще не сходите с места. Берите, можете полюбоваться, но с места не сходить!

Дети с упоением рассматривали куски чудесного янтаря, найденного их замечательным Хабром, и даже если бы поручик их не предупредил, всё равно не сдвинулись бы с места. Особенно поражало огромное насекомое, навеки застывшее в смоле в какие-то неимовернодоисторические времена и сиявшее теперь прямо-таки потусторонним голубоватым светом.

Поручик тем временем над чем-то размышлял, затем, решив, что дети достаточно налюбовались янтарём, обратился к ним с неожиданной просьбой:

– Послушайте, о чём я вас попрошу, и хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Сможете ли вы дать вашей собаке следующую задачу: обнюхать остальные могилы? Только обнюхать, но ни к чему не прикасаться! Поняли? Чтобы пёс, не дай Бог, ничего не трогал! Сумеете?

– Ещё бы! – фыркнул Павлик, а Яночка не говоря ни слова присела на корточки рядом с Хабром.

– Хабрик, умный, хороший пёсик, ищи! Ищи ещё такое! Нет, не в этой могиле, тут ты уже нашёл, в других! Там! Ищи! Не приноси! Только ищи! А потом придёшь и скажешь! И осторожно ищи!

И потом поручик не помня себя от изумления уже не спускал глаз с удивительной собаки. А она обегала могилы одну за другой, старательно их обнюхивая, ненадолго задерживаясь над каждой. Но вот в одной из них Хабр задержался надолго. Это оказалась как раз та могила, из которой спугнули Лысого. Поручик было оживился, но пёс выпрыгнул из ямы и направился к оставшимся. Обследовав их, он опять вернулся к этой, опять с чрезвычайной тщательностью все в ней обнюхал, как бы тоже размышляя об… унюханном, обернулся на хозяйку, беспокойно покрутился на месте и наконец сел.

– Он не уверен, – перевела Яночка поручику с собачьего языка. – Что-то учуял в могиле, но не очень уверен. Если бы ему разрешили немного там порыться, он бы поточнее определил…

– Никаких «порыться»! – категорически запретил поручик. – Ну а теперь, мои дорогие, попрошу вас удалиться. Просьбу вашу я исполнил, должны быть довольны. И очень благодарен вашей собаке. Думаю, именно у неё больше всего заслуг, но уверен – она поделится с вами. А теперь сматывайтесь отсюда, завтра узнаете, что же они тут искали… Возмущению Павлика не было предела.

– Это как же понимать? И вы так оставите янтарь в могиле? Без присмотра? Ведь надо же немедленно выкопать! Извлечь!

– Ясное дело – надо, – согласился поручик. – Но этим займёмся не мы и не ваш пёс. Все отходят на безопасное расстояние, понятно? К делу приступает сапёр, понятно?!

– Вот видишь! – поспешая вслед за поручиком, шептала Яночка брату. – А что я говорила! Когда доходит до дела, сразу сваливают на неразорвавшиеся снаряды и бомбы. Обычный приём.

Павлика очень разочаровало завершение операции. Он совсем иначе себе все представлял. Точнее, он никак себе не представлял, просто думал, что всё закончится как-то торжественнее, эффектнее. А что эффектного во многочасовом ожидании вдали от кладбища? Он не мог усидеть на месте и только удивлялся тому, как остальные могут так терпеливо ждать. Слабым утешением явился факт, что они сидели рядом с поручиком и он сообщал им всю поступавшую с поля боя информацию.

– Вот и получилось, что все видел только один сапёр, – недовольно рассказывал Павлик родителям за обедом. – А остальные засели вокруг кладбища на почтительном расстоянии и пялились на кусты. Только одни кусты и видели! Правда, сапёр имел совесть и время от времени рассказывал дружкам по рации о том, что делает. Вот и не знаю, к чему эти дурацкие меры предосторожности и при чём тут сапёр. Боялись, что янтарь взорвётся, что ли?

– А в могиле в самом деле был только янтарь? – с интересом расспрашивала мама.

– Только, – отвечала дочка. – Можно сказать, янтарные прииски.

