Текст книги "Гипноз твоих глаз (СИ)"

Автор книги: Илана Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Она заскулила, но Лысый и не подумал сжалиться – поволок ее, используя руку, как буксир, каждым движением погружая на новый, неизведанный уровень страданий.

Он вытащил ее из кабинета, как паровоз двинулся по коридору, с легкостью утягивая следом ее извивающееся тело. У Леры все плыло перед глазами, сквозь болевую завесу мелькали вазы, букеты цветов на столиках, лестница, дверь, яркий свет в полупустой серой коробке…

Вдруг ее запястье резко отделилась от Лысого, и она рухнула коленями и ладошками на холодный бетон, воняющий хлоркой и въедливыми чистящими средствами. Девушка осторожно прижала к себе руку, но даже это простое движение вызвала волну дискомфорта. Кажется, обошлось без перелома. Возможно, вывих или растяжение… Наверно, стоило подчиниться, когда у лысого палача такие методы. Но подчиниться – равно умереть, это уравнение Лера понимала безошибочно. Поэтому и сопротивлялась глупо и отчаянно.

– Мне известны сотни способов разговорить человека, не убивая, – заявил Лысый поверженной на пол девушке. Перед глазами маячили его безупречно начищенные черные ботинки и костюмные брюки с идеально проглаженными складками. Зачем ему складки, чтобы мучить людей?

– … и еще столько же, убивая постепенно. Я досконально изучил болевую акупунктуру. Даже не стану взывать к твоему благоразумию. На самом деле, я хочу, чтобы ты была неблагоразумной и молчала, как можно дольше. Тем самым ты доставишь мне удовольствие, – признался он, тяжелыми шагами исчезая за тяжелой дверью. Лязгнул металл, щелкнул замок, даруя, наконец, долгожданное тихое уединение. От услышанного, противная дрожь пробежала по телу, затерявшись где-то в районе печени.

И все же после ухода садиста стало легче дышать, даже мысли как будто прояснились. Лера осмотрелась. Она находилась в небольшом помещении, три на четыре. Окон здесь не подразумевалось, свет исходил от ярких диодных ламп на высоком потолке.

В центре стояло массивное кожаное кресло, густо оснащенное ремнями. В углу кто-то пристроил пластмассовое ведро. Странно, что пластмассовое… Пластмасса недолговечна и ненадежна. Хотя… Пластмассовым ведром труднее оглушить врага по башке и отправить в нокаут. Враг не дурак.

Она провела ладонью по шершавой поверхности пола. Кое-где виднелись неровные темные пятна – неужели от крови? Подошла к стене – по виду такой же бетон. Над дверью, под самым потолком блестел черный глаз камеры. Интересно, наблюдают ли сейчас за ней? Скорее всего. Следуя своему предположению, Лера уставилась в глазок и «закрыла» на губах молнию. Рот на замке. Ничего вам не скажу, ироды!

Затем перевернула ведро, – Богдана с самого детства приучила на холодное не садиться, а на это пугающее кресло она добровольно ни за что не пойдет! – устроилась верхом напротив двери и задумалась.

Сразу себе честно призналась: долго она пытки не выдержит. У нее вообще болевой порог низкий. Можно, конечно, его повысить с помощью гипноза, но за один сеанс такое не прокатит.

Лера усмехнулась. Какая ирония! Существование флешки – это ее шанс на жизнь. Но знание местоположения флешки обрекает ее на пытки, а пытки – на неизбежное признание и смерть. Если бы она только могла вычеркнуть из головы это знание…

За эту мысль девушка ухватилась, как за спасательный круг. А ведь это возможно… Черт возьми, реально возможно! Забыть нечто конкретное – это в ее силах, даже за один раз!

Девушка уселась поудобнее, сфокусировалась и привычно расслабилась, представив, как от потяжелевших конечностей тепло побежало по всему телу. Затем дала себе команду забыть местоположение флешки и вспомнить ее, только если… Это «если» должно быть вне этого подвала, вне этого дома, должно быть таким же нереальным и недосягаемым, как мягкий облачный пух… Перед глазами мелькнула каленая сталь под сенью темных ресниц. Несгибаемый танк… Недоступный, как небо. Если… Если Альфа признается ей в любви, пусть она в ту же секунду вспомнит, где флешка!

