Текст книги "Народы моря"

Автор книги: Иммануил Великовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

В первом томе «Веков в хаосе» я на основе детального исследования документов определил соответствующий период египетской истории: конец эпохи Судей и их попыток освободить свою страну от владычества амаликитян-филис-тимлян соответствует завершающей фазе владычества Аму (гиксосов) в Египте и Палестине-Сирии. Саул был современником Камеса и Аамеса, основателей восемнадцатой династии, и они вместе осадили и взяли Аварис – крепость-столицу гиксосов-амаликитян. Я также определил, что Аварис – это зль-Ариш. Здесь Саул взял в плен последнего царя гиксосов Агсга. Давид был современником Аменхотепа I, и оба они остались в памяти своих народов как святые, независимо от того, было ли это заслуженным. Соломон был современником Тутмоса I, на дочери которого он женился и чья втора» дочь и наследница – Хатшепсут – стала правительницей Египта. Яркое описание ее путешествия в Святую землю (Божественную землю) и Финикию (Пунт) детально соответствует описанию визита царицы ЗЬта (Савской), которую историк Иосиф Флавий назвал царицей Египта и Эфиопии. Читателю нужно лишь вновь обратиться к соответствующим страницам книги «Века в хаосе», чтобы осознать многочисленные пересекающиеся факты. Террасы, которые она увидела, деревья, прежде невиданные, обезьяны и павлины, и даже народ Офира – обо всем атом рассказано, и все это даже изображено. О подарках, которые она получила, рассказано в Книгах Царей и Паралипоменон. Паруах (Р'-г'-Ьм/) встретил царицу Хатшепсут по ее прибытии, и это был тот самый Паруах, отец Иосафата, который управлял.Ецнон-Гавером при Соломоне (3-я Книга Царств 4:17). Тутмос III (Сусаким в Библии) вторгся в Палестину, осадил ее укрепленные города и принял капитуляцию царя Кддеша-Иерусалима. Сосудыи утварь, которые он вывез из храма и дворца и изобразил на стенах храма в Карнаке, сравнивались, поштучно, с описанием этих сосудов в храме Соломона. Сын Адера Генуват (3-я Книга Царств 11:20) упоминается в надписях Тутмоса III. Ано, жена Иеровоама (ее имя называется в Септуагинте), была принцессой из дома Тутмоса III, и ее канопский кувшин хранится в музее искусств Метрополитен. В общих очертаниях и в мелких деталях эти две истории сочетаются друг с другом, и описания времен, предшествующих данному периоду (время Исхода и кризиса Среднего Царства в Египте) и следующих за ним (время писем аль-Амарны), – это не что иное* как плотная цепь совпадений, соответствий и тождеств, расширяющих эту рамку на столетия назад и вперед.

В общепринятой истории двадцать первая династия отнесена к самому концу эпохи Судей, царствовании Саула и Давида и к середине царствования Соломона. Что может предложить такая схема, с точки зрения контактов между двумя данными государствами? Является ли это единственной точкой пересечения? Двадцать первая династия исключительно богата папирусными документами. Какие существуют основания для того, чтобы считать двадцать первую династию современной Саулу, Давиду и Соломону?

Чтобы представить традиционную точку зрения, я буду следовать главе XXXV «Египет от смерти Рамзеса III до конца двадцать первой династии» (написанной И.Черни) второго тома «Кембриджской древней истории»(третье издание 1975 г.).

Преамбула такова: «Нам немного известно об отношениях Египта с внешним миром в эпоху двадцать первой династии». «Сирия и Палестина были политически независимы – факт, подтвержденный библейским преданием о возвышении царства Израиля. Один безымянный фараон из двадцать первой династии предоставил, однако, убежище Адеру, молодому принцу из Идумеи, когда царь Давид захватил его страну, а позже этот фараон отдал ему в жены сестру своей царицы. Сын Адера Генуват был воспитан при дворе вместе с сыновьями фараона. После смерти Давида, несмотря на возражения фараона, Адер вернулся в свою страну как заклятый враг Соломона. Личность этого фараона не установлена.

