Текст книги "Желанная"

Автор книги: Инга Берристер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

«Объявляется посадка на поезд Лондон-Бирмингем, отправляющийся с четвертого пути в двадцать часов десять минут».

Низкий хорошо поставленный голос диктора эхом прокатился по вокзалу. Джулия закрыла газету, вытянула затекшие ноги и, наверное, уже в сотый раз посмотрела на свои часы. Восемь, до отправления ее поезда остается еще пятьдесят минут. Она приехала на вокзал около часа назад, но ей казалось, что она торчит здесь несколько лет. Джулия сложила газету и бросила ее на низкий пластиковый столик.

Пора размяться. Она встала и направилась к киоску в центре зала. Джулия решила купить какой-нибудь журнал, чтобы развлечь себя пикантными новостями и сплетнями из жизни знаменитостей. Заодно это поможет ей скоротать время до отхода поезда.

План Джулии был прост. Она сядет на поезд Лондон – Глазго и сойдет на какой-нибудь промежуточной станции, причем сделает это за секунду до отправления, чтобы оторваться от преследователей, если таковые сядут ей на хвост. Затем она прыгнет в следующий поезд, который там остановится, и повторит маневр. Джулия решила делать это до тех пор, пока не убедится, что хорошо запутала свои следы.

Потом она найдет недорогую квартирку или отель, а может, и мужчину – для компании. В ее распоряжении две недели отпуска. Джулия работала секретарем в Лондонском университете. Босс вначале не хотел отпускать ее, недовольный тем, что она не предупредила его заранее. Но Джулия знала, как обращаться с мужчинами, и в конце концов, поворчав немного, он согласился.

Через две недели она позвонит лорду Лестеру и выяснит, как обстоят дела. Джулия не хотела уезжать из Лондона насовсем. Должен же быть какой-то выход из этой си…

– Ба! Неужели это наша дорогая подруга Джулия?!

У Джулии кровь застыла в жилах. Она резко обернулась на незнакомый гнусавый голос. Перед ней стояли два громилы в костюмах и при галстуках. На их лицах сияли слащавые фальшивые улыбки.

Проглотив ком, сковавший горло, Джулия попыталась улыбнуться в ответ. Бешеный стук ее сердца поглотил все шумы многолюдного вокзала. Этих головорезов послали, чтобы не дать ей уехать из города. Худшие опасения Джулии подтвердились, хотя в глубине души она все же надеялась, что этого не случится.

Происходящее напоминало скверный спектакль, где за положительной во всех отношениях героиней охотятся злодеи. У одного из бандитов был даже сломан нос, причем в нескольких местах, а на кончике красовался кривой шрам. Внешность другого громилы была не менее отталкивающей: смоляные прилизанные волосы, маленькие глазки и брови, соединяющиеся на переносице.

– Простите. – Джулия смотрела мимо них, пытаясь справиться с охватившим ее страхом, – мы разве знакомы?

Сломанный Нос слегка наклонил голову.

– Скажем так: у нас есть общие знакомые.

– Понятно.

Джулия вцепилась в свою сумку, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной. Все ее чувства, особенно зрение и слух, были обострены до предела. Зрение фиксировало малейшие детали – строчку на лацкане пиджака Сломанного Носа, густые блестящие зачесанные назад жесткими прядями волосы бандита, которого она окрестила Гелем.

Панический страх подталкивал Джулию к тому, чтобы с криком броситься из зала ожидания. С другой стороны, она хотела поскорее закончить эту трагикомедию, воззвать к разуму громил, спросить, понимают ли они, что кажутся карикатурой на персонажей дешевого гангстерского фильма, и неужели им нравится такая жизнь.

Однако Джулия не только не стала проводить душеспасительную беседу, но и осталась стоять на месте, делая вид, что не знает, с какой целью эти подозрительные типы подошли к ней.

– Я приехала сюда встретить подругу, – заявила она неестественно высоким голосом.

– Очень хорошо. – Сломанный Нос просиял, словно и в самом деле радовался за нее. – Но нам надо, чтобы вы прошли с нами ненадолго.

Джулия открыла рот, и из него вылетел какой-то странный звук, похожий на смех, но с паническим оттенком.

