Текст книги "Жизнь так коротка"
Автор книги: Игорь Зябнев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
В тот момент, когда Сын Медведя поднял лук и стал прицеливаться, коварный Ястреб, который специально немного отстал, тоже поднял свой лук. Однако стрелять он собирался не в оленя, а в спину вождю! Это прекрасно видел Джиг, укрывшийся за деревом. Мудрый Сын Медведя позаботился о своей безопасности. Стрела Джига, пущенная меткой рукой, пронзила бок Ястреба, и он, выронив оружие, упал на траву.
Всё произошло так быстро, что вождь и другие охотники сначала ничего не заметили. Им удалось подстрелить двух молодых оленей, и только потом Джиг подозвал Сына Медведя и показал ему труп предателя. Вернувшись в становище, мужчины сообщили людям, что Ястреб погиб в схватке с медведем. Никто не стал задавать лишних вопросов, и постепенно о нём забыли.
…Все были довольны и безмятежны. Однако, дав соплеменникам некоторое время отдохнуть, я решил, что пора приниматься за дело. Как-то раз, сидя у костра, я обратился к вождю:
– Сын Медведя! Настало время подумать о новом, более прочном оружии. Ведь для этого я вас сюда и привёл.
– Слово вождя – закон. Располагай моими людьми, как хочешь, – важно ответил тот.
И вот следующим утром я повёл с собой двадцать мужчин, приказав им взять крепкие острые палки и крупные кости животных. Каждый охотник был внушительно вооружен на случай нападения хищников. Не прошли мы и трёх километров, двигаясь на восток, как я остановил свой отряд.
Мы находились на небольшой поляне. Выбрав удобное, ровное место, я вертикально воткнул в землю копьё и, очертив вокруг него окружность диаметром около метра, приказал очистить этот участок от травы. Для этой работы я оставил троих человек. Остальным поручил вырыть широкую траншею, идущую под уклон, конец которой должен был немного не доходить до вычерченной ранее окружности.
Работа продвигалась медленно. Но вот в нужных местах траву удалили. Обнажившуюся землю с трудом ковыряли палками и костями, вычерпывая её глиняными мисками. Вскоре я сам продолжил копать яму, никому не доверив эту работу. Дело в том, что в земле должно было получиться постепенно сужающееся отверстие. Траншею же мои рабочие копали, как умели, периодически сменяя друг друга.
Один из мужчин, обливаясь по'том и натужно дыша, вытащил из траншеи большой камень.
– Зачем нам нужно это железо?! – в сердцах сказал он. – Сколько лет без него жили, и ничего, обходились.
– Да ты просто лентяй! – возразил ему Выдра, который работал рядом. – Раз Сергей говорит, что железо необходимо, – значит, так оно и есть. Короткая же у тебя память. Вспомни, из какого лука ты стрелял ещё год назад, а теперь пользуешься новым и нахваливаешь.
– Вот так же он будет хвалить и железные наконечники для стрел, и железные ножи, – вмешался я в разговор. – Но ты, Выдра, немного не прав: Хитрый Лис – не лентяй. Просто он не осознаёт, что, имея железо, племя станет гораздо сильнее, чем сейчас.
– Теперь, кажется, понимаю, – смутившись, ответил молодой охотник. – Прости мне мою глупость, мудрый Сергей.
Ближе к вечеру необходимый объём работ удалось выполнить, и мы вернулись в становище. Я сказал вождю, что всё идёт прекрасно, и попросил на следующий день выделить мне этих же мужчин.
…Залежи огнеупорной глины находились в четырёх километрах вниз по течению реки на некотором удалении от неё. Придя туда, мы часа два копали яму, пока не добрались до глины. Наполнив ею три десятка корзин, вернулись в становище и поставили этот столь необходимый для выполнения моего плана строительный материал под деревом.
Меня окликнул молодой охотник по имени Сейкет – тот самый, который сломал ногу. Я снял лубки с его голени ещё неделю назад. Кость срослась прекрасно, и теперь он ходил кругами по становищу, разрабатывая мышцы ноги и немного прихрамывая.
– Сергей, – сказал он, подойдя ближе. – Я слышал, ты хочешь сделать новое оружие?
– Да, и не только оружие, но и многие другие очень полезные для племени вещи.
– Возьми меня в помощники, я хочу работать с тобой.
В его глазах, кроме признательности за успешно проведённое лечение, я увидел нечто большее – ростки зарождающейся дружбы.
– Хорошо, Сейкет, обязательно возьму. Только пусть сначала твоя нога полностью восстановится.