Также неясно, какой именно фараон из двадцать первой династии находился в столь дружеских отношениях с Соломоном, что послал в Иерусалим свою дочь, чтобы она стала одной из жен Соломона» ¹.

Разве это не 1е$йтопиет раирег1а113? Ни о каких отношениях с Израилем в египетских документах не сообщалось: разве можно оправдывать и объяснять это молчание тем, что Сирия и Израиль были независимыми государствами? Согласно такой схеме, грандиозный размах деятельности Давида и Соломона, по необъяснимым причинам, оставил Египет совершенно безучастным. В то время как в Палестине, Финикии и Сирии возводились огромные здания, посылались в далекие страны флотилии, велись войны и одерживались победы, в Египте в то же самое время плелись политические интриги и готовился развал империи с северных ее границ. И после этого нам предлагают поверить в то, что ни в одном египетском документе эпохи двадцать первой династии, столь богатой папирусными источниками, не сохранилось никаких сведений об этой деятельности или каких-нибудь международных контактах.

При этой династии Египет представлял собой картину распада и нищеты. Главным занятием населения, жрецов и чиновников стала охота за древними могилами и их содержимым. Население, угнетаемое «чужеземцами», называемыми также «варварами», ждало темноты, чтобы приступить к недозволенным раскопкам. Жрецы под предлогом смены повязок на мумиях древних царей очищали их от драгоценностей, которые еще можно было отыскать между слоями тканей, и как об этом свидетельствуют многочисленные папирусы, суды занимались делами грабителей могил. В стране не было промышленности, торговых контактов с другими государствами. Жалкая поездка Венамона с целью добыть в Библосе кедровую древесину для единственной ладьи Амона – судна, которое использовалось жрецами во время процессий, – это все, что могут сообщить папирусы двадцать первой династии об отношениях Египта с Сирией или Палестиной, Мы скоро будем рассматривать путешествие Венамона и поймем, каким жалким было положение Египта в международных отношениях и торговле. Его вряд ли можно охарактеризовать как «дружеские торговые отношения с приморскими городами Палестины и Сирии» (И.Черни), не располагая никакими иными фактами.

На принципиально другом уровне находилась торговля при Соломоне, когда кедровые леса Ливана перевозились по морю в Яффу – это не только различие возможностей, но и различие эпох.

Сто пятьдесят пять лет (с 1100 по 945 г. до н. э.) без какого-либо контакта, даже без подобия контакта, даже без каких-то косвенных свидетельств! Вот две истории предстали перед судом. «Никаких аргументов, никаких свидетельств» – вот и все, что говорит в свою защиту один из претендентов на титул истинной истории?

На последующих страницах так называемая двадцать первая династия (неверное название, которое мы вынужденно сохраняем для жреческой династии, которую оно обозначает) помещается на свое истинное историческое место. Заняв его, он обнаруживает многочисленные контакты с чужеземными странами той же самой эпохи, а именно – эпохи персидского завоевания Египта, простиравшейся до эпохи Птолемеев, после прихода Александра.

То, что проходит под названием двадцать первой династии, это династия наследственных жрецов-князей, которая правила в Фивах, Танисе, но главным образом в оазисах Ливийской пустыня:южном оазисе эль-Харгех и северном оазисе Сива. Их династия по времени предшествовала, сопутствовала эпохе двадцатой династии и продолжалась после нее, т.е. после периода царствования Рамзе-са III – Нектанеба I.

Завоевание Камбизом Египта

Персидскии период древней истории начинается с Великого Кира. От захудалого князька в Аншане, колонии индийского царства Астиагеса, он возвысился до верховного правителя империи, не имеющей себе равных среди государств древности. Завоевание им лидийского царства Креза произошло в 546 г. до н. э., а завоевание Вавилона, где правил Набонид и его сын Валтасар, – в 539 г. до н. э., и это событие, согласно Книге Даниила, случилось в ту ночь, когда появились письмена на стене ¹

. 1 Книга Даниила приписывает завоевание Вавилона Дарию. Не исключена возможность, что Дарий, который в это время служил под началом Кира, действительно взял Вавилон штурмом.

