Текст книги "Идеальная секретарша"

Автор книги: Инесса Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7
МОСКВА, понедельник, 15 сентября

Москва поразила Анну своей чистотой. Вот уж никогда бы не подумала, что можно навести в ней – такой бестолковой и суматошной – порядок, – удивилась Анна. Она помнила, какая грязная была столица каких-то пять лет назад: при входе в метро «Кузнецкий мост» лежали кучи мусора – кочерыжки вареной кукурузы, пакеты из-под соков, пустые пивные банки, коробки из-под бананов и горы всякого другого хлама. Когда Анна увидела этот хлам летом, во время одного из своих приездов из Германии, то это не так уж и возмутило ее. Но когда в следующий приезд – зимой – она увидела все те же кочерыжки, ей стало стыдно за всех москвичей и всех русских, вообще. В этот же приезд не было ни старого мусора, ни нового. Вот так перемены, – не без удовольствия произнесла вслух Анна, – к чему бы это?..

… Рано утром Анна составила график посещения некоторых издательств. Она хотела поручить все дела с издательствами своему литературному агенту, но так как не договорилась с ней о встрече, то и не застала ее в Москве.

Еще раз посмотрев график, Анна отметила, что еле-еле успевает вернуться обратно с дневной электричкой – она боялась ездить вечером общественным транспортом, к тому же этот пригород был ей совершенно незнакомом, также как и его репутация. Тогда она вычеркнула один пункт, но потом, подумав, внесла его опять. Кто знает, когда я еще здесь буду, вздохнула Анна и вышла из дому. Первым по списку стояла «Вечерняя Москва».

… Когда Анна выписывала пропуск у дежурной, чтобы пройти в редакцию, и подала ей свой паспорт – такой здесь был установлен строгий порядок, – то уронила записную книжку. И пока она ее поднимала, то обратила внимание на вошедшего в вестибюль мужчину – на нем была тирольская шляпа с сереньким перышком за лентой. Она отметила про себя – мужчина недурен собой, но совершенно не соображает, что ему надо носить – шляпа была ему явно не к лицу…

После «Вечерней Москвы» она поехала на Беговую – в маленькое частное издательство, где у нее была договоренность о встрече. И там на заправке – около улицы Поликарпова – она неожиданно увидела мужчину в тирольской шляпе с таким же серым пером. Что им, носить больше нечего, подумала Анна, и даже улыбнулась сама себе. Мужчина между тем спросил что-то в киоске, мельком взглянул на Анну и заторопился к своему джипу.

… Пробыв в издательстве около полутора часов, Анна вернулась на станцию метро и через полчаса уже была на Менделеевской возле еще одного издательства, куда она и направлялась. И когда она подошла к газетному киоску, чтобы купить газету, то и здесь увидела мужчину точно в такой же шляпе с сереньким перышком. Она не видела его лица, а со спины он показался ей сутулым и невзрачным. Надо же, как москвичам пришлась по вкусу эта дурацкая шляпа, подумала Анна, совершенно не одобряя их выбор. К тому же, кажется, еще и не сезон – осень выдалась очень теплая.

Этот день оказался плохим и неудачным: все было не так, как она планировала, да и без автомобиля – на общественном транспорте – было трудно передвигаться по Москве. И Анна заторопилась домой.

Но в этот день произошло еще одно событие, неприятно поразившее Анну, она переходила дорогу и уже занесла ногу на узкий тротуар, когда совершенно неожиданно из-за поворота вылетела машина. И Анна, вместо того, чтобы отскочить к стене, совершенно оторопела. Как завороженная, она смотрела на надвигающийся на нее автомобиль, видела спокойные и холодные глаза водителя, словно тот выполнял какую-то важную миссию, и не могла сдвинуться с места. Взвизгнули тормоза, машину занесло на тротуар и развернуло, посыпались стекла громадной витрины магазина…

Сразу собралась порядочная толпа, Анну оттеснили и она не увидела, как из кабины автомобиля на тротуар вывалился человек – он был в короткой кожаной куртке. Вывалившийся не сразу поднялся с колен, ему пришлось схватиться за открытую дверцу автомобиля, по тыльной стороне руки прямо через голубоватую надпись татуировки «nо problem» стекала тоненькой струйкой кровь… Всего этого Анна уже не видела, потому что в этот момент она уже была в нескольких метрах от катастрофы. Почти пробежав несколько десятков метров, она заскочила в маленькое кафе и только там перевела дух. Заказав чашку кофе, она, неожиданно для себя, попросила у мужчины, сидевшего за соседним столиком, сигарету. И пока она прикуривала, мужчина молча рассматривал ее.

