Текст книги "Гибель фронтов"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Учитывая состояние этих дивизий и стремясь предотвратить охват армии с юга, генерал-майор К. Д. Голубев развернул на реке Нурец 13-й механизированный корпус генерал-майора П. Н. Ахлюстина. Атакованные крупными силами немцев соединения корпуса, почти не имевшие боевой техники, мужественно приняли бой и нанесли врагу немалый урон.

Особенно отличился мотоциклетный полк 208-й механизированной дивизии (командир полка – Ф. И. Нечипорович), бойцы которого были вооружены автоматическим оружием. Местечко Браньск, в районе которого оборонялась эта часть, дважды переходило из рук в руки. Мужественно дрались танкисты 31-й танковой дивизии(командир – полковник С. А. Колихович), отражая многочисленные атаки германской пехоты и танков в районе Боцьки.

Но превосходство врага было слишком большим. Упорно цепляясь за каждый рубеж, дивизии корпуса вынуждены были отходить. В дальнейшем в Беловежской Пуще генерал П. И. Ахлюстин объединил их остатки в один отряд и повел на соединение с основными силами фронта. Пройдя более 500 километров по вражеским тылам и сковав значительные силы немцев, отряд наконец пробился к своим. Храбрый командир корпуса погиб во время переправы через реку Сож.

Таким образом, к концу первого дня боев в полосе Западного фронта сложилось весьма тяжелое положение. Штабу фронта не удалось наладить твердого управления войсками. Связь с армиями (равно как и армий с соединениями и частями) была неустойчивой. Конкретными данными о составе вторгшихся германских сил командование фронта, по существу, не располагало. Поэтому оно было не в состоянии принимать решения в соответствии со сложившейся обстановкой, не могло активно влиять на ход боевых действий.

Командование Западного фронта за весь первый день войны не получило ни одного донесения из армий. На основании весьма отрывочных данных начальник штаба фронта генерал Климовских сделал ошибочный вывод, что 3-я и 10-я армии к концу дня отошли, а 4-я армия продолжает удерживать свой рубеж на границе. Именно так он и сообщил Генеральному штабу в 22.00, хотя к тому времени 4-я армия оказалась отброшенной от границы на 25–30 км, а передовые танковые части немцев прорвались еще глубже – на 60 км. По сути, Климовских своим докладом ввел Генеральный штаб в заблуждение. К сожалению, командование фронта не осознало угрозы, нависшей над его войсками на брестском направлении. Его больше беспокоило положение под Гродно, где к концу дня определился глубокий охват белостокского выступа с севера.

Да и Москва в течение всего дня объективной информации о положении на фронтах не получала, хотя после полудня направила туда своих представителей. Для выяснения положения и помощи генералу Павлову Сталин послал на Западный фронт самую большую группу. В нее входили заместители наркома обороны маршалы Б. М. Шапошников и Г. И. Кулик, а также заместитель начальника Генштаба генерал В. Д. Соколовский и начальник оперативного управления генерал Г. К. Маландин. Однако выявить действительное положение как на этом фронте, так и на других, разобраться в обстановке не удалось. Об этом свидетельствует оперативная сводка Генерального штаба на 22.00. «Германские регулярные войска, – указывалось в ней, – в течение 22 июня вели бои с погранчастями СССР, имея незначительный успех на отдельных направлениях. Во второй половине дня, с подходом передовых частей полевых войск Красной Армии, атаки немецких войск на преобладающем протяжении нашей границы отбиты с потерями для противника» [18]18
  История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. М., 1963, т. 2, с. 29.


[Закрыть].

На основании донесений фронтов нарком обороны и начальник Генерального штаба сделали заключение, что в основном бои ведутся вблизи границы, а самые крупные группировки противника – это сувалковская и люблинская, именно от их действий и будет зависеть дальнейший ход сражений. Мощную немецкую группировку, наносившую удар из района Бреста, советское Главное Командование из-за дезориентирующих докладов штаба Западного фронта явно недооценило, впрочем, не ориентировалось оно и в общей воздушной обстановке.

