Текст книги "Мутное дело (СИ)"

Автор книги: Илья Арсёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Лёгкая разведывательная пехота облегчённо выдохнула: сейчас сценарий стал типовым – они обнаружили противника, дальше дело за основными силами. Преторианцы стали медленно приближаться к центру построения неизвестного противника. Десятники тяжелой пехоты выбрали сценарий прорыва центра и концентрации дальнейшего удара на правом фланге. Потом додавить остатки на левом и продолжить погоню. Варианта отступления преторианцы не рассматривали: приказ советника Максимуса был предельно ясен – взять беглеца живым. К тому же им необязательно было обеспечить победу, достаточно начать бой и связать противника. Просьба о подкреплении уже отправлена. Через несколько минут на местность наведут порталы и сюда десантируются свежие силы, состоящие из других десятков центурии.

В глубине леса, за спиной цепи неизвестных бойцов, замерцали активации магических защит – своеобразный показатель силы. Преторианцы замедлили шаг, но практически через секунду продолжили движение. От неизвестных вперёд отделилась тень в маскхалате-хамелеоне. Видимо, противник предлагал переговоры.

Два десятника не сговариваясь выдвинулись вперёд.

– Дальше вам хода нет, – сказал неизвестный, отключая скрыт и превращаясь в высокую изящную фигуру мужчину с мечом в каждой руке. Обоерукий. Крайне неприятный противник. Обычно только самые лучшие, самые ловкие, самые наглые бойцы решались на отказ от щита в пользу сложного боя двумя мечами. И если они умудрялись прожить достаточно долго, то их навык владения телом и мастерством клинков превращали их в настоящую ходячую мясорубку. Особенно при условии ношения качественной брони и артефактов усиления.

– Это территория Империи, – недобро прорычал один из десятников-преторианцев. Фигура однозначно идентифицировалась как эльфийская: слишком плавные движения, слишком изящные контуры тела. А эльфов преторианцы не любили, точнее, любили преимущественно в мёртвом состоянии. Особенно этот конкретный десятник – семидесятилетний выходец из деревеньки с востока Империи, который будучи ещё в семилетнем возрасте пережил карательную акцию Светлого Леса. Тогда в ходе очередного кризиса между государствами остроухие провели масштабную резню на востоке Империи, ослабленной внутренними противоречиями и потерей управляемой вертикали власти.

– Сэм, – локтем толкнул напарника другой десятник, – смотри, – кивок бронированного шлема на крошечный вензель на чернявой броне эльфа. Красный, изящный, но зубастый цветок – ликорис в окружении белых лавровых ветвей. Личная гвардия Тёмного Герцога.

– Мы преследуем преступника. У нас приказ, – преторианцы немного расслабились. Всё-таки с Тёмным Герцогом несмотря на регулярные тёрки они никогда не схватывались. Начальство всегда полюбовно договаривалось с людьми Герцога, и кто-то всегда отступал. Но это же не повод не показывать норов, особенно когда ты у себя дома!

– Ничем не могу помочь, – как десятник не вслушивался, никакой усмешки в словах эльфа не было, – у нас тоже приказ.

– Мы должны пройти, – преторианец сделал незаметное движение, и его поза стала излучать неприкрытую агрессию.

– Вряд ли ваше начальство скажет вам спасибо, – осадил гвардеец. – Кто у вас здесь главный?

– Сейчас будет! – буркнул второй десятник. Разумом они понимали, что схватки надо избежать, но вот эмоции (от минувшей битвы и последующей погони) требовали устроить кровавую карусель.

Через несколько минут за спиной преторианцев засветилось окно портала и из него вынырнуло ещё три десятка тяжелых пехотинцев, четыре боевых мага и старший преторианец.

– Парни, хули, вы тут забыли? – грубовато, но по-добрососедски спросил советник у гвардейца.

– Максимус, ты, что ли? – неприкрыто обрадовался человек Герцога.

– Виринтиэль? – главный преторианец снял шлем. – Ты?

– Я, – гвардеец снял шлем и под ним оказался лицо взрослого эльфа, чем-то незаметно похожего на Максимуса. Не внешностью, конечно, но той печатью бесконечного служения своему господину.

– Сам тут? – протянул руку Максимус.

– Тут, – эльф в ответ пожал предплечье преторианца.

