Текст книги "Последнее заклятье"

Автор книги: Игорь Ревва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Изрыгая жуткие проклятия, Йорка вскакивает на ноги, хватает с пола Ларкин меч и швыряет его вслед девушке. До меня доносится слабый крик, глухой звук падающего тела и – наступает тишина.

Йорка подбегает к двери и выглядывает.

– Готова, – безо всякого выражения произносит Йорка.

Потом она подходит к Ларке и опускается рядом с ней на колени.

– Ларка! – Йорка кладет ладонь ей на лоб. – Ларочка! Ларка, твою мать!!! Не вздумай сдохнуть, дура!!! Ларка открывает глаза.

– Больно… – шепчет она.

– Молчи! – прерывает ее Йорка. – Молчи! Не пытайся ничего делать! Я сама! Ты же мне помогла? И я тебе теперь помогу! Не волнуйся, Ларочка, все обойдется!…

Я приближаюсь к Ларке и смотрю на нее. Честно говоря, мне кажется, что ничего не обойдется, что Йорка просто утешает Ларку.

Куртка на груди у Ларки почернела и обуглилась, сквозь рваные дыры проглядывает сожженная кожа, покрытая коркой спекшейся крови, на лице видны следы жестоких ожогов, дышит она хрипло, с трудом втягивая в себя воздух сквозь обожженные и окровавленные губы.

Йорка осторожно расстегивает на ней куртку и разводит руки над Ларкиной грудью. Глаза у Йорки закрыты, лицо сосредоточенно. Я вижу, как от ее ладоней начинает исходить бледное сияние, как это сияние струится к Ларке, и мне кажется, что оно даже проникает в нее.

Дыхание Йорки становится прерывистым, на лбу выступают капельки пота, ладони начинают дрожать. Но Ларке становится легче. Сожженная кожа восстанавливается, шрамы затягиваются, дыхание Ларки делается спокойнее. Наконец Йорка устаю опускает руки и открывает глаза. Ларка смотрит на нее с благодарностью.

– Спасибо, Йорка, – шепчет она, прикасаясь к ее плечу.

– Застегнись, бесстыдница! – переводя дух, ворчит Йорка. – Лечи ее тут! Что за дела!… Ни стыда, ни совести!…

Ларка только улыбается в ответ, молча пытаясь застегнуть сожженную куртку. Йорку это раздражает.

– Чего ты лыбишься?! – сердито удивляется она. – Гоара мертва! Что теперь делать? Представляешь, что с нами сотворит Каараар? Тебе смешно, да?

Ларка садится на полу, приваливается спиной к стене и вытягивает ноги. Похоже, Йоркино сообщение ее мало волнует.

– Я знаю, что нужно делать, – говорит она. – Я уже думала, как нам быть, если что-то пойдет не так, не по нашему плану. Помнишь, Гилэйн упомянул о шкатулке с золотым зеркалом? Что, если нам…

– Умница, девочка!!! – лицо Йорки расцветает. – Молодец!!! Шкатулка должна быть здесь, рядом! Пошли!…

Мы выходим из спальни в просторный зал. И не скажешь, что здесь живет самый могущественный колдун Межгорья! Никаких излишеств, не то что в Йоркином дворце на болотах. Гранитный пол, гладкие и пустые стены, высокие окна, сквозь которые я вижу сливающиеся у горизонта море и небо. Посреди зала на большом треножнике стоит каменный шар, серая поверхность которого выглядит шершавой и неровной. Кроме этого шара да еще парочки высоких подсвечников на полу, в зале ничего нет. Да, еще Гоара…

Я на миг останавливаюсь над ее бездыханным телом. Девушка лежит лицом вниз, и из спины у нее рукоятью вверх торчит Ларкин меч. Правая рука ее вытянута, пальцы совсем чуть-чуть не дотягиваются до лежащей прямо на полу желтоватой костяной шкатулки.

– Обязательно было ее убивать? – невольно спрашиваю я.

Не надо было мне этого говорить. Но очень уж беззащитно и жалко выглядело тело этой злобной и могущественной колдуньи – почти что девчонки. Йорка вздыхает.

– Мне самой не хотелось. Но она могла предупредить Каараара. Жалко девочку… Тем более что она здесь совершенно ни при чем…

Йорка присаживается на корточки и касается рукой тела Гоары.

