Текст книги "Дом с привидением"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

А на чердаке Яночка пилила брата:

– Думать надо, прежде чем поднимать шум на весь дом! Теперь нас точно услышали!

– Нет, это не музыкальный инструмент, – пришёл к выводу Павлик. – Наверняка эта штука служила для того, чтобы предупреждать людей о нашествии врагов. Или даже для отпугивания врагов!

– Для чего бы ни служила, а нам пора отсюда сматываться, того и гляди прибегут искать нас! – стояла на своём Яночка. – Пошли.

– Ты что! – Мы ещё столько здесь не осмотрели!

– Ничего не поделаешь, из-за тебя же, дурака, надо возвращаться. Не хватает, чтобы нас на чердаке застукали.

– Ладно, придём сюда ещё раз. И захватим фонарик, а то там, подальше от окна, совсем темно.

– Погоди, давай поставим у окна что-нибудь такое чтобы легче было залезать в окно и слезать с него! О, вот подходящий сундучок!

И в самом деле, неподалёку стоял небольшой сундук, как раз подходящий по высоте и размерам для этой цели. Решили его осторожненько перенести к окну, ни в коем случае не тащить по полу, уже и без того подняли шум на весь дом. Ухватились за ручки с обоих концов сундучка, как вдруг Яночка опустила уже было приподнятый конец.

– Смотри! – чуть ли не крикнула она Павлику. – На нем же нет пыли!

– Ну и что? – буркнул Павлик, не выпуская из рук своего конца. Но тут до него дошло и он тоже выпустил из рук ручку сундука. – Ты думаешь? ..

– Вот именно!

Дети внимательно осмотрели сундучок. Он и в самом деле отличался от остальных предметов на чердаке почти полным отсутствием пыли. Подняв головы, Павлик и Яночка одновременно взглянули на незапыленное место у стены, замеченное ими раньше. Размерами оно полностью соответствовало габаритам сундучка.

– Выходит, перед этим он стоял там, – рассуждала Яночка. – А потом его перенесли сюда. Зачем? Хорошо бы в него заглянуть.

– Так заглянем! – решил Павлик. – Не взорвётся же он от этого! И не завоет. Наученный горьким опытом с шарманкой, мальчик осторожно приподнял крышку сундучка. Он оказался пуст. Впрочем, не совсем. На самом дне лежала какая-то бумажка.

Брат и сестра одновременно схватили её и чуть не разорвали, потом, все так же держа её вместе, подбежали к окну. На бумажке, представлявшей собой страничку из школьной тетрадки в клетку, были написаны сплошные цифры: 1974-II-23, 24 VI 4 II, 2 II 6-11 23, 1-У1 I IV 4, 19 II 2 V 4 II (г. 17-20) II V 31 2 IV 3 1 2 (пол. 1643).

– Тысяча девятьсот семьдесят четыре, – вслух посчитал Павлик. – Римское два. Что это может означать?

– Откуда мне знать? – отозвалась рассеянно Яночка. Наморщив лоб, она изучала запись. – Смотри-ка, всего две буквы в скобках. После «г» семнадцать двадцать, а после «пол» тысяча шестьсот сорок три. – Подумав, девочка высказала предположение, что они имеют дело с исторической тайной. Запись относится к событию, имевшему место в тысяча шестьсот сорок третьем году. Павлик с такой трактовкой не согласился, заявив, что в то время ещё не существовало школьных тетрадей в клетку. Он знает, они проходили в школе. По его мнению, таинственная запись зашифрована, вот и все.

– Получается, что злоумышленник потерял зашифрованную записку, – подытожила Яночка. – А больше он ничего не потерял? Давай посмотрим. Павлик обернулся и увидел возле сундучка на полу какой-то предмет. Подбежав, он поднял его. Это оказалась мужская, почти новая, перчатка. И незапыленная!

– Гляди! Совсем свеженькая!

– Рассеянный он какой-то, наш злоумышленник, – фыркнула Яночка. – Все теряет. А больше там ничего не валяется?

– Вроде больше ничего нет.

