Текст книги "Повесть-загадка Муза"

Автор книги: Инна Нюсьман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Оставьте меня одну здесь, – сказала она санитарам. Весь персонал покинул палату. И санитары, и медсестра уже понимали: что-то особенное связывало доктора и пациентку.

Врач прикрыла дверь палаты и присев на свой собственный чемоданчик, достала сигареты и закурила.

Она смотрела на обмякшую писательницу, лежащую как безвольная кукла на кровати.

– Что же мне с тобой делать? – спросила врач у самой себя низким, севшим голосом. Она молча смотрела на девушку. Ее взгляд был пустым и безжизненным.

– Сегодня уже ничего не выйдет, – прошептала она и разочарованно выпустила дым в потолок.

***

Я проснулась, а может быть очнулась от того, что мысли в моей голове стали слишком громкими. Я не открывала глаза, потому что знала, что в них ударит яркий свет, который я чувствовала сквозь закрытые веки, и боль в голове станет совсем невыносимой. Я догадалась, что голова болела от препаратов. И я, по привычке, была готова увидеть ставший мне родным светло-зеленый потолок моей палаты и яркий утренний свет, льющийся из большого окна с решётками. Мой слух уловил тихую музыку. Я никак не могла понять, откуда она доносится и что было ее источником. Стоп! У меня в палате не может играть музыка. Что же это? А, наверное, это играет у меня в голове. Я ведь больна. Почему я всегда удивляюсь этому? Черт, но я угадала мелодию, это была песня Фрэнка Синатры “Let it snow“. Что? Но почему эта песня играла в моей голове? Я еще долго лежала так, с закрытыми глазами, вслушиваясь. Я все же осмелилась открыть один, затем второй глаз. Сначала все кружилось перед глазами, но медленно мой взгляд сфокусировался, и я поняла, что нахожусь не у себя в палате. Но что это? Все было таким знакомым и родным. Где я? Может, мне это просто снится? Но, все казалось слишком реальным. Я была в своей квартире, и это не укладывалось у меня голове. А голова тут же чуть не раскололась от вопросов. Реальность это или галлюцинации? Как я здесь очутилась, если это не сон? И множество подобных вопросов. Я попыталась приподняться на локтях. У меня кружилась голова и я щурилась от яркого света. Постепенно перед глазами обрисовалась моя комната, а лежала я в собственной постели, на белоснежных простынях. Я поднялась и села. Моя комната была чистой и нечетким расплывчатым взглядом я уловила, что она была кем-то украшена. Я увидела гирлянды, мишуру и игрушки на стенах. Все украшения были новогодними (уже Новый год?). Прошлый Новый год я отчетливо помню. Я провела его в клинике с другими психами! На моем письменном столе стоял ноутбук, рядом лежали аккуратно сложенные стопки моих (моих?) рукописей. И теперь я четко расслышала, что голос Френка Синатры доносился из другой комнаты. Неужели в квартире есть кто-то кроме меня? Мне стало тревожно. Я все еще не понимала, что происходит, словно я попала в какое-то кино. И то, что происходило со мной, было настоящей фантастикой. Но тут всё прояснилось. Почти всё. В комнату вошла врач (врач?). Но что она здесь делает? Что мы здесь делаем? Мне казалось, что настоящее сумасшествие начиналось именно сейчас. А мое пребывание в желтом доме было шуткой. Или…репетицией. Врач улыбнулась, увидев глобального масштаба недоумение на моем лице.

– Доброе утро! И с наступающим! – радостно сказала она, улыбнувшись, и указав бокалом с чем-то красным на меня, словно предлагая тост. – Выспалась?

Я молчала. Я была еще очень слаба и даже боялась что-то сказать, мне казалось, что у меня не хватит на это сил и слова превратятся в шепот. Доктор продолжала:

– Извини, я решила немного выпить. Боже правый, ну кто пьёт в одиннадцать утра? А, к черту все. Как ты себя чувствуешь? Молчишь? Я знаю, что тебе еще трудно говорить. Знаю.

– Я… – вырвалось у меня, – я…

– Я все объясню чуть позже. А пока аккуратно вставай, я тебе помогу. Тебе нужно принять бодрящий душ. Потом я тебе все объясню.