– Понял. Парни, – это уже своим, – расслабьтесь. Битвы не будет. Сходите погуляйте.

Руководители бойцов дождались, пока их оставили одних, и продолжили разговор.

– Операция согласована? – спросил Максимус, знающий о том, что люди Герцога постоянно мутят какие-то свои делишки, иногда совместно со имперскими структурами.

– Такое, – эльф поболтал рукой.

– Тогда это беспредел, – без агрессии сказал преторианец.

– Максимус, я тебя умоляю, – отмахнулся гвардеец. Оба мужчины были хорошо знакомы ещё со времён стажировки преторианца в герцогстве.

– Мне приказ на отступление нужен.

– Да, сейчас организуем, – эльф позвонил кому-то по своему амулету связи и обрисовал ситуацию, – жди.

– Ага, – кивнул преторианец.

– Сам как? Потрепанно выглядишь. Что случилось? Помощь не нужна?

– Да нормально всё. Только что отоварили твоих бывших родственничков порцией хороших пиздюлей, – с точки зрения безопасности он не имел права разглашать информацию, но Максимус прекрасно знал о тайных, но близких союзнических отношениях между Империей и герцогством, и то, что обмен информацией поставлен на широкую ногу. Так что элитные гвардейцы Герцога в течение ближайшего времени будут знать о произошедшем, если уже не знают.

– Тоже потеряшку пытались поймать?

– Ага.

– Нагло, – прокомментировал гвардеец действия эльфов.

Дальше разговор перешёл на обсуждение личных дел и продлился ещё минут семь, пока Максимуса по личному амулету не вызвал советник Фериш.

– Максимус.

– Да, советник.

– Отзывай своих людей.

– Советник?

– Операция завершена. С вора сняты все обвинения. Больше он не преступник.

– Принято, советник, – Максимус завершил сеанс связи. Он без проблем принял ситуацию, просто сегодня высочайшие интересы отдали приз Герцогу. Значит, так надо. Несмотря на то, что советник Фериш являлся родным братом Герцога, он всегда соблюдал интересы Императора и обладал всей полнотой его светлейшего доверия.

– Ладно, Виринтиэль, бывай. Был рад видеть. Будешь в столице – заглядывай.

– Взаимно. Но сам знаешь, я у вас только инкогнито бываю. Не до прогулок, – усмехнулся эльф.

– Понимаю, – крепкое рукопожатие между практически братьями по духу.

Максимус отошёл к своим бойцам, осмотрел их, кивнул и сказал:

– Парни, всё хорошо. Уходим.

***

Тот же вечер, где-то в эльфийском лесу.

– То есть итоги следующие: вора мы упустили. Боевая звезда разгромлена и отправилась на восстановление. Два полных магистра выбыли на неопределенное время. Захвачена малая пятерка разведчиков. Среди них юный Элентариэль, – холодно констатировал факты властный эльф, – его отец будет недоволен. Что-нибудь ещё?

– Нет, Светлоликий. Всё именно так, как Вы описали. Мы готовы понести наказание.

– Наказание? – задумался князь. – Какой в этом смысл? Вы сделали всё, что могли. Вашей вины в проваленной операции нет. Ошибка произошла на стадии планировании из-за недостатка информации.

Князь задумчиво посмотрел в сторону.

– Что Вы предлагаете делать дальше? – наконец спросил Светлоликий.

– Во-первых, аккуратно собрать информацию о произошедшем. До сих пор неясно, почему вора прикрывала элитная преторианская гвардия. Была ли это ловушка на живца или тщательно спланированная операция, и беглец просто хорошо играл свою роль. Против последней версии говорит реакция вора на появление людской помощи. Один из магов успел снять с него эмоциональный слепок – тот был напуган.

– Хорошо, – подтвердил выводы князь, – мне тоже кажется, что это была ловушка. Возможно, она была расставлена на других. Что ещё?

– Во-вторых, начнём работу по дипломатическим каналам. Необходимо вызволить юную поросль.

– Да. Линию уже выработали?

– Да. Самодеятельность нашего молодого поколения. Жажда подвигов. Соблазнились официальной наградой Империи за голову этого вора.

– Подойдёт, – кивнул князь, – люди заставят выплатить штраф, но ничего критичного не произошло. И помните. Людские Империи рождаются и умирают. А Светлый Лес живет. Так было, так есть, так будет.

