Текст книги "Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ)"

Автор книги: Илья Крымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Улькио Кайдериваль, как и все хомансдальфы, имел ярко выраженные эльфские черты лица и особенности фигуры. Высокий, поджарый и тонкокостный шатен, с заостренными ушами, острым же подбородком и аккуратной бородкой. От эльфов представители его народа получали долгую по меркам людей жизнь, нечеловеческую гибкость, скорость реакции и острое зрение, а вот людская кровь подарила им лишь способность отращивать растительность на лице да печально короткий по меркам эльфов срок в двести – двести пятьдесят лет. Кроме того, хомансдальфы были совершенно неспособны творить магию, в отличие от их чистокровных родичей. В землях Заозерья, там, где метисы сего рода редкостью не являлись, хомансдальфы прославились как великолепные воины и телохранители, никогда не нарушающие слова. В основном из них формировались личные гвардии правителей Сорша, Людатели и Вельзави.

– Вилезий Вильтгрин, наш следопыт, много раз спасал гвардию от искусных засад, – продолжал представлять своих друзей маг, – и Вадильфар из Криксенгорма, мастер ставить любого врага на колени путем отрубания ног. Я бы рассказал, что за удивительная судьба привела этих двоих в Риден, но из уважения к их желаниям не стану.

Сверкнула острозубая улыбка гоблина, который, по обычаю сумеречных родов, спасал глаза от слишком яркого света при помощи глубокого капюшона-колпака, а не широкополой шляпы. В нем мало что могло притянуть взгляд – все скрывал пятнистый плащ защитной зелено-серо-бурой окраски. Нечто подобное Тобиус уже когда-то видел на рыцаре по имени Рихард Хосс. А вот гном казался любопытным типом и был первым встреченным Тобиусом гномом с гладко выбритым лицом, а еще с бритвой регулярно встречалась задняя часть его черепа. Короткие волосы, выкрашенные в ярко-красный цвет, росли спереди, и их граница пролегала наискосок от уха до уха через макушку. По короткой толстой шее, кое-где становясь заметной, тянулась красная татуировка в виде ленты гномского традиционного орнамента, в который были вплетены руны.

– Сир Хью Малеткиэс по прозвищу Вдовец, – Октавиан указал на некрасивого долговязого мечника, – но лично мне больше нравится Рыцарь Меланхолии!

– Ха-ха, – скорбно выдал лысый и лопоухий сир Хью, которого природа наделила столь скошенным подбородком, что за таковой впору было принять огромный кадык, снующий туда-сюда по длинной шее. – Я никогда не был женат, это все враки. И я с самого начал знал, что ты упомянешь обо мне в последнюю очередь, Октавиан. Никому нет дела до несчастного бедолаги Хью.

– Сегодня на твоей улице праздник, ведь напоследок я оставил самое сладкое! Райла, поднимись, поприветствуй чара Тобиуса!

Человек, которого рив со спины принял за поджарого мужчину, втянул голову в плечи, после чего все же неохотно послушался.

– Чар Тобиус, познакомьтесь с Райлой Балекас, светом моей жизни.

– Райла! – выпалила она, выбросив руку вперед.

– Тобиус Моль, магистр Академии Ривена, – проговорил он, пожимая узкую, но мозолистую и сильную ладонь.

– Вот и познакомились.

– Райла была впечатлена вашими магическими умениями, чар, и, послушав ее, я бы тоже не отказался увидеть все эти невероятные заклинания, которые вы демонстрировали.

– При случае обязательно, – продолжая смотреть на женщину, ответил Тобиус, после чего будто сморгнул наваждение. – Было очень приятно познакомиться с вами поименно. Наверняка в будущем эти знания будут мне невероятно полезны, а теперь позвольте откла…

– Еще один момент, – Октавиан позволил себе взять Тобиуса под локоть и заговорил тише, – очень важный. Мне бы перекинуться с вами парой слов, но в сторонке, вдали от лишних ушей.

Рив временно отказался от идеи освободить свою руку путем причинения боли руке собрата по Дару и позволил отвести себя в один из боковых коридоров, соединявшихся с пиршественным чертогом. Пройдя мимо нескольких дверей, за которыми, судя по звукам, уединились гости, тяготевшие к возлияниям и танцам меньше, нежели друг к другу, волшебники остановились, и Октавиан несколькими пассами воздвиг вокруг них Стену Глухоты.

