Текст книги "Дом с привидением"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Яночка наконец сформулировала своё мнение по главному вопросу.

– Думаю, ты прав, – сказала она. – Наверняка, там что-то происходит. Подождём немного, начнут ремонт на чердаке, и мы все узнаем.

– Не смеши меня! На чердаке начнут ремонт! – возразил брат. – Сама ведь слышала, как за ужином говорили – столько проблем! Решили ничего не трогать до того, пока старая грымза с сыночком не выедут. Тогда предки приступят к ремонту. Из грымзиной кухни мама хочет сделать ванную, потому что теперешняя мала. А отец сказал – перестраивать, так уж все сразу, а не частями. Тогда и до чердака доберутся, не раньше. Яночка пожала плечами.

– А грымза с сыночком не двинутся с места, пока мы не доберёмся до чердака, – уверенно заявила она. – Теперь ещё какой-то посторонний бандит появился… Он на чердак лез или с чердака спускался?

– Не знаю, – ответил Павлик. – Я там все окна осмотрел. Если лез на чердак с крыши гаража, тогда мог добраться только до окна, на котором решётка. Зачем ему это окно? Оно ведь от закрытой части чердака. Нет, сквозь окно не пролезешь. Прекратив процесс мытья посуды, брат с сестрой принялись обсуждать животрепещущую проблему.

– Никого из наших это не волнует, – сказала она. – Какими-то глупостями занимаются, а такая важная проблема их не тревожит!

– Какая? – не понял Павлик. – Что мы должны сделать?

– Выкурить грымзу. Неужели будем ждать, пока она сама не созреет? Надо узнать, чего она не любит, и действовать.

Павлику очень понравился такой проект, он сразу преисполнился желанием действовать немедленно.

– Вот только действительно знать бы, чего она боится. Мышей? А, может, змей?

– Пока мы можем только гадать, – заметила рассудительная сестра. – Надо узнать. Возможно хватит и тараканов. На днях я видела в продовольственном магазине два отличных экземпляра! Пока же принеси те ключи и отмычки, что обещал, в первую очередь нам следует побывать на чердаке.

– Спятить можно, сколько работы! – вздохнул Павлик. – И Хабр, и ключи, и какие-то бандиты, а ко всему этому ещё и школа. Школа мне больше всего мешает.

– Не вздумай только прогуливать! – вскрикнула Яночка, стремительно поворачиваясь к брату, отчего на пол выплеснулась пена с её рук. – Тогда все наше хорошее поведение пойдёт насмарку. Зря, что ли, старались столько времени? Успеешь напрогуливаться потом, когда собака уже будет у нас.

– Не шуми, я и сам все понимаю, – успокоил сестру Павлик. – Я так думаю: злоумышленник добрался до зарешеченного окна, не смог в него пролезть, плюнул, ну и скатился вниз.

– Или… или все-таки пролез!

– Как?

– Распилил решётку на окне. Я читала, преступники всегда распиливают решётки на окнах. Павлик замер с полувытертым блюдом в руках. Интересная мысль! Действительно, дело может обернуться и таким образом. Глаза мальчика блеснули, неожиданный поворот развития событий ему явно понравился.

– Знаешь, вполне возможно! Что же там происходит? Старая ведьма с сыночком пытаются пробиться на чердак через стену, этот неизвестный бандюга знает об их намерениях и тоже пытается проникнуть на чердак, чтобы успеть до них… Может так быть?

– Очень может быть, но нам самим надо все проверить. Однако самое главное сейчас – довести до конца дело с пёсиком. Потом займёмся остальным. – Яночка вылила мыльную воду из таза в раковину, и пена поднялась высокой шапкой, пришлось её постепенно пропихивать в отверстие стока. – Надо же, как трудно быть примерной… Ничего, ещё недельку выдержим!

4

Пан Хабрович пребывал в отвратительном настроении. Отчаяние все больше охватывало его. Столько проблем с домом, что руки опускаются! Вот и теперь, в отчаянии схватившись за голову, он стонал:

– Как я мог добровольно пойти на весь этот кошмар! Какого черта согласился принять проклятое наследство! Спятил, не иначе!

