Текст книги "Судья"

Автор книги: Игорь Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Инна!

– Ну что еще?

Инна обернулась, презрительно оглядела следователя.

– Можете думать что угодно. Я скажу правду. Может, вы и рады, что вашего дядю убили – он оставил вам жирный кусок. И не говорите, что вас это не волнует. Я отслужил двадцать лет и о людях знаю все. Ничего для вас не изменится. Но у вас есть шанс помочь мне засадить за решетку негодяя. Звучит смешно, но если вы соврете в суде, можете спасти сотни хороших людей. Подумайте, Инна. Вы ведь ничего не теряете.

Она отвернулась. Направляясь к «БМВ», бросила через плечо:

– До свидания. А лучше – прощайте.

Инна села в машину. Бубнов, целуя ее, с наглым торжеством посмотрел в глаза следователю.

Точилин смотрел вслед удаляющемуся «БМВ».

– Идиотка! – процедил он.

Александра Точилина не любил никто – ни начальники, ни сослуживцы. Персонажи преступного мира любили его еще меньше. Но все без исключения его боялись.

Несмотря на дурную репутацию и несговорчивость, Точилин стремительно взлетел по карьерной лестнице.

Любил его, пожалуй, только капитан Владимир Быстров. Любил, потому что знал его с детства.

Вчера Точилин приехал в Высокие Холмы и вмешался в дело Нестеровой. Убийство бизнесмена – это не убийство, скажем, школьного учителя. Такая смерть всех ставит на уши, особенно тех, кто может на этой смерти хорошенько нажиться.

Быстров, которому поручили это дело вдобавок к пяти другим (нераскрытым), чувствовал, как небесная твердь кусками падает ему на голову.

В этом убийстве были замешаны силы, достойные битвы титанов. В первую очередь – деньги и власть. Больше всего Быстров боялся, что Инна Нестерова окажется убийцей. Не потому, что упечь ее в тюрьму казалось ему задачей абсолютно невыполнимой. Он и сам не знал, почему.

И вот из-под земли вырос Точилин, с которым знакомы со школы. У следователя была своя версия. И в его изложении все выглядело хуже, чем это возможно себе представить.

– Капитан, я тебя поздравляю! Ты сидишь на пороховой бочке.

– В смысле?

– В твоем городе заправляет питерская мафия, судьи куплены, почти все твои сослуживцы – тоже. Только ты, наверное, честным и остался. Наверное, потому что дурак.

– Не болтай ерунды.

– Если бы так! И вот теперь ты, маленький, скромный и честный капитан Быстров, столкнулся с миром больших дядек.

– Думаешь, в деле замешан Баринов?

– И все, кто за ним. Дело поручили тебе. Думаешь, случайно?

Быстров нахмурился.

– Не хочешь ли ты сказать…

– Именно. Кто-то постарался, чтобы дело поручили тебе. Потому что не раскроешь ты его, друг мой, даже за тысячу лет.

– С-суки, – Быстров нервно закурил.

– Есть одно большое НО.

– Какое?

– Я добился от министра, чтобы убийство отдали мне. А это в их планы не входило, уж поверь старику.

– Ну спасибо, – с облегчением выдохнул Быстров. – Так, значит, девка невиновна?

– Ты ее на детекторе проверял?

Быстров покачал головой.

Точилин встал у окна, с отвращением оглядел улицу.

– Да-а-а-с-с… Девочка его не убивала. Уж больно хитро. Но она явно недоговаривает.

– Вот и займись ею, – Быстров раздавил в пепельнице окурок. – Я спросить как следует не умею.

Он поднял глаза.

Точилин открыл окно. Высунулся на улицу чуть не по пояс.

– Ты чего?

– Птичка на карниз села. Червячка ищет. Много ли пичужке надо?

Быстров закрыл рот.

Глава 8. Вечером

– Ну что, сука, попалась ментам?

Илья сел в кресло, потирая костяшки пальцев. Инна сидела в кресле напротив, согнувшись пополам. Ладони она прижимала к правому верхнему ребру, которое ныло при каждом вдохе. Ее тошнило.

– Я ничего им не рассказала, – прошептала Инна, шмыгая разбитым носом. Илья поднялся, склонился над ней, заорал в ухо:

– ЧТО не рассказала?!

Инна вскинула голову.

– Про тебя! Про тебя не рассказала! Твое имя ни разу не прозвучало!

Илья застенчиво улыбнулся.

– Точно?

– Ага, – Инна кивнула.

Илья с облегчением вздохнул. Погладил Инну по волосам.

– Хорошая девочка.

Вернув себе маску самоуверенности, Илья сел в кресло. Закурил.