***

Максимус подавил накатившееся раздражение. Только что ему пришлось пообщаться с крысёнышами из Тайной Канцелярии, которые посмели требовать от него (советника-преторианца!) каких-то ответов. Конечно, он их осадил, но неприятный привкус остался. Хотелось вернуться в свои покои, чтобы выспаться и на свежую голову обдумать ситуацию, подвести итоги, решить, как использовать достижения во благо Империи. Ну и естественно, составить отчеты, целую кипу отчетов. Конечно, центурион возьмёт на себя большую часть бумажной работы, но некоторые вещи можно сделать только самому. Например, написать отчёт о том, как он вывел имперского преступника из Аланиса, собственную мотивацию, и как это коррелирует с проектом по ликвидации виконта Лергора.

Раздражение вновь накатило на бастионы воли Максимуса, теперь от мыслей о неприятной бумажной волоките. Но без этого никак. Бюрократия – один из тех мощнейших скрепов, что сковывают Империю чуть ли не больше, чем сила её могучих легионов.

Осталось всего одно дело на сегодня: пообщаться с троицей ищеек. Максимус ещё пару часов назад отдал приказ переместить их в преторианские камеры. Он запросил полевой портал и, вернувшись домой, быстро принял душ, чтобы смыть с себя пот и грязь боя, переоделся в лёгкую (а главное – чистую) броню и проследовал в допросную.

Троица его ждала. В достаточном страхе.

– Хорошо, – подумал Максимус и перешёл к жесткому допросу. С дальнейшим запугиванием и затуманиванием.

Всё оказалось довольно просто. Троица умудрилась отследить вора от самой столицы, увидеть его разговор с неизвестным преторианцем, который и вывел преступника из города. Всё это вместе с клятвенными уверениями, что они хотели как лучше и вообще не думали ни в коей мере влезть не в свое дело и так далее.

Максимус пропускал всё это между ушей, размышляя о троице.

С одной стороны, они влезли не в свое дело. И узнали слишком много из того, что знать не стоит. Поэтому его быстрая часть натуры предлагала кликнуть палачей и отдать приказ быстренько удавить троицу в подвалах. Работа имперских ищеек иногда бывает опасна, случается, что они просто исчезают. Бесследно.

С другой же стороны, что они узнали? Что советник имел дело с подозреваемым, с которого уже на тот момент были сняты основные обвинения. А на текущий момент вообще проходящего по делу всего лишь свидетелем. Да и удачей с мозгами они не обделены: всё-таки они единственные, кто смог отследить вора практически до самого финала. А удачей, так как остались живы.

Жизнь научила Максимуса, что нельзя разбрасываться ценными кадрами. Их слишком мало. Большинство людей с трудом может последовательно соображать, штанишки снимают, когда в туалет ходят и то, хвала богам.

– Так, – решил преторианец, – вы влезли в опасное дело. Поэтому…

Ищейки напряглись, но никаких бессмысленных попыток к бегству не предприняли.

– … вам поставят магическую блокаду и почистят память.

– Спасибо, господин, – быстро ответила Урка.

– Во-вторых, пользу Империи вы принесли. Есть чистые розыскные листы?

Конечно, у женщины нашлись бланки. Максимус бегло написал несколько слов, награду и поставил печать преторианской канцелярии. Урка взяла заполненный лист в руки, и её глаза широко распахнулись: «Помощь Империи. Подтверждено. Провести по закрытым архивам. Награда – двести золотых»

– И не вздумайте никуда исчезать, – предупредил преторианец, – вы мне ещё понадобитесь.

Глава 21. Пытки

Вор подписал бумагу и поднял глаза на Герцога.

– А что теперь, Ваша Светлость?

– Теперь? О… – герцог исчез, уйдя экстренным порталом.

Вор недоуменно огляделся, в этот момент двери в доме вылетели внутрь. Через проём проникли тёмные фигуры, одетые в серую лёгкую кожаную броню.

Нет знаков отличий.

Глухие шлем-маски.

Чёрные кастет-перчатки.

Вор отпрыгнул назад, но это особо не помогло: магией ему заломили руки за спину, ноги словно приросли к полу.