Переправить перчатку на волю оказалось непросто. Для того, чтобы вылезть в окошко, требовались обе руки, перчатку же нельзя было сунуть за пазуху или в карман, там она пропитается запахом Павлика, а до Хабра нужно было донести неискажённым запах её владельца. Проблему Павлик решил просто: выбросил перчатку в окошко, проследив, чтобы она упала на землю, ни за что не зацепившись. С чердака брат с сестрой спустились сравнительно просто и без осложнений, если не считать разорванных брюк Павлика – зацепился-таки за один из гардинных крюков. Зато измазаны были в чёрной пыли с ног до самой макушки, и заметили это только оказавшись на земле у гаража.

– Теперь главная наша задача – добраться до ванны так, чтобы бабушка не заметила, – сказала Яночка. – В ванной запрёмся и через окно вытрясем одежду. Скорей, у нас осталось совсем мало времени! Ты заметил, куда упала перчатка?

– Заметил! – ответил Павлик и, повернувшись в ту сторону, вдруг схватил сестру за плечо. – Гляди!

Над перчаткой стоял Хабр. Почти касаясь её носом, собака тихо, угрожающе рычала. То самое, уже знакомое рычанье…

6

– Надо было совсем ума лишиться, чтобы сменить нормальные квартиры на такую развалюху! – ворчала бабушка. – Уж и не знаю, чем мы думали. Говорю вам, дом рушится!

В сотый раз повторяла она одно и то же. Как начала ворчать в обед, так и не переставала до самого ужина. Вот и теперь, когда все собрались за столом, бабушка как заведённая продолжала предрекать близкую катастрофу. Даже пан Хабрович, всецело поглощённый заботами о предстоящем ремонте, прореагировал наконец на её слова.

– Успокойся, мама. Почему ты решила, что дом рушится? Он в очень хорошем состоянии, требует ремонта, ясное дело, но здание прочное, ещё сто лет простоит. И экспертизы это подтвердили, ведь делали их специалисты. С чего вдруг дому рушиться?

– Не обращай внимания на мать, – успокоил сына дедушка. – Опять она что-то выдумала.

– А ты молчи! – накинулась на мужа бабушка. – «Специалисты»! Они такие же специалисты, как я балерина! А я своими ушами слышала!

– Что же ты слышала своими ушами, мамочка? – примиряюще спросила тётя Моника.

– Да я уже сто раз говорила, только никто не слушает! Звуки я слышала! Я человек пожилой, две войны пережила, уж знаю, что говорю! И знаю, какие звуки издаёт здание перед тем, как рухнуть!

Тут уж пан Роман встревожился.

– Мама, давай конкретнее. Какие звуки ты слышала? Постарайся точнее описать. Что за звуки? Бабушка честно сосредоточилась и, подумав, дала конкретный ответ:

– Характерные. Типичные. Такие звуки слышатся в стенах домов, которые рушатся. Сначала вроде бы глубокий вздох и стон, потом начинает потрескивать и завывать, а потом утробно так урчать. Уж я знаю, что говорю. Того и гляди, обрушится нам на головы!

– А в которой части дома ты слышала эти утробные стоны? – продолжала расспрашивать тётя Моника. – Постарайся припомнить, мама.

– Точно сказать трудно, но кажется мне, в той, старой части, – ответила бабушка.

– Значит, трещало надо мной! – обрадовалась тётя Моника. – Так что не волнуйся, мама, пусть трещит, мне это не мешает.

Бабушка возмутилась:

– Как ты можешь так говорить! Не забывай, у тебя же ребёнок!

– Мне тоже не мешает! – поддержал мать Рафал. – Наверное, выло и урчало в трубах.

Бабушка ужасно рассердилась: :

– Неужели я не могу отличить, трубы гудят или стены? Думаете, совсем старуха из ума выжила? Трубы – совсем другое дело, а тут и стены, и полы просто ходуном ходили!

– Главное, потолок не ходил! – тихонько пробормотал Рафал, чтобы ещё больше не сердить бабушку.

Семейство принялось обсуждать новость и на все лады успокаивать бабушку. Одни придерживались водопроводной версии, другие высказывали предположение, что скрежетало и выло что-то на улице, третьи приписывали подозрительные звуки радиоприёмнику Рафала, который давно был не в порядке и время от времени издавал совершенно кошмарные шумы. Бабушка твёрдо стояла на своём.