– Слушай, а ты точно невиновна?

Инна вздрогнула.

– Ты про что?

Илья выдохнул дым. Стряхнул пепел на ковер.

– Может, никакого урода с молотком не было? Может, ты его и порешила, а?

– Как ты можешь так говорить, Илья? Я на такое не способна!

Илья махнул рукой.

– Забудь.

Встал. Прислушался к грохоту вечеринки за дверью.

– Пошли. Нас не так поймут.

Он подал Инне руку. Она легко поднялась – боль в ребрах почти утихла. Илья ее обнял.

– Ну? Чего разнюнилась?

– Я ужасная дура, прости, – Инна вытерла слезы. – Сейчас перестану.

В залу она вышла с сухими глазами.

– О! – воскликнул Болт – бритый парень с серьгой в ухе. – Ильюха вернулся. Да не один, а с парой классных сисек!

– Смотри, не ослепни, – сказала Инна, наливая себе немного – «детскую порцию». Вдруг сцена из ужасного прошлого возникла перед глазами. «Ты решишь его судьбу». Она поскорее выпила.

– Ой, че я, сисек не видел, что ли?

– Ты другого не видел никогда! – огрызнулась Инна. Болт открыл рот, но тут Илья прорычал:

– Завязывайте! У меня в ушах звенит от ваших сисек! Еще раз услышу «сиськи», вышвырну тебя в окно. Понял, Болт?

– Сиськи, – сказала Инна. Отхлебнула из стакана. – Приятного полета, Болт.

Хмуро молчавшая в углу Вероника ожила.

– Да, хватит обсуждать… сиськи, – Инна усмехнулась: примерная девочка еле выдавила это слово. – Особенно, если они кое у кого квадратные!

Все заржали. Инна поперхнулась, чуть не расплескав вино из стакана.

– Что? На х… ты это щас вякнула?

– Это шутка, Инночка, шутка.

– Да, – встрял Мигунов, моргая глазами лемура. – Шутка-прибаутка. С яблоками.

Инна запрокинула голову. Расхохоталась.

– ХА-ХА-ХА! Шутка, да? ХА-ХА!

– Закрой рот, – посоветовала Вероника. – Трусы видно.

Инна обворожительно улыбнулась. Послала ей воздушный поцелуй.

– Опять шутка?

– Опять шутка.

– Опять шутка – ик! – затрясся Болт. – Шутка, шутка, шутка!

– Ну хватит! – рявкнул Илья. Саданул кулаком по столу – только тарелки подскочили. – Достали уже! Ильф и Петров.

– Ильф и Петрова, – поправила Инна. Подняла стакан. – Объявляю вас мужем и женой. Аминь.

– Э, – сказал Болт. – Не смешно.

– А Инна не умеет шутить. Она… юмора не понимает, не.

– Тухло пиздишь, – Инна отпила вина. С наслаждением добавила: – Целка.

Вероника побледнела.

– Что? Шлюха! Че смотришь? Твоя дыра – проходной двор! Да! Проходной двор! Все знают!

– А твоя… А твоя – досками заколочена!

– Да, я не как ты – и с мальчиками, и с мужиками – ножки врозь каждые пять минут, как Невский мост!

– Ага, – Инна отпила. – Если ты не успела освоить другие способы!

Илья закашлялся. Исподлобья взглянул на Инну.

– Инна… Я ем.

– Ну и что? Кушай на здоровье. А я – пью.

И она отпила еще немного.

Все бы ничего, но с того мгновения, как она увидела обезображенное лицо дяди, что-то в ней неуловимо изменилось.

«Убить его или оставить в живых?»

– Ну как? – спросила Вероника. – Хороша зараза?

Вздрогнув, Инна поскорее растянула губы в наглой усмешке.

– Отпад!

– Смотри не захлебнись!

Инна отпила еще.

– Смешно как похороны.

– А похороны могут быть смешными, – заявил Мигунов. – Если это похороны Ельцина!

Смех. Болт оторвался от бутерброда с лососиной.

– Да ну, не заливайте. Че, Ельцин сдох?

– Давно уже!

– Ы-ы-ы, – заныл Болт. – Как жалко!

– Хватит ныть, заливной лосось, – Илья встал. – Всем встать!

– Суд идет, – пробормотала Инна, поднимаясь. За Королевой поднялись остальные. Илья поднял бокал. Все замолчали.

– Я поднимаю бокал… за правосудие.

И подмигнул Инне.

Глава 9. Встреча

Возвратившись домой после работы, Павел ощутил непреодолимое желание прогуляться. Пустота комнат наводила на мысли о самоубийстве.

