Текст книги "Хроника людоеда"

Автор книги: Илья Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

17 Смерть Феофано. Святой скиталец Нил Россанский

Массовая драка окончилась столь же внезапно, как и началась. Ныне каждый не может даже представить, не то, что припомнить, по какой причине и как он был вовлечен в оное побоище, что ныне или лежит искалеченный, или хромает или весь избит до того, что своим видом напугал бы самого Дьявола. Первым делом принялись убирать убитых с улиц, что покойницкие телеги, переполненные мертвецами, ездили по Риму. Но не успели мы еще опомнится от массового побоища, как пришла в Рим весть о смерти императрицы Феофано. Господь призвал ее 15 июня сего 991 года. Во всех церквях Рима прошли заупокойные мессы по усопшей императрице. Папа Иоанн XV скорбит больше всех иных, ибо душа его переполняется тревогой за себя: императрица и опора папы умерла, а император совсем еще мал, да и ко всему влияние на наследника имеет грек и по происхождению и по умонастроению – епископ Филагат.

На днях в Рим прибыл святой отшельник Нил Россанский, коему были все весьма рады. Я имел счастье зрить отшельника и внимать его проповедям целую неделю, кою находился он в Вечном граде. Сей аскет лицо имеет бледное, ходит всегда с опущенными глазами, одевается же совсем небрежно. Во время проповедей он имеет обыкновение прерывать словеса и словно очарованный падать в экстаз, что совместно с ним в него впадают все слушающие. Даже папа встретился с Нилом и после беседы с ним Иоанн XV изливал горькие слезы о грехах своих.

Где бы сей умудренный старец не рек божественные речи, люда собиралось до того много, что казалось, весь Рим явился на проповедь. Всегда он выступал на улицах, ибо нет такой церкви, в кою уместилось бы столько слушателей. Все, и стар и млад, рыдали столь горько и жалостно, как если бы видели мы предание земле своих близких. Когда же говорил святой о Страшном Суде, плакали мы столь обильно, что ему приходилось надолго умолкать, покуда не умолкали рыдания. Содеявшие зло на глазах у всех бросались наземь и с горькими слезами, каялись в тягчайших грехах. Слезы есть крыла молитв, вино ангелов.

Уже через три дня пребывания Нила Россанского в Риме, многое множество люда возымело порыв святой сравняться с ним в аскезе. Многие стали поститься, проводить в молитвах целые ночи, умышленно ранить себя и изнурять, дабы в страданиях сблизиться со Спасителем, как тому всех нас поучал Нил. Иные зашли еще дальше, возжелав нагому Христу служить нагими, как к тому призывал Нил, для чего они нагишом толпами выходили на улицы и ходили никого не смущаясь без одежд и вопя молитвы. Даже разбойники и проститутки каялись и ходили в слезах, умоляя всех о прощении и царапая себе лица в угрызения погруженными. Многие даже весьма богатые матроны ходили по пояс голыми, каясь в прелюбодеянии, и те из них, кои имели большие груди, шлепали ими друг о друга, дабы претерпевать боль и страдать за грехи. Выступая с проповедью у Колизея, где мучимы были первые христиане, Нил впал в глубокий экстаз, что и все мы, бывшие там слушателями, впали в тоже благодатное состояние и, не имея более власти над членами своими, принялись падать и кататься по земле, дергаясь и визжа.

Как-то один из слушавших божественные словеса, решил оторвать кусочек от подрясника святого Нила, но получил от него укор, выраженный словами: «Берегись рвать мою одежду, ибо она не благословлена. Но вот, я благословляю одежду того человека!» – и старец осенил знамением крестным одного мужа, коий стоял, не ожидая для себя такой благодати. Тут же он был окружен народом и одежда на нем была вся разорвана и растаскана на клочки. Не осталось даже нитки на том человеке, дабы прикрыть свою наготу.