Но Египет оставался за пределами владений Кира.

Кир вступил в войну с племенами на северной границе своей империи, к востоку от Каспийского моря. Его сын Камбиз, поднявшись на трон и защищая его от других претендентов, сразу замыслил завоевание Египта, которым тогда правил фараон Амазис II ².

2 Амазис I (Аамес) царствовал после изгнания гиксогов из Егип та как первый царь восемнадцатой династии.

Но прежде чем Камбиз дошел до Египта в 525 г. до н. э., Амазис умер, и его трон был унаследован его сыном, Псамметихом II, названным у Геродота Псамменитом. Состоялась битва при Пелусии, которая была проиграна египтянами. Мемфис был окружен, и царь был взят в плен. Из Кнренаики, что на западе, были направлены послы к Камбизу с декларацией о капитуляции. Не удовлетворенный этим,и планируя завоевание всей Ливии, он направил свою арми'ю в Ливийскую пустыню, но сам поднялся по Нилу и занял Египет вплоть до южных границ, блокировав его со всех сторон.

Геродот дает живое описание завоевания Египта Камбизом: это история жестокости и святотатств, граничащая с безумием со стороны завоевателя. Это также картина полного обнищания покоренного населения, примером которого служит обездоленность лишенной средств к существованию старой знати, которая открыто просила у солдат-захватчике в кусок хлеба. Многие ученые выражали сомнения по поводу истинности рассказа Геродота, В особенности много нареканий вызывала история убийства Камбизом священного быка Аписа, когда в 1845 году А.Э.Мариэтт обнаружил опровергающие ее факты, открыв обширные погребальные покои, где покоилось не менее шестидесяти четырех священных быков, мумифицированных и уложенных в великолепные саркофаги, с датами их рождений и смертей, написанными на повязках.

Имя Камбиза, написанное египетским письмом, было обнаружено на папирусе и на камне, но только одна иероглифическая надпись, сообщающая о завоевании и оккупации Египта, известна до настоящего времени. Она написана неким Удиехарресне: это небольшое автобиографическое сообщение на статуе, которая ныне хранится в Ватикане. Он был в составе египетского флота в Средиземном море. После падения Мемфиса и свержения фараона он единственный из местных жителей смог завоевать доверие Камбиза, стал его советником по делам Египта и был также назначен придворным лекарем – удивительный виток карьеры после должности адмирала.

Удиехарресне приказал написать на этой статуе:

«И вот пришел в Египет великий вождь всех чужеземных земель, Камбиз, и с ним чужеземцы из всех стран. Когда он овладел всей этой землей, они там обосновались, чтобы он мог быть великим правителем Египта и великим правителем всех чужеземных стран. Его Величество приказал мне быть главным лекарем и приказал мне служить ему помощником и управляющим дворца, и я стал его служащим во славу его имени царя Верхнего и Нижнего Египта Месутира» ¹.

Все, что этот Удиехарресне осмелился сказать о великих бедствиях населения, сводится к одной фразе: «Большая печаль пришла на всю землю египетскую». Кое-что можно понять из того факта, что он получил царский приказ изгонять «всех тех чужеземцев, которые поселились в храме Нейт», где он был управляющим: «Его Величество приказал, чтобы храм Нейт был очищен». Этот храм был расположен в Саисе.

Такая позиция Камбиза, о которой сообщил его египетский лекарь и советник.^ а также находка Мариэтта, подорвали доверие к геродотовской версии событий, происходивших в Египте после его завоевания ¹.

Какому рассказу мы должны доверять: рассказу Уди-ехарресне – современника, но отступника, который дает понять, что бремя оккупации смягчалось законом и царскими декретами, или Геродоту, который приехал в Египет собирать материал для своей ястории спустя три четверти столетня после Камбиза и который был способен преувеличить, чтобы больше заинтересовать своим рассказом читателей? Как нам это выяснить?