Лера выставила перед собой ладонь и уставилась внимательно на пальцы и линии судьбы. Приказала себе забыть про флешку и триггер для воспоминаний, как только пальцы сожмутся в кулак. Начала медленно, почти незаметно для глаз сгибать пальцы.

Через пару минут она с недоумением поймала себя на том, что смотрит на сжатый кулак. Попыталась сообразить, в чем была цель транса, но так и не вспомнила.

В этот же миг дверь раскрылась и в комнату шагнул Лысый, бережно неся в руке небольшой черный чемоданчик, размера А три приблизительно.

Глава 20

Выглядел он устрашающе. На гладком, обычно невыразительном лице сейчас горело болезненное воодушевление. Он указал ей на кожаный стул, но Лера и не подумала пересесть. Лысого это не смутило, напротив он плотоядно улыбнулся – обрадовался очередному поводу причинить боль. Садист проклятый!

Ваграм упоминал, что его подчиненные свято пекутся об интересах хозяина. Оставалось уповать на то, что это правда, что желание свести личные счеты не перекроет тут служебные интересы. Лера поспешно затараторила:

– Я погрузила себя в транс и заставила забыть нужную вам информацию. Теперь ни вы, ни я не сможем извлечь ее из моей памяти.

Лысый ничего не ответил, радостно моргнул голыми веками – мол, попытку блефа заценил, двигаем дальше и на всю мощь включил тяжелый металл. Звуки вылетали из компактной, но невероятно мощной колонки. Затем он приглушил аудио и заявил:

– Когда надумаешь признаться, кивни, – и снова помещение наполнилось хриплым ревом далеких монстров.

Он схватил Леру каменными пальцами за больное плечо и насильно втолкнул в кресло, которого она до последнего сторонилась. Завязал ремни, несмотря на отчаянные трепыхания. С каждым новым обхватом кожаных уз ее тело прирастало к креслу, постепенно сливаясь с ним в неотрывное целое. Самым противным оказался последний ремень на горле. Стоило чуть-чуть шевельнуть головой, как тот врезался в шею и затруднял дыхание. Пришлось прижаться к кожаной обивке и замереть. Все. Ловушка захлопнулась.

Девушка дрожала от страха, судорожно втягивая в себя воздух, но его все равно не хватало. Она начала умолять этого бездушного робота ее отпустить. Но без толку, девичий голос тонул в невообразимом шуме. Только теперь стало понятно: предложение кивнуть оказалось злой издевкой. С туго затянутым ошейником не то что кивнуть, а даже шевельнуться стало невозможно без угрозы удушья.

Потом началась мука. Из-за привязанной головы она мало что видела, но кажется, в ее пальцы вонзались иголки. Снова и снова. Боль пронзала все тело. Ей не верилось, что обычная игла способна причинить такие страдания.

Когда она перетаскивала Богдане дрова в поленницу, то не единожды ковырялась потом в пальцах иголкой, чтобы вытащить занозы, но тот дискомфорт с этой пронзительной болью не шел ни в какой сравнение!

Время от времени мучитель заглушал какофонию, обхватывал ее голову обеими руками и долго смотрел в глаза. Темным, свинцовым до тошноты взглядом. Спрашивал, где флешка. Лера плакала, клялась, что не помнит и тогда все начиналось по новой. Казалось, издевательство длилось несколько дней. Умом она понимала: раз Лысый даже не вышел наружу ни разу, не могло пройти больше нескольких часов…

Внезапно все закончилось. Пальцы ныли, скулили от боли в голос вместе с Лерой, но через какое-то время все стихло.

Не сразу она поняла, что замолчала колонка, терзавшая барабанные перепонки, и от этой тишины она испытала невероятное облегчение. Перед ней неподвижно стоял Лысый и озадаченно на нее пялился. Он нагнул голову набок, будто попытался присмотреться к девушке под новым углом. Наконец, произнес:

– Неплохо держишься для изнеженной фифы.