После душа я почувствовала себя немного лучше и скованность мышц слегка прошла. Я пошевелила челюстями и языком, пытаясь выяснить, не атрофировано ли мое лицо, но кажется, я уже могла разговаривать и задавать вопросы. Я стояла перед зеркалом в своей собственной (собственной!) ванной и смотрела на себя. Я не видела себя очень давно и сейчас даже не верила, что видела себя. В клинике я очень долго не обращала на себя никакого внимания, тем более в палате, где я проводила большую часть времени, не было зеркала. Теперь на меня смотрела девушка с длинными, очень длинными русыми волосами и зелеными, как у русалки глазами. Выглядела я неважно, я была очень бледной с темными кругами под глазами и очень худой. Лицо стало узким и губы шероховатыми и потрескавшимися. На мне все еще была ночная рубашка из клиники, такая же, как и у других пациентов. Врач участливо смотрела на меня, стоя позади.

– Готова вновь обрести себя? – спросила она.

– Нет. Еще нет, – как бы поправляя себя, ответила я.

– Ничего, примешь себя со временем.

– Что все это значит? Ты же говорила, что я больна и что я должна находиться в клинике. Ты что обманывала меня? – спросила я довольно грубо. Я тут же запнулась, боясь обидеть эту женщину. Ко мне пришло осознание того, что за последнее время она была единственным человеком, с которым я общалась. Она была единственной, кто меня слушал.

– Скоро ты все поймешь! Идем со мной, я кое-что тебе покажу.

Я пошла за ней, и скоро мы оказались в жилой комнате, где когда-то я проводила много часов в компании… Воспоминания о нем больно кольнули меня в сердце. Каждый уголок в этой квартире напоминал мне о НЕМ. Но я точно знала, что сейчас приступа не будет. Я не дам этому снова произойти. Только не здесь. Только не сейчас! Жилая комната была прибрана и в самом центре стояла маленькая пушистая искусственная елка, стильно украшенная и сверкающая. Тут был и мой любимый журнальный столик, на диване были подушки с изображениями Мэрилин Монро и Джимми Хэндрикса. На полу были все те же пуфы с накинутыми на них пледами, они выглядели очень чистыми и приятными. Под елкой лежал подарок.

– Я сегодня Санта! – пропела врач. Она не переставала пританцовывать и при этом подпевать Френку Синатре. Кстати, играла виниловая пластинка, мерно вертевшаяся в старом патефоне. – Обожаю старинные вещи, – продолжала доктор, – а у тебя их – полная квартира, – она лучезарно улыбалась. Морщинки вокруг ее глаз были глубокими в эти моменты, но, несмотря на это, она выглядела молодо, и я снова поразилась ее прекрасной фигуре. На ней было короткое черное платье, лакированные туфли на высоком каблуке. А ее икры, как и всегда, были обтянуты ее любимыми черными чулками от Victoria Secret. Потрясающая женщина!

– Открой свой подарок, – она кивнула, указывая на сверток под елкой.

– Что это? – спросила я и потянулась за подарком. Я осторожно сняла со свертка бант и развернула упаковку. Там была моя книга (мой роман!) со странной закладкой. Я открыла книгу на месте закладки и увидела, что этой закладкой были авиа-билеты в количестве двух штук.

Я не могла поверить своим глазам.

– Это мне?

– И мне, – улыбаясь отвечала врач. – Мы едем отдыхать. Но это еще не все. Новый год мы отпразднуем здесь. В нашем городе. У нас ведь есть снег! А еще мы пойдем поглазеть на достопримечательность! Кажется, ты еще не видела десятиметровую стену из керамических книг в западной части города. Называется «Книжный шкаф». Тебе понравится!! И, чуть не забыла: сегодня тридцать первое декабря и мы будем праздновать. Прости, на рождество ты была все еще не в себе, но хотя бы Новый год проведешь не в клинике. А завтра мы отправляемся на курорт. Если ты заметила, то отдыхать бы будем на побережье Тосканы.

– Италия… – выдохнула я и, от захлестнувших меня эмоций, я набросилась на врача, крепко ее обнимая. Она добродушно хлопала меня по спине и гладила меня по волосам, кивая.

