Текст книги "Удар молнии"
Автор книги: Инид Джохансон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Мои поздравления. Но извини меня, если я не разделю твой восторженный энтузиазм. Как могу я быть уверен, что ребенок мой, а не Локвуда?
Что-то оборвалось в душе у Сары. Она храбро преодолевала все препятствия, но теперь надежды больше нет. Горький вкус стоял во рту, острая боль – в сердце. Это был конец.
– Иди к дьяволу, – сказала она безжизненным голосом, чувствуя, что ее сердце сейчас разорвется от горя.
Муж взглянул на нее, отодвинул стул, встал и хрипло прошептал:
– Я только что там побывал.
11
Дэвид остановил машину у своего дома. Его лицо напоминало застывшую маску.
– Я высажу тебя здесь и поставлю машину в гараж.
Это были его первые слова за все эти долгие часы. Сара онемевшими пальцами пыталась расстегнуть привязной ремень. Она все еще была в шоке.
– Скажи Энн, чтобы перенесла мои вещи в комнату для гостей, – добавил он.
Требование логичное, смутно подумала она, но, переполненная чувством горечи, колко сказала:
– Мне казалось, мы собирались все обсудить. За этим и поехали в коттедж, верно? Я думала, что мне наконец дадут высказаться.
– Все изменилось, когда ты сказала мне, что беременна. – Он стиснул рулевое колесо так, что побелели суставы, и все тем же безжизненным тоном добавил: – Узнав, что Локвуд уходит со сцены, я понадеялся склеить кусочки нашего разбитого брака, сделать хоть что-то, чтобы спасти его. Но каждый раз, глядя на ребенка, я буду гадать, мой ли он. Жить с этим не смогу даже я.
– Марк никогда не был моим любовником! – быстро выпалила Сара. Она не могла не сказать этого, хотя понимала, что все кончено.
– Не лги, Сара. Нет смысла, – устало бросил Дэвид.
Она вошла в дом. На просторной кухне Бэзил чистил серебро, а Энн протирала овощи для супа.
– О мадам! Мы не ждали вас домой сегодня! – Экономка испуганно приложила руку к своей пышной груди. – Вы появились как призрак! – И тут же в тревоге спросила: – С вами все в порядке? Вы очень бледны.
– Все хорошо, – автоматически ответила Сара. Она как будто окоченела. – Я собиралась сообщить вам, что мы вернулись.
Она говорила «мы», как будто еще считала себя и Дэвида одним целым. Но никогда еще они не были дальше друг от друга. Даже когда он с презрением и одновременно страстью терзал ее тело, между ними существовала глубокая эмоциональная связь. Теперь не осталось ничего. Совсем ничего.
– Нет, я не хочу кофе, спасибо, – ответила она Бэзилу. – Может быть, мистер Бартон захочет.
И Сара бесшумно вышла из кухни, думая о том, как права была Энн, назвав ее привидением. Эта женщина так давно была замужем за Бэзилом. Смогла бы она понять проблемы Сары? Вероятно, нет. Она смотрела на любовь и семью как на простые, естественные, безыскусные отношения.
Сара решила не просить экономку переносить вещи. Она должна сделать это сама. Это будет последним прощанием с Дэвидом.
Ты ведь сама хотела спать отдельно, напомнила она себе, вынимая из его половины громадного шкафа деловые костюмы и повседневную одежду.
Но у нее были совсем другие мотивы. Она пыталась таким образом заставить мужа выслушать ее, надеясь, что он наконец поймет, как беспочвенны его подозрения. Только в этом случае они смогли бы попытаться возродить свой брак.
Теперь все. Конец. При этой мысли Саре захотелось плакать, но сил не было даже на слезы. Она словно впала в кому.
Страшная сцена в коттедже все еще стояла у нее перед глазами.
Дэвид убрал со стола и велел ей уложить вещи, чтобы уехать рано утром. Все еще потрясенная его словами о сомнительности отцовства, Сара поднялась наверх, взглянула в зеркало и подумала, как глупо она выглядит в нарядном облегающем платье с белой маской вместо лица.
Она не успела распаковать вещи, и укладывать было нечего. Оставалось только свернуться калачиком на кровати, натянуть мягкое одеяло на холодное тело и сказать «прощай» своему браку.