Когда в другой раз Нил Россанский вел проповедь о жертве Христовой, мы едва не ослепли от слез. Мы словно ощутили Христа вблизи себя. И мощной бурей в нас разразились рыдания. Мы рыдали до того, что казалось, рисковали вовсе лишиться зрения. Во время проповедей Нила мы словно пребывали вне чертогов телес наших, что не могли управлять членами. Когда святой старец покидал место проповеди, мы ползли за ним на коленях, кои сдирали в кровь, что все дороги были кровавыми от стертых рук, локтей и колен. В время одной из проповедей, коя велась до позднего вечера, узрили мы ангела летящего по небу крохотным огоньком. От сего знамения, мы пали и принялись рвать на себе волосы и одежды, вопя хвалы Господу. Уже через час толпа растерзала некоего студента, коий уверял всех, что это был не ангел, но звезда упала оторвавшись. Как может статься, чтобы у Господа падали небесные светила, кои Он прикрепил? Окружив еретика, его стали бить и пинать, затем ломали ему пальцы, топтались на голове, затем иные взялись топтаться на его груди и так, полуживого привязали к лошади за руки и к другой лошади за ноги, и стали еще живого рвать на части. Но оторвались руки, а не туловище напополам, как многие рассчитывали. Что потом было, я уже не видел, поскольку стали его рвать на куски и потрошить толпой, числом, человек в сто.

Весьма прискорбно, что Кресченций поспешил удалить из Рима святого старца, коий желал пробыть здесь целый год. Как сообщил мне кардинал Сколари, патриций, коий сам ни разу не встречался со святым отшельником, заявил: «Рим обездвижен этим полоумным! Рынки пусты, лавки закрыты, мастерские застыли. Мы придем к скорому разорению, если он задержится тут еще хоть на неделю». Когда же Кресченцию сообщили, что Нил Россанский желает задержаться в Риме на целый год, он вскочил и криком повелел: «Этой же ночью взять этого проходимца под руки, вывести из Рима и более никогда в него не впускать!»

Утром следующего дня глашатаи разнесли весть о том, что Нил Россанский покинул Рим, решив следовать смирению и оттого не прощаясь.

Говорят, даже папа одобрил решение патриция удалить из города весьма, по их мнению, загостившегося проповедника, чьи проповеди, как папа и патриций считают, полностью обездвижили Рим. Мне сообщили даже, что до того, как появится в Риме, Нила не пустил в Тускуло граф Теофелакт и не впустил его герцог Фонди. Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят.

18 События в Галии. Мой господин назначается нунцием

Церковь сотрясла весть из Галии. В июне 991 года по неизвестным Риму причинам король франков Гуго Капет смещает с должности архиепископа Арнульфа, для коего в прошлом году Феофано испросила палий, и архиепископом Реймса взамен него назначается некто Герберт Орильякский. Папа Иоанн XV в бешенстве! Он решил послать в Галию кардинала Джованни Пьетро Сколари в качестве нунция, дабы вести переговоры, весьма сложные, о причинах смещения и последующего восстановления Арнульфа на кафедре Реймса. Папа считает, что какими бы не были причины смещения, оно не законно, ибо смещать и назначать епископов может только Святой Престол. С кардиналом Сколари в Галию отправляюсь и я.

Галия географически простирается от Рифейских гор до самой границы Испании. По левую сторону от нее находится океан, а по правую – Альпы. Дорога будет слишком длинной и опасной. Посему прежде я решил навестить свою Гертруду, ибо сопровождая своего господина, не буду иметь возможности побыть с женщиной.

19 Путь в Галию

Мы покинули Рим в сопровождении сорока конных рыцарей. Я еду в отведенной мне просторной карете, в коей имеются все удобства. Включая кровать и стол. Внутри она весьма богато обставлена, что весьма подходит человеку моего статуса. На крыше ее красуется папский символ – ключи апостола Петра. Все могут видеть, что кортеж сей папский. Кардинал взял с собой еще одну телегу, коя следует за нами совершенно пустая. То, для чего она нужна, Его Высокопреосвященство мне не объяснил. Позже это станет ясно.