Подходил к концу сентябрь 2007-го года. Со дня убийства Вадима Нестерова прошел месяц.

На парковой скамейке сидел старичок в мундире с нашивками. На груди блестели медали. Лицо старика было коньячного цвета. Сложив руки на палке между расставленных ног, он бессмысленно глазел на алый закат.

Павел сел рядом. Старик каждые две минуты жевал губами, бормоча под нос.

Павел задумался о своем, забыв про соседа. И потому вздрогнул, когда пенсионер вежливо спросил:

– Проблемы какие-то у вас?

– Нет. Никаких.

Старик снова пожевал беззубым ртом. Потом рассказал Павлу историю своей жизни.

Он был ветераном войны. В начале 90-х государство презентовало ему квартиру в Новгороде. Дочь как раз вышла замуж. Старик взял молодоженов к себе. И очень скоро пожалел.

Зятю до зарезу было нужно прописаться в Новгороде. Квартира у старика хорошая, в центре, все рядом. Дочь потребовала прописать мужа. Старик – «С какой стати?»

Его не трогали, пока была жива жена. Померла – жизни не стало.

Зять бил его по голове кухонным полотенцем. Старика запирали в лифте. Два раза собственная дочь подсыпала ему в борщ цианиды.

– Что с тобой, доченька? – плакал измученный старик.

– Ненавижу тебя! – шипела доченька. – Старый осел! Ты испортил мне личную жизнь!

Вся лестничная площадка знала о происходящем. Но, как всегда в крупных городах, никто не вмешивался. Старик обратился в комитет ветеранов, но там «ничем не смогли помочь».

В конце концов, ветеран войны оказался на улице.

Павел слушал, и слушал, и слушал, и очень скоро почувствовал ужасную головную боль.

– И что теперь? – спросил он, потирая лоб. – Как же вы живете?

Старик бессильно улыбнулся. Посмотрел вдаль.

– Я теперь в поездах живу. Сажусь с поезда на поезд, езжу из города в город. Проводники меня уже в лицо знают. Я им сказал, что меня дочка из дому выгнала, уж они меня из вагона не выгоняют. Чаек носят.

Павел покачал головой.

– Но ведь долго так все равно не протянешь.

Старик выдавил жалкую улыбку.

– Что ж делать? Я в свое время воевал, чтоб моя дочка жила – так что ж теперь, с ней воевать?

– Разве вам не хочется отомстить?

– Дурные у тебя мысли, сынок, – старик внимательно посмотрел на задумчивого Павла. – Знаешь, как в народе говорят? «Месть – меня ест». Да и как можно своему семени мстить? Ничего, я пожил. Пусть теперь она живет как хочет, и бог ей судья.

Он вышел на освещенный огнями витрин проспект. Остановился у панорамного окна модного кафе. Словно кто-то схватил его за плечо. Синие глаза расширились.

Через стекло Павел увидел Инну Нестерову.

Она сидела одна, в белой блузке и черной мини-юбке. Сгорбившись над чашкой кофе, почти не обращала внимания на окружающих. При всей ее красоте и свежести девушка выглядела усталой. И была в ее лице печать рока. В каждом движении чувствовалось нечто, бессознательно вызывавшее у Павла отвращение и жалость. Словно у нее на спине висела табличка: УДАРЬ МЕНЯ.

Инна вздрогнула. Увидела Павла. В глазах промелькнул страх.

Павел сам не понял, как миновал фойе и оказался в шумном зале, полном людей. В сером плаще, черной вельветовой рубашке и поношенных джинсах он казался себе неандертальцем.

Павел взял кофе. Кассирша окинула его прикид скептическим взглядом.

– Простите, стул свободен?

Инна подняла голову. Враждебно взглянула прямо в глаза.

– Нет. Этот стул ломаный.

Павел отвернулся. Огляделся в поисках свободного столика.

«Не получилось общения. Жаль, жаль».

Что «жаль»? Боже мой, Павел, что ты здесь делаешь? Сейчас же уходи!

– Да сядь ты, – с досадой сказала Инна. – Я пошутила.

Повесив на спинку плащ, Павел сел.

– Я думал, ты кого-то ждешь.

– Ты думал? Не сломай голову.

Инна отхлебнула кофе. Наморщила лоб.

– Где я тебя видела?

– В отделении. На допросе.

Инна вздрогнула. Рассмеялась.

– Да? Прикольно!

Девушка развалилась на стуле.

– Ты чего, язык проглотил?

– Нет, – Павел отхлебнул, неловко озираясь и вздрагивая от каждого звука. Он чувствовал себя идиотом. И не знал, куда спрятаться от неприятного, прямого взгляда наглых глаз Инны.

