Текст книги "Год страха (СИ)"

Автор книги: Илья Мельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14 Алые всполохи

14 Глава Алые всполохи

Встреча с дядей произошла в кабинете директора. Владимир Гордеев, ощутимо загоревший и немного похудевший, отчего его длинный нос еще сильнее начал выделяться на аристократическом лице, сидел в мягком, удобном кресле и непринужденно беседовал с Макаром Тимуровичем, держа в руках чашку ароматного кофе.

– Даррелл, – воскликнул дядя, увидев меня в проеме двери, – как же я рад, что с тобой все в порядке! Макар Тимурович, прошу простить мою эмоциональность, но я был просто огорошен, узнав по приезду, что мой племянник, оказывается, уже месяц как находится в интернате. Не принимайте близко к сердцу, но, по-моему, сугубо личному мнению дворянин, имеющий близких родственников, не должен здесь находиться.

– Ну что вы, Владимир Викторович, – прогудел директор, – я вас прекрасно понимаю. Знаете, давненько я не проверял работу своих подчиненных. Вы тут поболтайте, а я минут через десять вернусь.

– Это совершенно не обязательно, мы можем поговорить где-нибудь в другом месте.

– Не переживайте, мне действительно стоит размяться, – заверил директор, после чего поднялся со стула и, с хрустом потянувшись, направился к двери.

Даррелл, – вновь обратился ко мне дядя, как только Макар Тимурович вышел из кабинета, а я уселся в кресло напротив, – давай поговорим на чистоту. Агнетт конечно пыталась мне доказать, что перебраться в интернат было только твоей инициативой, но я слишком хорошо знаю свою жену. Понятия не имею, что у вас с ней произошло, однако это не повод сбегать из дома. Тебе тут не место.

– Мне нравиться здесь. И вы зря сомневаетесь в словах Агнетт, поступить сюда – действительно моя идея. Я хочу научиться защищать себя и своих родных, произошедшее с родителями очень сильно на меня повлияло.

– Прекрасно понимаю твои мотивы, но есть куда более простые способы достичь желанной цели, – гнул свою линию Владимир. – Мы наймем тебе лучших учителей и обеспечим отличное образование. Если захочешь, то можешь потом пойти на службу князю, но уже на достойную офицерскую должность. Здесь тебя ничего хорошего не ждет. Ты ведь даже не представляешь с какой целью существует данное заведение.

– Здесь учат тех, в ком проснулся дар. Разве не так? – с подозрением спросил я.

– Не совсем, – понизил голос дядя. – Скажи, ты знаешь сколько новых дворянских родов появилось за последние десять лет?

– Нет, память ко мне не вернулась, а такие вещи мы не изучали.

– Очень жаль, – вздохнул Владимир, – тогда я тебе так скажу – четыре. Четыре человека удостоились дворянского звания. Как думаешь, много это?

– Да не особо, – ответил я, прикинув в уме ежегодное число подростков, попадающих в интернаты.

– Вот именно – не особо. Нет у княжества цели плодить дворян, особенно прошедших боевую подготовку. Хватает и тех родов, что уже существуют. Задача интернатов – собрать этих стенах простонародье, в чьих жилах внезапно проснулся дар. Самые слабые умрут еще на первых этапах обучения, остальные в войнах и пограничных конфликтах.

– Зачем? – невольно вырвалось у меня, хотя ответ я и так знал.

– Потому что нельзя оставлять магов без присмотра. Князю не нужны одаренные, засевшие где-то в лесах. Вчерашний крестьянин, получивший силу, может стать угрозой власти.

– Все как везде, – скривился я. – А для того, чтобы пацаны сами рвались в интернаты, придумана сказка про вручение дворянского титула?

– Ну почему же сказочка. Раз в два или три года кто-то его получает, иначе вся затея пошла бы прахом. Людям нужны реальные доказательства княжеской милости. Правда таких дворян с трудом принимают в общество, и они зачастую возвращаются обратно в интернат, но уже в качестве наставников. Даррелл, ты ведь не глупый парень, я же вижу, сам все прекрасно понимаешь.

– А что с девчонками, которые тут учатся? – не стал я реагировать на похвалу.

– Их скорее всего ждет мезальянс. Конечно при желании они могут пойти по военной стезе, но зачем, если есть более легкий путь? Какой-нибудь небогатый род без проблем возьмет их к себе.