Рафал решил внести свою лепту в дискуссию.

– Вот если бы бабуля услышала потусторонние звуки ночью, – начал он таинственно, – мы бы решили, что это безобразничают привидения. Неприкаянные души наших предков…

– … злодеев, – подсказал дотоле молчавший Павлик.

– … наших предков-злодеев, – с разбегу подхватил Рафал и спохватился:

– А почему злодеев? Не только Рафала заинтересовало это неожиданное замечание. Все сидящие за столом выжидающе уставились на Павлика. Павлик дал исчерпывающее пояснение:

– А потому, что они пытали своих врагов. Отрезали им по кусочку руки и ноги, придумали специальную пыточную машину.

– Сынок, ты что говоришь? – ужаснулась пани Кристина.

Павлик мрачно продолжал, в его голосе явно чувствовалось осуждение преступных предков:

– И ещё использовали другие орудия пыток…

Яночка не дала брату докончить:

– Мы сегодня долго играли в узников, которых содержат в подземельях и пытают, вот он и продолжает играть. Перестань, о таких вещах за столом не говорят, – заметила она тоном хорошо воспитанной барышни.

– У нас в роду никаких злодеев не было, – решительно заявила бабушка, – наши предки были приличными людьми. А вот вы все никак не настроитесь на серьёзный лад. Дом рушится, а вы все шутите.

И разговор свернул на прежние рельсы. Пан Хабрович цитировал заключение экспертов, тётя Моника высказала соображение, что угрожающие звуки в стенах должны особенно хорошо слышаться ночью, а не днём, ночью же никто ничего такого не слышит, дедушка вызвался лично осмотреть стены и своды-перекрытия на втором этаже, Рафал предложил вызвать ксёндза, чтобы прочёл соответствующие молитвы.

Ничто не могло переубедить бабушку, она стояла на своём.

– Ладно, ещё увидите, кто был прав, – зловеще предрекала она. – Подозрительный это дом, попомните мои слова!

Пани Кристина с беспокойством посматривала на своих притихших детей. Яночка и Павлик внимательно прислушивались ко всему, о чем говорилось за столом, и по их блестящим глазам и сосредоточенному выражению лиц было ясно – они ни слова не пропустили.

Обсудить услышанное брат с сестрой могли лишь на следующий день, после школы. Вчера после ужина они ни на минуту не оставались одни. Донельзя взволнованный папа до поздней ночи бегал по комнатам, ломая руки и громко жалуясь на свою несчастную долю. Для счастья ему недоставало каких-то редукторов или муфточек. Дети поняли, что это необходимая принадлежность сантехнического оборудования, без которой не сделаешь ремонта в их доме.

– Ну как ты не понимаешь, дорогая, – кричал он жене, которая тщетно пыталась его успокоить. – Ведь сантехника – главная забота. Надо везде сменить оборудование, старое вышло из строя. Я уж не говорю о кранах и вентилях, менять надо мойки, ванны, унитазы. А все они подогнаны к современному сечению труб, у нас же трубы довоенного образца. Тогда существовали другие нормативы. И если бы найти нужного размера переходники-редукторы или муфточки, как их называют сантехники, ремонт можно было бы провести шутя. Подогнали к старым трубам новое оборудование – и шабаш. Так нет же, нигде не могу найти редукторы подходящего размера. Нет их в Варшаве. Уж я все магазины обзвонил, во всех мастерских побывал. Так надеялся, что с их помощью быстренько покончим с сантехникой. Нет таких муфточек и баста! Я со всеми частниками познакомился, кладовщикам взятки предлагал! У меня нет больше сил! Без муфточек придётся менять все трубы в доме, а это катастрофа! Я этого не переживу! И все из-за каких-то паршивых редукторов! Спятить можно!

Отчаявшись успокоить мужа, пани Кристина наконец вышла из себя и решительно потребовала прекратить истерику и больше не поминать на сон грядущий никаких редукторов, а то, не дай Бог, ещё приснятся. А поскольку она не имеет понятия, как они выглядят на самом деле, могут присниться в самом ужасающем виде. Ещё не хватало, чтобы по ночам стали сниться какие-то редукторы-вурдалаки.