– Простите, что надоедаю, но у меня катастрофически мало времени. Почти все съедает служба, а в замке небезопасно.

– Если так, то я должен поспешить обратно к ее высочеству.

– Нет-нет, – остановил Тобиуса риденец, – как раз ей-то ничего не грозит, но вот мне… не суть важно. Я хотел поговорить о подарке, который послал вам, надеюсь, что он поможет…

– Каком подарке?

– Что значит "каком"! – опешил риденец. – Вам что, много подарков дарили в последнее время?

– На удивление много. Вот этот плащ и вот эта рука были подарены мне моим старым наставником. А до этого король Бейерон… тоже сделал мне очень щедрый подарок. А еще раньше вот эту куртку, сапоги, штаны, а еще запас отличного табака и новую трубку мне подарил один диморисийский купец. Так что да, много.

Октавиан Риденский приоткрыл рот и словно впал в прострацию. По молодому лицу блуждали сложные, тяжелые мысли, и смотрел он куда-то в пустоту. Тобиус же следил за тем, как к ним приближалась Райла Балекас. Она переступила через незримую границу заклинания, и Октавиан вздрогнул, почувствовав это.

– Ласточка моя?

– Ты обещал потанцевать со мной.

– Я? Да… танец… обещал… – Серый маг заметался, словно амлотианин, которому сообщили, что его дом через минуту посетит с визитом Папа Синрезарский. – Милая, прости, сейчас не могу, но позже у нас состоится важный разговор. А пока, может быть, чар Тобиус с тобой станцует.

Чмокнув возлюбленную в щеку, серый маг умчался.

– Не танцую, – бросил Тобиус и тоже попытался уйти, но оказался схвачен, приперт к стене и обнаружил кинжал у своего горла.

– Что ты ему наговорил, – зарычала мечница, – что ты ему наговорил, курвин сын?! Ничего не было, понятно?! А что было, то ты себе придумал!

Волшебник невольно залюбовался тем, как подрагивали ее ноздри, как сверкали глаза под изломанными дугами бровей, как широкий чувственный рот сжался, выдавая решимость. От нее приятно пахло – женщиной. Тобиус шепнул слово Притупления и молниеносно выхватил кинжал с уже совершенно безопасным клинком. Взглянув на черную рукоятку, украшенную навершием в виде вороньей головы, маг бросил оружие хозяйке.

– Я не сказал ничего, что как-то к вам относилось бы, пани Балекас. Но мне интересно, чего такого недоговорил ваш возлюбленный, – невозмутимо произнес он по-шехверски. – А попарились мы все-таки знатно. Живите и здравствуйте.

На следующий день весть о том, что король Радован собирается жениться, облетела все королевство с помощью магической связи, а правители крупных ленов распространяли ее вокруг через глашатаев. На середину эйхета, последнего месяца весны, был назначен день свадьбы.

Будучи приставленным к принцессе, Тобиус неотступно следовал за ней, куда бы та ни направилась, кроме разве что примерочных сессий. На постоянной основе в замке поселилась армия лучших в стране швей во главе с госпожой Вендалиэн, ежедневно прибывали ко двору лучшие ювелиры в сопровождении охраны. Кондитеры, каретники, виноделы, повара, цветочники и еще уйма всевозможных мастеров и ремесленников буквально бились за право обслуживать грандиозное празднество, и во многом решение в пользу тех или иных претендентов зависело именно от невесты. Не то чтобы Радован Третий совсем отстранялся от подготовки, но он был королем, который управлял страной и мог тратить на выбор тортов, вин и декора гораздо меньше времени.

Тобиус, постоянно находившийся в напряжении из-за сотен незнакомых, а оттого подозрительных людей и нелюдей, которые окружали его подопечную, все же замечал, как в редкие мгновения ее лицо "давало трещину". Безупречной принцессе, какой она предстала перед ним после долгого расставания, тоже было тяжело.

За дверьми раздался грохот, и сир Вильгельм мгновенно развернулся, наполовину изымая клинок из ножен. Все присутствовавшие в гостиной зале покоев ее высочества замерли, как замирали всякий раз, когда он так делал.