– Спасибо тебе за все, – у меня слезы навернулись на глаза, – но…но…почему я? Почему Я?

– Я знала, что ты будешь задавать такие вопросы. Но обо всем потом. Я все расскажу тебе в свое время. Тебе нужно еще очень многое узнать. Очень многое! Но сейчас нет времени. Сегодня же Новый год!

Мы снова обнялись как старые подруги. Казалось, таковыми мы и были.

***

На белоснежной террасе отеля «Вилла Маргарита» на плетеных стульях сидели две женщины. Одна была еще очень молода, другая выглядела в два раза старше первой, но выглядела шикарно. На обеих были надеты шляпы с широкими полями и солнцезащитные очки. Молодая писательница с упоением смотрела на море, плещущееся совсем близко, она всматривалась вдаль, куда-то за горизонт, любуясь местными красотами. Она знала, что самые красивые пейзажи Италии именно здесь, в Тоскане. Она по достоинству это оценила. Пожилая женщина сосредоточено водила пальцем по планшету. Заслуженный психиатр, отложив планшет, отпила немного ледяного мохито и взглянула на свою молодую спутницу.

– Ты, должно быть, хочешь получить ответы на свои вопросы, – начала она.

Писательница отвечала ей, задумчиво глядя вдаль:

– Я считала, что из «желтого дома» одна дорога. На кладбище. Но никак не на курорт!

– На кладбище, если ты остаешься психом до конца жизни и проживаешь в клинике день за днем, пока не состаришься.

– Но мы обе знаем, что я псих. Почему же я здесь? – спросила писательница.

– Не знаю, судьба ли это? Но наши пути пересеклись и теперь мы вкушаем плоды этой встречи.

– Звучит пафосно! Это фантастика должно быть. Так не бывает.

– Все возможно, – пожала плечами психиатр.

– Так чем же ты занималась все эти месяцы? Ну, после того, как я тебе все рассказала? – спросила пациентка.

– Вот здесь то и начинается моя история. Теперь моя очередь рассказывать, так? И вдохновила меня на все это ты! Да, да. Именно ты. Помнишь, ты сказала мне, что пора стать свободной? Что я достаточно наработалась? Что я не должна сковывать себя и что я могу делать все, что мне хочется? Я посчитала, что мое время пришло. Я в таком возрасте, когда у меня есть достаточно опыта, денег и возможностей, чтобы жить именно так, как я хочу. В общем, моей музой стала ты! Когда ты появилась в клинике, моя жизнь начала меняться. Сначала ты очень меня заинтересовала, но ты это и сама знаешь. Потом я узнала твою историю и долго, долго напряженно думала. В последующие месяцы, я освободилась! Я ушла на пенсию. Когда я в последний раз зашла к тебе в палату, а у тебя был приступ, я уже не работала в клинике. Меня проводили с большим почетом и устроили на работе большой праздник в мою честь! Я назначила нового главного врача. Еще до ухода на пенсию я оформила документы на твое освобождение. Я слукавила, тебя нельзя было отпускать, но я взяла над тобой опеку, в каком-то смысле этого слова. Документы же гласили, что ты благополучно вылечилась, в чем была моя заслуга. Небольшой обман. Но персонал знал правду. Кто-то отнесся к моему поступку с уважением, кто-то покрутил пальцем у виска, мол, я на старости лет тоже мозгами поехала. В общем, я освободилась и освободила тебя. Я стала работать частным психиатром и у меня даже сейчас много клиентов. Я не всех берусь лечить, но желающих много, так как меня на моем поприще знают. Но я также нашла себе новую профессию. Я стала твоим агентом. То есть я работаю на тебя и мне не нужно от тебя денег. Я делаю это, потому что мне это нравится! Я не работаю на агентство. Я частный свободный агент. Что скажешь? – коварно улыбнулась она своей пациентке.

– Поверить не могу. Но как?

– Это чудо мне помог свершить один мой очень старый знакомый. Он хороший адвокат. Просто дока. И как же мне повезло, что у меня есть такие знакомые! – врач обаятельно улыбалась, позвякивая кубиками льда в своем бокале, – и теперь я официально представляю тебя. Тебе же остается творить. Остальную работу за тебя буду делать я.

