Текст книги "Охота на ламию (СИ)"
Автор книги: Инесса Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Да, удобно знаешь ли, когда ты такая пришла в новый мир, а у тебя уже родственники среди Истинных! – хмыкнула Фарф, снова вернувшись к прерванному занятию. Подруга выбирала шляпку на вечер. Рядом на комоде лежали три экземпляра, похожие на ту, что сейчас примеряла Фарфелия.
Ей шли любые шляпки, даже самые дешёвые, выполненные из соломы, но те, что я увидела, были не из таких. Шляпные коробки, валяющиеся на её кровати, подтвердили догадку: вензель магазина торгового дома Схоун говорил сам за себя. Это отличный товар, привезённый из Захребетья. Стоит столько, что если собрать всю стипендию за месяц с нашего курса, хватит только на пару таких экземпляров.
– И не надо этой Виктории изворачиваться и разыгрываться между сердцем и разумом! – закончила мысль подруга и остановила выбор на невысокой шляпке с плоским верхом и без полей, украшенную брошкой с тёмно – синим глазком. Такие обычно носили замужние дамы или обручённые девы.
– Я чего-то не знаю?
Увидев в зеркале мой взгляд, Фарф только покраснела и рассеялась, а потом повернулась ко мне и кинулась на шею.
– Ах, Регина, ты ничего не знаешь! Но обещаю, что расскажу тебе первой. Когда придёт время, – прошептала подруга и, чмокнув в щёку, помахала рукой и выскользнула из комнаты.
Всё было понятно без слов. Фарф надеялась, что её Маг сделает предложение. По её сияющим глазам я видела, что она влюблена не на шутку, только, справедливости ради, какой Истинный захочет связать жизнь с ламией? Если и были такие случаи, то мне они не известны, у нас своя дорога, и она, ой как, далека от брака с Сиятельным.
Чтобы избавиться от печальных мыслей, я решила отправиться на занятие по Магии крови заранее. Этот предмет – привилегия ламий, здесь собирались только наши, можно поболтать на перерыве или после занятия, не опасаясь косых взглядов адепток остальных факультетов.
Но сегодня учебная аудитория гудела и волновалась, как штормовое море. Почти вся группа, обычно состоящая из десяти, была на месте, кроме одной невзрачной девицы по имени Есения. Она была форменной занудой и дружила с такими же ботанами, интересовавшимися только книгами и будущим распределением.
Стоило мне войти, как все взгляды устремились на меня.
– Закрывай быстрее дверь! – шикнули на меня трое, а остальные замахали руками или нетерпеливо кивнули. Мол, проходи, не задерживай собрание.
Это и впрямь походило на тайное сборище, посреди импровизированного круга стояла Амелия, темноокая подруга Есении, за длинные руки прозванная «паучихой». Хотя существом она была беззлобным и наивным, насколько таковым может быть ламия.
– Есения сегодня не пришла ночевать! – выпалила она, увидев, что я подошла ближе.
Признаться, новость не произвела на меня большого впечатления.
– Многие не приходят, – стараясь не поддаваться всеобщей панике, осторожно произнесла я. – Мы уже выпускной курс, и на эти отлучки комендант смотрит сквозь пальцы.
– Регина, перестань! – произнесла Амелия и чуть ли не топнула ногой. – Хватит говорить глупости! Есения не бегала к кавалерам, у неё их не было!
– Ну, она могла не говорить, – раздался голос с задних рядов. Кто-то рядом одобрительно хмыкнул, и девушки замолчали. Это была та напряжённая тишина, когда слышно дыхание рядом стоящего, и ты понимаешь, что скоро аудитория огласится криками и возмущёнными возгласами.
Ох, как бы мне сейчас пригодилась поддержка Фарфелии, но, к сожалению, девушка не входила в мою группу по занятиям Магией крови!
– Не могла! Мы все знаем друг друга так хорошо, что можно смело перестать себе врать.
Амелия снова огляделась, ища поддержки на лицах, но девушки испытывали лишь разную степень сомнения, не стремясь с ходу занять чью-либо сторону. Это и понятно, слухи слухами, а никому не хотелось прослыть паникёршей и легковерной дурочкой.
