Текст книги "Настоящий монстр (СИ)"

Автор книги: Ио Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Лучший стрелок

В фургоне было темно и тесно. Марка сидела на полу, прижимая к груди сумку со скудными пожитками. Сквозь ткань она могла чувствовать очертания стрел и лука, на которых уже выучила каждую зазубрину. Она оглянулась, боясь, лишь бы кто не заметил этого, но темнота полностью скрывала и ее, и сумку.

Со всех сторон к ней прижимались другие девочки. Фургон был настолько маленьким, что пятнадцать детей должны были чуть ли не на руки друг к другу садиться чтобы влезть. Конечно, их приюту вряд-ли выдали бы что-то нормальное. Кто думает о несчастных сиротах, не по своей вине оказавшихся на самом дне в социальном мире? Даже их воспитатели считали их скорее скотом, нежели личностями.

Слева от Марки дрожала Анджела. Маленькая девчушка лет семи. Она была самой младшей из них, и всегда у всех вызывала жалость. Но из-за проблем со здоровьем никто не хотел ее брать: всем нужен ребенок, а не обуза. С правого бока к ней прижималась Лея. Протоптанные башмаки и подертое серое платье, что предоставляет приют, кажется не могли снизить ее высокое мнение о себе, мнение, которое по всей видимости парило где-то в небесах, вместо твердой кровати приюта, отдыхая на небесных перинах. Иногда Марке хотелось пустить стрелу ей в глаз, но тогда она бы выдала себя. Раскрыла бы всем, что не беспомощна. И потеряла бы лук. Если воспитатели узнают о нем, она не только получит наказание, после которого вряд-ли сможет ходить еще неделю. Кроме того, ее лук, ее единственную ценность, отберут, сломают у нее на глазах, слушая ее мольбы. Она передернула плечами. Это было бы худшим ее кошмаром. Хуже, нежели когда единственный реальный друг отказался от нее, предал ее. Это было невыносимо, но потерять лук было бы ещё хуже.

Размышления ее прервал тихий неуверенный голос, звучавший из дальнего угла фургона, который был скрыт от взора Марки слоем тьмы.

– А куда нас везут? – по дрожащему тонкому голосу, Марка распознала Ирит. Они никогда не общались хорошо. Вообще, все в приюте держались от Марки подальше. Она слишком часто попадала в неприятности. Связываться с ней для всех означало связаться с жестокими воспитателями, да ещё и стать изгоем. Никто не желал себе такой участи. Никто, кроме Марии. Но в конце концов и она выбрала себя, верно?

– Нас перевозят в другой приют, к другим девочкам, – ответил Ирит какой-то ребенок, чей голос Марка узнала, но вспомнить не могла.

– А зачем? Что не так с нашим? – снова прозвучал вопрос, но уже от другого любопытного ребенка. Вчера всех детей из приюта подняли рано утром, намного раньше обычного, и сказали быстро собирать свои вещи. Затем их покормили, и все также, без объяснений, посадили в два воняющих фургона, где они тряслись по неровностям дорог до сих пор.

– Это из-за войны, демоны подошли близко к границе, поэтому нас всех перевозят подальше от неё. Говорят, они скоро перейдут её, так же как и границу на юге, и нас всех ждёт ещё более ужасающая война.

– Куда уж хуже… – проворчал какой-то голос,

слева от Марки. Видимо это была Сара.

– А вот и неправда, есть куда хуже, – продолжал все тот же голос. – На юге демоны уже господарствуют во всю. Я слышала там творятся ужасные вещи: мужчин, которые не ушли на войну убивают, детей морят голодом, над старыми издеваются, женщин насилуют… – Марка вздрогнула, – У нас такого пока нет, но похоже вскоре будет…Поэтому нас и перевозят, чтобы мы не застали этого.