– Что там случилось?! – рявкнул Тобиус излишне яростно. – Кого мне превратить в жабу?!

В гостиную сунулся испуганный лакей.

– Простите, чар, ювелир Вольнстром и ювелир Пальгрин сцепились в зале для ожидания, не найдя консенсуса по вопросу превосходства изделий одного над изделиями другого… и повалили столик с напитками.

– В зале для ожидания, – процедил волшебник, пугая прислугу искаженным яростью лицом и злыми огоньками в глазах, – положено ожидать милостивой благосклонности ее высочества, а не бить друг другу морды! Обоих ювелиров вон из замка, и чтобы духу их рядом со свадьбой не было!

– Но, чар, это лучшие ювелиры столицы…

– Лучшие ювелиры берегут свои умелые руки и глаза, дабы продолжать работу, а идиоты машут кулаками, валяясь на полу в кучах битого стекла! Пусть катятся!

Лакей испарился, спеша убраться подальше.

В этот раз Тобиус погорячился – ведь гном Юзтаз Вольнстром и гоблин Пирений Пальгрин действительно входили в число лучших ювелиров Аллерхаса, но и лучшие должны знать свое место. Позже, возможно, их пригласят вновь, и тогда конкуренты будут раскланиваться друг перед другом как самые преданные друзья, в страхе быть изгнанными окончательно.

С тяжелым вздохом волшебник сел в уже ставшее родным кресло. Он провел там много дней, следя за потоками людей, втекавшими и вытекавшими из покоев Хлои. Присутствовать в будуарах во время примерок ни он, ни сир Вильгельм не могли, но Тобиус тщательным образом изучал и помечал каждое живое существо, которое могло приблизиться к будущей королеве Ридена. Под взглядом его стылых бледно-желтых глаз служанки и швеи бледнели и испуганно обращали очи долу.

– Приемами запугивания вы овладели в совершенстве, этого не отнять.

– Много ли нужно, чтобы запугать простого смертного? – хмыкнул маг. – Вновь пришли поубавить мои запасы?

– Я не виновата, что у вас такой замечательный табак. Особенно тот, крепенький, из Гизонской шляхты.

Вышедшая в гостиную госпожа Вендалиэн грациозно опустилась в третье кресло и полезла в предоставленный ей кисет. Сам Тобиус откинулся на спинку и следил за эльфкой, набивавшей необычную трубку. Он знал, что такое кальян, но не подозревал, что в строение вполне понятной курительной трубки можно добавить промежуточное отделение с водой и носить получившееся приспособление в руке.

Глава гильдии швей и белошвеек Меритрин Ольвакирэн Вендалиэн Норэй-Касотратерин иммэ Карнериваль была чистокровной лонтильской эльфкой родом из королевства Людатель. За прошедшие восемь с половиной веков жизни эта особа успела сменить десятки искусств и ремесел, берясь за новое всякий раз, когда достигала совершенства в предыдущем. И глядя на ее красно-зеленое платье, похожее на бутон розы, лепестки которого обрамляли маленькую грудь, но оставляли голыми острые плечи и длинную шейку, думалось, что уже вскоре госпожа Вендалиэн отправится искать новое занятие для своей любознательной натуры.

– Как идет пошив платья?

– О, дорогой мой чародей, хотела бы я сказать, что отлично, но она зарубает лучшие мои идеи!

– Платье из белых бабочек – это не очень хорошая идея, госпожа, – заметил Тобиус, выдыхая дым.

– Если бы это были живые бабочки, то да! Кому они вообще нужны! Я же хотела вышить для нее триста бабочек из белого шелка и серебра, а потом оживить и… да какая теперь разница. Ей подавай обычное белое платье. Примитивизм.

– Неужели все так плохо?

– Еще как! Придется окупать бедность идеи баснословной дороговизной. Король у меня так раскошелится на бриллианты и жемчуг, что сам рад не будет! – злорадно улыбнулась госпожа Вендалиэн.

Эта картина показалась Тобиусу крайне смешной, как и то, что у эльфки не наблюдалось даже рудиментарных клыков, – все зубы были идеально ровными, белыми и даже поблескивали перламутром.