– Два янтарных прииска, – уточнил сын. – Потому что янтарь был ещё и во второй могиле. В одной побольше, в другой поменьше.

– Уж если Хабр учуял янтарь сквозь несколько метров песка, его действительно должно быть немало, – заметил отец.

– Действительно немало, а к тому же такой, какого люди в жизни не видели! – рассказывал Павлик. – Я рядом с поручиком сидел, ему сапёр по рации описывал, что нашёл, а поручик и ещё какой-то тип, что был там, только причмокивали да головами качали. И иногда присвистывали…

– Но уж очень мало сообщал этот их сапёр, – пожаловалась Яночка. – Очень долго молчал, копался, наверное, потом коротко передавал очередное сообщение и опять надолго замолкал. А один раз вместо сообщения крикнул: «Ого!»

– Это когда он нашёл несколько кусков ошлифованного янтаря, – пояснил Павлик. – Всего несколько кусков, но таких громадных, что не выдержал и закричал «ого». А потом он ещё проверил, нет ли чего в остальных могилах. А потом вызвали старосту и тот чуть ума не лишился.

– Почему же? – удивился пан Роман.

– А при виде янтаря, – важно пояснила Яночка. – Наверное, из-за этих ошлифованных кусочков. А потом они все запаковали, чтобы отправить в Гданьск на экспертизу. А старосту позвали, пока те ошлифованные ещё не были запакованы. И он увидел их и так и повалился на колени, совсем ума лишился, больше ничего не замечал и знай кричал.

– Что кричал? – заинтересовалась мама.

– Разное. То кричал «О святой Юзеф!», то «О святой Антоний!», а больше ничего не кричал и вообще не мог ответить ни на один вопрос. И оторвать его от янтаря не было никакой возможности.

– Точно, так оно и было! – подтвердил Павлик. – Пришлось все упаковать, лишь тогда с ним можно было говорить. Только тут он начал соображать. А вызвали они его для того, чтобы официально составить… как это… опись кладбища.

– Погодите, – вдруг вспомнил что-то пан Роман. – Это не у него ли имеется тот самый необыкновенный кусок трёхцветного янтаря весом в двести сорок граммов? Помните, пан Джонатан рассказывал? И говорил, что владелец совсем свихнулся на пункте янтаря.

– Ещё как свихнулся! – подхватил Павлик. – Ничего его больше не интересовало, только янтарь.

– Видели, бы вы, как он к нему кинулся! – добавила Яночка. – Сначала глазам своим не поверил, в руки брал, и разглядывал, и нюхал, чуть ли не лизал, и видно было, что готов всю оставшуюся жизнь провести вот здесь, рядом с этим сокровищем. И прямо… ну чуть не плакал. Говорил – жизнь прожил, а подобного не видел. И навеки пропал, потому как ему теперь этот янтарь станет ночами сниться.

– Я тоже хотела бы его увидеть! – взволнованно вскричала пани Кристина.

– Так уже его увезли.

– Куда?

– В Гданьск, я же сказал – на экспертизу. Там его официальная комиссия должна принять. Пани Кристина не могла успокоиться, рассказ о старосте произвёл на неё сильное впечатление.

– Ну, знаете! В таком случае расскажите о янтаре во всех подробностях.

Сын и дочка изо всех сил старались выполнить мамину просьбу. К сожалению, это оказалось не так просто. Явно не хватало слов выразить впечатления от необыкновенного зрелища, которое представляли собой кусочки чудесного янтаря. Совершенно фантастические по окраске, они блистали каким-то волшебным светом, испускали лучи и горели красками, не существующими в природе – всё это было так потрясающе, что выразить словами впечатление не представлялось никакой возможности. Так и не удалось пани Кристине воочию представить зрелище, заставившее старосту лишиться рассудка. Мама правильно поняла – такое нужно видеть собственными глазами.

– Что ж, поедем в Гданьск, может, удастся упросить показать нам это чудо, – сказала мама. – Разумеется, не сейчас, а на обратном пути, когда будем возвращаться в Варшаву.

– На обратном пути мы можем проехать через Мальборк и посетить Музей янтаря, – благородно предложил пан Роман. – Думаю, никто не откажется?