Язычники имели в душе безрассудство восхищаться природой. Но возможно ли христианину, пребывающему в неизменном страхе Божьем питать восхищение к природе? Это немыслимо! Проезжая мимо гор, лесов, лугов, испытываем мы чувство страха, ибо неусыпно помним мы о демонах. Они могут существовать в лесах, чащах, глубинах рек и озер, что за любым камнем можем мы встретить самого Дьявола. Природа мрачна и скрывает много опасностей для правоверных. Однако она же таит в себе соблазн воспевать ее. Но всякий христианин разумеет, что воспевание природы – след язычества.

Природа, коя не преображена трудом и молитвой, наводит ужас на любого христианина. Неосвященная ни молитвами, ни подвигами святых местность – юдоль кошмара и обитель демонов, ибо пребывает в состоянии первородного греха. Проезжая мимо диких мест, мы осеняли себя крестным знамением и призывали Господа.

Одни города мы проезжаем, в иных останавливаемся для отдыха с пути. Ныне мы задержались в епископстве Пренесте и я записываю строки сии находясь в отведенных мне покоях в епископском замке. Некогда великий и воспетый поэтами град Пренесте, стоящий на склоне горы, ныне целиком весь утопает в мусоре! Нечистоты тут всюду, что в них застревали колеса наших карет. Когда-то целительный воздух Пренесте исцелил развратного Тиберия. Ныне тут находясь, хочется зажать нос, ибо вонь тут в разы хуже, чем даже в Риме. Ныне не верится, что град сей прежде был любимым местом Овидия, Горация и Вергилия.

20 О встречи с королем Гуго Капетом и о том, что нам стало от короля известно

Покинули мы Пренесте, приняв от властей града богатые дары, что и мне достались золотые украшения и богатые наряды. Епископ был весьма недоволен, что Сколари, как нунций папы, затребовал себе крест из золота из церкви Святого Мартина, но перечить не осмелился. Вот, для чего Сколари повелел запрячь еще и пустую карету, ибо едва мы достигли Галии, как она оказалась полной дарами и взятками. Особенно богато одарили нас в Милане и Неаполе.

Галия совершено мне не приглянулась. Мы мало где останавливались, ибо во многих городах, как Орлеан, Каркассон, Безье и Тулуза, свирепствовала чума. Внешний вид городов франков весьма убог и лишен всякого внешнего величия. Близ монастыря Ла Реоль находился королевский замок Кассиньоль, очень удачно расположенный, ибо местность была неприступна для неприятеля, разве что с севера, где к нему примыкает небольшая равнина. Но замок сей пришел в запустение из-за небрежения людей: и каменная башня, защищавшая замок со стороны равнины, и стены превратились в руины. Глядя на замок, кардинал Сколари удрученно сказал:

«Как писал мне мой друг Аббон Флерийский, в этих краях всякий башмачник могущественнее короля франков, ведь никто не убоится господина, владеющего таким вот домом. Ныне я вижу, насколько Аббон был прав».

В Париже чумы не было, но мы весьма боялись въезжать в сей град, ибо еще до отъезда из Рима получили от друга кардинала Сколари Аймона Флерийского, письмо, с описаниями зловещих событий, бывших недавно здесь: «В округе Парижа и особенно в нем самом, из туч лилась кровь и обагрила одежду многих». На наше счастье, описанного бедствия мы не обнаружили. Зато мы с трудом могли проезжать по парижским дорогам, наполненных смрадной грязью, конским навозом и тухлой соломой.