– Нет, поздно! – горько говорит она. – Здесь уже никто ничего не сможет сделать. А она была красивая… очень красивая… Я не могла иначе!!! – вдруг кричит Йорка. – Видишь, она же бежала к золотому зеркалу!!! И через миг Каараар был бы здесь!!!

– Успокойся, никто тебя не обвиняет! – говорю я. Йорка поднимает ко мне лицо, и я вижу на ее глазах слезы.

– Я не хотела ее убивать, – шепчет она. – Правда…

Я пытаюсь что-то сказать, как-то успокоить ее, но тут в воздухе разливается холодное сияние, по залу проносится порыв ледяного ветра, и перед нами возникает Каараар. Ларка испуганно кричит. Йорка оборачивается и пытается схватить костяную шкатулку. Каараар одним движением руки, даже не прикасаясь к Йорке, отшвыривает ее в сторону и склоняется над телом Гоары. Он простирает над ней свои ладони – совсем как Йорка над Ларкой, – и на тело Гоары обрушиваются потоки бледного света. Такие мощные, что Йоркины не идут ни в какое сравнение с ними! Но этот свет огибает тело Гоары, даже не касаясь его, и уходит в пол. Каараар распрямляется и смотрит на Йорку.

– Ты!!! – говорит он.

И тут Ларка бьет его сзади молнией. Каараар недоуменно оборачивается и легко поводит бровью. И Ларка летит через весь зал, сшибая по пути какие-то подсвечники. Я кидаюсь на Каараара, заношу свой меч!…

М-да-а-а… Для меня даже и бровью шевелить не пришлось. Он просто глянул и – все!!! Меня поднимает в воздух, с силой бьет о потолок, а потом со всего размаху шлепает на пол. В голове все заволакивает туманом. Но я успеваю заметить, как Йорка тоже пытается атаковать Каараара. И тоже безрезультатно.

Каараар совершает кистью руки сложное вращательное движение, и Йорка взлетает к потолку точно так же, как и я. Только ее путешествие не ограничивается двумя полетами – вверх и вниз. Ее начинает швырять по всему залу, шарахая о стены, пол и потолок. Потом Каараар хлопает ладонями, и тело Йорки, бездыханное и неподвижное, падает на пол.

Колдун высоко поднимает руки над головой, складывая пальцы в какую-то сложную фигуру. С его ладоней срывается извивающийся серебристый луч и протягивается к лежащей Йорке. Луч света окутывает ее тело, и Йорка вдруг громко вскрикивает, словно от невыносимой боли. Ее тело начинает страшно извиваться и корчиться. Крик захлебывается, переходит в хрипящие стоны.

Я действую машинально. Тело само собой поднимается на ноги, рука сама нашаривает на полу меч, сама стискивает рукоять, делает широкий размах. Наверное, это нас и спасло. Если бы я все это попытался обдумать, Каараар наверняка услышал бы мои мысли. А так он не успел даже понять, в чем дело. По-моему, он не понял этого даже тогда, когда широкое лезвие моего меча разрубило его пополам.

Верхняя половина туловища рухнула сразу, а ноги еще миг стояли. Это было очень странное зрелище, но продолжалось это недолго – колени подогнулись, и нижняя половина тела Каараара завалилась на пол, обильно заливая кровью гранитные плитки. Затем по останкам колдуна пробежали маленькие язычки голубоватого пламени, раздался негромкий хлопок, и тело Каараара растаяло в воздухе. Точно такая же метаморфоза происходит и с телом Гоары. От них не остается и следа.

Я подбегаю к Йорке и помогаю ей сесть. Она крутит головой и морщится от боли. – Как ты? – спрашиваю я.

– Спасибо, хреново, – со слабым стоном отвечает она.

Ну, значит, все не так уж и плохо, подумал я.

– А где этот-то? – Йорка озирается по сторонам, но никого в зале, кроме забившейся в угол и сжавшейся в комок Ларки, не видит.

– Все в порядке, – успокоил я ее. – Нет больше этого колдуна.

– Как это – нет? – глаза Йорки расширились от испуга, – Ты что, убил его, что ли?!

– Извини, пришлось…

– Идиот!!! – Йорка вскочила на ноги, но тут же согнулась от нового приступа боли. Я поддержал ее, чтоб не упала.