– А когда это произойдёт?
– Скоро. Дней через двадцать.
Мужчина кивнул и с задумчивым видом отошёл в сторону. Вечером я застал его в компании с Зайчонком, который терпеливо учил охотника считать до двадцати.
В дальнейшей работе мне во всём помогали Сейкет, подросший Зайчонок и ещё несколько человек из бывшего племени Кикнауча. Из глины мы вылепили кирпичи и подсушили их на солнце. Затем обожгли на костре, и они приобрели необходимую прочность. Из этих кирпичей на той самой полянке, где находились яма и траншея, сложили средних размеров печь. Поверхность ямы тщательно обмазали глиной и соединили её с траншеей небольшим отверстием.
Печь использовали для получения древесного угля. Когда дрова в ней прогорали и оставались лишь красные угли, сразу перекрывали доступ воздуха. После остывания углей мы загружали их в яму вместе с измельчённой железной рудой, которую добывали неподалёку.
Потом поджигали уголь и через отверстие в нижней части ямы при помощи ручных мехов нагнетали воздух, необходимый для интенсивного горения топлива. В результате, руда плавилась, и на дне скапливалось железо в виде рыхлой массы, пропитанной шлаками. Эту раскалённую массу вытаскивали и быстро, пока не остыла, проковывали на наковальне, удаляя шлак. Так получались куски железа весом в несколько килограммов.
Конечно, сначала я изрядно помучился. Первая наковальня выглядела так уродливо, что любой подмастерье поднял бы меня на смех. Первый молот тоже не отличался совершенством линий. Однако меня извиняет даже не отсутствие практического опыта в этой области, а то, что я не имел в начале работы абсолютно никаких вспомогательных инструментов. Приходилось использовать палки и булыжники разных форм и размеров. Хорошо ещё, что речка протекала сравнительно недалеко. Это обстоятельство пригодилось впоследствии при проведении серьёзных кузнечных работ.
Глава 7
…Я сидел на корточках на берегу речной заводи и брился остро заточенным ножом, глядя на своё отражение в воде. Моя внешность нисколько не изменилась: и лицо, и тело остались такими же, как раньше. Не прибавилось ни единой морщинки, не появилось ни одного седого волоса. Люди племени сначала удивлялись этому, но потом перестали, рассудив, что посланник звёзд, конечно же, должен отличаться от них. Вся одежда на мне состоит теперь из шкур животных. На ногах – что-то вроде индейских мокасин, кожаные брюки плотно стянуты на бёдрах ремнём.
Уже прошло шесть лет, как Сын Медведя умер, и я стал вождём. Племя обитает на том же месте, ни в чём не испытывая нужды. Сейчас оно насчитывает свыше четырёхсот человек. Наконечники копий и стрел теперь сделаны из железа. Кроме того, имеется запас ножей, топоров, пил, молотков, которые хранятся в специальных чехлах, предохраняющих их от ржавчины. Изготовлены также гвозди различных размеров. Они смазаны жиром и упакованы в небольшие деревянные ящики.
Соли в окрестностях становища не оказалось, и ещё при старом вожде я четыре раза водил пятьдесят мужчин далеко на северо-запад острова. Имея лопаты и кетмени, добыть соль в том богатом месторождении не составило большого труда, но дорога туда и обратно занимала двенадцать дней. Чтобы не таскать каждый раз в такую даль инструменты, мы прятали их в надёжном месте, предварительно смазав жиром.
Закончив бриться, я направился к пещерам. Навстречу, весело болтая, шли Клушта с Шекной. У верной подруги моей жены уже подрастали трое ребятишек. Клушта же, смирившись с тем, что у неё потомства никогда не будет, полюбила детей подруги, как родных. Отсутствие наследников пока меня не очень огорчало. Ну, не может Клушта иметь детей – что тут поделаешь? Себя я считал абсолютно здоровым. «Рано или поздно женюсь снова, тогда и появятся малыши», – подумал я, подходя к костру.
Со всех сторон на меня смотрели глаза мужественных охотников. Многие из них хорошо умеют обращаться с топором, некоторые освоили кузнечное дело. Теперь они разговаривают на русском языке и лишь изредка употребляют слова, на которых говорили их предки. Два соединившихся племени сначала разговаривали на совершенно разных языках, не понимая друг друга. Но победившее племя было многочисленнее, его люди до этого уже год общались со мной и хорошо понимали мой родной язык. К тому же, став вождём, я постоянно говорил с соплеменниками на своём языке, и, чтобы общаться со мной, они были вынуждены выучить русский.