Какая нелепость. Она никуда не пойдет с ними. В отчаянии молодая женщина посмотрела в сторону бара, куда ушел симпатичный крепыш Дик, но там его уже не было. Куда он провалился? Джулия не хотела никого подвергать опасности, но ее новый знакомый Дик оказался бы сейчас весьма кстати.

– Что вам от меня надо?! – задиристо осведомилась она.

– Поговорить. Давайте отойдем в сторонку и перекинемся парой слов. – Вежливо улыбаясь. Гель сделал к ней шаг и собрался взять ее за руку.

– Руки! – резко бросила Джулия, уворачиваясь. Притворяться дальше было бессмысленно. – Если вы дотронетесь до меня хотя бы пальцем, я закричу.

– Не надо, детка, – по-отечески попросил Гель и улыбнулся по-крокодильи. – Давай не будем…

– Джулия! Не может быть! Ты ли это?!

Сильные руки легли на талию молодой женщины, повернули ее на сто восемьдесят градусов, и Джулия увидела знакомое, улыбающееся лицо Ричарда Хартли, которого друзья называют Диком.

– Бог мой, Джулия! Ты выглядишь потрясающе.

Он привлек ее к себе и крепко обнял.

– Ты… тоже хорошо выглядишь, – пролепетала Джулия, чувствуя головокружительную слабость от облегчения. – Даже великолепно, я бы сказала.

– Сколько мы с тобой не виделись? Целых пять лет. – Дик проникновенно покачал головой. – Чем занимаешься?

– Я… живу здесь… работаю…

Джулия прилипла глазами к Дику. Она смотрела на него не отрываясь, как будто этим могла уничтожить, вычеркнуть из жизни двоих громил, стоявших рядом.

Отстанут они от нее или будут ждать, когда уйдет Дик? Они могут догадаться, что он пытается спасти ее, и тогда ему тоже несдобровать.

– А я живу сейчас в Сент-Олбанс. – Дик приложил руку к сердцу и гордо улыбнулся. – Я полицейский. Лейтенант. Ты же знаешь, я всегда об этом мечтал.

– Лейтенант! – Джулия полуистерично хихикнула. – Я так рада за тебя.

– А эти парни кто? Твои друзья? – Дик ухмыльнулся и бросил взгляд на громил, которые топтались рядом с кислыми физиономиями. Он обнял Джулию за плечи одной рукой и привлек к себе. – Прошу прошения, господа, что монополизировал малышку. Но я чертовски рад видеть ее после стольких лет. Она мне всегда очень нравилась.

– Гм… нет проблем. Мы уже уходим, – сказал Сломанный Нос и попятился.

– Приятного воссоединения, – добавил Гель, пригвоздив Джулию к месту теплой улыбкой, от которой ее прошиб холодный пот. – Увидимся позже, Джулия.

Громилы повернулись и торопливо вышли из здания вокзала. Джулия не сомневалась, что они будут сторожить ее у входа. Она содрогнулась и, неохотно высвободившись из надежных объятий Дика, грустно улыбнулась ему.

– Спасибо. Даже не знаю, как мне отблагодарить вас.

Дик кивнул. С него сразу слетела наигранная веселость. Сейчас он серьезно смотрел на Джулию с высоты своих шести с лишним футов.

– У вас какие-то неприятности?

– Я… наверное. – Джулия опять начала дрожать. – Похоже, что так. Вы действительно полицейский?

– Нет. Но они этого не знают. – Дик взял ее под локоть и подвел к ряду пластиковых кресел. – Сядьте и постарайтесь успокоиться. Если вас трясет, не сдерживайтесь. Я принесу вам что-нибудь попить.

Он отправился в бар и вскоре вернулся с бутылкой минеральной воды. Джулия поблагодарила его и ухватилась за бутылку, чтобы унять дрожь в руках.

Дик сел в соседнее кресло и стал смотреть, как она пьет.

– Мне, наверное, следовало принести вам что-нибудь покрепче.

Джулия помотала головой.

– Нет, этого вполне достаточно. Спасибо.

Дик положил одну руку на спинку ее кресла, другую – на столик, стоявший между рядами кресел, и наклонился к Джулии.

Таким образом, он как бы прикрывал ее со всех сторон.

– Что они хотели от вас?