Но верно ли прежде всего то, что мы не располагаем никакими другими современными египетскими сообщениями о завоевании Египта персидским царем Камбизом?

Жалоба Урмая

В 1891 году русский египтолог В.С.Голенищев купил у торговца антиквариатом в Каире несколько папирусов, один из которых, письмо Урмая, сына Хеви, был опубликован в 1961 году, семьдесят лет спустя после его приобретения. Он хранится в государственном музее им. А.С.Пушкина в Москве. О его существовании известно спеп^налистам, но публикация текста и перевод его на русский язык откладывались, пока М.А.Коростовцев не взялся за эту далеко не легкую задачу ². Переводчик признается,.что не совсем уверен в порядке слов или предложений.

Папирус Урмая датируется началом двадцать первой династии. Урмай, «божественный отец» из храма в Гелиополисе, адресовал свое письмо Ре Некту, царскому писцу в Гераклеополисе. Титул «божественный отец», как можно судить на основании весьма убедительных данных, означает родственные связи через брак с царским домом, а более конкретно – царского тестя ¹(царь мог иметь множество тестей, в зависимости от количества его жен). Очевидно, и автор письма и адресат принадлежали к местной аристократии.

Начало этого письма сохранилось полностью, но с середины третьей страницы имеется много лакун*. Все вместе оно составляет пять страниц и короткий постскриптум на обратной стороне папируса. Вся первая страница и начало второй (практически половина сохранившегося текста) заполнены формулами вежливости с пожеланиями адресату жизни продолжительностью в сто десять лет, без каких-либо недугов, а потом сохранения его мумифицированных останков среди великих усопших Гелиополиса. Завершив приветствия и благословения, автор письма сразу же приступает к истории своих бедствий:

«Я беззаконно изгнан, всего лишен, я лишен голоса (протестовать), я ограблен, хоти не совершил ничего плохого. Я выброшен из моего города, мое имущество захвачено, ничего не оставлено (мне). Я (беззащитен) перед всесильными злодеями…»

Урмай – только одна из многих жертв. В следующей фразе он скорее всего говорит о своих коллегах или верных слугах:

«Они оторваны от меня, их жены убиты (на их глазах); их дети разбросаны по свету: одни взяты в тюрьму, другие схвачены как добыча.

Я выброшен из моего вчерашнего жилища, обреченный на тяжкие скитания. Земля охвачена вражеским огнем. Юг, север, запад и восток – все принадлежит им».

«Морской флот» ушел из страны, завоеванной врагом, и последний «прошел через всю страну вдоль течения реки».

Урмай перечисляет места, через которые он прошел, и все пешком, потому что «увели всех его лошадей, захватили колесницы и сбрую». «Я был вынужден идти целый день из моего города, но это уже не мой город».

Его город – это Гелиополис, где^он был влиятельным жрецом, связанным родственными отношениями с царским домом. Но, похоже, никакого царского дома в Египте уже не было: враг захватил в стране власть вместе с собственностью наиболее заметных граждан. Возможно, в Гераклеополисе, месте, где жил адресат, в восьмидесяти милях к югу, дела еще не обстояли так плохо, как в северном Гелиополисе, находившемся на вершине Дельты, чуть к северу от нынешнего Каира.

Враги не только грабили людей, забирали у них детей и убивали женщин, но совершали.святотатства против богов н мертвых.

«Тела (мертвых) и кости выброшены на землю и кто прикроет их?…»

Далее многие строки папируса не поддаются расшифровке, но потом следует продолжение:

«Их алтари исчезли, а также жертвоприношения, соль, сода, овощи».

Этот обездоленный жрец жалуется: «Я страдаю от голода». Он также замечает: «… зерно, которое дали мне солдаты». И это звучит так, как будто Урмай вынужден был просить зерно у солдат-захватчиков.