– Послушайте, дорогой мой чародей, – эльфка с сомнением постучала идеальными ноготками по подлокотнику кресла, – я с самого начала заметила в вас… что-то странное.

– Неужели? – критически приподнял бровь Тобиус.

– Да. Сама не знаю что, но что-то… чего в вас не должно быть. В вас, как в человеке, будто… у вас в роду не было эльфов?

– Я похож на хомансдальфа?

– Ничуть, то-то и оно. В любом случае спасибо за табак, я должна вернуться к работе, а то лишь Матерь Древ знает, что они там нашьют без меня.

Госпожа Вендалиэн стала удаляться, покачивая по-мальчишески узкими бедрами, но пронзительный женский вопль заставил ее задержаться, а сир Вильгельм вновь схватился за меч.

– Демон! Демон! – во всю глотку надрывалась одна из швей, пятясь мелкими шажками и тыча пальцем в окно гостиной за спинку кресла.

Тобиус поднялся, одновременно пробуждая несколько защитных заклинаний, но, взглянув в окно, лишь вдохнул. К этому моменту визжало уже несколько женщин, а некоторые даже успели сбежать

– А ну заткнитесь, вы, глупые вахлачки! – воскликнула госпожа Вендалиэн. – Что, магического вестового никогда не видели? Заткнитесь, я сказала!

Серый магистр сделал резкое небрежное движение, будто перебросил костяшку с одного края спицы счетов на другую, и крикуньи немедля потеряли голоса. Что напугало их еще сильнее.

– Спасибо, вы просто душка, чародей, – устало молвила главная швея, выпуская изо рта густой влажный пар.

– Ее высочество спрашивает – что случилось? – в гостиную выглянула одна из служанок.

– Скажи ее высочеству, что несколько дур перепутали магического вестового с демоном. Темнота. Волноваться не о чем.

Когда окно было открыто, причина переполоха длинным прыжком перебралась сначала на спинку кресла, а затем и на низкий овальный стол, на котором стоял кофейный сервиз. Своими размерами существо походило на годовалого ребенка, но только размерами. Кожа его имела черный цвет с глубоким фиолетовым отливом, на круглой голове не хватало носа, но зато была широкая пасть, крохотные сонные глаза, острые уши и маленькие рожки. Вестовой наконец замер, удобно устроившись, сложив кожистые крылья и подобрав под себя длинный хвост. Он смотрел на Тобиуса.

Приказав всем посторонним удалиться и тщательно перекрыв все входы в помещение, волшебник протянул к вестовому руку и почесал там, где примерно мог бы находиться подбородок, – широкая пасть открылась, и изнутри полился звук.

– Чар Тобиус, если не ошибаюсь?

– Вестник, передающий голосовое сообщение? Редкость.

– Это не сообщение, я говорю с вами в реальном времени.

Серый волшебник несколько растерялся. О том, что можно создать такого магического вестового, он никогда не слышал.

– Собственная доработка, не сосредотачивайтесь на такой ерунде. Меня зовут Илиас Фортуна, и я жажду познакомиться со знаменитым Тобиусом Молью!.. М-да, в голове это звучало лучше – как вас только угораздило получить такое второе имя? Не суть! Буду счастлив, если вы найдете время и посетите Гильдхолл завтра. Ничего официального, я просто хотел бы с вами поговорить и кое о чем рассказать.

Тобиус с сомнением посмотрел в раззявленную пасть.

– Не думаю, что это возможно. Вплоть до королевской свадьбы я несу некоторые обязательства перед ривенской короной и никуда из дворца отлучаться не могу.

– О, я слышал! Могу прислать вам на замену несколько лучших своих подчиненных…

– Нет.

– Что ж, настаивать не буду, но если передумаете, мы будем вас ждать!

Вестовой захлопнул пасть и тут же растворился в воздухе, подняв небольшой сквозняк. Исполнив свою миссию, эти существа из квазиматерии тут же прекращали существование.

Вечером того же дня Хлоя пригласила его на ужин в свои покои, чем смогла немного удивить.

– У вас ко мне дело, миледи? – спросил Тобиус, лениво рассматривая изысканный декор и меблировку, прекрасно сервированный стол.

– Почему вы отказали Илиасу Фортуне?

