Текст книги "Тайна гибели генерала Лизюкова"

Автор книги: Игорь Сдвижков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 3
Положение противника
21 июля 1942 года

К началу операции опергруппы Брянского фронта оборону в полосе намеченного наступления держали две немецкие пехотные дивизии: 340 и 387. Обе они были сформированы весной 1942 года и переброшены на Восточный фронт в группу армий «Юг». 340 пд формировалась во Франции, 387 пд – в Германии, но в июле 1942 они вместе оказались в придонских степях и после короткого периода интенсивных боёв встали бок о бок в оборону в составе 7 АК. 340 пд командовал генерал Бутце, 387 пд – генерал Яр [81]81
  NARA, Т-314, roll 253, fr. 001266.


[Закрыть].

Несмотря на понесённые ранее потери, боеспособность обеих дивизий была достаточно высока, и командование корпуса назначило им значительные участки обороны: 340 пд занимала около 20 километров фронта, 387 пд – 24 [82]82
  Там же, fr. 000342.


[Закрыть].

В период затишья дивизии совершенствовали свои позиции и буквально зарывались в землю, поскольку, не имея достаточно сил, чтобы занимать отведённые им полосы в плотных боевых порядках, рассчитывали удержать фронт с помощью продуманной системы обороны. В каждой дивизии все пехотные полки были растянуты по фронту в первом эшелоне и практически не имели резервов. Дивизионные резервы были весьма скудными и в лучшем случае состояли из одного пехотного батальона и разных мелких подразделений. Каждая дивизия имела артиллерийский полк, в составе которого была тяжёлая артиллерия (105–150-мм орудия) на конной тяге. В основе противотанковой обороны дивизий были штатные противотанковые дивизионы, на вооружении которых состояли 37, 50 и 75-мм немецкие орудия, а также трофейные французские 75-мм и советские 76,2-мм пушки [83]83
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 001326.


[Закрыть].

Несколько дней передышки после завершения боёв с 5 ТА позволили дивизионным службам снабжения пополнить войска боеприпасами и продовольствием, а также вывезти в тыловые госпитали скопившихся после боёв раненых, подготовив полковые медпункты к ожидавшемуся вскоре новому потоку пациентов.

После завершения контрудара 9-й и 11-й немецких танковых дивизий части 340 и 387 пд заняли выгодные позиции на господствующих высотах и, пользуясь отходом частей 5 ТА на север, выдвинули далеко вперёд своё боевое охранение. Стычки наших разведгрупп с немецким боевым охранением мешали разведчикам продвинуться на юг и добыть необходимые данные о главном рубеже вражеской обороны. Из сведений, полученных при наблюдении за противником (в том числе и с восточного берега Дона), было известно, что немецкая пехота окапывается на высотах напротив Горожанки, вдоль длинного оврага северо-западнее, у отм. 191,3 и 187,4, севернее Большой Верейки и далее к западу по господствующим высотам, минируя подступы к своему переднему краю [84]84
  ЦАМО. Ф. 1186. Оп. 1. Д. 206. Л. 321–328.


[Закрыть].

Лизюков оценивал силы врага в районе Большой Верейки в два пехотных полка, усиленных закопанными в землю танками [85]85
  ЦАМО. Ф. 202. Оп. 50. Д. 1. Л. 300.


[Закрыть]. На самом деле оборону в районе Большой Верейки держали два немецких батальона, танков же у противника здесь вообще не было [86]86
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 000396.


[Закрыть]. (За них наблюдатели, возможно, принимали оставшиеся на полях после боёв 5 ТА подбитые и сгоревшие машины.)

К рассвету 21 июля боевое охранение немецких дивизий было оттянуто назад и заняло позиции вблизи переднего края обороны. На участке наступления 2-го ТК наиболее важными опорными пунктами немецкое командование считало высоты 191,3 и 187,4, обладание которыми давало возможность хорошего обзора прилегающей местности.

Вскоре после 3 часов утра (хронология в немецких документах соответствовала берлинскому времени) из передового батальона 541 пп в полк, а оттуда – в штаб дивизии донесли, что к северо-востоку от Большой Верейки русские атаковали передовые позиции подразделений батальона силами до 2–3 рот при поддержке танков [87]87
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 001334.


