Текст книги "Последнее заклятье"

Автор книги: Игорь Ревва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава восьмая
ГОСТИНИЦА

Первое, что я замечаю, оказавшись в новом мире, это то, что стою по колено в воде. В холодной. Мне это все начинает уже надоедать! Снова море! До темнеющего высокими деревьями берега было шагов десять. А я стою в полосе прибоя, и ледяные волны накатывают на меня. Вокруг царит темень. Опять, значит, ночь. Я торопливо выбираюсь на берег, усаженный деревьями, подступавшими почти к самой воде.

Разглядев в темноте пенек, я присел на него и хотел снять сапоги, чтобы вылить из них воду – мало приятного ходить, постоянно ощущая в обуви холодную хлюпающую влагу. Но едва только я прикоснулся к сапогам, как рука моя замерла. Пальцы скользнули по обуви, ощупывая ее, а в голове моей, как мне показалось, что-то звонко щелкнуло. Не может этого быть!

Выглянувшая из-за туч луна осветила серебристым светом все вокруг, и я понял, что догадка моя оказалась верной. На мне были туфли. Самые настоящие туфли, со шнурками! Нет, этого все-таки не может быть! Не верю!!!

Я поднял глаза на Йорку и понял, что не ошибся. У меня хватает сил задать ей единственный вопрос:

– Мы на Земле?!

– Сюрпри-и-и-из! – улыбаясь, протянула Йорка. На ней черные джинсы и черный свитер. Сапожки тоже черного цвета. И длинный черный кожаный плащ. Никита, одним словом… Неужели мы действительно на Земле?!

– Какой год? – хрипло спросил я. Йорка наморщила носик.

– Примерно тот же, когда мы здесь были в последний раз. Сразу после нашего отбытия отсюда. Ну, или чуть попозже, годика на полтора, – не совсем уверенно произнесла она.

Я оглядел себя. Джинсы, туфли, темный свитер, кожаная куртка на молнии. Черт побери! Я не видел молнии и джинсов несколько веков! Мои руки растерянно шарили по одежде. В кармане – носовой платок Я почувствовал под мышкой какой-то непонятный предмет и запустил руку под куртку. Там обнаружилась наплечная кобура с пистолетом внушительного вида. Изрядно обалдев от его вида, я извлек пистолет из кобуры и внимательно осмотрел. Это был «ТТ», не новый, но в очень хорошем состоянии. Мощная и безотказная машинка. Только вот откуда он у меня взялся-то?!

– Это то, во что превратился твой меч, – пояснила Йорка, заметив мою растерянность. Мда-а-а… Видать, мой меч в том мире тоже был не из самых худших… Ну, надеюсь, что с этой пушкой неприятностей не будет, подумал я, отправляя ее обратно в кобуру и застегивая куртку. Затем я наконец-то занялся своими туфлями.

Когда я более-менее привел себя в порядок, у Ларки и Гилэйна уже прошел приступ изумления, вызванный превратившейся одеждой. То есть удивляться они не перестали, но вели себя уже поспокойнее, не крутились, пытаясь заглянуть себе за спину. Непонятно, почему именно эта одежда их так удивила? Ведь не удивлялись же они предыдущим превращениям! А одеты они были довольно прилично.

Гилэйн получил солидный коричневый костюм и дорогое полупальто, в котором он чувствовал себя несколько неуютно. А Ларка оказалась в короткой белой меховой шубке, мини-юбке и изящных полу-сапожках. Йорка опять сердито засопела, перехватив мой взгляд, и нетерпеливо стукнула носком сапога по пеньку, на котором я сидел.

– Ну? Пошли, что ли? Долго ты еще собираешься тут глазеть… по сторонам!

Мы направились в лес. Надо было выбираться отсюда поскорее. Бред же форменный – четверо неплохо одетых людей ночью, в лесу!… Черт знает что!!!

Но оказалось, что мы вовсе и не в лесу. До меня это дошло только тогда, когда перед нами замаячило огромное здание, оказавшееся рестораном. И я сразу же вспомнил этот небольшой городок. Тот самый, где мы когда-то были с Йоркой. И в самом деле – ну как я мог принять этот ресторанный парк на берегу моря за лес?! Разве в лесу могут быть такие ухоженные деревья? Надо было сразу догадаться, какое время и какое место выберет Йорка для перехода на Землю.