Полагая, что для ответного удара сил вполне достаточно, и руководствуясь довоенным планом на случай войны с Германией, нарком обороны в 21.15 подписал директиву № 3. Войскам Западного фронта приказывалось во взаимодействии с Северо-Западным фронтом, сдерживая противника на варшавском направлении, мощными контрударами во фланг и тыл уничтожить его сувалковскую группировку и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки. На другой день предстояло совместно с войсками других фронтов перейти в наступление и разгромить ударную группировку группы армий «Центр». Подобный замысел не только не соответствовал истинной обстановке, но и помешал войскам Западного фронта создать прочную оборону. Павлов и его штаб, получив поздно ночью директиву № 3, начали подготовку к ее выполнению, хотя сделать это за оставшиеся до рассвета часы, да еще и при отсутствии связи с армиями, было просто немыслимо.

С утра 23 июня командующий решил нанести контрудар в направлении Гродно, Сувалки силами 6-го и 11-го механизированных корпусов, а также 36-й кавалерийской дивизии, объединив их в группу под командованием своего заместителя генерала Болдина. В намечавшемся контрударе должны были участвовать и соединения 3-й армии. Заметим, что решение это было абсолютно нереально: действовавшие на направлении контрудара соединения 3-й армии продолжали отходить, 11-й мехкорпус вел напряженные бои на широком фронте, 6-й мехкорпус находился слишком далеко от района контрудара – в 60–70 км, еще дальше от Гродно была 36-я кавалерийская дивизия.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в распоряжении генерала Болдина оказалась только часть сил 6-го мехкорпуса генерал-майора М. Г. Хацкилевича и то лишь к полудню 23 июня. Считавшийся по праву самым укомплектованным в Красной Армии, этот корпус имел 1021 танк, из них 352 КВ и Т-34 [19]19
  ЦАМО, ф. 38, оп. 113-53, д. 5, л. 51–54.


[Закрыть]. Однако в ходе выдвижения, находясь под непрестанными ударами вражеской авиации, он понес значительные потери. Много машин остановилось по техническим причинам, к тому же отрицательно сказывалась слабая подготовка механиков-водителей и командиров, низкое обеспечение частей ремонтными средствами. Только что подошедшие танковые дивизии Болдин направил в бой с ходу. Танкисты дрались отчаянно. Однако к концу дня соединения Хацкилевича приостановили наступление: горючее и боеприпасы были на исходе.

В ночь на 24 июня, узнав о захвате Гродно, Павлов уточнил задачу группе Болдина и 3-й армии. Им приказывалось овладеть городом и, развивая наступление по обоим берегам Немана на север, к исходу следующего дня продвинуться на глубину до 70 км. Для механизированных корпусов, которым отводилась основная роль, такая задача оказалась не под силу. Особенно слабым был 11-й мехкорпус генерал-майора танковых войск Д. К. Мостовенко: перед войной он насчитывал всего 305 танков. К тому же в первые два дня оба корпуса понесли значительные потери. Впрочем, 24 июня соединения группы Болдина при поддержке фронтовой авиации и 3-го дальнебомбардировочного корпуса полковника Н. С. Скрипко сумели добиться некоторого успеха. 256-я пехотная дивизия немцев не выдержала напора танков и отошла.

Против советских войск, наносивших контрудар, генерал-фельдмаршал фон Бок направил основные силы 2-го воздушного флота. Немецкие самолеты непрерывно висели над полем боя, лишая части 3-й армии и группы Болдина возможности любого маневра. Тяжелые бои под Гродно продолжались и на следующий день, но силы танкистов быстро иссякли. Немецкое командование подтянуло противотанковую и зенитную артиллерию, а также 129-ю пехотную дивизию. Тем не менее группе Болдина удалось на двое суток приковать к району Гродно значительные силы немецких войск и нанести им существенный урон. Контрудар облегчил, хотя и ненадолго, положение 3-й армии. Но вырвать инициативу у противника так и не удалось, причем механизированные корпуса понесли огромные потери: например, в 11-м мехкорпусе осталось всего 50 танков [20]20
  ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 206, л. 34.