В фургоне постала тишина. Все пытались переварить то, что услышали: некоторые радовались, что их вовремя перевезли, кто-то думал о ужасах, творящихся на западе, и внутренне дрожали от радостного осознания, что их там нет. Все были рады уехать в безопасное место. Все, но только не Марка. В это время у нее перед глазами витали картинки кричащих детей, умоляющих женщин, падших мужчин… Перед своими глазами она видела как демон в человеческом обличии, но с ярко красными горящими глазами, прижимал вырывающуюся женщину к стене, видела как сзади к нему подходит маленький ребенок, мальчик, которого растили быть настоящим мужчиной. Она видела как этот мальчик дергает демона за штанину, с выражением лица, которое должно было быть похоже на ярость, кричит ему указания отпустить женщину. Она видела как демон, едва глянув на раздражающий фактор, ударил того рукой, и маленький мальчик, маленький мужчина, отлетел на несколько метров, и упал бездыханным телом в лужу…. Она видела, как заорала при видении этого женщина, все еще отчаянно вырывающаяся из лап монстра…Марка видела как монстр только сильнее сдавил ее, рывком поднимая юбку, ужасно удобную вещь для всех мужчин и всех монстров. Больше Марка смотреть не могла. Она поняла, что сама несется к этому месту, натягивая тетиву и запуская стрелу демону в затылок. Увидела как тот ошарашенно оглянулся по сторонам, и наткнувшись взглядом на нее, с по настоящему яростным выражением лица попытался подойти к ней, но резко упал на колени. Марка смотрела на распластанного на грязной земле демона и чувствовала гордость. Но от резкого удара затылком о стену: от попадания колеса фургона в яму, поняла, что никакого демона здесь не было, и тогда в ней проснулась ярость: ярость за то, что не смотря на свои намерения, сделать она не может ничего. Потому что вместо того, чтобы быть на улице юга, той, где куча ужасающих демонов, она сидела в фургоне, а перед ее глазами была лишь тьма.

Немного отодвинув ткань, которой был накрыт фургон, и в которой Марка запросто проделала дыру маленьким ножичком, она заметила, что уже наступил вечер. На небе расстелилась красная полоса заката, но это не заставило фургон остановиться, и она по настоящему злилась. Злилась на всё: на то, что у нее затекло все тело, на то, что она даже не может воспользоваться своими стрелами. Поэтому Марка со злостью пнула чью-то ногу, лежащую слишком близко к ней, и выпалила в направлении места, из которого слышала всезнающий голос:

– А ты откуда все это знаешь? Неужели эта мымра Вайлдс решила поделиться с тобой чём-то, но при этом не говорить это нам?

– Нет конечно. Я случайно подслушала как она говорила с директрисой о том, куда нас повезут. А о юге я знаю, потому что мне рассказал Люк. – Люк был самым красивым парнем в приюте. Кроме того – что очень нравилось Марке – он был и одним из самых умных. Каждая девочка желала привлечь его внимание. И Марка не была исключением. Вот только…Люк был известной личностью в приюте, и общался с такими же, с теми, у кого была хорошая репутация. Девочки, которые все же добивались его внимания были красивыми, грациозными и милыми. А Марка, со своими русыми волосами, веснушками по всему телу и громким голосом, под эти параметры не входила. Она держалась в стороне, никогда и не разговаривая с кем-то, вроде таких девочек. Поэтому она и не узнала голос Алисы, девушки Люка, звучащий с другой стороны фургона, и вещающий обо всем, что она узнала.

Почему-то, осознание, что это все говорит именно она только сильнее разозлило Марку. Именно поэтому она решила продолжить свои бессмысленные нападки:

– А он то откуда знает? Бывал там? – в голосе сквозила издевка.

– Нет. Но у него остался в живых дядя, который проезжал в тех местах. Он написал Люку письмо, в котором рассказал все это. – спокойно объяснила Алиса.

Но Марка почему-то и дальше злилась, и вместо того, чтобы принять милый и искренний ответ, распалилась еще больше.

– А если у него есть живой дядя, почему он его не заберёт к себе? – ядовито бросила она.

