Текст книги "Нариманов"

Автор книги: Илья Дубинский-Мухадзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

…Дополнительный прием студентов на медицинский, естественный и историко-филологический факультеты Бакинского университета.

…Издание научно-политического и литературного журнала «Фугара фиюзаты» – «Пролетарское благо».

…Ко всему вроде бы совсем частное. Рассказ Александра Аркадьевича Белубекова, потомственного бакинского нефтяника:

«Однажды у Сабунчинского вокзала я сел в конку. Осторожно раскрыл книжку. Осторожно – потому, что в те времена не принято было читать открыто Чернышевского. Вдруг слышу обращенное ко мне: «Что делать?» – очень полезное произведение!»

Я обернулся, с трудом скрывая волнение. Смуглое лицо, широкий лоб, открытый взгляд и улыбка незнакомца, заглянувшего в книгу через мое плечо, располагали к доверию. «Нет, это честный человек, – подумал я. – Наверное, тоже читает». Не колеблясь представился, дал свой домашний адрес. По записи в дневнике определяю, что это было 25 ноября 1908 года.

Со временем мимолетная встреча забылась. И вот спустя много лет я вдруг получаю домой письмо в большом конверте с надписью: «Правительственное». На бланке Азербайджанского Ревкома приглашение прийти.

Мать подготовила мой единственный костюм, и утром я пошел, так и не понимая, зачем понадобился. Дежурный показал мне, где кабинет Председателя. Я вошел и глазам своим не поверил. Из-за стола направился мне навстречу мой когдатошний спутник по конке. Это оказался Нариман Нариманов.

– Мы подбираем людей для работы на культурном фронте, – обратился ко мне Председатель после взаимных приветствий и расспросов. – Расскажите, чем сейчас занимаетесь, читаете ли по-прежнему Чернышевского?

Через небольшое время я стал заведующим культотделом союза нефтепромышленных рабочих. Когда очень не клеилось – обращался за помощью к тому же Нариманову».

И на все, что делается в Баку, взгляд, как говорится, со стороны. Повышенно внимательный. Персидская чрезвычайная миссия наркоминделу Чичерину через командира крейсера «Роза Люксембург»: «Ввиду идеального порядка, царящего в Баку и среди Красной Армии, каковую Персидская Миссия приветствовала при ее вступлении, Персидское Правительство стремится к скорейшему заключению договора как с Азербайджанским, так и с Русским Правительствами… Декрет, провозглашающий Азербайджанскую Советскую Республику, вызвал восторг как со стороны Правительства, так и со стороны персидского народа, так как этот декрет подтверждает мысль, что Советское Правительство действительно стремится к освобождению и восстановлению прав малых народностей…»

Восторга тем больше, что в одну из коротких майских ночей корабли Каспийской военной флотилии внезапно снялись на юг – к берегам Персии. На предмет… Многое будет зависеть от благоразумия англичан. Покидая теперь уже навсегда Азербайджан, они по-пиратски очистили торговые склады, заграбастали все, что было на плаву, – танкеры, сухогрузные баржи, пароходы, рыбницы покрупнее. При правительстве «Мусавата» сошло бы…

Снаряжать карательные экспедиции по британскому образцу ни комиссар по военно-морским делам Чингиз Ильдрым [87]87
  В годы первых пятилеток Чингиз Ильдрым, инженер по образованию, руководит строительством гигантских металлургических комбинатов на Урале, на Украине – Магнитогорского и Криворожского.


[Закрыть](в переводе на русский «ильдрым» – «молния», что вполне отвечает его характеру), ни уравновешенный, внешне спокойный в любых обстоятельствам председатель Ревкома Нариман Нариманов не стремятся. Только… Что принадлежит республике, народу, обязательно должно быть возвращено.

Ходу до Энзели немного. В назначенный час десантный отряд высаживается на берег. Дороги перерезаны. Город окружен. По определению, не скрывающих своей радости персиян англичане в плену, главный их сердар просит милости у советских!

«Главный сердар» – генерал Чэмпейн принимает условия. Суда, грузы – все похищенное возвращается законному хозяину – Азербайджану. В наказание за прошлый разбой англичане отдают свои гидросамолеты, пушки, снаряды, военное снаряжение, припасенные в Энзели. И в продиктованный срок убираются с персидского побережья Каспия.