Павлик рассудительно заметил:

– А одно другому не мешает. Можем ехать и через Гданьск, и через Мальборк. Никто нам не запрещает. А поручик уже обещал похлопотать, чтобы в Гданьске нас по блату куда-то там запустили и все показали. И тот, второй, обещал. А я понял, он имеет какое-то отношение к Комиссии.

– Так они вас полюбили? – усомнился пан Роман.

– Вас тоже, – успокоила родителей Яночка. – Всю нашу семью полюбили. Всю дорогу расхваливали за то, что никто из нас не раскололся, так что о случившемся, кроме Хабровичей, никто не знал, так говорили. А это очень облегчило им задачу, потому как если бы шум поднялся…

– Да понятно, чего там! – перебил Павлик сестру. – Они приехали в то время, когда все были на пляже. И никто их не видел. А приехало целых три машины и ещё одна такая, особенная… А на них никто и внимания не обратил. А поручик признался – очень боялся, что их тут встретит целая демонстрация, все побережье, все курортники и местное население, и очень радовался, что не встретили. Ведь народ любит из всякого пустяка сенсацию устраивать, говорил.

– А никто из нас ни словечка не пикнул! – подхватила сестра. – И только теперь, когда староста разболтал, сделалась сенсация, ну да уже задним числом, так что не страшно.

– В таком случае я очень удивляюсь, почему же Мизина мама не вцепилась в нас мёртвой хваткой, ведь её хлебом не корми – дай о таких вещах поговорить, – задумчиво произнесла пани Кристина. – А её нет. И вообще, я заметила, она в последнее время вроде бы как нас избегает, не пойму почему.

– А ты очень по ней соскучилась? – удивился её супруг.

– Да нет, просто удивляюсь…

Разговор сворачивал на опасные рельсы, пришлось срочно менять тему. И Яночка громко заявила:

– Пока мы ещё не знаем, откуда в могилах взялся янтарь. Теперь понятно – преступники именно его искали, а вот откуда он там взялся… Павлик охотно поддержал сестру в её желании уйти от опасной темы:

– Мы думали – они документы ищут. Теперь-то понятно, искали янтарь, но ведь он же не лежал там сам по себе, правда?

Янтарь помог легко переключить мысли родителей с Мизиной мамы на гораздо более интересную проблему. Все стали высказывать свои предположения, некоторые из них были весьма интересными, но уж слишком фантастичными. Никаких конкретных результатов от такого обсуждения не было. Все сошлись на том, что в могилы янтарь кто-то запрятал, причём сделал это человек, а не какая-то неведомая сила. Но вот как всё происходило? Родители не меньше своих детей увлеклись всей этой необычной историей и тоже желали знать её разгадку.

– Очень надеюсь, поручик как честный и порядочный человек поделится с нами секретом, – высказала общую надежду пани Кристина. – А я не сомневаюсь, они эту тайну раскрыли.

– Просто обязан это сделать, – согласился с женой пан Роман. – В их же интересах, причём расскажут не только нам, иначе местное население примется в полном составе за раскопки и ещё неизвестно, к чему это приведёт. Один староста чего стоит! Должны же они успокоить общественность, разъяснить ей, что не залегают тут пласты янтаря, что достаточно землю копнуть – и отыщешь сокровище. Нет, я убеждён, мы получим исчерпывающую информацию.

– Да вы не волнуйтесь, если даже не получите, – опять успокоил родителей Павлик. – Даже если не разъяснит, уж мы сами все разузнаем, будьте спокойны…

* * *

– Я так вам скажу, – задумчиво произнёс пан Любанский. – Было здесь на косе немного местных, их вместе с немцами в котёл взяли. Кое-кто из них успел сбежать до того, как подошли русские, но некоторые остались со своими немцами в котле. Рыбаки это были, в лес сбежали, как военные действия начались, в землянках жили, все до одного полегли. Никто не спасся. Это я от русских солдат знаю. А больше ничего.

– Все так, – подтвердил поручик. – С той лишь разницей, что кое-кому всё-таки удалось спастись. Во всяком случае об одном знаем наверняка. Некоторые моменты нам удалось прояснить, некоторые установлены по документам, об остальном можно только догадываться. Я вам сообщу обо всём, считаю, никаких секретов не должно оставаться. Лучше поговорить обо всём начистоту, без недомолвок.