– Теперь уже поздно отказываться, все равно ничего не изменишь, – успокаивала его жена. – Не переживай так, постепенно все наладится. А сейчас нам с тобой надо решать вопрос не о наследстве, а о собаке. Я в принципе не против, дети ведут себя замечательно, видишь, как стараются, прямо их не узнать. Они заслужили награду. Ты ведь тоже не против собаки? Вот только не знаю, согласится ли твоя мама, ведь у неё кошка…

– Бабушка уже согласилась! – поспешила сообщить Яночка. – Она сказала, что тоже не против. Пан Роман перестал стонать и с удивлением взглянул на дочку.

– Не взирая на кошку? – недоверчиво переспросил он.

– Да, не взирая, – подтвердила Яночка. – Я сказала бабушке, что вы с папой решили взять собаку, чтобы стерегла дом, и бабушка сразу же согласилась. «Очень правильное решение», – сказала она.

– Что? ! Мы с папой решили? – вскрикнула пани Кристина. – Бабушка, небось, вообразила, что мы берём собаку, которая будет сидеть во дворе на цепи в будке!

– Не знаю, что вообразила бабушка, но согласилась, не взирая на кошку, – с самым невинным видом повторила Яночка.

Павлик понял, что надо помогать сестре.

– Если хотите, я схожу к бабушке и спрошу, правильно ли мы её поняли, – сказал он, подходя к двери. – Скажу, вы считаете – у неё склероз, она не понимает, что ей говорят, поэтому надо спросить её ещё раз. Ничего страшного.

– Куда? – рявкнул отец, совершенно позабыв о проблемах с ремонтом дома. – Назад! Оставьте бабушку в покое! Забирайте собаку и перестаньте мне морочить голову. И без того заморочена! И он опять в отчаянии вцепился обеими руками в растрёпанные волосы.

– Езус-Мария! Сантехник сказал – если я не найду муфточек нужного сечения, придётся менять в доме и канализацию, и всю водопроводную систему! Все трубы, краны, все оборудование у нас ещё довоенное, нестандартное, все трубы другого сечения, а вы тут со своей собакой! Тогда и полы придётся менять, и стены долбить, спятить можно!

– Не все, не все! – опять успокоительно заметила пани Кристина. – Только самые старые. А собака с ними никак не связана.

– Помнишь, тот тип тебе сказал, что все сделает молниеносно, – вмешался Павлик. – Ну тот, с которым ты советовался с самого начала.

– Какой тип? – вскинулся несчастный пан Роман. – Тот грабитель? Тот разбойник с большой дороги? Да вы знаете, сколько он запросил? Даже если бы нам досталось наследство Ротшильдов, и то не хватило бы! Я не миллионер, с таким и говорить нечего!

– Вот и хорошо, вот и хорошо! – подхватила пани Кристина. – Ты и не будешь больше с ним говорить, зачем же волноваться? Договоришься с нормальным, порядочным сантехником, который не запрашивает миллионы.

– А муфточки? – взревел несчастный пан Роман. – Без них ничего не сделаешь. Как ты не понимаешь, мы сейчас оказались в замкнутом круге! Анджей не может освободить свою однокомнатную квартиру до тех пор, пока не переедет сюда, переехать не может, пока мы не отремонтируем их кухню и ванную, ведь с утра все в одной ванной не поместимся! Ремонт же нельзя начинать до того, пока не съедут прежние жильцы, ведь надо менять все оборудование, а им некуда съезжать! Нет, мне один выход – убить кого-нибудь, посадят меня в тюрьму, там и отдохну'. Никто не будет терзать меня с ремонтом!

– Хорошо, хорошо, иди в тюрьму, раз тебе так хочется, но сначала поехали с нами за собакой, – торопил Павлик. А Яночка, внимательно выслушав причитания отца, внесла предложение:

– Надо уговорить тётю Монику, чтобы официально вышла замуж за пана Анджея. Как миленький переедет, даже без ремонта!

Пани Кристина с восторгом восприняла идею:

– Прекрасная мысль! Действительно надо будет уговорить её.

Павлик энергично поддержал сестру:

– Уговорим, чего там! Подговорим Рафала, он пригрозит, что перестанет учиться…

– … и попадёт в нехорошую компанию, – подхватила Яночка.

– Вот и прекрасно, попадёт в нехорошую компанию, а теперь поехали за собакой! Пан Хабрович пригладил взъерошенные волосы и нерешительно заметил:

– Вроде и в самом деле есть выход из замкнутого круга. Ладно, отправляйтесь за собакой.

– Да не нам надо ехать, а тебе! – крикнул Павлик. – То есть ты должен ехать с нами, нам собаку из приюта без тебя не отдадут.