– Я не помню ничего, идиот, – пролепетала девушка, но идиот лишь уважительно кивнул – он всерьез решил, что Лера держит марку крутой шпионки. Он подошел к чемоданчику, простерилизовал свои иглы спиртом, кажется, – с чего он вообще печется об их стерильности? – и, немного поразмыслив вынул клещи. Вы серьезно? Огромные, устрашающие клещи несовместимы с ее хрупким, слабым телом! От ужаса Лера завизжала так, что на самой высокой ноте сорвала голос. Тогда она мотнула головой и зашипела:

– Я не вспомню ничего, даже если ты причинишь мне невыносимую боль! У меня сердце слабое! Убьешь меня – и данные с флешки попадут во все медиа каналы страны! Босс тебя тогда собственноручно пристрелит, не сомневайся!

Почему эта спасительная мысль не пришла к ней в голову раньше? Как бы то ни было, Лысый после этой тирады подбоченился и теперь задумчиво переводил взгляд с Леры на клещи. Затем неопределенно мотнул головой. Такое движение могло означать как «не то, чтобы я тебе верю…», так и «ну, допустим ты не врешь…». Что бы он ни подразумевал, палач не спеша, очень бережно отложил клещи в свой чемоданчик. Перед тем, как он вышел, Лера жалобно простонала:

– А развязать?

– Влом. Так сиди. Не сахарная, не растаешь.

– Хотя бы воды принеси.

Лысый то ли кивнул, то ли мотнул головой и захлопнул за собой дверь.

Лера осторожно попробовала пошевелить руками. Ремни не позволяли широкую амплитуду, но все равно стало понятно, что ее здоровье значительно не пострадало. Очевидно, все эти болевые точки, на которые воздействовал Лысый, не нарушали общей физиологии организма. Сердце у девушки было надежное, – иначе такую боль просто не выдержать! – и теперь оно ровно отстукивало положенный ритм.

Ей ужасно хотелось в туалет, и она пожалела, что постеснялась воспользоваться ведром, когда была такая возможность. Если бы знать, сколько ей предстояло провести времени в одиночестве, было бы не так страшно.

Через целую вечность, а может и через пять минут после ухода Лысого в двери щелкнул замок, железная ручка плавно опустилась, и в комнату вошла Зара, та самая изумительной красоты женщина. Кажется, в ее глазах мелькнуло сострадание, прежде, чем она отвернулась, но какая Лере польза от чужого сострадания, если оно крепко спаяно со страхом или нездоровой преданностью злу?

Зайдя в пыточную, женщина затащила за собой толстый, кремовый матрас и сразу растеряла все свое очарование, став частью Лериных мучений. Выходит, она не только заботилась о монстре, но и к его жертвам имела непосредственное отношение. Она знала и про это ужасное место, и про пострадавших. И все равно подавала своему хозяину великолепный кофе со специями, грустно при этом улыбаясь.

Лера прошептала:

– Все болит и ужасно хочется в туалет…

Ноль реакции. Женщина деловито пристраивала матрас в углу комнаты – тот занял половину свободного пространства. Лера напрягла вовсю натуженный голос и прохрипела:

– Это пытка такая – заставить меня сходить под себя, чтобы еще больше унизить?

Зара быстро взглянула на нее, потом опасливо покосилась на глазок камеры. Затем развязала Леру и помогла ей, на затекших, ослабших конечностях доковылять до ведра. А потом деликатно выскользнула наружу.

Глава 21

Вскоре женщина вернулась с подносом, заставленном простой едой. Домашний куриный суп да хлеб. Сначала измученная девушка посмотрела на еду с раздражением. Обожгло неприятное чувство, что о ней заботятся, как о поросенке, приготовленном на убой. Сейчас покормят, а завтра… Зарежут?

Она уселась на краешек матраса, пристроила на коленях тарелку и равнодушно обхватила пальцами ложку, но тут же с криком ее выронила. Рассмотрела вблизи подушечки пальцев – они, как и некоторые фаланги покраснели и распухли вокруг точек запекшейся крови. Два ногтя неравномерно багровели – в них пронзительно пульсировала боль. Лера переложила ложку в наименее пострадавшие пальцы.

