Текст книги "Взойти на перевал (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Не успели вернуться переодевшиеся тоже никак не в камуфляж дамы, и герцог собрался, наконец, сесть и начать набивать давно урчащий от пустоты желудок, как майор де Ласкини подвел к нему явно стесняющегося такого общества своего лучшего специалиста младшего лейтенанта Степана Горского.

– Не побрезгуй, твое высочество, – склонился до земли мастер, – всем заводом старались, – потом как‑то робко придвинулся и вылил из кожаной сумки под ноги Кириллу какую‑то странную черную поблескивающую жидкость, сгрудившуюся небольшим холмиком.

Герцог присел, потянул за верх и, мягко говоря, очень удивился. В руках у него была исключительно тонкая кольчуга из маленьких пятимиллиметровых колечек. Ну, навить двухмиллиметровую проволоку на оправке и разрубить вдоль не так уж и сложно. Но сварить каждое колечко, чтобы получилась стальная гибкая рубашка по фигуре?!

– Не сомневайся, твое высочество, даже наш болт из арбалета в упор не берет, – обнадежил Степан.

– Специальную бронебойную сталь с большим количеством легирующих добавок удалось сварить, – пояснил главный инженер.

Брезговать Кирилл, конечно, не собирался, содрал с себя мундир с золотыми погонами и примерил тяжеленькую рубашку. Кольчуга сидела как влитая. Не стеснительная герцогиня подошла ближе, покрутила парня перед собой, приподняла, положив на край стола, низ длинной рубашки и, выдернув из ножен на ремне свой старый привычный к руке кинжал, ударила сверху. Под звон бронзовых чарок на сотрясенном столе небольшая вмятинка под кольцами кольчуги появилась. Даже еле заметный светлый след царапины можно было разглядеть, но не более того. Леди Тополева критически посмотрела на затупленный одним ударом конец своего клинка, раздраженно швырнула кинжал на стол, опять вызвав звон чарок, и, повернувшись к смущенному, но гордому сработанной кольчугой Степану… расцеловала его в обе щеки:

– Спасибо, мастер! Спасибо за такую заботу о моем племяше.

Еще и поклонилась.

Герцоги весело переглянулись друг с другом – возможно, потому так любили Оливочку, что она никогда не проявляла высокомерности и великосветской спеси. К каждому, не зависимо от рода и звания относилась так, как он того заслуживал, частенько даже плюя на этикет. А Степан в своем деле был минимум генералом.

Красный как рак огромный кузнец не знал, куда себя девать, окруженный таким вниманием. Неожиданно громила шагнул к столу и взял кинжал герцогини:

– Вы разрешите, ваше императорское высочество?

– Да забирай это барахло, – отмахнулась тетка.

– Но баланс, ваше императорское высочество, вас устраивает? – настаивал Степан, на глазах вновь становясь чуть сероватым, как все взрослые люди на Наташке, с нормально насыщенной металлами кожей.

– Только и есть у этой железяки, что нормальная балансировка клинка, – вздохнула герцогиня.

– Завтра он тебе, тетушка, стальной кинжал откует с точно таким же балансом, – хмыкнул Кирилл, кладя заметно потяжелевшую в кольчуге руку ей на предплечье.

– А вот танцевать с тобой, пока ты в этой рубашонке, я не буду, – леди Оливия критически посмотрела на герцога, вывернулась из‑под его тяжелой руки, и, схватив за рукав Степана, усадила его на ближайший стул: – Здесь будешь праздновать. Заслужил.

Ее слова сработали в трапезной, как команда – все зашумели и начали рассаживаться.

Кирилл, сбросивший кольчугу и надевший свой генеральский мундир с золотыми погонами, устроился меду принцессой и баронессой Улицкой. Контраст между двумя просветами и двумя же большими звездами на погонах одной и маленькой звездочкой при одном просвете на Светкиных плечах был разительный, но герцог предпочитал смотреть несколько ниже. Благо повседневная форма в отличие от камуфляжа у женщин комплектовалась довольно короткими юбочками, а не балахонистыми пятнистыми штанами. Вот решить, у кого ножки красивее, он так и не смог. А проверить тактильные ощущения под надзором сидящей напротив тетки было невозможно.