– Что?! – снова рассвирепел пан Роман. – Снова я?

– А ты как думал? – поддержала мама своих детей. – Ведь детям без взрослых нельзя.

– Но у меня куча дел! – отчаянно отбивался пан Хабрович. – Слишком многого вы от меня требуете…

Сын не дал ему докончить:

– Там работают только до четырех. Уйди с работы пораньше, и мы после школы поедем с тобой. Ведь ты уже согласился, чего же опять крутишь-вертишь? Разве можно маленьких обманывать?

– Если папа откажется с нами ехать, нам остаётся только выкрасть пса из приюта, – бросила, ни к кому не обращаясь, Яночка. – Ну и к чему это приведёт? Вам же придётся потом таскаться по комиссиям для трудных подростков… Тут вмешалась мама. Велела детям замолчать, и успокаивающе заметила:

– Только без всяких таких штучек, Папа поедет с вами, завтра после трех, я постараюсь его уговорить. А сейчас идите к себе. И она тихонько подтолкнула своих отпрысков к двери.

За дверью Яночка с торжеством заметила:

– А что я тебе говорила? Если человек женится, ему уже ничего не остаётся, как слушать свою жену. Вот и Анджей, если женится на тёте Монике, сразу переедет.

Помолчав, Павлик серьёзно заявил:

– Тогда уж я ни за что не женюсь. Ни за какие сокровища!

Какими аргументами оперировала пани Кристина – неизвестно, но на следующий день уже в полчетвёртого пан Роман покончил со всеми формальностями, необходимыми для того, чтобы взять собаку из приюта. Странно, но у него было прекрасное настроение, словно, отложив на время заботы о проклятом ремонте, он вновь обрёл свой прежний характер – спокойный и доброжелательный. Папа даже успокаивал своих детей, не находящих места от волнения и вконец истомившихся от ожидания. Они твёрдо решили не подходить к боксу, в котором находился Хабр, пока все формальности не будут улажены.

И вот наступила долгожданная минута. Поначалу Хабр не поверил своему счастью. Он уже привык к посещению детей и с грустной отрешённостью примирился с тем, что визит их непродолжителен, а потом они уходят и оставляют его одного. Теперь же его вывели из бокса и надели на него новый ошейник – верный признак того, что положение радикально изменилось. Собака перестала быть беспризорной, она обрела хозяина, вернее, хозяйку, теперь у неё есть и дом, и владелец. Ошейник на Хабра Яночка надела собственноручно, не позволяя никому, даже Павлику, к нему прикоснуться, ибо у собаки должен быть один хозяин. И в этот торжественный момент оба они – и Яночка, и Хабр – просто сияли от счастья. Наконец все четверо покинули здание приюта и остановились, ослеплённые ласковым осенним солнцем. Здесь, на окраине города, вернее, за городом, расстилались пустые поля, и папа решил испытать понятливость нового члена семьи.

– Спусти собаку с поводка, – сказал он дочери. – Брось вот эту палочку и крикни ему – «апорт»! Спущенный с поводка Хабр радостно пробежал вперёд, остановился и вопросительно посмотрел на Яночку, явно ожидая приказа.

– Апорт! – изо всех сил крикнула Яночка, бросив палку как можно дальше.

Как стрела, выпущенная из лука, устремился пёс вперёд и уже через несколько секунд, безгранично-счастливый, положил палку к ногам своей хозяйки. Не менее счастливая Яночка повторила операцию, и собака, которой явно доставляло наслаждение выполнять приказы, послушно принесла палку.

– Будет толк из собачки, – похвалил пан Хабрович, стараясь слишком уж явно не показывать радость, переполнявшую и его. Он помолодел, повеселел и не меньше своих детей восторгался умом и понятливостью Хабра. Нет, надо же сохранять солидность. И папа строгим голосом поинтересовался:

– Я слышал, вы назвали пёсика моей фамилией. Не мешало бы предварительно спросить меня о согласии!

– Так ведь это и наша фамилия! – обиделся Павлик.

– Но я раньше твоего был Хабровичем. Ты фамилию получил от меня.

– Ну и что? Ты тоже не сам её придумал, а получил от дедушки. Дедушка же небось тебя не попрекает… А вообще что это только она бросает? Мне тоже хочется. Подумаешь, разбросалась! Ну убедилась, приносить палку он умеет. Не мешало бы проверить, как у Хабра с нюхом обстоит дело. Но сначала дай мне бросить!