[Закрыть].

В ожесточенных встречных боях таяли и силы 6-го механизированного корпуса. Из-за отсутствия горючего танкистам пришлось взорвать, а частично сжечь оставшиеся боевые машины. Смертью храбрых погиб в бою командир корпуса генерал-майор М. Г. Хацкилевич.

Танковая группа Гота глубоко охватила 3-ю армию Кузнецова с севера, а соединения 9-й армии генерала Штрауса атаковали ее с фронта. Уже 23 июня 3-й армии пришлось отойти за Неман, чтобы избежать окружения. Кузнецов прилагал все усилия, только бы остановить врага, хотя численность его войск уменьшилась наполовину, по-прежнему не было связи со штабом фронта и соседями, а войска испытывали острую нужду в боеприпасах и горючем.

В чрезвычайно трудных условиях оказалась 4-я армия генерала А. А. Коробкова. Танковая группа Гудериана и основные силы 4-й немецкой армии, наступавшие от Бреста в северо-восточном направлении, рассекали войска этой армии на две неравные части. Выполняя директиву фронта, Коробков тоже готовил контрудар. Однако ему удалось собрать лишь части танковых дивизий 14-го мехкорпуса генерал-майора С. И. Оборина да остатки 6-й и 42-й стрелковых дивизий. А им противостояли почти 2 танковые и 2 пехотные немецкие дивизии.

Атаковав с утра 23 июня противника, советские дивизии продвинулись на несколько километров к Бресту. Разгорелись ожесточенные встречные бои. Мужественно сражались танкисты 30-й танковой дивизии полковника С. И. Богданова. Рядом вела бой 22-я танковая дивизия генерал-майора В. П. Пуганова, который в один из крайне напряженных моментов боя сам возглавил атаку и погиб смертью храбрых. В танке Т-34 генерала Пуганова после нескольких часов боя кончились боеприпасы, тогда он приказал таранить приближающийся вражеский танк, который был уничтожен, однако экипаж во главе с Пугановым погиб. Силы наступавших советских войск оказались слишком неравными, 14-й мехкорпус понес большие потери. Были обескровлены и стрелковые дивизии. Встречное сражение закончилось в пользу немецких частей.

Лишь одна левофланговая 75-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора С. И. Недвигина продолжала упорные бои на пинском направлении, сдерживая наступавший здесь 53-й немецкий армейский корпус. Части дивизии, при поддержке кораблей Пинской военной флотилии контр-адмирала Д. Д. Рогачева, непрерывно контратаковали врага. Их стойкость и активность были столь удивительны, что командование вермахта даже решило, будто здесь действует крупная группировка. Эти бои крепко запомнились немцам. Сам Гудериан после войны писал «о тяжелых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малорита 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских» [21]21
  Гудериан Г.Воспоминание солдата: пер. с нем. М., 1954, с. 149.


[Закрыть].

Между тем положение 4-й армии, особенно в центре, оставалось критическим. Как докладывал в штаб фронта полковник Сандалов, «авиация противника к исходу 23 июня совместно с танковыми частями атаковала наши части на рубеже реки Ясельда. Разрозненные части 28-го стрелкового и 14-го механизированного корпусов, неуспевшие привести себя в порядок, не выдержали этой атаки, поддержанной большим количеством авиации, и начали отход» [22]22
  ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 84, л. 37.


[Закрыть].

Разрыв с войсками Северо-Западного фронта на правом крыле, куда устремилась танковая группа Гота, и тяжелая обстановка на левом крыле, где отходила 4-я армия, создали угрозу глубокого охвата всей белостокской группировки и с севера, и с юга.

Генерал Павлов решил усилить 4-ю армию 47-м стрелковым корпусом. Одновременно 17-й мехкорпус (всего 63 танка, в дивизиях по 20–25 орудий и по 4 зенитных орудия) из резерва фронта перебрасывался на реку Щару для создания там обороны.