Сидели долго, не столько празднуя, сколько поминая павших бойцов. Ели, пили и опять вспоминали.

У Кирилла вдруг из подсознания выползла какая‑то рубленная, но явно подходящая моменту мелодия. Он быстро нашел текст в файл–сервере и, переписав на салфетку, протянул сидящему недалеко майору Астахову. Ну, все‑таки, не с его голосом песни исполнять. А у графа с этим все в порядке. Как он мотив подобрал, герцог не понял. Но после первых же слов в трапезной был слышен только сэр Даррен.

 
От границы мы Землю вертели назад
Было дело, сначала,
Но обратно её закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.
Наконец‑то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке.
 

Герцогиня резко вскинулась, когда до нее дошло, что Земля это не то, что у нее под ногами, а название планеты Создателей. Но потом леди Оливия сидела тихо, внимательно слушая.

 
Мы не меряем Землю шагами,
Понапрасну цветы теребя,
Мы толкаем её сапогами -
От себя! От себя! От себя!
И от ветра с востока пригнулись стога,
Жмется к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направленье удара.
 

Песня звучала, и никто еще не знал, что Лоусвилл уже стягивает войска от южной границы ближе к Черному лесу, где от гранаты можно спрятаться за стволом дерева, а арбалеты, впрочем, как и луки, не очень‑то эффективны. И результат боя зависит только от умения воинов и их численности. Вот по второму параметру Сангарская армия существенно уступала противнику.

 
Животом – по грязи… Дышим смрадом болот,
Но глаза закрываем на запах.
Нынче по небу солнце нормально идет,
Потому что мы рвемся на запад!
Руки, ноги – на месте ли, нет ли?
Как на свадьбе росу пригубя,
Землю тянем зубами за стебли -
От себя! На себя! Под себя!
 

***

Оказывается для того, чтобы стать очень счастливым, надо уже обладать определенной толикой счастья. До подполковника вдруг дошло, чего же ему все‑таки не хватает на подлунной базе Олимпа.

Вечером Затонов, укладывая детей спать, в очередной раз столкнулся с проблемой сказки на ночь. Долго не мог вспомнить ни одной новой, которую малыши бы уже не слышали. Жене хорошо – она за счет колыбельных этот вопрос решила. Но, увы, не с его голосом детям песни петь. Старые сказки ни Патрицию, ни Мишку категорически не устраивали, при их отличной памяти второй раз слушать было совсем не интересно. Но все‑таки еще одну подполковник вспомнил – про звездочета. Только обрадовал детей названием, как сразу услышал вопрос:

– Па–ап, – протянула дочка, стараясь говорить медленно, чтобы Павел успевал разобрать ее скороговорку, – чет – это тот, кто считает?

Не успел он кивнуть, как Мишка протараторил:

– Чо это за звездо?

– Надо говорить не чо, а что, – сначала поправил подполковник и только потом ответил:

– Звезда, я вам уже рассказывал – это огромный природный термоядерный реактор, называемый солнцем, с очень большого расстояния видимый на ночном небе как маленькая искорка. Ну, примерно так же, как отрывающиеся частички огня от костра.

– Это когда ты с мамой нам показывал, что такое открытый огонь? – переспросил сын.

– И что нельзя в нем руками топливные брикеты поправлять? – добавила Патриция.

– Правильно, – подтвердил Затонов.

– А чего их считать? – удивился Мишка. – На мониторе, – он тут же ткнул пальцем в экран – у детей Наташка тоже была любимой заставкой. Привыкли, пока спали в апартаментах родителей, – как ни крути вектор зрения камеры, есть только Инти и Альфа с Бетой.

Во! И как объяснить малышам сущность аномалии?!

– На самом деле звезд во вселенной бесчисленное количество. Но природные условия вокруг Наташки таковы, что отсюда видны всего только три, включая Инти.