[Закрыть]. Это было первое сообщение о начале наступления опергруппы Брянского фронта, отражённое в немецких документах. Сообщение о начале наступления поступило и из подразделений, оборонявшихся северо-западнее Большой Верейки, но вскоре штаб дивизии оказался в неведении о происходящих там событиях из-за обрыва кабеля связи [88]88
  Там же.


[Закрыть].

В то же самое время донесения о начале боёв поступили и из 340 пд. Штаб 7 АК отмечал очень высокую активность советской авиации на всём участке корпуса, а также то, что «противник проводит атаки при поддержке артиллерии, мощь которой существенно возросла в сравнении с предыдущими днями» [89]89
  Там же.


[Закрыть].

К 7 часам утра наступавшим 167 сд и 118 тбр удалось прорвать передний край обороны противника. В журнале боевых действий 7 АК было отмечено: «На участке 387-й пехотной дивизии после 10-минутной артподготовки из всех видов оружия противник атаковал участок 2-го батальона 542-го пехотного полка северо-западнее Большой Верейки силами до 2-х полков при поддержке крупных сил танков. В 7:00 им удался прорыв на позиции. Примыкающий справа батальон 541-го пехотного полка после того, как у соседа слева прорвался противник, начал выход из боя в сторону Большой Верейки» [90]90
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 000396.


[Закрыть].

Прорыв на узком фронте южнее Суриково привёл к отходу не только 2-х атакованных батальонов, но и вынужденному отходу всего 542 пп, что в конечном итоге вынудило противника оставить село Большая Верейка. Однако на фронте 340 пд все атаки наших частей были утром отбиты, из-за чего вырвавшиеся вперёд подразделения 167 сд попали под фланговый огонь справа и несли серьёзные потери.

Объясняя причины неуспеха наступления 21 июля в центре опергруппы, штаб советской 340 сд отмечал: «Передний край его(противника. – И. С.) обороны проходил не по реке Сухая Верейка, как это предполагалось и было донесено из 193 сд, а по рубежу 213,8 и длинной роще, где по информации 193 сд и по приказу ВПУ(то есть штаба опергруппы. – И. С.) предполагалось боевое охранение противника. В результате попытки сбить это предполагавшееся боевое охранение успеха не имели. Опорные пункты противника имели сильную противотанковую артиллерию, поддерживающую артиллерию из Хрущёво, Высочкино и<были поддержаны> кочующей реактивной миномётной батареей. Каждый ОП имел 2–3 батареи миномётов, по 7–9 тяжёлых пулемётов и сильные группы автоматчиков» [91]91
  ЦАМО. Ф. 340 сд. Оп. 1. Д. 24. Л. 211.


[Закрыть].

В своём отчёте командование 1 ТК также отмечало, что удар нашей артиллерии во время артподготовки пришёлся не по переднему краю обороны противника, а по её второму рубежу на реке Сухая Верейка, не занятому войсками. Поэтому собранные к участку прорыва артиллерийские батареи по большей части били по пустому месту, а израсходованные сотни, если не тысячи, снарядов и мин практически никак не ослабили вражеской обороны и не помогли пошедшей в атаку пехоте.

Действительно, штаб опергруппы Брянского фронта ошибочно определил прохождение главной полосы обороны противника и, соответственно, неправильно ориентировал подчинённые ему дивизии. (Хотя и их штабы тоже были хороши: кто как не они и должны были своими разведданными ориентировать вышестоящее начальство о действительном прохождении немецкой передовой.) Поэтому, к досаде танковых командиров, атаки пехоты на «боевое охранение» противника никак не давали желаемых результатов. Не приносили успеха и действия 201 тбр.

Правда, неудача наступления в центре опергруппы, очевидно, была связана и с тем, что на участке обороны 340 пд противник имел наибольшую концентрацию противотанковой артиллерии. Здесь ещё с периода боёв с 5 ТА был задействован 654-й противотанковый дивизион корпусного подчинения, усиливший штатный противотанковый дивизион 340 пд. Вместе в них было 30 тяжёлых 75-мм противотанковых орудий, не считая менее эффективных в борьбе с русскими танками 50 и 37-мм пушек [92]92
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 001325-326.


[Закрыть].

387 пд могла рассчитывать лишь на свои штатные противотанковые средства. При фронте обороны в 24 километра тяжёлых 75-мм орудий в дивизии было всего 14, из них только 5 непосредственно в боевых порядках пехотных полков [93]93
  Там же.