Через ком в горле заставила себя съесть несколько глотков бульона. Как ни странно, после третьей ложки мысли о бумеранге, сильно сбившемся с курса, и прочей печальной тематике уступили место здоровому аппетиту, и девушка хлебом вылизала всю еду подчистую. Поставила опустевшие тарелки на поднос, подтянула к груди колени и осторожно обхватила ноги, стараясь не прикасаться к пострадавшим пальцам.

Женщина тем временем сняла с себя шикарную шаль с восточными мотивами и расстелила ее на полу перед матрасом. Уселась, изящно сложив стройные щиколотки одна на другую, и незаметно впихнула в ладонь пленнице смятую бумажку. Она будто невзначай загораживала Леру от траектории глазка, давая спокойно прочитать написанное:

«Зачем сопротивляешься?!!! Это страшные люди! Делай все, что им нужно, и тогда будет шанс выжить!»

У Леры аж слезы набежали при виде наспех нацарапанных слов. В них крылось искореженное какое-то, но однозначное неравнодушие! Она взяла Зару за руку и прошептала:

– Они предлагают мне ужасное… Я не могу так… Помоги мне сбежать! Давай сбежим отсюда вместе! Я знаю, ты не одобряешь того, что здесь происходит…

Но красавица с укором покачала головой, как мать проказливому ребенку. Так нельзя себя вести, что ты!

Медленно выдернула свое запястье из слабых Лериных пальцев. Отобрала осторожно записку. Встала, грациозно покачнувшись, и ушла, осуждающе цокая брендовыми каблучками. Недорого же стоило ее сочувствие!

На Леру снова накатила тоска. Она взглянула на чужой матрас и не удержалась от брезгливости. И на этом сегодня надлежит спать? Чистое белье ей, конечно, дать не удосужились. Ни подушки – голову прислонить, ни одеяла, чтобы накрыться.

Нахлынула жалость к себе. Почему они не могут ее забыть? Просто оставить в покое? Почему ее, как дикого зверя заперли в клетку и мучают…

Как ни крепилась, из глаз брызнули слезы и она громко, с чувством произнесла:

– Гады. Ненавижу! Чтоб вы все сдохли!

От этих слов ей стало чуть легче. Как будто яд из нее сейчас с этими звуками просочился наружу, оставив после себя сухой, выжженный след в душе.

Богдана когда-то уверяла, что сильные желания обладают силой воплощения. Поэтому их надо впускать в себя разборчиво, как гостей в свой дом. Не пригласишь ведь к себе головореза или насильника… Но Богдана никогда не встречалась с Ваграмом. Она понятия не имела, каково это – ждать своей смерти после пытки.

– Ээ… Так хорошо шла, а заблудилась на последней развилке! – раздался вдруг негромкий голос над ее ухом. – Вставай, Чаялэ! Настало время расправить крылья.

Лера вздрогнула от радостного предчувствия, потянулась за голосом и от этого очнулась. Открыла глаза и беспомощно заморгала. Поначалу испугалась, что ослепла. Ничего не видно, густой мрак повсюду. Ни окна, ни форточки, ни даже маленькой щелочки, пропускавшей свет!

Девушка осторожно поднялась с матраса и, держась за стенку, направилась туда, где вроде бы располагалась дверь. Нащупав ее холодное, металлическое покрытие, она легла на пол и прильнула лицом к щели, из которой струился тонкий, восхитительный ручеек свежего воздуха.

Вот бы стать сквозняком, просочиться под дверью наружу и вылететь из этого здания на свободу! Пролететь над лесом и – прямо в облака… Там хорошо: нет границ, нет стен, нет жестоких сердец и острых иголок…

Ее мечты нарушил резкий, глухой хлопок вдалеке. Кажется, кто-то упал плашмя. Или нет… Скорее, деревяшка шлепнулась свысока.

За хлопком последовал еще один. А потом еще. Происходило нечто неординарное, нереальное для этого укутанного ночным отдыхом дома, а узнать, что именно, – не у кого.

Вскоре шум приобрел разные оттенки и стал пугающе совпадать с вибрацией стен и потолка. Вот тогда стало по-настоящему страшно.