Сара всю ночь пролежала без сна, сухими глазами глядя в темноту. На заре она, все в том же платье, в котором спала, сошла вниз, таща за собой чемодан. Дэвид глянул на нее пустыми глазами. Он выглядел постаревшим. Тревога за мужа тут же ожила в ее сердце, и она быстро сказала:
– Дэвид, сядь, я дам тебе позавтракать. И давай попытаемся поговорить. Все не так, как ты думаешь...
– Забудь об этом. – Он отвернулся. – Завтракать я не хочу, а говорить нам не о чем. Это ничего не изменит.
С этого момента Дэвид вел себя так, как будто ее не существовало. Вероятно, для него так оно и было, думала Сара, вынимая последнюю рубашку из ящика комода.
Он никогда не притворялся, что любит ее, а теперь списывал из своей жизни, как списывают убытки. И этот процесс только начался.
– Это все? – Дэвид тихо вошел в комнату. – Я помог бы тебе, если бы знал, что ты делаешь все сама.
Он выглядел все еще бледным, но уже не таким усталым. Сара молчала. Что можно сказать в такой ситуации? Встать на колени? Нет. Похоже, что гордость – это все, что у нее еще осталось.
– Я собираюсь принять душ и переодеться. Передай Энн, что я не вернусь к обеду.
Сара неслышно выскользнула из спальни. Завтра, выспавшись, она будет лучше знать, что делать: оставить мужа и начать жизнь заново или попытаться продолжать борьбу за него.
Но ни сон, ни тяжелая работа не помогли Саре принять решение.
Дни летели, похожие один на другой. Она завтракала в одиночестве, потом Бэзил отвозил ее на работу и забирал в шесть. Вечером она сидела над бумагами, потом ужинала, снова в одиночестве, заставляя себя есть только ради ребенка. Иногда Дэвид присоединялся к ней и затем запирался в кабинете, но чаще его не было дома. Он не говорил, куда ездит и чем занят, а Сара не спрашивала. Ей было все равно.
Между ними не осталось никаких отношений, даже плохих. Скоро придется отвечать на безмолвные вопросы Энн. Трудно было не почувствовать ледяной атмосферы в доме. Кроме того, экономка отлично знала, что Дэвид уходит около восьми утра, возвращается за полночь и спит отдельно от жены.
Итак, рано или поздно, Энн не сможет не поинтересоваться, что случилось. А что ей ответить? – устало размышляла Сара. Рассказать, что муж застал ее на полу, полуголой, с Марком Локвудом и теперь считает, что она носит чужого ребенка?
Именно мысль о малыше в конце концов пробудила в Саре желание жить. Она надеялась создать нормальную семью, со временем добившись от мужа взаимности. Но эта надежда умерла, и глупо было бы попытаться оживить ее.
Ни один ребенок не сможет нормально развиваться в доме, где родители редко встречаются, едва обмениваясь парой слов в неделю. Значит, им придется разъехаться или развестись. Если Дэвид будет возражать, то она уедет сама. И скоро.
Сара решила сообщить об этом мужу.
Дэвид запаздывал к ужину, и она забеспокоилась. До сих пор он еще не провел ни одной ночи вдали от дома.
В этот момент послышался звук открывающейся входной двери и шаги мужа.
Еще вчера она встретила бы его с усталым равнодушием. Но теперь мысли о ребенке словно разбудили все ее чувства. Перед глазами снова возник молчаливый, недоверчивый, суровый... и очень любимый образ. Несмотря ни на что, ее любовь выжила.
С трудом передвигая вдруг ослабевшие ноги, Сара вышла в холл и устало сказала:
– Я должна поговорить с тобой.
– Сейчас?
Холл был плохо освещен, но она могла видеть, как изменился Дэвид: у глаз и рта появились морщинки, подбородок украшала небритая щетина.
– Боюсь, что так. Дело срочное.
С тяжелым сердцем Сара вернулась в гостиную. Она уже начинала жалеть, что настояла на разговоре. Лучше бы Дэвид пошел прямо наверх. Он очень устал и, наверное, мечтает только том, чтобы поскорее добраться до кровати.