– Он не может, – с сожалением сказал голос Алисы. – Он много путешествует, изучая ситуацию в стране, чтобы рассказывать об этом людям. Поэтому забирать Люка сейчас с собой опасно, ты же уже поняла в каких местах он бывает…

И тут Марка почувствовала жгучий стыд. Алиса отвечала абсолютно искренне, желая помочь всем им как может. Она не злилась на Маркины нападки, а отвечала спокойно и терпеливо. Марка ужаснулась, откуда эта злость? Неужели она разозлилась на Алису из-за парня? Из-за ревности, зависти? Она не хотела верить в это, но это было правдой. Она открыла рот чтобы извинится, но ей не дали этого сделать. Фургон резко становился, и некоторые девочки упали лбами в пол. Марка еле удержалась. Снаружи послышались крики, лязг металла. Звуки, почти как из ее представлений, где она встрявала в битву с демонами и убивала их. Только сейчас эти звуки были реальны и означали реальную опасность. Девочки завизжали, и начали прижиматься к противоположной от выхода стене. Марка, пытаясь не обращать внимания на свое колотящееся сердце, уже доставала из сумки лук. В это время ее мозг усиленно пытался думать. Она не знала кто там, и что случилось. Она не знала как ей действовать, но сквозь подступающуюся панику, пыталась придумать план. Ну почему в своем воображении она была такой смелой и всегда знала, что делать, а в реальности едва заставляла себя спокойно дышать? Ее мысли опять прервали. Мужчина с прямым, острым на вид мечом, открыл вход в фургон, представляя испуганным девочкам небритое лицо, искаженное выражением искушения и радости, будто он только что добыл себе лучшую добычу за долгое время. Он открыл рот, чтобы сказать что-то сквозь вой девочек, но добыча не собиралась просто сидеть и ждать пока ее съедят, и в следующую секунду в его глаз попала острая стрела. Так, с открытым ртом, он выпал из фургона, даже не успев ничего сказать. У Марки получилось лишь потому, что мужчина не ожидал этого: кто подумает, что у кучки сироток может оказаться лук? Ее руки задрожали. Она действительно сделала это? Она убила его? В любом случае нужно было взять себя в руки. В голове Марки зазвучал теплый старческий голос:

– Чтобы преодолеть страх, главное глубоко дышать. Не забывай этого, Марка.

Почувствовав ободряющее прикосновение к плечу, она глубоко вдохнула, медленно, спокойно выдыхая. И вскоре страх немного прошел. Марка знала, что он вернётся вскоре, но это будет потом. А сейчас она могла спокойно подумать. Не обращая внимания на ошеломленно уставившихся девочек, Марка уже натягивала другую стрелу, поднимаясь на ноги. Ее мозг анализировал. У кучеря был меч, чтобы защищать их. Она слышала лязг металла, значит он сражался, пусть и жалких несколько секунд. Она пыталась понять сколько еще людей на них напали. Вместе с кучером снаружи фургона сидела их воспитательница. Марка слышала ее пронзительный визг. Но все случилось так быстро, не прошло и пары минут. Один человек не мог убить двоих за такое короткое время. Оставалась надеяться, что их не больше двух. Будто в подтверждение ее слов снаружи послышался насмешливый мужской голос.

– Ах, у нас тут есть стрелок? Мне всегда нравилось луки, может выйдешь и покажешь мне свой?

Марка постаралась сделать так, чтобы ее голос не дрожал.

– Вы можете залезть сюда, тут и покажу.

Голос засмеялся.

– А ты хитрая. Возможно я пощажу тебя из-за этого. Мне нравятся смышленые девочки…с ними интереснее.

Марку передернуло.

– Жаль, что мне не совсем нравятся аморальные разбойники.

Девочки уставились на нее, будто на сумасшедшую. Но она привыкла к такому взгляду за семнадцать лет жизни в приюте. К чему она не привыкла, так это к угрозам, заставляющим мурашки бегать по коже. Но Марка всегда хотела свободы, всегда желала вырваться, сбежать. Она знала, что свобода будет непростой, знала, что ей нужно было бы привыкнуть к такому. И начинала привыкать уже сейчас: она не даст ему поймать себя, она выберется.

Голос говорил что-то ещё и Марка решила сосредоточиться на нем. Но не на словах, которые этот голос говорил. Она шикнула на галдящих позади девочек.