– У вас что-то случилось? – Спросил он, после того, как Анна откашлялась после первой же затяжки.

– С чего вы взяли? – Анна попыталась быть как можно беспечнее, но это у нее не очень получилось, потому что мужчина повторил свой вопрос.

– Вы ведь не курите, – скорее не спросил, а ответил мужчина, – и вы очень взволнованы. Так что же произошло, причем минут пять назад?

– Понимаете, на меня, кажется, пытались наехать автомобилем. Сбить…

– Почему вы так решили? – Спокойно задал вопрос мужчина, придвинув свой стул поближе к Анне.

– Не знаю, но у меня такое чувство, что этого водителя и его автомобиль я сегодня видела несколько раз в течение дня. – И Анна рассказала совершенно незнакомому мужчине, при каких обстоятельствах она видела этот автомобиль.

– Но, вернее, мне только кажется, что я его видела. – Поправилась она.

– Это вам, скорее всего, действительно показалось, вон какая огромная Москва. Вы говорите, что были в этот день в районе Парка 1905 года, Менделеевской и на Беговой. Вы ведь, не москвичка?

– Нет, но я доучивалась здесь и недолго работала.

– А вот если бы вы долго работали, или хотя бы взглянули на схему московского метро, – засмеялся мужчина, – то тогда бы знали, что перечисленные вами станции метро находятся рядом. И этому автомобилю вместе с водителем ничего не стоило оказаться именно перед вашим носом в подходящее время, когда вы смотрели по сторонам, переходя дорогу. Вот и все.

– Но почему тогда я видела его в вестибюле редакции «Вечерней Москвы», когда выписывала пропуск? Почему он оказался на Беговой?

– Простое совпадение, – перебил ее мужчина, – хотя занятно. Занятно увидеть тирольскую шляпу на трех мужчинах – на красавце, сутулом и еще на каком-то неизвестном, который оказался на заправке. – И он рассмеялся.

– Это не совпадение. – Холодно сказала Анна. – Мужчина, который наехал на меня на тротуаре, был без шляпы и без пера, но мне, кажется, он очень походил на того, в шляпе с пером.

– Так кажется или все-таки походил? – почти со смехом спросил мужчина.

– Не знаю. Но у меня такое чувство, что это вовсе не совпадение. И что они все на одно лицо, и что это как-то связано со мной. – Чисто по-женски – сбивчиво и нелогично – ответила Анна. – Это был один и тот же человек… – Уверенно добавила она.

– Скажите, а чем вы занимаетесь? – все еще улыбаясь спросил мужчина.

– Я пишу книги.

– И в каком же жанре?

– Женские авантюрные романы. И вот не так давно вышел в свет мой первый детектив. Он может быть, не такой уж удачный, потому что одновременно с ним писала и другую работу – женский роман, но детективный жанр меня очень привлекает.

– Сегодня я уже слышал о таком жанре – женский роман. Правда, не знаю что это такое, но подозреваю. А вот что такое детектив я очень хорошо представляю. И думаю, что мне понятна ваша реакция на случайные совпадения – вы просто вошли в роль. Детектива. Кстати, я тоже люблю детективный жанр. Но совсем по иной причине – я следователь.

– Вот как! – С интересом посмотрела на него Анна.

– Следователь я бывший. Сейчас у меня частная практика. Так, мелочи – охрана частного бизнеса, обучение охранников. Все это носит условное название – услуги населению. Иногда я занимаюсь и расследованием промышленного шпионажа.

– Какая промышленность? Она разве существует – ведь все развалено? Какая охрана, если все теперь становится достоянием гласности! Да теперь любой считает себя журналистом и этот «любой» также считает своим гражданским долгом растрезвонить о военных объектах, о которых он раньше никогда и не слыхивал.

– И все-таки есть и промышленный шпионаж и средства охраны от него.

– Хорошо. Убедили. Но мне пора идти. Мне еще добираться до электрички, она уходит с Ярославского вокзала.

– Хотите, я вас довезу? У меня машина здесь неподалеку.

– И это предлагаете вы – сыщик – женщине, которая пишет детективы? Ехать с незнакомым мужчиной? Ни за что.

– А мы познакомимся. – Мужчина полез в свой бумажник и достал визитную карточку. – Вот, Максим Рудин.