В комнате Хабровичей собралось восемь человек. И одна собака. В тесноте да не в обиде, так что никто не жаловался. Пан Джонатан, его жена Ванда и её отец по просьбе поручика явились в гости к собственным жильцам. Он решил сразу всем рассказать известное ему, отделаться за один раз, чтобы больше не повторять. И вот теперь на него со вниманием уставились семь пар глаз. Помолчав, сосредоточившись, собравшись с мыслями, поручик начал:

– Впрочем, единственный уцелевший уже умер. В прошлом году скончался. Но давайте по порядку. Начну сначала, с ещё военных времён. Сюда, в эти места, как вам известно, вместе с отступающими немцами сбежало и много гражданских. Среди них был один рыбак с двумя сыновьями. Точнее сказать, не столько рыбак, сколько… янтарщик. Человек, совсем помешавшийся на янтаре. Ну, прямо скажем, маньяк, ещё хуже пана…

И все присутствующие вслед за поручиком посмотрели на пана Джонатана, который, смутившись, даже крякнул. А поручик продолжал:

– Спасаясь от наступавшего фронта, он унёс с собой лишь одну вещь: сумку с янтарём. Отобрал самые лучшие экземпляры, которые собирал долгие годы и даже сам занимался шлифовкой. И больше заботился о сумке, чем о сыновьях. Впрочем, один из них был уже большим парнем, шестнадцать лет ему было, второму и десяти не исполнилось. Здесь этот маньяк находился с осени до самой весны, а что здесь делалось тогда – всем известно. И всё это время он занимался поисками янтаря…

– Как такое возможно? – перебил рассказчика потрясённый пан Хабрович. – Ведь здесь же шли беспрерывные ожесточённые бои, била артиллерия, самолёты бомбили, ну просто ад кромешный! Как в таких условиях можно заниматься поисками янтаря?

Поручик, печально вздохнув, заметил:

– Так ведь я же сказал – маньяк. Взрывались бомбы, рвались артиллерийские снаряды, гибли люди, а этот тип знай собирал по берегу моря янтарь, Пан Джонатан с удовлетворением ткнул жену в бок:

– Слышишь, Ванда?

Та фыркнула, как раздражённая кошка. Скосив глаза на зятя, старый Любанский лишь головой покачал.

– И не было у него конкурентов, – продолжал рассказ поручик. – До янтаря ли тут? Но маньяк он и есть маньяк. А из-за всех этих бомбёжек и обстрелов сдвинулись какие-то пласты на дне моря, к тому же в те месяцы здесь свирепствовали невиданные штормы. Наверное, произошла подвижка залежей янтаря, во всяком случае, такого выброса янтаря, как в ту пору, ещё никогда не было.

– Очень, очень возможно! – живо подхватил пан Хабрович. – Такого столпотворения море не испытывало уже многие века, во всяком случае история не упомнит. Так что вполне возможно, тому самому любителю янтаря подвернулась уникальная возможность.

– Судя по тому, что мы обнаружили в могилах, так оно и было, – подтвердил поручик, а его слова сопровождались громким и тяжким вздохом пана Джонатана. Прямо-таки душераздирающим вздохом!

А поручик продолжал:

– И, видимо, выбрасывало янтарь прямиком из вековечных залежей, море не успевало его обработать. Так что тот самый маньяк успел насобирать прорву невиданного янтаря, целых два мешка, и стал думать, как же припрятать своё сокровище. Спрятать надо было так, чтобы потом достать, разумеется, если уцелеешь в военной мясорубке. И самым лучшим местом ему показалось кладбище. Прятать надо было так, чтобы и сокровища не пострадали от времени, и люди не смогли их найти.

Все свои силы посвятил старик этой проблеме, больше его ничего не интересовало.

– А откуда вам это известно? – на сей раз не выдержала пани Кристина.