– Дядя, зачем вы все это мне рассказываете?

– Я хочу, чтобы ты понял – здесь тебя ничего хорошего не ждет. Интернат – это отстойник, где готовят пушечное мясо. Ты хочешь такой же судьбы? Конечно твои шансы выжить куда выше – дар потомственного дворянина гораздо сильнее чем у местных обитателей, но все же.

Слова дяди будто пелену с глаз сняли. А я-то думал, почему будущих аристократов не учат естественным наукам, этикету, правилам поведения в обществе и занимаемся мы большей частью боевкой, магией и физическими упражнениями. За месяц, проведенный здесь, пацаны даже считать не научились.

Прав дядя. Нормальному дворянину не место в интернате, но у меня-то ситуация особая. Вероятно, в свете новой информации я бы последовал совету дяди, если бы не одно но – жрецы. Пусть после одного визита они больше не предпринимали попыток проверить подозрительного курсанта, но, уверен, из области их внимания я не исчез и стоит мне оказаться вне стен интерната, они вновь предпримут попытку, просканировать меня на предмет связи с потусторонними сущностями.

Из интерната мне категорически запрещено уходить, по крайней мере пока, вот только как это объяснить дяде? Конечно можно просто встать в позу и заявить какую-нибудь глупость вроде: “Пока Агнетт в доме, назад я не вернусь”, но выставлять себя полным идиотом или, обиженным на весь свет подростком, не хотелось.

С ходу придумать какую-то вескую причину остаться в интернате не получалось. Изначальная идея напирать на то, что мне здесь нравится, рушилась под доводами дяди, и необходимо было искать что-то более подходящее. Чтобы дать себе время на раздумья, я решил сменить тему:

– Дядя, вы ведь были дома. Как идет расследование? Что-то удалось узнать?

– Кхм, – поперхнулся Владимир, явно ожидая от меня другой фразы, – Сыск ничего не обнаружил. Никаких следов. А я все равно считаю, что это дело рук Гришки Дементьева. Не зря же он сразу после допроса в столицу перебрался.

– Партнер отца живет неподалеку отсюда? – удивился я.

– Да! Он как вернулся в город, его Каменев к себе вызвал. Не знаю, что уж наш доблестный сыскарь Гришке наговорил, но говорят, тот сразу после этого собрал вещички и на поезд рванул. Нечисто тут дело, клянусь своей шпагой. Странное совпадение, ты здесь и Дементьев в столице.

– А может он боится за свою жизнь? Не могли те, кто напали на родителей, угрожать и ему?

– Сомневаюсь. Хотя, по слухам он заперся у себя на Белореченской и носу оттуда не кажет.

– Где?

– Улица так называется. Дом у него там. Даррелл, давай все-таки вернемся к изначальному вопросу, Макар Тимурович скоро вернется, и не хотелось бы продолжать наш разговор при нем.

– Дядя, – начал я, стараясь подобрать слова так, чтобы не обидеть Владимира, – ваша позиция понятна. И новая информация открыла мне глаза на сущность интернатов, но я считаю, что в ближайшее время здесь мне будет безопаснее всего. Я опасаюсь за свою жизнь.

– Ты не веришь, что я могу обеспечить тебе безопасность?! – повысил голос дядя.

– Верю, но вы часто уезжаете в экспедиции, и в это время я не хочу, чтобы из-за меня подвергались опасности ваши близкие.

– Вздор! – сверкнули глаза Владимира. – Какая опасность? Даррелл, прошу тебя, одумайся. У тебя есть семья. Мы – твоя семья! Ничего не хочу слышать, собирайся, мы уезжаем.

Как отказать дяде я банально не знал, но к счастью, ситуацию спас Макар Тимурович, вернувшийся в кабинет. Тяжелые шаги директора (мне показалось слишком громкие) были слышны издалека и Владимир сразу же сбавил тон.

– Знаете, – прогудел Макар Тимурович, переступив порог, – надо чаще устраивать такие внезапные проверки. Не поверите, но я нашел целых три нарушения за каких-то десять минут. Разгильдяйство в чистом виде.