Тем более на последнем курсе, когда в недалёком будущем нас ждёт распределение. Попасть в столицу, если о тебе ходит такая молва, нереально.
– Есения не водилась ни с кем, кроме учебников, – резонно заметила другая девушка. Ума раньше была ундиной, как и моя подопечная Виктория, но, в отличие от последней, говорила мало, хотя и строго по делу, предпочитая прослыть молчуньей.
– Это ничего не значит! – возразила я. – Она могла тебе не говорить о новом знакомом. Все знают, что иногда Истинные сами находят нас, а порой и не только они.
– И все вдруг прямо бросились на зануду с посредственной внешностью! – промурлыкала совсем рядом Монисия, признанная красавица. Она раньше была суккубом и знала много о том, что и как предпочитают мужчины. И неважно, в каком мире они обитают, и какое обличье носят.
Продолжать дискуссию дальше нам не пришлось, дверь открылась, и в аудиторию вошла гранда Рада Дэви. Между собой мы её прозвали Левша. Трудно представить себе ламию, настолько обожавшую музыку, но не умеющую танцевать или петь. А ещё эта дама с внешностью бледной моли постоянно путала стороны, за что и получила своё прозвище.
– Уймитесь, непослушные! – звонкий голос гранды мгновенно снял напряжение. Мы расселись вокруг стола преподавателя полукругом и достали тетради и перья, не требующие чернил, принесённые с собой в небольших синих кожаных папках, которые выдавались с первого курса каждой адептке.
– Итак, все ли здесь? Если глаза не изменяют мне, кого-то не хватает?
– Мы как раз это и обсуждали, гранда Дэви, – Амелия встала и обвела нас торжествующим взглядом. – Есения вчера не пришла ночевать. Я с ней попрощалась после ужина, и всё. Никто её больше не видел.
Преподавательница совсем не поменялась в лице, а всё так же всем видом выражала внимание к словам говорившей. Гранда Дэви всегда умела владеть собо, й и, хоть одевалась без внешнего лоска, в этой простоте, светлых тонах строгого платья, в аккуратно скрученных в кулю на затылке белёсых волосах была неизъяснимая прелесть. Казалось, Раде Дэви можно доверить самое сокровенное, не опасаясь огласки, и вдобавок получить мудрый совет.
– У Есении не было никого. Я бы знала, – добавила растерявшаяся Амелия, наморщив лоб и на глазах у класса превратилась из отстаивающей свою точку зрения бесстрашной девы в беспомощное создание, не способное сказать и слова против без одобрения свыше.
– Не стоит паниковать, вилы, – мягко произнесла старшая ламия. – Я понимаю, что в последнее время хотят ужасные слухи, но это просто страшилки, которые любит разносить молва по малейшему поводу.
– Но две девушки из наших пострадали, это я точно знаю, – сказала Ума, и от её спокойного тона мурашки по спине побежали. Уверена, не только у меня.
Бывшая ундина не стала бы говорить то, в чём не была уверена. Вот и сейчас девушка не задала вопрос, а, склонив голову набок, искоса из-под густых ресниц посмотрела на преподавательницу.
– Это правда, я считаю, вы должны знать правду, поэтому скажу её вам, но только здесь и сейчас. И больше мы к этому не возвращаемся, согласны?
Все закивали и подвинули стулья, сузив полукруг и жадно вперившись взглядами в лицо старшей ламии. А я смотрела не на лицо преподавательницы, а на руки, спокойно лежавшие на коленях, поэтому и заметила, как подрагивали её длинные худые пальцы.
– Двое девушек, к сожалению, погибли. Второй и третий курсы, очень жаль, – вздохнула Рада Дэви, опустив глаза, но, когда снова подняла их, во взгляде была только светлая печаль. Ни капли волнения, а уж тем более страха.
– Но как так произошло? Что же Тайная Полиция? Это убийство? – неслось со всех сторон, и мне захотелось положить голову на колени, зажав уши ладонями, чтобы ничего не слышать, не видеть и не чувствовать.