– Пожалуйста, бросай, – великодушно согласилась Яночка.

Павлик бросил палку, и пёс устремился за ней, но принёс её Яночке. Когда же пан Хабрович нагнулся, чтобы взять палку и тоже бросить, собака схватила её в зубы и вежливо, но решительно отказалась отдать. Взять палку имела право лишь хозяйка Хабра!

– Нехорошо получается! – встревожился пан Роман, который давно позабыл о необходимости соблюдать солидность и не меньше детей увлечённо занимался собакой. – Нам следует с самого начала решить, будет ли собака слушать только Яночку, или всех нас. С первого же дня надо приучить, а то потом он привыкнет, а привычки у собак очень трудно исправлять. Вы как думаете?

– Я думаю, что меня он тоже должен слушать! – ответил Павлик.

Яночка не знала, на что решиться. В глубине души ей хотелось, чтобы собака принадлежала только ей и слушалась только её, но девочка понимала, что для собаки это будет не наилучший выход. Вот, например, она уйдёт в школу, а Хабр останется один-одинёшенек, будет чувствовать себя позабытым-позаброшенным. Наверное, самым правильным будет поступить следующим образом: пусть Хабр всех членов семьи слушается немножко, её во всем. Главное – она его хозяйка, её он должен слушаться во всем. Вот только как этого добиться? И Яночка поделилась своими сомнениями с отцом и братом.

– Можно добиться такого, – успокоил её отец – Некоторые собаки, самые умные, легко усваивают разницу между хозяином и членами его семьи. Но обучить его этому должна ты. Давайте сразу и начнём. Павлик, дай что-нибудь из своей одежды, Павлик недоуменно взглянул на отца. В этот тёплый день ранней осени одежда его была более чем скромной: джинсы и футболка. Что он может дать? Окинув взглядом сына, отец заколебался, а Павлик уже принялся стаскивать с себя футболку.

– Дурак! – рассердилась Яночка. – Такую тяжесть пёсику таскать, он же устанет!

– Не только пёс устанет, но и твой брат простудится, – поддержал дочку папа. – Павел, сними носок.

Хабр послушно и даже с энтузиазмом обнюхал подсунутый ему под нос Павликов носок, а потом столь же рьяно принялся обнюхивать его же ботинок.

– Оставь ботинок в покое, – строго сказала Яночка. – И посиди минутку спокойно, работа ещё не началась.

Папа сказал:

– Подержи собаку. А ты, Павел, быстренько спрячь свой носок вон в тех кустах. Павлик помчался к кустам. Хабр внимательно смотрел ему вслед. Вот запыхавшийся Павлик прибежал обратно и с удовлетворением заявил:

– Я так спрятал носок, что ни одному человеку его не найти!

Пан Хабрович с тревогой подумал о том, какие слова придётся ему выслушать от жены, если носки в самом деле не найдётся. С надеждой глянув на собаку, он вполголоса сказал дочери:

– А теперь отпусти собаку и вели ей искать.

– Ищи! – крикнула Хабру жутко взволнованная Яночка. – Ищи носок. И принеси его мне! Дважды Хабру не надо было повторять. Как рыжая молния пересёк он поле и скрылся в кустах. Глядя ему вслед, пан Хабрович думал о том, что по дороге домой надо будет заехать в магазин и купить сыну другие носки, авось жена не сразу заметит замену. Его тревога оказалась напрасной. Через несколько секунд из кустов показался Хабр. В зубах он держал носок Павлика. Папа поспешил бросить дочери, пока собака мчалась к ним обратно:

– Вели ему отдать носок Павлику и похвали пёсика.

– Отдай носок Павлику! – крикнула Хабру Яночка. – Вот он Павлик! Павлик! Отдай ему носок! Пёс засомневался. Положив носок на землю, он сел рядом и вопросительно смотрел на свою хозяйку. Та была неумолима.

– Нет! – крикнула Яночка. И немного тише, но твёрдо добавила:

– Отдай Павлику. Вот ему. Быстро! И девочка жестом указала на брата. Хабр повернул голову в сторону Павлика, немного подумал, поднял с земли носок зубами и подбежал с ним к Павлику. Подбежав к нему, он снова тщательно обнюхал его ботинки, обернулся к Яночке, но услышал тот же приказ и неохотно отдал носок Павлику.

– Фантастический пёс! – восхитился пан Роман.