Все. Флотилия, расцвеченная пестрыми флагами, возвращается в Баку. Большинство кораблей – «мощные «дредноуты», «грозные эсминцы» освобождаются от орудий, от броневых листов, превращаются в безотказных работяг. «По горло» загруженные нефтью, бензином, смазочными маслами, устремляются на Волгу, в глубь России. Наконец-то!

Осенью, на исходе навигации, Владимир Ильич радостно объявит: «…у нас свыше 100 миллионов пудов нефти из Баку… в Иваново-Вознесенской губернии, где несколько лет стояли фабрики, наводя уныние на всех рабочих, теперь фабрики снабжены топливом и начинают действовать». [88]88
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 359, 360.


[Закрыть]

В Азербайджане вздох облегчения. Важнейшая новость обходит газеты. «Из Советской России доставлено один миллион 200 тысяч метров мануфактуры Иваново-Вознесенских фабрик». То, что Нариманов удовлетворенно называет «непрерывностью сотрудничества».

25

Год тот же – девятьсот двадцатый. Июнь, восемнадцатое число.

Решение Политбюро ЦК РКП (б):

«Одобрить в принципе созыв III Интернационалом в Баку съезда восточных народов, запросив по данному вопросу т.т. Нариманова и Сталина. Полученные ответы обсудить в Политбюро».

Ответы достаточно положительные.

Делегаты идут по горным тропам, пробиваются сквозь джунгли и песчаные барханы в глубинах Азии, Африки. Переплывают реки на самодельных плотах. За ними охотятся политическая полиция и разведка многих стран, британский флот, военные корабли Врангеля.

На рейде в Энзели самолеты «неизвестного государства» сбрасывают бомбы на пароход «Курск», с которым следуют представители Ближнего Востока. Двое убиты, многие ранены. В Трапезунде делегатов Анатолийского побережья Турции выручает… точнее слова не подобрать… неистовый затяжной шторм. Представляется возможность, покуда английские сторожевики отстаиваются в портах, рискнуть жизнью – выйти на фелюгах, на парусниках в бушующее море… Сколько еще погибнет на обратном пути, угодит в тюрьму, на каторгу по возвращении на плененную чужеземцами родину!..

К исходу августа до Баку добирается 1891 делегат. От мусульман Туркестана, Хивы, Бухары, Северного Кавказа, Башкирии, Поволжья – независимых, советских. От взбудораженных, бурлящих Персии, Турции, Армении, Индии, от Афганистана и Китая, от арабов и курдов, от колоний Великобритании, Франции, Голландии, Бельгии, Италии, Португалии. От 37 национальностей. Коммунисты и члены крайних националистических партий. Бедняки из бедняков и владетельные князьки, ханы, священнослужители.

В разгар жарких дебатов будут обязательные перерывы для свершения правоверными утреннего, полуденного и вечернего намаза. Будут клятвы на обнаженных клинках и кинжалах: «Победа или смерть!» Овация в честь женщин-делегаток, только что на глазах у всех сбросивших чадру. Будет открытие первого на Востоке памятника Карлу Марксу. И обнадеживающее слово Нариманова: «Сегодня на мою долю выпало счастье открыть первый невиданный, неслыханный в мире съезд народов Востока!.. Седой Восток придет к одному заключению, именно объединенной силой свалить, разорвать цепи…»

Объединенной силой! Ближе к рассвету 1 сентября делегаты съезда и депутаты Бакинского Совета встречают поезд с посланцами рабочих партий Западной Европы, Соединенных Штатов Америки, Австралии, Японии. «Впервые в истории, – удовлетворенно напишет великий вьетнамец Хо Ши Мин, – пролетарии стран-победителей и пролетарии стран-побежденных братски протянули друг другу руки и вместе занялись поисками путей для успешной борьбы против империализма – их общего врага».

С вокзала шествие направляется в Азербайджанский оперный театр – продолжить работу. В четыре часа двадцать минут утра председательствующий просит «оказать внимание нашему американскому брату».

Высокий, худощавый, большеглазый, юношески порывистый, он называет себя Джон Рид, репортер революции.

