Текст книги "Волшебник и сын, или Триумф беспечного школяра"

Автор книги: Игорь Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5,
В КОТОРОЙ ПЕСИК ФАФИК НАСЛАЖДАЕТСЯ ПОЭЗИЕЙ, ТРЯСЕТ СВИНЬЮ И СЧИТАЕТ КУПЮРЫ

Когда Песик Фафик пошел второй раз за продуктами, он не стал разбивать свинью-копилку в бирюзовой юбочке. И сама копилка Фафику нравилась, и его хозяйственность не позволяла разбрасываться копилками.

Во дворе Песик остановился возле своей родной будки, которую ласково называл «Хижина Отшельника», и достал из нее вчерашнюю газету «Веселые Дедуга́ны» – всякие новости из жизни местных старичков и старушек. Он расстелил эти новости на осенней земле и начал вытряхивать на бумагу монетки из свиньи.

Газету Фафик накануне взял почитать у Кокоши Шляпкина. Тот по старой привычке и для заработка печатал в ней свои куплеты. А потом приходил в редакцию «Веселых Дедуганов» со своей верной страсбургской тростью – подарком друга юности, с которым никогда не расставался, выходя из дома, – и выпрашивал деньги и свежий номер.

Деньги он сразу тратил на всякие глупости, а свежий номер со своими куплетами подсовывал всем знакомым. Старичка, несмотря на его девяносто восемь лет от роду и способности к колдовству, очень интересовало мнение публики.

Следует сказать, что на самом деле Кокоша Шляпкин был гораздо старше. Просто, когда ему стукнуло девяносто восемь, у него одновременно отшибло память на собственный возраст. «98» – последнее, что он точно помнил по этому поводу, и, чтобы не ошибиться, уже который год, отвечая на вопрос «сколько вам лет?», называл именно это число.

Монетки из копилки вылетали на удивление легко, словно истомились сидеть в свином брюхе. Песик Фафик тряс свинью и при этом читал вслух новое творение Кокоши Шляпкина в газете:

КУПЛЕТ О ДВУХ КАПИТАНАХ

 
Ассоль в тумане Грэя зрит,
А к ней приплыл Уильям Кидд.
И не на алых парусах,
А в бур-малиновых трусах.
 

«Про любовь старик пишет! – с наслаждением подумал начитанный Фафик. – Ассоль – это мечтательная девушка из книги Александра Грина «Алые паруса». К ней там плывет добрый капитан Грэй на корабле с этими самыми алыми парусами. Прекрасная чувствительная история! Сентиментальная, говоря по-научному… А в куплете вместо Грэя – Уильям Кидд, знаменитый кровожадный пират! Значит, любовь тут – несчастная и несправедливая… Хорошо все-таки быть грамотной собакой – всякие культурные тонкости понимаешь! Вот сосед – сенбернар Ионафан – тот такого ни в жизнь не поймет. Редкой души пес: и в домино с ним хорошо играть, и всегда за меня, маленького, заступается. Но уж больно не отесан!»

Свиное брюхо быстро опустело. Песик Фафик посмотрел на монетки, лежавшие на газете, и грустно вздохнул. Потом он побросал всё обратно в щелку на спине у свиньи, убрал ее в свою «Хижину Отшельника» и сказал: «Не скучай тут, милая! Скоро вернешься к хозяину, и хозяин опять будет морить тебя голодом».

Взамен свиньи в юбочке Песик извлек из дальнего угла Хижины несколько денежных бумажек, которые он откладывал то ли на черный день, то ли на свадьбу с Жучкой Майонезовой – гримершей из собачьего театра «Дер Хунд», то ли на то и другое.

«За экономию волшебства платит друг волшебника Песик Фафик! – трагическим голосом продекламировал он. – И за газ-воду-электричество – тоже».

Это была горькая правда. В последнее время у волшебника Кукарямбова было очень плохо с деньгами – особенно после того, как его жена уехала в неотложное путешествие по своим важным делам. Уже не раз Семен Семенович бессрочно одалживался у Фафика Барбосовича, который подрабатывал сторожем и дворником в усадьбе у одного зажиточного старичка.

Песик Фафик пересчитал купюры и пошел в магазин.

