Текст книги "Пламя судьбы"

Автор книги: Инна Кошелева

– Ваше Величество, я благодарен... В мыслях совпадаю... Но поздно. Я еще с одной просьбой. Вот... – протянул газету. – Здесь очень высоко отзываются о богоугодном заведении, построенном мною в Садах с той роскошью, с какою обычно строятся дворцы. Но, упомянув мое благотворение бедным, не назвали имя моей супруги, без которой странноприимный дом не был бы и замыслен, не то что построен. Видимо, опять ее низкое происхождение ведет к замалчиванию ее заслуг... И мы говорим о равенстве перед Богом...

– Я распоряжусь, – вернул монарх газету. – И знайте: я обещаю всегда помнить о вашем сыне и заботиться о нем. Я буду защищать его интересы, как это сделали бы вы.

Своими светлыми выпуклыми глазами царь посмотрел на часы, давая знать, что аудиенция окончена.

Чуть удалясь от царственной особы, послушный мальчик превратился в непослушного. Из одной эрмитажной комнаты в другую он несся вприпрыжку и приговаривал:

– Я видел царя! Я видел царя!

А когда он на миг оглянулся, то ему показалось, будто в глубине анфилады, меж зеркал и сияющих люстр в бликах золотой резьбы мелькнула фигура женщины. Такой прекрасной, такой родной. Той, что он постоянно видел на портретах.

– Там... Там... Матушка! – кинулся он к отцу, пытаясь за руку вернуть его назад.

Граф не ответил и властно потянул сына за ручонку. «Душа Парашеньки радуется, – подумал он. – Или тревожится...»

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Судьба Дмитрия была не из счастливых, хотя царь выполнил данное слово и вдовствующая императрица мать Александра Мария Федоровна лично следила за обучением и карьерой юного графа.

В пятнадцать лет он был представлен ей во время дачного сезона на Каменном острове. Она расспрашивала отрока, в какую службу он хочет, какое из своих дарований считает важнейшим.

С дарованиями было неясно. То ли явных не имелось от природы, то ли оказались они подавлены редкой застенчивостью и неуверенностью в своих силах.

Удивительно ли? Сиротства Дмитрий Николаевич хлебнул полной мерой.

Родственники-опекуны растащили значительную часть его наследства, но принять сына крепостной крестьянки в свою среду отказывались. С родной теткой Варварой он познакомился, уже став взрослым человеком. Не принятый светом, он чувствовал себя изгоем и никак не был связан со своими родственниками по материнской линии – с ними ему встречаться запрещалось.

Зимой Дмитрий жил замкнуто в Петербурге, лето проводил в полном уединении в глухом сельце Ульянке, без всякого интересного для него общества.

Все это пагубно сказалось на его судьбе.

Натура Дмитрия Николаевича не реализовалась в делах. О нем почти не осталось воспоминаний. А собственные его записки ущербны – больше похожи на деловые заметки педантичного и сухого человека.

Служил он в императорском кавалергардском полку. Женился. Потомки его, жившие в более открытом и свободном обществе, выделялись на общем фоне талантами.

Внуки и правнуки Прасковьи Ивановны и Николая Петровича были замечательными общественными деятелями.

Граф Сергей Дмитриевич Шереметев, историк и археограф. Меценат. Основал Комитет попечительства о русской живописи. У него был отличный вкус, и при открытии Комитета он хвалил работы Боровиковского, Иванова, Бруни.

Александр Дмитриевич посвятил себя служению музыке. Еще при его отце Дмитрии Николаевиче славился шереметевский церковный хор под управлением Ламакина. Александр Дмитриевич увеличил его, в репертуар вошла и светская музыка. Талантливый капельмейстер и неплохой композитор, граф Шереметев основал богатейшую музыкальную библиотеку, в которой было собрано полторы тысячи музыкальных произведений. Выбор их говорил о широких интересах хозяина.

Актеры, музыканты, архитекторы, литераторы, историки, предприниматели, Шереметевы проявляли себя как люди достойные и сильные на всех поворотах истории и где бы они ни жили – в России или в Европе. В сплетении времен и судеб эта нить, взявшая начало от настоящей и трудной любви, оказалась крепкой и яркой.

Как и память об этой любви.

Очень старались родственники Николая Петровича сделать вид, будто ничего «такого» не происходило и произойти не могло! Все, что касалось Прасковьи Ивановны, они изъяли из семейных архивов с большим тщанием. Мол, не было.

Было!

И потому сюжет о барышне-крестьянке повторяется в народных сказках и легендах, литературе. До сих пор в селах России поют песню, которую приписывают Параше.

Вот она.

 
Вечор поздно по мосточку
Я коров домой гнала.
Лишь спустилась к ручеечку
Возле нашего села,
Вижу – барин едет с поля,
Две собачки впереди.
Поравнявшися со мною,
Он приветливо сказал:
«Здравствуй, милая красотка,
Из какого ты села?»
«Вашей милости крестьянка», –
Отвечала ему я.
«Не тебя ли, моя радость,
Егор за сына просил?
Он тебя совсем не стоит,
Не к тому ты рождена.
Ты родилася крестьянкой,
Завтра будешь госпожа!»
Вы, голубушки-подружки,
Посоветуйте вы мне!
А подружки усмехнулись:
«Его воля, его власть!»
 

Память о великой любви, преодолевшей все преграды, живет вечно. Рядом с Данте и Беатриче, рядом со всеми великими возлюбленными стоят и наши герои. Прасковья Ивановна Жемчугова и Николай Петрович Шереметев.