– Но ваша визитка может быть поддельной, если не отходить от условий жанра…

– А я вам покажу и водительские права, уж им то поверите? – Улыбаясь сказал бывший сыщик – Максим Рудин.

– Хорошо, ваши документы усыпили мою бдительность: я согласна ехать в вашей машине. – Со вздохом ответила Анна.

– А вы мне не сказали как зовут вас?

– Анна. Просто Анна. Фамилия обязательна?

– Как хотите.

Глава 8
КЛЕМЕНТИЯ, вторник, 16 сентября

– И как наша героиня женского романа? – Спросил Максим на следующий день, едва переступил порог своего кабинета. – Кстати, буду с вами на «ты». А пока, вернемся к нашей героине. Меня стали интересовать подробности.

– Это довольно грустная история. – Сообщила Клементия. – Я вчера только начала читать, к тому же в ней нет начала, так что рассказывать пока нечего, а еще – мне было некогда – я компьютер осваивала.

– Ну и как? Освоила?

– Не очень успешно. Кажется, что я что-то у вас испортила. Я всегда так – сначала нажимаю на кнопочки, а потом читаю для чего они.

– И о какой же кнопочке ты читала потом? – С ударением на последнем слове спросил Рудин.

– Да вы и сами догадались. Эф восемь. – Клементия вздохнула. – А у вас там что-то важное записано? Я сначала нажала, а когда это «что-то» исчезло, я позвонила своему школьному приятелю, а он сказал: «ну и дура, тыкаешь, а потом спрашиваешь, что это такое».

– Плохо, Клементия. Очень плохо, просто ужасно. В первый же день ты мне нанесла убытку, может, на миллион. Я тебе сейчас книгу дам по компьютерам. Я тоже плохо знаю компьютер и пользуюсь пока очень старыми программами, а ты мне поможешь освоить новые…

Клементия поняла, что полковник совсем не сердится за уничтоженную информацию.

– И что же, нельзя восстановить то, что я стерла?

– И как эта директория называлась, которую ты стерла? Ты можешь вспомнить?

– Если вы не можете вспомнить, то я и подавно не смогу. – Клементия притворно вздохнула, показывая как ей грустно оттого, что она нанесла вред такому хорошему человеку, каким является ее новый шеф – Максим Рудин.

– Ну и ладно, – полковник Рудин готов был выругаться, но сдержался. Не будет же он ругаться при этой курице, как он за глаза окрестил Клементию.

Красивая курица Клементия все еще переминалась с ноги на ногу, когда опять зазвонил телефон.

– Еду. – Коротко бросил Рудин.

– А мне что делать?

– Записывай, Клементия, телефонные звонки, полей цветок, сходи на почту и купи конвертов и марок, не забудь при этом взять чек, потом выпей чаю, наклей по марке на каждый конверт и продолжай читать свой роман. К компьютеру без меня не подходи. – Строго наказал он. – Можешь взять и эту книгу по компьютерам. Но только читай и никуда не нажимай. Приеду – все спрошу.

Рудин уехал, а Клементия в раздумьи еще немного постояла, словно принимая решение в пользу того или иного дела. Решение она приняла – уселась опять в кресло – читать. Что ж еще делать, если начальника нет. А на почту она сходит чуть позже.

Клементия опять раскрыла книгу.

ВТОРНИК

Когда я осталась одна, мне было далеко до сорока…

Мне было всего тридцать два. Но сорок… Для меня это звучало как СРОК. Срок, после которого обрывается лучшая часть жизни. Мой срок наступил значительно раньше.

Долгие месяцы мои мысли были заняты воспоминаниями о нем. Моем любимом. Такие же долгие месяцы я жалела себя. Одинокая старость – это не жизнь. И я со страхом ждала приближения сорока… Срока.

Почему я не делала попыток изменить свою жизнь? Ведь мне было совсем не сорок, а лишь немногим больше тридцати.

Это было просто невозможно. Невозможно было полюбить кого-то, пока не умерла моя любовь. А она умирала мучительно долго. Да так и не умерла.

Потом отчаяние, которое охватывало меня в первые годы одиночества сменилось на спокойную… обреченность. В первое время у меня часто бывало такое состояние, которое поселило в моем мозгу мысль, что выход у меня один. И что он самый лучший – закрыть навсегда глаза. Но я слабый человек, я хотела, чтобы ЭТО случилось как-то без моих усилий – просто однажды совсем не открыть глаза. И я думала об этом всякий раз, когда оказывалась дома ОДНА…

Так незаметно прошли еще два года. И мне казалось, что я уже достигла сорока лет. А в моем представлении: сорок – это черта. Сорок – это подведение итогов. Итогов той – прошедшей жизни. И подведя черту, сорокалетняя женщина с грустью, а чаще с отчаянием делает невеселый вывод: а счастья-то и не было…

А у меня было ли счастье? Неправдой было бы утверждение, что не было его. ВСЕ было. Было счастье, да только мало мне его оказалось. И дом мой когда-то полон был любви. БЫЛ… И это потом все изменилось и любви не стало.