Подполковник вывел на экран в спальне детей изображение с камеры, на всякий случай следящей за боевой станцией у выхода из аномалии. Настроил усиление видеосигнала в девятьсот двадцать тысяч раз – именно таким было текущее ускорение времени в аномалии – ограничив, соответственно, амплитуду до нормального уровня. Картинка в мгновение ока преобразилась – как будто смотришь в обзорный монитор «Волкодава». Звезд на экране вдруг стало удивительно много.

Малыши возбужденно зашумели, тыкая ручонками в направлении то одной части демонстрируемого небосвода, то другой. Павел, обнимая прижавшихся к нему детей, отвечал на вопросы, сыпавшиеся как из рога изобилия, называл самые крупные звезды, рассказывал, как люди впервые составляли карты ночного неба, используя их для навигации по бескрайнему океану. Как потом, впервые выйдя на орбиту материнской планеты в далеком двадцатом веке, довольно быстро достигли близкого спутника, а потом почти три сотни лет варились в собственном соку, не летая даже на луну – автоматический системы, управляемые дистанционно, не в счет. Точно так же, как и пилотируемые полеты на орбиту Земли – постепенно расходуя природные ресурсы планеты. Только открытие безреактивной тяги и геперпространственных двигателей позволило человечеству, уже начавшему загнивать на своей планете–колыбели, по–настоящему вырваться из пут земного тяготения и проложить дорогу к звездам.

– Триста лет? – удивилась дочка.

– Долго так, – поддакнул сестре Михаил.

– Ну–у-у… – протянул Затонов, не зная как объяснить детям самое главное. – Жизнь, это все‑таки не сказка. Все люди ошибаются. Бывает, что ошибаются все вместе, и тогда эти ошибки становятся критическими для человечества. Вот и в те времена оно очень ошиблось, направив свои усилия не в ту сторону.

– Как Пат, когда полезла на дно озера без дрона–охранника? – привел пример сын.

Подполковник кивнул, улыбаясь:

– Как вы оба, когда пытались раскочегарить домницу, поливая ее синтезированной в кухонном комбайне самовоспламеняющейся жидкостью.

Если бы дети, хоть немного, смутились? Так нет же! Только весело захихикали, вспоминая, как красиво горело. Прямого запрета разжигать огонь тогда ведь еще не было.

– Папка, а что люди нашли на звездах?

«Не в бровь, а в глаз!» – подумал Павел, глядя на спросившего сына. Ответил, впрочем, без размышлений.

– Человечество вырвалось из той пропасти, куда уже начало скатываться. Любое общество должно развиваться. Без развития – стагнация и смерть. Это основной закон природы. А нормально развиваться, оставаясь на планете–колыбели, при определенном уровне прогресса уже невозможно.

– Па–ап, но ты ведь сам как‑то говорил, что раскручивается земная цивилизация куда‑то не туда? – протянула Патриция.

Затонов улыбнулся дочери и прижал к себе. Совсем ведь еще маленькая, но память и логика, основное, что требуется для разума – обзавидуешься!

– Мы, увы, как я уже говорил, совершили много ошибок, а исправлять их придется вам.

Брат изумленно переглянулся с тоже заметно удивленной сестрой и переспросил:

– Мне и Пат?!

Подполковник тепло улыбнулся:

– Не вам лично, а вашему народу. Вы лучше нас. Умнее, сильнее, выносливее, способны видеть во много раз дальше, чем обычные люди. Видеть не только глазами, но и вот этим, – он легонько постучал сына по головке. – Вы меня понимаете?

Ответить дети не успели – в комнату вошла Сюзанна. Она, после первого срыва, сама себе запретила и мужа предупредила – «Никакой ругани при малышах!» Поэтому сейчас мама мягко выговорила:

– Пашенька, по–моему, на сказки ваши разговоры совсем не похожи. Иди‑ка ты мыться, я уж здесь как‑нибудь сама.