Ваграм бандит. Возможно, кому-то он крепко насолил, и теперь на его дом напали, чтобы отомстить. Неизвестно теперь, что будет с ней, беззащитной пленницей. Мелькнула на секунду надежда, что это ОМОН пришел к ней на помощь, но девушка ее отогнала. Слишком хорошо для правды…

Лера забилась за массивный кожаный стул, съежилась в комочек и ожидала дрожа, когда же происходящее закончится. Твердила про себя, что хуже, чем есть, ее положение стать не может.

Наконец, шум затих, и потолок трясти перестало. Одна из сторон очевидно одержала верх. Значит скоро решится и ее участь.

За дверью раздались глухие шаги и тут же следом прозвучал выстрел. Как будто по барабанным перепонкам врезал кто-то с размаху. Лера вздрогнула всем телом и запоздало зажала уши. Сердце колотилось все быстрее, с каждым стуком набирая разбег. Она крепко зажмурилась. Спряталась в свой невидимый домик.

Шаги приблизились. Неторопливые, уверенные. Совсем рядом с ней затихли. Любопытство, наконец, пересилило страх. Она вскинула глаза и ахнула от изумления.

Рядом с ней на корточках сидел Альфа. Одетый в необычный, камуфляжный костюм, фонарик, закрепленный на голове, худо-бедно освещал помещение и после кромешной тьмы слегка слепил глаза. В руках грозно поблескивало длинноствольное оружие. Слишком длинное для пистолета, и чересчур компактное для автомата. Каска на голове закрывала пол лица, но эти глаза, эту мощную фигуру и уверенность движений она бы ни с кем не перепутала! Лера потянулась к нему, враз захлебнулась теплой, радостной волной:

– Это ты?!

– Идти можешь? – Альфа деловито оглядел девушку. Протянул ей руку, помогая подняться. Прикинул, наверно, по-быстрому насколько она способна самостоятельно передвигаться и приказал:

– За мной!

Повернулся и бросился на выход.

Лера послушно засеменила следом, стараясь подавить в себе разочарование. Узнав Альфу, она чуть не бросилась к нему в объятия, чуть не расплакалась от счастья и благодарности, но его холодная отчужденность отрезвила ударом под дых.

Он ей всего лишь выплачивает моральный долг. Сам ведь подставил ее под удар, а теперь вот из-под удара выводит. Он же хочет казаться себе добреньким и спокойно спать по ночам… А она дурочка намечтала себе сказку! Идиотские стереотипы въелись к ней под кожу. Сколько фильмов пересмотрено, сколько романов перечитано, где благородный рыцарь спасает любимую из плена! Это не про нее! Не про них с Альфой!

Разозлившись на себя, Лера ускорилась. И вдруг, ступив на лестницу, ведущую наверх, к свободе уловила позади движение. Резко оглянулась. За ними по пятам следовала еще одна «камуфляжная» фигура с оружием в руках, но не стреляла и не пыталась остановить.

Значит, это наши, то есть наш. Один ведет, другой прикрывает тыл. Камуфляжный сзади показал ей жестом продолжать движение, и Лера бросилась за Альфой, стараясь больше не отставать. Они шли по коридору к парадному выходу. По дороге пришлось осторожно обойти два обездвиженных, окровавленных тела.

Трупы потрясли ее не больше, чем вид расколотых на кусочки ваз и раскиданных цветов. Машинально отметила, что Лысого среди них не оказалось, и это открытие ее неприятно царапнуло. Жаль, что он не умер.

Впрочем, еще больше она расстроилась, обнаружив в себе мстительность и злопамятность. Или это всего лишь травматический шок?

Их троица выбежала наружу, иногда замирая, следуя командам Альфы, иногда ускоряясь. Обошлось, к счастью, без стрельбы и без погони.

Прохладный воздух освежающим коконом обернул кожу. Эта прохлада сопровождала ее сейчас к свободе, и, как торжественная песнь придавала моменту особую прелесть. Пару раз Лера умудрилась упасть на влажную траву, и ее терпеливо поднимал то Альфа, то замыкающий их процессию мужчина. Небольшая, сумбурная пробежка по лесу – и они остановились у большого припаркованного внедорожника.