Дивизии 47-го стрелкового корпуса подходили к Щаре, в район Слонима, по частям. Выдвижение их навстречу наступавшему противнику привело к разрозненным столкновениям. Части 55-й стрелковой дивизии полковника Д. И. Иванова с ходу вступили в бой с 4-й немецкой танковой дивизией. Советские воины дрались героически, но немцы были сильнее. Командир дивизии ввел резерв, усиленный теми 25 танками, что оставались у 14-го мехкорпуса. Огромным напряжением они отбросили немцев за Щару. Однако создать прочную оборону по реке не сумели. Немецкие танковые дивизии форсировали ее и 25 июня подошли к Барановичам.

Положение войск Западного фронта становилось все более критическим. Особую тревогу вызывало северное крыло, где образовался никем не прикрытый разрыв в 130 км. Танковую группу Гота, устремившуюся в этот разрыв, генерал-фельдмаршал фон Бок вывел из подчинения командующего 9-й армией. Получив свободу действий, Гот направил один свой корпус на Вильнюс, а два других на Минск и в обход города с севера, с целью соединения со 2-й танковой группой. Главные силы 9-й армии были повернуты на юг, а 4-й – на север, в направлении слияния рек Щара и Неман, для рассечения окружаемой советской группировки. Над войсками Западного фронта нависла угроза полной катастрофы.

Выход из положения генерал армии Павлов видел в том, чтобы задержать продвижение 3-й танковой группы Гота соединениями резерва, объединенными управлением 13-й армии, и в то же время силами группы Болдина продолжать наносить контрудар во фланг Готу. 24 июня командующий 13-й армией генерал-лейтенант П. М. Филатов получил приказ: объединить управление тремя дивизиями 21-го стрелкового корпуса, 50-й стрелковой дивизией и отходившими войсками. Находившийся в резерве фронта 44-й стрелковый корпус комдива В. А. Юшкевича организовал оборону Минского укрепленного района. В тот же день 21-й стрелковый корпус генерал-майора В. Б. Борисова, еще 22 июня занявший рубеж на направлении Гродно – Вильнюс, вступил в бой с немецкими танками. Только после артиллерийских и бомбардировочных ударов немцы смогли продолжить наступление.

Не успела еще 13-я армия сосредоточить свои силы, а главное, привести в порядок отходившие от границы войска, в том числе и отошедшую в Белоруссию 5-ю танковую дивизию Северо-Западного фронта, как немецкие танки ворвались в расположение штаба армии. Они в упор расстреливали автомашины, пулеметным огнем косили мечущихся в панике людей. Генерал-лейтенант П. М. Филатов вместе с начальником штаба комбригом А. В. Петрушевским, приказав подчиненным сменить командный пункт, уехал на своей машине. Немцы захватили большую часть автомашин, в том числе и с шифровальными документами. Остатки штаба вывел в расположение 44-го стрелкового корпуса заместитель начальника штаба подполковник С. П. Иванов. Командование армии объявилось только к вечеру 26 июня, а около 50 офицеров штаба пропали без вести; штаб лишился и почти всех средств связи [23]23
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., 1958, вып. 35, с. 170–171.


[Закрыть].

Положение войск Западного фронта неумолимо продолжало ухудшаться. Захваченная у противника 25 июня карта с расположением его войск свидетельствовала о намерении германского командования окружить войска этого фронта выходом к Минску с северо– и юго-запада. Маршал Шапошников, находившийся вместе со штабом фронта в Могилеве, обратился в Ставку с просьбой немедленно отвести войска. Учитывая тяжелое положение Западного фронта, Ставка Главного Командования 25 июня приказала вывести войска 3-й и 10-й армий из белостокского выступа на линию Лида, Слоним, Пинск. Но время для планомерного отхода было потеряно. Войскам этих армий не удалось оторваться от наседавшего с фронта и с флангов противника. При отступлении им пришлось вести тяжелые арьергардные бои.

На северном крыле танковая группа Гота не только достигла намеченного Военным советом фронта рубежа отхода, но и передовыми частями находилась уже в 50 км к востоку от него. А в это время на юге основные силы 2-й танковой группы Гудериана тоже преодолели указанный рубеж, а ее 3-я танковая дивизия была уже в 120 км восточнее его. Однако все эти обстоятельства штабу фронта были неведомы.