И, уложив детей в постели, тихо–тихо стала напевать:

 
Лунные поляны… Ночь, как день, светла…
Спи, моя Светлана, спи, как я спала…
В уголок подушки носиком уткнись…
Звезды, как веснушки, мирно светят вниз.
Лунный сад листвою тихо шелестит…
Скоро день настанет, что‑то он сулит?
Догорает свечка, догорит дотла…
Спи, мое сердечко, ночь, как день, светла…
 

Через каких‑то десять минут брат с сестрой уже крепко спали.

А Затонов, стоя под струями воды в душе, заново переживал весь разговор с детьми, споря сам с собою. Нет, все правильно – они должны понимать для чего это все затеяно… Вновь вспомнив вид на звезды вскинулся – вдруг захотелось увидеть их воочию. И он, наконец‑то понял, чего ему не хватает – чувства космоса. Он ведь так давно, с самого прибытия на Олимп, не летал. Пилот подполковник или где? И ведь никто не мешает – расконсервируй «Волкодав» и крутись на нем вокруг луны и Наташки. Завтра, завтра обязательно полечу…

Глава 6

Кто?! Этот вопрос последние дни мучил Кирилла постоянно. Среди сангарцев появился предатель. Причем не в народе, а кто‑то среди командиров. Нет, не в штабе – иначе у противника были бы не только координаты Сталегорска и Михайловска, но и знание о расположении всех многочисленных поселков в Черном лесу, где добывались руды, уголь, кварц, известняк и другие необходимые полезные ископаемые. Лоусвилл, подтянув войска к урочищу, спешил девять тысяч кирасиров, разбил их на две армии в пять с половиной и три с лишним тысячи человек и вооружил их стальными мечами. Примитивная технология насыщения кричного железа углеродом тоже была уворована и передана врагу предателем. Просто подсмотреть и понять, что именно делают работники де Ласкини на всех стоянках по пути из Джурии к границам Баритии, лазутчики противника никак не могли. Королевские армии двинулись на города сангарцев почти строго по прямой, вырубая деревья, выкорчевывая пни и прокладывая дороги. Заслоны из воинов герцога наносили некоторые потери врагу, сами теряя людей, замедляя многократно превосходящих численностью кирасиров, но остановить их не могли.

На закрытом совещании штаба Кирилл подробно привел офицерам свою аналитику, поставил их перед фактом наличия в Сангарской армии изменника и распорядился всю дальнейшую работу командования армии проводить с резким повышением секретности и уставной дисциплины.

– Сейчас нет времени концентрироваться только на поисках предателя. Необходимо в первую очередь остановить врага, не дать ему уничтожить весь наш труд последних месяцев, ибо это единственная основа будущего освобождения Сангарии. Отступать нам нельзя. Но и подставлять своих солдат под мечи королевских войск мы тоже не можем, – герцог поочередно посмотрел на своих соратников. – У кого‑нибудь есть предложения?

– Ваше высочество, – потянул руку вверх лейтенант Серебряный, – может все‑таки мины? – Сашка, внимательно штудируя все тексты, что ежедневно продолжал списывать с файл–сервера Кирилл, нарвался в одном из справочников по военному делу на обязательную саперную подготовку воинов. Заинтересовавшись термином, вытряс из друга все о минах. Но тогда, еще на пути в Лемурберг, у сангарцев взрывчатыми веществами еще даже не пахло.

– Мммм… – задумался на секунду герцог и благодарно кивнул лейтенанту, – вовремя напомнил. Майор де Ласкини!

– Я, ваше высочество, – вскочил и вытянулся главный инженер.

– Сядь, Володя. К вечеру получишь эскизы простых противопехотных мин, мин–лягушек и фугасов направленного действия. Миша? – парень повернулся к сидящему рядом брату. – Что у тебя с запасами взрывчатки?

– Мы, наконец‑то довели до ума ректификационную колонну под нефть, что добывается в асфальтовом озере. До нормального каталитического крекинга еще далеко, но толуол все‑таки удалось получить. Так что до двухсот, двухсот пятидесяти килограммов тротила в сутки могу гарантировать. Начинка для взрывателей нажимного и натяжного типа с капсюлями–детонаторами давно освоена.

Рапорты Наследного герцога перемежались с докладами инженера о готовности к производству и главного интенданта о наличии материалов.