– Откровенно говоря, такого вопроса я не ожидал, миледи. А что у вас за интерес?

– Нет у меня никакого интереса, просто хочу, чтобы вы немного развеялись. Сидите там целыми днями, хмурый как туча, и пугаете прислугу. Мои фрейлины в уборную выйти боятся, потому что приходится идти мимо вас.

– Вот это откровение.

– Вам нужно немного расслабиться, передохнуть, погулять по волшебному рынку, если он у волшебников так называется, познакомиться с новыми собратьями по Дару…

– Вы лезете в вопрос, в котором совершенно не компетентны, миледи. Перевести дух? В банке со скорпионами? Маги друг друга на дух не переносят… за редким исключением.

– Ой, да хватит вам нести эту ересь! Волшебники такие же люди, как остальные, только чуть-чуть более одаренные. Если бы не то, что среди них у вас были друзья, настоящие друзья, вы бы так и сидели взаперти у себя в Академии! – надула губы принцесса. – Вас приглашает верховный маг Ридена, а вы не хотите идти.

– Да какое вам…

Тобиус прервался и тяжело вздохнул, ему опять хотелось курить. Последние пять лет магистр смолил дешевый табак почти без роздыху, подсыпая в трубку болеутоляющие травы. Когда ему дали новую руку, он отказался от добавок, но усилившаяся привычка к табаку обещала остаться до конца жизни.

– Волшебник делает что-то лишь по двум причинам, миледи: либо ему приказал сюзерен, либо у него есть корыстный мотив. Просто так на чашку чая один маг другого никогда не позовет, если они не близкие друзья.

Остаток вечера они спорили, иногда отвлекаясь на смену блюд, но в общем и целом убедить его отправиться в Гильдхолл Хлоя не смогла, а Тобиус не смог понять, зачем она так настаивала на этом. Укладываясь спать у себя в покоях, серый маг еще не знал, что его ждет следующим утром.

– Она хочет куда?! – рявкнул он, не донеся вареное яйцо до рта.

– В Гильдхолл, – пробасил сир Вильгельм, – так что собирайтесь скорее. Король уже приказал снаряжать карету и отрядил гвардейцев в охрану.

Рыцарь удалился, оставив мага тихо кипеть.

– Да что эта девчонка себе позволяет?! Лаухальганда!

Завтрак был испорчен. Быстро одевшись, накинув на плечи синий плащ и запихнув в сумку свирепо отбивавшегося компаньона, серый маг вихрем вылетел из своих покоев и ринулся вниз, в замковый двор, где действительно уже стояли огромные черные кареты с королевским гербом на дверях.

– А вот и чар Тобиус к нам присоединился!

– Миледи, – сказал он голосом холодным, как ветра Оры, – что это значит?

– Это значит, что вы будете меня сопровождать в моей развлекательной поездке. Гильдхолл, оказывается, совсем недалеко от Аллерхаса, в Тонтунском лесу. К ужину вернемся обратно.

– Это неприемлемо…

– В карету, живо!

Она уперла руки в боки и взглянула на него с поистине королевским превосходством. Тобиус шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Почему вы это делаете?

– Потому что сегодня на арене Гильдхолла пройдет финальное сражение турнира за Кубок Гильдий, зрелище фееричное и захватывающее, как говорят, и я хочу это увидеть!

Серый маг удивленно нахмурился.

– Чар Тобиус, об этом знает все королевство. Вас пригласил посмотреть на финал один из участников турнира, а я с самого начала хотела поехать с вами, но мне и в голову не приходило, что вы, волшебник, могли не знать.

– Я рив, я не обязан был этого знать, а Фортуна ничего не говорил о турнире…

– Вы волшебник, а это важное волшебное событие. Так мы едем?

– Как вам будет угодно, – пробормотал он.

Однако на этом неожиданные и неловкие ситуации не закончились – вокруг кареты на лошадях гарцевали уже знакомые и еще незнакомые гвардейцы Радована в числе шестнадцати душ. Заглянув в просторный салон, волшебник обнаружил там еще двоих – Вадильфара из Криксенгорма и Райлу Балекас по прозвищу Ворона.

– А вы что здесь делаете?

– Внутри кареты должно быть не меньше троих телохранителей, – пропыхтел безбородый гном. – С вами, чар, нас будет трое, остальные поедут верхом.