– Вы, народы Востока, народы Азии и Африки, еще не испытывали на себе власти Америки. Вы знаете и ненавидите английских, французских и итальянских империалистов и, вероятно, думаете, что «свободная Америка» будет лучше управлять, освободит народы колоний, будет их кормить и защищать. Нет. Рабочие и крестьяне Филиппин, народы Центральной Америки, островов Карибского моря – они знают, что значит жить под властью «свободной Америки».

Как только рабочие Кубы пытаются избрать правительство, которое не в интересах американских капиталистов, Соединенные Штаты посылают солдат на Кубу, чтобы заставить народ голосовать за своих угнетателей.

…Американская буржуазия никогда не нападает открыто на страну, которую хочет подчинить своей власти: свое проникновение она начинает с того, что носит лицемерное название «помощи» отсталым странам. С таким же успехом палач мог бы заявить, что он «помогает» осужденному на смерть взобраться на эшафот.

Американский посланник в Турции господин Штраус, сам миллионер, который эксплуатирует в Штатах тысячи рабочих, предложил послать весь армянский народ в Америку. Но его план состоял в том, чтобы заставит армян работать на американских фабриках и доставлять дешевый труд с целью увеличить прибыли господину Штраусу и его друзьям.

Что Америка сделала для армян, помимо голословных деклараций? Ничего. Я находился в Константинополе в то время, в 1915 году, и знаю, что миссионеры отказывались серьезно протестовать против зверств, говоря, что у них очень много имущества и собственности в Турции, и не желают поэтому обижать власти.

Помните, товарищи, дядя Сэм никогда не дает чего бы то ни было даром. Он является с мешком, набитым соломой, в одной руке и с кнутом в другой. [89]89
  Пройдет несколько недель после выступления Джона Рида на съезде народов Востока – в ноябре 1920 года восстанет народ Армении. Американский полковник Гаскел, возглавляющий «благотворительную миссию», лицемерно объявит: «Ввиду нарушения Демократических институтов правительство Соединенных Штатов полностью прекращает поставку муки, маиса, сахара, любых других продуктов. Так будет, пока не восторжествуют силы порядка…»


[Закрыть]Тот, кто примет обещания дяди Сэма за чистую монету, тот вынужден будет платить за них потом и кровью. И мы, революционные американские рабочие, говорим вам, народы Востока: «Есть только один путь к свободе. Объединяйтесь с русскими рабочими и крестьянами!..»

После Джона Рида англичанин Гарри Квелч, француз Поль Россмер, индус Фазма Кадыр, венгр Бела Кун, азербайджанец Дадаш Буниатзаде… Еще семь дней, вечеров, ночей удивительного съезда. Ознакомление с тезисами доклада Ленина по национально-колониальному вопросу на недавнем конгрессе Коминтерна [90]90
  Второй конгресс Коммунистического Интернационала открылся в Петрограде, продолжал работу в Москве с 23 июля по августа.


[Закрыть]. Принцип, положенный Владимиром Ильичем в основу, как фундамент всему зданию: «…обязательность для сознательного коммунистического пролетариата всех стран относится с особенной осторожностью и с особым вниманием к пережиткам национальных чувств в наиболее долго угнетавшихся странах и народностях, равным образом обязательность идти на известные уступки в целях более быстрого изживания указанного недоверия и указанных предрассудков… Идея советской организации проста и может быть применяема не только к пролетарским, но и к крестьянским феодальным и полуфеодальным отношениям» [91]91
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 168, 244–245.


[Закрыть].

Пленарные заседания, секции по аграрному вопросу, национально-колониальному, по проблемам будущего государственного устройства стран Востока. Обстоятельный реферат Нариманова: «Грядущее за Коммунизмом – счастливым царством труда, равенства и всеобщего благополучия». Консультации по темам: «Кто такие большевики», «Империалистическая и гражданская война», «Разрешение земельного вопроса Советской властью и отношение Советской власти к мелкому землевладению», «Разрешение национального и религиозного вопроса пролетарской властью», «Колониальная политика Антанты на Востоке», «Национальная революция на Востоке и классовая война на Западе», «Турция, Персия, Армения, Индия и революционное движение в Азербайджане».