– Надо максимально возможно затормозить движение той армии, что идет к Михайловску, тем более что туда дорога длиннее. Тогда мы сможем на заранее подготовленной позиции остановить кирасиров и не дать им ворваться в Сталегорск. Лоусвилл еще не знает, что такое позиционная война с рядами колючей проволоки, минными заграждениями и окопами полного профиля. Ну а после попадания одной армии противника в ловушку успеем перебазировать войска к химкомбинату и дать полноценный отпор под Михайловском. Как идут дела с подготовкой новых бойцов? – теперь Кирилл смотрел на сэра Стоджера.

– В общей сложности, твое высочество, тысяча восемьсот воинов, это вместе с теми, кто уже участвует в операциях против кирасиров, мы можем послать в бой уже сейчас. Еще около семисот будут готовы через две недели. Но это максимум – остальные недообученные бойцы при встрече с противником полягут без пользы.

Герцог только покивал головой, полностью согласный с полковником. Потом посмотрел на майора Астахова, командовавшего ныне десантно–штурмовым батальоном, куда вошли его бывшая рота, третья маршевая во главе со старшим лейтенантом Находкиной и бывшая рота разведки. Капитан Бахметьева стала заместителем графа. Ее высочество принцесса Джурская, забрав у подруги несколько младших офицеров и почти половину сержантского состава, в спешном порядке готовила из оставшихся старослужащих воинов, тех, кто когда‑то выходил с Кириллом из Санкт–Михаэля, новые подразделения разведки.

– К операции «Сладкая приправа» все готово?

– Милорд, вы считаете, что в нынешних условиях, когда противник пусть медленно, но продвигается к нашим городам, ее все равно необходимо проводить? В тылу противника, насыщенного вражескими войсками?

– В обязательном порядке! Эта операция, плюс к прочим нашим мероприятиям, позволит еще притормозить войска злыдня, – герцог переглянулся с вдруг хитро заулыбавшимся Мишкой.

– Мне кто‑нибудь объяснит, о каких сладостях идет речь? – требовательно осведомилась герцогиня.

– Тетушка, чуть позже и в приватной обстановке, – пообещал герцог, опять переглядываясь с братом. – Мы решили эту операцию несколько усложнить, сильно подняв ее эффект.

Уже после того, как были сформированы отряды строителей для подготовки оборонительных редутов на подступах к Сталегорску и Михайловску, после утрясения всех вопросов по скорой обороне от армий Лоусвилла и роспуска офицеров, ее императорское высочество Оливия получила подробный план задуманного братьями.

– Не слишком ли нагло? – задумалась герцогиня. – Всего с несколькими десятками бойцов на тракт, контролируемый войсками противника?

– Подробных карт Черного леса у врага нет – об этом говорит их дурная тактика переть через лес напролом, – начал объяснять Кирилл. – Идут войска только в составе крупных соединений, прекрасно понимая, что мелкие отряды мы относительно легко уничтожим поочередно. Следовательно, просочиться туда и обратно сможем легко. А вот если потом их следопыты обнаружат следы большого количества наших воинов, то злыдень ни за что не поверит, что это случайная акция нашей разведки, и в обязательном порядке прикажет тщательно проверить отбитый обратно груз.

– Но почему ты сам решил возглавить эту операцию? В твоей армии хватает умных и опытных командиров.

– Оливочка, ну ты же ведь сама отлично знаешь порядки в войсках Европы. Командир, который посылает на опасные задания других, а сам только отдает распоряжения из‑за спин своих воинов, быстро теряет уважение дворянства. А эта операция только на первый взгляд кажется опасной. У Миши, – Правящий герцог кивнул на брата, – теперь тоже есть кольчуга, защищающая от стрел. На мечах мы одни из лучших бойцов в Европе. С нами пойдут только самые опытные офицеры, не намного хуже нас овладевшие школой Создателей. И вообще, – Кирилл улыбнулся, отметая какие‑либо сомнения в успехе задуманного, – волков бояться – в лес не ходить!