– Понятия не имею. В том-то и весь ужас. – Джулия махнула рукой. – Конечно, звучит глупо, но это правда. Возможно, я сделала что-то, может, кого-нибудь отшила. Не знаю, честное слово.

Дик прищурил свои зеленые глаза и внимательно посмотрел на нее. Джулия ответила ему серьезным открытым взглядом. Она молила Бога, чтобы Дик поверил ей. Сейчас, в этой вокзальной сутолоке, сильный красивый незнакомец, рисковавший собой ради ее спасения, был единственным связующим звеном с миром.

– Вы обращались в полицию?

– Да. – Джулия вертела в еще дрожавших руках полупустую бутылку. – Они не могут мне помочь, потому что со мной еще ничего не случилось.

Дик мрачно кивнул, затем наклонился к ней ближе и пристально посмотрел в ее голубые глаза.

– Я понимаю что трудно довериться незнакомому человеку, но мне бы хотелось помочь вам.

Он сказал это низким тихим ободряющим голосом. Таким голосом завоевывают доверие обиженного животного. Джулия, готовая крикнуть: «Да, пожалуйста, я согласна на все, только увезите меня отсюда!» – покачала головой.

– А как же ваш друг?

– Его поезд еще не прибыл. У нас тут целая компания, так что ему есть у кого остановиться.

– Но я не могу просить вас…

– Вы и не просите, это я предлагаю вам свою помощь. – Дик дотронулся до ее плеча и слегка сжал его. – Ну как, согласны?

Джулию тронуло его заботливое отношение. Она с силой моргнула два раза, чтобы удержаться от слез.

– Спасибо. Но при условии, что вы знаете какое-нибудь глухое местечко, где я могу исчезнуть на пару недель.

Рот Дика растянулся в широкой улыбке.

– Хотите верьте, хотите нет, но я знаю именно такое место.

Генри взял дубовую доску, приладил ее к настольной пиле и прошелся по отмеченной линии. Взяв в руки обработанный кусок, он довольно улыбнулся. Да, линии четкие, углы прямые. Скоро будет готов еще один ящик для комода, который он делал для своего племянника Патрика. Генри любил столярничать. Эта работа успокаивала нервы, в чем он сейчас нуждался как никогда.

– Что за черт!..

Он уставился на доску, которую держал в руках. Генри не мог поверить, что допустил столь досадный промах – выпилил переднюю панель ящика из уже готовой боковины. Подобные ошибки случались у него лет двадцать назад, когда он только начинал увлекаться столярным делом. Генри вздохнул. Нельзя заниматься работой, требующей концентрации внимания, когда полностью выбит из привычной колеи.

Прошло уже два часа, как он вернулся от Джулии – или как там ее настоящее имя, – а он все еще мечется по дому, будто подросток, вырвавшийся на свободу из-под опеки родителей. Генри все раздражало, ничего не хотелось делать. Бумажная работа казалась скучной, бродить по дому и предаваться грустным мыслям тоже бессмысленно. А уж о сне и речи не могло быть.

За короткий вечер эта женщина превратила его в нервное безвольное существо.

Генри бросил испорченную деталь на кучу обрезков, сорвал с себя защитные очки и покинул мастерскую. Он был всегда уверен в себе, твердо знал, что женщины такого типа, как эта Джулия, не могут манипулировать им при помощи своих женских штучек. И вот пожалуйста: он угодил в капкан, попался на ее старые как мир хитрости. Он оказался ничуть не лучше того «возбудившегося» оперативника, которого капитан Маклейн послал к Джулии в связи со взломом ее квартиры. И которого, кстати, он, Генри, мысленно презирал тогда за слабоволие.

Она взволновала его сразу, как только он увидел ее, войдя в квартиру. Джулия оказалась намного красивее и сексуальнее, чем он предполагал. И она была – во всяком случае, так Генри показалось в первую секунду их знакомства – естественной и как будто цельной личностью. Ее невинность, внешняя, по крайней мере, разбудила в нем нежность – чувство, которое он крайне редко позволял себе в отношении женщин. А когда по ее щекам потекли слезы, ему захотелось оградить ее от посягательств мужчин, чтобы ни один больше не мог обидеть ее.