[Закрыть]. По сравнению с 340 пд противотанковая оборона 387 пд была существенно слабее, и, вероятно, это обстоятельство сыграло свою роль в прорыве наших танков и пехоты к сёлам Малой и Большой Верейке и выходе их на рубеж реки.

Получив донесение из 387 пд о русском прорыве, начальник штаба 7 АК полковник Хильшер посчитал положение достаточно серьёзным, и в 9:30 доложил о произошедшем в штаб 2-й полевой армии с просьбой о поддержке авиацией. В свою очередь командование 7 АК стало предпринимать меры по усилению 387 пд за счёт имевшихся в его распоряжении средств. Дивизии была придана одна рота из 559 противотанкового дивизиона, отведённого в тыл после боёв в Воронеже, но нужно было время, чтобы эта рота прибыла в район боёв.

К 14:00 прорыв на фронте 387 пд увеличился до 5 километров и стал угрожать устойчивости всего фронта обороны не только этой дивизии, но и её соседа слева. Чтобы прикрыть свой всё более оголявшийся фланг, командование 340 пд вынуждено было загнуть его на юго-восток и оставить часть ранее удерживаемых здесь передовых позиций. Натиск русских возрастал, и для прикрытия стыка с отошедшим на реку соседом командир 340 пд задействовал свой резервный батальон [94]94
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 001334.


[Закрыть].

Встревоженное положением на участке прорыва, командование 7 АК искало резервы для парирования возникшей угрозы. Рассчитывая, очевидно, на будущее положительное решение командования 2-й полевой армии, в непосредственном подчинении которого находилась 9 тд, начштаба корпуса направил командиру 9 тд ориентировку о складывающейся обстановке и запрос о вариантах боевого применения танковой дивизии на участке обороны 7 АК [95]95
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 000396-397.


[Закрыть].

Приняв полученное обращение к сведению, командир 9 тд заявил, что в случае, если дивизии будет приказано вступить в бой, в её состав необходимо будет своевременно вернуть два дивизиона артполка, которые были задействованы в боях на Воронежском плацдарме. Для командования 7 АК это означало существенное уменьшение артиллерийской группировки «Дон», которая из-за реки поддерживала огнём оборонявшиеся на «сухопутном» фронте (так, в отличие от фронта по реке Воронеж, немецкое командование называло рубеж обороны на северной окраине города) воронежского плацдарма немецкие войска. Получалось, что для парирования угрозы в одном месте надо было ослаблять фронт в другом!

В 13:45 в штаб 7 АК прибыл начальник штаба 2-й полевой армии. Побывав до этого в штабе 387 пд в Долговском, он с узла связи 7 АК доложил о сложившемся положении командующему армией генералу фон Зальмуту. После доклада и обсуждения оперативной обстановки командование армии решило предпринять следующие меры:

1. Максимально задействовать в районе прорыва авиацию.

2. Перебросить в распоряжение корпуса дивизион 62-го артполка (орудия калибра 100-мм) и 2-й дивизион 71-го артполка.

3. Просить группу армий «Юг» о придании корпусу 385 пд.

4. Перебросить 9 тд в район Землянска [96]96
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 000396-397.


[Закрыть].

В 18:45 по требованию командования 2-й полевой армии командир 7 АК доложил об обстановке. Он сообщил, что прорыв «локализуется» силами задействоваших 387-й пд резервов, но около 50 русских танков все же прорвались в долину реки на участке Большая и Малая Верейка. Поразить их средствами ПТО можно будет, только если они выйдут из мёртвого пространства долины на высоту, поэтому согласно выработанному плану противотанковая артиллерия оттягивается назад и будет сконцентрирована южнее места прорыва. (По условиям местности наиболее выгодной позицией для ПТО были танконедоступные рощи по обеим сторонам дороги Большая Верейка – Сомово.)