Герцогиня посмотрела сначала на одного племянника, затем на другого, понимая, что не сможет их переубедить и послать на это очень опасное задание, сколько бы ни утверждали братья обратного, кого‑нибудь другого. Посмотрела и заявила:

– Значит, мальчики, я иду с вами!

Герцоги тяжело вздохнули – переубедить весьма упрямую тетку, а она в этом свойстве характера недалеко ушла от своего деда–императора, было невозможно.

***

– Точно не желаешь?

Она как всегда только мило улыбнулась:

– Пашенька, тебе и малышам это надо, а я как‑нибудь перетерплю до следующего раза. Мне все‑таки скоро рожать. Я сейчас больше о них беспокоюсь, – Сюзанна погладила себя по округлому животику, – чем о себе. А вы, мои хорошие, – она присела перед детьми, одетыми в маленькие пустотные комбинезоны, – слушайтесь папу с полуслова, – поцеловала каждого в румяные щечки, натянула им на головы шлемы, загерметизировала скафандры, тщательно проверила сигнатуры и, поднявшись, помахала рукой.

– Паша, не дольше, чем до обеда, и не вздумай хоть на секунду отключать связь.

Подполковник, уже тоже приготовивший свой комбинезон к выходу на поверхность луны, улыбнулся через прозрачное забрало шлема, взял детей за руки и повел к шлюзу. Вчера, когда он заявил, что хочет немного полетать на «Волкодаве», Патриция с Мишкой закатили родителям первый в жизни скандал.

– Мы тоже хотим! – заявили они в голос.

– Па–ап, ты сам говорил, что это абсолютно безопасно, – в глазах дочери Затонов, кажется, впервые увидел слезы.

– Если мы должны обещать нашему народу, что их потомки поднимутся к звездам, как ты, папка говорил, – то сами должны знать, что это такое, – насупившись, заявил сын.

Подполковник только тяжело вздохнул и с надеждой посмотрел на жену. Может Сюзанна скажет свое веское слово мамы? Упование, увы, оказалось несбыточным. Да, как же поможет она. Подполковник немедленно вспомнил Божественную комедию Данте: «Оставь надежду всяк сюда входящий». И даже правленую Пушкиным версию этой знаменитой фразы «Оставь надежду навсегда», потому что Сюзанна… как обычно мило улыбнулась и присоединилась к просьбам детей:

– Пашенька, ну в самом деле, почему нашим малышам нельзя чуть–чуть покататься вокруг Олимпа и Наташки под надзором лучшего пилота Солнечной?

Затонов под таким давлением вынужден был капитулировать и, наказав дочери «Не хнычь, святая Патриция! Мне на борту истребителя плаксы не требуются», запустил программу внешнего сканирования малышей. Надо же было для начала изготовить пустотные комбинезоны для них и один на двоих ложемент. Подумал и принялся проектировать сдвоенное ручное управление на замену стандартного пульта второго пилота «Волкодава». А потом целый вечер объяснял своим чадам, ставшим вдруг сверхпослушными и до нельзя внимательными, азы космонавтики.

После откачки воздуха помог перебраться детям через высокий комингс люка и застыл вместе с ними. Все‑таки, какого бы высокого качества не были бы 3D–мониторы, но с тем, что видишь собственными глазами, изображение никогда не сравнится.

Красавица Наташка величественно плыла прямо над головой.

– Па–ап, почему она такая синяя? Как будто в индиго или кобальте искупали, – спросила Патриция.

Дежа вю? Подполковник вспомнил, как год назад – кажется, целый век прошел! – точно такой же вопрос этими же самыми словами задала Сюзанна, и посмотрел на маленький экранчик связи в самом углу поля зрения на внутренней поверхности шлема. Жена тоже вспомнила – из уголков грустно прищуренных глаз скатились одинокие слезинки.