– Специально, да? – спросил я.

– Я же говорю – сюрприз! – ответила она. – Тебе не нравится?!

Я пожал плечами. Мне еще и самому было не очень-то понятно, нравится мне это или нет. Во всяком случае, в казино мы больше не пойдем! Хватит с меня автоматных очередей!

Мы обогнули здание с темными окнами и оказались на дороге, проходившей мимо ресторана к городу. Кстати, ресторан этот не имел названия. То есть над длинным стеклянным фасадом было написано только одно-единственное слово: «РЕСТОРАН». И все. Но свято место пусто не бывает, и народная молва давно уже окрестила его ЗАГОРОДНЫМ. Так все и говорили: «ЗАГОРОДНЫЙ РЕСТОРАН». Он был удобен еще и тем, что располагался за городской чертой, не очень далеко, но за городом. И первое, что видели туристы, подъезжающие к городу на машинах, был именно этот ресторан. Многие здесь останавливались, чтобы перекусить. Не знаю, что их заставляло это делать?! Сам бы я дотерпел до города…

Машин на трассе, естественно, не было. Еще бы! В такое позднее время! Городок маленький, живет в основном за счет туристов. А те по ночам спят. Поскольку ночью загорать не получается. Да и вообще, сейчас здесь, наверное, осень – вон как прохладно! Откуда же здесь туристы?! Неудивительно, что на трассе никого нет! Хотя, погоди-ка… Кто-то все же есть…

Неподалеку от ресторана расположилась небольшая компания – свет от фар серого «БМВ» выхватывал импровизированный столик, накрытый прямо на траве у обочины дороги. Все как положено – водочка, колбаска, консервы какие-то и так далее. Ребята отдыхают. Ресторан уже закрыт, дома – жена, завтра, наверное, выходной, осень приближается полным ходом, а отдохнуть-то хочется. Непонятно только, какое удовольствие они находят в том, чтобы сидеть прямо на траве? Тачка вроде бы не из самых дешевых – «БМВ»… Неужели денег не хватило на то, чтобы посидеть в каком-нибудь кабачке? Или на Земле что-то изменилось? Может быть, – тьфу-тьфу – опять сухой закон, как в восьмидесятых?!

В компании было человек шесть. Молодые веселые ребята. И как только такие крепкие парни уместились в тачку вшестером?! Да и поставили они ее как-то… Поперек трассы. Считай, движение почти перекрыли. Да, весело будет ребятам, если милиция здесь проедет. Но ребят такие мысли, похоже, не тревожили. Они отдыхали от души. До меня донеслись обрывки анекдота – старого, еще я его рассказывал. Затем последовал дружный смех.

Йорка засунула руки глубоко в карманы плаща и зябко повела плечами.

– Холодно что-то, – пожаловалась она. – Пошли к городу, что ли? Этим сейчас не до того, чтобы подвозить незнакомцев…

Я согласился, и мы пошли по дороге к маячившим впереди городским огням. Идти нам было не очень далеко – километров пять, не больше. Но через несколько минут я понял, что расстояние – вещь очень и очень относительная. Мы-то с Гилэйном – ничего, идем себе нормально. А вот Йорка с Ларкой… Особенно Ларка – высокие каблучки, да еще по древнейшему асфальту – непривычно. Короче говоря, не шли мы, а ползли. И я обреченно подумал, что рассвет встречать будем на трассе.

В спину нам ударил сильный свет автомобильных фар. Я услышал рокот мотора, и рядом с нами, чуть обогнав нашу компанию, остановилась машина. Серый «БМВ». Наверное, тот самый, что торчал посреди дороги.

Дверца со стороны водителя распахнулась, и над крышей показалась радушно улыбающаяся голова. Хорошая голова, крепкая, почти квадратная – примерно шестьдесят на семьдесят сантиметров, – интеллектом не изуродованная, немного пьяная и в меру веселая.

– Привет, ромашки! – поздоровалась голова. – До города? Давайте подвезем!

Стекло на правой передней дверце опустилось, и оттуда вылезла очень круглая ряшка. Тоже хорошая, тоже радостная и в меру пьяная. Ряшка поводила глазами по сторонам, поймала в поле своего зрения длинные Ларкины ноги, вызывающе виднеющиеся из-под короткой шубки, и смачно хлюпнула носом.