Выслушав доклад, командующий 2 ПА информировал командование корпуса, что для армии нежелательно бросать в бой только недавно снятую с фронта 9 тд, хотя дивизия была обеспечена горючим и боеприпасами и после 7 дней отдыха находилась в полной боевой готовности. Но если прорыв не удастся локализовать и он будет расширяться, командование 2 ПА планирует провести контрудар силами 9 тд и 385 пд. Правда, командиру корпуса при этом было ясно сказано, что самой близкой датой для наступления «может рассматриваться только день 24 июля» [97]97
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, вечером 21 июля из 4-х заявленных командующим 2-й полевой армией фон Зальмутом пунктов плана помощи командование 7 АК и подчинённые ему 340 и 387 пд могли рассчитывать только на один, правда, существенный – поддержку авиации. Действительно, налёты вражеских самолётов во второй половине дня стали интенсивнее, а к вечеру активность немецкой авиации достигла своего пика. В остальном 7 АК пока приходилось рассчитывать только на свои силы.

Не теряя времени, генерал Хель отдал приказ командиру 167 пд организовать силами расположившегося в Стадницы 417 пп отсечные позиции у северной окраины селения Терны [98]98
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 000396-397.


[Закрыть]. Полк только что вывели с воронежского плацдарма после недели тяжелейших боёв в составе 168 пд. Он был совершенно измотан и понёс такие потери, что остро нуждался в отдыхе и пополнении. Но у командира 7 АК не оставалось выбора, поскольку других резервов пехоты для усиления опасно прогнувшегося фронта в корпусе не было!

Положение 387 пд действительно становилось всё более серьёзным. Штаб дивизии донёс вечером, что ведущие бой подразделения расстреляли почти все свои боеприпасы, а 2-й и 3-й батальоны 542 пп (как раз на участке прорыва!) сильно ослаблены из-за высоких потерь [99]99
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 001334-335.


[Закрыть]. Действительно, если потери удержавшей свой фронт 340 пд составили за день боёв 156 человек (44 убито и 110 ранено), то отошедшая 387 пд потеряла, главным образом на участке 542 пп, 475 человек (из них 89 убитыми, 338 ранеными и 48 пропавшими без вести) [100]100
  NARA, T-314, roll 354, fr. 000726-737.


[Закрыть]. Это означало, что в двух батальонах на направлении главного удара русских осталось меньше половины личного состава! (Правда, часть раненых осталась в строю, что следует из данных начальника санитарной службы 7 АК, согласно которым доля таких раненых доходила до 15–20 % [101]101
  NARA, Т-314, roll 355, fr. 000501-505, также данные Т-314, roll 354, fr. 726–730.


[Закрыть].)

Об ожесточённости боёв и обеспокоенности немецкого командования относительно устойчивости фронта обороны на участке прорыва русских свидетельствуют отрывки из отчёта штаба артиллерии 7 АК.

«21.7.1942 г. Противник большим количеством танков и пехотой перешёл в наступление в южном направлении и овладел Лебяжьим, Большой и Малой Верейкой. Противнику удается также овладеть выс. 191, 3. Подразделениям 387-го артиллерийского полка отдается приказ: „Боеприпасы, предназначенные для ведения заградогня, в случае необходимости использовать в целях самообороны для стрельбы прямой наводкой по вышедшей на огневые позиции вражеской пехоте! При необходимости смены огневой позиции надо всеми средствами избегать того, чтобы такая смена могла вызвать у пехотинцев стремление к отступлению!“» [102]102
  NARA, Т-314, roll 353, fr. 001081-1087.


[Закрыть](Здравый наказ! Видно, в тот день пехота 542 пп показала такое сильное «стремление к отступлению», что местами бежала, оставляя артиллеристов без прикрытия! О том, в каком незавидном моральном состоянии порой оказывались вражеские подразделения, отражая атаки наших частей, можно судить по выдержкам из приказа командира одного из батальонов 387 пд. Делая выводы из прошедших боёв, главными из которых, судя по дате приказа, были как раз бои с войсками опергруппы Брянского фронта, он обращался к командирам рот и взводов:

«За время последних боёв были допущены такие грубые ошибки, сделавшие невозможным какое-либо руководство, что я вынужден ознакомить <вас> со следующими основными приказами служебного характера.

Во время боя командир взвода не должен ни при каких обстоятельствах оставлять КП для того, чтобы передать донесение командиру роты. Только тогда он может оставить КП, когда он с угрожаемого места должен спешить вперёд, но назад – никогда!