Посетили мы проездом аббатство Святого Деонисия, воздвигнутого в далеком 630 году при безбожных Мировингах, творящих дьявольское колдовство своими длинными волосами на головах. Святой Деонисий был великим мужем. Многие видели, как сей мученик, встал с плахи, взял в руки свою отрубленную голову с длинной белой бородой и пошел на север в это место, неся свою голову, коя каждому при встречи сообщала Слово Божие. Известно, что нередко святой ронял свою голову, коя вопила, взывала, сообщая телу о месте своего падения, но тело не слышало и шло дальше не замечая потери. Святым ангелам приходилось спускаться с небес, подбирать потерю и вворачивать в руки идущего тела. Придя в эти места, святой тут упокоился, и в его честь здесь был воздвигнут сей монастырь, поражающий великолепием и мощью.

Кто был в Париже, говорят, что это большая деревня, как и Орлеан и Руан и иные городишки франков. Париж так же грязен, полон мусора и нечистот. Состоит он почти весь из деревянных построек, а ежели видели мы каменные крепости, то вид их был очень нелепым. Зато богатые дары в Париже нас весьма обрадовали. За такие подношения кардинал позволил и дальше епископу Парижа Геймону продолжать сожительство свое с монахиней, прозванной в народе «парижской епископессой».

Наконец мы достигли Санлиса, где находился замок короля франков Гуго Капета и его сына и соправителя Роберта II Капета, коего франки прозвали за нрав Благочестивым. Его Величество король Гуго Капет встретил нас с должным уважением и впечатление производил весьма приятное. Собой он представлял мужа весьма высокого роста, сложением крепкого, в плечах широкого. Лицо он имеет слегка надменное, но глаза источают милосердие.

В нашу честь был дан пир. На нем, что нас сперва неприятно поразило, присутствовал и нелегитимный епископ Герберт Орильякский, коий коснувшись папского перстня на пальце Сколари, не устыдился пожелать Его Святейшеству долгих лет. Позже наше о нем мнение изменилось. На следующий день после пира был королевский ужин, где прямо во время трапезы король Гуго Капет дал объяснение смещению Арнульфа.

Как явствовало со слов Его Величества, в сентябре 990 года Арнульф решил свершить подлейшее предательство и вновь перейти на сторону Лотарингии, лютого врага Галии. Впоследствии кардинал Сколари лично допросил свидетелей, кои подтвердили, что Арнульф заранее договорился о гнусном предательстве с Карлом Лотарингским. По договору Арнульф сдал Реймс Карлу, притворившись, что сие свершилось помимо его воли. Я лично сверил подписи перехваченных писем Карла и архиепископа, сверив их с письмами Арнульфа к иным особам. Сомнений быть не могло – предательский договор с Карлом Лотарингским был подписан рукой Арнульфа.

Здесь, в Санлисе, в этом 991 году король Гуго Капет созвал Собор, коий проходил имея целью рассмотреть обвинения против Арнульфа. Но тот трижды не явился. Предатель, оставаясь в сговоре с Карлом, но убоявшись гнева короля франков, решил с королем примириться. Карл также изъявил помышление о примирении. Посредником стал Адальберон, коего самого Карл Лотарингский некогда изгнал с кафедры Лана. В обмен на свое посредничество Адальберон потребовал вернуть ему епископскую кафедру, что Карл выполнил. Но как только Адальберон вновь занял кафедру, так тотчас же задумал предать единовременно и Карла и Арнульфа. Восстановленный епископ Лана пригласил обоих в свой замок на пир в честь Вербного воскресенья 29 марта 991 года. За время пира гости и их свита так упились вина, что уснули прямо за столами. Адальберон повелел у всех спящих забрать оружие, но осторожно, чтобы никого не разбудить. Как только гости были разоружены, Адальберон впустил свои войска, кои немедленно арестовали их. Тут же епископ Лана оповестил короля Капета, что злоумышленники нашли свое пристанище в епископской тюрьме, где ожидают справедливого наказания. Когда Гуго вошел в Лан, он увидел, что сие есть истинно так и перевез узников в Орлеан, половина из коих уже на том свете, ибо Орлеан пребывает во власти свирепой чумы.