Напоминать Яночке о том, что собаку следует похвалить, не требовалось. Хабр был просто осыпан похвалами и даже поцелован в нос. Собака с явной радостью принимала похвалу, довольная, счастливая, готовая выполнять новые приказы. Пан Хабрович решительным жестом сорвал с шеи галстук…

Стемнело. Пани Кристина не находила себе места от волнения. Давно было пора вернуться мужу с детьми и собакой, а их все не было. Не случилось ли чего? Приехали наконец! Все четверо были радостно оживлены. Ещё с порога муж и дети наперебой принялись делиться своими впечатлениями. Естественно, довольно бессвязные восклицания и восторги относились к Хабру. Такой умный! Все понимает! Как слушается! На лету схватывает все приказы! А какой красавец, правда? Наконец папе удалось пробиться сквозь общий галдёж. Весь сияя от радости, пан Роман сказал жене:

– Мы очень умно поступили, решив взять эту собаку. Назвали Хабром. Знала бы ты, какой он умный, что-то потрясающее! И за две недели, проведённые в приюте, ни капельки не одичал. Понимает абсолютно все команды и охотно их выполняет, сам просит, заставлять не надо. Слушается в основном Яночку, она будет его хозяйкой. Тебе придётся очень постараться, чтобы заслужить его благосклонность.

– Думаю, это будет не так уж трудно, – заметила пани Кристина. – У меня припасено несколько аппетитных косточек и две котлетки.

– Мамуля, Хабр – потрясающий пёс! – кричал Павлик. – Найдёт все, что ни спрятано. Уж на что папа старался, прятал свой галстук, специально, чтобы ввести в заблуждение Хабра, носился по полю туда-сюда, а тот моментально нашёл и принёс в зубах. И отдал отцу, потому что Яночка велела. А мои носки мне возвратил! И все носовые платки, которые мы запрятали, сразу же находил! И в зубах приносил! И машину тоже!

– Сынок, у тебя жар? – встревожилась мама. – Машину принёс в зубах?

– Нет, не принёс, но нашёл! Папа знаешь как здорово придумал! Сел в машину, уехал в лесок, там неподалёку спрятал машину, облил её колёса твоим одеколоном, который ты держишь в машине, нам принёс флакончик, так Хабр по запаху одеколона как пошёл, как пошёл! Видела бы ты, ни разуне свернул, прямёхонько к машине вывел нас.

– Чем-чем облил колёса? – перебила мама.

Папа сделал попытку перевести разговор:

– Не мешало бы вымыть собаку, – сказал он. – И оборудовать ему свой угол. Павлик, поищи кусок какого-нибудь старого одеяла, быстренько…

– Место для собаки я уже приготовила, – сухо сказала мама. – Выкупаем её после того, как накормим. Пока же пусть ознакомится с домом. А одеколон, будь любезен, не забудь мне купить новый. Хабр добросовестно обнюхал весь дом, обежал все утолки. Он обнюхал обе комнаты внизу, кухню и ванную, затем, вопросительно оглядываясь, нерешительно двинулся по лестнице вверх. Поскольку его не остановили, он изучил и верхний этаж. Там тоже обнюхал старательно все комнаты, бабушку с дедушкой, а на бабушкину кошку сделал стойку, как на куропатку, по ошибке приняв её за дичь, но быстро понял, что она – животное домашнее, и оставил её в покое, ибо домашние животные охотничью собаку не интересовали. Ознакомившись затем с тётей Моникой и её сыном Рафалом, пёс направился ещё выше, на чердак. Яночка с Павликом пошли и туда вслед за собакой. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Яночка ворчала:

– И стоило так стараться целых две недели! Ведь это такая собака, что они взяли бы её и без всяких наших особых заслуг. Взяли бы, будь мы даже круглыми двоечниками!

Павлик целиком и полностью согласился с сестрой и не упустил случая её упрекнуть:

– А все ты! «Заслуги, заслуги»! Уж таким я стал примерным, самому противно! Знаешь, какой клёвый прогул из-за тебя пропустил! А мы сразу поняли, что пёс – потрясающий!

– Мы-то поняли, а вот они могли и не разобраться, так что стоило немного помучиться. Да ладно, чего теперь вспоминать об этом.