Глава 6,
В КОТОРОЙ ПЕСИК ФАФИК ВСПОМИНАЕТ О ГОРЧИЦЕ, А ИЗ-ЗА МОРСКОЙ ДВЕРИ ВЫЛЕЗАЕТ НЕКТО ПОХУЖЕ АКУЛЫ – ПРОСТО ГОЛОДНЫЙ И УЖАСНО ГОЛОДНЫЙ ДО ЧТЕНИЯ

– УФФ! – сказал Песик Фафик и волоком протащил в комнату огромный по сравнению с ним продуктовый пакет с надписью «Десяточка». – Так говорите, это старина Кокоша Шляпкин научил вас экономить чудеса?

– Да, – кивнул Семен Семенович, когда понял, что за спиной не страшная опасность, а Песик Фафик.

– Ну, тогда пусть он в следующий раз в магазин и ходит! Вместе со своей страсбургской тростью, – Фафик из последних сил поднатужился и поставил пакет на стол.

– Если вы заметили, дружище, наш неуемный старик два дня и без этого очень занят, – волшебник, наконец, повернулся к своему старинному другу.

– Семен Семеныч, а может, вам просто чудес жалко? Может, вы их копите, как Скупой Рыцарь копит деньги? И навечно складываете в подвале в кованые сундуки?!. Батюшки, забыл!

Песик довольно сильно хлопнул себя лапой по лбу.

– Что забыли? – спросил волшебник.

– Горчицу купить забыл! – проскулил Фафик. – Не иначе, как от вас забывчивостью заразился!

Он вдруг громко тявкнул (кстати, единственный раз в этой книге) и выбежал из кабинета.

– Да, без горчицы это не жизнь… – сказал Семен Семенович. – Но не будем отвлекаться, сынок, раз уж начали! Стой за мной и не двигайся без разрешения!

Волшебник опять осторожно взялся за бронзовую витую ручку, затаил дыхание и плавно чуть-чуть приоткрыл правую дверь.

Тут же кабинет наполнился йодистым морским воздухом, громким шумом прибоя и криками чаек…

А из-за двери высунулись рука с татуировкой в виде русалки и обшарпанная деревянная нога.

– Ну вот! Я так и знал!! – простонал волшебник и изо всех сил навалился на морскую дверь.

– Кто это, папа?! – крикнул мальчик.

– Это похуже акулы!.. Это пират!! – прокряхтел Кукарямбов.

Юный Алексей тоже навалился на дверь, но она все равно распахнулась от сильнейшего удара. Волшебник и сын кубарем полетели на пол.

На пороге стоял человек на деревянной ноге, в треуголке, старинном кафтане и буро-малиновых трусах до колен, вроде таких, в каких выступают боксеры. Его очень загорелое лицо украшали закрученные кверху усы, как у великого взбалмошного художника Сальвадора Дали, и бородка-эспаньолка клинышком. В руке человек сжимал абордажную саблю, а за поясом его до времени притих длинный кремневый пистолет.

Волшебник и сын уже успели спрятаться под стол.

Пират окинул взглядом кабинет, а потом отвязал деревянную ногу. Из-под кафтана показалась его вторая нормальная живая нога и притопнула по полу. Тут же пират ринулся к столу, запихнул в рот кусок мышиной сосиски и, почти не жуя, проглотил ее.

– Сосиска!.. – совершенно счастливым голосом сказал он. – Сосиска, клянусь моим одиночеством!.. Вот уж не ожидал, что на моем необитаемом острове может быть самая настоящая человеческая комната! Кажется, за несколько месяцев – с тех пор, как меня сюда высадили мои матросы-предатели Тели́зер, На́фа и Козловский – я облазил всё вдоль и поперек… Может, здесь и люди есть? Не все же мне с самим собой вслух разговаривать!.. О! Бумага с буквами!.. Эти негодяи высадили меня на необитаемый остров без всякого чтения!

Пират подскочил к буфету, жадно полистал дневник сына волшебника и на секунду замер, будто что-то припоминая. Потом он поцеловал дневник и сунул его за пазуху.

– Ой! – тихо не удержался под столом волшебник.

– Кто тут?.. – встрепенулся пират, выхватил из-за пояса пистолет и принялся заглядывать во все углы кабинета. – Выходите, не бойтесь! Страсть как с живой душой поговорить хочется! Позвольте представиться… О, Боже! Я так давно никому не представлялся, что уже не могу точно сказать, как меня зовут! В последнее время мне кажется, что я – капитан Уильям Кидд. Но до этого я был уверен, что меня зовут Заяц Сыротрики́л, Виртуоз Преступного Мира. Заяц – это фамилия, Сыротрикил – прозвище. В детстве я на спор съел в один присест три кило сыра… Не бойтесь же!