– Эти двое, имена, я думаю, вам известны и без меня, решили проникнуть в лабораторию, чтобы украсть некоторые ингредиенты для запрещённого зелья, способного приукрасить внешность. Это им удалось, и до поры до времени осталось незамеченным. Но всё тайное рано или поздно становиться явным. К сожалению, испытать зелье можно только под открытым небом, вот они и поплатились за свою страсть к запрещённым знаниям.
Гранда Дэви рассказывала так складно, ни разу не запнувшись, не сказав, что чего-то не знает, и я заподозрила её в сокрытии части правды. Говори она откровенную ложь, мы бы все почувствовали, а так можно было безбоязненно что-то утаить. Попробовать кровь гранды мы бы все равно не смогли.
– Так они погибли вместе? – первой задала вопрос Монисия, выразительно подняв бровь. Значит, не только я сомневалась в услышанном!
– Нет, каждая решила попробовать зелье, как и положено, в одиночестве. С интервалом в одну неделю, н довольно об этом! Вернёмся к заклинаниям, которым мы научились в прошлом году. Давайте вспомним виды крови. Регина, вижу тебе хочется ответить!
Очень умно гранда перевела разговор на другой предмет, а я как раз собиралась спросить, где же эти двое несчастных взяли столь секретный рецепт зелья, да ещё и достали ингредиенты. Такие вещи, должно быть, стоят целое состояние, но я подумаю об этом позже.
Сейчас надо дать правильный ответ, чтобы получить его в будущем. Однако уже совсем на другой вопрос. Или вопросы.
***
Дракон
Поговорить с этой Региной я решил как можно скорее. Не каждый хорошо обученный Маг со способностями выше средних способен увидеть двойной контур существа, выпившего Адамантову жилу. И тут ламия!
Не то, чтобы я принижал их способности, но всё же считал их цепными псами Тайной полиции, способными только на то, чтобы вести допрос подозреваемых, используя Магию крови.
Все Истинные расы презирали такие грубые методы, но не могли от них отказаться. Змееликие полезны, но не преданы общему делу построения государства, где Сиятельные, как многие называли Истинных, занимали бы верхушку власти.
Даже Древние давно смирились с текущим положением вещей и не отсвечивали перед властью, а та закрывала глаза на их тёмные делишки, ведь по сути, они не угрожали свободе и жизни граждан Илиодора.
А ламии, служившие нам, всё же стояли особняком. Наделённые силами, потенциально опасными для Истинных, они могли в любой момент объединиться с теми, кто захотел бы использовать это в своих интересах.
С Волкодлаками, например, ведь последние не испытывали к змеям такого же отвращения, как Драконы. А это грозило бы гражданской войной. По крайней мере, так говорили все старшие Драконы, которых я знал.
Но сейчас мне не было до политики никакого дела. Если уж быть точным, то и я сам не вписывался в тот круг, к которому принадлежал по праву рождения. Полукровка из Захребетья лучше ползающей кровожадной твари или прочих пережитков старинных родов, владевших этими землями до Великого Прорыва, но он всё равно не ровня чистокровным Истинным.
Заслужу ли я право вернуться в ряды Драконов, если узнаю, кто здесь, в Кломмхольме, делает запрещённое зелье, это ещё вопрос. За три года можно выяснить ещё и не такое, особенно тому, в чьих жилах течёт кровь Восточных Драконов, но сейчас меня волновало другое дело.
Ламии. Кто-то целенаправленно уничтожает девушек, и я хотел знать, кто и зачем. Это самое я и поспешил донести до ушей Регины Лесниковой, которую нашёл в саду.
Я застал её в тот момент, когда девушка сидела на скамье и жевала яблоко, листая страницы толстенной книги.
– Доброго дня! – начал я разговор, хотя терпеть не мог все эти прелюдии к настоящему обсуждению.
– Доброго, гранд Гумонд!
В первый миг она растерялась, проглотила кусок и поспешно придала лицу равнодушно– вежливое выражение, лишь в глазах остались живые искры удивления.