Генри хотел дать ей защиту, в которой она так нуждалась. Хотел окунуться с ней в мир сексуального безумия, к которому она стремилась, хотел сделать ее своей женщиной. Черт, он даже целовал ее, как настоящий любовник!

Он горько рассмеялся. Дерьмо все это. Она вертела им как хотела весь вечер, и он послушно плясал под ее дудку. Правда, она вела свою игру до того момента, как он залез к ней под трусики. Тут все ее притворство кончилось. Она уже ничего не соображала. С радостью раздвинула ноги, откинулась назад и купалась в наслаждении, жадно ловя ртом воздух в ожидании кульминационного момента. Она вела себя как бывалая девица, кем, впрочем, и являлась на самом деле.

После подобной метаморфозы Генри просто не мог быстро уйти из квартиры. Несмотря на всю свою подготовку и железную дисциплину, он не мог с такой скоростью, как Джулия, переключаться с одного эмоционального состояния на другое. Она оказалась мастером своего дела и к тому же невероятно распутной.

Генри замер на пороге кухни и сжал кулаки. За все эти годы – когда он доводил себя до крайностей, когда, вместо того чтобы окончить Оксфорд и пойти по стопам отца, отправился колесить по свету без пенни в кармане, когда не раз смотрел смерти в лицо, служа в морской разведке, – он изучил себя досконально. Он не ожидал от себя никаких сюрпризов. Знал, что хочет от жизни, знал, что его может вывести из себя, знал границы своего терпения и выдержки. Короче говоря, Генри знал свою нервную систему вдоль и поперек.

Так он считал до того момента, как вошел в броско обставленную квартиру ловкой, опытной в амурных делах пустышки, которая, не успел он и глазом моргнуть, пожевала его и выплюнула.

Генри ударил кулаком в косяк двери. Пропади все пропадом! Он все еще хочет Джулию. В самом простом, примитивном смысле этого слова. Это позорило его и то, во что он верил. Генри хотел обладать ею, подчинить себе, управлять ею так, как она управляла им. Это было бы повторением того ужасного момента, когда он ощутил своп низменные инстинкты, фактически принудив себя к сексу с ней. Все это произошло после того, как Джулия раздразнила его, чмокнув в губы, как маленькая девочка, которая еще не умеет целоваться. На какое-то мгновение Генри поддался извечному желанию мужчины доминировать. Его остановил лишь страх, который он увидел в ее глазах. Это, вероятно, была ее единственная настоящая эмоция за весь вечер.

Подойдя к холодильнику, Генри распахнул дверцу и заглянул внутрь. Ему необходимо было выпить что-нибудь холодное, чтобы остудить голову, тело и желания. Но такого напитка, очевидно, не существовало в природе. Генри пришлось довольствоваться остатками апельсинового сока.

Он смял пакет и, бросив его в мусорную корзину, пошел в спальню с твердым намерением больше не думать о Джулии. Чтобы снять напряжение и обрести душевное равновесие, Генри решил сделать гимнастику. Проделав целый комплекс различных упражнений и почувствовав приятную дрожь в мышцах, он отправился в ванную. Простояв под душем минут двадцать. Генри вытерся насухо, надел длинные трусы и лег в кровать. Он изо всех сил старался сохранить состояние относительного покоя, которого достиг с превеликим трудом.

Через открытое окно проникал теплый ночной воздух, принося с собой шум и запахи лондонского лета.

Расслабься! – приказал себе Генри. Выброси из головы все отвлекающие мысли. Все, я уже ни о чем не думаю.

Но стоило дремоте окутать Генри, как ему тут же явилась Джулия. Мурлыча что-то приятное, она легла на него – улыбающаяся, незащищенная и таинственная. Потом Джулия тихонько засмеялась и, скользнув губами по его груди вниз, к плоскому животу, обхватила ладошками его мужское естество и поднесла ко рту.

Генри сразу проснулся и уставился в потолок. Тело было как растянутая пружина, не говоря об эрекции. Генри показалось, будто у него между ног находится не живая плоть, а кусок гранита.

Черт!

В спальне стало душно, тело Генри покрылось потом. Он перевернулся на живот, прижал пальцы к вискам, словно это могло заблокировать образы, навеянные сном, и вдруг начал ритмично толкаться нижней частью тела в простыню, инстинктивно пытаясь снять мучительное давление в паху.

Не помогло.