И практический урок, преподанный жизнью. Мучительно сжимающий сердце. В гавани осторожно причалил пароход с найденными в песках Закаспия останками комиссаров Коммуны. Прекратили работу все промыслы, заводы, фабрики. Молчаливые колонны переполняют пристань. На крышах и карнизах домов, на балконах, на деревьях – всюду люди. Члены Ревкома Азербайджана, делегаты и гости съезда, старики рабочие, многие годы дружившие с Шаумяном, Джапаридзе, Азизбековым, Фиолетовым, передают из рук в руки гробы. Двадцать шесть гробов! Траурная процессия движется по главным улицам к площади Свободы, к месту погребения.

От победившей Революции, от Республики, от Народов Востока говорит Нариманов. Говорит и плачет, плачет и говорит: «Сейчас мы предаем земле Советского Азербайджана наших лучших, дорогих товарищей… Эти стойкие, честные герои пали от руки Англии, той Англии, которая всегда твердит о своей человечности… Вот результат этой человечности!.. Сегодня судьбе угодно было продемонстрировать эту человечность перед Востоком. Пусть Восток знает о ней. Но знайте, что приближается час возмездия. Вчера Восток дал клятву объединенными силами свалить этих мировых разбойников. И в скором времени проснется седой Восток и со своих плеч сбросит гнет… Спите, дорогие товарищи! Идеи, за которые вы боролись, воссияют ярко по всей земле!»

И неожиданности, в какой-то мере обусловленные пестрым составом делегатов:

…Демарш пятидесяти пяти женщин – участниц съезда. От всех от них выступает Наджия Ханум, турчанка.

«Выслушайте наши требования и окажите нам действительную помощь и содействие: 1) полное равноправие, 2) обеспечение женщин безусловным пользованием мужскими просветительными и ремесленными учреждениями, 3) равенство прав брачующихся сторон, 4) безусловное допущение женщин к службе в законодательных и административных учреждениях, 5) повсюду, в городах, местечках и селениях должны быть учреждены комитеты прав и охраны женщин.

Коммунисты, признавшие за нами равное право, протянули нам руку, и мы, женщины, будем самыми верными их спутницами».

Мужчины дружно вскакивают на стулья, потрясают кинжалами, иные восторженно стреляют в потолок. Наджию Ханум, двух ее подруг из Азербайджана и Дагестана избирают в президиум – наглядное свидетельство полнейшего равноправия…

…К председательствующему в выражениях почтительных и цветистых обращается… Энвер-паша. Обладатель наивысших чинов и неограниченной власти в Оттоманской империи, ее военный министр, к тому же зять халифа – духовного повелителя всего мусульманского мира. Сейчас неистовый паша, организатор оккупации Азербайджана, рекомендуется более соответственно моменту: «Представитель союза революционных организаций Марокко, Алжира, Туниса, Триполи, Египта, Аравии и Индостана». Посему Энвер-паша желает взойти на трибуну.

Ему не препятствуют – нет смысла сотворять из авантюриста великомученика. Не слишком долгое время спустя он объявится в Бухаре, провозгласит себя «главнокомандующим всех войск ислама». «Энвер, – заверит Лондон британский генеральный консул в Кашгаре Эссертон, – намечает создание великого мусульманского государства в качестве буфера против России. Под его зеленым знаменем более пятидесяти тысяч фанатиков…» Авантюра есть авантюра. В бою у кишлака Оби-Дора, вблизи афганской границы, пули настигнут Энвер-пашу. Поставят заключительную точку. Сейчас он еще в роли кающегося грешника. «Нас использовали германские империалисты для своих разбойничьих целей… Мы считаем, что Азербайджан принадлежит азербайджанцам. Если мы попадали в ложное положение, то это была наша беда. Мы жаждем искупить свою невольную вину…»

Съезд тут же тактично постановляет: «Проявлять крайнюю осторожность по отношению к тем, кто в прошлом вели бойню турецких крестьян и рабочих в интересах, одной империалистической группы».