– Я бы хотел с вами поговорить. Здесь и сейчас. Вы уж извините, но мне важно кое-что уточнить. Это касается того, что вы сказали в кабинете ректора. Не бойтесь, всё останется между нами.
Признаться, я не большой мастер вести светские беседы, да и близость девушки меня немного раздражала. Я смотрел на неё, как на большое опасное насекомое. С виду безвредное, но способное сбросить личину и за мгновение стать кем-то ещё. Способности ламий до конца не мог постичь никто. Даже они сами.
Регина Лесникова молчала и слушала, всё так же сжимая в руках раскрытую книгу. Конечно, я должен был спросить, что она читает, почему сидит одна в столь погожий день, когда все её подружки, должно быть, играют в липовых аллеях, окружающих Кломмхольм.
А потом вспомнил, что отнятие Дара у несчастных жертв как раз происходило там. Вспомнил я и то, что накануне упокоил и вторую девушку, навсегда заблудившуюся в лабиринте разума. И этот солнечный осенний день вмиг перестал быть таким уж безоблачным и тёплым. Откуда-то сбоку потянуло сыростью и плесенью подвала, будто в земле открылся люк, ведущий в склеп.
Девушка продолжала смотреть на меня, и я понял, что молчу уже минуту.
– Я всё уже сказала, гранд. Мне больше нечего добавить, – произнесла она, чётко разделяя слова. Забавно, наверное, я ей так же неприятен, как и она мне.
– Я про двойное лицо, которое якобы было у подсматривающего.
– Не уверена, что он вообще реально существует, а не рождён моим воображением, – сразу ответила адептка и пристально посмотрела в глаза. Это удобная отговорка, она сама верит в то, что говорит? Нет, разумеется.
– Вы слышали, что пропала ещё одна из нас? Её уже два дня нет, а все делают вид, что Есения только что вышла прогуляться перед обедом.
Взгляд Лесниковой сделался таким цепким, что я ощутил себя мухой под стеклом натуралиста. Тут же выставив магический экран, чтобы избежать чтения эмоций.
Хотя вряд ли адептка, даже выпускного курса, может пробить ту защиту, которую я, как плащ, накидываю на себя поутру. На всякий случай. Тот, кто пробовал Адамантову жилу, вынужден всю оставшуюся жизнь носить двойной контур. Если посмотреть на такого магическим взглядом, а попросту это называется «пригляд», можно заметить именно то, о чём говорила сидящая передо мной: у существа будто два лица, одно поверх другого.
– Не беспокойтесь, Регина, дознаватель уже в пути, он скоро будет здесь, если уже не таится неузнанным где-нибудь в этих краях.
Я посмотрел вокруг. Такая обманчивая тишина и разлитая в нагретом воздухе нега! Но девушка права: это всё тоже ненастоящее. Двойной, обманчивый контур, скрывающий под личиной безмятежности ужасные тайны.
– Так что вы видели? Может, вспомните подробности? – спросил я безо всякой надежды. Эта нить ведёт в никуда. Тупик.
– Нет, я на секунду увидела себя его глазами. А потом всё пропало.
– Интересно, и кто же он, тот с кем у вас возникла такая сцепка магических полей? Весьма редкое явление.
Я склонился к её лицу, скользнув взглядом по открытой книге. «История Магических преступлений». Редкостная дрянь, отредактированная ложь, но впечатлительным барышням, вроде моей собеседницы, по нраву именно такое.
– Да, я читала, что такое возможно, если у двоих очень сильная связь, – осторожно и слегка испугано произнесла Регина, не мигая.
– Нет, такое возможно, если в ваших жилах течёт одна и та же кровь. Это ваш родственник, Регина, хоть и дальний.
– У меня здесь никого нет! – вспыхнула она. Злость или разочарование звучали в её тоне. – Тем более среди Истинных.
А эту фразу девушка добавила уже совершенно по-иному: почти шёпотом, испуганно, недоверчиво.
– Значит, это был Истинный?!
Она не отвечала, а лишь боязливо таращилась на меня, будто только что решила судьбу государства. Вполне возможно, так и есть.