Для отхода 3-й и 10-й армий, глубоко обойденных танковыми группами Гота и Гудериана с севера и юга, оставался коридор шириной не более 60 км. Продвигаясь по бездорожью (все дороги были заняты немецкими войсками), под непрерывными ударами вражеской авиации, при почти полном отсутствии автотранспорта, остро нуждаясь в боеприпасах и горючем, соединения не могли оторваться от наседавшего врага.

Обескровленная 3-я армия с огромным трудом сдерживала натиск трех армейских корпусов 9-й армии, наступавших вдоль Немана на юго-восток, в то время как с юга, в тыл 10-й армии, заходила 4-я армия противника.

К моменту получения задачи 4-я армия уже находилась в 30–40 км к востоку от намеченного рубежа. Строго придерживаясь требований Ставки, Павлов приказал Коробкову вернуть войска на указанный в директиве рубеж. Но полное отсутствие связи не позволило ее командующему довести до войск это распоряжение. К тому же противник атаковал соединения армии на занимаемом рубеже, на закрепление которого были направлены все ее усилия.

Оборону в районе Барановичей заняли соединения 17-го механизированного корпуса генерал-майора М. П. Петрова. Туда же был направлен помощник командующего фронтом генерал-майор Ф. И. Хабаров. Советские воины задержали 47-й моторизованный корпус противника на три дня. Однако 24-му моторизованному корпусу удалось обойти их с юга, и он устремился к Слуцку.

Несмотря на крайне тяжелое положение, соединения Коробкова не позволили главным силам Гудериана оторваться от основных сил 4-й армии генерал-фельдмаршала фон Клюге. Лишь утром 28 июня 2-я танковая группа была выведена из его подчинения с одной целью – ускорить продвижение на соединение с группой Гота в районе Минска. Одновременно 24-й моторизованный корпус получил задачу захватить переправы на Березине у Бобруйска.

25 июня Ставка образовала группу армий резерва Главного Командования во главе с Маршалом Советского Союза С. М. Буденным в составе 19, 20, 21-й и 22-й армий. Их соединения, начавшие выдвижение еще 13 мая, прибывали из Северо-Кавказского, Орловского, Харьковского, Приволжского, Уральского и Московского военных округов и сосредоточивались в тылу Западного фронта. Маршал С. М. Буденный получил задачу приступить к подготовке оборонительного рубежа по линии Невель – Могилев и далее по рекам Десна и Днепр до Кременчуга; одновременно «быть готовым по особому указанию Главного Командования к переходу в контрнаступление» [24]24
  ЦАМО, ф. 48а, оп. 1554, д. 90, л. 284.


[Закрыть]. Однако 27 июня Ставка отказалась от идеи контрнаступления и приказала Буденному срочно занять и прочно оборонять рубеж по рекам Западная Двина и Днепр, от Краславы до Лоева, не допуская прорыва противника на Москву. Одновременно в район Смоленска ускоренными темпами перебрасывались прибывшие еще до войны на Украину войска 16-й, а с 1 июля и 19-й армий. Все это означало, что советское командование наконец-то отказалось от абсолютно нереальных наступательных планов и решило перейти к стратегической обороне, перенося основные усилия на западное направление.

Германское командование, как об этом свидетельствуют трофейные документы, прилагало все усилия к тому, чтобы в кратчайший срок выдвинуть ударные танковые группы в район Минска и сомкнуть кольцо вокруг советских войск в Белоруссии. 24 июня соединения 3-й танковой группы немцев заняли Вильнюс и устремились на юго-восток к Минску.

Сражение за столицу Белоруссии началось на дальних подступах к городу. На рубеже Вилейка, Молодечно пути к Минску прикрыла 50-я стрелковая дивизия, выдвинутая из резерва 13-й армии. Ведя тяжелые бои с соединениями 39-го моторизованного корпуса вермахта, части дивизии в ночь на 26 июня были вынуждены отойти от Вилейки в район Плещеницы. Дорога на Минск с северо-запада оказалась открытой, и по ней тотчас же двинулись дивизии танковой группы Гота.