– Но вы можете поменяться с соотечественником, – сварливо вставила мечница и отвернулась.

Сир Вильгельм был рядом, сидел на огромном боевом коне и терпеливо ждал решения мага. Выбор оказался трудным, но между громадным животным, выдыхающим пар даже в теплую погоду, и неудобством нахождения рядом с Вороной Тобиус выбрал второе – он вообще крайне неохотно залезал на лошадиные спины.

За первой каретой последовали еще две, в которых ехала свита Хлои, и вскоре они спустились с замкового холма. Столица Ридена Аллерхас была примерено вдвое меньше Ордерзее, но числом горожан не уступала, отчего казалась перенаселенной и ужасно суетливой, как огромная муравьиная куча. За минувшие века обитель риденских королей замок Ардегран остался практически неизмененным, не превратился из крепости во дворец и не расползся новыми корпусами, парками, оранжереями, садами. Замок был похож на старого, но неизменно крепкого рыцаря, а не на отрастившего брюхо праздного лорда.

Покинув территорию замкового холма через врата огромного барбакана, поезд выехал на площадь, по причине торгового дня полную народу, и медленно двинулся на восток. Однако не успели кареты даже покинуть раскинувшийся вокруг рынок, как движение вдруг прекратилось. Вадильфар из Криксенгорма вынул из поясной кобуры небольшой пистолет.

– Ты же не собираешься стрелять здесь, правда, пенек каменный? – процедила Райла Балекас.

– Нет, конечно, положусь лучше на тебя с твоим огромным… ах, да, двуручный меч в карете не совсем функционален, вот те на! – огрызнулся гном в ответ.

Хлоя хихикнула и отодвинула занавеску.

– Сир Вильгельм, что там?

– Какой-то оратор собрал вокруг себя большую толпу слушателей, и они мешают проехать. Гвардия занимается расчисткой пути.

– А этот крикун, случаем, не с белой лентой поперек лба? – тоже выглянул наружу гном.

– Нет, он обрит наголо, и ото лба до затылка у него красная…

– Линия, ага, а на лбу звезда намалевана.

– Звездолобый, – проворчала мечница неодобрительно, – еще не легче, рвать его кормилицу… ой, простите, миледи!

Хлоя лишь опять искренне рассмеялась. Скоро поезд двинулся дальше.

– А что за звездолобые? – спросила принцесса, немного заскучав от медленной езды по оживленным улицам столицы.

Гвардейцы переглянулись.

– В Ривене их еще нет?

– Думаю, что нет.

– Значит, будут, – как-то не очень добро пообещал Вадильфар из Криксенгорма, – эти гаденыши везде лезут! Не знаю, как в других землях, но в Ридене они появились года четыре назад. Сектанты это, миледи, фанатики, зовут себя пророками Падающей Звезды и заняты тем, что заси…

Ворона ткнула напарника в бок.

– …загрязняют умы простого люда всяческой ерундой! Ночами, говорят, они только и делают, что пялятся в небо на эту за… да не пихайся ты! На комету, миледи.

Тобиус как смотрел в сторону, так и продолжал смотреть, но уши навострил.

– Уже лет десять она торчит в небесах, поначалу люди в панику впадали, но теперь пообвыкли немного, и все было хорошо, пока не появились эти лысые полудурки и не начали вещать – мол, комета – знак скорой гибели мира, так что кайтесь, грешные, брейте головы…

– И несите нам свои деньги в обмен на спасение? – предположил Тобиус.

– А вот и нет. Странно, конечно, но звездолобые денег не собирают, а живут как какой-то нищенствующий монашеский орден, прости Мать-Гора. Денег ни у кого не берут, только еду и одежду, а в обмен вещают всякие гнилые пророчества, хоть сейчас беги и вешайся от безнадеги! Не они одни, конечно, такими пророчествами балуются, мало ли сумасшедших в мире и иного жулья, но эти самые упорные и организованные, хлебом не корми – дай только в небо потыкать и предречь миру скорую гибель. Говорят, они аж из самого Созе появились и стали распространяться во все стороны ровно чума кровавая. В Папской Области их ловят и жгут, в Сарвасте – четвертуют, про Заозерье не знаю, в Архаддире уже подумывают запретить, но еще терпят. В Ридене к бунту они не призывают, а лишь Церковь раздражают, но позлить ее король всегда любил, так что пока не трогают. Была одна история с плачущими святыми, так он…

– Мы знаем эту историю, – перебил Тобиус. – Значит, они безвредны?