– Пора! – мелькнула мысль. Дорна вспомнил о подарке Милиуса – возможности мгновенно и безболезненно уйти.

Предактивация и наступает тьма.

– Резвый какой, – сказала одна из фигур с уважением, – еле успел перехватить.

– Ага, мерзкая штука. Господин бы нас не похвалил, если бы этот полудурок себя прикончил.

– Ладно. Грузим. Ему предстоит ещё некоторое время побарахтаться.

В жизни есть разные способы пробуждения, и мы сейчас говорим не о том случае, когда ты просыпаешься после отменной пьянки, предварительно намешав адовое количество разнообразного алкоголя. Нет. Пробуждение вора оказалось куда хуже.

Каменный холодный пол.

Полностью нагой.

Закоченевшее тело.

Адское похмелье от выпитой алхимии.

В голове словно гномья кузня. Удар за ударом, словно кто-то вбивал гвозди в голову.

Попытка встать окончилась неудачей.

Рвота. Без рвотных масс. Организм судорожно пытается выблевать всё до последней капли. Но внутри ничего нет.

Ещё попытка встать. Частичный успех. Доран стоит на коленях и локтях.

Боль в голове усилилась почти до потери сознания.

Встать!

Успех. Доран стоит опершись о каменную кладку.

Оглядеться.

Каменный мешок. Три на три. В углу маленький магический светильник. Сбоку две плетенных корзины.

Потолок?

Ни черта не видно!

Попытка задрать голову закончилась очередным падением.

Встать!

– Аааа, – хотел закричать вор, но из горла вырвался лишь слабый хрип.

О! маленький глиняный кувшин с чем-то. Как Доран сразу его не заметил? Два коротких шага. Сложнее, чем пробежать двадцать километров. Дойти не получилось, но упасть (не очень аккуратно) в правильном направлении удалось.

Руки предательски трясутся. Схватить кувшин. Триединый, дай сил не расплескать ни капли! Жажда настолько сильна, что перебила боль.

Пить. Внутри какое-то травяное зелье. Каждый глоток будто священная амброзия. Горло наконец-то перестало ощущаться словно проклятый песок пустыни Сурим.

Последняя капля жидкости как прощальный поцелуй любимой.

Вор лежал на спине, чувствовал боль, боль и… да и всё. Боль туманила разум лучше ударной дозы травы.

– Встать! – властный голос раздался со всех сторон.

Вор на автомате попробовал встать, привычно получилось только с третьей попытки. Он шатался и держался за стену. Перед ним стояли две корзины.

– Суй руку!

– Чего? – не понял вор. Голос хрипел, но звуки уже были похожи на осмысленную речь.

– Суй руку!

– Куда?

– В корзину, идиот!

– Да иди-ка ты на хуй! – весьма недвусмысленно высказал свое мнение Доран. Что-то ему не хотелось ничего никуда совать.

Вор упал от разряда молнии, вывернувшей его тело в судорогах боли. Оказывается, что боль может быть сильнее!

– Быстро!

Вор встал на колени. Боль!

– Быстро, я сказал! – юношу снова ударила молния послабее. Больно, но не парализует.

Доран на автомате сунул руку в правую корзину.

– Блядь! – вора кто-то укусил. Он вырвал руку из корзины. Коричневая кобра оплела его предплечье, вонзив два клыка в его кисть.

Наступила тьма.

Открыв глаза, вор обнаружил себя в том же каменном мешке.

Боль? Есть. Но терпимая.

Похмелье? Ещё присутствует. Но уже словно от всего лишь недели запоя. Вор никогда не думал, что даже в мыслях скажет подобное. «Всего лишь недельный запой».

– Встать, – тот же голос.

– Иди на хуй, – Доран старался быть последовательным в своём мнении. Хотя бы первичном.

Ситуация повторилась. Молния. Раз за разом, пока вор не сломался и не встал, и не подошел к корзинам.

– Суй руку.

Что делать юноша уже знал. Вот только делать он этого не хотел. Доран не являлся зоологом… да что тут говорить, он даже в зоопарк ни разу не сходил, но эта чертова кобра выглядела крайне опасной. И ядовитой. И следы от её укусов с кисти никуда не делись.

– Блядь! – испуганно выругался вор.

Молния.

Доран сунул руку в первую попавшуюся корзину.