Враг возложил на страну большую дань («тяжела его дань»), и было совершено «великое преступление против бога». Он молит:

«Пусть твоя власть, О бог-создатель, заявит о себе. Приди, спаси меня от них».

Кем могли быть эти захватчики в начале двадцать первой династии? Согласно установленной исторической шкале, неизвестны какие-либо захватчики, овладевшие Египтом в ту пору, когда на трон вступила двадцать первая династия, т. е. в начале одиннадцатого века. Считалось, что после угасания двадцатой династии двадцать первая династия мирным путем взяла в свои руки бразды государства. Поэтому текст папируса Урмая сразу после опубликования вызвал недоумение: пытались искать объяснения странной истории бедствий, рассказанной Урмаем, но тщетно'.

Однако в данной работе мы относим время двадцать первой династии не к одиннадцатому-десятому векам, а к персидскому периоду египетской истории. Поэтому нам и приходилось рассчитывать, что какие-то жалобы подобного рода должны были дойти от эпохи начала двадцать первой династии. Урмай говорит о Верхнем Египте как о уже завоеванному автор письма обладает титулами, указывающими на недавнее существование монархии в Египте, закончившееся из-за вторжения захватчиков.

Как уже было сказано, один из главных источников по истории завоевания Египта Камбизом, сыном Кира, – это Геродот. Он посетил Египет спустя всего несколько поколений, когда страна находилась под персидским владычеством и время завоеваний Камбиза и страданий, причиненных им, были еще живы в памяти народа.

По словам Геродота, Камбиз совершил «множество диких злодеяний, пока он оставался в Мемфисе. В числе прочего он вскрыл древние усыпальницы и обыскивал тела, которые в них покоились. Он также отправился в храм Гефеста и надругался над святыней… Камбиз неистовствовал, словно в безумии; он не мог удержаться от того, чтобы глумиться над священными обрядами и вековыми обычаями» (Геродот, III, 37-38).

Он убивал детей. «Ты даже детей обрек на смерть» – таковы слова Геродота, вложенные им в уста Креза, ли-дийна, который сопровождал Камбиза как узник (Геродот)

После остановки в Мемфисе Камбиз предпринял военный поход на юг, двигаясь вдоль Нила. Возвратившись в Мемфис, «он изгнал греков, позволив им отправиться на кораблях домой» (Геродот, III, 25).

В истории Геродота и в жалобах Урмая мы находим сходные сетования на совершенные кощунства против богов и усопших, на разорение усыпальниц, из которых выбрасывались тела мертвых, на жестокости, совершенные по отношению к населению, даже к детям. И в папирусе и у Геродота говорится о военном походе вдоль реки. Оба источника сообщают об отбытии судов. История, рассказанная Геродотом о первых днях завоевания Кдмбиза, заставляет нас вспомнить об Урмае и его жалобах:

«Десять дней спустя после падения крепости (Мемфиса) Камбнз решил испытать дух Псамменита, египетского царя, царствование которого длилось -всего шесть месяцев. Потому он поместил его в одном из предместий и многих других египтян вместе с ним, и здесь они подверглись оскорблениям. Во-первых, он выгнал его дочь из города, облачив ее в одеяния рабыни, с кувшином для воды. Многие девушки, дочери знатных особ, сопровождали ее, одетые таким же образом. Когда эти девы подошли к тому месту, где сидели их отцы, проливая слезы и испуская горестные крики, их отцы, все, кроме Псамменита, в свою очередь стали рыдать и сетовать, видя своих детей в таком плачевном положении. Но он, когда все это увидел, склонил голову к земле. И так прошли эти водоносы. Вслед за ними появился сын Псамменита, и с ним 2000 египтян того же возраста, все привязанные за шею веревками и с уздечками во рту, и они тоже прошли этим путем, смертельно страдая… Царь Псамменит увидел, как проходила эта процессия, и узнал своего сына, которого вели на смерть, но в то время как все остальные египтяне, сидевшие вокруг него, плакали и были охвачены горем, он не подавал никаких признаков страдания, как и тогда, когда увидел своюлочь. А когда и эта процессия прошла, случилось так, что один из его прежних верных соратников, человек уже преклонного возраста, который был лишен всего, что имел, и вынужден был нищенствовать, пришел туда, где находился Псамменит, сын Амазиса, и остальные египтяне, чтобы попросить у солдат милостыни. И при виде этого царь разрыдался… «Мои собственные несчастья слишком велики, чтобы исторгнуть слезы, но бедствия моего друга вызвали их. Когда человек повержен из величия и благосостояния в нищету на пороге старости, его можно только оплакивать» ¹.