– Ну, выкладывай: как тебя зовут, где живешь, чем занимаешься?

– Тебе есть до этого дело?

– Действительно, – хмыкнула Инна. – Мне нет до этого никакого дела.

– Вы, женщины, интересуетесь в мужчине чем угодно, только не тем, чем надо.

– М-м, очень интересно. А чем надо интересоваться?

Павел склонился над столиком.

– Вот ты спрашиваешь: как меня зовут, чем я занимаюсь и так далее. Я могу наговорить много всего, но что это даст тебе? А ты попробуй спросить: «Что ты за человек? Что чувствуешь? Чего хочешь от жизни?»

– Никто об этом не спрашивает.

– А между тем, об этом и стоило спросить.

– Можно подумать, кто-нибудь даст правдивый ответ.

– Все же это было бы правильно.

– Но это невозможно, – Инна положила локти на стол. Подперла ладонью подбородок. – Это даже такая дура, как я, знает.

– Ты не дура.

– Почем ты знаешь? – раздраженно спросила Инна. – Все, что ты здесь наболтал – полная чушь! Мне не нужно тебя ни о чем спрашивать. Я и так знаю, чего ты хочешь.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

– Я чувствую, что ты все видишь, – сказал Павел.

– Вот! – Инна расхохоталась, запрокинув голову. Она смеялась неестественно громко. На нее оглядывались с отвращением.

– А знаешь, как я узнала?

– Как?

– Очень просто! Только сумасшедший явится сюда в этих… отрепьях.

Павел кивнул. Улыбнулся.

– Ты заметила, на нас все пялятся?

– Да. Давно.

– Это из-за меня или из-за тебя?

– Из-за меня, – насторожилась Инна.

– Ну да. Ты – Нестерова.

– Что с того? Нельзя быть Нестеровой?

Павел взглянул ей в глаза. Инна вздрогнула.

– Что я такого сказал?

Она вдруг виновато улыбнулась.

Зазвонил мобильник. Инна схватила сумочку и начала лихорадочно рыться. Раздраженно выругалась.

– Это ты, любимый? Да. Я в тошниловке сижу, скучаю. Да. Да, да, да. Хорошо. Конечно.

Она улыбалась. Ее губы дрожали.

– Конечно. Буду через полчасика.

– Уже уходишь?

Инна встала. Оправила юбку.

– Представь себе, ухожу. Ты думал, я всю жизнь буду торчать здесь с тобой?

– Что ты, что ты. Мы еще увидимся?

– Увидимся, – Инна посмотрела мимо него, морща лоб – В следующей жизни.

– Пока.

– Пока.

Павел наблюдал, как девушка идет к выходу, покачивая бедрами. Взгляд его был серьезен и задумчив.

Илья развалился на диване, посасывая сигарету.

Компания покинула квартиру пять минут назад. Инна ходила по комнатам, уничтожая последние следы вечеринки.

С веником и совком вошла в комнату. Встретила взгляд Ильи. Улыбнулась. Илья улыбнулся в ответ.

Инна увидела на ковре немного белого порошка. Вскрикнула и быстро смахнула на совок, оставив несколько белых пятнышек.

Илья напрягся.

– Носом ткнуть? Прибери все, пока я тебя не убил.

– Сейчас, – Инна сделала вид, что не слышала его «убил».

Намочила в ванной тряпку. Терла ковер, пока пятна не побледнели.

Выпрямилась. Оглядела комнату.

– Вроде ничего не пропустила. Да?

– Да все, все. Затухни. Бросай это дело и ползи сюда. Папочка соскучился.

Инна подсела к нему на колени. Илья погладил ее по щеке.

– Молодец ты у меня. И умная, и красивая.

– Что есть, то есть, – улыбнулась Инна.

Взгляд Ильи вдруг стал рассеянным, и вместе с тем – странно подозрительным. Нахмурившись, он наклонился. С шумом потягивая носом, обнюхал Инну.

– Любимый, что с тобой?

Илья откинулся на спинку дивана. Сощурился.

– Где ты шлялась? – капризным тоном спросил он. – От тебя говном воняет.

Инна, побледнев, молча сидела у него на коленях, не зная, чем ответить на подобную сентенцию. Илья и раньше говорил подобные вещи. Нужно было ждать.

Через минуту взгляд Ильи прояснился и смягчился. Он посмотрел на Инну, как будто впервые ее увидел, и поцеловал в шею.

Инна положила голову ему на плечо.

– Тебе хорошо со мной?