Генри снова лег на спину и занялся релаксацией. Он дал своему мозгу команду прогнать Джулию, чтобы она больше не беспокоила его.

Но она упорно продолжала являться ему, сводя на нет все его усилия. Генри прижал руку к лицу, будто надеялся, что его пальцы еще хранят запах Джулии. Он вспомнил, как она выгибала стройное тело, предлагая ему свою влажную плоть. Она будто хотела, чтобы ее самое сокровенное место принадлежало больше ему, чем ей.

Дьявол!

Генри снял с себя трусы, чтобы не мешали. Джулия выиграла, черт бы ее побрал! Он даже не смог выбросить ее из головы.

Оргазм наступил почти сразу – долгий, сопровождающийся сильными судорогами и необычайно мощный. Генри замер, ожидая, когда дыхание придет в норму. Затем он снопа отправился под душ и. стоя под теплыми, успокаивающими струями, внушал себе, что вода вымывает эту женщину из его мыслей.

Все! Хватит барахтаться в своих ошибках, гора исправлять их. Генри снял с вешалки полотенце, обернул его вокруг бедер и посмотрел на себя в зеркало. Он чуть не рассмеялся.

Будь мужчиной. Генри. Он вытерся, повесил полотенце на место, ухмыльнулся и покачал головой. Хорошо же она отделала его. Ничего, он бывал и не в таких переплетах. Он просто потерял бдительность. Привык, что знает свои возможности, знает, что может вывести его из себя и что надо делать, чтобы избежать этого. А к Джулии, как к чему-то новому, он еще не приспособился. Скоро все образуется. Его задача – найти украденную миниатюру, а не заниматься укрощением любительницы сексуальных наслаждений.

В свой следующий визит он будет уже во всеоружии. Никаких эмоций – ни жалости, ни сочувствия и уж конечно никаких нежностей. Он будет помнить о том, что она хитрая бестия, которая обрабатывает опытных мужчин в одну секунду.

Ему надо постараться как можно быстрее найти портрет, и тогда он сумеет навсегда забыть об этой неприятной истории. Джулия может иметь над ним столько власти, сколько он ей позволит.

А начиная с этой минуты Генри вообще не собирался что-либо позволять ей.

Джулия зарылась головой в подушку, смутно соображая, что уже утро и что она находится на побережье в доме Дика. Ей страшно не хотелось просыпаться. В постели жизнь была восхитительно теплой и простой. Хочешь спишь, хочешь – нет. Все меняется, когда надо принимать решения, следить за своей внешностью, брать на себя какие-то обязательства или отказываться от них, развивать отношения или прекращать их. Правда, здесь ей это не грозит, эту жизнь она оставила в Лондоне. Вчера ночью или, вернее, под утро Джулия вылезла из пикапа Дика в кромешную темноту и вдохнула полной грудью легкий свежий воздух. В этот момент взлом квартиры, головорезы на вокзале и вероломный лорд Лестер показались Джулии кошмарными сценами из давнишнего сна. И за это она должна благодарить Дика.

Он взял ее судьбу в свои руки и предпринял необходимые меры, чтобы они быстро и незаметно исчезли из Лондона. Он сделал это без особых усилий, словно всю жизнь только и отрывался от слежки. Вряд ли, конечно, поскольку, по его же словам, преподавал в колледже.

Выяснив, что на прибывшем поезде его друг не приехал, Дик смело вывел Джулию на улицу через главный вход. Они влетели в метро, стали пересаживаться с одной линии на другую, затем ехали на такси, потом опять шли пешком. Наконец уверившись, что за ними нет хвоста, они забрали с платной стоянки пикап Дика, заехали за его вещами и отправились в путь.

Джулия чувствовала себя перед Диком в большом долгу. Вполне возможно, что он спас ей жизнь.

Как отблагодарить человека, которому обязан жизнью? Джулия не знала, у нее не было опыта. Но зато она знала кое-что о том, как осчастливить мужчину. Дик не пожалеет, что выручил ее в трудную минуту.

Джулия услышала металлический скрип и лязг закрываемой дверцы. Когда они приехали, в доме стоял холод нежилого помещения, и Дик затопил печь. Сейчас он, очевидно, решил подбросить дров, чтобы в коттедже было тепло.