Порыскав по углам, капитан Уильям Кидд, он же Заяц Сыротрикил, оказался возле стола и пощупал продуктовый пакет с надписью «Десяточка». «Х-хе!» – сказал он, а потом наклонился и заглянул под стол.

Стол был достаточно большой. Волшебник и сын быстро попятились на четвереньках к другому его концу, хотя это было совершенно бесполезно…

– Держи-и-и!!! – раздался совсем близко душераздирающий вопль Кокоши Шляпкина.

И тут же прогремел выстрел.

Уильям Кидд, он же Заяц Сыротрикил, отскочил от стола и увидел, как над тремя дверями, буфетом и шкафом быстро ползет и ухмыляется здоровенная Краковская Колбаса.

– Змеи!!! – подпрыгнул пират и выпалил из пистолета.

Змей он боялся с детства, так же, как и всего извивающегося вообще.

В секунду капитан-виртуоз подхватил пакет «Десяточка» и свою деревянную ногу, выскочил за морскую дверь и захлопнул ее.

Шум прибоя и крики чаек мгновенно стихли. Только морской йодистый воздух остался.

А в кабинет, шлепая шлепанцами, ворвался престарелый куплетист Кокоша Шляпкин с ружьем.

– Опя-ать смы-ы-ы-ла-а-ась! – проблеял он, тяжело дыша и тряся бородой.

Колбасы, действительно, уже и след простыл.

Волшебник и сын выскочили из-под стола ибросились обнимать удалого старичка.

– Великий охотник!.. Соколиный Глаз!.. Чингачгук – Большой Змей!.. – наперебой твердили они.

– Так не мешайте же мне!!!

Кокоша Шляпкин не по годам ловко вырвался из восхищенных объятий и убежал по следу Колбасы.

– Задай ей перцу, дедушка! – завопил вдогонку юный Алексей. – С тыла заходи, с тыла!..

– Ату ее, учитель!.. – тоже начал было волшебник, но тут же погрустнел. – Сынок! А ведь пират увел твой дневник!..

– Ну, и слава Богу! – сгоряча брякнул юный Алексей, потому что привык, что в дневнике его всегда были отнюдь не пятерки.

– Да нет, сынок!.. Какой же «Триумф Беспечного Школяра» без доказательства этого триумфа!?

– Такой же, как праздничный стол без еды, папа.

В это время на весь дом раздался звон дверного колокольчика. Волшебник и сын вздрогнули и переглянулись.

– А вот и гости! – вздохнул Семен Семенович и попытался придать своему голосу как можно больше радости. – Входите!!

– Я уже здесь, – раздался у него над самым ухом глуховатый голос прямо из воздуха.

Глава 7,
В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ КУЗЕН ВОЛШЕБНИКА СО СВОИМИ УДИВИТЕЛЬНЫМИ ИЗОБРЕТЕНИЯМИ, И НАЧИНАЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ

Тут же раздался легкий гром и рядом с Семеном Семеновичем и юным Алексеем возник господин в широкополой шляпе, сюртуке и блестящих ботинках. Лицо его украшали тонкие усы с кончиками чуть ниже уголков рта.

Это явился самый первый гость – двоюродный брат Кукарямбова полковник Линк.

Линк был, действительно, полковник и в прошлом даже служил шефом полиции в небезызвестной стране Бронсо́ния. А в еще более далеком прошлом, в тяжелые времена молодости, он на пару с Семеном Семеновичем торговал на улице с лотка чаем, кофе, шоколадом и прочими удовольствиями за семь процентов от выручки. С утра они брали эти колониальные товары на складе у купцов и выходили с лотком на многолюдный тротуар в самом центре провинциального города.

Наторговать почти ничего не удавалось, но зато кузенов постоянно грабили уличные грабители-рэкетиры. В конце концов Линку и Кукарямбову это надоело, они бросили свою ущербную коммерцию, и пути их разошлись. Линк подался по полицейской части, а Кукарямбов – по волшебной.

Наверное, каждый тогда захотел сопротивляться несправедливости по-своему.

Много лет они не виделись, а потом увиделись и даже вместе расследовали пару громких преступлений. А потом опять расстались, и до Кукарямбова дошли слухи, что полковник Линк уволился из полиции и тоже подался в волшебники.

Семен Семенович совсем не удивился – видимо, склонность к волшебству была у обоих семейной чертой. Видимо, какие-нибудь их прадеды или прабабки профессионально колдовали, но тщательно скрывали это даже от родственников. Кукарямбов ведь тоже не сразу стал волшебником. Поначалу он был только поэтом и сказочником. И фамилия его тогда была не Кукарямбов, хотя и звучала очень похоже.