И вдруг она впервые задумалась, как он проводит вечера, где и с кем. Лучше бы она этого не делала. Болезненное воображение тут же угодливо выстроило перед ней череду ярких образов, и она сама испугалась внезапного приступа ревности.
– Ну? – спросил Дэвид без всякого энтузиазма, и Сара опять ощутила, что абсолютно не интересна ему. Он плеснул себе бренди в стакан и залпом выпил.
– Ты стал много пить! Тебе это нужно? – невольно вырвалось у нее.
Дэвид недовольно приподнял бровь и снова наполнил стакан:
– А ты знаешь, что мне нужно?
– Нет! Больше не знаю! Но я знаю вот что... – Сара тяжело перевела дыхание, пытаясь овладеть собой. Дэвида не интересовали ее эмоции, и разумнее всего было сохранять спокойствие. – Так больше не может продолжаться, – проговорила она ледяным тоном. – Наш брак не имеет никакого смысла. Ты редко бываешь дома и никак не объясняешь свое отсутствие. Все время молчишь... В такой атмосфере нельзя растить ребенка. – Она без сил опустилась в кресло, бледная, с огромными, окруженными синевой глазами.
– Конечно. – Дэвид скользнул взглядом по ее фигуре. – Мы не должны забывать об этом. Я готов принять ребенка и дать ему свое имя. Но в том случае, если ты пока не будешь возбуждать дела о разводе. Через несколько лет мы снова обсудим эту проблему.
Сара сидела неподвижно. Ей казалось, что, пошевелившись или заговорив, она рассыплется, словно плохо склеенная ваза.
Отказ Дэвида расторгнуть брак означал, что он предпочитает сохранить условности. И его не интересовало, каково ей будет еще несколько лет оставаться в этом положении.
– Впрочем, я согласен с тем, что нам нужно разъехаться. Так будет лучше и для нас, и для ребенка. Конечно, пойдут сплетни. – Дэвид говорил так рассудительно, как будто давно все обдумал: – Но можно сказать, что мы решили растить ребенка за городом, на свежем воздухе. Я все устрою, если ты не против. Случилось так, что рядом с коттеджем Дианы продается дом. Давай посмотрим его.
– Я согласна, – всхлипнула Сара. Казалось, ей вынесли смертный приговор.
Боже! Она не может жить с Дэвидом, но не вынесет разлуки с ним! Еще секунда, и она расплачется. Но он не должен видеть ее слез. Он стал для нее чужим.
Сара заставила себя встать.
Ковер еще никогда не казался ей таким широким, а ее комната – такой далекой. Но Дэвид опередил ее и, открывая дверь, заметил:
– Я постараюсь поскорее найти что-нибудь подходящее. Буду держать тебя в курсе.
Да, его предложение, конечно, решало проблему. Но Сара не испытала от этого никакого облегчения. Она грустно смотрела в его красивое, жестокое лицо.
– После того, как ты где-нибудь устроишься, я буду заезжать время от времени, – продолжил Дэвид ровным голосом и подошел ближе.
И тут Сара уловила запах легких, но весьма экзотичных женских духов. Жгучая ненависть охватила ее.
– Не утруждайся! Я тебя и на порог не пущу!
С высоко поднятой головой и красными пятнами на щеках она прошла мимо него.
Он хочет, чтобы они расстались прилично, как цивилизованные люди. Ну уж нет! Он никогда не узнает, почему она вспылила в ответ на его вполне разумное предложение.
Он вернулся домой прямо из объятий какой-то женщины, чтобы объявить жене, что обязательно найдет для нее какую-нибудь подходящую дыру! Вероятно, он планировал избавиться от Сары еще до того, как она начала разговор. Теперь понятно, почему он не хочет развода! Ведь если любовница станет слишком требовательной, жена всегда останется про запас.
Сара в ярости взлетела вверх по лестнице. Ее сексуальному, очень привлекательному, ничем не связанному мужу не удастся спрятать нежеланную жену, чтобы без помех заводить романы с красивыми и доступными женщинами, которые будут только рады внести немного тепла и утешения в его одинокую жизнь.
– Вот вы где! Энн сказала, что вы загораете.
Диана шла к ней по безукоризненному газону. Этот маленький садик позади дома был гордостью Бэзила. За каждым растением здесь ухаживали, как за любимым дитятей. Было приятно видеть этот островок мира и красоты в самом сердце огромного города.