– Придурок! – стонала Йорка сквозь зубы, пытаясь оттолкнуть меня. – Говорила же тебе – не лезь!!! Не лезь!!!

– Спасибо тебе, благодарная ты моя!!! – гаркнул я на нее. – Надо было мне немножко подождать, тогда он из тебя котлету бы сделал!!!

– Да ничего бы он не сделал, – Йорка снова устало опустилась на пол. – Выкрутились бы… Ничего бы он не сделал… А теперь… Теперь нам конец…

– Что значит, конец?! – удивился я. – Ведь Каараара же больше нет! Что же теперь может…

Я не успел закончить. Снаружи как-то резко потемнело. Исчезли голубое небо и морская гладь. Погасли солнечные лучи. За окном воцарился сиреневый сумрак. Настолько густой, что можно было подумать, будто наступил вечер. Сразу, без перехода. Я осторожно выглянул в окно. Все вокруг затянула сиреневая мгла. Даже дыхания ветра не чувствовалось. Мне стало жутко.

– Вот что может быть теперь!… – угрюмо произнесла за моей спиной Йорка.

Мгла за окнами заменила собой весь мир. Было такое впечатление, что, кроме нашей комнаты, нигде и ничего больше не осталось. Я открыл дверь, но за ней царило все то же непонятное безобразие. Я попытался было нащупать ногой пол за дверью, но у меня ничего не получилось – нога не встречала никакого сопротивления, словно наша комната парила в воздухе, в этой сиреневой мгле.

– Вот это и есть тот самый сиреневый туман! Который мы с тобой, Ларка, видели… – угрюмо говорит Йорка. – Кстати, не вздумай выходить, Оке! Погибнешь!

– И что, теперь во всем мире так? – хмуро спросил я.

– Пока еще нет, – успокоила она меня. – Пока в. безвременье провалились только мы трое. Но скоро это ожидает все Межгорье, а затем – и все миры… И все только потому, что кто-то слишком уж размахался своим мечом!

– На себя посмотри! – я показал на пол, где до этого лежало тело Гоары. – Я же не знал, что такое может случиться! Я же тебя спасал, дуру старую!…

– Спасатель! – фыркнула Йорка. – Чип и Дейл! В одном флаконе!!! Тьфу!… – Она отвернулась.

– Слушай, Йорка, а можешь ты объяснить толком, что произошло? – спросил я

– Произошло то, что у тебя опять не хватило мозгов не лезть не в свои дела! – с готовностью ответила Йорка, – Правильно Эска про тебя говорил! Неймется тебе! Всюду тебе надо сунуть свой нос!

– Я тебе сейчас суну!!! – гаркнул я на нее. – Тоже мне – колдунья! Ты можешь нормально, по-человечески объяснить?

– Понимаешь, Оке… – попыталась влезть в разговор Ларка.

– А ты вообще молчи!!! – рявкнул я. – Не с тобой разговаривают!!!

– Ладно, успокойся, – проворчала Йорка. Что мне в ней всегда нравилось, так это то, что она очень тонко умеет чувствовать, когда я действительно злюсь. И в такие моменты становится на удивление покладистой.

– Этот Каараар готовил вот эту штуковину, – Йорка указала на стоящий посреди комнаты шар, – чтобы лишить всех магов Межгорья их магической силы. А самому остаться колдуном – единственным и неповторимым!

– И что?

– А то, что мы должны были не убивать Каараара, а заставить его разрушить этот шар! Тогда бы все обошлось благополучно. Дело в том, что шар этот подпитывается силой Каараара… Вернее, подпитывался. Под его строгим контролем. А теперь, когда ты его прикончил, шар начал высасывать энергию из окружающих миров. Совершенно бесконтрольно! Он забирает у всех миров силу, время, пространство… Понимаешь, что теперь будет?

– Ну, давай разломаем его! – предложил я, – Можно это сделать?

– Нет, нельзя, – возразила Йорка. – Заклятие уже начало действовать. Теперь его не остановить. Разве что…

– Что?

– Разве что кому-то из нас придется пожертвовать собой, – заявила Йорка и пристально посмотрела на меня. – Понимаешь? Кто-то из нас троих должен будет умереть.

– Это как жертва какая-то, что ли? – не понял я.

– Нет. Просто кто-то должен будет стать душой этого шара. Навсегда.