Спасаемая девушка так отчаянно разглядывала неровный, махровый покров под ногами, стараясь опять не упасть, что увидела машину, только когда Альфа распахнул заднюю дверцу и жестом пригласил Леру забираться в салон. Она торопливо бухнулась на заднее сиденье, пристегнулась, и почти сразу они тронулись с места.

С удивлением, Лера обнаружила в машине третий камуфляжный персонаж на переднем сиденье. Откуда он взялся? Персонаж снял шлем, маску, продемонстрировав шикарный конский хвост, и обернувшись окатил презрительным холодом. Прямо перед ней сидела очень красивая и очень сердитая девушка.

Глава 22

Она снова была маленькой. Спала на своей кроватке с тюлевым балдахином. Тепло-то как! Солнце проснулось чуть раньше и теперь весело заглядывало в глаза, звало играть. Желая продлить волшебный миг между явью и сном, Лера перевернулась на другой бок, спрятавшись в тень от настойчивых лучиков.

Запахло оладушками, которые Богдана жарила по выходным с бананами и ванилью. Со сметанкой просто пальчики оближешь!

Приятный, настойчивый аромат окончательно разбудил девушку. Она открыла глаза со счастливой улыбкой на лице и замерла потрясенная.

Незнакомая, просторная комната. Пепельно светлые стены, тускло-синее покрывало, занавеска отдернута от широкого окна, растянутого чуть ли не на всю стену. Картина на стене из модных авангардных пятен – прицелься тюбиком в бумагу, надави и размажь… Искусственная медвежья шкура на дубовом паркете. Или не искусственная? Она осторожно потыкала пальцем правой ноги мех: жесткий, волнистый, с подшерсткой, но так и не поняла – натуральный он или нет. Хотя какая разница?

Лера встала на шкуру, но взгляд тут же уперся в высокое зеркало напротив кровати, и она обомлела. Не от того, что волосы всклочены и лицо чумазое, в темных разводах. После вчерашних падений на сырую землю – это ожидаемо… Девушка точно помнила, что на ней был топик военной расцветки, когда состоялся побег из подвала. А еще белье и джинсы. Теперь же свободное от белья тело облекала безразмерная футболка с черным принтом, до половины прикрывая бедра.

Кто ее переодевал? Кто им дал право к ней сонной прикасаться? Особенно там, в интимных местах… Их вообще учили соблюдать чужие границы?

Думая расплывчато про «них», у Леры перед глазами стояло сосредоточенное лицо Альфы, аккуратно стягивающего с нее трусики сильными, уверенными движениями. Об эту шальную картинку мысли обожглись, споткнулись и окончательно сбились в бессвязную, взволнованную кучу. Еле заставила себя вернуться в реальность, к делам насущим.

Осмотрелась еще раз.

В комнате имелось две двери, что очень обнадеживало. Одна, очевидно, вела на выход, а вторая – в ванную. Лера проверила свою догадку и с радостью убедилась в ее правдивости. За первой же дверью располагалась ванная комната, отделанная в светло-пепельных тонах. Здесь, как в гостинице красовались на крючках белоснежные, махровые полотенца, а на стеклянной полочке перед зеркалом лежала нераспакованная зубная щетка и прочие непочатые гигиенические принадлежности. Кажется, для нее.

Приятно, когда о тебе думают…

Девушка включила воду, забралась под душ и застонала от блаженства, встав под тугие, обжигающие струи. Она уже много недель была лишена этой возможности, – пока жила у Кристины, мылась в бане, часто в холодной. Дрожала, через силу обливая себя студеной водой из колодца – хозяйка разрешала греть баню только раз в неделю, – пыталась при этом себя убедить, что закаляться бррр, как полезно!

Наслаждаясь долгожданным моментом, она долго себя отскребала от налипших на кожу событий, яростно оттирала грязь и плохие воспоминания. Вышла из душа заново рожденная. Жаль только, что пальцы от влаги снова разнылись.