– Нормально, – Илья потушил сигарету. Начал ковыряться в зубах.

Инна посмотрела ему в глаза.

– Я люблю тебя.

– Спасибо.

Инна отвела взгляд.

– Я хочу, чтобы мы поженились.

– А я хочу, чтобы не было войны.

– Я думала, мы поженимся.

– Ты думала? А башку не сломала?

Звонок в дверь.

Илья сбросил с себя девушку. Побежал открывать. Инна сидела на полу, уставясь в одну точку. В прихожей звучали приглушенные голоса. Инна узнала голос господина Бубнова. Илья говорил тихо. «Да, отец. Хорошо, отец». Инна встала, сдула со лба прядь волос и вышла в прихожую.

– Здрасте.

– Здравствуйте, – отец Ильи строго взглянул на нее. Повернулся к сыну.

– Чем вы занимались?

– Уроки учили, – Илья смотрел в пол.

– Уроки они учили, – проворчал Бубнов. Наклонился. Снял ботинок. – Наплодят уродов, потом по врачам бегают.

– Э, – сказал Илья.

Бубнов выпрямился. Лицо побагровело.

– Рот закрой, щенок! Мало мне соседи мозги промыли за тебя! А как два года назад на условное нарвался с невыездом? Забыл? Я напомню!

– Это здесь не при чем.

– Мне решать, дурак, что причем, а что нет! Пьянки-гулянки, а через пять месяцев эта с брюхом! Залетит – сам выкручиваться будешь, понял? Я не собираюсь больше тебя из дерьма вытаскивать!

– Хорошо, отец, – Илья снова опустил глаза.

Бубнов отдышался, прощупал пульс. Повернулся к Инне.

– Инна, оставьте нас. Мне нужно поговорить с сыном.

Инна вернулась в гостиную. Обернулась. Бубнов что-то с суровым лицом выговаривал сыну. Тот стоял, опустив голову.

– Да, отец, – услышала Инна. – Хорошо, отец.

Она закрыла дверь, отсекая тусклый свет.

Глава 10. Новая встреча

В субботу Павел одел синюю рубашку и новехонькие серые джинсы. Тщательно оглядел себя в зеркало.

Надел плащ и вышел из дома в половине четвертого. Около часа петлял по улицам, бессознательно выбирая направление. На самом деле он уже знал, куда нужно идти.

Вошел в вертящуюся дверь ресторана, взволнованно огляделся. К нему с приклеенной улыбкой подошла женщина в черном костюме.

– Что желаете?

– Я жду человека.

– Столик заказывали?

– Я… нет. Она, наверное, заказывала.

Администратор оглядела его с головы до ног – с той же улыбкой. Но в глазах появилось подозрение.

– У нас в базе данных зарегистрированы все заказы. Пойдемте, проверим.

Она провела его в кабинет. Села за компьютер. Несколько минут стучала по клавиатуре. Павел ерзал на стуле.

– Как ее зовут?

– Инна Нестерова, – сказал Павел.

– Ах, вот как! Для нас большая честь обслужить Инну Кирилловну. А вы знаете, что случилось с ее дядей?

– Да, она мне говорила.

– Ай-яй-яй, какое несчастье!

«Ну, это как посмотреть». Но он кивнул с печальным видом.

Администратор не нашла в базе данных заказа на имя Нестеровой. Павел улыбнулся.

– Наверное, это какая-то ошибка. Инночка мне много раз говорила про ваш ресторан. Все уши прожужжала. Она уже полгода пытается меня сюда затащить. А мне некогда. Все дела, дела.

– Понимаю, – засмеялась женщина в костюме.

– Ну, я сдался. Сколько можно нервы мне трепать? У нас годовщина помолвки, и я подумал… так там нет ничего?

– О, не беспокойтесь! У нас есть один заказанный столик для иногородних, но заказ можно отменить.

– О, – сказал Павел, вставая. – Не утруждайтесь. Я скажу Инне, и мы быстренько найдем другой ресторан. Голова у нее дырявая.

– Нет-нет, – женщина вцепилась в его рукав. – Вы наши постоянные клиенты. Прежний заказ можно отменить. Я вообще не знаю, как он попал в список. Это, наверное, дурацкая ошибка.

Павла за ручку отвели к столику в углу, освещенному интимным светом лампы с абажуром, обтянутым зеленым бархатом.

Павел заказал стакан минеральной воды. Уставился в одну точку.

«Какого хрена, Павел?»

Ладно. Сделанного не воротишь.

Инна вошла в зал ресторана. Она была в коротком красном платье с открытыми плечами. На груди и пальцах горело золото. Девушка с прирожденным достоинством шла по залу. Мужчины оглядывали ее.