Не задумываясь о последствиях, я схватил её за худые плечи и силой поставил на ноги. Девушка даже не пикнула, лишь угол рта нервно дрогнул, да зрачки потеряли округлость и стали щелевидно-острыми.
– Отвечай же! – я легонько встряхнул ламию, чтобы та пришла в себя. – Это важно. Уверена, что тот, чьими глазами ты смотрела, был Истинным.
– В тот момент я просто это знала. Волкодлак, – прошипела ламия и дёрнулась с такой силой, что мне показалось, ещё миг – и выскользнет. – Вы не имеете права. Думаете, раз Сиятельный, можете лапать нас, а мы только рады будем?!
Даже не задумывался об этом в таком ключе. Она действительно решила, что представляет для меня какой-то интерес, кроме исследовательского?!
– Идите, никто вас не задерживает.
Я отпустил плечи девицы, а стоило отойти на шаг, сразу стало легче дышать. У змееликих всегда такой удушливо-сладкий аромат парфюмированной воды, что першит в горле и носу.
– Только пока вы строите из себя невинность, ваши соратницы буду погибать.
Я уже повернулся было, чтобы вернуться обратно в Кломмхольм, как ламия остановила меня вопросом:
– Это правда, что сюда едет дознаватель из столицы? И Есению найдут?
– Я так сказал, вила, – коротко бросил я через плечо и поспешил уйти своей дорогой.
Взгляд, полный надежды, сверлил спину. Мне хотелось быстрее оказаться вне его досягаемости. Девушку скоро найдут, это правда. И мне придётся сделать с ней тоже самое
Междуглавье 2
Закат догорал, небо сделалось похожим на застиранную тряпку, на которой ещё остались следы первой крови невинной девы.
«Я умираю, – подумала девушка, глядя вверх. – Странно, это ведь должно быть больно».
Но боли не было, ничего не было, кроме лёгкого, как перо, коснувшееся ладони, сожаления. Не о несбывшейся жизни, о непрожитой любви.
Кончики пальцев начали леденеть, сейчас холод поползёт вверх, он похож на волка, идущего по следу раненного зверя. Охотнику незачем тратить силы на битву с тем, кто и так вскоре ослабеет. И девушка уже предчувствовала, что скоро время признать поражение наступит и для неё. Он будет окончательным и бесповоротным. Точкой, за которой бесконечность.
Но не сейчас. Она попыталась встать, но тело не слушалось, ноги онемели, стали ватными, а руки разъезжались в разные стороны, пальцы цеплялись за влажную после дождя траву, и всё же девушке удалось подняться на колени.
Она осмотрелась по сторонам. Никого. Сколько сейчас? Наверное, слишком поздно, слуги Кломмхольма уже не выйдут сегодня наружу. Девушка узнала это место, она как-то выходила сюда с Амелией, подруги сидели на скамейке, которая установлена прямо над старой раскидистой липой. Сейчас надо постараться доползти до него – двести шагов до места, откуда и начинаются знаменитые липовые аллеи Института Неблагородных.
Она сосредоточилась и закрыла глаза. Надо вспомнить заклинания, которым их обучали. Найти в памяти хоть одно подходящее и применить, чтобы получить силы. Обратиться? Нет, не получится. Для этого надо иметь Дар, а девушка больше не чувствовала его.
Ничего, главное не потерять разум, доползти и позвать на помощь, а там уже гранда Лагра придумает что-нибудь. Или целительница гранда Тулия даст выпить отвар, разгоняющий стынущую по жилам кровь.
Картинка перед глазами начала расплываться. Миг, – и вместо травы перед ней уже облако. Оно такое мягкое, что хочется прижаться к нему, растянуться, как на одеяле, и заснуть. Вспомнила!
Она прошептала короткое заклинание, развевающее морок, и на минуту всё снова вернулось: наступающая ночь, опускающая на землю осеннюю прохладу, стонущая под пальцами трава и стрекотание насекомых, становящееся громче с наступлением сумерек.
День угасал, как и её разум. Девушка вдруг с отчаянием тонущего поняла, что не доползёт до ворот Института. И не потому, что не хватит сил, не потому, что не может вспомнить мало-мальские пригодное заклинание, а потому что на разум опускается тьма. Только не абсолютная, в этом и коварство.