– Да, как это знакомо, – согласился дядя, недовольно поджав губы, он явно был не в восторге от нашего разговора и моего упрямства, – стоит только недоглядеть, и подчиненные так и норовят улизнуть от своих обязанностей. Макар Тимурович, мы поговорили с Дарреллом, и он уезжает отсюда.

– Это так? – взглянул на меня директор.

– Боюсь, дядя меня не так понял, – ответил я, чувствуя на себе удивленный взгляд Владимира, – мне хотелось бы остаться в интернате.

– Владимир Викторович, – заметил Директор, – вы же знаете, что ваше опекунство не имеет здесь юридической силы? Если мальчик желает остаться, то забрать его вы не имеете права.

– Но он мой племянник! – поднялся с кресла Владимир.

– И все же. На данный момент он лишь воспитанник интерната. Я пошел вам навстречу и был готов отпустить Даррелла, но, если юноша не хочет возвращаться – это его выбор.

– Я вас понял, – процедил дядя. Ответ Корнилова его конечно же не устроил, но спорить не стал, сохраняя лицо. – Что ж, Даррелл, ты выбрал свою судьбу. Рад был тебя увидеть.

– Извините, но это и правда мой выбор.

С трудом скрывая раздражение, дядя попрощался с Корниловым и, не обращая больше на меня внимания, вышел из кабинета.

– А ты умеешь удивлять, – усмехнулся Макар Тимурович, плюхнувшись обратно в свое кресло, – вот Четверо мне в свидетели, не ожидал, что ты останешься. Что, тебе и правда тут понравилось, или ты настолько не любишь свою родню?

– Всего помаленьку.

– Ты подумай, другой возможности выбраться отсюда уже не будет. Владимир Викторович еще не уехал, успеешь догнать.

– Я могу вернуться к занятиям? – не отреагировал я на провокацию. После слов дяди о предназначении интернатов, теплых чувств к этому великану у меня поубавилось.

– Иди, – махнул рукой директор, пробормотав под нос что-то вроде “Вот ведь молодежь пошла”.

Вечером, сразу после занятия, где я тщетно пытался освоить искусство протыкать противника деревянным мечом, на меня с расспросами навалился Витек, и скрыться от него удалось только в месте силы, где я мог наконец спокойно обдумать новые вводные.

Итак, что мы имеем? Во-первых, на горизонте замаячил Григорий Дементьев – бывший партнер отца и по совместительству – главный подозреваемый в убийстве родителей Даррелла по версии дяди. Во-вторых, я теперь понимаю цель существования интернатов. По сути – они являлись концентрационными лагерями для одаренных подростков. Причем лагерями хитрыми – все местные пацаны мечтали сюда попасть, видя впереди только радужное будущее дворянина. О том, что девяносто девять процентов из них до титула не доживут, они не знали. Что нельзя сказать о наставниках и учителях.

И самое поганое, снимать радужные очки с курсантов нельзя. Да и не поверят они мне. Не получится у меня разбить их голубую мечту, ведь каждый из них в душе считал, что именно он выбьется в люди. Именно он станет тем, кто получит вожделенное дворянство, а вместе с ним богатство, признание и красивую жену в придачу.

Хреновая ситуация, откровенно хреновая, но изменить ее в текущих условиях я не способен. И единственно, что сделать в моих силах – постараться по возможности сохранить жизнь как можно большему числу курсантов. А дальше будет видно, может с развитием дара и магических умений смогу придумать что-нибудь еще.

Следующее, о чем стоило подумать – что делать с внезапно замаячившим на горизонте Дементьевым?

Мне очень хотелось повидаться с этим человеком, и устроить ему допрос с пристрастием. То, что именно он стал заказчиком, или даже исполнителем убийства родителей Даррелла, я вполне допускал. Деньги – та грязная вещь, что подобно кислоте растворяет даже самые крепкие узы дружбы и взаимного уважения. Именно деньги могут привести к преступлению быстрее чем лютая ненависть или жгучая ревность.

Само собой, срываться сейчас на поиски Дементьева, чтобы поговорить с ним по душам, я не собирался. Возможно, в будущем, это и будет целесообразно, но сейчас выбраться из интерната, добежать до столицы, найти там улицу Белореченскую, выяснить где находится нужный мне дом, вытрясти из Григория все что мне нужно и вернуться обратно незамеченным даже звучало фантастически, не говоря уже о реализации этого сложного плана.