– Сейчас я как раз до этого дохожу. Решил он, значит, спрятать сокровища втайне ото всех, лишь сыновьям и сказал о них. Продумал всю операцию. Прятать сокровища решил по частям. Поднять надгробную плиту с помощью сыновей, сдвинуть её, закопать часть сокровищ и, вернув плиту на место, привести могилу в порядок, чтобы никто не заметил. А потом приниматься за следующую. И так поступать до тех пор, пока весь янтарь не будет спрятан. То есть работать понемногу, недолго, чтобы не привлекать к себе внимания. А это было очень непросто, я уже сказал вам, во время военных действий люди скрывались в лесу, выкопали землянки, понаделали шалаши, здесь и жили. А главное, лес кишел немецкими солдатами.

Свой план янтарщик мог осуществить только частично. Работали они таким образом, что на кладбище действовали отец со старшим сыном, а младший сидел в их землянке и стерёг остальное. Старик со старшим сыном выкопали яму, потом парень прибежал в землянку за следующей порцией, сказал брату, что захваченную с собой они благополучно спрятали, а сейчас сдвинули плиту и подготовили следующий тайник вот для этой сумки янтаря, а потом он прибежит и за третьей сумкой, когда эту закопают и подготовят яму для третьей. Вот младший брат сидел и ждал, и ждал… Долго ждал, наконец приполз старший за следующей торбой с янтарём и сообщил: всё идёт по плану, теперь вот это спрячут, а потом он опять вернётся. И младший ждал. Поручик, как и положено, замолчал на самом интересном месте. Слушатели тоже ждали затаив дыхание.

– Они всё-таки вернулись за следующей порцией, – сказал поручик после продолжительного молчания, – Но не дошли до своей землянки. Оба погибли на глазах мальчика, снаряд разорвался слишком близко. Мальчика спасла землянка, а вернее вырытый солдатами окоп, прикрытый сучьями и землёй. И не успели они сказать ему, где именно спрятали клад, так что в памяти осталась довольно смутная информация о тайнике в могиле, а в какой – неизвестно. Известно только, что в такой, на которой лежала надгробная плита, потому как приходилось её приподнимать и сдвигать. А мальчик как раз был одним из тех немногих, которые уцелели во время военных действий.

– Так он был одним из тех, которые орудовали теперь на кладбище? – спросил пан Хабрович.

– Нет, – ответил поручик. – Я же сказал – он скончался в прошлом году. И никому не выдал своей тайны. Лишь в прошлом году…

И опять поручик замолчал, и опять все затаили дыхание.

– Так вот, только в прошлом году… Впрочем, до сих пор нет у нас полной ясности, дело чрезвычайно запутано. Причём нас этот ваш Лысый специально запутывал. И только когда узнал, что мы-таки нашли янтарь, перестал нести чепуху и сказал то, что похоже на правду. Оказывается, он был знаком с тем младшим сыном, долгие годы они даже дружили и тот не раз упоминал о тайне военных лет. Лысый не воспринимал намёков всерьёз,.потому что все считали этого младшего сына немного чокнутым. А тот упорно возвращался к спрятанному в военные годы кладу и даже намекал о возможности совместных поисков. Тогда Лысый во время отпуска съездил в эти места, пообщался с местными рыбаками, понял, что россказни об янтаре могут оказаться и правдой. И ещё понял – янтарь очень прибыльное дело. Он даже скупил несколько подходящих кусков от рыбаков и по возвращении в ФРГ похвастался своему приятелю, тому самому младшему сыну. Тот был потрясён. Принялся расспрашивать подробности, где друг был, в каких именно местах, что видел. И наконец раскололся, рассказал о запрятанных в могилах кладах. Договорились – приедут сюда вместе, вместе раскопают и извлекут сокровища, а потом поделят по справедливости. Как вам уже известно, из планов ничего не вышло, младший сын скончался…

Тут за всё время рассказа поручика его перебил Павлик.

– Скончался собственной смертью? – подозрительно поинтересовался он.

– Самой что ни на есть собственной, – заверил его поручик. – Никто не помог ему покинуть сей бренный мир. Доконала собственная печень. Так что этим летом Лысый приехал сюда без него, а зато с американским поляком. И они попытались самостоятельно разыскать спрятанные сокровища. Думали – заявятся на кладбище, внимательно его осмотрят и на глаз определят, какая из могил была бы наиболее подходящим местом для сокрытия кладов. Определили, разрыли, но кладов не нашли. Вот и решили разрывать все подряд, авось наткнутся на сокровища. Всю операцию решили провернуть за одну ночь, а в случае чего вину свалить на художника, потому и придумали хитрую штуку со второй машиной.