Ни один командир не должен доверять устным донесениям постов. Важно при сложной ситуации закурить папиросу или сигару и сказать: „50 % преувеличено, 30 % выдумано, 90 % страха, всего 170 %. Что же правдиво?“ То, что подчинённые сообщают это (я подчёркиваю, в таких трудных ситуациях), надо считать в основном неправдоподобным.

В последнее время я получил также донесения, которые были потрясающими. При действительном наступлении двух рот противника (из них одна против правого, одна против левого крыла одной нашей усиленной роты, находящейся на выдвинутой вперёд позиции), один солдат, которого после отступления нашей роты я встретил при получении пищи и спросил о силе противника, мне ответил: „Несколько батальонов“. Когда я у него спросил, сколько же он лично видел, то он должен был признаться, что не видел ни одного русского. Фантазия, секундный страх, минутное наблюдение за качающимися колосьями или за коричневыми подсолнечниками – и движение противника уже готово!

К этому добавляется возглас: „Противник наступает справа!“, командира взвода в этот момент нельзя найти – и паническое настроение налицо. Войска в бегстве оставляют позиции, бросая снаряжение, оружие и боеприпасы. Это, возможно, звучит преувеличенно, но служит для лучшей иллюстрации. Если ещё некоторые утверждают, что наступление противника было таким сильным, то я бы потом, при обратном занятии позиции нашёл бы по меньшей мере несколько убитых. А возможно, рота удирала, не дав ни одного выстрела, или же рота обучена стрелковому делу вне всякой критики.

Когда командир остаётся на месте, то солдаты не отступают. При спокойном, ясном и целеустремлённом управлении бегства не бывает» [103]103
  ЦАМО. Ф. 331. Оп. 5041. Д. 3. Л. 87.


[Закрыть].)

Отскочив на юг, остатки двух батальонов 542 пп были остановлены командованием полка на высоте 188,5 и стали закрепляться. Из-за больших потерь и значительного снижения боеспособности (надо думать, и по причинам морального характера тоже) оборона полка стала концентрироваться вокруг позиций противотанковых батарей, где приведённые в чувство пехотинцы были поставлены в прикрытие артиллеристов. На стойкость противотанковых подразделений и был главный расчёт командования 387 пд в сложившейся обстановке. И хотя положение на участке 542 пп стало к ночи более чем серьёзным, организация противотанковой обороны на новом рубеже облегчалась двумя существенными обстоятельствами. Во-первых, все основные противотанковые средства дивизии теперь находились вблизи района прорыва, а не в стороне от него, как это было ещё утром. Во вторых, танконедоступные рощи с глубокими оврагами не оставляли русским большого выбора направления атаки и тем самым облегчали немцам определение наиболее выгодных позиций для своих средств ПТО.

После приведения в порядок отступающих войск и локализации вклинения на рубеже Лебяжье – Большая Верейка, командование 387 од потребовало от всех частей немедленно приступать к оборудованию занятого рубежа. К утру оборона должна была быть готова! С наступлением темноты артиллерийские подразделения получили приказ удерживать свои позиции во что бы то ни стало!

Глава 4
Ночь на 22 июля 1942 года

В десятом часу вечера генерал Лизюков и полковой комиссар Ассоров прибыли в Малую Верейку и приказали собрать командование 26 и 148 тбр. Вскоре к командиру и комиссару корпуса прибыли: командир 26 тбр полковник Бурдов, комиссар 26 тбр (очевидно, полковой комиссар Алексеев), начальник оперативного отдела 2 ТК подполковник Бубко, командир 148 тбр подполковник Михайлин, начальник штаба: 148 тбр майор Михалев, комиссар 148 тбр старший батальонный комиссар Лесной и зам. командира 148 тбр Герой Советского Союза майор Ильченко [104]104
  ЦАМО. Ф. 148 тп. Оп. 1. Д. 3. Л. 33.


[Закрыть]. (В тот вечер в крохотной Малой Верейке находились 3 Героя Советского Союза. Третьим, помимо Лизюкова и Ильченко, был командир батальона 118 тбр капитан Плотников. Все они были овеяны славой и, несомненно, жаждали новых побед. Они не ведали, что одному из них осталось жить менее суток, другому – менее двух, третьему – менее четырёх.)