Письмо Урмая подтверждает рассказ Геродота. Это – опровержение общего мнения современных историков о том, что Геродот нарисовал эту картину слишком мрачными красками и что история святотатств, совершенных Камбн-зом в Египте, вымышлена. Может даже показаться, что положение Урмая, родственника царя, послужило своего рода основой для описанной здесь сцены. Урмай тоже просил кусок хлеба у солдат оккупационной армии.

От Дария I до Артаксеркса I

После падения Мемфиса Египет не оказывал ^ дальнейшего сопротивления Камбизу. Персы намеревались атаковать Карфаген, но жители Тира отказались предоставить свои корабли для завоевания государства, основанного колонистами из Финикии. Тогда Камбиз послал из Фив на запад войско численностью в шггадесят тысяч человек, имея целью оазисы Ливийской пустыни как первый шаг в осуществлении стратегической задачи присоединения северного побережья Африки к империи, завещанной е.гу Киром. Эта армия прошла через оазис эль-Харгех (Харга), но так и не достигла оазиса Сива. Она вся погибла во время песчаной бури в пустыне, и, согласно Геродоту, не осталось в живых ни одного человека, который мог бы поведать об этом бедствии ¹.

Не отказываясь, однако, от плана захвата Карфагена, Камбиз задумал покорить Нубию и Эфиопию и направился на юг. Слова Урмая («земля охвачена вражеским огнем. Юг, север, запад и восток – все принадлежит им») точно описывают эту ситуацию. Камбиз вел свою армию, слишком большую для похода по стране обезлюдевшей и бедной провизией: похоже, что он выбрал путь, который шел через пустыню прямо к Напате – столице Нубии. Когда тягловые животные были с-ьедены и возникли случаи каннибализма, он приказал вернуться на север. В Египет он вошел в полном неистовстве и, если можно доверять Геродоту, именно тогда он вскрыл древние могилы, сжег священные статуи и убил Аписа. Он также обрек на смерть свою беременную жену Роксану и приказал убить Креза, царя-узника, находившегося в его свите, но потом передумал и отменил приказ, когда обнаружил, что он не выполнен. Зато он убил тех, кто осмелился не исполнить этого приказа. Перед этим он отослал своего брата Бардию (Смерди-са) из Египта домой, но при этом послал за ним убийцу, чтобы от него избавиться. Когда он сам находился в Палестине на пути домой, он услышал, что Смердис занял трон империи, и понял, что задуманное убийство не было осуществлено; он умер близ горы Кармел, возможно, сам лишив себя жизни. Однако вновь провозглашенный царь не был Смердисом, который был убит по тайному приказу Камбиза: это был маг Гаумата, который внешне был очень похож на Смердиса ¹.

Дарий, сын Гистаспа, служил при Кире и сопровождал Камбиза в его египетской кампании. Он восстал против Гауматы, убил его и стал царем в 521 г. до н. э. Подобно Камбизу, он был потомком Ахеменидов в пятом поколении и поэтому заявил о своих правах на престол. Затем он выступил против узурпатора, который заявлял, что является воплощением Навуходоносора, уже умершего несколько десятилетий назад. Он также подавил мятежи в различных частях своей империи и, пройдя всю Малую Азию, пересек Босфор, прошел через Фракию и вторгся в земли скифов. Но осознав, сколь обширны пространства этой земли, он повернул назад, прошел маршем через свою империю и завоевал земли вокруг Инда. Отсюда он направил экспедицию вокруг Аравии, чтобы найти проход к Египту. После этого он приказал вырыть канал, соединяющий Средиземное море с Красным, связав Нил с Суэцким заливом.