– Ну, че? – вопрошала голова над крышей машины. – Подвезти вас или че?

– Не поместимся, – заявил я, критически оглядывая машину. Вроде бы там больше никого не было.

– Ну, типа, два места-то мы конкретно найдем! – заверила голова.

– Нас немного больше, – ответил я.

– Не знаю, как вы, – высказалась голова, – а девушек мы в натуре подвезти можем! Конкретно! Ну что, девчонки? Типа, поехали?

Йорка слегка прищурилась, и я понял, что она читает их мысли. Меня это даже немного удивило – откуда у них могут быть мысли?! Круглая ряшка в окне вообще молчит и только ест глазами Ларкины ноги, совершенно не боясь поперхнуться. А голова над крышей.. Ее-то мысли все написаны прямо на физиономии.

– Поехали, девочки! – продолжала настаивать голова. – Ну, чего вам, в натуре, пешком-то? Еще обидит кто!…

– Подвезти хочется? – улыбнулась голове Йорка.

– Ага! – радостно кивнула голова, показывая ровный ряд сияющих голливудских зубов.

– Очень хочется?

– Ага! – голова закивала с такой силой, что я за нее испугался – оторвется еще! И даже ряшка в окне на миг отвлеклась от созерцания Ларкиных ног и сделала несколько сложных движений щеками. Мол, очень хочется, правда!…

– Это понятно, – согласилась Йорка. – Еще бы! Посадить девочек в машину, развернуться прямо здесь – трасса-то пустая! – и обратно, к своим! А там уж веселье будет до самого утра! С такими-то девочками, да вшестером, да и не повеселиться?!

Ряшка в окне ворочалась во все стороны, силясь понять, кто это говорит? А голова над крышей смутилась на миг, а потом весело захохотала:

– Ну ты даешь, подруга!

– Даю, но не таким, как ты!. – с улыбкой ответила Йорка.

– А чем я, в натуре, плох?! – совершенно искренне изумилась голова.

– Да ты и сам-то сейчас на ногах еле стоишь! Не говоря уже обо всем прочем! Езжай себе! Да не гони сильно! А то я страшно не люблю проходить мимо покойников!

Голова опять зашлась смехом.

– И все-то ты, типа, знаешь, подруга! – беззлобно сказала голова, – Конкр-р-р-ретная, блин! Прям, в натуре, следователь! А как тебя звать-то, подруга? Ее звали Никита? А ведь похожа! Точно!

– Проще, – ответила Йорка. – Света меня зовут.

– Хор-р-рошее имя! – вдруг от души высказалась ряшка в окне. – Кр-р-р… р-р-р… расивое…

– Так что, сами, что ль, дойдете-то? А, девочки? – голова все еще никак не могла поверить в то, что ей не повезло.

– Сами, – ответила Йорка. – Пошли, Костя!…

В этот момент раскрылась задняя дверца и на дорогу вышел еще один собрат по разуму наших собе-седников. Выглядел он слишком уж трезвым по сравнению со своими спутниками. И, на мое удивление, немного взволнованным. Он сделал шаг ко мне, и я быстро запустил руку под куртку, нащупывая пистолет. Кто его знает, что у этого мужика на уме?

– Ты че?! – изумилась голова.

Трезвый парень переводил взгляд с меня на Йорку и обратно и о чем-то напряженно думал. Ему очень хотелось что-то сказать, но то ли он никак не мог решиться, то ли я переоценил степень его трезвости. Я осторожно положил ладонь на рукоять пистолета. Ну, скажи чего хочешь, подумал я. Скажи, а я тебе отвечу. В меру своих сил и способностей…

– Ну, че ты, Мурзик?! Перебрал, что ль?! – продолжала допытываться голова. Видимо, этого частично трезвого парня в узком кругу звали именно так.

– Костя и Света, – вдруг произнес он.

– Ты че?! – поразилась голова. – Об чем это ты, а, блин? Конкретно можешь?

– Костя и Света, – повторил Мурзик и повернулся к голове: – А кого мы пасем?.. Погоди-ка!…

Он полез в карман и вытащил оттуда какие-то бумажки. Начал перебирать их, наклонившись к подфарнику, чтобы получше разглядеть, но голова над крышей машины прервала это его занятие.

– Да ты че?! – расхохоталась голова. – Ну, ты даешь, в натуре! Те из города пилить должны! Понял? Типа из города! А не в город! И их конкретно двое должно быть! Въехал?