Редукторы отца и вурдалаки матери так заинтриговали детей, что они просто не могли ни о чем говорить, стараясь ни словечка не упустить из причитаний отца. Так и заснули под разговоры родителей за стеной. К обсуждению собственных дел смогли приступить лишь на следующий день, придя из школы, наскоро поев и уединившись в шалаше. Шалаш они соорудили в самом углу садика, у решётки. Построен он был из досок и веток, осыпан опавшими листьями. И так хитро поставлен, что к дому обращён был задом, а передом – к улице, хорошо просматривающейся сквозь прутья решётки ограждения. Замечательный шалаш! Правда, немного в нем было сыро, но это пустяки. Бабушкина идея была воспринята внуками с восторгом.

– Бабушка у нас голова! – радовалась Яночка. – Мне бы ни в жизнь такое не придумать – дом рушится. Просто замечательно!

– Ясное дело, идея первый сорт! – подхватил Павлик. – Только вот я не уверен, что грымза тоже так думает, – добавил мальчик, заделывая щель в стене шалаша.

– Если бабушка так думает, то и грымза тоже должна так думать. Она ведь тоже наверняка пережила две войны. От нас теперь требуется окончательно её в этом убедить.

– Что ты имеешь в виду?

– Придётся опять туда подняться и ещё немного повыть.

Павлик ничего не ответил, потому что в данный момент держал во рту гвозди. Заделав двумя новыми досками дыру в шалаше, он наконец отозвался:

– Мне кажется, неплохо было бы для убедительности повыть там ночью. Слышала, что сказала тётя Моника? Когда стены начинают рушиться, лучше всего это слышно по ночам. А Рафал считает, что и духи наших предков должны выть по ночам.

– Выбирай что-нибудь одно – стены или привидения.

– А почему одно? – не согласился мальчик. – Пусть воет и то, и другое. Нам не жалко. Если на грымзу не подействуют стены, может, привидения её испугают?

Подумав, Яночка согласилась с братом. Согнав Хабра с мокрой подстилки, она заботливо подстелила ему захваченную из дому новую, брезентовую. Вежливо переждав, собака послушно улеглась на сухую подстилку, а Яночка объяснила ему:

– На мокром лежать нельзя, простудишься.

– А что мы предпримем против того злоумышленника, который и в самом деле залезал на старый чердак? – спросил Павлик. – Не мог бы Хабр нам что-нибудь о нем сказать?

– Слишком уж многого ты требуешь от собаки, – возразила сестра. – Он и так нам здорово помог. Благодаря ему мы знаем, что один и тот же человек залезал на наш чердак, оставил там шифрованную записку и потерял перчатку. И ещё показал дыру в заборе. Хорошая собачка, умная собачка! – погладила девочка своего любимца.

А тот прекрасно понимал, что говорят о нем и хвалят его. Посмотрел на хозяйку, весь просияв и, готовый к дальнейшим подвигам, вскочил на ноги.

– Лежи спокойно, мой золотой пёсик, радость моя, – гладила Хабра Яночка. – Ещё успеешь наработаться, пока отдыхай.

– И в самом деде золотая собака! – присоединился к похвалам Яночки брат. – Мало того, что показал дыру в заборе, ещё сообщил, что злоумышленник вылез на улицу, прошёл до угла и сел в машину. Автобусы тут не ходят, так что это была его машина. Золотая собака и в самом деле совершила все эти подвиги. Сначала подтвердила принадлежность шифровки и перчатки одному человеку, затем, по приказу «Ищи! « как по нитке прямиком отправилась к лазу в ограждении дома и, опустив нос до самой земли, добежала до перекрёстка. Здесь собака остановилась – огорчённая, расстроенная, всем своим видом показывая, что дичь упорхнула. Или дикий зверь сбежал. У него были две возможности – влезть на уличный фонарь или сесть в машину. Оглядев на всякий случай фонарь, Яночка с Павликом решили принять второй вариант.

– А теперь самое время научить Хабра реагировать на почтальона, – сказала Яночка. – Понятия не имею, как за это взяться.

Энергичный и деятельный Павлик всегда был оптимистом.