– Нет, не шевелитесь, – мягко приказала Диана, опускаясь на теплую траву. – Вам, похоже, так удобно! Примите мои поздравления! Как вы себя чувствуете? – Она внимательно вглядывалась синими – как у брата – глазами в изможденные черты невестки. – Малыш совсем вас замучил?
Сара порозовела от смущения.
Дэвид, должно быть, сообщил сестре о ребенке. Но сказал ли он, что это дитя Локвуда?
Проклиная краску, залившую лицо при этой ужасной мысли, Сара откинулась на спинку шезлонга.
– Немного, – ответила она.
Это было очень далеко от истины. Сара чувствовала себя прекрасно, вынашивая ребенка, а если бы и испытывала какие-то неудобства, то не стала бы жаловаться. Она уже любила это дитя с такой страстью, что сама себе удивлялась. Оно значило для нее больше, чем высокооплачиваемая работа, наследство, даже больше, чем Дэвид. Много больше. Вспомнив о муже, она помрачнела. Этого человека больше не существовало в ее жизни.
– Как вы съездили в Париж? – Сара попыталась осторожно сменить тему.
– Прекрасно. – Диану не так легко было сбить с толку. – Но я приехала сюда не для того, чтобы поболтать о Париже. – Она сбросила серебристо-серый жакет и подставила горячему солнцу белые руки. – Дэвид говорил, что вы слишком много работаете. Я рада, что у вас появилась возможность отдохнуть.
Сара удивилась. Дэвида интересуют ее дела?
– Мне не хочется выходить сегодня. Может быть, после обеда поработаю дома.
Она всю ночь не могла заснуть и встала на заре, полная решимости последовать примеру мужа: списать убытки и жить дальше.
– Брат сказал мне, вы ищете загородный дом, чтобы растить там ребенка, – сообщила Диана.
Сара почувствовала, что у нее пересохло во рту.
– Когда вы его видели?
Поведал ли Дэвид сестре, что с браком покончено? Они всегда были очень близки...
– Вчера вечером. – Диана отодвинулась в тень, скрываясь от жарких лучей солнца. – Он приехал в коттедж, где я отдыхала от парижской суматохи. – Она проницательно смотрела на Сару. – Здесь так жарко... Я попрошу Энн приготовить нам что-нибудь прохладительное.
– О, извините. Я сейчас схожу... – Сара вскочила, недовольная своим промахом, но Диана опередила ее, легонько подтолкнув обратно в шезлонг.
– Я все сделаю. Оставайтесь здесь и отдыхайте. Это приказ.
Вдруг Сара принюхалась и удивленно посмотрела на золовку:
– Ваши духи? – спросила она. – Вы пользовались ими вчера вечером?
– Конечно. – Диана, похоже, решила, что невестка слегка не в себе, но тут же обезоруживающе улыбнулась. – Нравится? В Париже есть одна маленькая лавочка, где смешивают духи для каждого покупателя. Это безумно дорого – но стоит того!
Она поднялась по широким каменным ступеням на террасу и исчезла в доме.
Какое облегчение! У Дэвида не было свидания с женщиной прошлой ночью. Он встречался с сестрой, и это ее духами пахло от его пиджака!
Впрочем, это потрясающее открытие ничего не могло изменить. И Сара снова почувствовала свою уязвимость. Для ревности не было никаких причин, и ее решение вычеркнуть Дэвида из своей жизни становилось теперь совершенно бессмысленным.
– Нам повезло! – Диана несла два высоких стакана, позвякивая льдинками. – Свежий лимонный сок. – Она протянула один из них Саре и серьезно посмотрела ей в глаза: – Я собираюсь вмешаться в вашу жизнь, но не буду даже извиняться за это. Между вами и Дэвидом происходит что-то очень плохое. И не взрывайтесь... Потому что это бесполезно. Я твердо намерена все выяснить.
Сара отставила стакан и взглянула в лицо Дианы.
– Что именно вам известно?
У нее засосало под ложечкой. Эта славная женщина хочет ей добра, но при этом бередит открытую рану. Никакое вмешательство с ее стороны ничего, черт подери, не изменит!