В районе Лиды 24 июня в бой с наступающими колоннами вступили 17, 24-я и 37-я дивизии 21-го стрелкового корпуса 13-й армии. Твердо стояла на занятом рубеже в районе Трабы (50 километров северо-восточное Лиды) 24-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор К. Н. Галицкий. В ходе жаркого боя отважные стрелки подбили и сожгли немало вражеских танков и бронетранспортеров.

На рубеже Вороново, Лида путь наступающим немецким частям преградили 37-я и 17-я стрелковые дивизии и 8-я отдельная артиллерийская противотанковая бригада. Особенно мужественно сражались артиллеристы. Под руководством полковника И. С. Стрельбицкого они с противотанкового рубежа, занятого на реке Дитва, нанесли серьезное поражение 12-й немецкой танковой дивизии и удерживали свои позиции до 28 июня. Около 60 машин потеряли здесь германские танковые соединения. За умелую организацию боя, высокое личное мужество и самообладание командир бригады полковник И. С. Стрельбицкий был награжден орденом Красного Знамени.

В ходе напряженных кровопролитных боев 17, 24-я и 37-я дивизии в значительной мере утратили свою боеспособность. Не имея связи с армией и фронтом и не зная общей оперативной обстановки, командир 21-го стрелкового корпуса генерал-майор В. Б. Борисов принял решение на отвод войск в район западнее Минска.

В эти же дни с юго-запада к столице Белоруссии, не считаясь с потерями, рвались танковые колонны группы Гудериана. Их пытались сдержать, цепляясь за каждый оборонительный рубеж, соединения и части 4-й армии. С 25 июня в ее состав вошли 155, 121, 143-я и 55-я стрелковые дивизии 47-го стрелкового корпуса, выдвинутые командованием фронта на рубеж реки Щара в район Слонима.

Трое суток продолжались ожесточенные бои на Щаре. Оборону здесь цементировала 155-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора П. А. Александрова. При попытке обойти Слоним с юго-востока через Лесьну противник подвергся контратакам со стороны 143-й стрелковой дивизии. Она отбросила немцев за Щару, нанесла им серьезное поражение. Но радость боевого успеха была омрачена гибелью отважного комдива генерал-майора Д. П. Сафонова.

В районе Миловиды атаки немецких частей стойко отражала 55-я стрелковая дивизия (командир – полковник Д. И. Иванюк). Особенно мужественно и решительно действовали 107-й стрелковый и 84-й артиллерийский полки. Артиллеристы обоих полков подбили и уничтожили более 20 немецких танков. Наибольшее количество вражеских машин подбила 1-я батарея 84-го артполка. При этом она не потеряла ни одного орудия.

Германское командование, обеспокоенное трехдневной задержкой наступления, подтянуло на этот участок свежие силы. К исходу 27 июня 18-я танковая дивизия немцев овладела Барановичами.

Разрозненные части 155, 143-й и 121-й дивизий и 17-го механизированного корпуса, теснимые двумя моторизованными корпусами группы Гудериана, с боями отходили на восток. При этом танковые соединения 17-го корпуса, лишившиеся материальной части, действовали в качестве стрелковых.

Исключительно тяжелая обстановка, сложившаяся на западном стратегическом направлении, глубоко встревожила руководство страны. Стремясь не допустить прорыва врага через Минск на Смоленск, Ставка Главного Командования отдала приказ армиям резерва занять оборону на рубеже Западная Двина, Полоцк, Витебск, Орша, Могилев, Мозырь. Одновременно было дало указание приступить к подготовке обороны на тыловом рубеже Селижарово, Смоленск, Рославль, Гомель.

Утром 27 июня штаб Западного фронта получил следующий приказ Ставки:

«… Первое. Срочно разыскать все части, связаться с командирами и объяснить им обстановку, положение противника и положение своих частей…

Поставить частям задачу, вести ли бои или сосредоточиваться в лесных районах, в последнем случае – по каким дорогам и в какой группировке.