– Погодите, – вмешался пан Джонатан. – Ведь уже несколько лет назад на кладбище кто-то шуровал, ещё до этих бандюг…

– Точно, было дело, – подтвердил его тесть.

– Это не они, – пояснил поручик милиции. – Тогда орудовали обычные кладбищенские гиены, разрывали могилы в поисках драгоценностей, мы задержали парочку преступников.

– А эти не подумали, что те гиены уже вытащили сокровища? И им нечего тут делать? – упорствовал пан Джонатан.

– Нет, не подумали. Те вытаскивали гробы, перетряхивали кости покойников в поисках драгоценных металлов. Короче, искали не там, где нужно. Эти знали – старик с сыном прятали мешочки с янтарём неглубоко, сразу под надгробной плитой. И плита тоже служила указателем. Не трогали тех могил, на которых надгробных плит не было. И ещё подумали: раз те копали глубже, значит, на поверхности клада не нашли. Впрочем, они всё равно решили бы рискнуть. В предвидении такого богатства стоило и потрудиться немного.

– Как оказалось, не очень стоило, – критически заметил пан Хабрович.

– Они думали, что стоило, – поправился поручик. – Да и сами подумайте: разве не имело смысла даже всю ночь вкалывать, если была вполне реальная надежда докопаться до таких сказочных сокровищ? Ведь не могли же они даже предположить, что ваши дети выследили их, и именно в эту ночь сидят в засаде на кладбище.

– Вообще-то мы сели в засаду из-за кабанов, – возразила Яночка.

– Ну, допустим, из-за кабанов. И выследили злоумышленников тоже не вы. И о двух машинах не имели понятия…

– А почему они говорили о том, что обязательно следует… как это? Короткими вылазками. Ну, лишь на короткое время встречаться. Тоже мне, на короткое, на целую ночь работы!

Подумав, поручик пояснил, в чём дело.

– А, вот ты о чём! Короткое время не относилось к кладбищенским работам. Просто преступники опасались, как бы люди не обратили внимание на них, и поэтому решили встречаться изредка и лишь на короткое время. Чтобы не бросаться в глаза. А о работах на кладбище в данную ночь и в самом деле собирались известить того… ну, как вы его назвали? Ага, Прилизанного.

Павлик смертельно обиделся на злоумышленников.

– Это же надо так вводить в заблуждение людей! Гиена несчастная…

– Теперь полагаю, что и ваша потеря отыщется, – заговорил поручик. – Пан Джонатан, я о вас говорю!

Ответа не последовало. Пани Ванда дёрнула мужа за рукав.

– Ты что? К тебе милиция обращается! Очнись! Джонатан!

Страдальчески нахмурив брови, пан Джонатан уставился невидящим взглядом куда-то перед собой.

– И меня там не было! – глухо шептал он. – Подумать только, меня там не было! И я не видел этого!

И неожиданно обрушился на пана Любанского:

– А все из-за вас, папочка! Министр, видите ли! Порядок наводить им приспичило! Я, как дурак, вкалывал, наводил идиотский порядок, а смог бы тоже покараулить! И не увидел! А все из-за вас папочка!

Взоры присутствующих недоуменно обратились на старика Любанского, который смущённо принялся закуривать, неловко оправдываясь:

– Ну, чего там! Ещё неизвестно, увидел бы чего или нет, а порядок наведён!

– Порядок! Да нас… наплевать мне на ваш порядок! Такого зрелища лишиться! И все из-за вас!

– Не из-за меня, а из-за министра, – упорствовал старик.

– Так ведь министр не приехал, – приняла сторону мужа его дочка. – А говоря по правде, так порядок потребовался тебе, папа, а не министру.

В спор вмешался поручик:

– Минутку, не понял. При чём тут министр?