– В том-то и дело, что ничего! – воскликнула Диана. – Дэвид ничего не говорил мне, но в этом не было нужды. Он приехал в коттедж около девяти, бледный как смерть, и просидел почти до часу, хотя я постоянно намекала, что хочу спать. К концу нашего довольно бестолкового разговора он проронил, что срочно ищет загородный дом, чтобы дать ребенку возможность прыгать и бегать на природе. Я вспомнила о Грин Вэлей, это недалеко от моего коттеджа. Он сказал, что его бы это очень устроило, так как я часто буду приезжать туда на уик-энд и составлю вам компанию. Сара, я не дура... – Диана с преувеличенным интересом рассматривала свои ногти. – Во-первых, говоря о ребенке, он не выказал ни гордости, ни возбуждения – ничего. Он сообщил об этом так, как будто вы заказали новый набор сковородок для кухни. А что до загородного дома, где вы будете замурованы с ребенком, – то это просто смешно. Даже я, хотя никогда не имела дела с детьми, знаю, что должно пройти некоторое время, прежде чем они начинают бегать по лугам, лазить по деревьям и удить рыбу в ручьях.
Сару слегка замутило, а Диана продолжала, медленно и раздельно:
– Загородный дом хорош для того, чтобы весело провести уик-энд с компанией друзей, но селить туда беременную женщину или молодую маму с крошечным младенцем – это абсурд. И поскольку моего тупого братца расспрашивать бессмысленно, я решилась побеспокоить вас. И увидела не слишком утешительную картину. Что между вами происходит?
Сара молчала, комок стоял у нее в горле. Она отдала бы все в этот момент, чтобы беззаботно улыбнуться и сказать, что беспокоиться не о чем. Что они с Дэвидом решили расстаться – вполне дружески и без всяких претензий. Но она не смогла солгать. Несмотря ни на что, ее чувство к мужу было еще реальным, живым, жгучим. После смерти родителей она жила в такой холодной, бездушной атмосфере, что, встретив свою любовь, не могла ни расстаться с ней, ни запачкать ее ложью.
– Я очень люблю своего брата, – мягко сказала Диана, с состраданием глядя Саре прямо в глаза. – И когда я впервые увидела вас вместе, то сразу поняла, что вы созданы друг для друга. Редкая женщина могла бы завоевать сердце этого сурового человека. И я была очень рада, когда он наконец нашел ее.
В этих словах звучала такая искренность, что Сара не могла не ответить тем же. Она никогда не завоевывала сердце Дэвида, она просто предложила ему свои акции, а ее богатство и положение в обществе исключало возможность корысти в этом предложении. В свою очередь, Дэвид, который уже подумывал о наследнике, счел, что она вполне подходит на роль матери его детей.
Диана ласково обняла ее, и Сара не выдержала. Обливаясь слезами, она выплакала этой славной женщине всю трагическую историю своего краткого, но богатого событиями замужества.
– Этот мерзавец пытался шантажировать вас, а мой упрямый тупоголовый братец отказался выслушать хоть слово? – Диана убрала ей прядь волос с лица. – Бедный ребенок.
В ее голосе послышалась такая решимость, что Сара запаниковала:
– Пожалуйста, – пробормотала она сдавленным голосом, – обещайте мне, что ничего не скажете Дэвиду...
– Должен же кто-то заставить его узнать правду. – Губы Дианы твердо сжались. – Вы оба – чудесные, красивые, умные люди, но почему-то перестаете соображать, когда дело доходит до чувств.
– Пожалуйста!
Конечно, со стороны они с Дэвидом могли показаться слабоумными. Но как может Диана, не пережившая весь этот кошмар, понять, что привело их к трагедии. Нужно попытаться объяснить ей. Сара в отчаянии схватила золовку за руки.