В попытке найти одежду осмотрела открытое пространство – безрезультатно. На всякий случай, заглянула под кровать – разумеется ничего не нашла, даже пыли не оказалось в этой стерильной комнате. Местной уборщице полагается премия, однозначно! Сунулась в шкаф, ужасно робея, но обнаружила там исключительно мужской гардероб. Чистые рубашки, пиджаки, брюки на много размеров больше… Неужели так и придется в комнате торчать, завернувшись в банное полотенце и стесняясь выйти наружу?

В этот момент в дверь тихонько постучали. Не успела Лера крикнуть: «Я еще не одета», как в комнату проскользнула приятная, миловидная женщина в скромном, темном платье. Она поздоровалась и протянула Лере тонкую матерчатую стопку:

– Я постирала и высушила вашу одежду. Желаете позавтракать? У нас сегодня оладьи на завтрак.

– Спасибо большое. Я не против.

Лера, заскочив в ванну, максимально быстро переоделась и последовала за экономкой Верой Анатольевной, как только что представилась женщина. Пройдя сквозь анфиладу высоких комнат, они очутились в кухне-столовой, размером с трехкомнатную квартиру.

Уже на подходе девушка услышала смех и голоса. Один голос принадлежал незнакомой женщине, а другой… От другого внутри натянулось все тугой струной.

Лера знала сто способов расслабиться и расслабить – эти знания необходимы, как воздух, чтобы вводить людей в транс, но сейчас выдохнуть никак не получалось.

Эффектная, уверенная в себе шатенка с конским хвостом, вовсю сейчас кокетничала с Альфой. Смеялась белозубо, горящими, темными глазами ласкала его лицо, прикасалась легонько к плечу, и непринужденно о чем-то ворковала. И Альфа, холодный, недоступный, недосягаемый, стальной, беззаботно смеялся вместе с ней, даже не собираясь скидывать с плеча ее длинные, тонкие пальцы. Напротив, искренне наслаждался моментом.

При виде подошедшей Леры магия близости и родства двух душ надломилась, и непринужденный смех затих. Третий лишний. Она здесь третья лишняя.

Нахлынула внезапная горечь. А что она хотела? Чтобы мужчина, который ей понравился, непременно оказался свободным холостяком?

Она натянуто улыбнулась сладкой парочке и уселась на другом конце стола, от них подальше. На самом деле, она бы с радостью забилась завтракать в спальню, но, вероятно, это смотрелось бы дико. Даже со скидкой на посттравматический синдром. А ей не хотелось выглядеть перед ними испуганным, забитым зверьком. Даже сейчас. Особенно сейчас.

– Привет, – вежливо обратился хозяин к гостье. – Нормально выспалась?

– Да, спасибо. Спала, как убитая, горошинку не заметила.

Единственный мужчина за столом улыбнулся, а потом, всего лишь на секунду, Лера поймала взгляд той, другой и ощутила по отношению к себе откровенную неприязнь ревнивой женщины.

«Прости, что мешаю… Я тут не задержусь.»

– Вы вчера так и не познакомились, – продолжил Альфа, указывая на соседку по столу. – Это Сова.

– Ну хватит, Вань! – оборвала его красавица, игриво стукнув по плечу. – Наши позывные заканчиваются вместе с заданиями. Зови меня Диной, я же миллион раз просила!

Глава 23

– И миллион раз услышала «нет», – отозвался Альфа, и эти строгие, металлом пахнущие слова изысканной мелодией прозвучали в ушах. Так не разговаривают со своей девушкой. Значит… Они не пара? Не успела Лера насладиться открытием, как ее снова огорошили новостью:

– Сова согласилась охранять тебя в мое отсутствие.

«Что? А меня кто-нибудь спросил, согласна ли я на охрану?» Она сдержанно отозвалась:

– Спасибо, но у меня не хватит средств оплатить услуги такого… – девушка задумчиво взглянула на ночную птицу, враждебно прищурившую глазки, – квалифицированного специалиста.

– За мой счет. Насчет бабок не переживай.

– Но… Меня не надо охранять. Мне надо заплатить и я тут же уеду, – парировала Лера, вяло отщипывая от оладушка кусочек и отправляя его в рот. Он был приятным на вкус, но не банановым и с первого же кусочка проиграл волшебным детским воспоминаниям.