– Повезло, – равнодушно произнёс голос, и на вора опустилась благословленная тьма беспамятства.

Диалог двух.

– Как там ваш подопечный?

– Скорее жив.

– Это хорошо. Долго ещё?

– Да мы только начали.

– Хули вы такие долгие? Шевелите жопками! Я уже заебался ждать.

Тот же каменный мешок.

Вор в бессилии застонал.

Тот же голос. Те же корзины. Те же молнии. Те же приказы.

В этот раз вор выбрал пустую корзину. Снова тьма беспамятства.

Снова мешок. Корзины. Укус. В этот раз огромный чёрный паук.

Мешок. Корзина. Пусто. Тьма.

Снова. Пусто. Хвала Триединому. Тьма.

В какой-то момент Доран просто сбился со счета. Он перестал считать. Перестал даже пробовать думать. Встать. Подойти к корзине. Сунуть руку в любую. Он даже не ждал голоса. Просто делал. Иногда его кусали змеи, каждый раз разные. Иногда паук. Один раз он вытащил какую-то странную тварь, мохнатую, с чудовищно огромной клыкастой пастью.

Снова диалог двух.

– Пора переходить к следующему этапу.

– Давно, блядь, пора. Я всё думал, когда вы уже устанете хуй дрочить!

Что-то новое!

Вор очнулся в совершенно другом помещении. Тоже тёмная коробка, но только не из камня и больше – метров шесть на три. Тот же светильник. И никаких корзин.

Физическое самочувствие вора было на уровне. Никакой боли или похмелья. Лишь легкая усталость. Вот только внутри пустота и непонимание, что же происходит.

– Ну, пиздец, – Доран не ждал от неизвестных палачей ничего хорошего. Вряд ли это просто камера.

Интуиция не подвела.

Одна из стен посветлела. Стекло. А за ним…

Вор в бессилии ударился о стекло. Безуспешно. Удар кулаком. Боль. Кровь в разные стороны. Но стекло прочнее костей и плоти.

За стеклом плотно связанная, на цепях висела его сестра.

Удар.

Молния и вновь паралич. Вор вставал и снова бил стекло. Вновь беззвучная молния. Снова паралич.

Раз за разом.

Дорану не чувствовал боли, а просто вставал и бил.

– Ещё удар и она умрёт, – до вора донесся ненавистный голос, сквозь пелену кровавой ярости. Кулак остановился буквально в миллиметре от стекла.

– Выбери рычаг, – окровавленное от прокусанных в бессилии губ лицо судорожно огляделось. Рычаг слева. Рычаг справа. – Выбирай! Десять, девять, восемь, семь…

На три вор сломался и дёрнул левый рычаг.

Тьма.

Тоже самое. Тёмная комната. Стекло. Сестра. Цепи.

Рычаг. Также левый. Не угадал. Его сестра сгорает заживо в адском пламени.

Вор в бессильной злобе бьётся о стекло. Головой. руками. Телом. Всем, чем мог.

Спасти!

Тьма.

Вновь. Сестра. Рычаг. Вор отказался. Голос монотонно считал обратный отсчет. Не было не молний, не было даже повторных приказов.

В комнату с сестрой влетает какое-то чудовище и разрывает на части.

Вор лишь бессильно плачет.

Снова. Вор выбрал рычаг. Ничего не произошло. Тьма.

Череда извращенных пыток. Вор каждый раз будто заново умирал, видя, что происходит с его сестрой, когда он выбирал не тот рычаг.

– Пиздец вы ёбанные демоны! – сказал голос, который раньше просил ускориться.

– Вы сами просили увеличить темп!

– Блядь, да он с катушек слетит скоро. Нахуй нам имбецил нужен?

– Остановить эксперименты?

– Я вам, блядь, остановлю.

– Мы просто делаем свою работу.

– Яйца бы вам за такую работу отхуярить и сожрать заставить.

– Нам остановиться?

– Продолжайте, блядь! Пидары, блядь!

Вор потерял счёт пыткам. Сестру из его видений убрали. Стало легче. Но извращенный разум стал еще изощреннее.

Если он выбирал неправильно, то его резали, жгли заживо, били, топили, расчленяли. Молнии, огонь, вода, погребение заживо, какие-то твари. Он столкнулся с демонами из самых страшных кошмаров. Его растворяла ангельская благодать.