– А что тут сложного? Хабра выдрессировать просто, вот с бабушкой наверняка намучаемся. А Хабру покажем несколько раз почтальона и объясним, что при виде почтальона он должен мчаться к бабушке и сообщить ей о нем. И все. Делов-то! Уверен, умница Хабр сразу поймёт, что от него требуется.

– Ну как ты не видишь сложностей? Начать хотя бы с того, что почтальон обычно приходит в то время, когда мы в школе.

Тоже мне сложности – прогулять школу! Я уже думала об этом.

– Никаких прогулов! – возразила Яночка. – Мы заболеем. По очереди. Два дня ты поболеешь, потом два дня я.

– А нельзя уж хоть бы три дня поболеть?

– Нельзя, чтобы не связываться с врачами. Два дня можно поболеть без справки.

– Ладно, – неохотно согласился Павлик, – хотя три бы лучше. А если за эти два дня почтальон к нам не придёт?

– И об этом я тоже подумала. Видишь, какая я умная! – похвасталась Яночка. – Мы напишем письма друг другу. Я тебе, а ты мне.

– Порядок! – обрадовался Павлик. – Заказные!

– Зачем заказные?

– А с ними больше мороки. Придётся расписываться, то да се… У Хабра будет больше времени на обнюхивание.

– И вообще не мешало бы сводить Хабра на почту, пусть он там сначала посмотрит на почтальонов.

– На почту с собакой не пустят, – возразил брат.

– Тогда подождать, чтобы почтальон вышел на улицу. А пока давай придумаем, какой болезнью заболеем.

Оба надолго задумались. Болезнь – дело нешуточное, а тут требовалось выдумать такую, чтобы их не уложили в постель, тогда весь план рухнет.

– Надо заболеть такой болезнью, какая не даёт температуры, – стал вслух рассуждать Павлик. – Голова или живот.

– Если живот, сразу спросят, что мы такого съели.

– А мы скажем – те чёрные ягодки с куста, что в нашем саду.

– Ну, ты даёшь! – рассмеялась Яночка. – Хочешь, чтобы тебе поставили клизму? Ягодок они страшно боятся. Нет, надо что-то привычное, обыкновенное. Например, сырая кукуруза или цветная капуста.

– На кукурузу я согласен, – сказал брат. – Кто первый болеет?

– Если хочешь, могу я. У меня круглые пятёрки, меньше вызову подозрений. А потом заболеешь ты. Скажешь – захотел лично убедиться, в самом ли деле такая вредная сырая кукуруза. Видимо, атмосфера сырого шалаша очень благоприятно сказывалась на творческой фантазии, ибо до того, как из дома их позвали на обед, план был уже разработан во всех деталях. На почту решили отправиться уже завтра, сразу после школы, не откладывая ни на один день выполнение плана. Заодно узнать там, сколько времени идёт заказное письмо. Завывать на чердаке начнут ровно в полночь в субботу, а болеть – с понедельника, ну в крайнем случае – со вторника. Все вместе взятое просто не имело права не привести к нужным результатам. А к каким результатам все это привело на самом деле – ни Яночка, ни Павлик даже и представить себе не могли, несмотря на всю свою буйную фантазию…

7

Стояла глубокая ночь, когда Яночка вдруг проснулась и не сразу поняла, что же её разбудило. Все существо девочки было охвачено беспокойством, сердце тревожно билось. Да, вот опять этот звук. Приподняв голову с подушки, Яночка прислушалась и теперь явственно различила глухое, угрожающее рычанье собаки.

По телу пробежали мурашки, но девочка отважно встала, сбросив одеяло. Хабр стоял на задних лапах у окна, положив передние на подоконник, и, глядя в окно, в ночную темноту за окном, издавал уже знакомое глухое утробное рычанье. В свете какого-то далёкого уличного фонаря голова собаки рельефно выделялась на более светлом прямоугольнике окна.

Выскочив из постели, девочка подбежала к брату и принялась будить его. Тот спал каменным сном, потребовалось немало времени и усилий, чтобы его разбудить. Пришлось как следует потрясти за воротник от пижамы и потянуть за волосы. Павлик испуганно вскочил, ничего не соображая со сна.

– Что такое? Ты чего?