Последние часы. Плотные сумерки 7 сентября. Съезд принимает Манифест к народам Востока. Воззвание к их союзникам в долгой геройской борьбе за освобождение – трудящимся Европы, Америки, Японии. В обоих обращениях клич вольнолюбивых «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» дополнен. Придан ему смысл особый… такого никогда раньше не было!.. «Пролетарии всех стран и угнетенные всего мира, соединяйтесь!» Снова дерзко будет повторено на русском, турецком, персидском, арабском языках в следующем месяце в журнале Совета пропаганды и действия народов Востока. Журнал так и называется: «Народы Востока». А в Совете, в узком из девяти человек Президиуме главенствует Нариман Нариманов. Стало быть…

«Кто-то из товарищей, – скажет Ленин на собрании актива Московской партийной организации, – спрашивал: «Когда же Исполком [92]92
  Имеется в виду Исполком Коминтерна.


[Закрыть]распоряжался, чтобы менять лозунги». Я действительно этого не могу припомнить. Конечно, с точки зрения «Коммунистического Манифеста» это неверно, но «Коммунистический Манифест» писался при совершенно других условиях, но с точки зрения теперешней политики это верно» [93]93
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, с. 71–72.


[Закрыть].

Поддержка со стороны Владимира Ильича полная. По всему видать, что съезду в Баку он придает непреходящее огромное значение. С ним связывает многое в перспективе – «От вовлечения в политическую жизнь трудящихся масс Востока зависит теперь в громадной степени судьба всей западной цивилизации» [94]94
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 282.


[Закрыть].

По его, Ленина, рекомендации ЦК приглашает в Москву внушительную группу участников съезда – представителей Индии, Китая, Турции, Персии, Туркестана, Бухары, Кавказа, Семиречья, нескольких других стран. Их сообщения подробнейшим образом обсуждает Политбюро. Ленин пишет проект постановления о задачах Российской Коммунистической партии в местностях, населенных восточными народами. Четырнадцатого октября Политбюро проект одобряет. На следующий день Владимир Ильич выступает перед председателями уездных, волостных и сельских исполнительных комитетов Московской губернии:

«Что сделали съезд коммунистов [95]95
  Второй конгресс Коминтерна.


[Закрыть]в Москве и съезд коммунистических представителей народов Востока в Баку, – этого нельзя сразу измерить, это не поддается прямому учету, но это есть такое завоевание, которое значит больше, чем другие военные победы, потому что оно показывает нам, что опыт большевиков, их деятельность, их программа, их призыв к революционной борьбе против капиталистов и империалистов завоевали себе во всем мире признание, и то, что сделано в Москве в июле и в Баку в сентябре, еще долгие месяцы будут усваивать и переваривать рабочие и крестьяне во всех странах мира» [96]96
  В. И. Ленин. Поли, собр. соч., т. 41, с. 357.


[Закрыть].

Появятся и строки Хо Ши Мина: «После исторического съезда, несмотря на внутренние и внешние трудности, революционная Россия, ни на минуту не задумываясь, пришла на помощь народам Востока, которые она уже одним фактом своей победоносной революции пробудила от летаргического сна».

В лагере противоборствующем это воспринимается крайне чувствительно.

Парижская газета «Тан»: «Ленинская пропаганда продвигается к проливам и Персидскому заливу такими уверенными и быстрыми шагами, какими никогда не продвигались армии царя, ибо Ленин идет навстречу чувствам и желаниям мусульманского мира, тогда как цари лишь оскорбляли эти чувства и пытались унизить, подчинить себе мусульманский мир. При этом с царем можно было заключить соглашение, можно было отдать половину Персии, часть Турции, остальное Европе забрать себе. Тогда как власть большевиков – сила освобождения Востока».

Английская «Манчестер гардиан»: «Большевики укрепились в Азербайджане, столица которого Баку служит Центром политической пропаганды в Персии и областях к востоку от Каспийского моря. Наконец, совсем недавно в Баку под руководством большевиков состоялся съезд народов Востока, который объявил священную войну Западной Европе. Весь Восток накануне взрыва, в Персии развивается большевистское движение, в Месопотамии вспыхнуло восстание, во всех городах разгорается трудно сдерживаемое революционное движение».

Столичная – лондонская «Дейли геральд», основательно выбранив Антанту за ограниченность и даже скаредность, поскольку «первоначальный план заключался всего лишь в использовании Грузии и Армении для завоевания Баку», настаивает на решительных мерах. «Нужно признать Кемаля, дать ему компенсацию… и он согласится выгнать красных из Баку».