Находясь в тюрьме Орлеана, Арнульф, узнав, что его покровительница императрица Феофано умерла, наследник еще не коронован, а его воспитателю епископу Пьяченцы Филагату нет до дрязг в Галии никакого дела, решил писать в Рим беспомощному Иоанну XV, окруженному ватагой врагов из числа римской знати.

Уже в июне сего 991 года в Реймсе король созвал Синод, коий низложил клятвопреступника Арнульфа, а на пустующую кафедру Реймса по рекомендации короля был возведен Герберт Орильякский.

Хотя в наших очах дело приняло иной оборот и преступность деяний Арнульфа стала очевидна, сии основания едва ли убедят Ватикан. Но и сам Герберт Орильякский весьма хитрый интриган. Довелось нам слышать, как он наставлял короля Гуго Капета против нас:

«Вы не знаете этих римлян. Сравнивая с другими римлян, я привожу три способа выращивать салат: способ галов – сажать семена и удобрять землю; способ Господа – солнце и вода; способ римлян – вырвать страницу из книги о выращивании культур и зарыть ее в землю, предварительно убив садовника и полив посевы его кровью. Вспомните, слова вашего покойного родителя: никогда не доверяй римлянам и венецианцам, ибо они подлее евреев!»

Ко всему о Герберте говорят, что обучен он колдовским наукам и якшается с самим Сатаной, что он и у алхимиков в Испании проходил обучение.

Увещевания кардинала Сколари не привели ни к чему. Как не пытался Его Высокопреосвященство убедить короля не ссорится с папой, король остался непреклонен. Не имея результатов, мы возвращаемся в Рим.

21 Мы возвратились в Рим

Папа слышать ничего не желает ни о каких причинах низложения Арнульфа! Как я и мой господин кардинал полагали, ни чего из явленных нами аргументов в пользу правоты короля, ни сможет убедить Рим. Иоанн XV заявил на это:

«Только папа имеет от Бога власть смещать и назначать епископов! Если Капет и имел основания прогнать с кафедры архиепископа Арнульфа, то прежде ему следовало обратиться к нам и ожидать нашего решения».

О, как в тот момент я смог понять причины самоуправства короля франков, решившего ни о чем не спрашивать курию, ибо сама римская курия является предметом ужаса для всех, кто с нею сталкивался. Они торгуют правосудием, затягивают под тысячью пустых предлогов окончательное решение и забывают о своем обещании, как только у тяжущихся заканчиваются деньги. Они понимают, как камень; судят, как бревно; воспламеняются как огонь; они хитры, как лисица, горды, как вол; прожорливы, как минотавр.

Вот пример. В 989 году жалоба на бесчинства епископа Готфрида де Тре пришла от маркиза Монферратского. Епископ тот, известный своей жестокостью, сам напал на земли маркиза и подверг разграблению не только дома местных жителей, но и церкви. Когда рыцари епископа устыдились грабить церкви, тот заявил им: «Богу будет достаточно и того, что мы не тронем костей святых!» В битве с маркизом епископ был взят в плен и тут же подал жалобу в Рим. Жалоба Его Преосвященства была подкреплена не малой суммой денег, в отличие от жалобы маркиза, кою подкрепляли лишь просьбы «быть справедливым судьей». Иоанн XV послал маркизу грозное послание. Маркиз ответил не менее грозным посланием, сопроводив его мечом епископа с запекшейся кровью и латы, кои все были в крови убитых им людей. Это, весьма необычное послание, сопровождала фраза из Писания: «Посмотри, сына ли твоего эта одежда?» Но каким бы храбрым рыцарем не был маркиз, ни ему тягаться с могущественной Римской церковью и вероломной курией. Результат был ожидаем: маркиз не только освободил епископа, но и даровал ему крепость, коя и была причиной их раздора.