Сопротивляться видениям становится всё сложнее, они дезориентируют, стряхивать морок становится всё сложнее, слова заклинания ускользают из памяти, как песок сквозь пальцы. А Он, тот, кто обещал познакомить с важной шишкой из столицы, стоит напротив, как живой и посмеивается. «Сдайся, хватит уже этих игр», – будто говорит его улыбка.
Застонав, в последнем усилии девушка прикусила себе руку до крови. Боль немного отрезвила, но всё это было проделано не ради неё. Кровь на губах, на языке, солёный вкус, способный пробудить скрытое в каждой ламии… теперь просто соль на губах.
Девушка вздохнула, рухнула на спину, раскинув руки по траве-одеялу и уставилась в небо. «Я так и не смогла перейти это бесконечное поле. Ну и ладно», – мелькнула мысль и потонула в череде видений. Вскоре исчезли и они.
Утром девушку, лежавшую в ста метрах от начала липовых аллей, обнаружил садовник, вышедший, чтобы обойти территорию и подстричь траву на поле, которое используют гарпии для тренировки в полётах.
Лицо пострадавшей было удивительно спокойным, будто она не находилась в забытьи, а задумалась. Голубые глаза смотрели в небо, а пухлые губы сложились в загадочную улыбку, словно жертва, перед тем как окончательно лишиться разума, услышала или увидела что-то приятное.
Глава 7
После того как нашли очередную жертву, в коридорах только и разговоров было, что о таинственном нападавшем. Однако сплетничать об этом можно было только шёпотом, официальная версия случившегося снова выглядела довольно беспечной: девушка решила попрактиковать сложное заклятие крови, вот и не справилась, бедняга.
Будет урок всем ламиям: не высовываться без надобности за ворота Кломмхольма и не брать на себя больше, чем положено по учебной программе.
После этого случая, ставшего третьим в череде подобных, не только ламии, но и остальные существа ждали приезда дознавателя из столицы. Все надеялись, что уж он-то точно быстро разберётся в происходящем.
– Почему ты в этом сомневаешься? – спросила Фарф, когда мы сидели в столовой поодаль от остальных. Девушка накручивала на палец прядь светлых волос и совсем не притронулась к еде, которая начала остывать.
– Потому что здесь уже был такой, он ничего не нашёл, кроме того, что виноваты Древние. Ну, это уже такая отмазка, похожая на местный анекдот с бородой, – усмехнулась я, приканчивая салат из свежих овощей.
Еда в Дольнем мире была не так вкусна, как в моём изначальном. Ни тебе пиццы, ни сосисок в тесте, ни даже шаурмы. Но за три года нахождения здесь я уже привыкла к отсутствию кулинарных шедевров, к тому же раз обернувшись ламией, мои вкусовые пристрастия немного изменились в сторону принятия более простой, не обработанной на огне пищи.
– Кто это «анекдот»? И почему он с бородой? Из Древних, что ли? – оживилась Фарф, которая последнее время была не по характеру тиха и задумчива.
Я так громко рассмеялась, что сидящие за соседними столиками обернулись на нас с недоумением. Мол, разве можно в такое время чему-то веселиться?! По слухам, даже проведение Приветственного бала, открывающего первокурсниц светскому Илиодору, было под вопросом, чего не случалось лет двести, если верить хроникам и моей подруге. Хроникам я не доверяла, а вот Фарф – вполне.
Вот уже четвёртый год, как я обрела новый дом и Отчизну, как стала той, о ком мельком читала в «Мифах Древней Греции», а всё не могла избавиться от прежних выражений!
– Это так говорили в моём мире, когда подразумевали то, о чём всем давно известно, равно как и то, что всё это неправда. Вот здесь принято все беды сваливать на Древних, – пояснила я, вытирая слёзы. Давно я так искренне и открыто не смеялась!
– А-а-а, – протянула подруга, румянец на щеках которой, вызванный моей шуткой, снова уступал место привычной бледности. – Ладно, мне пора. Пойду запишусь на боевую магию. Сейчас этот предмет стал таким популярным, что берут не всех.