Так прошло ещё три года. Племя за это время стало совершенно однородным. Теперь я мог быть уверен в абсолютной преданности каждого мужчины. Я всегда старался поступать по справедливости, и поэтому был убеждён, что никто даже и не помышляет об избрании другого вождя. Охота под моим руководством всегда была успешной. Если происходили несчастные случаи, то я в меру своих возможностей лечил пострадавших, и они быстро выздоравливали.
Один из таких неудачников лежал сейчас передо мной на берегу реки и жалобно стонал. Несколько минут назад он произвёл в становище небывалый переполох. Стоял чудесный летний день, и почти всё племя собралось на поляне возле костров в ожидании, когда же, наконец, приготовится мясо. Неожиданно из леса раздался истошный крик, призывающий соплеменников на помощь.
Не успели мужчины схватиться за оружие, как на поляну выбежал подросток лет двенадцати по имени Оленёнок. Мало кто из его сверстников умел бегать так же быстро! Мальчишка промчался вихрем, миновав опешивших охотников и продолжая истошно кричать. За ним по пятам нёсся рой диких пчёл, и люди, мимо которых пробегал Оленёнок, в испуге шарахались в стороны.
Подросток прибежал в становище, рассчитывая на помощь взрослых, и они бы ему, конечно, помогли в случае, если бы за ним гнались волки. «Оленёнок! Прыгай в реку!» – кричали мальчику мужчины, быстро сообразившие, что произошло; но он не мог расслышать их мудрого совета, так как в это же время все дети племени и большинство женщин подняли невообразимый шум.
Мальчишка продолжал метаться по поляне, не разбирая дороги, с выпученными от страха глазами и перекошенным лицом. Он уже успел перевернуть несколько горшков с почти сварившимся мясом. Поднялась суматоха. Отмахиваясь от назойливых насекомых, отставших от роя, многие мои соплеменники наталкивались друг на друга и получали при этом больше шишек и ссадин, чем укусов пчёл. Только моё вмешательство прекратило весь этот беспорядок и спасло Оленёнка от ужасной участи.
Я догнал подростка и, крепко схватив его за руку, потянул за собой к реке. Дело кончилось тем, что, добежав до берега, мы прыгнули в воду. Я продолжал удерживать мальчишку под водой до тех пор, пока пчёлы не улетели в лес. После этого помог Оленёнку выбраться на берег. Его левая ягодица сильно кровоточила. Как выяснилось, при падении в реку он наскочил на лежащую на дне корягу с острым выступом.
И вот теперь я занимался его лечением, прикладывая к ране листья подорожника.
– Несколько дней тебе придётся спать на животе, – сказал я возмутителю спокойствия. – Да и сидеть ты не сможешь ещё долго. Но зато, когда немного подрастёшь, для всех станешь Быстрым Оленем. Ты по праву заслужил это имя, ведь ты бежал так быстро, что пчёлы не успели причинить тебе большого вреда…
Иногда я ловил себя на мысли, что всё меньше вспоминаю свою прежнюю жизнь: настолько я привык к новой реальности. Что и говорить, цель, которую мне поставили пришельцы, была интересной и очень заманчивой. Я хотел хоть немного ускорить события, которые должны были произойти в обозримой перспективе. Но, как любил говорить мой отец: «Всякому овощу – своё время». Поэтому я сдерживал себя и старался просчитывать ситуацию на несколько ходов вперёд. Так, решив подчинить себе все племена, обитающие на острове, я стал делать это постепенно, для того чтобы мои новые соплеменники успевали привыкнуть к порядку, установленному мной в становище. «Они должны воспринимать меня не иначе, как самого авторитетного мужчину в племени, о неподчинении которому не может быть и речи», – часто думал я.
Племён на острове существовало немного: чуть больше тридцати, общей численностью около четырёх с половиной тысяч человек. Эти сообщества людей жили обособленно, родственных связей между ними не было. Молодые охотники добывали себе жён с риском для жизни, похищая девушек у соседних племён. Это часто приводило к вооружённым стычкам, при которых обе стороны несли потери. Также была очень высока детская смертность. Люди полностью зависели от капризов природы. В борьбе человека с хищником иногда побеждал человек, а иногда – зверь. Всё это приводило к тому, что местные племена были малочисленны.