Получается, в ближайшее время для меня ничего не меняется и задачи стоят все те же – учиться, тренироваться и стараться не влипнуть в какие-нибудь неприятности. Из моего положения я должен вытянуть максимум полезного, если хочу дожить до совершеннолетия. Следующим летом наш курс ждет полевая практика и мне необходимо подойти к ней максимально готовым. Не думаю, что война в этом мире щадит людей больше чем в моем, и сдохнуть, получив шанс на новую жизнь, я не хочу.

Дядя уехал, и вновь рутинная жизнь курсанта-первогодка поглотила меня с головой. Хотя стоит признать, что в нашем обучении появились качественные подвижки. Все пацаны наконец почувствовали магию и пусть не слишком хорошо, но начали с ней работать. С этого момента практически все уроки кардинально поменялись. Почему почти – потому что историю княжества мы как зубрили, так и продолжили заучивать никому не нужные данные, и я, к своему ужасу, осознал, что к примеру, уже наизусть знаю, о существовании пра-пра-пра бабки Александра Орлова – нынешнего князя, родившей за свою жизнь троих детей из которых выжил только один, который позже прославился тем, что отвоевал для княжества целых три деревни и один город. В общем муть полная, хорошо хоть остальные уроки меня начали откровенно радовать.

Ежедневные истязания на спортивной площадке, преобразовались в нечто иное – Леонид начал учить нас использовать свое тело как инструмент работы с магией, и для примера показал к чему мы должны стремиться. Начал он с того, что пожертвовал одним из спортивных снарядов, на котором по идее должны были отрабатываться удары. Леонид подошел к деревянному столбу сантиметров тридцать в диаметре с торчащими из него толстыми палками и в несколько ударов размочалил дерево в труху. Каждое прикосновение кулака к бревну выбивало из него целые фонтаны щепок. Десять секунд и из земли остался торчать только обломанный пенек.

Впечатлились все. Такая сила не могла не удивить и судя по горящим глазам моих однокурсников, они будут землю зубами грызть, но постараются научиться подобному. И я их в этом полностью поддерживал.

Однако начали мы с другого. Сперва шала теория. Леонид подробно объяснил всем присутствующим, что магия позволяет усилить тело по двум направлениям – сила и выносливость. Разбить кулаком камень – запросто, но надо понимать, что кости у нас крепче не стали и удар, крошащий препятствия в пыль, большей частью выполняет энергия магического поля, а не хрупкое тело. Рука лишь направляет разрушительную силу. С другой стороны, магия позволяет питать мышцы, не давая им уставать. При желании маг может без устали бежать сутки, а то и двое, поддерживая очень высокий темп, если конечно не умрет от перегрева или истощения.

Собственно, с этого мы и начали – наставник учил, как искусственно повышать выносливость. Пришло время долгих беговых тренировок. Леонид придерживался идеи, что именно бег – лучший способ быстрого освоения новых навыков. И, наверное, он был даже прав, хотя легче от этого не становилось.

Весь процесс происходил следующим образом. Какое-то время мы разминались, затем каждый курсант в меру своих способностей пытался почувствовать магическое поле и спроецировать его энергию на себя, после чего следовал длительный, изнуряющий бег и если поначалу большинство пацанов стартовали с места со всем возможным рвением, то через десять минут начинался массовый падёж. И причина тут заключалась не в банальной усталости, с этим магия справлялась легко. Дело было в плохом контроле силы. Кто-то слишком быстро использовал невеликие способности и падал от изнеможения, а я к примеру, перегревался. Энергия, сжигаемая телом, перерабатывалась в тепло, через какое-то время температура достигала критических значений, и я просто выключался. Благо через неделю постоянных тренировок от этой проблемы удалось избавился.

Уроки с Михаилом также не остались без изменений. Опостылевшие мне тренировки с холодным оружием отошли на задний план, а точнее начали дополнять основу занятия – боевое применение магии. И опять же никаких заклинаний, только манипулирование голой силой.

Занятия из зала переместились на полигон,

– Меч, палка, дубинка, да все что угодно, лежащее в вашей руке, – объяснял Михаил, прохаживаясь перед строем первокурсников, – является оружием. Оружием, способным убивать. Смотрим все на камень.