– Если хотите, чтобы мы выжили – заткнитесь. – зло прошептала им. Через несколько секунд в фургоне все затихли и Марка могла прислушаться к голосу снаружи.

– Чего молчишь? – издевался он. – Неужели испугалась? Ты вылазь побыстрее, я тебя успокою.

– Я так и не поняла почему вы не можете залезть сюда. Знаете, не смотря на темноту тут довольно уютно. – кричала она в ответ. Через несколько секунд она услышала то, что нужно. Откуда именно звучал голос. Для стрелка очень важно разбирать, где именно твой соперник. Особенно если ты его не видишь. Для этого нужно развивать слух: она услышала не только голос, но и шаги на траве, смогла распознать где они были, откуда звучали слова. Возле фургона, с левой стороны. Он не стоял прямо перед входом. Наверное думал, что если станет немного сбоку, то Марка не успеет вовремя заметить его и все же вылезет из фургона. Но Марка бы не сделала ничего такого глупого.

– На улице ещё уютнее, посмотри какой закат! А вот внутри я не успею развернуться вовремя, как ты наверняка всадишь в меня стрелу. Поэтому вылазь, пока я не разозлился по-настоящему.

– Знаете, я тут подумала, что вы сможете оценить мои стрелы и не видя меня лично.

– И как же ты это сделаешь?

– Вот так. – пробормотала Марка, прицелившись. Хоть бы не оказалось, что она ошиблась. Она выпустила стрелу и когда та прорвалась сквозь ткань, на улице послышался крик. Стены и крыша фургона были сделаны из не слишком грубой ткани, натянутой на такой себе каркас из палиц. Стрела с лёгкостью продырявила ее, и смогла попасть в разбойника. Марка не ошиблась.

Так быстро, как только может, она натянула сразу две стрелы и выпрыгнула из фургона. Кричащий разбойник валялась на земле с стрелой в плече. Он все еще кидал в ее адрес угрозы и она облегчила его страдания еще одним выстрелом: прямо в сердце. Ее привлекло движение возле лошади: еще один бандит уже шел к ней, вынув меч. Это было опрометчиво. Другая стрела уже рассекал воздух чтобы попасть мужчине в живот. Она сделала это.

Марка осмотрелась. Возле лошади, на траве, окрашенной кровью, лежала ее воспитательница. Марка никогда не любила ее, но все же было что-то тяжёлое в виде бездыханного тела человека, который всю жизнь был для тебя кем-то самым близким к слову мать. Возле фургона, на каменистой дороге лежал кучер. Марка ответа от него взгляд. Девочки, осмелев, когда не услышали воплей Марки, вылезли из фургона, и теперь со страхом глазели на трупы, лежащие на земле.

– М-Марка? – спросила дрожащим голосом Анджела. Теперь, при свете уходящего солнца, Марка могла видеть ее перепуганное лицо.

– Что? – холодно спросила она в ответ.

Анджела промолчала. Марка глянула по сторонам, и двинулась в направлении леса.

– Ты куда? – крикнули ей вслед. Она не ответила.

Она убила всех, кто мог навредить им в данный момент, дальше они должны двигаться сами. А Марка наконец исполнила свою мечту и вырвалась из клетки, попадая прямиком в лапы свободы. Только вот, так ли они хороши, как она думала? И почему, убив своих обидчиков, она не чувствует гордости, а лишь страх, сковывающий ее внутренности, и слезы на щеках? Она не знала, но надеялась, что это пройдет. Потому что она отвечает сама за себя и никто не поможет ей. Ей надо стать крепче и сильнее из-за этого.

Так думала Марка, пробираясь сквозь ветки, идя в неизвестном ей направлении, не зная что ее ожидает. Не зная, что ее ожидают слезы, боль, и еще бо́льший страх, а также настоящие друзья, семья, и может быть, даже любовь.