Не согласится! Только что произошел обмен посланиями между Наримановым и Мустафой Кемалем. «Мусульманские коммунисты, – сообщал Нариманов, – будут прилагать все усилия для победы турецкого национального движения». Ответ Кемаля: «Телеграмма рабочих и крестьян братского Азербайджана по поводу героической борьбы народов Анатолии за свободу и самостоятельность получена с величайшей радостью… Считаю себя счастливым принести искреннюю признательность независимому населению Азербайджана».

26

Из разговоров в домашнем кругу.

Сестра Нариманова Сакине с повышенным интересом спрашивает:

– Нариман, ты ходишь в мечеть? Да?!

– Стараюсь бывать.

– Люди говорят, что ты приказал в Магеррам [97]97
  Магеррам – месяц траура. Верующие мусульмане-шииты, не довольствуясь песнопениями и религиозной мистерией «Шахсей-Вахсей», или «Трагедия в пустыне Кербела» («Кербела Мусибэти»), предавались еще кровавому самобичеванию цепями.


[Закрыть]отпустить правоверным чай и сахар?

– Что возможно, мечети получат.

– А раньше ты говорил, большевики мечети не признают. Помнишь, да?

– Эх, сестра! Ты не понимаешь, зачем я хожу. В мечетях бывают люди, которым больше всего требуется правдивое слово. Я слушаю их разговоры, беседую с ними. Иногда произношу маленькую речь… Со мной, возможно, многие не согласятся, но я придерживаюсь этого и повторяю, что человек, если только он не лишен нормального мозга, если он не идиот, его можно убедить, он в состоянии понять истину.

Продолжение, развитие его мысли находим на ломких страничках небольшой книги с выцветшими буквами: «Поездка председателя Азербайджанского революционного Комитета тов. Нариманова по Азербайджанской республике (30 сентября – 14 октября 1920 г.). Баку, 1921. В личной библиотеке Ленина она под порядковым номером 3513 [98]98
  В рабочем кабинете В. И. Ленина и в комнате, отведенной под библиотеку, было несколько бакинских изданий. Помимо отчета о поездке Нариманова, его речь на I Азербайджанском съезде Советов в мае 1921 года, стенографический отчет о съезде народов Востока, «Бакинская нефтяная промышленность за три года национализации», «Альбом диаграмм Азербайджанской ССР дорогому товарищу Ленину»… Бережно хранился переплетенный Комплект большевистской газеты «Бакинский рабочий», привезенный Владимиром Ильичей из Петрограда. На большой настенной карте отмечено этнографическое и территориальное размещение кавказских народов, указаны пути, по которым суда с нефтью следовали с Апшерона в Астрахань.


[Закрыть]. Наугад – страница десятая.

«ГЯНДЖА.

По-видимому, тут существовала большая подавленность и непонимание текущего момента. В темную массу, вовлеченную в мае беками и другими врагами Советской власти, в злую авантюру пытались бросить факел национальной розни, возбудить в сердцах недобрые чувства против истинных освободителей.

Истолковать всю правду тем, кто тянул лямку беспросветного рабства, кто мучительно страдал и видел в этом промысел Божий – эту благодарную, но трудную задачу взял на себя Н. Нариманов. Оба выступления его в городском саду и в мечети оставили неизгладимое впечатление. Не было митинга в тесном смысле слова, не было пафоса, легкомысленного эффекта. Нариманов, как глубокий психолог, тонкий знаток народной души, шаг за шагом подходит, подпиливает стропила и подпорки, на которых держится кромешная тьма деревни. Тут не было прямых вызовов искоренять ставленников проклятого прошлого, низвести вчерашних, угнетателей на положение сегодняшних слуг, не было призывов к мести. Одними призывами не поднимешь уровень сознания темного крестьянина. Необходимо просто и наглядно представить ему, отчего все в его жизни происходит.

Когда Нариман Нариманов искренно и правдиво описал причину бедности, ужасной тьмы, рабской психологии как результат вековой подъяремщины во славу хано-бекского могущества и для сравнения обратился к истории народов, успевших сбросить с себя цепи крепостничества, в замершей от глубокого внимания массе все сразу зашевелилось, онемевшие позы сменились нервными движениями. Все заклокотало, забурлило и засуетилось.