Судя по всему, совещание Лизюкова и Ассорова с собранными ими командирами проходило на окраине Малой Верейки в одном из брошенных домов (местных жителей почти 2 недели назад угнали к себе в тыл немцы). Едва выслушав прибывших офицеров, командир 2 ТК сразу перешёл к делу: «Генерал-майор Лизюков заявил, что обсудили и решили с комиссарам провести ночной рейд в тыл противника, для чего объявили своё решение» [105]105
  Там же.


[Закрыть]. Лизюков даже произнёс короткую речь и, судя по всему, говорил с большим эмоциональным порывом. Он объявил, что запланированный рейд является правительственным заданием, что «такая задача для танковых войск Красной Армии применяется первой, и воодушевил людей».Далее командир корпуса поставил подчинённым конкретную цель (очевидно, при Лизюкове была штабная карта с обозначенной обстановкой и его пометками): «Корпус движется ночью, к утру выходит в район Медвежье, сосредотачивается и занимает Медвежье. В голове идёт 148 тбр, выступает в 23:00, за ней, не отрываясь, 26 тбр, за ней 27 тбр, с которой идёт командир корпуса. Бригадные тылы выходят за 26 тбр в район Медвежье, пополняют боеприпасами и горючим боевые машины. Все идут с зажженными фарами и ведут беспорядочный огонь» [106]106
  Там же.


[Закрыть].

Документы не уточняют, было ли после постановки Лизюковым задачи какое-то обсуждение предстоящего рейда. Скорее всего, присутствовавшие, для которых услышанное приказание было во многом неожиданным, попытались лучше усвоить боевую задачу, но времени для детального обсуждения задуманной операции было совсем немного. Никакого письменного приказа пришедшие на совещание командиры не получали, все приказания и распоряжения отдавались устно и лишь впоследствии были записаны по памяти.

Почему Лизюков назвал предстоящий рейд «правительственным заданием»? Совершенно ясно, что никакого «задания» на рейд к Медвежьему сталинское правительство ему не давало. Надо думать, командир 2-го ТК сказал это, желая придать особую важность поставленной им задаче и мобилизовать все силы бригад на её выполнение. Не мог он быть уверен и в том, что задуманное им наступление танкового корпуса ночью будет первым в истории Красной армии. Оно было первым в его фронтовом опыте, но, очевидно, не зная других подобных примеров, он хотел вызвать у подчинённых не только чувство ответственности, но и гордость за порученное им дело.

Скорее всего, ко всему этому имел прямое отношение полковой комиссар Ассоров, с подачи которого и возникли в далёкой от правительства придонской степи важное «правительственное задание» и тезис о «первом применении такой задачи для танковых войск Красной Армии». Что ж, дело комиссара воодушевлять людей, что в тот ответственный час он и пытался делать, сгущая краски и придумывая то, чего не было. Но с высоты современности можем ли мы сейчас упрекать его в этом? Вряд ли. Он выполнял свой долг политработника так, как он его понимал, и всеми доступными средствами помогал Лизюкову.

Не вызывает сомнений, что командир 2 ТК хотел, чтобы удар на Медвежье был массированным, с привлечением всех имеющихся сил. С учётом 27 тбр в корпусе к исходу 21 июля было 105–107 танков, из них 24 КВ и 42 Т-34 [107]107
  Следует из сопоставления данных по бригадам 2 ТК.


[Закрыть]. Если же к задуманному рейду удалось бы привлечь и переправившуюся через реку 118 тбр, то тогда число танковой группировки возрастало бы до 130 с лишним боевых машин. Удар такой массы танков, собранных на узком фронте под Малой Верейкой, мог не только пробить наспех организованную оборону противника, но и привести к беспощадному разгрому ближайших немецких тылов. Более того, в случае, если бы прорыв усиленного 118-й тбр 2-го ТК вглубь вражеской обороны имел успех, его последствия могли стать поистине катастрофическими для всего фронта 7 немецкого АК.

К исходу 21 июля, когда 2-й ТК догнал 167-ю сд и 118-ю тбр на переправах, 1-й и 2-й эшелоны опергруппы Брянского фронта сошлись вместе и теперь имели общую задачу. В этих условиях подчинение корпусу 118-й тбр позволяло бы не только усилить 2-й ТК, но и объединить управление всеми танковыми частями в одних руках.

Однако для этого надо было обращаться к командующему опергруппой, предлагать ему свой вариант действий, убеждать его в целесообразности такого решения.