– Поймите... – взмолилась она. – Нам теперь уже ничего не поможет. Дэвид никогда не любил меня, и, выходя за него замуж, я тоже еще не знала о своей любви. Обнаружив это чувство, я стала надеяться на взаимность. – Голос ее задрожал, но она заставила себя продолжать: – А эта история... К сожалению, она расставила все по местам. Тысячу раз я пыталась достучаться до него, но он был непоколебим, как скала. И я поняла, почему. Все пошло плохо гораздо раньше, чем у Дэвида зародились хоть какие-то чувства ко мне, и у него не было никаких причин не верить собственным глазам. А я была слишком горда, чтобы заставить его выслушать меня. Мне все время казалось, что это он должен был расспросить меня. – Она устало пожала плечами. – Но он ничего не хотел слушать, и его неприязнь все время только усугублялась. Он понял, что наш брак был ошибкой, и теперь хочет убрать меня из своей жизни. Дэвид никогда не поверит в то, что я буду хорошей женой и матерью его детей. Так обещайте мне, Диана, – Сара еще сильней стиснула ее руки, – обещайте, что не скажете ни слова. Узнав правду, он почувствует неловкость, быть может, даже жалость, но что толку? Слишком много недоверия было в нашем браке, чтобы на что-то еще надеяться. Если бы Дэвид любил меня, то у нас был бы шанс. Но этого не было. Полностью разойтись будет лучше для нас обоих. Так что, пожалуйста, обещайте, что вы ничего не скажете!
Диана встала и высвободила руки.
– Если это даст вам покой, то хорошо, моя дорогая, я обещаю.
12
– Это документы на дом. – Дэвид протянул ей большой конверт и застегнул привязной ремень. – Ты можешь просмотреть их по пути.
– Спасибо, – чуть слышно ответила Сара.
Читать документы бесполезно, она все равно не поймет ни строчки.
Наступал еще один ясный день.
Дэвид был одет по-домашнему, в потертые джинсы и черную майку, облегавшую могучие плечи и грудь. Но даже в этой одежде он был официален и холоден.
Они не виделись с тех пор, как приняли решение жить отдельно. Дэвид не появлялся дома. Возможно, он уезжал по делу, но Сара была слишком горда, чтобы спрашивать.
Прошлой ночью он пришел в ее комнату, вежливо, как посторонний, постучав в дверь.
– Я взял ключи от домика в Грин Вэлей, – равнодушным тоном бросил Дэвид. – Завтра отвезу тебя посмотреть его. Восемь часов подойдет?
Три дня назад Сара послала бы его к черту, сказав, что и без его помощи может найти себе жилье. Но откровенный разговор с Дианой заставил ее серьезно задуматься. Бороться было бессмысленно. Конец главы романа с Дэвидом уже написан. С этим нужно смириться. Так зачем создавать новые трудности?
А что до Грин Вэлей... Что ж, если это место хоть сколько-нибудь приемлемо, она с ребенком могла бы жить там, точно так же, как где-либо еще. По крайней мере, Диана будет приезжать на выходные. Эта женщина инстинктивно нравилась Саре, а теперь она к тому же знала все об их трагическом браке. С ней не нужно было притворяться, а это многого стоило.
Погруженная в свои мысли, Сара глубоко вздохнула. Дэвид заметил это и быстро сказал:
– Уже скоро.
Она бросила на него быстрый взгляд. Он имел в виду конец их поездки? Или брака?
Через несколько минут Дэвид остановил машину и выключил двигатель.
Перед ними были высокие ажурные кованые ворота. Сара соскользнула с сиденья, закрыв за собой дверь.
– Я пойду вперед, – бросила она, проходя мимо мужа.
Она старалась не смотреть на него. Если дом ей понравится, то нужно купить его и переехать как можно скорее. Дэвид пока не хочет развода, а она сама не собирается замуж, потому что всегда будет любить его. Или ненавидеть? Какая разница!
Теперь они, вероятно, не скоро увидятся снова. Дэвид не появится дома до тех пор, пока она не поселится здесь. Он не захочет проводить с ней время.
Сад выглядел запущенным, но дом казался крепким. Сара прошлась по пустым комнатам, не заботясь о том, следует ли за ней Дэвид. Ее шаги гулко отдавались в тишине.
Из окон первого этажа открывался очаровательный сельский вид. Наверное, мне здесь будет хорошо, подумала Сара.
– Ну, как? – внезапно раздался позади нее голос Дэвида.
Она замерла, ничего не видя перед собой, потом заставила себя повернуться, нацепив на лицо легкую улыбку, и заметила, что он стоит очень близко. Случайно коснувшись его, она вздрогнула, как от ожога, и пошатнулась. Дэвид автоматически протянул руку, чтобы поддержать ее, но она быстро отодвинулась. Он все еще волновал Сару. Она ничего не могла с этим поделать.