Из груди простолюдина исторглись вздохи, перешедшие в неистовые крики. Это был момент перерождения человека. Пережитые минуты явились живым протестом против тех, кто считал азербайджанского крестьянина апологетом незыблемой старины, неспособным воспринять идеи нового мира.

Кулаки, мироеды, сумевшие ловким путем вкрасться во вновь возникшие учреждения, овладевшие аппаратом управления на местах на несчастье бедноты, – тут на наших глазах были выданы. Эти всесильные владыки деревни после бичующих, поразительно уничтожающих прошлый уклад наставлений, словно вкопанные стояли жалкие, обезличенные, как будто перед карающей десницей правосудия… В сгущенной атмосфере слышалось судорожное биение сердец. Вот-вот разразится гроза. И что же? В бывшем стане «Мусавата», где пролилась кровь невинных из-за провокаций врагов трудящихся, после речи Нариманова вся толпа слушателей загудела. Возбуждение было слишком велико.

«Дорогой Нариман, где ты был в мае, когда нас враги жестоко обманывали?», «Будь ты здесь, ничего плохого не случилось бы», «Мы только сегодня узнали правду!», «Клянемся, что по первому твоему слову мы все, даже женщины, дети, как один человек пойдем за тобой!»

Такие слова перелетали от человека к человеку. Тут не было легкомысленного возбуждения. Была глубокая вера в своего Нариманова.

…История революции на Востоке запишет Н. Нариманова как создателя трибуны в мечети для пропаганды идей коммунизма в той среде, где испокон господствовала власть старых традиций, верований. Вот в эту аудиторию, что до сих пор была центром схоластики и религиозных догм, влита новая, бурлящая струя жизни. Мечеть невольно становилась институтом социального знания, инициатором и смелым директором которого является Нариман Нариманов…»

Все отношения с весьма разношерстной, легко воспламеняющейся крестьянской массой – она в республике ощутимо преобладает – Наримановым строятся на полном доверии. Взаимном. Случай, им радостно рассказанный на Биби-Эйбатских промыслах. В селении Агдаше подходит к бакинским работникам Ревкома старик лет семидесяти.

– Гордо смотрит на нас, – передает Нариманов. – Спрашивает: «Кто здесь Нариман?» – «Я». – «А, ты! Что же ты мне ничего не дал?» – «Да, ничего не дал». – «Еще обобрал меня. У меня были коровы, ты отнял. Но, ты надейся, я пойду за тобой!» – «Почему ты так говоришь? Я ничего не дал тебе, еще обобрал, какой же я тебе защитник, зачем за мной пойдешь?» – «Знаешь, раньше, когда я утром просыпался, была проклятая обязанность: пойти к беку кланяться, гнуться, как деревцо на ветру, чтобы что-то получить, какого-то наказания избежать. Теперь, когда я просыпаюсь, открываю глаза, этой обязанности нет, кланяться мне не надо. Я чувствую себя царем на своей веранде. Хочу беком, хочу ханом! Понял, да? Куда ты, туда я за тобой!»

Ни заигрываний, ни посулов, тем более лицемерия. Пусть самая горькая, суровая, только правда. Та же поездка. Дальний Казахский уезд, пограничный с еще бедствующими под властью меньшевиков и дашнакцаканов Грузией и Арменией. Слово Нариманова многотысячной толпе:

– Я должен вам сказать, что вы являетесь причиной многих ненормальностей, несправедливостей при продовольственной разверстке и других обид. Все это происходит от непонимания предначертаний Советской власти, ее законов… Вы выбираете в Ревком сыновей какого-нибудь гаджи, и они вас душат и разоряют. Когда вы очнетесь и сознаете свои верховные права? Неужели вы думаете, что эти душители народа посмеют явиться ко мне с жалобой на вас? Они прекрасно знают, что если явятся ко мне, то их ждет суровая кара правосудия.

Освободите ваши уши от пробок, откройте свои глаза и поймите свои права. Мы предоставляем вам решать на месте свои дела. Таково подлинное требование Советской власти. Скоро будут назначены выборы, в которых должна будет участвовать вся азербайджанская беднота. Представители всего азербайджанского трудового народа съедутся в Баку, будут заседать и создавать законы. Только тогда в Азербайджане будет избранное правительство.