Даже череда каких-то отвратительно-сексуальных суккуб, которые буквально высасывали из него жизнь.

В какой-то момент разум просто отключился. Он больше не мог этого выдерживать. Он просто дергал один из рычагов (которых иногда было больше двух), выбирал ту или иную веревку, нажимал кнопки. Он уже не помнил, что происходило.

Однажды вновь наступила тьма, и Доран каким-то звериным чутьем понял: последняя.

Открыл глаза. Он лежал на чем-то мягком. Перина? Белоснежная перина!

Внутри всё панически сжалось. Ничем хорошим это не закончится.

Вор понежился на мягкой перине ещё полчаса, решив, что глупо будет менять тёплую постель на хреновую (а в ином он и не сомневался) неизвестность. В том, что его мучители придумали что-то экзотично жёсткое он был категорически уверен.

У Дорана уже заболела поясница, но он решительно был настроен не вставать. Юноша уже разглядел все детали беседки, где он возлежал. Закрытая, с ажурной медной сеткой в качестве стен, вся увитая красным плющом. В общем, вор перевернулся на бок, спиной к выходу и решил вставать, даже если приспичит в туалет! В кои-то веки ничего не болело!

Он провалялся ещё минут двадцать, уже бок устал, но решительность бездействия не уменьшилась ни на йоту.

– Дружище, ты там ещё не заебался лежать? – донеся из-за спины голос. Вор внутренне сжался, но это был другой голос. Тот ненавистный голос, который властно приказывал ему делать то или иное, он теперь узнает из миллиона. До самой смерти.

– Бля, я же знаю, что ты не спишь! – голос приблизился, владелец явно пошёл в беседку. – Давай уже знакомиться.

Вор выдохнул, ожидая какого-то адового пиздеца, но собравшись с силами, встал с кровати и повернулся. Перед ним через кровать стоял… Доран затруднялся ответить что перед ним стояло. Наверное, мужчина, точнее самец неизвестной расы. Двухметровая кошкообразная прямоходящая тварь. Лицо? Морда? В общем, полосатая хитрая серая морда с белыми полосками. В детстве у Дорана был похожий кот, только поменьше, конечно, и не говорил. Хитрая бестия была. У незнакомца хитрожопость на лице написана.

– Хули уставился на меня как баран? Первый раз хаджита увидел?

– Ээээ, – глупо протянул вор.

– Тупой? – уточник кошак.

– Вроде нет, – осторожно ответил юноша.

– Это хорошо. Тупость у нас не очень в почёте.

– Я действительно первый раз вижу представителя вашей… эм… расы… Простите, а где ваш вид обитает? Никогда не слышал.

– Ну уж явно не на Кахоре, – усмехнулся хаджит, – ладно, харе письку мять, пошли. Позавтракаем.

– Я вроде не мну, – растерялся вор.

– Это образно говоря, – после этих слов кошак развернулся и вышел. Дорану ничего не оставалось, как пойти следом. Снаружи беседки оказался прекрасный сад, явно созданный подлинным творцом. Хаджит нашёлся сидящим за накрытым столиком метрах в двадцати.

– Давай быстрее, не тупи!

Вор лишь подивился скорости передвижения незнакомца и быстро приблизившись сел напротив. На столике находился лёгкий завтрак, фрукты, мясные закуски, сыры, несколько видов сока, вода, красное вино и какие-то орехи.

– Приступим, – сказал кошак и закинул пару виноградин в себя, – хватит пялиться вокруг. Ещё настоебёт. Хотя, надо отдать должное, ушастые беззастенчиво хороши в проектировании садов.

Вор вздрогнул от упоминания эльфов.

– Да не ссы ты так. От твоих эмоций шерсть дыбом встает, а это пиздец как неприятно. Я же весь волосатый! – доверительно поделился кошак с вором.

– Кто вы?

– Лорд-распорядитель личных слуг Владыки Сена. Алеа'грат Шерстяной, – хаджит сообщил это стоя, мягко переместившись на ноги, и изящно поклонившись. Вор замешкался, пытаясь встать, так что кошак успел сесть назад, – ой, давай без этой хуйни. Сиди уж! Кто ты я знаю.

– Владыка Сен?