Жизнь и обещания

"– Дорогой брат. Это уже двадцать четвертое письмо, которое я тебе пишу. Тринадцатое, на которое ответа скорее всего не будет. Ты ответил всего на двенадцать моих писем, проигнорировав остальные. Я думаю, они просто не дошли к тебе: все таки вряд-ли почта работает хорошо, на улице война. Я потерял счёт времени с того момента как демоны пришли в наш мир и начали кровопролитную войну. Но я всё ещё помню сколько прошло с того момента, как демоны напали на соседнюю страну, и наши войска были вызваны туда для помощи в войне: прошел год. Год, с тех пор как тебя забрали в легион, а я каждый день пытаюсь не думать о тех телах, которые привозили матерям из нашего города. Последнее письмо, на которое ты ответил было отправлено к тебе полгода назад. С тех пор я не слышал от тебя ничего. Многие говорят мне забыть. Говорят, что если ты не отвечаешь, то вряд-ли ты жив вообще. Но я не верю. Ты ведь обещал вернуться. В том же своем последнем ответе ты писал, что дела у вас пошли лучше, что в последней битве вы разбили демонов… Так почему после этого ты вдруг замолчал? Пару месяцев назад демоны напали на юг На́дии. Они перешли границу нашей страны. Это означало всего одно: Сла́вию все же захватили, и наша страна осталась единственной свободной от демонов в этом мире. Если честно, брат, для многих это не было очень удивительно. Люди здесь давно потеряли надежду.

Но я всё ещё надеюсь, если хочешь знать. Надеюсь, что наша страна выдержит их нападение. Что именно наши воины станут теми, кто уничтожит демонов. И надеюсь на то, что скоро смогу тебя увидеть…

У меня есть план. Последняя надежда. Говорят, демоны собираются напасть на нас ещё с одной стороны: они собираются пересечь границу здесь, на востоке. Из-за этого всех эвакуируют. Куда-то на север, в горы. Кажется там есть укрытие. Все наши соседи уже собрали вещи, сегодня за всеми приедут фургоны и их увезут туда, куда демоны не придут ещё долго. Но я не собираюсь уезжать. Я подумал – если демоны придут сюда, значит сюда отправят и наш легион. Я знаю, ты бы сказал что это рискованно, опасно и глупо, но я должен это сделать. Это и правда последняя моя надежда увидеть тебя, брат. Если я не найду тебя здесь, значит….значит вероятность, что мы все же когда-то увидимся – очень мала. Но я знаю что скоро мы будем вместе. Я верю в это, и надеюсь что ты, где бы ты не был, веришь в это так же.

Люблю тебя, брат.

Луцьен."

Утро было холодным и спокойным. Луцьен стоял на пороге дома, обдумывая свои дальнейшие действия. Он действительно не собирался уезжать, даже не смотря на опасность. Но все же скоро демоны пройдут сквозь город, все же скоро здесь будет битва. А значит надо хоть немного обезопасить себя. Луцьен знал о защите немало. Перед уходом, брат, ради безопасности, научил его кое-чему: сейчас под подушкой парня лежал набор острых ножей, орудовать которыми Луцьен учился даже во время отсутствия брата.

На улице уже начали появляться люди. Кто-то все еще спешил на работу, кто-то купить сумку чтобы было куда собирать вещи, кто-то просто в последний раз прогуливался по родным местам. Луцьен наблюдал как его старая соседка, вечно ворчавшая по поводу и без, проходила по улице туда сюда, останавливаясь время от времени и сосредотачивая свое внимание на разных деталях: на резбленной статуе богини Лекки, на раздробленной брусчатке, на высоком дубе, рядом с которым выросло не одно поколение… Она смотрела на эту улицу, будто желала запечатлить в памяти каждую лужу, каждый домик, каждый кустик. Она смотрела так, будто… прощается. И на самом деле так и было. Каждый здесь знал, что не вернётся сюда никогда: здесь будут править демоны, а свергнуть их не сможет никто…слишком они темны и могущественны.

Луцьен сильно задумался, но все же не пропустил движение возле себя:

– Бу! – Тая, маленькая девочка, жившая со своим дядей по соседству с Луцьеном, попыталась напугать его.