– Тихо! – зажала ему рот сестра. – Проснись и слушай! Он тут! Хабр его почуял! И девочка показала на тёмную фигуру собаки в окне, силой повернув в ту сторону голову брата. Тот сразу все понял. Потирая шею – сестра от волнения чуть её не свернула – мальчик уважительно произнёс:

– Надо же! И давно он так стоит?

Услышав разговор своих молодых хозяев, Хабр понял, что первую часть своей задачи выполнил, теперь следует продолжение. Оглянувшись на детей, он коротко рявкнул и, отвернувшись к окну, застыл в своей характерной позе – опустившись на пол, вытянул одну поднятую лапу и нос в направлении черноты за окном. Делал стойку на злоумышленника!

Павлик не колебался ни секунды:

– Вылезаем в окно! Быстрее! Да куда же подевались мои тапки? Надо застукать его, пока не забрался на чердак!

– Хабр не умеет вылезать в окно! – напомнила Яночка.

– Пустяки! Мы ему поможем! Скорей!

Если бы детей спросили, зачем они в такой дикой спешке вылезают из окна и вытягивают собаку, они вряд ли ответили бы. Ведь понятно, что схватить злоумышленника они все равно не смогут. Да и злоумышленник ли он? Тот факт, что побывал на чердаке и потерял там перчатку, вряд ли можно зачислить в категорию особо тяжких преступлений. И тем не менее ни брат, ни сестра ни минуты не сомневались – они просто не имеют права оставить без внимания сигнал Хабра! Они просто обязаны выяснить, что же там происходит!

А Хабр прямо-таки весь дрожал от нетерпения. Выскочив первым в окно, Павлик шлёпнулся на влажную мягкую землю, поднялся и вытянул руки, чтобы снять с подоконника собаку. Та не стала ждать помощи. Яночке не понадобилось поднимать Хабра с пола на подоконник, Павлику – снимать его с подоконника. Самостоятельно вскочив на подоконник, Хабр без понуканий выпрыгнул в окно, прямо на голову Павлику, съехал по нему на землю и бросился было в ночную темноту, но мальчик остановил его решительным шёпотом:

– Хабр, стоять! К ноге! Стой!

Хабр неохотно послушался и вернулся, но не мог устоять на месте, нервно вертелся, привставая на пружинящих задних лапах и глядя в темноту. Тут выпрыгнула из окна Яночка, которую очень беспокоила собака. Ни брат, ни сестра так и не успели отыскать свои тапочки, выпрыгнули босиком и сразу же почувствовали пронизывающий холод влажной ночной земли.

Придерживая Хабра, они, пригибаясь на всякий случай под окнами, промчались вдоль дома туда, откуда был виден гараж. Тут, во дворе, было немного светлее, и наклонная крыша террасы просматривалась отсюда во всей её протяжённости. Вот только не определить, что там, на крыше, шевелится…

– Вон он! – прошептала Яночка.

– Точно, он! – подтвердил Павлик. – Слезает.

Значит, побывал на чердаке.

Дети замерли у стены дома, успокаивая и сдерживая рвущегося вперёд Хабра. Чёрная фигура легко соскочила с крыши гаража и через сад направилась к дыре в заборе. Дети не столько видели её, сколько слышали – опавшие листья громко шуршали под ногами неизвестного человека. Вот он добрался до загородки и, по всей вероятности, выбрался через лаз на улицу, потому что перестал шуршать.

– Теперь можно идти за ним! – решил Павлик. – Самое время!

– Как пойдём, босиком?

– А как же ещё? Может, вернёшься домой, обуешься – насмешливо поинтересовался Павлик.

Яночка отпустила собаку, скомандовав – «Ищи, Хабр! Ищи! « Все трое бегом кинулись следом за злоумышленником. Хабр давно ждал этот приказ. Молнией про мчался он через двор и сад, бесшумно проскочил через дыру в загородке, и выскочившие за ним дети успели заметить, как он мелькнул на перекрёстке и исчез за поворотом.

– Да, чистые же будут наши ножки, – радостно выкрикивал на бегу Павлик, а сестра, тоже тяжело дыша от бега, посоветовала:

– Подверни брюки! А то придётся тебе не только ноги мыть, но и стирку устраивать! Добежав до перекрёстка, оба остановились, не зная, куда бежать дальше. Собаки нигде не было видно. Наконец острые глаза Павлика разглядели застывшее на следующем перекрёстке под фона рем рыжее пятно.