– Ты его под именем Тёмный Герцог знаешь.

– Герцог?

– Хватит тупить уже. Герцог, герцог. В общем, я с тобой позавтракаю и немного расскажу. А ты слушай. Понял?

Доран кивнул.

– Не вдаваясь в детали. Сейчас по крайней мере. Тот пиздец, – вор сразу понял, о чём кошак говорит, и внутренне содрогнулся, – тот пиздец – это была проверка. Она закончилась. Больше тебя разъебывать не будут. Так что тебе надо пару недель восстановиться, а то пользы сейчас не больше, чем от использованного гондона.

– Что? – вор зацепился за незнакомое слово.

– Блядь, не перебивай! – отсёк хаджит. – Пару недель поживёшь тут. Туалет там. К тебе будут приходить разные целители. Восстанавливать твои тела. Так что слушай их как папку, ну или мамку, похуй. Главное, слушай. Не из-за чего не беспокойся. Всё заебись теперь.

– Сестра? – вор задал лишь один по-настоящему волнующий его вопрос.

– Всё с ней хорошо. Не волнуйся. Закончим твоё восстановление, и снова с ней увидишься. Сейчас просто нельзя. Она слаба, а от тебя такой пиздец на всех планах идёт, что ну его на хуй. Понимаю, что тяжело, но ты уж поверь. Всё хорошо.

Вор с трудом продирался через обилие мата в речи кошака, но что-то в этом мохнатом незнакомце успокаивало.

– В общем, ешь, спи, гадь, и главное, лечись, не нервничай, – хаджит подумал и доверительно сообщил. – Дрочи только под одеялом. Сад находится под постоянным наблюдением милых остроухих сучек, так что если решишь передёрнуть на эту красивую природу вокруг, учитывай это. Хотя, если ты вуайерист, то может быть и заведёт.

– Я не планирую.

– Все так говорят, а потом дрочат, – усмехнулся кошак и продолжил мягкую убаюкивающую речь. Вор не заметил, как стал клевать носом и через некоторое время просто вырубился с бокалом вина в руке.

Две недели ничегонеделания растянулись в целый месяц. Блин, даже книг не дали. Но целитель, точнее целительница, невысокая очаровательная снежная полуэльфийка, сказала, чтобы он даже не думал чем-то занять свой мозг. Она вообще совершенно не по-эльфийски грубо выражалась, когда лечила его. Её нежные ментальные прикосновения плавно что-то ставили на место в его мозгу, а она ругалась на тех мясников, что буквально исполосовали психику Дорана на куски.

В одно прекрасное утро, когда вор уже вполне осознанно начал присматриваться к окружающему саду на предмет улизнуть, появился кошак, заявив:

– Ебать Елиразоли в сраку, хуй восстановили, блестит как новый.

Юноша с трудом понял, что его только что сравнили с мужским половым органом. Лорд явно был аристократом, вот только его речь на аристократичную никак не тянула. Такое количество грубого мата он не слышал даже от знакомых столичных грузчиков.

– Пошли.

Вор молча проследовал за хаджитом. Идти пришлось долго, почти километр, так и не достигнув граница сада, они взошли на портальный камень и оказались внутри какого-то помещения. Долгий переход по кривым коридорам и лестницам, и наконец, открытая терраса, на высоте где-то метров сто. Всё это время лорд молчал, погруженный в собственные мысли. Доран же постигнув видимость дзена за прошедший месяц тоже не рвался нарушать тишину.

– Столовая, – пояснил кошак, – жрачка – первый сорт.

Вор посмотрел на указанный стол, но никакой еды не увидел. Лишь пару шестигранных стаканов и нераспечатанную бутылку с какой-то янтарной жидкостью. Кошак плюхнулся в кресло, взглядом показал напротив, вырвал пробку из бутылки и разлил жидкость по бокалам. Доран по запаху понял, что это пойло очень похоже на то, что пил Тёмный Герцог при их первой встрече.

– Трахаться не хочется? – кошак был в своем репертуаре. – Нет? Странно, я бы через месяц какую-нибудь целительницу точно разложил бы в беседке, – вор уже привык к манере изложения хаджита и лишь закатил глаза, – можно тебя отправить в весёлый квартал, там много очаровательных суккуб, эти ненасытные пёзды однозначно не пройдут мимо такого красавчика как ты, но… я бы на твоём месте не стал. Кастрация в столь юном возрасте не то, что хочет любой половозрелый мужчина.