Тот с усмешкой посмотрел на неё.

– Неужели совсем не испугался?

– Надо было быть шустрее. – посоветовал Луцьен.

– Но ты ведь ничего не видел! Ты стоял себе задумавшись, я думала ты ничего вокруг не замечаешь. – Тая принялась вышагивать вокруг Луцьена, будто играя во что-то, известное только ей одной.

– Я и правда задумался, но не настолько чтобы ничего не видеть, я же не ты.

– Эй! – малышка, возмущаясь, ударила его кулачком в плече. Достать до него ей не составило больших проблем: надо было всего встать на носочки и протянуть руку высоко, тогда она едва едва, но все же могла дотронутся до плеча не очень то высокого Луцьена.

– Что? – рассмеялся он. – Это ведь не я врезался на прошлой неделе в столб, потому что засмотрелся на какую-то бабочку.

– Это не просто "какая-то бабочка", – передразнила Тая, – это самая красивая бабочка, которую я когда-либо видела.

– Ладно, как скажешь, – сдался Луцьен.

Девочка принялась пинать маленький камень, спокойно лежащий до этого на дороге.

– А где твой дядя? – Луцьен оглянулся в поисках дяди Вити, к ак они с братом всегда называли его. Дядя Витя всегда был добр к ним. Воспитывая сироту Таю, он всегда успевал присмотреть и за ними: также оставшимися без родителей еще в раннем возрасте.

– Разговаривает с головой. Расспрашивает его о фургонах. Мне стало скучно и я пошла погулять. – Головой города был статный мужчина, одевающийся всегда и всюду в черную и деловую одежду, но любящий частенько зайти и выпить чего-нибудь в местном пабе. Не смотря на свое пристрастие к алкоголю, он всегда очень совестно выполнял свои обязанности и получал за это уважение от жителей города. В последние дни ему пришлось особо тяжко: новость о приходе демонов и вынужденной эвакуации прибавила ему немало работы. Теперь он все время следил за тем, чтобы все собрали свои вещи и были готовы вовремя выдвигаться. Так же ему приходилось постоянно терпеть безмерное количество вопросов от жителей: нечасто их заставляли покинуть свои родные дома, город, в котором многие из них выросли и прожили всю жизнь. Люди в городе всегда были консервативны: на всех дверях висели маленькие белые шары – знаки богини Лекки. Все верили, что такие обереги смогут защитить их от зла, беды, а самое главное– пагубного влияния бога Чемноша и его демонов. Ну, скоро это можно будет проверить.

Тая потянула Луцьена за штанину.

– Ты опять задумался?

– Нет.

Она только скептически взглянула на него.

– Ты уже собрал свои вещи?

– Конечно. – солгал он.

– Не могу дождаться вечера, когда мы наконец-то уедем.

– Ты так хочешь уехать? – удивился Луцьен.

– Нет. – Тая перестала пинать камушек и остановилась, опустив голову. – Но чем раньше мы уедем, тем раньше окажемся в безопасности.

Тае было всего девять. Всего девять. И сердце Луцьена заливалось кровью от осознания того, что уже в таком раннем возрасте она знала об ужасах этого мира, и хоть она и ребенок – никогда не была по настоящему в безопасности. Смягчало чувства Луцьена лишь то, что девочка вскоре окажется в безопасном месте, и если повезет, никогда даже не узнает как выглядит демон в реальности, а не на картинке. В отличии от него самого.

– Эй. Не грусти. Все будет хорошо. Ты веришь мне?

Тая лишь шмыгнула носом.

– Ты обещаешь, что мы встретимся, даже если в фургонах нас разделят? Обещаешь, что найдешь меня там, в горах? – девочка подняла голову и с надеждой посмотрела прямо в глаза Луцьену.

Луцьен знал что не может этого обещать. Даже если он встретится с братом здесь, вероятность что они выберутся, что пройдут сквозь демонов, была крайне мала. А отменить свой план он не мог: он просто не мог упустить свой шанс. Поэтому Луцьен не мог дать этого обещания. Но смотря в эти полные надежды детские глаза, он не мог просто отказать. Легче было просто соврать.