Мурзик вздрогнул и уронил несколько бумажек на асфальт. Видимо, до него дошло, что он не прав. Он с ненавистью посмотрел на голову.

– У тебя, Мурзик, – продолжала со смехом голова, – как шеф вздрючил, так всюду, блин, та парочка, типа, мерещится! Глюки конкретно!

– Ну ты! Базар-то фильтруй! – огрызнулся Мурзик, поняв, что оплошал. – На весь город орешь! Еще объяву в газету кинь!

– Лан-н-на! – вдруг выпалила ряшка в окне, видимо уже вдоволь насмотревшись на Ларкины ноги. – Пех-х-хли!!! Бстра!!! А то… мне уже плох…

Мурзик с головой, вяло переругиваясь, забрались в машину, и роскошная тачка, вихляя из стороны в сторону, направились к городу.

– Не доедут ведь! – с сожалением вздохнула Йорка. – Пьяные совсем… Не доедут…

– А чего они хотели? – с интересом спросила Ларка.

– Это, девочка, я тебе потом объясню! – усмехнулась Йорка.

Ларка кивнула, выражая согласие. Потом ее внимание привлекло что-то, лежащее на земле. Она присела и подобрала с асфальта две оброненные проштрафившимся Мурзиком бумажки. Небольшие прямоугольнички плотной бумаги. Я вначале и не понял, что это были просто фотографии. Но потом, когда Ларка, вытаращив глаза от изумления, начала переводить взгляд с меня на Йорку, потом на фотографии, потом опять на меня, – мне стало не по себе. Я осторожно отобрал у нее фотки и взглянул на них сам. Света было маловато, но достаточно, чтобы разобрать, кто на этих фотках был изображен. Я и Йорка.

Видимо, нас засняли в тот самый момент, когда мы возвращались с пляжа. Йорка была в мини-сарафане, а я – в джинсах и майке с надписью «Adidas». Я молча протянул фотографии Йорке. Она глянула на них и разинула рот.

– Ни фига себе! – протянула она. – Это что же? Как же это?

– Так в какое время мы попали? – поинтересовался я. – Сразу после нашего отъезда? Или немного позже? Или, может быть, немного РАНЬШЕ? А?

Йорка подавленно молчала.

– Вопрос задан! – Я повысил голос: – А где ответ? Уехал вместе с «БМВ»?

– Ну, могла же я ошибиться! – пролепетала Йорка.

– Могла, – кивнул я. – И нас могли сейчас перещелкать, как мух! Из-за этой твоей ошибки! Ты что, не могла какое-нибудь другое время выбрать? Или другое место? Так нет же – именно здесь, и именно сейчас!!! Колдунья хренова!!!

– Ладно, хватит! – огрызнулась Йорка. – Все обошлось!

– Это для нас все обошлось! – зло заметил я. – Для ТЕПЕРЕШНИХ нас! А что будет с ТЕМИ нами, которые тут сейчас находятся?

– С какими теми нами?! – встряла Ларка.

– Слушай, ты вообще помолчи пока! Ладно? – ответил я ей, – Дай нам самим разобраться!

Я замолчал. Йорка тоже молчала, уныло теребя фотографии. Я столько раз слышал в кино, как людям не везет только потому, что они оказываются не в том месте и не в то время. И вот – пожалуйста! Теперь мы на собственной шкуре убедились, что это значит!

– Ладно, – вздохнул я. – Пошли, чего здесь стоять?…

Йорка уныло тащилась рядом, время от времени виновато вздыхая. Надо же! Выбрала место. И вдобавок назвалась нашими, можно сказать, именами! Ведь мы жили здесь именно как Костя и Света! Вернее – Светка. Йорке очень понравилось это имя, и она взяла его себе. Ну а мне «Костя» был как-то привычнее. Ведь даже сейчас, когда мы снова оказались на Земле, я уже думал о нас не как о Йорке и Оке, а как о Косте и Светке.

– Не сердись на меня, а? – жалобно попросила Йорка.

– Сюрпризы эти твои… – проворчал я.

– Я же не нарочно, – пробормотала она. – Случайно получилось..

– Ты хоть помнишь, что с нами тогда было? – сурово спросил я.

– Когда именно?

– Осенью.

– Какой именно осенью?