Помните, вы крестьяне-земледельцы и вы бедный люд. Я заклинаю вас выбрать тех, которые до сих пор знали одни страдания и тяжелый труд. Пусть они даже поражают своей жалкой внешностью. Пусть это вас не смущает. Они будут иметь там помощников. Иди смелее, заседай, приказывай, а я буду исполнять твою волю. Когда кончатся выборы и вы будете иметь верховное учреждение, которое издаст законы и поведет вас по пути строительства, вы тогда поймете, насколько я был прав. Тогда вы убедитесь, что вам не по пути с кулаками и буржуями. Да к чему они способны, разве они могут обработать землю и накормить голодных? Бот вы, сыны земли, богатые опытом и практикою, создадите действительное царство труда, в котором найдут благоденствие все бедные.

Я чувствую и переживаю ваши страдания. Не горюйте, подымите выше голову и смотрите смелее будущему в глаза. Скоро на вашей стороне будет праздник!..

Участник поездки нарком земледелия Самед Агамалиоглы как бы подводит итог: «Аппарат Советской власти еще налаживался, продолжалось господство молл, из которых многие почитались как подлинно священные особы… Мусаватская реакционно-националистическая партия, притаившись по углам, выжидала момента для выступления. Давали себя чувствовать последствия кровавых межнациональных столкновений и боев. Хозяйство было разрушено, продовольственный кризис во всей силе. Вот та обстановка, в которой предпринята поездка «в народ».

Везде и всюду встречи с Наримановым неподдельно искренни. Быстро возникали огромные митинги и собеседования в мечетях. Во всех случаях Нариманов умел находить подлинно доступный и понятный массам язык и удачно разбираться в поставленных вопросах. Авторитет и влияние его не переоценить. Поездка, несомненно, имела огромное значение для укрепления нового строя».

Он верен себе и на еженедельных встречах – беседах с рабочими нефтяных промыслов, заводов. Ни заигрывания, ни посулов, тем более недомолвок. Понравится или нет, а будет в полный голос сказано в Черном городе, где он врачевал еще до революции: «Нечего, прохлаждаясь в тени, шепотом осуждать комиссариаты, комиссаров! Вы не шептуны, не базарные завсегдатаи. Ваша власть, вы во главе, вы сила. Не годится кто-либо, долой его, выбросьте, вычеркните!»

На равных правах обсуждается решительно все.

– В России у буржуев отобрали их дома в пользу народа, почему в Баку не даете приказа?

– Декрет есть, твердости нам, Ревкому, не хватило. Ограничились реквизицией домов, что особенно бросались в глаза на центральных улицах. На том переселение остановили. Из опасения ненужных осложнений, особенно в мусульманской части города. Обещаю, возьмемся!

…– Почему не разрешают вывозить из Азербайджана самовары, швейные машины, керосинки?

– Исключительно по крайней нашей бедности. Мы получили Азербайджан в таком мертвом виде, он весь разрушен, обобран.

…– Почему инженерам прибавляют жалованье, а рабочим нет?

– Не всем инженерам, только иностранцам. Прибавляем ради спасения промыслов. Иначе при всех стараниях жизнь на лад не пойдет. В депеше, полученной Ревкомом от нашего товарища Владимира Ильича Ленина, мы ее напечатаем во всех газетах, яснее ясного все сказано. Слушайте: «…Ввиду чрезвычайного для советских республик значения нефтяной промышленности, необходимо полное обеспечение ее техническими силами. Задерживать иностранцев против воли нельзя. Почему Вам надлежит, не останавливаясь перед отступлением от обще-проводимых норм, обеспечить наиболее крупных специалистов жилищными, (а) также продовольственными условиями, гарантирующими их работу у нас. (В) отдельных случаях придется согласиться (с) выдачей особо крупным специалистам части вознаграждения иностранной валютой… Ответственность (за) сохранение (в) нефтепромышленности специалистов всецело возлагается на Вас. Сообщите вполне точно, что именно Вы сделали для этого» [99]99
  Телеграмма впервые напечатана в бакинской газете «Коммунист» 12 сентября 1920 года. Полстолетия спустя воспроизведена в сборнике «Ленин об Азербайджане» по машинописной копии, сохраненной в Центральном партийном архиве ИМЛ при ЦК.


[Закрыть].