– Вполне, чар, но порой как начнет их проповедник вещать, глаза сумасшедшие, голос визгливый, а он как статуя, час за часом вещает и вещает, толпы собирает. Будь моя воля – сам бы всех переловил и сжег к драконовой матери! Да не пихайся ты, Ворона! Что я сказал-то? Ну чего я сказал такого?!

Гербовые кареты и одетые в черный булат^[18] гвардейцы способствовали свободному продвижению привилегированного поезда по любым улицам, так что у ривов было время немного рассмотреть Аллерхас в окна. Архитектура риденской столицы служила не столько изысканной красоте и простору, сколько большей вместительности жителей. Дома в два и три яруса редкостью не являлись, многие улицы были довольно узки, а из-за высоких построек на них царила тень, зато тело города состояло из камня – ни единой деревянной хибары, ни единого озера грязи и нечистот посреди дороги, везде булыжник и брусчатка.

Поезд покинул пределы столицы и выехал в предместья через восточные ворота, после чего отправился по широкой дороге в сторону порта. В отличие, например, от Спасбоженя и Ордерзее, ближайшая река Навья не протекала через город, а находилась в лиге пути от его стен. Фактически порт превратился в небольшой, но хорошо укрепленный рыночный поселок, заселенный рыбаками, грузчиками, купцами, а в сердце его стояла цитадель таможенной службы, следившая за порядком и защищавшая своими пушками некоторый участок фарватера. В карете сначала запахло рыбой из возов, ползших от реки в город, но потом запах сменился на еще менее приятный. Как правило, такой запах возникал, когда в одном месте, не предназначенном для этого, жило много народу. Или когда какой-нибудь золотарь забывал о своих обязанностях.

– Что это? – сморщилась Хлоя.

– Сейчас пройдет, миледи.

– Не запах, я уже поняла, чем пахнет. За окном тренировочный лагерь риденской армии, верно?

– Это он, миледи, – подтвердила Ворона.

За окном раскинулся огромный город из дерева и ткани, где под красно-черным шакалотом^[19] с полной выкладкой наматывали круги новобранцы, вооруженные алебардами. Периметр лагеря был окружен самыми настоящими земляными валами с палисадом и глубокими траншеями, которые часть подразделений постоянно рыла, а вторая засыпала вновь. Прямо на глазах проезжающих инструкторы обучали рекрутов основным приемам боя короткими саблями, а чуть дальше на стрельбище велся огонь из мушкетов; четыре подразделения по тридцать душ отрабатывали движение в составе пешего построения, известного как «баталия».

– Когда дует западный ветер, в Аллерхасе тоже трудно дышать, – усмехнулся гном, – но в остальное время терпимо, это вам не Парс-де-ре-Наль! Воду они берут из того канала, который питает городскую систему рвов, еду им подвозят, за прочими нуждами тоже следят. Покидать лагерь без разрешения строго воспрещено, вон там, извольте видеть, виселичная балка, почти пустая. В первое время она просто прогибалась под тяжестью несознательных нарушителей присяги, но теперь уже нет, учатся вояки, привыкают к суровым солдатским будням.

– И сколько здесь будущих солдат?

– Три тысячи, чар.

– И это не "для числа", верно?

– Нет, это не всякая шваль для сбора пуль, это будущий полк регулярной армии. Подготовка длится полтора месяца, потом полевые учения до десятого пота, а потом выдача знамени.

– Слышал, что его величество готовится к войне. Марахог шалит?

Гвардейцы переглянулись. Ворона и так всю дорогу поглядывала на волшебника искоса, с каким-то подозрением, а теперь оно как бы усилилось.

– Есть такое, – ответил Вадильфар из Криксенгорма, – но именно этот полк готовят на подкрепление к группировке, которая в случае чего выдвинется на висценские земли.