Мне еще не было сорока, но я себя чувствовала такой вот – сорокалетней…

Сорокалетняя женщина – это мудрая женщина. Она уже не молода, но ведь она еще и не стара.

В сорок лет женщина действительно подводит черту. Однако она не хочет смириться с возрастом – она же еще может любить! В такие минуты у нее появляется отчаяние. Появилось оно и у меня, но… значительно раньше.

Именно в этот период я и познакомилась с ним… ДРУГИМ

ОН всегда чувствовал, когда можно взять что-то совершенно бесплатно. Он как-то говорил мне, что никогда не откажется от хорошего товара, за который, к тому же, не надо платить… И совершенно четко сказал, что это в первую очередь касается его отношений с женщинами.

Клементия взглянула на часики и захлопнула книгу.

Глава 9
ВАРВАРА, среда, 17 сентября

В этот день Варвара собиралась навестить свою подругу Анну на даче. Но так как по своей природе она была флегматична и любила долго поспать, то смогла принять это решение только к обеду. Но уже собравшись в дорогу, она взглянула на часы и решила, что у нее еще есть время выпить чашку кофе и выкурить сигарету. Когда она, наконец, была уже почти готова выйти из дома, то выяснилось, что пошел дождь. И тут только Варвара вспомнила, что забыла в пятницу забрать свой плащ из химчистки. Немного поразмыслив, она открыла платяной шкаф и вытащила светлый плащ Анны. Чуть длинноват и широковат, но ничего, подумала Варвара, зато он мне очень идет – умеет же эта Анька выбирать вещи. В прихожей она еще раз с удовольствием оглядела себя в зеркале и отметила большое сходство с Анной. Тогда, чуть поколебавшись, она вернулась в комнату и решительно дернула ручку коричневого кейса, который так и лежал на круглом обеденном столе со вчерашнего дня. Это хорошо, что Анька его бросила, наверняка что-то купила себе новое – решила Варвара и с кейсом в руках вышла в прихожую. Надо же, продолжала она думать о подруге, вот уже новые вещи выбрасывает, вот кейс, он еще такой шикарный. Да он совершенно новый, решила она, внимательно рассматривая рисунок кожи. А ведь были времена – не такие уж давние, – когда мы в общежитии всей комнатой пользовались одной сумкой. Кстати, тогда это была моя сумка.

Она еще немного повертелась перед зеркалом и осталась очень и очень довольна собой. Потянувшись к выключателю, она окинула взглядом прихожую и вдруг увидела на столике у трюмо мобильный телефон Анны, нисколько тому не удивилась – подруга всегда была рассеянной – сунула его в кейс.

…Когда Варвара была уже на вокзале, часы на перроне показывали три часа дня.

* * *

Из криминальной хроники. "Вчера в подмосковном дачном поселке «Фортуна» найден труп женщины. Ее личность пока не установлена: при ней не обнаружено каких-либо документов.

Предположительная версия – убита с целью ограбления – кажется сомнительной: на жертве дорогое фамильное кольцо в старинной оправе и золотые серьги с бриллиантами. Однако при ней не оказалось никаких других вещей. Вряд ли такая женщина – в дорогом светлом шелковом плаще – могла путешествовать без сумочки или кошелька. Так что версия остается в силе – убийство с целью ограбления. Вероятно, в ближайшее время следственным органам удастся сообщить что-то конкретное об этом печальном происшествии, потому что дорога до дачного поселка обычно очень оживленная и конечно же найдутся свидетели, которые что-то видели. Однако совершенно непонятно, почему женщина сошла с хорошей асфальтированной дороги, которая вела к поселку, на глинистую тропу – вдоль дороги, по которой приятно ходить лишь в хорошую сухую погоду, а уж никак не после вчерашнего дождя»

* * *

Анна понапрасну ждала Варвару весь день, вечер и весь следующий день – та не приехала. Телефон в доме не работал, а идти по дождю до ближайшего автомата возле магазина ей не хотелось – вторые сутки накрапывал дождь, а плащ Анна оставила в квартире у Варвары. Свой мобильный телефон она, видимо где-то тоже оставила, скорей всего у Варвары, в прихожей…