– Гляди! Вон туда! Хабр сделал на него стойку, как на куропатку! Давай на ту сторону, добежим до угла и осторожно выглянем!

Но прежде чем они добежали до угла улицы, услышали тихий шум заработавшего двигателя машины. Хабр оглядывался на своих хозяев, взглядом поторапливая их: того и гляди, опять этот зверь уйдёт. Ведь который раз выслеживают, может, хоть теперь его наконец застрелят, а он, Хабр, его подберёт. Тут взревел мотор, сверкнули огни фар. Умный Хабр в мгновенье ока метнулся в сторону и исчез где-то во мраке. Толкнув Яночку, Павлик вместе с ней свалился в какие-то колючие кусты. Из-за угла вырулила машина, промчалась по мостовой мимо них и, свернув вправо, исчезла за поворотом, судя по звуку, набрав скорость. Дети выкарабкались из кустов.

– Нас он не заметил, факт! – удовлетворённо констатировал Павлик, стряхивая с пижамы сухие листья и вытаскивая какие-то колючки. – И Хабр прятался. Молодец пёс! Сам сообразил, никто ему не приказывал!

– Я всегда говорила – Хабр умнее всех нас! Пёсик, сюда. Домой! Ты заметил, какая была машина?

– Обыкновенный «трабант». Номер двадцать восемь и сколько-то ещё, последние две цифры я не разглядел.

– Зато я разглядела: 2822. Значит, вместе получается IУ8У 2822. Не варшавский номер.

– Да, откуда-то из-под Варшавы. Ой, совсем ноги замёрзли. Бежим скорее!

Теперь, когда схлынул жар волнений, и девочка почувствовала, как замёрзли ноги. Громко стуча по тротуару босыми пятками, они бегом кинулись к дому. Радуясь неожиданной прогулке и забыв об ускользнувшей дичи, Хабр резво бежал впереди.

– Умная, золотая собачка, – стуча зубами хвалила собаку Яночка, пролезая сквозь дыру в заборе. – Надо дать ему что-нибудь вкусненькое, он заслужил.

– Заслужил, ещё как! – подтвердил Павлик. – Сбегаю в кухню, принесу ему кусок кекса. Он его любит больше мяса. А возвращаемся через окно, двери наверняка заперты на ночь.

– Только бы нам и в самом деле не простудиться, – волновалась Яночка, с помощью брата залезая в окно. – На всякий случай вымоем ноги горячей водой.

– Да я готов даже аспирин принять, на всякий случай, – вторил ей брат.

Вымыв в ванной ноги и пытаясь привести в мало-мальски приличное состояние пижаму, Павлик делился с сестрой своими соображениями:

– Этот наш злоумышленник просто дурак. Или чокнутый. Забирается по ночам на наш чердак, хотя ему там нечего делать. Из сундука уже и без того все повытащил. Не вернулся же он за потерянной перчаткой?

Вытащив из аптечки две таблетки, Яночка велела брату проглотить их и запить водой.

– Одна – аспирин, а вторая что? – вознегодовал брат.

– Витамин С, его всегда дают нам при простуде.Глотай без разговоров! А может, он вернулся за шифровкой? Или это был другой.

Павлик с интересом взглянул на сестру. Свежая мысль!

– Ты думаешь, преступников двое? Один из них оставил записку для второго на нашем чердаке? – Да. разве не может так быть?

– Не может! – твёрдо сказал мальчик. – Хабр ведь рычал одинаково во всех случаях, так что это обязательно должен быть один и тот же человек. Второй исключается!

Мнение Хабра для Яночки было решающим, и она отказалась от своей версии. Насухо вытерев тщательно вымытые ноги, она влезла в тёплые тапочки и тоже выпила лекарство.

– Если мы не разгадаем эту загадку, я умру! – решительно заявила девочка. – Для этого надо обязательно расшифровать записку.

– Согласен, но не сейчас же этим заниматься! – ответил брат. – У меня глаза сами закрываются.