– Инна!

Девушка повернула голову. Обреченно улыбнулась.

– А, это опять ты.

Она с изумлением оглядела его.

– Ты приоделся. Кого-то ждешь?

– Тебя.

Инна изменилась в лице.

– Послушай меня. Этот номер у тебя не пройдет. Понял? Я таких ловких пачками жрала. Можешь вены резать. Я человека жду, ясно?

– Кого?

– Не твое дело!

На них начали коситься.

Павел покачал головой.

– Он не придет.

– Еще как придет! Вот я щас пальцами щелкну – он тут как тут!

– Он сейчас с другой.

Инна побледнела, судорожно сжимая сумочку.

– Сумасшедший…

– Сядь, – тихо сказал Павел.

– Что? Да кто ты такой, чтобы мне указывать?

Павел вскочил. Схватил ее за плечи.

– Сядь сейчас же, дура, – прошипел он. – Или я мозги тебе вышибу!

Инна огромными, полными ужаса глазами разглядывала его хладнокровное, вдруг ожесточившееся лицо. Еле шевеля губами, прошептала:

– Я сейчас… администратора… позову…

Павел улыбнулся.

Положил руки ей на плечи. Девушка вздрогнула. Глаза наполнились влагой. Павел горячо зашептал ей на ухо:

– Инна, куда ты пойдешь? Некуда идти. Чего ты боишься? Нечего бояться, Инна. Все хорошо. Тебя здесь никто не тронет. Тебя здесь любят.

Павел взглянул на нее. Девушка едва дышала через приоткрытые лепестки губ.

Он наклонился и накрыл ее губы своими. Инна вздрогнула. Выронила сумочку. Попыталась слабо оттолкнуть Павла. Он нашел ее ладонь и сжал в своей.

Отстранился. Заглянул в глаза.

– Простите?

Кто-то кашлянул над ухом.

– Все в порядке?

Женщина-администратор с фальшивой улыбкой смотрела на них. Инна открыла рот, но Павел сжал ее пальцы до хруста в костяшках. Инна вздрогнула от боли.

– Нет, – сказал Павел – Кое-что не в порядке. Ваша прическа. Просто дурацкая. Она портит мне аппетит.

Женщина открыла рот. Инна стояла рядом, глядя в пол, не смея пикнуть ни слова.

– Я заказал шампанское для нас полчаса назад. Его все еще не принесли. В чем дело? Официантка повесилась?

– О, это ужасная ошибка! Сейчас все будет в лучшем виде. А эту негодницу мы уволим.

– Нет. Не надо. Все в порядке. Я сегодня добрый.

Павел с восхищением и нежностью взглянул на Инну.

Девушка, не глядя на него, наклонилась. Администратор опередила: с быстротой кошки схватила сумочку и подала Инне.

– Все в порядке, госпожа Нестерова?

– Да, – Инна улыбнулась. – Выполните заказ моего жениха, пожалуйста.

Павел усадил ее и сел напротив. По залу плыла тихая музыка, исполненные нежной красоты звуки сливались со звоном ножей и вилок, с какофонией людских голосов.

Им подали две бутылки: шампанское, которого Павел не заказывал, и бутылку красного вина за счет заведения.

Инна закурила. Пальцы, сжимавшие сигарету, дрожали.

– Все нормально? – спросил Павел.

Не поднимая глаз, она покачала головой.

– Зачем ты это сделал? Псих ненормальный.

– Я ничего не делал.

– Ты сказал…

– Я? Когда?

– Псих, – Инна стряхнула пепел. – Я даже не знаю, как тебя зовут.

Павел склонился над столиком.

– Смотри мне в глаза.

Инна вздрогнула и с усилием подняла глаза. Ресницы дрогнули.

– Я без ума от тебя, слышишь? Ты меня с ума сводишь. Я места себе не нахожу.

– Черт! – Инна раздавила окурок. Начала рыться в сумочке. – Ты пьян, что ли?

– Пьян. Тобой.

Инна достала мобильник. Начала нервно нажимать кнопки. Приложила мобильник к уху.

– Абонент недоступен, – сказала она Павлу, кусая губы.

– Я же говорю, он не придет.

Инна выругалась, достала зеркальце. Вытерла салфеткой потекшую тушь.

– Раз уж ты свалился мне на голову, может, не будешь сидеть как пень? Налей даме вина.

Павел налил вина и подал ей бокал…

– Пей.

Инна осушила бокал, вытерла рот рукой.

– Он придет. Он обещал. Я скажу ему, и он тебе руки сломает.