– У тебя нет выбора, кроме как остаться здесь. Здесь безопасно, – заявил Альфа. Вроде бы спокойно сказал, но в его голосе звучала уверенность человека, привыкшему к подчинению. На такие интонации трудно возражать. – Или ты всерьез рассматриваешь вариант всю жизнь провести в бегах, пока тебя не найдут?

– Просто заплати. Можешь тогда считать свои обязательства по отношению ко мне исполненными. Честно. Больше ничего для меня делать не надо.

Он сжал кулак, и Лера с тревогой увидела, как побелели сбитые костяшки на пальцах. Глаза его совсем потемнели от гнева – он явно не привык к непослушанию. Девушка на миг ощутила злорадство: «Я не часть твоей армии, солдатами своими командуй, не мной!»

– Если она так хочет умереть, предоставь ей эту возможность, – посоветовала Дина-Сова злыми, пухлыми губами.

Эти ядовитые слова упали последней каплей на чашу весов и кардинально изменили ситуацию. Больше Лере не хотелось испариться отсюда. Скорее, наоборот. Она заглотила в себя брошенный вызов, как питон глупого кролика.

– Вообще-то я не планирую умирать в ближайшее время. Спасибо, что согласилась меня защищать, – обратилась она к шатенке, и тут же перевела взгляд на Альфу, – Я останусь здесь столько, сколько понадобится.

– Вот и умница, – пробормотал Альфа. Межбровная морщинка разгладилась, он успокоился, и продолжил завтракать, как ни в чем ни бывало. Теперь у этих двоих снова появилась общая тема, в которой Лера ничего не понимала. Они обсуждали, какую технику лучше использовать при защите, какая сигнализация стоит в доме, и как связаться друг с другом в случае возникновения проблем.

Лера ощутила себя дорогим и очень хрупким музейным экспонатом, который необходимо оберегать от вандалов. Интересоваться при этом мнением самого экспоната совершенно не требуется.

Она еле-еле доела вторую оладушку, выпила кофе, хлебнула воды и, едва открыла посудомойку, чтобы сложить туда грязную после себя посуду, как ее остановил Альфа:

– Не стоит. Здесь есть люди, которым хорошо платят за уборку.

– Но я помочь хочу, мне не трудно…

– Нет, – он холодно качнул головой. – Не мешай другим выполнять их работу.

Как обидно прозвучали эти слова! Будто Лера – ни на что не годная, кроме как мешать другим и висеть обузой на чужих шеях.

Девушка молча кивнула, с трудом сдерживая слезы, и помчалась в спальню, в которой она провела ночь. Сейчас она закроется в ванной и выплачет свой стресс, весь до последней слезинки!

Но стоило ей забежать в комнату, как она поняла, что уединиться здесь не получится. Вера Анатольевна орудовала тут шумным, навороченным пылесосом. Дверь в ванную была открыта, на кафельном полу расположились ведро с водой и швабра. Женщина рассеянно улыбнулась Лере и спокойно продолжила уборку.

Девушка натянула в ответ кривую улыбку, и бросилась по коридору в поисках выхода. Она металась по дому, как угорелая, ей необходимо было срочно найти подходящее место, чтобы побыть одной, поплакать, помолчать и прийти в себя. Укромного закутка не находилось. То на комнаты без дверей натыкалась, то на закрытые двери.

На одном из коридорных поворотов она случайно врезалась в мужчину. Оторопев в первый миг, они молча разглядывали друг друга. Мужчина был среднего роста, крепко сбитый, с высокими скулами и смеющимися, серыми глазами. Он бесцеремонно схватил ее за плечи и выразительно произнес:

– Нихенасе! Что за красавицы тут бегают! Надо почаще ночевать у Альфы!

– Дистанцию соблюдай! – раздался рык за спиной у Валерии.

Она вздрогнула и оглянулась. Альфа! Разумеется, кто же еще может в два слова вложить столько непререкаемой, вибрирующей силы!

Чужие пальцы послушно соскочили с обнаженных плеч.

– Я не знал, что она твоя…

– Тема закрыта, – перебил его хозяин дома, взглянул на часы и добавил, – Через час встречаемся в кабинете.