– У меня тоже. Идём спать. Ага, надо записать номер автомашины злоумышленника, а то забудем. А теперь как следует выспаться! И ни в коем случае не разболеться, если уж мы решили притвориться больными…

Ночные события заставили пересмотреть планы, столь тщательно продуманные. Вернее, коррективы внесла сама жизнь. Правда, дрессировку Хабра начали в соответствии с планом, а вот с ночным вытьём вышла осечка. Дети настолько намучились в предыдущую ночь, что просто не услышали будильник, заведённый на одиннадцать сорок пять ночи. Они продолжали спать каменным сном. Ещё бы – половину предыдущей ночи пробегали по улице, утром пришлось невыспавшимся отправляться в школу, потом – множество дел, в том числе и дрессировка Хабра на распознавание почтовых работников. Не удивительно, что будильник звонил себе и звонил, а брат с сестрой спали как убитые. Настойчивый звон будильника через стену услышала мама. Пани Кристина встревожилась – у детей испортился будильник, не могли же они завести его на полночь, теперь ещё в школу опоздают. Пришлось ей со своим будильником отправиться в детскую, поставив его на нужный час.

А дрессировка Хабра проходила очень интересно. Сначала заловили почтальона. Для этого при шлось немного подежурить с собакой у почты. Увидев возвращающегося туда почтальона, решили действовать.

Пожилой полный почтальон был очень удивлён, когда его остановила светловолосая девочка с большими голубыми глазами и, сделав вежливый книксен, спросила:

– Вы разрешите вас обнюхать, проше пана?

Почтальон был так ошеломлён неожиданным во просом, что просто остолбенел. Не ожидая ответа, а может быть, и воспользовавшись фактором внезапности, девочка сделала знак стоящему неподалёку мальчику с чудесной охотничьей собакой. Собака и словечко «обнюхать» подходили друг к другу, почтальон понял, что не ослышался, и слабым голосом выразил согласие. И не шевельнулся, пока умный пёс по приказу своих хозяев старательно и с чувством обнюхивал его. Девочка сочла нужным дать ошарашенному работнику почты кое-какие пояснения:

– Мы занимаемся усиленной дрессировкой нашей собаки, проше пана. Хотим, чтобы она различала людей. Породистая собака, проше пана, должна постоянно дрессироваться, иначе потеряет навыки.

И хотя в сознании почтальона смутно пробивалась мысль о том, что любая собака, не только породистая, без всякой дрессировки умеет различать людей, он не протестовал. Затем уже из окна почты большим интересом наблюдал за процессом обнюхивания своего коллеги, тоже возвращающегося из обхода. Коллега был порядочно озадачен, дети культурны и вежливы, пёс нюхал как черт!

– Жаль, не сообразила спросить, работают ли почтальоны по воскресеньям, – озабоченно говорила Яночка, когда они возвращались домой. – Сегодня суббота, завтра воскресенье. Если по воскресеньям не работают, получится перерыв в дрессировке, а я в книжке прочитала о том, что перерывы в дрессировках недопустимы, собака забывает, чему её научили накануне.

– Наш Хабр не забудет, – ни секунды не сомневался Павлик.

– Может, и не забудет, но зачем же усложнять его задачу, – не уступала Яночка. После обеда дети продолжили нелёгкую работу по натаскиванию собаки на почтовых работников. На сей раз они выбрали разносчиков телеграмм, отлавливая их возле почтового отделения на площади Конституции. Двух отловленных Хабр послушно обнюхал, а третьего выследил сам, когда тот был ещё далеко от почты. Сообразительный пёсик понял, что должен охотиться за дичью, выделяющей специфический почтовый запах, вот только ещё до конца не разобрался в том, что же ему делать с этой дичью. Дрессировка шла полным ходом.

Операция по завыванию на чердаке отложена была всего на один день. Ночь с воскресенья на понедельник Яночка с Павликом провели в тяжких трудах. Уже само проникновение на чердак – по скользкой крыше в кромешной тьме – требовало немало усилий. Зато эффект превзошёл все ожидания.

Утром, перед уходом на работу, все взрослые собрались на кухне. Торопясь позавтракать, они не склонны были сейчас обсуждать ночные шумы, но бабушка заставила.