Второе. Выяснить, каким частям нужно подать горючее и боеприпасы самолетами, чтобы не бросать дорогостоящую технику, особенно тяжелые танки и тяжелую артиллерию.

Третье. Оставшиеся войска выводить в трех направлениях:

– через Докшицы и Полоцк, собирая их за Лепельским и Полоцким УРами;

– направление Минск, собирать части за Минским УРом;

– третье направление – Глусские леса и на Бобруйск».

В этом документе выражена вполне обоснованная тревога за судьбу 3, 10-й и 4-й армий Западного фронта. Штаб фронта плохо знал обстановку в полосах этих армий и не представлял себе, в каком критическом положении они находились.

После неудачных боев под Гродно разрозненные части 85-й и 56-й дивизий 3-й армии и 11-го механизированного корпуса, отбиваясь от непрерывно наседавшего противника, с тяжелыми боями отходили вдоль южного берега реки Неман на Лунно, Мосты, Дятлово, Новогрудок. Их положение с каждым днем становилось все труднее. В наиболее боеспособном 11-м механизированном корпусе к вечеру 28 июня осталось всего около 30 танков и до 600 человек личного состава. На рассвете следующего дня эти силы отошли к реке Щара и у Великой Воли на подручных средствах с боем переправились на восточный берег. Переправа происходила под непрерывным огневым воздействием противника, что привело к новым потерям. Оставшиеся танки были подорваны собственными экипажами или уничтожены налетами вражеской авиации.

Остатки корпуса отдельными группами начали пробиваться к своим войскам. Группа офицеров штаба во главе с генералом Д. К. Мостовенко с боями прорывалась в направлении Кореличи, Мир, Узда и 14 июля перешла линию фронта в районе станции Рабкор (80 километров южнее Бобруйска).

Сильные бои продолжались и в полосе 10-й армии. Ее соединения, оставив 27 июня Белосток, оказали упорное сопротивление немецким частям в районах Волковыска и Зельвы. Храбро дрались на этом участке танкисты 31-й танковой дивизии. Героический подвиг совершил танковый экипаж братьев Кричевцевых – Константина, Елисея и Мины. Во время контратаки неподалеку от деревни Лапы в их машину попал вражеский снаряд. Танк загорелся. Экипаж принял мужественное решение – идти на таран. Охваченная пламенем «тридцатьчетверка» стремительно двинулась вперед и врезалась в немецкий танк.

Это лишь один из немногих, ставших известными, подвигов героев 10-й армии. Сила сопротивления, оказанного ими на первых рубежах войны, была исключительно велика. Их мужество и героизм могут служить примером беззаветной верности воинскому долгу.

28 июня дивизии 9-й немецкой армии, наступавшие из района Гродно на юго-восток, севернее Слонима соединились с войсками 4-й армии, продвигавшимися из района Бреста в северо-восточном направлении. Пути отхода для основных сил 3-й и 10-й армий были отрезаны.

Чтобы не допустить прорыва советских соединений на восток, командующий 4-й немецкой полевой армией приказал нескольким дивизиям перейти к обороне на рубеже Слоним, Зельва, Ружаны фронтом на запад. Германское командование стремилось расчленить и уничтожить по частям белостокскую группировку советских войск. Но достигнуть этой цели к западу от рубежа Лида, Слоним противник полностью не смог. К началу июля остатки 3-й и 10-й армии прорвались в район Новогрудка и частично в Полесье. В последних числах июля в районе Речицы вышел из окружения командующий 3-й армией генерал-лейтенант В. И. Кузнецов вместе с отрядом, состоявшим из командиров армейского управления и некоторой части войск. Несколько позднее прорвалась через вражеское кольцо небольшая группа штаба 10-й армии во главе с генерал-майором К. Д. Голубевым.