Иоанн XV ныне разгневан поведением короля Гуго Капета. Его Святейшество отнял перстень нунция у Сколари и вручил его кардиналу Альчуньоли, возложив на него миссию везти переговоры с Гуго Капетом. Впоследствии Альчуньоли сказал моему господину:

«Очевидно, я тоже кажусь Его Святейшеству способным возить дрова из поля в лес и воду носить в море».

22 Проповедь мужа великого жития и нравов отца Аннибале Фирретти в назидание потомкам

Сегодня епископ Аннибале Фирретти потряс умы и души наши проповедью о великих ужасах, являемых пред очами грешных демонами. Мы непрерывно осеняли себя крестным знамением, ибо не имеется в мире ничего более страшного, чем стать жертвой их. С тех самых пор, как прародители наши вкусили от запретного плода, человечество существует под властью бесов и всякий из нас может сделаться жертвой их жестоких нападок. Ничего не будет столь же полезно потомкам из того, что я могу для вас сделать, чем переложить на сей пергамент благословенные словеса епископа Фирретти, кои слушал я в церкви Святой Цицилии, возведенной еще папой Урбаном I в год Господний 228. Пусть сии полезные слова не канут в забвение, но охранят от великих опасностей всех, кто станет изучать сию Хронику.

«О, сыны! О, верные! Знайте же, что Дьявол использует не только наши грехи, чтобы завладеть нами, но и нашу невнимательность. Дитя хочет пить! И что вы, малодушные, делаете? Вы даете ему воды, не осенив посудину крестным знамением. Дьявол ныряет в сию посудину и вот, он уже у дитя во чреве: воркует там как горлица, подбирая новые пакости, ибо весьма всем доволен. О, малодушные! Страшитесь Дьявола повсюду нас поджидающего!

Папа Григорий I знал монахиню, коя не осенив знамением пучок салата, съела его и так в нее попало целых 8.888 демонов. Сии супостаты доводили Невесту Христову до бесстыдства: зудили в постыдном месте и заставляли пускать зловонные ветры во все время литургий. Знайте, что всякое дитя до крещения в руках Дьявола. У некрещеного он сидит прямо в сердце, как червь в яблоке, в детородных частях, как кормчий на корабле, между губ, как стрелок с копьем.

Святой Григорий Турский рассказывает о священнике по имени Панникий. Однажды Панникий был на пиру и узнал в мухе, жужжащей над его кубком с вином, и хотевшей, видимо туда нагадить, самого Сатану! Но не страшитесь, верные! Святой муж Панникий, весьма опытный в духовных делах, тут же смекнул, в чем замысел Дьявола и крестным знамением положил конец его пакостям.

Святой Оддон, аббат Клюни, поведал нам об ужасных нападках на него бесов, кои без малейшего уважения к его сану и летам, обзывали его «поганой волосатой мышью»; таскали его за бороду, пучили живот, бурлили в брюхе; причиняли тошноту и головокружения; чинили, чтобы руки у него затекали так, чтобы он не мог перекреститься; усыпляли на клиросе, а по ночам храпели, чтобы монахи соблазнялись, думая, что это их аббат так храпит, хотя муж сей все ночи не переставал молиться. Бесы всему силились быть помехой, что даже говорили его голосом пакости, чесали в горле, дабы учинить перхоту во время литургий; во рту бурлили слюну, заставляя плевать на священный пол церкви; залезали к нему в постель, зажимали нос и рот, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть; чесали в носу, дабы аббат чихом будил весь монастырь; побуждали мочиться в неподходящий момент; залезали в зад, дабы человек Божий чесался там во время проповедей; кусали его в образе блох. Если Оддон, чтобы преодолеть искушение сна, оставлял руки поверх покрывала, бесы вталкивали их под него и всовывали орган в руки. Иногда за столом они будили в нем обжорство, что аббат смущал братию поедая все подряд. Много мучений перенес сей муж.