Дарий не вел строительство в самом Египте и предоставил обездоленному населению занимать без особого разрешения города и деревни, многие из' которых были опустошены армией его предшественника, но притеснениям население не подвергалось. В начале своего царствования он провел кодификацию египетских гражданских законов. Он также предпринял определенные шаги, чтобы умиротворить египетских жрецов: он построил крепость-святилище в эль-Харгехе, или Большом Оазисе, известном в папирусных текстах под названием Хиб или Хеб: это самый южный из цепи оазисов, находящихся напротив Лидии.

Сооружения, воздвигнутые по приказу Дария в элъ-Харгехе, все еще стоят, хотя разрушительное действие времени оставило на них свои следы. Длинные иероглифические надписи, гимны во славу небесных светил и царя, восславляющие божественное начало, были высечены на их стенах. Их дешифратор, Генри Бругш, признал, что если бы в тексте не было прямых указаний, то невозможно было бы догадаться, что Сетту-Ре означает Дария. Но его привлекло также и персидское имя этого царя,– Эндарий. В храме эль-Харгеха почитался «Амон Сильной Руки», и создается впечатление, что здесь явно наблюдается влияние пантеона маздаизма.

Бругш, который посетил эль-Харгех в 1877 году, заметил, что, согласно тексту одной стелы, найденному в Луксоре, оазис в древние времена использовался как место ссылки политических узников. Здесь они находились далеко от густо населенной долины Нила и под присмотром военных жрецов. На последующих страницах мы еще поговорим об этой стеле, найденной в Луксоре.

Проявляя заботу о пограничных военных постах, подчиняющихся командованию жрецов, имевших статус князей, Дарий, очевидно, проявлял особое внимание к защите западной границы Египта от набегов ливийских банд, или, что вполне возможно, он сознавал растущую мощь Карфагена на далеком западе.

Неизвестно, когда именно подобный пограничный пост – крепость и храм -поднялся в северном оазисе Сива, но вероятнее всего он был выстроен в то же самое время, что и северный пост и также по приказу Дария I. Вскоре он стал знаменит из-за своего оракула, и «оракул-Аммона» (греки писали это имя с двумя «м») высоко ценился ливийцами и египтянами, а слава о нем распространилась за пределами страны. Аристофан в «Птицах» (414 г.до н. э.), говоря об оракулах, упомянул об оракуле Амона рядом с Дельфийским оракулом и Додоной. Ответы оракула Амона были обычно лукавыми: последующие события соответственно могли интерпретироваться как исполнение слов оракула. Так было, когда во время войны афинян и сиракузцев Амон предсказал, что афиняне возьмут всех сиракузцев в плен, но захватили они всего лишь один вражеский корабль с листами переписи жителей Сиракуз. Еще ранее Пиндар написал гимн или оду Амону, и треугольную стелу с этим гимном увидел в атом оазисе Павсаний шесть веков спустя. Египетские жрецы поддерживали популярность своего оракула среди греков и распространяли легенду, что сам Геракл просил его совета. Филипп Македонский, отец Александра, видел сон, который его встревожил, обратился к Дельфийскому оракулу за его толкованием, и ему было велено почтить Амона – так рассказывал Плутарх. У нас нет возможности судить, насколько верна эта история.

Египет, который потерял свою независимость при персах и был превращен в сатрапию, обладал тем не менее некоторым самоуправлением как теократическое государство. Жрецы были сделаны военачальниками, храмы находились в определенной безопасности, и страна, не имея собственного автономного гражданского правительства, впала в подобие феодальной зависимости от храмов и их жрецов.