– Мне нравится, – поспешно ответила она, не желая, чтобы он заметил ее состояние. – Я куплю этот дом и сама все оформлю. Ты можешь больше об этом не беспокоиться. – Ей хотелось как можно скорее спрятаться здесь.
– Тебе не будет одиноко?
Сара посмотрела на него. Он выглядел усталым, изможденным, похудевшим. Она почувствовала, что слезы подступают к глазам, но не подала вида, что встревожена.
– Это не должно тебя волновать.
Она не будет одинока. У нее есть работа, а потом появится ребенок...
Сара торопливо двинулась к выходу, но его голос остановил ее у двери:
– Ты ненавидишь меня?
– Да! – выпалила она.
Дэвид принял ее любовь за ненависть, но она не стала его разубеждать. Нужно скорее выбраться отсюда на воздух. Здесь нечем дышать, комната, казалось, пропитана запахом напряженности.
Она бросилась вон из дома, но Дэвид поймал ее у лестницы, грубо схватив за плечи.
– Ты что, с ума сошла! – побелевшими губами прохрипел он. – Ты же могла упасть и убить себя и ребенка!
Потрясенная, дрожащая, Сара вырвалась и вернула ему рассерженный взгляд.
– Ты бы только выиграл от этого, – прошипела она. – Избавился бы сразу от двух неприятностей! Что же ты так испугался?
– Конечно, черт тебя дери, испугался! – рявкнул он, снова схватив ее за плечи. – Меня очень тревожит, что будет с тобой и с моим ребенком!
Сара изумленно подняла глаза. Один из них спятил. Либо у нее начались слуховые галлюцинации, либо у него поехала крыша, и, подсознательно желая отцовства, он признал ее ребенка своим.
Она почувствовала тепло его горячих рук, и ее снова потянуло к этому сильному, мужественному, любимому человеку.
– Что я слышу? – ядовито спросила она. – Ты действительно признаешь, что ребенок твой?
– Да. – Жесткое, страдальческое выражение появилось на его лице при этих словах.
Сара смотрела на него, не веря своим глазам. Неужели он наконец решил, что ей можно доверять?
Надежда, мертвая надежда, вновь пробудилась к жизни. Она, дура, до сих пор хочет его, несмотря на всю ту боль, что он причинил ей.
– Я не виню тебя за то, что ты ненавидишь меня, Сара. Я должен на коленях молить тебя о прощении.
Лицо его потемнело, и он безнадежно развел руками. Сара не могла поверить, что этот человек способен признать свою неправоту.
Дэвид отошел от нее и остановился у открытой двери, глядя на залитый солнцем уголок сада.
– Я не имею права ожидать, что ты примешь мои извинения, но, поверь, я отчаянно сожалею обо всем. – Он повернулся к ней, опустив глаза. – И если ты по-прежнему хочешь развода, я не вправе тебе отказать. Это самое малое, что я могу сделать для тебя. – Губы его задрожали, и, быстро отвернувшись, он хрипло сказал: – Если хочешь осмотреть дом снаружи, я буду ждать тебя вон там.
Сара ничего не могла понять! Дэвид наконец признал, что был не прав, что ребенок его. Он даже попросил прощения! И при этом снова заговорил о разводе! Но всего пару дней назад, еще веря в худшее, муж просил отложить этот разговор на несколько лет...
Вблизи кирпичной садовой стены стояла каменная скамья. Дэвид сидел там, дожидаясь ее. Сара бросилась к нему, путаясь в пышных юбках голубого платья.
Услышав ее быстрые шаги, он удивленно обернулся.
– Ты не можешь на этом остановиться, – задыхаясь, сказала она.
– Не волнуйся. По словам агента, дом в хорошем состоянии. Но мы можем еще раз все проверить. И, поскольку сад меня не интересует, я подожду здесь. – Он устало закрыл глаза.
Он что, действительно не понимает, о чем она, или нарочно притворяется?
– Я говорила не о доме, черт подери! – воскликнула Сара.
Дэвид, прищурившись, взглянул на нее.
– Если у тебя есть что сказать, говори. – В его голосе звучало такое безразличие, что она окончательно перестала понимать, что происходит.