– Ну, какой-нибудь осенью!!! – я начинал терять терпение.

Йорка наморщила лоб, припоминая:

– Осенью… Осенью мы, кажется, уже вернулись в Межгорье…

– «Кажется» или «вернулись»?

– Вернулись. Кажется…

– Тьфу!

– Ну, не помню я! Что я тебе, справочное бюро, что ли? Какая именно осень тебя интересует?

– Ну, когда нас кто-нибудь разыскивал!

– Кто именно?

– Ну, мафия какая-нибудь местная. Братки какие-то… Или милиция…

– Нас все время кто-то разыскивал! – возмутилась Йорка. – Все время! То братки, то менты!

Я промолчал. Тут уж Йорка была права на все сто процентов. И почему нам так не везло на Земле?!

И правда, кто-то всегда нас разыскивал! Как правило, затем, чтобы доставить неприятности. Впрочем, а в каких мирах нам в этом отношении везло?! Всюду – одно и то же…

Гостиница оказалась на своем прежнем месте. Йорка заявила, что перейти с Земли в следующий мир можно будет в одном из номеров. А точнее – восьмом. Но нам и тут везло, как утопленникам. Восьмой номер оказался занят и должен был освободиться только завтра к вечеру. Значит, целые сутки нам предстояло терпеливо ждать.

Хозяйка гостиницы, вопреки моему ожиданию и несмотря на столь позднее (или, точнее сказать, РАННЕЕ) время, оказалась на месте. Обаятельная женщина, наверное, сочла нас за ненормальных, когда мы упорно принялись требовать поселить нас именно в восьмом номере. Это было хорошо заметно по ее лицу, никакой телепатии не надо. А когда начали настаивать, чтобы нас переселили в восьмой номер, как только тот освободится, у хозяйки аж глаза на лоб полезли. Я думаю, что еще немного, и она вызвала бы милицию или санитаров. Но все обошлось более-менее благополучно. Номер нам выделили – одиннадцатый, я получил ключи, и мы направились наверх.

С деньгами Йорка обошлась проще простого. Несколько подобранных у мусорного контейнера конфетных фантиков мгновенно превратились в до боли знакомые стодолларовые купюры. А на мои возмущенные возражения Йорка просто махнула рукой: завтра она все приведет в порядок. Что именно она приведет в порядок и каким образом – я благоразумно уточнять не стал.

Мы вошли в номер, состоящий из двух больших комнат, разделенных ванной. Йорка радостно ойкнула, заявила, что собирается купаться и чтобы я не занимал пока ванную. Я пожал плечами. Ничего, смогу и потерпеть.

Гилэйн все время молчал, угрюмо озираясь по сторонам. Ему почему-то было здесь неуютно. Наверное, с непривычки.

Что касается Ларки, то она вообще пребывала в состоянии прострации. Этот мир она сразу же объявила сложным и непонятным. Но, по-моему, выводы она сделала исключительно из исследования женской одежды. Всю дорогу она запускала руки под свою шубку, ощупывала себя и что-то шепотом спрашивала у Йорки, делая при этом то удивленные, то испуганные глаза. Йорка раздраженно отмахивалась и обещала потом все объяснить. Когда же мы оказались в номере, Йорка решительно выпроводила меня из комнаты, заявив, что девочкам нужно переодеться и нечего мне вообще смотреть на Ларку.

Я спустился в бар – взять чего-нибудь выпить. Мне вдруг ужасно захотелось самой простой водки. Соскучился, наверное. Но бар, как назло, оказался закрыт, и мне пришлось возвращаться несолоно хлебавши.

В вестибюле я обратил внимание на стройную светловолосую девушку, стоящую возле дверей и внимательно разглядывающую темную улицу. Настойчивость, с какой она прижималась лицом к стеклу, наталкивала на мысль, что она кого-то с нетерпением ждет. Я не рассматривал ее, просто скользнул взглядом по стройным ножкам, большой дорожной сумке и направился к лестнице. Но тут на улице взвизгнули тормоза, и полутемный вестибюль осветили яркие лучи фар.

Нервы мои были напряжены, и я отреагировал мгновенно. Сделав шаг в сторону, я оказался на ступеньках лестницы, прижался к стене спиной и осторожно выглянул в вестибюль. Рука уже лежала на рукоятке «ТТ», но все мои опасения оказались напрасными. Просто нервы у меня разыгрались.