По всему выходит, что волшебство к кузенам пришло с годами и окольными путями. Но пришло изнутри.

Увидев дядю, племянник сразу спрятался за спину Семена Семеновича.

Дядя сделал вид, что этого не заметил.

– Ну, здравствуйте, кузен!.. – обнял он Кукарямбова-старшего. – А где же герой средней школы?

– Я вас, дядя, побаиваюсь, – тут же не выдержал и высунулся из-за отца Алексей.

– Отчего же?

– Вы, дядя Линк, – злой волшебник!

– Ну, сынок! – встрепенулся Семен Семенович. – Сколько раз я тебе говорил: дядя не злой, а Язвительный Волшебник.

– Слышите, мой дорогой племянник? Дядя – Язвительный Волшебник.

– Все равно побаиваюсь, – сказал мальчик.

– Да бросьте вы! Право, я совсем не страшный. Вся разница между мной и вашим папой в том, что добрые волшебники, вроде него, хотят, так сказать, облегчить жизнь человечеству, а язвительные волшебники, вроде меня, человечеству жизнь осложняют.

– А зачем? – спросил Алексей.

– Для разнообразия. Чтобы интересней было, веселее. Я ведь только осложняю людям жизнь, но не порчу. Я не зло творю, а так – артистически шалю… Видимо, полковник Линк так долго общался со всякими преступниками, когда был шефом полиции, что ему наконец тоже захотелось слегка побезобразничать. Но только слегка и волшебным способом.

– Вот посмотрите, – Линк снял шляпу, достал из нее массивную металлическую банку и поставил на стол. – Мое новое волшебное изобретение – специальная невысыхающая краска.

– А зачем? – опять спросил Алексей.

– Как зачем? Подливаешь ее незаметно в банки малярам, они красят лавочки, а потом люди не могут на них сидеть, или садятся, а получается сами знаете что… Или вот, – полковник достал из шляпы несколько гвоздей. – Гвозди, которые забиваешь куда в голову взбредет, а они опять незаметно чуть-чуть высовываются и рвут штаны и юбки… Но это для меня так, мелочи…

Племянник тут же забыл про свои опасения и заметно заинтересовался изобретениями Язвительного Волшебника.

– Дядя Линк, а можно мне немножко красочки? – сказал он. – Или парочку гвоздиков?

– Нет, сынок! – замахал руками Семен Семенович. – Детям до шестнадцати такие изобретения запрещены!

Полковник одним движением смахнул обратно в шляпу краску и гвозди и достал оттуда школьный дневник и большой ремень с металлическими клепками, похожий на ковбойский.

– Мой дорогой племянник! Для вас я приготовил два замечательнейших подарка! Специально в честь вашего «Триумфа Беспечного Школяра».

– Это… – потянулся было к дневнику Кукарямбов-старший. – Это он?!

– Нет, это не мой дневник, папа! – успокоил Семена Семеновича Алексей.

– Конечно, это не ваш дневник! – подтвердил Язвительный Волшебник. – Это Говорящий Дневник! Он сам, громким тонким противным голосом, сообщает из портфеля, какие в нем оценки! И ученик уже ни за что не скроет их от родителей, даже если сотрет, соскоблит или уничтожит кислотой!.. А это – Ремень-Самопор! Он может выпороть кого угодно сам, без всяких рук!.. Прошу любить и жаловать – мои самые-самые последние волшебные изобретения. Теперь, мой дорогой племянник, вы сможете исправить все свои двойки! Просто никуда не денетесь от того, чтобы стать отличником!

Юный Алексей снова попятился за спину отца.

– Здорово, правда? – не заметив движения Алексея, увлеченно продолжал полковник Линк, помахивая ремнем. – Это, кузен, заодно и вам с женой подарок. Смотрите, какой Ремень! Ремнище, а не Ремень! Стоит вам только сказать… – тут полковник перешел на шепот и прикрыл рот ладонью – «БАЦ– БАЦ!» – и он все сам сделает!..

– Всё? – тупо уставился на Ремень-Самопор Семен Семенович.

– Всё!.. – уже громко и весело повторил Линк. – Сами же говорили, что ни у вас, ни у жены не поднимается рука выпороть сына за двойки, так?

– Так.

– А жена ваша – внучка урожденной княжны Таракановой с наследственными аристократическими манерами – верит любому слову вашего ребенка, и он все время обманывает ее с оценками, так?