Она потянулась, зевнула и неохотно села в постели. На сосновых стенах комнаты играли солнечные лучи, проникавшие в спальню через листву деревьев. Когда Джулия ложилась спать, было так темно, что ей не пришло в голову закрыть ставни. За окном запела птичка, она испугала белку, которая ответила недовольным писком. С берега доносился тихий шум прибоя.

Джулия улыбнулась и потрясла головой. Нет никаких фургонов по ремонту квартир, пет прослушивающихся телефонных линий. Как ей сказал Дик, здесь нет даже электричества. Жизнь без удобств в потрясающем комфорте.

Выскользнув из-под одеяла, Джулия надела одно из легких платьев, которые привезла с собой, свитер и босоножки на каблуках. Она радовалась, что понравилась Дику, – Джулия поняла это, когда он купил ей воду на вокзале. Ей было нечем очаровывать его. Кроме светлого парика и двух легких платьев, у Джулии больше ничего с собой не было. Она натянула парик, аккуратно спрятала под него волосы и подкрасила губы.

Подойдя к двери спальни, Джулия остановилась. Две недели, двадцать четыре часа в сутки в глухом уголке с привлекательным, непростым мужчиной. И она должна сделать так, чтобы он радовался тому, что защитил ее. Это будет самое продолжительное свидание в ее жизни. Джулия сделала глубокий вдох и отодвинула металлическую щеколду.

Залитая солнцем гостиная поразила ее своим убогим видом. Интересно, вчера ночью комната показалась Джулии очень уютной и красивой. Возможно, прошлой ночью она чувствовала себя гусеницей, которая, чудом увернувшись от прожорливых птиц, попала в мягкие объятия спасительного кокона.

На полу из сосновых досок лежала зеленовато-серая циновка, изъеденная – очевидно, мышами – в нескольких местах. Подоконники украшали затянутые паутиной морские раковины, а стены – запыленные детские рисунки, видимо сделанные рукой маленького Дика. Пол был чистым. Дик, наверное, регулярно подметал его, но в коттедже отсутствовало что-то очень существенное. В нем не было жизни, не было воспоминании, которыми такой очаровательный домик, как этот, должен быть полон.

Дик высунул голову из кухни и улыбнулся Джулии.

– Доброе утро. Завтрак почти готов.

Джулия улыбнулась ему в ответ.

– Спасибо. Я умираю с голоду.

Дик скользнул по ней взглядом. Джулия напряглась. Она не поняла выражения его лица. Одобрение или осуждение? Джулия могла поклясться, что он осуждает ее. Но Дик умел хорошо скрывать свои чувства. И это держало ее в напряжении. Джулия ощущала в нем какую-то целеустремленную силу, которая восхищала ее. Дик как будто уже много раз взбирался на запретные вершины, сражался во многих ожесточенных битвах и часто смотрел в лицо смерти, не испытывая при этом ни малейшего страха.

Джулия вошла в кухню. Она отметила ту же пустоту, отсутствие каких-либо деталей, которые говорили бы о том, что этот дом принадлежит определенной семье.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Спасибо. У меня тут все под контролем. – Дик вылил на сковороду, в которой лежали тонкие ломтики бекона, взбитые яйца. – Садитесь.

Джулия села на деревянную скамью, стоявшую у длинного обеденного стола. Еще вчера вечером она заметила, что Дик любит все делать сам. Так что, пока она здесь, ей придется следить за собой и не навязывать ему свою помощь.

– Чем бы вы хотели заняться сегодня, Джулия?

– Ну… может, прогуляться немного, осмотреть окрестности.

Она была уверена, что он с удовольствием выступит в роли хозяина и покажет ей свое царство. Поможет перелезть через поваленные деревья или большие валуны. Там, где будет грязно, бросит свою куртку, чтобы она не запачкала свои ножки. Такие мужчины, как Дик, любят выступать в роли благородного рыцаря.

Дик снял сковороду с плиты и разложил яичницу по тарелкам. На каждую он положил по горячей булочке, подогретой на решетке в духовке.

– Мне надо подыскать вам что-нибудь из одежды. Есть несколько вещей, оставшихся от мамы. Она умерла недавно. – Он прокашлялся и положил в рот кусок яичницы.