– Состав атмосферы такой, – коротко объяснил Затонов, подхватил детей на руки и аккуратными прыжками – ускорение на Олимпе было в пять раз меньше, чем сила тяжести на Наташке, принятой за стандарт на лунной базе – добрался до «Волкодава» и прыгнул в гостеприимно распахнутый люк. Дождался, пока автоматика накачает в истребителе воздух и только после этого опустил малышей на пол. Те с довольным визгом побежали в маленькую тесную кабину. Устроились в своем сдвоенном ложементе, дисциплинированно пристегнулись ремнями и, убедившись по индикаторам, что ручное управление отключено, принялись с заметным удовольствием шуровать рычагами.

– Прекратить развлечения, – скомандовал подполковник, сам затянув ремни, – начать предполетную подготовку.

Патриция переглянулась с Мишкой, вывела на монитор второго пилота «карту» [11] 11
  Контрольная карта как в авиации – то есть проверка всего, что положено перед вылетом.


[Закрыть] и принялась поочередно зачитывать пункты. Брат сосредоточенно щелкал сенсорами, докладывая о выполнении.

«С ума сойти! Совсем малыши – только семь месяцев завтра стукнет. Но, оказавшись в первый раз в кабине боевой машины, действуют совсем как опытные пилоты, – скрывая восхищение с изрядной долей изумления, смотрел на детей Затонов. – Что‑то с тем графиком соответствия развития мозга обычного ребенка и супера генные инженеры явно ошиблись. Минимум на порядок».

– Экипаж взлетаю, – Павел произнес традиционную еще с двадцатого века фразу и поднял «Волкодав» на генераторах тяги вертикально вверх.

Они сделали пару витков вокруг Олимпа, затем подполковник, врубив ходовые генераторы, добрался до орбиты Наташки, и они долго любовались планетой с высоты. А потом…

– Курсант Затонова, принять управление!

Патриция удивленно посмотрела на отца – по фамилии ни он, ни Сюзанна никогда детей не называли – и осторожно взялась за ручку управления. Конечно, она даже удержать машину на орбите не смогла – полковнику пришлось вмешаться и выправить траекторию. Но его в этот момент интересовали никак не способности дочери к пилотированию, да и слишком рано пробовать, а отношение к космосу – есть ли боязнь великой пустоты и насколько велика? Внешних признаков он не заметил, впрочем, Сюзанна потом по записям с физиологических датчиков детских комбинезонов разберется.

У Мишки получилось не многим лучше, а потом дети дружно заявили, что хотят есть. Затонов посадил «Волкодав» у шлюза и сдал малышей маме во входном отсеке с рук на руки. Судя по довольному галдежу, впечатлений им надолго хватит. Сам Павел вновь поднял машину и, отключив ограничители тяги, сначала закрутил восходящую бочку. Потом была косая петля, боевой разворот и… Да практически весь комплекс высшего пилотажа. Даже спустился к Наташке и, сбросив скорость, от души покрутился в верхних слоях атмосферы, используя для управления только аэродинамические рули.

После обеда – дети уже удрали с псами на озеро – Сюзанна, разобравшись со свежими данными, с удовольствием подтвердила догадки мужа – все дело совсем не в якобы гениальности суперов, а в несколько другом строении их мозга.

– Барденштейн использовал то, что недоступно было природе – наработки математиков по созданию самообучающихся вычислительных систем. Отсюда и такая великолепная память, и способности к относительно сложному анализу при еще недостаточно развитом в этом возрасте мозге.

– А когда вырастут?! – чуть ли не перебил ее Павел.

– Будут обычными людьми, – успокоила жена, – несколько более умными, талантливыми, но все‑таки людьми. А пока они все поголовно вундеркинды. Включая таланты по достаточно адекватной оценке окружающей обстановки в столь малом возрасте и, следовательно, способность жить вполне самостоятельно. Теперь понимаешь, почему Макнамара настаивал на столь ранней высадке модификантов на Наташку?

– Почти никакого риска для их жизни в щадящих условиях долин десантирования?

***

– Королевский зверь?! – удивленно переспросил сотник Захаров.

– Да, ваше благородие, – ответил посыльный.

– Просто сидит и смотрит?