– Я сделаю это! – неожиданно подала голос Ларка. – Я знала, что так будет. Мне Гилэйн рассказывал. Он предвидел…

– Молчи уж, – презрительно бросила Йорка. – Соплячка…

– Нет, правда, – настаивала Ларка. – Я готова. Я согласна.

– Ой, не могу! – расхохоталась Йорка. – Посмотрите на эту девочку! Она согласна!!! Она готова!!! Да к чему ты готова-то, детка?! Что ты в этом понимаешь?! Кто ты такая вообще?

– Но кто-то же должен это сделать! – воскликнула Ларка.

– Ну конечно! И этот «кто-то» именно ты! Маленькая глупая девчонка из Акары! Не смеши меня! – презрительно закончила Йорка.

– А может быть… – начал было я.

– Нет! – Йорка резко поднялась на ноги. – Это сделаю я.

Я пристально посмотрел на нее.

– Да! – с вызовом произнесла Йорка. – Это сделаю я! Чего ты на меня уставился? А? Чего? Тебе что-то не нравится? Ну, скажи, чем ты недоволен?

– Всем. Решительно всем.

– Ну и катись отсюда! Понял? Убирайся сейчас же!

– Чего ты бесишься? – тихо спросил я ее.

Мой спокойный вопрос подействовал на Йорку, как пощечина. Она вдруг покраснела, отвернулась и опустила глаза.

– Ну, пойми, Оке, – пробормотала она. – Ты этого просто не сможешь сделать! А она… Она же еще совсем девчонка! Она же ничего почти не умеет. Да и жалко ее… Ей еще жить и жить…

– А почему ты решила, что я не смогу этого сделать? – холодно спрашиваю я.

– Нет! – вскидывается Йорка. – Ты не будешь этого делать!

– Почему?

– Потому.. Потому!!! И все!!!

– Это не ответ.

– Пойми, Оке, – Йорка начала заметно волноваться, – Ты… Если тебя не станет… Я… Я не смогу одна… Без тебя…

– А я, значит, смогу? Эгоистка! Всегда думаешь только о себе!

– Но ты же не колдун, Оке, – Йорка подошла ко мне, обняла за шею и принялась шептать на ухо: – Ты же не умеешь этого делать… А я тебе просто не сумею объяснить все тонкости… Так что, сам видишь…

– Нет, не вижу, – вздохнул я, высвобождаясь из ее объятий.

– Я не буду без тебя жить, – вдруг произнесла Йорка. Произнесла твердо и спокойно. И мне сразу стало понятно, что она действительно не станет без меня жить.

– Слушай, милая, – улыбнулся я. – Мы же с тобой всю жизнь ругаемся! Грыземся, как кошка с собакой! А тут у тебя появляется такой шанс избавиться от старого брюзги! Ну, говори, что мне надо делать?

– Нет, – Йорка опустила глаза.

– Я жду.

– Нет!

Я поднимаю руку и сильно бью ее по лицу. Голова Йорки откидывается назад, на щеке тут же проступает красный отпечаток моей ладони. Испуганно вскрикивает Ларка.

– Вторая, – спокойно произносит Йорка.

– Что – вторая? – не понимаю я.

– Ты дал мне уже вторую пощечину, – поясняет Йорка, не глядя на меня. – За все время нашего знакомства…

– За восемьсот лет это не так уж и много. А сколько еще нужно, – интересуюсь я, – чтобы ты объяснила мне, что надо делать?

Йорка молчит.

– Я задал вопрос!

– Мне больно, – тихо говорит Йорка. – Очень.

– Прости, – я обнял ее, притянул к себе и осторожно поцеловал в щеку. Щека горела огнем. Мне стало ее жалко. Сейчас Йорка была похожа на маленькую и растерянную девчонку. Такой я видел ее нечасто, и каждый раз в груди моей что-то переворачивалось от жалости.

– Не делай так больше, хорошо? – попросила Йорка.

– Хорошо, не буду, – прошептал я.