Камнем учитель назвал здоровенный кусок гранита, который мы всей группой с трудом приволокли на полигон из здоровенной кучи, сваленной неподалеку от центральных ворот. Насколько я знал, камни привозили жители деревни, как и бревна, также служившие для тренировок обучающихся. Жаль только, что внутри интерната вся логистика этого своеобразного инвентаря ложилась на плечи обучающихся и мы, матерясь и обливаясь потом, таскали на веревках булыжники едва ли не с нас размером. И именно на такой сейчас указывал Михаил.

В руках учителя находилась тонкая, я бы даже сказал детская шпага с шириной лезвия не больше пальца. И именно с помощью нее Михаил собирался продемонстрировать боевое применение оружия. Резкий взмах, сопровождающийся тонким свистом, я едва не проглядел, но зато отлично увидел последствия этого нехитрого действия – по утоптанной поверхности полигона пробежала ровная линия, направленная прямиком в камень. Будто по земле кто-то ударил невидимым хлыстом. Раздался громкий треск и здоровенный камень распался на две неровные половины.

– Впечатлены? – довольно отметил Михаил, глядя на наши удивленные рожи. – Это лишь малая часть того, на что способен обученный дворянин. Но не забывайте, подобное можно сотворить и против вас. Нападение и защита. Именно этому мы и будем учиться в ближайшее время.

– Чтобы разрушить камень обязательно нужно оружие? – спросил я, поняв, что учитель закончил свою пламенную речь.

– Нет, – взмахнул шпагой Михаил, – но с ней проще направить энергию поля. Острый клинок помогает магу. Человеку проще представить, что именно меч разрубает камень, чем какую-то невидимую силу, которая берется из ниоткуда и уходит в никуда. Зато без оружия легче даются отталкивающе воздействия. Все, что делает маг – происходит у него в голове.

Михаил выбросил вперед ладонь и две половинки камня, что еще недавно были одним целым, сорвались с места как от удара тараном и, прокатившись несколько метров, замерли на краю полигона.

– Вот это я понимаю! – подскочил с места Витек, – вот это мощь!

– Не видел ты настоящей магии, – усмехнулся Михаил.

– Все равно круто. А вот нас Илона уже чуть не месяц воду кипятить заставляет. Я вот подумал, а можно сделать так, чтобы кровь у врага забурлила? Чтобы так бах – и кишки во все стороны?

Кровожадный вопрос застал Михаила врасплох, да и не только его. Мне почему-то подобные мысли в голову не приходили, но глядя на то, как Витек мне подмигивает, взрывать кровь внутри человека, пацан предлагал именно мне.

– А ты, молодой человек, полон сюрпризов, – задумчиво цокнул губами Михаил. – Я отвечу на твой вопрос, тем более знать подобное вам необходимо. Даррелл, подойди, Илона говорила, что ты делаешь успехи в освоении магии, попытайся исполнить на мне то, что предложил твой друг.

Просьба меня откровенно удивила. Проблем с тем, чтобы вскипятить воду в стакане я уже давно не испытывал, но как подобный трюк провернуть с живым человеком, у меня не имелось ни малейшего представления. Пришлось импровизировать. А отказываться я не собирался – зачем отказывать себе в возможности расширить знания, когда учитель сам это предлагает?

Для начала я попытался повторить то, что не раз и не два исполнял в месте силы. Магия легко ощущалась как покалывание на кончиках пальцев, и была готова в любой момент прийти на зов, чтобы преобразоваться во что-то иное…, но ничего не получалось. Михаил словно мылом был намазан, стоило только направить на него воздействие, как оно тут же соскальзывало. Ощущение походило, как если бы я голыми руками пытался ухватить налима. Пару раз у меня даже возникало ощущение, что вот-вот все получится…, но нет.

– Достаточно, – остановил меня Михаил, – Как видите у Даррелла ничего не вышло, как не вышло бы ни у кого из вас. Про магическое поле, пронизывающее мироздание, надеюсь, объяснять никому не надо. Так вот, напрямую на человека воздействовать магией не получится. Есть мнение, что поле обтекает живых существ, не проникая во внутрь, и именно поэтому врага нельзя разорвать изнутри, поджечь кости или вытянуть воздух из легких.

– А тот удар, что вы показали, – раздался голос одного из курсантов, – он тоже бесполезен?