Хорошо известно, что Лизюков никогда не был безропотным исполнителем, мог не соглашаться с начальством и имел смелость предлагать свой вариант действий, если считал его лучшим. Пример с телеграммой Василевскому 3 июля 1942 г., где Лизюков аргументированно оспаривал решение Генштаба, был тому ярким подтверждением! Казалось бы, в операции опергруппы Брянского фронта и уровень начальства был гораздо ниже и явная выгода объединения очевидна!

Но… обращаться к Чибисову и что-то предлагать ему Лизюков не стал…

Памятуя ли свои прошлые тяжёлые объяснения с ним, или уже не имея ни времени, ни сил на трудные переговоры и убеждения своего властного и несговорчивого начальника.

Переправившись через Большую Верейку, 118 тбр остановилась на ночь и никак не усилила передовую группировку 2 ТК. Поэтому Лизюкову оставалось рассчитывать только на свои танковые бригады. Но из них одна была ещё на другом берегу реки в Большой Верейке и не могла присоединиться к двум головным бригадам вовремя. Получалось, что из четырёх танковых бригад, которые сосредоточились вечером 21 июля в Малой и Большой Верейке, для немедленного рейда на Медвежье Лизюков мог использовать только две, из 130 танков – 76.

К сожалению, никто из присутствовавших на встрече Лизюкова и Ассорова с командованием бригад не оставил воспоминаний, и детали обсуждения, реплики участников и сам ход разговора остались неописанными. Но один из архивных документов сохранил поистине бесценное свидетельство, которое позволяет нам не только представить себе атмосферу этого скоротечного совещания, но и «увидеть» Лизюкова в один из самых драматических моментов его жизни. «После отдачи приказа генерал-майор Лизюков поцеловал всех, пообещав за прорыв наградить всех участников рейда. Сверили часы. Время было 21:50» [108]108
  ЦАМО. Ф. 148 тп. Оп. 1. Д. 3. Л. 34.


[Закрыть].

Поцеловал всех…

Не часто генералы обещают наградить всех участников предстоящего боя. Ещё реже они их целуют. Должно происходить что-то экстраординарное, чтобы командир отбросил в сторону армейскую субординацию и порывисто шагнул навстречу своим подчинённым – не просто пожать им руку, но обнять и расцеловать.Это было особенное, глубоко личное, почти отцовское напутствие, которое для кого-то из них могло стать (и, увы, стало!) прощанием навсегда.

Я не мог без волнения читать строки этого последнего сохранившегося в документахсвидетельства о генерале Лизюкове. Свидетельства, по силе и яркости образа достойного художественного произведения, и вместе с тем совершенно достоверного. В этой лаконично описанной сцене совсем немного слов, но сколько всего она выражает! В тот час ещё ничего не случилось, но, словно предчувствуя недоброе, Лизюков не стал сдерживать себя и, дав волю нахлынувшим на него чувствам, спешил выразить благодарность и уважение своим сослуживцам. При жизни. Перед лицом смерти.

Он посылал их в трудный бой и возлагал на них все свои надежды. Онине должны были его подвести.

После получения приказа командир 148 тбр подполковник Михайлин приказал начальнику штаба бригады майору Михалеву собрать командиров и комиссаров батальонов и рот для отдачи боевого распоряжения. На разработку плана действий у командования бригады оставалось буквально 20 минут. В 22:10 командиры собрались и комбриг поставил им следующую боевую задачу:

«1. Бригада продолжает выполнять поставленную задачу, к утру 22.7.42 выходит в район Медвежье, где производит дозаправку ГСМ и боеприпасами.

2. Маршрут движения: южная окраина Большая Верейка, дорога 195,8, 187,9, 181,5, Медвежье. Район сбора роща восточнее Медвежье. Порядок движения: ГПЗ (головная походная застава. – И. С.) – взвод КВ 260 тб и взвод Т-60 от 89 тб. Начальник ГПЗ майор Михалев. Выступить в 23:00.

3. Главные силы: 89 тб, 260 тб, малые танки следуют за каждым танком КВ.

4. Я в голове 89 тб. Головные машины идут с полным светом. Задачу довести до каждого члена экипажа. Связь по радио. Здесь для организации штаба и тыла остаётся майор Ильченко» [109]109
  ЦАМО. Ф. 148 тп. Оп. 1. Д. 3. Л. 34.