– Пусть делает что угодно. Это ничего не изменит. Я буду ползти за тобой по битому стеклу со сломанными руками. Я тебя в аду достану.

– Идиот! – Инна закурила новую сигарету. Павел со скептической усмешкой разглядывал ее.

– Кто он? Какой он?

Инна выдохнула дым, разглядывая посетителей.

– Он сильный. Уверенный в себе. Наглый.

Инна вздрогнула.

– Хочется встать перед ним на колени. Покориться ему.

– Перестань, – Инна не смотрела на него.

– Все по его правилам, так? Он приходит, когда захочет, и уходит, когда вздумается. Ты – когда он прикажет. Он может изменять, ты – нет.

– Хватит.

– Раздражительный, капризный. Тапочки у него стоят ровно. Все должны быть тише воды, ниже травы. Ты должна быть идеальной, но не потому, что хочешь – у тебя нет выбора. Везде видит грязь. Да. А еще он нюхает. Все ему кажется, что чем-то воняет.

– Хватит! – вскрикнула Инна. Посетители начали оглядываться.

Подошла официантка.

– Что-нибудь желаете?

– Где вы ходите? – закричала Инна. – Кто у вас командует парадом? Я хочу видеть человека, который набрал сюда таких идиоток! – она потерла лоб. – Замените пепельницу, да поживее.

Губы официантки дрогнули.

– Я думаю, не стоит так…

– Ты еще возникать будешь? Да ты в курсе, кто я такая? Я вас всех здесь куплю за три копейки. Живьем сожру и не подавлюсь! Заткнись и делай что велено!

Глаза официантки наполнились слезами. Павел тронул ее за руку.

– Сделайте, пожалуйста. Хорошо? – он улыбнулся. – Мы вам очень признательны.

Кивнув, девушка ушла. Инна поджала губы.

– Зачем ты влез?

– Чтобы ты не играла в стерву. Ты ведь добрый человек. А зачем притворяешься?

Вернулась официантка. Инна подняла глаза, с усилием улыбнулась и выдавила:

– Мы очень вам благодарны. Извините. Я не хотела кричать. Просто у меня был тяжелый день.

Она коснулась руки официантки.

– Вы не обижаетесь? Как вас зовут?

– Полина, – девушка смутилась.

– Молодец, Полина.

Девушка ушла. Инна покачала головой.

– Ну и денек. Илья меня убьет.

– И что? Позволишь ему обращаться с тобой, как с половой тряпкой?

– Слушай, заткнись, а? Без тебя тошно.

– Бояться нечего, Инна. Выход есть.

Придвинувшись, Павел зашептал:

– Идем со мной. Я заберу тебя от него. Он тебе не нужен. Ты с ним погибнешь. Уедем куда-нибудь. Куда ты хочешь?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. В глазах Инны надежда сменилась страхом и отвращением. Павел вновь попытался взять ее за руку, но Инна отпрянула.

– Очень смешно! Думаешь, я тупая? Не просекаю, кто ты такой? Честный парень из народа решил окрутить богатенькую стерву. Я таких навидалась на своем веку! И писем приходило – вагон и маленькая тележка! Так что…

Павел молча достал бумажник, вынул несколько банкнот болотного цвета. Бросил на блюдце. Инна запнулась. Нахмурилась.

– О, какие мы богатые! Украл?

– Я получил наследство, – Павел убрал бумажник. – У меня была богатая жена. Катя умерла десять лет назад.

Инна замолкла. Проверила мобильник, встала. Павел улыбнулся.

– Уже?

– Да. Спасибо за испорченный вечер.

– Всегда пожалуйста. Телефончик оставишь?

– Перебьешься.

Павел схватил ее за руку.

– Я ведь все равно найду. Из-под земли достану.

– Ах, боже мой, – Инна надиктовала ему телефон. Павел не стал заносить его – он был уверен, что номер ложный.

– Вот тебе, подавись! – она схватила сумочку. – И не смей провожать меня. Со мной опасно связываться, заруби на носу, – она усмехнулась – Я убийца. Не знал?

– Не мели чушь. Никого ты не убивала. Скорее себя убьешь.

Инна остолбенела. Хмыкнула, вздернула нос и покинула зал.

Павел потер лоб. В затылок вогнали раскаленный прут. Ох, парень, ввязался на свою голову.

Внезапно на него навалилось предчувствие неотвратимой катастрофы.

Три дня спустя он спустился в душный подвал. Пахло горелой пластмассой, потными телами, спиртом и мускусом. С потолка брызгал мерцающий огонь светомузыки. Огромные динамики выблевывали грохот ритмов в стиле драм-н-басс.