Поскольку муж и отец упорно молчали, давать пояснения пришлось пани Ванде:

– Ну так ведь говорили, что должен приехать министр. Ещё раньше. Когда тут у вас суета началась, нагнали пограничников и милицию, все и решили – не иначе, как из-за приезда министра. И наши все дела бросили, взялись наводить порядок на пляже, закапывать протухшую рыбу, что тут на пляже гнила. Полдня провозились…

– А, так вот почему нам никто не мешал! – дошло до поручика. – А я ещё голову ломал – куда весь народ подевался? Отдыхающие на пляже, понятно, а вот местных тоже не было видно, ни живой души. В кои-то веки такая польза от министра…

Пан Джонатан мог думать только о своём янтаре.

– А сколько янтаря пропало из-за проклятой войны! – бубнил он в своём углу. – Подумать страшно! Навсегда пропало! Навеки! Как вспомню – плакать хочется…

– Не плачьте, – успокоил его поручик. – Ваш янтарь к вам вернётся. Отобрали мы его у художника. То есть, если быть точным, не у художника, а уже у рыжего… как его?

– Попрыгуна! – подсказала Яночка.

– Вот именно, у Попрыгуна. Сможете его опознать?

– Что? – вскинулся рыбак. – Как вы сказали?

– Нашёлся ваш кусок янтаря. Трёхцветный, прекрасно отшлифованный.

Сразу же позабыв о войне, пан Джонатан сорвался с места.

– Что? Вы не шутите? Ясное дело – опознаю! С закрытыми глазами! Жена, будет у тебя кулон!

– Если бы ещё у меня был нормальный муж! – вздохнула пани Ванда.

А поручик уже обратился к семейству Хабровичей:

– Чтобы не забыть, мне поручено передать вам приглашение посетить музей в Мальборке. Хранитель музея чуть не спятил от счастья, со слезами на глазах знай повторял, что таких экспонатов во всём мире нет. Они собираются организовать специальную выставку.

Ответив ещё не на одну сотню вопросов, поручик наконец принялся прощаться. Все спустились вниз, Хабровичи вышли проводить представителя власти к его мотоциклу. Дети отстали, о чём-то расспрашивая старика Любанского. Пан Роман вздохнул:

– Похоже, придётся нам с женой раскошелиться на фотоаппарат для них. Я ведь понимаю – предмет первой необходимости, вон как доходчиво объяснили.

– О фотоаппарате не беспокойтесь, – вскинулся поручик. – Я не хотел говорить при них, пусть это будет сюрпризом. Аппарат вашим детям собирается преподнести мальборкский музей. Только очень прошу вас, уж вы присмотрите за этими… шустриками, чтобы они, не дай Бог, не принялись с помощью фотоаппарата добывать себе новые заслуги.

– Неужели вы думаете, что это опять нам угрожает? – встревожилась пани Кристина. – Ведь вроде бы здесь уже все преступления раскрыты…

* * *

Павлик и Яночка возвращались домой радостные, оживлённые, не предчувствуя ничего дурного. Они только что проводили в море на рыбную ловлю пана Джонатана и долго смотрели ему вслед.

За последнее время они привязались к рыбаку. Во-первых, рады были, что он оправдал их доверие и оказался порядочным человеком, а во-вторых, не меньше их был увлечён янтарём.

И очень приятно было, пусть и, в сотый раз, слышать, что именно они отыскали сокровища, по своему значению намного превосходящие все тайные документы мира и что их заслуга не имеет себе равных.

Когда дети с шумом и топотом взбежали по лестнице, увидели, что дверь их комнаты приоткрыта. Оттуда выглянул отец.

– Ага, вот и вы. Будьте любезны, зайдите, пожалуйста, – сказал пан Роман. И в голосе его чувствовалась такая просто ледяная вежливость, что с детей мигом слетела весёлая беззаботность. Недоуменно переглянувшись, они с опаской перешагнули порог. В комнате сидели Мизя и её мать.

Увидев их, Яночка и Павлик сразу поняли – плохо дело. Не знали ещё, почему именно, но ведь известно – от этих жди только пакостей, другого не видели. К тому же родители были суровы, мама осуждающе смотрела на них, а Мизя с матерью так и пышали огнём от возбуждения.