Ближайшее такое племя жило примерно в пятидесяти километрах от нашего становища вниз по течению реки, там, где она сливалась с другой, ещё более полноводной рекой. Два года назад у нас исчезла девушка. Я точно знал, что её похитил молодой охотник из этого племени. Тогда мне удалось удержать своих мужчин от решительных действий. Но недавно опять произошло похищение. Многих моих соплеменников это очень взволновало. На вечернем совете охотники потребовали, чтобы я объявил войну соседнему племени.
– Так они у нас всех красивых девушек похитят! – возмущался молодой охотник по имени Росомаха. – Надо пойти и проучить их хорошенько!
Я встал и обвёл взглядом возбуждённых мужчин.
– Мы не будем воевать с этим слабым племенем, но и оставлять всё по-прежнему тоже нельзя.
– Что ты предлагаешь, мудрый вождь? – спросил один из уважаемых охотников.
– Завтра мы выступим в поход, но убивать никого не станем. Я хочу переселить сюда наших соседей. Пусть они живут вместе с нами, от этого мы станем ещё сильнее. В конце концов, у них тоже есть девушки. Так что, Росомаха, без жены ты не останешься.
Охотники удовлетворённо рассмеялись, и остаток вечера прошёл спокойно.
Меньше, чем через двое суток семьдесят отлично вооружённых моих воинов внезапно окружили соседнее становище, обитатели которого даже не попытались сопротивляться, поскольку взрослых мужчин у них было только шестнадцать человек. Наша соплеменница, которая уже два года прожила в этом племени, но не забыла родной язык, выступила в роли переводчика. С её помощью мне удалось объяснить местным жителям, что им ничто не угрожает. Они просто вольются в наше племя. Постепенно пленники успокоились, по дороге в наше становище никто из них не предпринимал попыток к бегству. Прибыв на место и ближе познакомившись с нашим бытом и питанием, все они остались довольны.
К каждому новому человеку я прикрепил своего соплеменника, хорошо владеющего русским языком. Это привело к тому, что уже через год они полностью освоились, хотя и отличались от старожилов племени по уровню развития. Однако я твёрдо рассчитывал, что со временем эта разница исчезнет.
…На другой стороне реки в норах жила стая диких собак. Я решил попробовать приручить несколько щенков. Зимой с двумя мужчинами изготовил три деревянные лодки с вёслами. В конце весны вместе с группой охотников я переправился на противоположный берег. Собак было очень много, и своих детёнышей они просто так нам не отдали бы. Поэтому я пошёл на хитрость. Мы убили оленя и отволокли его тушу поближе к собачьим норам, после чего поспешно отступили, отбиваясь от свирепых хищников крепкими палками. На следующий день проделали то же самое. Так продолжалось недели две, и с каждым разом нам удавалось всё ближе подходить к норам. Теперь собаки сразу не кидались на нас, а лишь злобно рычали при нашем появлении.
Ещё через два дня мы убили сразу трёх оленей и подтащили их почти вплотную к норам. Увидев такое богатое подношение, собаки забыли об осторожности и со всех сторон накинулись на свежее мясо. В этот момент мы схватили шестерых щенков, тут же завернув их с головой в заранее приготовленные шкуры, и торопливо направились к своим лодкам. Это было сделано настолько быстро, что взрослые собаки даже не услышали жалобного тявканья детёнышей. С глухим рычанием хищники продолжали терзать туши убитых животных, уже не обращая на нас никакого внимания.
Мы благополучно переправились через реку и, пройдя с километр вверх по течению, вернулись в становище, где и выпустили нашу добычу. Щенки были очень хорошенькие, и каждый из них походил на мягкую пушистую игрушку. Скоро вокруг собрались все дети племени. Каждому хотелось погладить забавных зверьков и поиграть с ними. Первое время щенки ворчали и пускали в ход зубы, но постепенно привыкли к детям и через несколько дней уже играли с ними в догонялки. Их хорошо кормили, и они всё время оставались на свободе. По ночам щенки спали у входов в пещеры и жалобно скулили, когда из леса раздавался волчий вой. Пока зверёныши были маленькими, можно было не опасаться, что они убегут в лес. Всё же долго так продолжаться не могло, поэтому я приказал выковать железные цепи и соорудить собачьи будки.
Подросших щенков посадили на цепь, отчего их характер моментально испортился. Первое время они силились сорваться с привязи и громко, до хрипоты, скулили и лаяли. Постепенно псы несколько успокоились и позволяли себя гладить тем людям, которые их часто кормили, других же обитателей становища они встречали глухим рычанием и оскалившейся пастью.