– Я говорю о разводе.
Сара села рядом с ним. Она гнала от себя надежду, но ничего не получалось. В голове стучали его слова: «Меня очень тревожит, что будет с тобой и с моим ребенком!»
– Я завтра же начну этим заниматься, – тихо сказал Дэвид.
Сара резко помотала головой. Он никак не хочет ее понять.
– Я имела в виду, – проскрежетала она сквозь стиснутые зубы, – что развод теперь не нужен.
– Ты что, мазохистка? – Он взволнованно вскочил на ноги. – Когда сестра рассказала мне, как Локвуд пытался тебя шантажировать... – Он с силой ударил кулаком по ладони. – Бог мой! Если я встречу его снова, я его убью!
– Диана рассказала тебе?
А она-то надеялась, что этой женщине можно доверять. Но теперь все это не имело никакого значения. Нужно было быть полной дурой, чтобы думать, что он поверил ей, потому что она дорога ему.
– Она обещала...
– Ты плохо знаешь мою сестру. Если она решит, что действует во благо, то с легкостью нарушит любое обещание. Почему ты рассказала все это Диане, а не мне?
– О боже! – Сара закрыла лицо руками, не зная, смеяться или плакать от такой несправедливости. – Потому что ты, черт тебя дери, не хотел слушать! – Она бросила на него рассерженный взгляд. – Когда ты вошел, Локвуд пытался меня изнасиловать. И вместо того, чтобы успокоить меня, ты сделал грязные оскорбительные выводы!
– Я просто идиот! – простонал Дэвид и опустил голову. – Что толку теперь извиняться. Мне нет прощения. Я сделаю для тебя все, что ты попросишь, и готов даже на развод.
Да, я первой заговорила об этом, признала Сара. Но сделала это в пылу гнева, в отчаянии! Неужели этот болван не понимает, что никакой развод мне не нужен? Я люблю его, ношу под сердцем его ребенка.
И, забыв о своих страданиях, обо всех обидах, Сара уже хотела признаться мужу в любви.
– Я хочу видеться с ребенком, когда он родится. Ты не станешь чинить мне препятствий? – с надеждой в голосе спросил Дэвид.
Сара похолодела.
– Конечно, нет! – едва сдерживая гнев, ответила она. – Теперь у тебя будет все, о чем ты мечтал, не так ли? Наследник, акции – так зачем тебе жена? – Она повернулась и зашагала прочь, бросив через плечо: – Пока ты сидишь здесь и подсчитываешь свои дивиденды, я осмотрю участок!
Теперь все встало на свои места. Он нуждался в наследнике. И тут подвернулась она – интеллигентная, богатая, да еще с акциями «Торн Иншуранс» в придачу! И Дэвид принял решение.
Она ему совершенно не нужна.
Ослепнув от слез, Сара наткнулась на какой-то куст.
– Сара!
Она отворачивалась, пряча заплаканное лицо. Теперь он все узнает.
Дэвид поддержал ее, отвел ветви и высвободил из куста.
– Это так важно для тебя?
– Что-о?
– Развод. Это то, чего ты хочешь? Тогда я обязан сделать для тебя хоть это.
Она сердито высвободила голову и оглянулась в поисках пути к бегству. Но Дэвид не собирался ее отпускать.
– Это ты этого хочешь, – бросила она ему в лицо. – Так давай, действуй. У тебя теперь есть акции, наследник скоро будет...
– Какие акции? – искренне изумился он. – Да плевать я на них хотел! Я уже занимаюсь тем, чтобы возвратить их тебе. Мне хватает забот и без слабоумного совета так называемых директоров, и без этого идиота Фила! Все, чего я хотел, – это помочь тебе выпутаться из неприятностей.
Сара удивленно посмотрела на него.
– Но ты никогда во мне не нуждалась, не так ли? – с горечью добавил он. – Тебе нужно было только брачное свидетельство! Что ж, ты честно сказала, почему хочешь выйти за меня замуж. Я один во всем виноват. – Его лицо помрачнело. – Это я не решался спросить, зачем тебе срочно понадобилось наследство, я слепо верил в то, что вы с Локвудом были любовниками, да еще этот дурацкий план!