Джулия кивнула. У нее невольно сжалось сердце. Она могла поспорить на что угодно, что румяная яичница с беконом кажется ему сейчас древесными опилками. Дик еще скорбел о матери, но не хотел, чтобы гостья это заметила. Поняв его состояние, Джулия переключилась на завтрак. Дик любит брать на себя ответственность, но не любит выставлять напоказ свои эмоции. Ну что ж, не такое уж редкое явление. Джулия знала, как обращаться с такими мужчинами. Правда, не в течение столь длительного времени, как две недели.

За столом Джулия расспрашивала Дика о коттедже, о местной природе, о море. После завтрака Дик поднялся наверх и принес коробку с одеждой, которая пахла сосной и легкими духами. Он отдал Джулии коробку и стал убирать со стола.

– Давайте я хоть посуду помою, – предложила Джулия.

Дик покачал головой.

– Завтра, если захотите. Лучше пока переоденьтесь, чтобы мы сразу могли отправиться на прогулку.

Джулия молча кивнула. Она пошла в свою комнату, надела джинсы и фланелевую рубашку, которые нашла в коробке, и брызнула на себя своими духами, чтобы Дика не беспокоил знакомый запах матери. Одежда была ей немного велика, но Джулия чувствовала себя в ней очень уютно. Спортивные тапочки пришлись ей по ноге.

Посмотрев на себя в зеркало, Джулия осталась не слишком довольна. В этом наряде она теряла беззащитный вид, который привлек к ней Дика на вокзале. И Джулия решила во что бы то ни стало сохранить образ женщины, которая нуждается в помощи. Главное, чтобы Дик чувствовал себя нужным и полезным, чтобы он думал, что без него она пропадет.

Джулия закатала рукава рубашки и связала на животе ее передние концы, чтобы при наклоне обнажалась полоска кожи на спине. Этого, конечно, маловато для благодарности за спасение жизни, но в качестве признательности за безопасную крышу над головой пока вполне годится. Вздохнув, она отправилась в кухню.

– Ну как, сейчас лучше? – немного волнуясь, спросила Джулия.

Она улыбнулась, давая Дику понять, что ей небезразлично, что он думает о ее внешности. Ей также было важно знать, не растеряла ли она женскую привлекательность после вчерашних перипетий.

Дик поставил тарелку на сушку, подошел к Джулии и окинул ее мрачным взглядом. Она застыла с улыбкой на губах. Неожиданно Дик протянул руку, стащил с головы Джулии парик и бросил его на скамью.

– Вот так.

Джулия прижала ладони к голове и испуганно уставилась на него. Дик снова протянул руку и пригладил ее короткие пряди – скорее всего не слишком чистые, потому что весь вчерашний день они находились под париком.

– Сейчас лучше. – Дик коротко кивнул, внимательно посмотрев на Джулию. – Гораздо лучше.

Джулия тоже кивнула. Но у нее было большое желание схватить парик и снова натянуть на голову. Она чувствовала себя не в своей тарелке, стоя перед мужчиной в одежде с чужого плеча и без привычного парика на голове. Может, она ошиблась насчет того, что Дика привлекло в ней, и ему нравятся обычные миловидные девушки? Но почему в таком случае на вокзале он обратил внимание на нее, платиновую блондинку на высоких шпильках?

Джулия нервно улыбнулась.

– Хорошо, я готова. Мы можем идти.

Дик подошел к ней совсем близко. Джулия чувствовала исходившее от него тепло, могла при желании дотронуться до майки, видневшейся в разрезе расстегнутой сорочки. И Джулия вдруг осознала, что ей отчаянно хочется коснуться его тела. Это поразило ее.

– Джулия… – произнес Дик низким хрипловатым голосом, как будто собирался сказать что-то важное. – Считаю своим долгом предупредить тебя… Пока ты находишься здесь, я попытаюсь сделать то, что – голову даю на отсечение – с тобой не делал ни один мужчина.

Джулия онемела от изумления. Она не знала, что Дик ожидает услышать в ответ на свое недвусмысленное заявление. Джулия лишь почувствовала, как ее тело охватывает жар.

– Что… именно? – пролепетала она.

Дик наклонился к ней, вскинул бровь и улыбнулся.

– Хочу выяснить, что ты за женщина, черт возьми.