– Ты понимаешь, – сказала Йорка, – дело в том, что заклятие уже нельзя снять. Оно уже действует. А это значит, что во всем Межгорье больше никогда не будет магов. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Все маги лишатся своей силы. Это – последнее заклятие, сотворенное в Межгорье. Самое последнее. Если бы я могла остаться колдуньей, я имела бы возможность возвращаться назад во времени и хотя бы видеть тебя. Хоть иногда. А так у меня не будет даже этой возможности. Я никогда тебя больше не увижу, Оке… А я не хочу этого…

– Ты будешь вспоминать обо мне, – говорю я. – О том, как мы были вместе. Как мы жили вдвоем. А если эту хреновину не остановить, то и вспоминать-то больше будет нечего! И некому…

– Оке, прошу тебя, – жалобно говорит Йорка. – Ну, пожалуйста!…

Я отпускаю ее плечи и подхожу к каменному шару.

– Что надо делать? – деловито спрашиваю я. Мне немного не по себе, и я стараюсь говорить бодро. Но в душе я бодрости совсем не ощущаю. В душе я ощущаю страх. Не за свою жизнь, за Йоркину. Я-то ее хорошо знаю, она обязательно придумает какой-нибудь финт, чтобы сделать все по-своему.

– Нужно заключить его в кольцо своих рук… – упавшим голосом говорит Йорка.

– И?..

– И все.

– Врешь! – настораживаюсь я. – Не может быть, чтобы все было так просто!

Йорка отворачивается и всхлипывает.

– Ну? – требую я.

– Я не вру, – еле слышно шепчет она. – Это действительно очень просто…

– И не нужно никаких этих ваших заклинаний, никакого колдовства?!

– Нет…

– Гм-м-м…

Не могу сказать, что я этому поверил. Я осторожно наклоняюсь над шаром и пытаюсь обхватить его руками. У меня ничего не получается – шар слишком большой.

Я смотрю на Йорку и вижу, как лицо ее светлеет. Глаза ее радостно загораются, на заплаканном лице появляется торжествующая улыбка.

– Круг должен быть замкнутым, Оке! – улыбаясь, говорит она. – ЗАМКНУТЫМ!!! – Глаза Йорки горят от восторга. А я все еще не понимаю, в чем тут подвох?

– Как это, замкнутым? – спрашиваю я.

– А вот так! – она подходит ко мне, берет мои руки и разводит их в стороны.

– Только мы вдвоем, – говорит она. – Только мы вдвоем сможем сделать это!…

Наши руки образуют кольцо вокруг каменного шара. Замкнутое кольцо, как и говорила Йорка. Ну что за ерунда получается! Что, обязательно нам с ней вдвоем пропадать, что ли?!

– Слушай, Йорка, – говорю я. – А нельзя что-то другое придумать?

– Можно, – соглашается Йорка. – Можно всем нам быстренько смотаться отсюда. Переместиться куда-нибудь в другое место. Но – только в Межгорье! В иные миры уже не уйти – заклятие начало действовать. А Межгорья все равно скоро не станет! Да и других миров тоже… Так что…

– Йорка, – подает голос Ларка. – Хочешь, я буду вместо тебя…

– Вон!!! – орет на нее Йорка. – Вон отсюда!!!

Ларка испуганно отскакивает. А Йорка выдергивает из моих ладоней свои руки, вскидывает их над головой и громко, со злорадным смехом, читает заклинание. Ларку тут же окружают сполохи белого света, закручивают ее, и она бесследно исчезает.

– Нет!… – только и успевает крикнуть она, И в следующий миг мы с Йоркой остаемся одни.

– Ну, вот! – удовлетворенно говорит Йорка. – Теперь мы остались в узком семейном кругу, без по– сторонних!

– Куда ты ее подевала? – подозрительно спрашиваю я.

– Не бойся ты! – снисходительно отвечает Йорка. – Жива твоя ненаглядная Ларка! Жива и здорова! Она сейчас уже где-то возле Диирия. Лучше, когда ее здесь нет, правда? Мы теперь все можем спокойно обдумать…

– А чего тут думать-то?! – удивляюсь я.

– Ты правда этого хочешь? – спрашивает Йорка.

– Да.

– Вот уж никогда не подозревала, что ты способен на самопожертвование!

– Никакого самопожертвования тут нет, – возражаю я. – Мы с тобой все равно погибнем! Так какая же разница?! Будем мы спасать Межгорье или нет – для нас с тобой ничего не изменится! Нас все равно уже не будет.

– Но мы можем умереть достойно, – заявляет Йорка. – А можем и иначе – как два дурака, которые могли спасти мир и не сделали этого!