Поэтому святые советуют нам креститься с утра до вечера: закрещивать лицо, грудь, рисовать знамение на ладони левой руки большим пальцем правой руки и закрещивать все тело, и вообще все вокруг себя, до чего только могут добраться руки. Святой папа Григорий I осенял рот свой знамением во время зевоты, ибо так можно вдохнуть в себя с зевотой бесов. К святому Гутлаку бесы наползали через замочную скважину, кою святой обходил вниманием, когда осенял все предметы и стены в келье. О, верные! Как же сурово они издевались над ним! Они трижды распинали Гутлака прямо в кровати; закрывали веки, чем заставляли спать до полудня; они таскали его по келье за нос и вызывали вихре в брюхе.

Особенно свиреп Дьявол на неокрещенной земле. Непроходимые дебри и мрак чащ лесных, грозные вершины гор, мрачная скала нависшая над темной пропастью, угрюмые долины – там Дьявол может поджидать нас за каждым кустом. Святой Перегрин, забредя однажды в темный лес, услышал вдруг страшный шум и узрил себя в окружении множества демонов, кои все вопили ему, что было мочи: «Зачем пришел сюда? Это наша чаща. Мы здесь практикуемся на подвиги нашей злобы!»

Но и в городах надлежит нам бдить! Святой Макарий Александрийский видел в своем граде многое множество маленьких бесов: они деловито расхаживали между монахами и искушали их, одни поглаживанием век, дабы сомкнулись сном очи служителей Божьих, другие залазия им в рты, дабы святые зевали. Сколько раз святые отцы зрили безобразия бесов, когда они во время литургий кувыркались перед алтарем, плескались в кропильницах, играли в прятки между скамеек, гадили на облатки. Часто Дьявол бьет, душит, даже уносит тех, кто выказывает небрежение к мощам или смеется над святыми обрядами.

Даже любой из прохожих и даже хорошо вам знакомый человек, может оказаться принявшим личину демоном. Да, верные! Но не страшитесь! Святой Эрвей в IV веке уличил двух таких бесов: один служил лакеем в земле графа Элено, второй – работником в монастыре святого аббата Маджако!

Но знайте, верные, что нет ничего страшнее, чем оказаться в Аду, где бесчисленные демоны в виде кузнецов хватают души раскаленными щипцами, бросают в жар, постоянно поддерживаемый поддувалом, и когда душа раскалится до ковкости, берут ее из огня большими железными вилами и, нанизав на них сто, двести, триста душ, бросают эту вопящую и визжащую массу на наковальни под молоты других демонов, кои вот так стучат без перерыва. Когда молоты сплющат души в вопящие лепешки, их перебрасывают другим демонам, кои каждую лепешку надувают своим зловонным дыханием, пока душа не примет прежнего облика, а опосля сих издевательств передают каждую душу бесам в виде пекарей, кои принимаются месить души, посыпая их серой вместо муки. И так месят, покуда души не образуют собой теста, из коего взбивается одна большая орущая от мук и страха, буханка, кою передают в печь. После выпекания, сию буханку, визжащую от мучений, вообразить кои не способен ни один разум, передают самому Сатане. Восседая на троне из нечистот, Дьявол принимается безжалостно крошить сию буханку, чем отлипает души друг от друга, дабы потом их поклевали бесы в виде кур, кои опорожняясь душами, ввергают их вновь в муки, предел коим Богом не положен».

Ныне боюсь я даже погасить свечу, освещающую мою комнату, в коей записываю я слова проповеди для блага и спасения потомков. Кто не устрашится, описывая сие? Перед отходом ко сну, я прочту молитву от дьявольских нападок, дабы ангелы Божьи не позволили ему зарится на мою бессмертную душу. Пока же закончу ведение Хроники во славу Божью. Аминь.