Подобная же политика создания теократического вассалитета проводилась персами в Иудее. Кир издал декрет, разрешающий восстановление храма в Иерусалиме, разрушенного Навуходоносором, и возвращение всех изгнанников. Они были приведены из Вавилона Зоровавелем, назначенным управляющим, н Иисусом, сыном Иоседека, назначенным верховным жрецом. Они установили алтарь для жертвоприношений, но «храму Господню еще не было положено основание» (Книга Ездры 3:6). Они выдали деньги «Сидонянам и Тирянам, чтоб они доставляли кедровый лес из Ливана по морю в Яффу, с дозволения им Кира, царя Персидского» (Там же: 3:7). Но местное население, большей частью потомки колонистов, приведенных в эту страну Саргоном, Сеннахеримом и Эсархаддоном, ассирийскими царями, «подкупали против них советников,чтобы разрушить предприятие их, во все дни Кира, царя Персидского, и до царствования Дария, царя Персидского» (Там же: 4:5). Когда Дарий пришел к власти, иудейские пророки Аггей и Захария потребовали возобновления работ по строительству храма. Вскоре сатрап Татнай доложил Дарию о возобновлении работ. Был произведен поиск в государственных архивах, и во дворце Ахмета в одной из провинций Мидии был найден свиток с оригиналом декрета Кира, который Дарий утвердил. Пророки прозрели время прихода Мессии. «И будет называться Иерусалим городом истины», – провозгласил Захария. -… И будут приходить многие племена и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме и помолиться лицу Господа» (Книга Захарии 8:3, 22).

На шестой год царствования Дария храм был закончен. «И поставили священников по отделениям их, и левитов, по чередам их»(Книга Ездры 6:18). Ранние мессиани-ческие ожидания, сосредоточившиеся сначала на Зороваве-ле, гражданском предводителе, вскоре были притушены, и жрецы взяли верх в руководстве «пленниками надеющимися» (Книга Захарии 9:12). Таким образом, Иудея из «детей, вернувшихся из рабства», преобразилась в теократическое государство с наследственной кастой жрецов.

Последним пророком был Захария. Малахия, последний по каноническому списку, был всего лишь оракулом, первой заботой которого были жертвоприношения и сакральное очищение. Подобно греческим храмовым оракулам, он был рупором жреческой касты. «Можно ли человеку обкрадывать Бога? А вы обкрадываете Меня. Скажете: «Чем обкрадываем мы Тебя?» десятиною и приношениями» ¹.

Израильские колена – Северное царство – уведенные в ссылку ассирийскими царями, так и не вернулись и были потеряны для истории. Большинство обитателей Южного царства – колена Иуды, Вениамина, Симона и Левия – отправившись в вавилонскую ссылку, остались там. Из вернувшихся при персидских царях была воссоздана новая нация на обломках былой славы, отвергнутой поселенцами, которые заменили изгнанных предков – многообещающая федерация, центром которой стало скромное здание храма. Они вошли в период, который должен был длиться около шести столетий и известен как Ва11 ЗЬеш – Второй Дом, или второе сообщество.

Прежде чем Дарий умер, он совершил свое первое вторжение в Грецию и испытал первые неудачи в своей военной карьере. Его сын Ксеркс объединил все ресурсы своей империи и сконцентрировал все усилия во время своего царствования на том, что получило известность как Персидская война – военное столкновение Греции, расколотой между своими городами-государствами Афинами, Фивами, Спартой и другими, с персидским колоссом. Эта война детально описана греческими авторами. Ксеркс (по-персидски Кхайярша) был библейским Артаксерксом, который «царствовал над ста двадцатью семи областями от Индии и до Ефиопии» (Книга Есфирь 1:1). Согласно Геродоту, «никто своей красотой и статью не был более него достоин такой власти». История гаремного романа, связанного с царицей Астинь, царицей Есфирь, которая заменила ее, ее дядей Мардохеем и Аманом, вугеянином (потомком Агога, амаликитянина), рассказана в Книге Есфирь. Имена еврейских патриархов, участвовавших в этой интриге, восходят к именам вавилонских божеств (Мардука, Иштар) и свидетельствуют о процессе ассимиляции, разрушающем национальную основу тех, кто решил остаться в диаспоре.