На левом крыле фронта, на путях к Минску, продолжала вести сдерживающие бои против крупных сил противника 75-я стрелковая дивизия 4-й армии. Части этого соединения отходили по болотам, без продовольствия и боеприпасов. В районе Пинска генерал-майор С. И. Недвигин объединил вокруг себя остатки 6-й стрелковой дивизии и некоторые другие сводные отряды 4-й армии. Отходя к Давид-Городку, эта группа некоторое время сдерживала натиск 293-й и 45-й немецких пехотных дивизий.

После того как 26 июня танки 3-й танковой группы вышли с северо-запада к Минскому укрепленному району, бои развернулись на ближних подступах к городу. Над столицей Белоруссии нависла серьезная опасность.

Еще 24 июня в 18.00 начальник штаба Западного фронта генерал-майор В. Е. Климовских поставил задачу на оборону Минского укрепрайона командиру 44-го стрелкового корпуса комдиву В. А. Юшкевичу. К вечеру следующего дня 64-я и 108-я дивизии этого корпуса заняли рубежи на западных подступах к городу. С севера столицу республики прикрыли 161-я и 100-я дивизии 2-го стрелкового корпуса (командир – генерал-майор А. Н. Ермаков). 20-й механизированный корпус получил задачу обороняться в стыке между Минским и Слуцким укрепленными районами.

Сражение за Минск носило быстротечный, но весьма ожесточенный характер. Стойко оборонялись на подступах к столице Белоруссии части 64-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник С. И. Иовлев. В течение 26 июня они мужественно отражали непрерывные атаки танков и мотопехоты противника на рубеже Радошковичи, Заславль. Попытка немцев с ходу сбить заслон, образованный частями дивизии, оказалась безуспешной.

С утра 27 июня германское командование вновь бросило в атаку крупные силы танков и мотопехоты, поддержанные авиацией. Завязались жаркие бои, которые переходили в рукопашные схватки. Такие населенные пункты, как Ошпарово, Лумшино, по нескольку раз переходили из рук в руки. В ходе трехдневных боев 64-я дивизия уничтожила до 300 танков и бронемашин противника.

На четвертые сутки враг крупными силами прорвал оборону 44-го корпуса на участке 108-й стрелковой дивизии. В середине дня 28 июня танки немцев приблизились к командному пункту корпуса в районе н/п Волковичи. Начальник штаба корпуса собрал всех находившихся в этот момент на КП командиров и бойцов и умело организовал отражение атаки. Противник откатился, оставив на поле боя 6 подожженных танков.

Один из наиболее тяжелых ударов враг обрушил на 100-ю ордена Ленина стрелковую дивизию, занимавшую оборону на рубеже Острошицкий Городок, Караси (в 20 километрах севернее Минска). Этим соединением, уже прославившимся в боях, командовал генерал-майор И. Н. Руссиянов, опытный военачальник, обладавший решительностью, твердой волей и умением брать на себя ответственность в тяжелые минуты боя. Утром 26 июня 85-й и 335-й полки 100-й дивизии вступили в бой с передовыми частями вермахта. «Как и чем остановить танки врага при явном недостатке противотанковых средств?» – этот вопрос тревожил больше всего. Ответ на него был найден в ходе боя.

«В 13 часов 30 минут, – гласит запись в журнале боевых действий, – на командный пункт дивизии капитаном Ростовцевым была доставлена первая партия бутылок и бензин для их наполнения, которые были немедленно направлены в 85-й и 335-й стрелковые полки».

В 15.00 на позиции 85-го стрелкового полка, прикрывавшего Логойское шоссе, пошли в атаку до 50 танков противника. Подпустив вражеские машины к своим окопам, стрелки начали забрасывать их бутылками с бензином. Одним из первых успешно применил этот способ борьбы командир батальона капитан Тертычный. Через несколько минут на Логойском шоссе пылало около 20 танков. Атака противника захлебнулась. Тогда немецкие войска предприняли вторую атаку вдоль шоссе Молодечно – Минск. Но и она была отбита. В ходе боя только группа бойцов 335-го стрелкового полка во главе с капитаном З. С. Багдасаровым сожгла 12 танков и расстреляла в упор до 2 рот немецких солдат.