– Хорошо, и меня тоже запиши! – бодро сказала я вслед Фарф, та обернулась и в знак того, что поняла, помахала рукой.
На самом деле в то, что нас способны защитить боевые заклинания начального уровня, которые преподавались здесь в качестве выборного предмета, я не верила. Выпускной курс мог набрать себе дополнительные занятия по любой дисциплине, не включённой в обязательный перечень.
Я выбрала Боевую магию, Магию Разума, призванную научить управлять своим сознанием, находящимся под магическим колпаком, и Анимагию – раздел зоомагии, изучающий, как привязать к себе животное. Чтобы зверь стал не только служить тебе, но и можно было видеть его глазами.
Словом, за исключением первой дисциплины, крайне непопулярные направления, практикуемые больше Древними, чем Истинными. Знали бы мои руководители, что Хадриан, торговец в лавке со сладостями, взялся обучать меня ещё и Магии Иллюзий!
Этот вид маготворчества находился под строжайшим запретом, ведь именно благодаря такой магии жертвы Древних добровольно шли к ним в лапы и отдавали свою жизнь с радостью и улыбкой на устах.
Именно к Хадриану я сейчас и хотела отправиться, но сначала следовало подойти к Амелии, подруге последней жертвы. Она сидела за столиком в углу в окружении молчаливых сочувствующих ей девушек с нашего же курса.
К слову сказать, таковых было всего шестеро, оно и понятно, никто не хотел сближаться с той, рядом с которой прошла смерть. Хоть в этом мире и владели магией так же просто, как и столовыми приборами, суеверия всё же проникли в умы многих юных особ.
– Амелия, я хочу сказать, что была не права, когда сомневалась в серьёзности причины отлучки Есении. Прости меня, – выдохнула я, смотря девушке в глаза.
– Многие сомневались. И лучше бы вы оказались правы, а я – нет, – спокойно ответила та, не выказывая горя. Здесь не принято рыдать, показывать на людях слабость, важнее прочих достоинств, даже девственности, умение держать себя в обществе и находить слова там, где, казалось бы, должен слышаться только сдавленный плач.
Поговорив ещё немного, я уже собиралась идти дальше, как неожиданно для всех спросила подругу Есении:
– Ты видела её после того?
Продолжать было не надо, все всё поняли. И то-то даже посмотрел с осуждением.
– Да.
Голос Амелии дрогнул, но взгляд был таким же твёрдым, хотя длинные паучьи пальцы, до этого беспрестанно сжимавшие и разжимавшие платок, на миг замерли.
– Но эта уже не она! В глазах какая-то безразличность, и эта улыбка… Просто мороз по коже!
Я кивнула. Большего мне и не требовалось. Лишение Дара, не иначе. Всё, как когда-то обмолвился второй проректор. Откуда от знал?
Я раздумывала об этом, направившись к воротам. Магия Благословений, которую придётся прогулять, всегда казалась мне глупым предметом, не способным тягаться по силе даже с самым средним Проклятием, выпущенным из уст второкурсника. Другое дело, что за Проклятие придётся ответить, а след от него почти невозможно стереть, так что обнаружить того, кто проклял, проще пареной репы.
– И куда это вы все шастаете?! Вона что творится, а всё ходют, будто мёдом намазано! – вздохнул привратник, усатый немолодой мужчина из полукровок. Ими становились дети волшебных существ, чьи матери или отцы не обладали никаким видом Магии, кроме бытовой. Потомки первых попаданок, которых насиловали на алтарях Древние во время Мистерий.
– Дорминт, я за сладостями, – улыбнулась я привратнику. Не сказать, что мы были добрыми знакомыми, но так как я никогда не была высокомерна, то и он выделял меня среди прочих волшебных существ. – Туда и обратно.
– Аккуратно там и ни с кем не балабольте. Опасное нынче время! А то ли ещё будет!
Я кивнула и пообещала, скрестив пальцы левой руки. Всегда делала так в детстве, когда собиралась соврать. Мне надо было поговорить с Хадрианом, это в прямом смысле был вопрос жизни и смерти.