Она полистала свои записи, но ни читать, ни, тем более, писать ей не хотелось, она встала и включила телевизор, совсем убрав звук – узнать лишь прогноз погоды. Просидев еще минут пять у безмолвного экрана, она решила спуститься вниз – на кухню, приготовить себе скорый ужин, чтобы успеть к передаче прогноза. Но когда она, взяв поднос, поднялась в себе наверх, то шла уже криминальная сводка. Сейчас Анну интересовала подобная информация – она собиралась еще раз попробовать себя в детективном жанре. Однако то, что она потом увидела потрясло ее до глубины души: на экране показали… ее собственный труп. Длинный белый плащ, коричневый, немного примятый кейс, который она когда-то покупала в Москве, а сейчас он должен был лежать на столе в квартире у Варвары..

… И самое главное – тяжелое фамильное кольцо на указательном пальце – именно так любила она его надевать… Кольцо… Анна судорожно схватила свою руку… без кольца. Господи, вспомнила – она ведь оставила его на полочке в ванной комнате, у Варвары… Но быть может, то кольцо лишь похоже на ее собственное…

Что говорил комментатор, она не слышала, потому что не сразу сообразила прибавить звук… Она была так ошеломлена увиденным, что тотчас же стала лихорадочно собираться в Москву.

Бросая все в кейс, Анна вдруг остановилась с белой блузкой в руках: куда она поедет на ночь глядя?.. Ну, что она за дура? Нужно сначала позвонить Варваре и пусть та объяснит, как ее – Анны – вещи оказались на какой-то тетке?! А потом и паниковать. Завтра утром она пойдет на электричку, а там на вокзале и позвонит своей бестолковой подруге. Которая всегда была способна влипнуть в какую-нибудь историю.

Анна совсем забыла, что именно эта бестолковая подруга Варвара должна была и приехать сегодня к ней днем. Но так и не приехала.

Глава 10
КЛЕМЕНТИЯ, пятница, 19 сентября

– Вы считаете, что я хорошо справилась со своими обязанностями? Ну прямо не ожидала, что вы оцените мои старания. – Удивилась Клементия, перекладывая в новую папку бумаги, которые полковник Рудин привез с собой. – Может их лучше зарегистрировать?

– Нет. Это дело архивное. Я принес его, чтобы восстановить некоторые детали этого дела. Ты подшей их аккуратненько, а на самой папочке сделай надпись цветным фломастером «Банкир». Только не на торце.

– Вы мне раскажете об этом деле?

– Клементия, у тебя только одна здесь функция – не мешать мне.

– А помогать? Вам же помощник нужен был.

– Вот и помогай. Если прошу что-то делать – делай. Не прошу – не делай. Все ясно?

– Так точно, господин полковник частного сыска.

– Свободна. Иди, Клементия, на кухню, свари мне чашку кофе и можешь идти домой. Завтра же будешь печатать на компьютере – я все тебе покажу. Да, а как твой роман?

– Нормально развивается. Но все еще очень грустный. Но мне кажется, что она ему еще покажет зубы.

– Кто и кому?

– Да героиня эта. У нее жуткий роман с очень жестким мужчиной. В общем, ситуация такая – она его любит, а он ее – нет. Это я заглянула вперед.

– А что, у нее нет имени?

– Да пока она никак себя не называет. Странная женщина.

– А как роман называется?

– Я не интересуюсь названиями. К тому же, первые листы все равно оторваны – эту книжку уже читала моя подруга Лилька – она ужасно с книгами обращается, а я же на книжку сразу одеваю кожаную обложку, меня мама так учила делать.

– Хорошая у тебя мама. Как только дочитаешь, Клементия, так ты сними обложку и посмотри, что же это за книга, может быть там сохранилось название.

– Хорошо. Так я пойду? Я в метро всегда читаю, а вы?

– Я в метро редко езжу. У меня машина.

– Так я пошла?

В метро Клементия принялась читать.

СУББОТА. Вечер

Я полюбила его отчаянно и безнадежно.

Почему же это было безнадежно? Потому лишь, что его устраивало только мое тело. Он часто признавался мне, что я для него, как кукла и, что находясь со мной, он как бы находится с какой-то другой женщиной. Он говорил, что облекает меня в образ любимой женщины. Иногда, правда, мне казалось, что он любит меня, да ведь и были же этому подтверждения. Нет, об этом он никогда не говорил и в нем все протестовало против моего появления в его жизни. Он часто был просто груб со мной и даже жесток. И меня охватывало отчаяние от безнадежности. Но я не могла расстаться с ним сама. Хотя бы до тех пор, пока он сам со мной не расстанется.