– Я обещаю, что чтобы не случилось, я не оставлю тебя одну. Ты всегда будешь в безопасности, я позабочусь об этом.

Давая это обещание, Луцьен знал что сдержит его. Может быть он и не встретится с малышкой в укрытии, но он сделает все, что в его силах, чтобы та не узнала боли больше…Но жизнь не всегда хочет чтобы мы выполняли свои обещания. Жизнь непредсказуема. Она любит менять планы, делать неожиданные вещи, меняя при этом судьбы многих людей…

***

Луцьен стоял за баром в старом пабе, протирая до блеска бокал, когда услышал крики. Прошло всего несколько часов с его разговора с Таей. Тогда девочка вернулась к своему дяде чтобы вместе с ним закончить сборы и дождаться приезда фургонов. Вот только те все еще не приехали. За планом ожидать их оставалось ещё час.

Бросив бокал и вытащив из-за пояса штанов ножи, он, как и другие мужчины в пабе, выбежал на улицу. Увиденное заставило его на секунду застыть. Бросая вещи, хватая детей, люди убегали, прятались, кричали от страха. А за ними спокойно, ехидно смеясь, шли демоны. Картинки не врали: демоны выглядели также, как и люди. Высокие и статные, они размахивали мечами, рубя всех и вся без разбора. Не смотря, ребенок перед ними или старик. Демоны были намного сильнее людей, не было смысла даже сопротивляться им в ближнем бою. Кроме силы и жестокости от людей их отличала еще всего одна черта: ярко-алые глаза. Глаза, взгляд которых заставлял колени подкашиваться, а руки дрожать. Улица заполнилась пронзительными криками людей, звоном разбивающихся вещей, звуками ужасного смеха и кровью, проливающейся по когда-то чистой брусчатке. С неба слетались вороны. Будто посланцы тьмы и смерти они нападали на людей, мешая им убегать. Демоны наступали, не оставляя надежды на спасение. Но где же легион? Где отряды, которые обязаны были спасти их всех? Их не было. Они не знали, что демоны нападут сегодня, они не могли придти так быстро. Судорожно вздохнув, Луцьен заставил себя отнять ноги от земли. Он думал, что будет готов встретить демонов когда придётся, но все же сейчас он боялся. Боялся и молил, лишь бы, если эта богиня Лекки существует, пусть она пришлет своих ангелов, и пусть те защитят их. Но не было ни ангелов, ни легиона, были только ножи и крики людей.

Попытавшись взять себя в руки, Луцьен осмотрелся и увидел темноволосого мальчика, застывшего посреди дороги. Он неотрывно смотрел на приближающегося к нему демона и дрожал от страха. Не медля, Луцьен побежал к мальчишке и схватив его, принялся убегать в сторону святилища, где сейчас все прятались. Обернувшись, он успел увидеть как гримаса злости исказила лицо демона. Сердце Луцьена пропустило удар.

Добежав до церкви, он отдал ребенка плачущей матери. Луцьена попытались затащить в святилище, но у него были другие планы. Развернувшись, он побежал в сторону своего дома.

– Ты что, сумасшедший? – донесся до него чей-то возглас.

– Парень, не глупи. Быстро в укрытие. – Луцьен продолжал бежать, игнорируя их. Он сомневался, что святилище безопасное место. Надо было забирать вещи и убираться отсюда. Можно было уйти через лес. Бежать, пока не кончаться силы, а потом, может, попытаться найти брата.

– Нет! – Луцьен уже рывком открыл двери, когда громкий крик заставил его остановиться. Оглянувшись, он увидел плачущую Таю. Через несколько сотен метров от неё лежал на земле дядя Витя. Демон, склонившийся над ним, улыбался сумасшедшей улыбкой. Он посмотрел на рыдающую девочку и садистски медленно сокращая расстояние, пошел к ней. В голове Луцьена пронеслись его слова с обещанием: " Ты всегда будешь в безопасности, я позабочусь об этом." Перепрыгнув через ступени, он встал перед ничего не замечающей малышкой. Не смотря на страх, разъедающей внутренности, он только сильнее стиснул зубы, и ухватив ножи поудобнее, встал в стойку. Демон остановился на секунду, склонив голову набок, будто от интереса. Когда он пошел вновь, опять медленно, будто растягивая удовольствие, его улыбка стала только шире.