***
Дракон
Я был в числе тех, кто первым встречал дознавателя из столицы. Наведя справки о его персоне, я был немного разочарован. Понятно, что никого путного на это дело не пришлют, потому как раскрыть его с помпой не получится.
Всё останется в стенах Кломмхольма и не выйдет за его ворота, но в Тайной полиции есть и гораздо более способные люди, чем любитель выслуживаться перед начальством Ламберт Дазромак.
Волкодлак из побочной ветви не самого громкого дома. Но это, на мой взгляд, играет в его пользу. Да что скрывать, я и сам такой! Однако драконье чутьё никогда меня не подводило: Волк, присланный расследовать Лишение Дара, был существом скользким, угодливым и невероятно хитрым.
– А вы тот самый Дракон! – всплеснув короткими руками, обратился он ко мне.
Келисия снова собрала нашу честную компанию у себя в кабинете, чтобы представить официальное лицо. Вернее, дать ему ознакомиться с нами лично.
– Тот самый, – ответил я. Если этот щеголевато-одетый Волк с выбитым левым клыком ожидал, что я оскорблюсь подобной реакцией, то был разочарован. Но виду не подал.
– С вами мы ещё отдельно побеседуем, гранд Гумонд, – он подмигнул мне голубым глазом, после чего, похихикивая и потирая руки, затянутые в перчатки бежевого цвета, отправился знакомиться с Нардиком Стенсеном.
– А сколько в вас Древней крови? – спросил дознаватель второго проректора «в лоб». – Я всегда честен со всеми подозреваемыми.
– Ах, да, я же сразу попал в их число! – холодно заметил Стенсен, изогнув губы в презрительной улыбке. – Хорошо, что позволяете сидеть в своём присутствии.
– Помилуйте, я не тиран. И не член Совета, чтобы все отдавали не честь, – развёл руками дознаватель и переключил внимание на соседа Стенсена.
– А в вас, гранд Сеймур? Хотя, конечно, кровь Магов смывает любые пятна с биографии.
Оба проректора заметно напряглись. Первые дознаватели, присланные несколько месяцев назад, покрутились в Кломмхольме с неделю и, заявив, что в деле явно прослеживается след Древних, укатили обратно, прижимая надушенные платки к выбеленным носам.
– Не больше восьмой части, – обезоруживающе улыбнулся Сеймур, продолжая играть роль всеобщего любимца и беззаботного дамского угодника. – Это написано в моей метрике.
– Мы очень ждали вас, гранд Дазромак, – мягко произнесла Келисия, подойдя ближе к Волкодлаку.
Сейчас в облике ректора ничто не напоминало о той хищной гарпии, с которой я имел честь познакомиться при первой личной встрече. Келисия улыбалась, потупив взор, как первокурсница на Приветственном балу, и кружила вокруг дознавателя, заходя то слева, то справа, не давая возможности жертве поймать её взглядом.
– Это случаи просто вопиющие для Кломммхольма. Такого раньше не бывало.
– Верно, – отозвалась Персилия, скромно сидящая на стуле, положив руки на колени. Каждый в этой комнате играл роль, и партия безвредной старушки, которую держат на должности декана из жалости и уважения к прежним заслугам, досталась Персилии. – Сколько живу, а такого безобразия не припомню. А живу я долго, гранд Дазромак, скольких руководителей Кломмхольма перевидала, всех и не упомнить. Вот и самой довелось, так сказать, стать во главе.
Келисия заметно напряглась. Полагаю, ей очень хотелось ответить Персилии чем-то колким, в духе «что ж не удержались?!», но выходить за рамки реплик обольстительницы, желающей сохранить кресло ректора, не хотелось. Уверен, Келисии было плевать на ламий: одной меньше, да даже если и тремя-четырьмя придётся пожертвовать, не страшно, вон их сколько.
Тридцать в каждом выпуске, и большинство так и не находят себе места в светском обществе, а, значит, пополняют ряды жриц Кибелы, полузабытой богини подземных гротов!