[Закрыть].

После захода солнца (21:56) быстро стемнело, приближалась ночь. Как ни торопились в бригадах с подготовкой к рейду, но выступление всё больше задерживалось. Надо было подвезти горючее, заправить танки, пополнить боекомплект. Судя по всему, горючее и снаряды в первую очередь повезли к танкам головной походной заставы (ГПЗ), которая должна была выступать менее чем через час после отдачи приказа. Остальным экипажам пришлось ждать своей очереди.

На начальника штаба бригады майора Михалева была возложена ответственная задача: он, как командир ГПЗ, должен был не только предварять движение главных сил бригады, но и точно вывести её ночью в район Медвежьего. Готовясь к выходу, Михалев ещё и ещё раз изучал карту. Почти весь путь до Медвежьего шёл по равнине без каких-либо заметных ориентиров. Только в первой его части можно было держаться дороги на Сомово, с поворотом же бригады на восток ей предстояло двигаться по обширным многокилометровым полям. Правда, задача Михалева облегчалась тем, что после поворота с просёлка маршрут движения бригады оставался почти неизменным и только с подходом к цели немного отклонялся к югу.

ГПЗ выступила по маршруту бригады с 10-минутным опозданием: в 23:10 [110]110
  ЦАМО. Ф. 202. Оп. 50. Д. 1. Л. 307.


[Закрыть]. Головной КВ включил полный свет фар и, возглавляя группу из 3 КВ и нескольких Т-60, двинулся на высоту. Но едва танки вышли из мёртвого пространства долины, как по ним был открыт огонь (в документе написано «сразу же, через 100 метров» [111]111
  ЦАМО. Ф. 148 тп. Оп. 1. Д. 3. Л. 34.


[Закрыть]). Правда, по танкам стреляли не из орудий, а из стрелкового оружия, не причинявшего экипажам вреда. Тем не менее первыми же пулемётными или автоматными очередями фары головного КВ были разбиты и танк встал [112]112
  Там же. Изложение дальнейших событий основано также на документах ф. 202, оп. 50, д. 1, л. 301–307.


[Закрыть]. Видя это, майор Михалев обошёл остановившийся КВ и повёл ГПЗ дальше, став в ней головным. Танки стали обстреливать со всех сторон, пули барабанили по броне, ГПЗ чуть ли не сразу после выхода зашла в боевые порядки немцев. Но артиллерийского огня не было…

Майор Михалев вёл ГПЗ по широкому полю на высоте 188,5, не отвечая на выстрелы. Не имея возможности вылезать из танка, он был вынужден вести наблюдение только через перископ. (В ту ночь луна была близка к полнолунию и, судя по документам, не закрыта облачностью, что отчасти облегчало наблюдение. Правда, единственными ориентирами в тех условиях могли быть только тёмные массивы рощ: дальней справа и ближней слева от дороги, но могли ли экипажи видеть их из своих танков, остаётся неясным.)

Беспрерывный обстрел вражеских автоматчиков [113]113
  Термин «автоматчики» в отношении солдат противника встречается в оперативных документах советских частей регулярно, но, учитывая штатную структуру немецких пехотных дивизий того периода, этот термин далеко не всегда отражал истинное положение дел. Скорее всего, автоматчиками ошибочно называли самых обычных пехотинцев, как правило вооружённых карабинами, а не «автоматами» (пистолетами-пулемётами). Однако высокая насыщенность немецких пехотных подразделений пулемётами нередко создавала впечатление, что чуть ли не повсюду бой ведут многочисленные и вездесущие вражеские «автоматчики». Тем не менее автор считает нужным придерживаться стилистики и терминов документов военной поры и поэтому в своём тексте оставляет ссылки на «автоматчиков» без изменений.


[Закрыть]продолжался на протяжении нескольких километров пути и прекратился только с поворотом ГПЗ на юго-восток и удалением от дороги на Сомово. Вскоре танки вышли из зоны огня. Михалев открыл люк, вылез на башню танка и увидел, что за ним идёт только один КВ. Никаких других машин вокруг не было. Наступила полночь. По расчётам ГПЗ вышла на высоту 195,8. (В документах расследования штаба Брянского фронта о гибели генерала Лизюкова было указано, что ГПЗ вышла на эту высоту в час ночи 22 июля.)