– Ощутил себя героем? – насмешливо прозвучал его грубый голос.

– Нет. Просто выполняю свое обещание. – подождав, пока демон подойдет достаточно близко, Луцьен метнул первый нож. Попав демону прямо в сердце, он лишь заставил его покачнуться.

– Хах. И это все? – демон вынул нож, и кинув его на брусчатку, принялся идти дальше. Луцьен застыл на мгновенье: как такое возможно?

– Не удивляйся. На нас, демонов, не действует ваше жалкое людские оружие. Бросив еще один нож, Луцьен убедился в его словах: у демона даже крови не было.

К тому времени, демон неожиданно быстро оказался рядом с Луцьеном и, не успев тот осознать что происходит, воткнул ему меч в живот. Луцьен упал на землю и просто пытался дышать. Все еще держа глаза открытыми, он увидел как Тая все же очнулась и попыталась сбежать, но демон быстро ее поймал. Девочка бросила взгляд на Луцьена. Взгляд, полный мольбы и страха. Но он лишь захрипел, пытаясь встать. Он обещал ей безопасность, но сейчас не мог ничего сделать. Абсолютно без усилий демон сломал маленькой девочке шею. Глубоко вдохнув запах крови, просто бросил её, как надоевшую игрушку. Мертвое тело с глухим звуком упало на землю. Следующий крик вырвался из глотки Луцьена.

Подпитываемый злостью и отчаянием, он решил предпринять последнюю попытку: он достал из кармана ещё один нож. Особенный. Это был подарок брата на шестнадцатилетие:

"– Это особый нож. Используй его только в крайнем случае. "

Луцьен не знал, что для его брата крайний случай, но для него это именно он и был. Прицелившись, глубоко вздохнув, Луцьен метнул нож. Он попал точно в голову. Не успев издать и звука, демон упал на землю следом за девочкой. Луцьен был удивлен успехом, но это мало волновало его сейчас. Прижимая руку к животу, пересиливая боль, он встал на ноги, а пройдя несколько метров, упал на колени прямо возле маленького бездыханного тела.

Принявшись укачивать малышку на коленях, он все время повторял: " Прости, прости, прости…"

Жизнь не всегда хочет чтобы мы выполняли свои обещания. И именно поэтому, жизнь это очень подлая штука.

Простояв там неизвестное количество времени, Луцьен все же решил подняться на ноги. Последний раз взглянув на Таю, он развернулся и пошел в сторону леса, предварительно забрав ножи. Он не сдержал обещания, но все равно должен был уйти. Он должен был жить ради брата.

Идти было тяжело. Кровь из раны все еще лила, а боль еле еле позволяла переставлять ноги. Перед глазами стояло маленькое мертвое тело, жестокая ухмылка, в ушах – душераздирающие крики отчаяния. Кровь и боль появлялись перед ним вместо дороги, заставляя хвататься за деревья чтобы не упасть, чтобы не сбиться с пути. Вдруг, где-то в глубине леса Луцьен заметил свет костра. Думая, что может быть кому-то из города тоже удалось сбежать, он положил свой путь туда. Пробравшись сквозь кусты, вышел на маленькую полянку. Но не успел осмотреться, как его жизни вновь пригрозила опасность. Он едва успел увернуться: возле головы пролетела стрела. Когда она врезалась в дерево, Луцьен перевел взгляд на стрелявшего. Перед ним стояла русоволосая девчонка, одетая в серое подертое платье.

Больше сил стоять не было и Луцьен упал.

– Дьявол. – выругалась стрелявшая. Через миг он заметил безумно красивые карие глаза, смотревшие на него с беспокойством. Он успел услышать бормотание девушки:

– Пресвятая Лекки…Марка, только не паникуй.

После, он отключился.