– Нет, ведь он идет извне.

– А лечение? – вспомнил я манипуляции Леонида, когда он останавливал кровь.

– Тут все сложнее. Преодолеть внутреннее магическое сопротивление можно, но этому надо долго учиться, а пациент не должен сопротивляться. Чтобы стать Лекарем человек тратит не меньше десяти лет. Хотя простейшие действия типа остановки крови освоите даже вы, но будет это еще не скоро, а пока довольствуйтесь тем, чему мы вас учим, для остального еще слишком рано. И давайте уже заканчивать с теорией, пора приступать к практике, берем в руки оружие, что вы прихватили и будем учиться как же его правильно использовать.

Естественно с первого раза повторить, показанное Михаилом, ни у кого не получилось. Да и со второго. Лишь через несколько дней, весело скалящийся во все тридцать два зуба Ждан, смог оставить на земле след от применения магии, хотя до деревянных бревен, служащих нам мишенью, его удар так и не дошел.

Свои успехи в освоении ударной техники я предпочитал скрывать от остальных. В первый день у меня, как и у остальных ничего не вышло, и я, прихватив парочку деревянных чурачков в место силы, продолжил тренировку. И там уже ситуация кардинально поменялась – чувство магии возле пульсирующего пламени заметно усиливалось, что позволило мне практически с первого раза повторить рассекающий удар. Для удобства решил называть его именно так.

Палкой, подобранной тут же, я наметил направление атаки, вложил в движение Силу и к цели тут же протянулась тонкая линия, оставляющая после себя примятую землю и разрезанную траву. Дистанция атаки составила всего три метра, да и особого эффекта не принесла – на полене осталась лишь небольшая царапина, но я и не рассчитывал на мгновенный успех, главное – начало было положено.

В последующие дни основная работа у меня шла по вечерам, а на занятиях Михаила я тренировал точность выполнения, пытался регулировать мощность и расстояние удара, не показывая остальным свою реальную силу. Незачем вызвать ненужную зависть.

Прогресс группы в освоении магии во многом произошли из-за того, что Илона начала периодически проводить занятия в месте силы. До сих пор помню с каким трепетом входил Витек в эту удивительную рощу. Осторожно, будто кот, исследующий новую территорию, он по кругу обошел поляну, чуть ли, не обнюхивая каждый камешек, а потом в гордо посмотрел на меня – мол “я же говорил, что попаду сюда”.

Занятие обычно проходило следующим образом – пацаны рассаживались на камнях и впадали в транс, ну а я в это время либо читал книгу, либо отрабатывал базовые магические действия.

К счастью, групповые уроки на моей излюбленной полянке Илона проводила не чаще двух раз в неделю, предпочитая все же свой кабинет лиственной роще, и большую часть времени место силы было в моем распоряжении. Вот и в тот субботний день, сильно поменявший мои планы, я собирался заняться обычной тренировкой.

Хмурое утро не радовало хорошей погодой. Прохладный ветер напоминал, что совсем скоро лето должно подойти к концу, и на смену теплым денькам придет хмурая осень.

На выходе из казармы мы с группой как обычно разделились – они пошли в учебный корпус, а я привычным маршрутом – в место силы. В одной руке у меня лежала книга Илоны, а во второй деревянная шпага – Михаил без проблем разрешил прихватить одну такую из вороха учебного снаряжения. Пользоваться для тренировок сухими ветками, конечно ничего не мешало, но держать отполированную рукоять вместо сучковатой палки, было куда приятнее.

Каменная дверь с легкостью, к которой я так и не привык, отошла в сторону, стоило только ладони прикоснуться к металлической пластине и так же практически бесшумно захлопнулась за моей спиной.

С первых шагов по каменной дорожке, ведущей к поляне с пламенем, я почувствовал – что-то не так. Какая-то неправильность царапала подсознание, не давая при этом никаких намеков на причину моего беспокойства.

Невольно замедлившись, я начал присматриваться к округе и наконец заметил сразу две, выбивающиеся из стандартного пейзажа детали. Первая – в глубине рощи, надрывалась пичуга. Ее явно что-то смущало, и она громким воплями выражала свое недовольство, ну и второе – сгусток пламени, который обычно постоянно менял свой цвет, теперь пульсировал ярко-алыми всполохами. В месте силы я был не один.