Через живую стену горячих тел Павел протиснулся к стойке. Заказал коктейль. Облокотился на стойку, глазами выискивая в толпе Инну. Павел знал, она здесь.

К стойке подошел рослый парень в футболке цвета хаки, с повязанным на шее пионерским галстуком.

Бритоголовый с серьгой в ухе, одетый в красную рубашку, из расстегнутого ворота которой сверкала золотая цепочка, тронул его за плечо.

– Ильюха? Че там?

– Отвали, Болт, – отмахнулся тот. – Веди себя прилично.

Икнув, Болт посмотрел на Павла.

– Клевая рубаха.

Павел опустил глаза, с удивлением разглядывая свою шелковую рубашку.

– Твоя-то получше будет.

– Это точно!

– Бери, – Илья передал бритому бокал с коктейлем.

– Ну, давай, брат, – Болт пожал Павлу руку.

Илья окинул Павла подозрительным взглядом. Вместе с Болтом растворился в толпе.

Павел потягивал спиртное, разглядывая пляшущую молодежь.

Кто-то задышал ему в затылок.

Павел обернулся и увидел накачанного парня с тупым лицом. Близко посаженные глазки блестели из-под насупленных бровей.

– Слушаю вас, молодой человек.

Краем глаза он заметил – дружки парня обступают его.

– Это, типа, мое место. Вставай давай, а то чердак расколочу.

– Твое место? Ничего не знаю.

Голиаф побагровел. Воздвигся над Павлом, как громадный небоскреб. Павел отставил стакан, готовясь получить по морде.

В этот момент, как явившийся с неба лучезарный ангел, возникла Инна. Увидела Павла. Закатила глаза. Схватила за руку.

– Опять ты? Горе мое луковое! Пошли! – ее язык заплетался.

– Э, – Голиаф положил волосатую лапищу на ее голое хрупкое плечико. – Мы еще не разобрались.

– Грабли прибери, чмо! – Инна сбросила лапищу и потащила Павла на танцпол.

Павел не удержался и обернулся. Лицо парня сморщилось от обиды, как у младенца.

На танцполе Павел оказался в круге сверкающего света.

– Эй, только не сюда! – закричал он.

– Святоша, – Инна расхохоталась. Подмигнула. – Не бойся! Все путем!

Они оказались сдавлены потными телами. Павел почувствовал, как возбуждение толпы перетекает в его тело, электричеством бежит по венам.

Глаза Инны заблестели. Она сделала несколько движений в быстром ритме музыки. Двигалась она хорошо.

Павел стоял, с неловкой улыбкой глядя на нее.

Девушку толкнули. Павел среагировал. Инна замерла в его руках. Они смотрели друг другу в глаза. Их губы были близки.

Инна закрыла глаза. Вытянула шею.

Павел прижался сухими губами к ее – теплым, мягким. Он вложил в поцелуй всю нежность, что была в нем.

Инна отстранилась. По щекам ее текли слезы.

– Что случилось?

– Ничего, – Инна вскинула голову. Уголок рта дернулся.

– Что-то не так?

– Меня никто так не целовал, – прошептала она. – Никогда!

Девушка обвила его шею руками и жарко поцеловала. Прижалась к нему низом живота. Его ладони легли на ее плечи, опустились до округлых крепких бедер.

Их губы разлепились. Павел с улыбкой смотрел ей в глаза. И вдруг цвет ее глаз поменялся – из серо-зеленого стал почти черным.

Инна оттолкнула его.

– Это ничего не значит. Ясно?

– Инна…

Она прижала палец к его губам.

Сквозь давку протиснулся худой парень с темными кругами вокруг глаз. Подошел к Инне.

– Тебя Илья ищет.

Инна посмотрела на Павла. Наморщила лоб.

– Я с тобой.

Инна медленно покачала головой.

Павел последовал за ней.

Компания расселась вокруг залитого тусклым светом стола.

Бубнов чинно развалился на стуле, в зубах – сигарета. На столе лежит груда мобильников. Самый дорогой – золотистого цвета. Павел был готов спорить – это мобильник Ильи, и он отделан настоящим золотом.

Инна села по правую руку. Илья обнял ее с небрежностью, отличающей любителей дешевой, но удобной мебели. Выпятив полную нижнюю губу, он вертел в руке матово блестящий револьвер. Почувствовал пристальный взгляд Павла. Поднял холодные глаза.

– Дайте человеку стул.

Болт подспорил. Павел поблагодарил. Сел в той же позе, что Илья. Взглядом они изучали друг друга.

– Моя Инна рассказала мне про тебя, женишок.