В самом начале нашего знакомства он поставил условие: изменить внешний облик. И даже добавил обидное – привести себя в порядок. Зубы, лицо, прическа… Я смолчала, но внутренне все во мне запротестовало. А потом… полностью подчинилась, чтобы изменить себя.

Я стала тщательно следить за собой: модная короткая стрижка, элегантная оправа очков, постоянный запах дорогих духов, одежда…

Эти изменения вначале обрадовали его. И не просто обрадовали, а даже несказанно удивили. Однако улыбка удовлетворения лишь на мгновенье появилась на его холеном лице. В основном же ему никогда и ничего не нравилось во мне: не тот стиль, не тот характер, не та внешность… К тому же, слишком серьезна и молчалива. Привлекало лишь тело и ум. Я по своей провинциальности и наивности считала, что женщины все одинаковые, но он постоянно говорил мне о моей страстности и для меня это было большой неожиданностью…

Но между тем я чувствовала, что он меня часто просто ненавидит. За что? Хотя бы за то, что ему приходится спать с такой незначительной женщиной, какой была в то время я.

У меня не было фамильных драгоценностей…

Мой род не был ни княжеским, ни графским…

Я не была дочерью министра, президента или академика…

Его бы устроила даже дочь простого профессора, потому что сам он уже был профессором и балотировался в член-корреспонденты.

В его понятии женщин из таких – высших – кругов можно любить проcто за то, что они из этих кругов. Таких женщин любят, несмотря на их возраст, отсутствие ума и красоты… А чем ценным обладала я? НИЧЕМ. Но может быть, основным моим недостатком – так я себя утешала – был мой возраст? Но я знала, что даже если бы я обладала чем-то ценным, он нашел бы за что меня не любить.

Он часто говорил всем, что женится только на молодой. Идеальный вариант – на семнадцатилетней.

Я знала, что так и будет.

– У тебя нет никаких шансов на мою взаимность – я люблю молодых. И это непреодолимо.

Обо мне же он как-то сказал мимоходом:

– Никогда.

Ну что-то же тянуло его ко мне?

СУББОТА. Поздний вечер

Иногда я задумывалась о себе. Почему я становилась рядом с ним такой рабыней, а чаще всего просто дурой… Из которой можно вить веревки. Почему я так безропотно сносила его грубости? Почему не рассталась, если мне так было тяжело с ним?

В том-то и дело, что виновата была всегда я сама. У нас были нормальные дружеские отношения, мы были прекрасными партнерами и не только деловыми. И мне не стоило думать, что если мужчина лежит с женщиной в постели, то значит он ее любит. Была я в какой-то степени просто глупа, представляя себе такую единственно мне известную модель отношений. Я же провинциалка. Для провинции это действительно подходило, но для города Москвы – нет.

Впрочем, не сразу же я поняла, что наши отношения развиваются по какой-то другой модели. Да и как мне было это понять? Если звонит мне мужчина, назначает встречу, улыбается, целует руки… Как мне все это оценивать? К тому же, мил и приветлив. Вместе ходим в кино, театр, иногда ездим за город… Он оказывается прекрасным собеседником, правда, достаточно резким в суждениях, но и это мне кажется симпатичным из-за необычности поведения – в моих кругах так вести себя было не принято. Мое окружение в своем большинстве – люди пресноватые из-за своей воспитанности и интеллегентности. Словом, человек этот был совершенно иным.

В то время он занимался научным бизнесом, впрочем, оставаясь все-таки ученым. И когда мы только познакомились, он только стал доктором наук. И был страшно честолюбив. Кстати, потом оказалось, что люди науки не могут быть иными. Но это потом я сделала такие выводы. А пока мне казалось, что вместе с ним я вошла в недоступный мне ранее научный мир. Мир же оказался не научным, а каким-то околонаучным. Боже, какие там кипели страсти, какая грязь выливалась друг на друга, какие войны велись из-за крошечной мелочи – в каком порядке упоминать фамилии соавторов незначительной научной статьи в зарубежном журнале.

К его науке я не имела никакого отношения, правда, потом мне пришлось работать под его руководством, но это была уже не наука, а только бизнес…

Клементия захлопнула книгу и сунула ее в сумку – пора выходить. Метро «Щелковская».