– Какие красивые слова, – усмехаюсь я. – Это ты у себя на болотах их придумала? Высушить, на фиг, такие болота! – решительно заявляю я. – Как источник распространения героической заразы! А насчет достойной смерти… Видел я людей, которые прожили достойную ЖИЗНЬ, но достойная смерть… С этим я как-то не встречался. Все смерти похожи одна на другую. И умирающему, как правило, до фени, какой именно смертью он умрет – достойной или нет. Смерть есть смерть… Да и судьбы мира, насколько я помню, ни тебя, ни меня никогда особенно не волновали…

– Что-то ты расфилософствовался, – замечает Йорка. – Хочешь, я попробую перебросить тебя куда-нибудь в другой мир? Может быть, у меня еще остались силы. На одного тебя, пожалуй, хватит.

– И не думай! – возмущаюсь я. – Попробуй только! Я даю тебе слово, что начну изучать магию, вернусь в прошлое – туда, где ты будешь еще жива – и так тебя отделаю, век будешь помнить!

Йорка хохочет.

– Не будет уже никаких колдунов, Оке! Никогда! Это заклятие – Последнее Заклятие Межгорья! Да и какой из тебя маг? Ты же ни одного заклинания никогда не мог запомнить! А может быть, не стоит спасать все эти миры? – вдруг спросила Йорка.

– Почему это?!

– Столько в них гадости! В каждом из них! Я сейчас вспоминаю, что с нами там приключилось… Так хочется, чтобы этого больше никогда не было! Нигде! Может, хрен с ними? Со всеми мирами этими… Через несколько миллиардов лет появятся новые. Может быть, они будут гораздо лучше, гораздо чище, чем эти?

– А может быть, хуже?

– Может быть, и так, – соглашается Йорка.

– Наверняка будет именно так! – убежденно говорю я. – Каждый раз, когда кто-либо пытается изменить мир к лучшему, получается какое-то дерьмо! Еще хуже, чем было!

– Это точно! – хохочет Йорка. – Помнишь, как мы с тобой!…

Внезапно комнату наполняет низкий гул, от которого начинают дрожать стены башни. Йорка замолкает на полуслове. Каменный шар вдруг озаряется изнутри золотистым светом, и от него начинает струиться тепло.

– Что, уже началось? – интересуюсь я.

– Да. Началось, – Йорка стала серьезной. – Началось… Ну, как? Попробовать сплавить тебя отсюда? Я серьезно спрашиваю!

– Как ты мне надоела! – вздыхаю я. – Я же сказал тебе – НЕТ!!! Зачем оттягивать неизбежный конец?! Мы достаточно часто смотрели в лицо смерти, чтобы теперь подставлять ей свою задницу! И потом… Ну что я буду без тебя делать?!

– А что ты делал, когда я жила на болотах?

– Это не одно и то же! Тогда я знал, что в любой момент могу приехать к тебе! А так, когда тебя не будет… Нет, не хочу! Я слишком привык к тебе, чтобы оставшиеся часы жить одними лишь воспоминаниями…

– Ну, как хочешь, – пожала плечами Йорка. И на глазах ее опять заблестели слезы.

– Расплачься еще здесь! – прикрикнул я на нее.

– Спасибо тебе, Оке, – прошептала она. – Спасибо… Я всегда буду помнить это… Всегда…

– До самой смерти? – пошутил я.

– Не надо так… Не надо… – Йорка подошла ко мне и обняла. Я почувствовал, как стучит ее сердце – громко, торопливо, словно пытаясь успеть куда-то.

Йорка подняла ко мне улыбающееся лицо, и я поцеловал ее в губы.

– И за это спасибо, – прошептала она. – Как жаль, что у нас осталось так мало времени!

Йорка отстраняется от меня и отходит в угол комнаты. Она украдкой вытирает слезы, а я деликатно отворачиваюсь в сторону. Смотрю в окно, но снаружи все та же сиреневая муть и ни фига не разобрать. Тогда я подхожу к сияющему шару и становлюсь рядом с ним. Жара от него чувствуется гораздо меньше, чем должно было бы быть, если судить по его размерам и яркости свечения. Интересно, как это у нас получится – обхватить его руками?! Не обожжемся?