В вестибюль ворвался какой-то парень, подхватил с пола дорожную сумку, взял девушку за руку, и они выбежали на улицу. Девушка в дверях замешкалась и оглянулась, окидывая взглядом пустой вестибюль. Ее лицо в этот момент было хорошо освещено фарами машины, стоящей на улице. И тут ноги мои стали ватными. Это была Йорка.

Я закрыл глаза и попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Йорка… А тот парень7 Неужели я?!

Мысли в голове путались, я едва добрел до номера (почему-то в мозгах засело: «номер восемь», и я чуть было не ломанулся туда!). Войдя в комнату, я сорвал с себя куртку и швырнул ее на кровать. Туда же полетела и кобура с пистолетом. Меня трясло. Заметив в одном из шкафов бар, я полез туда и – о, счастье! – нашел там забытую кем-то наполовину опорожненную бутылку водки. И как только ее проморгал персонал?!

Двух глотков прямо из горлышка было достаточно, чтобы прийти в норму и начать воспринимать окружающее без излишних эмоций. Так, значит, это были мы… Но мы же не жили в этой гостинице, это я помню точно! Хотя стоп! Перед самым отбытием в Межгорье…

Перед самым отбытием в Межгорье нам пришлось спешно удирать от одной очень серьезной компании. И я не нашел ничего лучше, как угнать у них же машину. Одним выстрелом убил двух зайцев – лишил их возможности нас преследовать и в рекордно короткий срок добрался с Йоркой до нужного места. Точно, я вспомнил! Йорка как раз поджидала меня в вестибюле гостиницы! Мы не жили здесь, она меня просто здесь ждала! А когда мы уже готовились отъехать, нами вдруг заинтересовалась милиция. Точно! У меня не было ни документов на машину, ни водительских прав – вообще никаких документов не было! Чудом мы выкрутились тогда с Йоркой! Просто чудом! И потом мы рванули к морю. Потому что именно оттуда можно было вернуться в Межгорье… И мы еще два-три дня ждали подходящих погодных условий – Йорка тогда была совсем еще начинающей колдуньей. Это теперь она может переходить откуда угодно и куда угодно, а тогда…

Тогда мы торчали в какой-то развалюхе на сыром и холодном пляже. Голодные, испуганные. А у Йорки все никак не получалось перетащить нас обратно в Межгорье. А на второй день она простудилась и у нее поднялась температура. И под вечер нас выследили…

Если честно говорить, я до сих пор не понимаю, как нам тогда удалось выкрутиться?! Чудо какое-то!

Интересно, что скажет на это Йорка? Я прислушался к голосам, доносившимся до меня через неплотно прикрытую дверь. Видимо, они все еще переодевались, потому что Ларка то и дело издавала удивленные восклицания и задавала Йорке полные наивности вопросы:

– А зачем вот эти штуки?

– Это называется каблуки.

– А зачем они?

– Потому, что так красиво…

– Гм-м-м?! А это что такое?

– Колготки. Осторожнее, дура!!! Порвешь!!!

– Какие тоненькие!… Ой! А это что?!

– Это лифчик.

– А зачем?!

Йорка принялась объяснять зачем. Я поплотнее прикрыл дверь и включил телевизор. Экран тут же выдал какую-то рекламу, от которой Гилэйн подскочил в кресле.

– Он разговаривает?! – замирающим голосом спросил он. – Как?!

– Не знаю, – я пожал плечами и вспомнил старинный анекдот.

– Магия?

– Нет, техника.

– Но… Но… Но он же НЕ ЖИВОЙ!!! – Изумлению Гилэйна не было предела.

– Это еще что! – усмехнулся я. – Ты здесь еще и не такое увидишь!

– Да. – Гилэйн снова помрачнел и вдруг заявил: – Мне не нравится этот мир!

– Почему?!

– Здесь все пропитано злом. Все! Земля, воздух… Люди… Ты знаешь, что собирался сделать тот человек на дороге с Ларкой и Йоркой?

– Догадываюсь, ну и что? Не сделал же! Попробовал бы только!

– Нет, – Гилэйн обреченно помотал головой. – Ты не видел его мыслей. Если он так отчетливо смог представить себе все это!… Он ненормален! Совершенно ненормален!