– Кастрация?

– Похуй. Не бери в голову, потом сам поймёшь. Это меня точно не ебёт, но я бы предпочёл иметь тебя целым и невредимым.

Вор понял, что он ничего не понял.

– В общем, до пизды. Едем дальше. Давай о важном. Ты же вроде не тупой? – доверительно муркнул кошак.

– Вроде нет, – сейчас восстановившийся вор чувствовал, что его собеседник очень непрост, и под маской матершинника скрывается хитрый ум. К тому же он явный направленный эмпат, тонко чувствующий другую сторону.

– Ну, будем, – сказал кошак. Ударившиеся стаканы издали приятный перезвон, и оба мужчины пригубили напиток. Вор закашлялся от столь концентрированного вкуса, на что хаджит Алеа'грат заметил, – бухло у Владыки охуенное. Я тебе со всем авторитетом заявляю. Лучше в ближайших десяти мирах нет.

Вор не стал комментировать это заявление и обратил внимание на вид с террасы: горы с заснеженными пиками вдалеке и практически безжизненная каменистая пустыня насколько видит глаз.

– Ну да. Видок такой себе. Арис – не очень плодородная земля. Остроухие, конечно, прыгают то тут, то там. Но пиздюки слишком ленивые, если хочешь знать моё мнение. Они всё время Владыке в уши ссут, какие они не ебаться творцы, но я-то знаю. Пара качественных надзирателей с порцией добротных пиздюлей, и тут джунгли не хуже Зелёного Континента будут.

– Бывали?

– Ко мне на ты. Ты ещё, блядь, по струнке вытянись, – душевно попросил кошак, – но да, приходилось.

– И как?

– Охуенно, – сообщил кошак, – просто охуенные ощущения, ровно до тех пор, пока меня не попытались в первый раз убить тамошние твари. Ну, то есть секунды три-четыре. Ну, да по хуй. Пора о важном.

Вор внутренне собрался, интуитивно поняв, что сейчас речь пойдёт действительно о серьёзных вещах.

– Первое. Твоя сестра прибудет завтра. С ней всё хорошо, вылечили. С тобой тоже всё хорошо. Тебя тоже вылечили. Второе, жить будешь тут – твои покои слуги покажут. Третье – о делах будем говорить потом. Сейчас я дам тебе разъяснения, что произошло, – из речи кошака исчез мат, и сам он стал собранным и острым словно стилет убийцы.

– Внимательно жду.

– Владыка тебе уже объяснил, что твой основной талант – Удача. Именно так. С упором на первую букву. Всё произошедшее – это один большой эксперимент. Подтвердить, что ты действительно Удачлив.

– А если бы я там сдох? – поинтересовался вор.

– Бывает, – пожал плечами хаджит, – но лучше так, чем на каком-нибудь деле, которое бы ты обязательно запорол. Нельзя опираться на непроверенную информацию.

– И что показала проверка? – спросил вор.

– Подтвердила твой талант. Ты действительно обладаешь задранным куда-то в космос показателем Удачи.

– А если бы я оказался не таким удачливым, то что? Пустили бы в расход, чтобы не платить? – внутри вора неожиданно для самого себя появилась злоба.

– Стоп, блядь! – прошипел кошак. – Никогда! Никогда не ставь под сомнения слово Владыки! Он всегда исполняет свои договоренности. Всегда! Ты отдал себя взамен жизни своей сестры. При любом исходе твою сестру бы вылечили. Даже, если бы ты не стоящим хуем оказался, – кошак вновь перешёл на доходчивые «образные» выражения, – если бы ты сдох и не выдержал того ада, то тебя похоронили, а твою сестру вылечили и дали местное гражданство. Если бы ты оказался пустышкой, то твою сестры вылечили, а тебя перевели служить в какое-нибудь подразделение на выбор. Никто тебя ограничивать бы не стал.

– А если бы случилось то, что случилось?

– Твою сестру начали лечить ещё до того, как ты согласился. Завтра сам по датам у неё узнаешь. Ты и так дотянул до смертельного пиздеца. Ей не так много оставалось, чтобы ждать, пока ты там соизволишь добраться до точки.