– Так, – обреченно подтвердил Кукарямбов.

– Ну, вот и радуйтесь!

Полковник сунул Говорящий Дневник и Ремень-Самопор в руки Семена Семеновича. Тот принял их, как ядовитых змей, и быстро положил на стол.

– Радуйтесь!! – настойчиво повторил полковник, почти дирижируя обеими руками. – Радуйтесь!!!

– Сейчас!.. Сейчас начнем!

– Ы-Ы-Ы!.. – заплакал за спиной отца юный Алексей.

– Только не это! – схватился за голову Семен Семенович.

Полковник Линк уставился на племянника и замер.

– Похоже, я увлекся… – наконец сказал он. – Похоже, с моей стороны это уже не артистическая шалость, а покушение на детское достоинство!..

– Похоже, – согласился Кукарямбов.

– Прошу меня простить! – полковник прижал руки к сердцу. – Сдается мне, что многолетнее общение с преступниками не прошло для меня даром. Я очерствел душой и иногда не сразу понимаю простейшие вещи, доступные и маленьким детям! Это еще называется эмоциональная тупость… Простите меня, если можете, мой дорогой племянник! Я больше не буду!

И гроза преступного мира несгибаемый полковник Линк – к тому же еще и Язвительный Волшебник – упал на колени перед ребенком.

– Прощаю, дядя Линк! – высунулся из-за отца Алексей. – Только вы свои изобретения уберите… Чтобы и духу их не было!!

Полковник одним движением руки сбросил со стола Говорящий Дневник и Ремень-Самопор в свою шляпу. Если бы он теперь достал из нее телефонную будку, никто бы уже не удивился.

– А почему вы так вскинулись при виде именно дневника, кузен? – вдруг спросил Линк. – Ведь Ремень-Самопор пострашнее будет.

– Да, понимаете… – замялся Семен Семенович и взял полковника за локоть. – Дневник с пятеркой у Алексея украли.

– Дневник? С первой и единственной пятеркой?.. Да это преступление века! – очень серьезно сказал человек, раскрывший сотни ограблений крупнейших банков.

Он тут же выхватил из шляпы здоровенный револьвер системы «Кольт» старого образца:

– Всего приятней осложнять жизнь преступникам!.. Кто украл?

– Пират моего моря, кузен. Во-от с таким… – Кукарямбов показал руками длину короткого копья, – ножиком!.. Спер дневник и продукты!.. Во-от с таким ножиком!! И пистолетом!.. Вы же знаете, я наколдовал море за дверью, а ребенок захотел подарить девочке медузу в банке… И я давно знаю этого вора! И вы знаете!

– Он что, уже фигурировал в каком-нибудь уголовном деле?!

– Еще как фигурировал! Еще как!.. Это Заяц Сыротрикил, он же великий князь Бронсонии Павиан! Виртуоз Преступного Мира, которого вы брали по делу о пропаже библиотеки царя Бабуина Третьего…

– С вашей помощью, кузен!..

– Не без этого, – не мог скромно не поддакнуть Кукарямбов. – Теперь же он называет себя еще и капитаном Уильямом Киддом.

– Какая разносторонняя личность!.. Так, значит, этот Заяц опять сбежал из тюрьмы «Нолики» и подался в пираты!.. Что же вы сразу-то не сказали?!

– Да вы нас тут совершенно ошеломили своими изобретениями!.. Ну, и дело такое деликатное: приходит гость на праздник «Триумф Беспечного Школяра», а доказательства-то этого триумфа и след простыл! Право, не сразу решишься сказать…

– Узнаю брата Сеню!.. За какой дверью море? – полковник Линк с револьвером в руке бросился к средней двери и схватился за бронзовую витую ручку. – За этой?!

– Стойте, там пустыня!!! – только и успел крикнуть Кукарямбов.

Но было уже поздно.

Глава 8,
В КОТОРОЙ ПЕСИК ФАФИК, САМ ТОГО НЕ ЖЕЛАЯ, УГОЩАЕТ КОТА БАЗИЛЕВСА ГОРЧИЦЕЙ И ОДЕРЖИВАЕТ БЕСКРОВНУЮ ПОБЕДУ В БЕСКОНЕЧНОЙ ВОЙНЕ

Песик Фафик быстро шел из продуктового магазина. Перед собой в вытянутой лапе он нес тюбик горчицы – своей любимейшей приправы к любой еде. Он нес горчицу, как факел, и декламировал популярный куплет Кокоши Шляпкина:

КУПЛЕТ О ГОРЧИЦЕ

 
Какой же тут обед!
Ну как не разозлиться!
Горчицы к мясу нет!
Полцарства за горчицу!
 