Я вздохнул. А кто из нас вообще нормален?! И кто из встреченных нами в других мирах людей мог бы претендовать на звание нормального человека?

– Можно подумать, – пробурчал я, – что в Межгорье или Закриарье люди меньше пропитаны злом, чем здесь! Вспомни, что сделали с Йоркой в том мире, где крэнды! Помнишь?

– Это совсем другое! – возразил Гилэйн. – Там, может быть, с людьми поступают гораздо более жестоко, чем здесь! Но там есть для этого причины! А здесь – просто от нечего делать! Хорошо, что все окончилось так…

– Потому все так и закончилось, что им это все, по большому счету, не очень-то и нужно! А если б здесь были замешаны более серьезные причины, то вряд ли мы отделались бы так легко! Понимаешь, Гилэйн, когда человек хочет сделать гадость просто так, от нечего делать, его очень легко «отговорить». Ну, дашь ему пару раз по морде, припугнешь стволом или ножом… или мечом. И все! Его горячий пыл тает, как снег на сковородке! А если этим подонком движет какая-нибудь бредовая идея – национальная, расовая или еще какая… Помнишь того мужика в Диирии? Ну, который кинулся на меня с мечом после того, как узнал, что Ларка из Закриарья! Помнишь его? Как ты думаешь, удалось бы мне его переубедить?

– Нет, – покачал головой Гилэйн. – Ты, конечно, в чем-то прав, Оке. Но этот мир мне не нравится. Очень не нравится. А следующий мир будет еще хуже, можешь мне поверить на слово!

– Ну, тогда этот следующий мир наверняка понравится мне! – рассмеялся я.

Гилэйн внимательно и, как мне показалось, с глубокой печалью посмотрел на меня и сказал:

– Храни тебя Небо от того мира, Оке…

– Ладно тебе! – усмехнулся я. – Ты мне лучше объясни вот что!…

И я рассказал Гилэйну о том, как только что встретил в вестибюле Йорку.

– Как ты думаешь, – спросил я, – может это доставить нам проблемы? – Гилэйн задумался.

– Ты не помнишь, встречались ли вы сами с собой? – спросил он.

– Не помню, – я покачал головой. – Вроде бы нет.

– А ничего странного или труднообъяснимого с вами здесь тогда не происходило?

– Ну, ты спросил! – воскликнул я. – Да с нами каждый день происходит что-то такое, что объяснить никому не удастся!

– Будем надеяться, – вздохнул Гилэйн, – что все обойдется. И послушай, Оке. – Гилэйн понизил голос: – Можно как-то снять с себя вот это? – Он указал на галстук.

Я сразу же вспомнил Ларкины вопросы относительно одежды и тяжело вздохнул. Гилэйну все объяснять придется мне…

Впрочем, урок затянулся ненадолго. Конечно, Ларке бы я его преподал с гораздо большим удовольствием, Но и смотреть на растерянную физиономию Гилэйна тоже было приятно. Он задавал изумленные вопросы относительно шнуровки на туфлях, жилетки и галстука. И горько сетовал на то, что моя одежда – джинсы, свитер и куртка – гораздо удобнее, чем его многослойная «тройка». Единственное, что привело его в полный восторг, это перчатки, обнаружившиеся в кармане пальто.

– Как гениально придумано! – восхищался он. – Такое простое приспособление! И руки совершенно не будут мерзнуть!

Я молча усмехался. Как ребенок, честное слово! Перчатки никогда не видел!…

Все время Гилэйн украдкой бросал недовольные взгляды на включенный телек. Но потом там начали показывать какой-то фантастический фильм, и Гилэйн просто прилип к экрану. Он с какой-то детской радостью воспринимал всех этих космонавтов и пальбу из бластеров.

Фильм был американский, крутой боевичок. Точнее сказать: боевичок, крутой американский… С самими американцами я, правда, никогда не был знаком, но в их фильмах меня всегда прикалывало отношение к иным национальностям и расам. Особенно к неграм. И к тому, как они их называют. Этого я никогда не мог понять.

Назвать европейца европейцем – это для них нормально. Точно так же, как называть араба – арабом, русского – русским, а китайца – китайцем. А вот назвать негра негром – это уже расизм! Интересно почему? Обижаются негры, что ли? А может, китайцы тоже обижаются! И хотят, чтобы их называли не китайцами, а желтыми? Хотя все эти определения – желтые, черные, белые – совершенно излишние, по-моему, с пренебрежением можно произнести любое из них. Точно так же, как и к любой национальности совершенно не составит труда приклеить эпитет «поганый» или «грязный».