Я развожу в стороны руки и делаю вид, что пытаюсь обхватить шар. Вроде терпимо. Но, естественно, одному мне это проделать не удастся – диаметр шара больше метра, тут нужно вдвоем…

В этот миг низкий гул прорезает несколько резких и бьющих по нервам звуков. Словно кто-то громко щелкает кнутом. Я вздрагиваю и смотрю на Йорку. Она уже успокоилась. Ну и хорошо. Не хочу в наши последние минуты видеть ее слезы.

– Давай быстрее! – сердито кричу я ей. – А то сейчас как рванет!…

– Не спеши, – усмехается Йорка. – Мы с тобой всегда на тот свет успеем!

Она подходит к шару и становится напротив меня. Низкий гудящий звук все нарастает. Йорка смотрит мне в глаза, снова усмехается и протягивает мне руки. Мы крепко беремся за руки, заключая светящийся шар в кольцо. Словно хоровод водить собираемся, думаю я. Йорке приходит на ум то же сравнение. Потому что она вдруг весело произносит;

– В лесу родилась елочка, в лесу она росла!…

– Только Деда Мороза не хватает, – соглашаюсь я. – И Снегурочки тоже.

– Помер наш Дед Мороз, – просто говорит Йорка. – Жалко Гилэйна. А насчет этой твоей Снегурочки… Скажи честно, Оке, ты с ней спал?

– Не успел, – шучу я.

– Но хотел?

Я пожимаю плечами.

– Давно уже предпочитаю не иметь дела со смертными женщинами, Йорка! Привязываешься к ним, а потом… они умирают…

– А не надо привязываться! – весело советует она. – Трахнул пару раз, и – все!!!

– Я так не могу, – признаюсь я. – И потом, твой светлый образ долго бы стоял перед моими глазами немым укором!

– Вот уж никогда бы не подумала, что мой образ может быть немым!

– Это точно! – соглашаюсь я. – Но «болтливый укор» – это звучит не так красиво.

– Вот интересно, если бы ты ее трахнул, тебе бы она понравилась или нет?

– Не знаю. Не люблю обсуждать подобные дела.

– А что ты любишь?

– Не ЧТО, а КОГО! Тебя.

– Так я тебе и поверила! – смеется Йорка.

Она хочет сказать еще что-то, но нарастающий низкий гул наваливается на нас, словно ворох разогретой ваты. Я вижу, как Йорка силится что-то произнести, как шевелятся ее губы, но ничего уже не слышно – все заполнил собой этот низкий гул. Йорка понимает, что говорить бесполезно, сердито дергает плечиком, и я ощущаю пожатие ее руки.

Шар принимается пульсировать. Его поверхность покрывается рябью, словно море во время дождя. Свет, излучаемый им, разгорается, и шар начинает увеличиваться в размерах. Я понимаю, что скоро он перестанет помещаться в пространстве, ограниченном нашими руками. Хочу спросить Йорку, что она думает по этому поводу, но потом решаю этого не делать. К чему?!

Да и вообще – стоит ли нам с ней сейчас разговаривать?! Ну что мы сейчас можем сказать друг другу? Начнем успокаивать и поддерживать словами: она меня, а я ее. Причем оба будем знать, что это все неправда. Глупо.

Золотистый свет становится все ярче. Огненная сфера расширяется, и края ее уже касаются наших с Йоркой рук. Я удивляюсь тому, что совершенно не чувствую обжигающего жара. Наоборот, кожу словно бы обдувает легкий и прохладный ветерок.

Я смотрю на Йорку, и наши глаза встречаются. Она улыбается мне. Я отвечаю ей улыбкой, хочу сказать, что, может быть, все обойдется, но губы не слушаются меня. Мне не удается издать ни звука.

Золотистая сфера продолжает расширяться и уже поглотила нас целиком. Вокруг ничего не видно, кроме переливающегося всеми красками тумана. Но я вижу лицо Йорки. Мы смотрим друг на друга, потому что больше нам смотреть не на что. А еще потому, что мы очень устали и оба понимаем, что друг без друга нам не прожить. Мы не отводим глаз и по-прежнему стоим, крепко взявшись за руки.

Я смотрю Йорке в глаза, словно хочу запомнить ее взгляд навсегда. Она – тоже.

Мы просто стоим и смотрим. Долго-долго. До тех пор, пока вокруг не ста…