Потрясающая собака, оглядываясь то и дело на хозяйку, обежала предбанник чердака, обнюхав все углы и постоянно чихая от пыли, и добралась до железной двери. Там она вдруг застыла, прижав нос к узкой щели над полом, и вдруг первый раз подала голос. Дети явственно услышали глухое угрожающее рычанье. От этого зловещего звука мороз у них пробежал по спине. Они тоже замерли, не в силах произнести ни слова.

Первым пришёл в себя Павлик.

– Надо же! – прошептал он. – Там и в самом деле что-то есть!

Яночка с трудом пошевелилась и ответила хриплым от волнения голосом:

– Конечно есть! Теперь мы это знаем наверняка. Хабр, к ноге!

Оглянувшись на хозяйку, собака отошла на шаг от двери и застыла в своей характерной стойке: вытянутая как струна, подняв переднюю лапу и уткнувшись носом в железную дверь. Застыла как статуя, не издавая ни звука.

– Отец объяснил нам, что так охотничьи собаки делают стойку на куропатку, – прошептал Павлик, недоуменно поглядывая то на Хабра, то на железную дверь. – Выходит, там куропатка?

– Хабр, дорогой пёсик, – прошептала Яночка на ухо собаке, – ты чего? Откуда на нашем чердаке взяться куропатке?

– А может, он делает стойку на голубей? – предположил Павлик. – Или на мышей?

– Пошли отсюда! – решила девочка. – Не надо, чтобы узнали, что наша собака что-то учуяла на чердаке. Хабр, пошли! Хороший пёсик, умный пёсик, к ноге! Пошли! Вниз!

Неохотно, то и дело оглядываясь, собака отошла от железной двери и спустилась с чердака. Внизу она вдруг забеспокоилась, подбежала к входной двери и заскулила тихонько. Яночка распахнула дверь, Павлик включил лампочку на крыльце, и все трое сбежали в тёмный садик.

Оглядываясь, чтобы убедиться, что Яночка следует за ним, Хабр обежал вокруг дома и подбежал к гаражу. Там было совсем темно, лишь кое-где пробивался свет из окон. Поднявшись по развалинам гаража на его крышу, собака тщательно обнюхала примыкающую к нему террасу с обрушившейся крышей, образовавшей поросшую мхом наклонную плоскость, и дети опять услышали уже знакомое глухое, зловещее рычанье… Их охватила тревога. Тёмный сад, тишина и только это угрожающее рычанье.

– Все ясно, – прошептала Яночка. – Ты был прав. Смотри, Хабр совершенно однозначно дал нам понять, что то самое, что было и на чердаке, залезло через гараж. Золото, а не собака!

– Значит, где-то здесь должна быть дыра, через которую оно забралось на чердак, – деловито заметил мальчик. – А не мог он на чердаке учуять повешенного?

– На чердаке мог, а тут нет! – возразила Яночка. – Не мог же мертвец взбираться на террасу.

– Вот и я говорю – не верю ни в каких повешенных, – подхватил Павлик. – Знаешь, мне пришло в голову…

– Потом! – ответила сестра. – Пошли отсюда, потом все обсудим. Хабр нам сказал такое, такое… А сейчас пошли, как-то не по себе тут, в темноте.

И она позвала собаку:

– Хабр, пошли! Домой! К ноге!

– Трусиха! Чего испугалась?

– Да ничего я не боюсь, только немного страшно. И вообще лучше осмотреть здесь все днём, а не в темноте. Мало ли что…

– Ты права, ничего не видно. Ладно, пошли домой, нас уже небось ищут, пора ужинать. Хабр с неохотой слез с полуразвалившегося гаража, обежал его с другой стороны, чего-то там понюхал и послушно побежал за детьми. А те даже удивились, до чего приятно, оказывается, увидеть ярко освещённое крыльцо и войти в дом. Войдя, Яночка повернулась к брату:

– Так о чем ты хотел сказать?

– Придётся как следует там все осмотреть, особенно в тех местах, где Хабр рычал. А рычал он в двух местах – у железной двери и на крыше гаража. Интересно, что же он там унюхал?

Что-то нехорошее. Недоброе. Ну ладно, заберёмся мы на гараж, а дальше что?

– Пока не знаю. Осмотрим решётку на окне. Может, её и в самом деле распилили? Иначе каким образом то нехорошее забралось бы на чердак?

– Какой ты умный? – похвалила брата Яночка. Прямо почти как Хабр. Я и не подумала о решётке. Знаешь, кажется мне – самая трудная для него работа только теперь и начнётся.