Но в американских фильмах упорно слышишь «арабских террористов» и «черных полицейских». И никогда наоборот. Наивные люди, эти американцы. Хотя, надо признать, слова «негритянский террорист» выглядели бы не менее нелепо…

Фильм постоянно прерывался рекламой, которую мне тоже приходилось объяснять Гилэйну. Он никак не мог понять, какое отношение к краже ожерелья космической принцессы имеют быстро приготовляемые супы? Я, признаться, тоже этого не понимаю. И мне показалось, что Гилэйн очень скептически отнесся к тому, что только благодаря этим супам можно вырасти здоровым и счастливым. Но потом фильм приобрел явные признаки фэнтези – на экран вдруг выплыли драконы и колдуны – и Гилэйн словно прилип к креслу. Все понятно – актуальная тема!

Тем временем из соседней комнаты появилась Ларка. Одета она была уже гораздо легче – коротенькая юбочка и белая блузка навыпуск. И босиком.

– Как только земные женщины ходят на таких высоких каблуках?! – посетовала она, забираясь с ногами в глубокое кресло. – Бедные! Это же так тяжело!

Из приоткрытой двери высунулась Йорка, обвела взглядом всю компанию и сурово заявила:

– Я купаюсь! Меня не отвлекайте! – Затем она хлопнула дверью, и я услышал шум клокочущей воды.

Йорка всегда обожала принимать ванну. Порой мне казалось, что она получает от этого большее удовольствие, чем даже от секса. Она могла часами лежать в воде, опустив затылок на край ванны и положив сырую мочалку на глаза. Часто даже начинала дремать, что меня всегда беспокоило. Потому что пару раз Йорка чуть было не захлебнулась. Но даже это не умерило ее любви к горячей, на грани терпимости, ванне.

– Оке, расскажи про этот мир, – попросила Ларка. – Я здесь ничего не понимаю. Я пыталась прочитать прошлое этого мира, и оно чем-то похоже на Межгорье. Только здесь такое было давным-давно, ты, наверное, и не помнишь… А теперь я думаю, что Межгорье тоже может со временем стать таким, как этот мир – таким же непонятным и удивительным.

– Что же здесь непонятного и удивительного?! – спросил я. Я вдруг понял, что выпитая натощак водка неожиданно пробудилась к активности, и перед глазами у меня все немного поплыло. Порядок, довольно подумал я, вставая и направляясь к бару, где должно было еще остаться несколько глотков. А Ларка начала спрашивать.

– Почему деньгами здесь называют обычные бумажки? Для чего люди надевают на себя столько разной одежды? Зачем нужна горячая вода в комнате – разве нельзя умываться обычной водой?

Я особенно не старался, чтобы мои объяснения выглядели толково. Скорее, отшучивался, чем отвечал на вопросы.

– А зачем те люди, которых мы встретили на дороге, хотели забрать с собой нас с Йоркой?

– Ну, решили провести ночь с женщинами!

– Какие-то они странные, – заявила вдруг Ларка. – Я попробовала прочитать их мысли и почти ничего не поняла. Какая-то каша в головах! Я понимаю, что они хотели, чтобы мы с Йоркой доставили им удовольствие, но я никогда не думала, что удовольствие можно доставлять мужчине таким странным образом. Здесь всегда так делается?

– Что делается? – сурово переспросила Йорка, появляясь из ванной. Она была в одной черной рубашке с закатанными рукавами.

– Я спрашивала у Оке про тех мужчин на дороге, – пояснила Ларка. – Ну, то же, что спрашивала и у тебя. Ты объяснила мне, но я все равно ничего не поняла!

– Интересные вы беседы ведете! – Йорка полыхнула в мою сторону огненным взглядом. – И как? Получилось у тебя объяснить девочке? Вижу, что ты уже успел выпить! Веселишься?

Я понял, что сейчас начнется очередная буря, и быстренько рассказал Йорке о том, что видел ее в вестибюле. Йорка поняла не сразу, а поняв, очень заинтересовалась. Но не тем, чем, на мой взгляд, следовало бы интересоваться. Йорка забралась ко мне на колени, обняла за шею и хитро прищурилась.