– Вис… Висцена, – задумчиво произнесла принцесса, – это разве не те земли Ридена, которые граничат с Ривеном и Марахогом? Я несколько раз натыкалась на это слово, изучая карты на занятиях по географии.

– Они самые, миледи, – ответила Ворона, – Висцена – это провинция белоленточников, вот как. Помните, Вадильфар спрашивал, не человек ли с белой лентой виной нашей остановке на площади? Вот про них и речь. Белая лента через лоб – отличительная черта ильжберитов.

– О, Господи! Разве они еще существуют? – не поверила принцесса.

– Ну, – гном громко шмыгнул носом, – скажу вам так, миледи, короли из династии Карапсуа всегда любили злить Церковь, так что нет, не все еретики сгорели на кострах.

Удивление Хлои было вполне понятно, ибо она получила превосходное образование и прекрасно знала о событиях одного из самых ужасных эпизодов амлотианской истории, а именно – о Кровавом Причастии, позже названном Петровым Воздаянием, случившемся в восьмой день месяца йула одна тысяча четыреста шестьдесят шестого года Этой Эпохи, в День апостола Петра, когда армия еретиков-ильжберитов, в попытке захватить власть над Святым Престолом, окрасила весь Астергаце в цвета крови. Именно в тот день последователи неканонизированного, непризнанного Церковью святого Ильжбера устроили резню. Погибло, по разным подсчетам, от тридцати пяти до пятидесяти тысяч мужчин, женщин и детей, обычных горожан и паломников, собравшихся в столице Папской Области, чтобы причаститься видом мощей апостола Петра. Не боявшиеся смерти фанатики также попытались захватить Собор Ангельского Нисхождения, перебив или разогнав войска, которые должны были его защищать, и почти преуспели в этом, но не смогли преломить сопротивления полка созеанских пехотинцев. Славные своей стойкостью и дисциплиной, созеанцы погибли почти все, но удержали собор до тех пор, пока в город не вошли войска папской армии, возглавляемые полками Церковного Караула и усиленные воинствующими монахами-иоаннитами. После того как еретиков выбили из Астергаце, Инвестигация начала преследовать и уничтожать их во всех подвластных Церкви землях, и нигде, как считалось, им не было приюта и защиты.

– Один из предков короля, кажется, Чалдан Солдат, принимал бегущих от гнева Церкви ильжберитов, – продолжил Вадильфар из Криксенгорма.

– Но зачем?

– Надо было заселять опустевший запад после, кажется, Тройственной войны… – гном запнулся и задумался. – Что наталкивает на определенный вопрос: чего же они бежали от смерти, если ее не боятся?

Ему так понравился им же и заданный вопрос, что гвардеец в голос расхохотался, не обращая внимания на тычки со стороны соседки.

– Если коротко, – решила закончить Ворона, – то ильжберитов поселили в Висцене, и пока их было мало, все шло нормально, но прошло уже сколько… сто пятьдесят лет?

– Сто семьдесят пять, – быстро посчитал в уме Тобиус.

– За это время они расплодились и теперь причиняют беспокойства, пытаясь проповедовать вне своей провинции. Агрессивно проповедовать.

Добравшись до Навьи, кареты были погружены на большой паром и перевезены на противоположный берег, после чего въехали под сень Тонтунского леса.

Магические школы разных стран имели свои особенности, но школа Ридена отличалась от прочих совершенно радикально. Суть ее заключалась в отсутствии единой школы как таковой, дроблении на десятки больших и малых гильдий, предоставляющих почти любые наемные услуги магического характера всем, кто мог за них заплатить. Гильдии подчинялись общему, не слишком сложному, зато непреложному уставу Гильдхолла, платили процентные отчисления с заработка и постоянно соревновались одна с другой за наиболее аппетитные контракты, которые повышали их место в единой таблице престижа – очень важной вещи с точки зрения волшебников. Имея беспрецедентную автономию от любой посторонней власти, Гильдхолл соблюдал лишь основополагающие законы государства, при этом сохраняя право принимать в ряды гильдейцев диких волшебников, нелюдей, некромантов, да и любых других волшебников, которые подвергались гонениям в соседних странах. Это делало магическое сообщество Ридена самым большим и разноплановым в Вестеррайхе, хотя и не самым опасным в сравнении с монолитом все той же Академии Ривена.