Превратившись во взрослых собак, они ничем уже не отличались от своих сородичей и признавали лишь грубую физическую силу. Дети к ним теперь боялись подходить близко, но я часто замечал, что они продолжают подкармливать собак косточками. Однажды вечером возле костра один из охотников спросил меня:
– Мудрый вождь! Для чего нам эти злые животные? От них одно беспокойство и неприятный запах.
– Недалёк тот день, когда их потомство будет вести себя совершенно по-другому, – ответил я. – Собаки станут нашими лучшими друзьями. По ночам они будут охранять становище, а впоследствии окажутся полезными во время охоты.
Жизнь полностью подтвердила правоту моих слов. Уже второе поколение, произошедшее от пойманных диких собак, привыкло к людям настолько, что можно было без опаски подходить к ним на близкое расстояние. Лишь самых свирепых продолжали держать на цепи. Остальные собаки свободно бегали по становищу, которое с недавних пор существенно изменилось.
Во-первых, поодаль ручья, впадающего в реку, на некотором расстоянии друг от друга под моим руководством построили две бани – мужскую и женскую. Через ручей перекинули крепкий, на дубовых сваях, мостик с перилами. Иначе, во время паводков, которые обычно случались осенью и зимой, банями нельзя было бы пользоваться.
Для их строительства использовали кирпичи и лес. Стены срубили из брёвен, а пол и покатую крышу сделали из брусьев и досок. Каждая баня была рассчитана на двадцать человек. В ней имелись предбанник, общее отделение, и небольшая парная. Я выделил несколько человек, которые обеспечивали бесперебойную работу бань. Они заготавливали дрова, запасали воду в кадушках, варили мыло, а также следили за чистотой и порядком. В процессе мытья использовали мочалки, изготовленные из грубых волокон деревьев. В парилках применяли дубовые веники. Кто-то с удовольствием купался сам, на других я воздействовал убеждением и собственным примером. Постепенно мытьё, как минимум раз в неделю, у всех вошло в привычку.
Во-вторых, посреди становища по моему приказу построили дом из двух комнат. В нём я сложил камин, и в холодное время года там было тепло. Внешняя дверь изнутри закрывалась на щеколду. Три окна, не имевшие стёкол, завешивались шкурами животных. Здесь жил я с постаревшей Клуштой. Мне хотелось окружить её максимальным комфортом, чтобы в последние годы своей жизни она чувствовала, что я отношусь к ней с прежней любовью.
Поэтому своими руками я смастерил стол, несколько табуреток, шкафчик для посуды и удобную кровать, которую покрыл лучшей медвежьей шкурой.
– Серёжа, любимый, – растроганно говорила Клушта. – Я самая счастливая женщина в племени.
– А я – самый счастливый мужчина в этом мире, любимая, милая Клушта…
В-третьих, рядом с моим домом плотники возвели здание небольшой школы. Занятия проводили трое учителей, одним из которых был Зайчонок, давно уже ставший Зайцем и имевший двоих взрослых сыновей. Обучение детей проходило исключительно в светлое время суток. Малышей учили считать до ста тысяч, используя по-прежнему только сложение и вычитание.
Из морёного дуба изготовили школьные доски; на них писали мелом, залежи которого я нашёл на другом берегу реки. Ученики сидели на деревянном полу на расстеленных хорошо выделанных медвежьих шкурах. Лучшие мастера племени обучали подростков своему ремеслу.
Я вырезал несколько деревянных шахматных досок с фигурами и обучил желающих правилам игры в шахматы и шашки. Впоследствии сделал демонстрационную доску, повесив её в одном из школьных помещений. При её помощи проводил занятия с детьми. Когда-то, в другой жизни, у меня был разряд по шахматам «кандидат в мастера». Как ни странно, я ничего не забыл. Используя свои знания, я постепенно развивал у детей память и логическое мышление.
…Время для меня шло незаметно. По моему приказу плотники построили свинарник, в котором содержались полтора десятка поросят, пойманных в лесу. Их родителей, диких кабанов, пришлось убить: так отчаянно они защищали своё потомство. Поросят кормили желудями, остатками супа, ухи и другой человеческой пищи. Для ухода за животными я выделил две семьи, подробно объяснив, что от них требуется.
Также соорудили небольшой коптильный цех, где заготавливались впрок оленина и свинина. К нему примыкал сарай, в котором под потолком висели колбасы и окорока. Это был резерв на зиму, когда из-за частых осадков охотиться становилось труднее.
Поскольку племя насчитывало уже свыше пятисот человек, я распорядился обустроить несколько туалетов. Таким образом, становище постепенно превращалось в посёлок…