Куплет старичка как-то уж очень воодушевил Фафика. Поэтому он, хоть и торопился, остановился возле своей будки, порылся в ней и извлек Заветную Кость Из Борща Для Повышения Собачьего Настроения. Песик Фафик как хозяйственная собака был очень запасливый.

Хозяйственная собака тут же обильно намазала Заветную Кость горчицей и с треском впилась в нее зубами.

Из глаз Фафика брызнули слезы, потому что горчица попалась очень жгучая. Но это были слезы наслаждения. Песик только вдохнул побольше воздуху, и с обжорскими стонами и подвываниями стал грызть дальше.

Дойдя до середины Кости, Фафик еще раз намазал ее горчицей и отложил, чтобы не съесть все сразу, одним махом, а то наслаждение было бы слишком коротким. Он сделал вид, будто бы совсем не обращает на Кость внимания, будто бы просто прогуливается, дышит свежим воздухом и рассматривает разноцветные октябрьские листья на земле. Он даже заложил лапы за спину и обошел вокруг будки, что-то беспечно насвистывая собачьим свистом – кажется, битловскую песню «Хэй, Бульдог!».

За это время половина Заветной Кости с горчицей исчезла.

«Батюшки! Вот жизнь пошла! – всплеснул лапами Фафик. – Дамы и господа! Собаки и люди добрые! Вы только посмотрите! На ходу подметки отгрызают!.. Не иначе как прощелыга Базиле́вс отметился!»

Базилевсом звали того самого соседского кота, который напугал мышей в подполье, и отметился, действительно, он. Кот из-за забора наблюдал за Песиком с самого начала его восхитительной трапезы и завидовал черной завистью. «Вот уписывает! – думал он. – Этому бы Фафику в рекламе сниматься! На него глядя, любой дряни захочется!»

Как только Песик, беспечно насвистывая собачьим свистом, скрылся за углом будки, Базилевс с огромной скоростью бесшумно промчался мимо, подхватил половину Кости и исчез обратно за забором.

Между Песиком Фафиком и котом Базилевсом уже давно шла необъявленная война. Фафик был прожорливый и хозяйственный и все норовил запасаться всякими вкусными вещами, а Базилевс был прожорливый и вороватый и часто запасами Фафика пользовался – естественно, по-кошачьи, без всякого спроса. Именно это обстоятельство, а совсем не извечная вражда между кошкой и собакой, и было причиной военных действий.

До открытых сражений дело еще ни разу не доходило, потому что обе воюющие стороны, мягко говоря, храбростью не отличались. Но бранили они друг друга в глаза и за глаза нещадно. Фафик бранился разнообразней, потому что был начитанный. Базилевс же, в основном, обзывал Песика «Дурак Собачий».

– Прощелыга! Полоумный певец на крыше! Бессовестный поедатель рыбьих хвостов! Гад мяучий! – начал взывать Фафик во все стороны. – Чтоб ты подавился, и девять дворников тебя по спине лопатами лупили во всех твоих девяти кошачьих жизнях!..

– Мя-а-а-а-у-у!!! – раздался в ответ дикий вопль из-за забора.

Это совсем не привычный к горчице Базилевс попробовал краденую Кость.

Глаза его выпучились, как у рака, а язык стал рваться изо рта, словно пламя. От того, что творилось у кота внутри, он подпрыгнул выше двухметрового забора и на пару секунд завис в воздухе.

Фафик от вопля Базилевса даже присел и, сидя, наблюдал его взлет. Потом через забор перелетела Кость, просвистела рядом с головой Песика и ударилась в стену «Хижины Отшельника». А запустивший ее Базилевс уже мчался к большой луже в соседнем квартале, чтобы из нее залить огонь, бушевавший в его кошачьем организме.

По дороге он чуть не сбил с ног девочку лет восьми со светлыми косичками, которая собирала в букет разноцветные октябрьские листья, но она этого даже не заметила.

Песик Фафик поднял Кость, понюхал ее и понял, что одержал бескровную победу.

«Наелся горчички, прощелыга! – язвительно улыбнулся он. – Да, без горчицы – это не жизнь!.. Таким образом, дорогие друзья, порок наказан, а справедливость восторжествовала!»

С этими словами Песик Фафик еще раз обильно намазал Кость горчицей и догрыз ее без всяких перерывов.