Стражник только кивнул головой. Лишний раз открывать рот в этой пыли ему не хотелось. Вот достался же им командир – носится туда–сюда вдоль обоза, все ожидает нападения сангарцев. Как будто невдомек барону, что сейчас, когда вглубь Черного леса ушли две больших армии, а вдоль тракта через каждые двадцать–тридцать километров стоят лагеря баритских войск, эта дорога стала абсолютно безопасной.

– Ну, пойдем, посмотрим, – то ли просто сказал сам себе, то ли скомандовал сотник и пришпорил лошадь.

Мимо потянулись подводы с солью – годовая выработка небольших копей, что на самом северо–западе королевства. С солью в Баритии нынче было плохо – азорские торговцы вдруг вздули цены на нее выше крыши. Пришлось перейти на выварку из морской воды, а она невкусная и для готовки плохо подходит, не говоря уже о заготовке припасов – горчит сильно. Этот обоз пойдет на содержание королевского двора и войск – значит, скоро можно будет нормального мяса поесть. Надо только довести подводы до королевских складов.

– Вот он, – показал рукой стражник. В голове вставшей колонны пыли было значительно меньше.

В сорока метрах впереди сгрудившихся воинов по центру тракта сидел замерший на задних лапах молодой гепард, обернув вокруг себя длинный хвост. Ну, прямо как статуя – только приглядевшись можно было заметить, что все‑таки дышит.

Сотник спешился, хлопком ладони по крупу отправил лошадь назад и подошел к своим воинам.

– Пусти в него стрелу с недолетом, – приказал барон ближайшему лучнику. Выстрелить тот не успел – руку, только потянувшуюся к колчану, насквозь пробил тяжелый арбалетный болт.

В поднявшейся суматохе никто не заметил, как из‑за толстого ствола дерева вышел молодой парень, если не вообще мальчишка, в странной пятнистой серо–зеленой одежде, почти сливающейся с окружающей местностью. Подошел к королевскому зверю и погладил по голове. Громадный кот довольно заурчал, почти как домашняя киска. Но, когда баритские стражники все‑таки увидели опирающегося на большой двуручный меч юношу, немедленно наступила тишина.

Опытный сотник отреагировал первым. Выступил вперед и спросил:

– Кто ты такой и что тебе надо?

– Не тыкай, смерд! – с изрядной долей явно показного высокомерия заявил мальчишка. – Мне нужен этот обоз, и ты отдашь его без боя. Или… – он поднял руку, и из‑за стволов деревьев, окружавших тракт в этом месте с обеих сторон, на секунду выступили несколько воинов с взведенными арбалетами – на королевских стражников хищно уставились стальные болты. Все сангарцы были облачены в такую же, как у парня пятнистую одежду. Всего одно мгновение – воины вновь растворились в лесу, как будто их и не было.

– А если я откажусь, ваше высочество? – сотник уже понял, что перед ним стоит сам легендарный Сангарский герцог, и почтительно склонил голову.

– Тогда мы будем отрубать у пленных не руки, а головы, – как будто лениво и притом совершенно спокойно протянул парень.

– Лучше погибнуть в бою, чем потом болтаться на виселице, – принял решение командир стражников и не торопясь пошел навстречу парню. Сотник не любил своего короля. Более того – он его ненавидел. Но отступить от вассальной клятвы… Нет! Пусть Лоусвилл подлец, но барон останется чист перед Создателями.

– Назовись, – потребовал герцог.

– Барон Захаров, ваше высочество, – вновь склонил голову сотник, остановившись в нескольких метрах.

– Ты, барон, похоже, неплохой командир, но вот с королем тебе явно не повезло, – хмыкнул Кирилл и поднял меч.

Весь бой между ними занял не более пяти секунд, из которых половина ушла на сближение. Два звонких удара – у сотника тоже был стальной клинок, впрочем, сильно уступающий булату – и, заканчивая прием, герцог Святым мечом перерубил железный наруч и руку с оружием противника. С сожалением посмотрел на скорчившегося в пыли барона, зажимавшего культю, протер свой клинок от свежей крови тряпкой, с громким щелчком закинул его в ножны, хлопком по бедру подозвал гепарда и спокойно пошел к обозу.