Пациентка молча смотрела в глаза своей пожилой спутницы практически с дочерней привязанностью, любовью и благодарностью.

Врач смотрела на нее в ответ с заботой и участием. Она продолжала:

– Я собрала все то, что ты писала еще в клинике. Я распечатала твои тексты, собрала и рукописи. Редактор уже ознакомился с твоей работой. Говорит, новая работа, может и не так, как первая, но сулит большой успех. Все рукописи в твоем номере, кстати. Так что и я, и издательство, и твои читатели ждут от тебя нового романа. Надеюсь, ты не подведешь, – врач одарила свою пациентку еще одной лучезарной улыбкой.

Писательница закрыла лицо руками и тихонько заплакала. На террасе воцарилось молчание. Солнце нещадно плавило асфальт. Пахло морем. Вдалеке кричали чайки. В номере играло радио. Пожилая женщина с необычайной легкостью и грациозностью встала с плетеного кресла, услышав голос Криса Айзека. Одного из своих любимых исполнителей.

– «Два сердца» – прекрасная песня, – сказала она и начала танцевать, держа в одной руке свой мохито, и раскачивая бедрами в такт песне. Ее белое летнее платье делало ее еще моложе. Писательница улыбалась ей сквозь слезы, качая головой. Ей тоже нравилась песня.

– Хватит реветь, жизнь прекрасна, – пропела врач, – вставай и танцуй со мной, – она поманила свою спутницу, та отрицательно покачала головой, но женщину это не остановило: она схватила писательницу за обе руки и потянула за собой.

Может быть, что-то изменилось в воздухе. А может, что-то щелкнуло в голове у писательницы. Что-то, подающее сигналы новой жизни. Что-то заставило ее ноги и руки двигаться, а губы растянуться в улыбке.

Две женщины, взявшись за руки, кружились на солнечной террасе под звуки музыки Криса Айзека.

– А ты так помолодела! Это магия? – смеясь и кружась, спросила писательница.

– Это любовь! – отвечала врач.

– Адвокат? – еще один вопрос.

– Он!

– Я так рада за вас! – воскликнула писательница.

– Спасибо. Когда наш отпуск закончится, мне нужно будет вернуться домой. К нашим дождям и серому небу. К нему. Он тактично дал нам время побыть вдвоем, – врач подмигнула.

– А я?

– Ты рассказывала мне о Вальдесе, и в вашу последнюю встречу он сказал тебе, что ты станешь известной. Так и вышло. Еще я помню, он сказал, что ты купишь дом где-нибудь у моря, где всегда тепло. Верно?

– Да.

– Так выполни его пожелание. Сейчас ты можешь себе это позволить. Здесь есть множество прекрасных домов. Здесь солнце и море. Покой и умиротворение. Будешь ездить сюда, когда наскучит дома. Писать здесь. Черпать вдохновение. Просто послушай его совета.

– Но, я даже не знаю, где он. Я не знаю, чем он дышит, чем занимается. И даже не представляю, прочитал ли он мой роман. Что если он не видел его? И не прочитает следующий… Что если?

– Не нужно «что если», живи сейчас, сию минуту. И слушай его советов, пусть даже тех, что он давал тебе так давно! Ведь именно он вдохновил тебя, именно он сделал тебя такой, какая ты есть сейчас! – с этими словами врач крепко обняла писательницу.

Взгляд пожилой женщины поймал далекий синий горизонт, она погрузилась в свои мысли. Сейчас она была свободна и счастлива, но иногда воспоминания делали ее немного грустной. Так и сейчас перед ее глазами снова пронеслась история двух влюбленных: писательницы и ее музы. Опытный психиатр знала: пациентка догадывается, что могло случиться с мужчиной всей ее жизни, но она знала еще кое-что… Писательница никогда не узнает о том, что произошло на самом деле, тем более из уст ее психиатра. Женщина унесет эту тайну с собой в могилу. Теперь писательница – ее пациентка до конца своих дней и она нуждается в лечении. Врач верила, что это лечение временем.

Благодарности: спасибо музыкальной группе HIM, в особенности вокалисту Вилле Вало за удачный прототип, за вдохновение, за музыку, настроение и атмосферу.