Текст книги "С крестом и мушкетом"

Автор книги: Игорь Можейко

Соавторы: Владимир Тюрин,Леонид Седов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

И не удивительно, что сама королева Великобритании пришла к Дрейку на корабль. Не удивительно, что там же, на палубе, облизанной волнами многих морей, она посвятила его в рыцари.

Дрейк еще много лет служил короне…

Это он в 1585 году возглавил английскую Великую Армаду. 25 лучших кораблей с 2300 солдатами и матросами отправились в величайший в истории пиратский набег на испанскую Америку. Дрейк выторговал себе неплохие условия. Ему шли две трети добычи. Великая Армада в рекордно короткий срок – 18 дней – пересекла Атлантический океан, разгромила и потопила несметное число испанских кораблей, сожгла Сантьяго, захватила остров Эспаньолу.

Он же в 1588 году принял участие в разгроме испанской Великой Армады.

В 1595 голу Дрейк возглавлял еще один пиратский флот. Но из этого похода он не вернулся. Он заболел и умер в Америке…

В Оксфорде, в университете, стоит кресло, сделанное из остатков корабля, на котором сэр Френсис Дрейк совершил кругосветное путешествие. Кресло пользуется большим почетом. Ведь возможно, что именно на ту доску, из которой сделано сиденье, ступала нога знаменитого пирата.

ЭПИЗОД ВТОРОЙ,

Где речь пойдет о том, почему были расстроены пайщики Ост-Индской компании, о путешествии «Красного дракона» и о том, как генерал ухитрился обмануть и врагов и союзников, а также о том, чему возрадовались пайщики Ост-Индской компании

С начала столетия англичане, хотя они и были значительно слабее, следовали за голландцами по всему архипелагу, преследуя их, как слепни

Дж. Ферниволл, современный английский историк

Королева Елизавета болела. Она все реже покидала покои и все меньше интересовалась сложными делами королевства. При дворе гадали, кто будет наследником, и шепот сановников по углам возвещал о готовящихся заговорах. Затянувшаяся война с Испанией давно уже опустошила английскую казну и никак не могла закончиться. Вдобавок опять начались волнения в Ирландии. Английская Ост-Индская компания, с такой помпой основанная совсем недавно, находилась на пороге краха. Во времена всеобщей неуверенности в завтрашнем дне торговцы побаивались вкладывать капиталы в далекие экспедиции. К тому моменту, когда все-таки был снаряжен первый флот компании и глава его, Джеймс Ланкастер, готов был поднять паруса, долг Ост-Индской компании достигал 9000 фунтов – громадной суммы по тем временам. Единственное, что вселяло надежды в торговцев, – успехи голландских экспедиций в Ост-Индию. Корабль за кораблем возвращались оттуда груженные перцем, гвоздикой и корицей. В случае, если экспедиция Ланкастера окажется удачной, будущее компании обеспечено.

В 1601 году Ланкастер на четырех кораблях отплыл на Восток.

Два с лишним года пайщики компании находились в полной неизвестности о судьбе кораблей. Доходили смутные слухи о стычках между португальцами и голландцами, о поражениях португальцев, но что с Ланкастером? Репутация его как опытного мореплавателя вселяла надежду. Но все-таки…

И вот в июне 1603 года, через несколько недель после смерти престарелой королевы, в Темзу вошел один из четырех кораблей эскадры. Ланкастера на его борту не было.

Сбежавшиеся к набережной лондонцы увидели незабываемое зрелище. Из трюмов корабля нескончаемой чередой поднимались грузчики с мешками перца…

Вечером того же дня капитан корабля доложил Совету компании о том, что путешествие было успешным и остальные корабли должны прибыть со дня на день. Но прошел еще месяц, прежде чем бросил якорь второй корабль, маленькая «Сюзанна». И только в сентябре вернулся сам Ланкастер с остальными двумя кораблями – «Драконом» и «Гектором». Все корабли привезли перец.

Перец, перец, перец… Англия была насыщена перцем, и, чтобы не сбивать цены на него, непроданные остатки передали пайщикам. Перец лег мертвым грузом на складах. Европа не нуждалась в нем, ибо ее регулярно снабжали пряностями голландские и поргугальские корабли. Но начало было положено. А главное, пайщики воспрянули духом и были готовы раскошелиться на новую экспедицию.

Ланкастер сообщил компании, что им основана на Яве, в Бантаме, английская фактория. Там оставлены все излишки товаров и денег. Служащие фактории должны закупать пряности и хранить их для следующей экспедиции. Если немедленно не послать новую экспедицию, и груз и фактория могут погибнуть. С одной стороны, им угрожают европейские конкуренты. С другой – неизвестно, сколько будут терпеть англичан местные правители. Ланкастер признавал, что успехом он обязан в первую очередь не сильному флоту, а удачно сложившимся обстоятельствам. Португальцы и голландцы так были поглощены борьбой за рынки, что не обратили особого внимания на прибытие четырех небольших английских кораблей.

Не мешкая, пайщики начали готовить вторую экспедицию. Решено было послать те же самые корабли. Но вот кого поставить во главе – решено было только после долгих споров. Решение не всех удовлетворяло, хотя избран был протеже самого Ланкастера. Сомнения вызвала молодость нового командира…

Здесь мы и сталкиваемся с Генри Миддлтоном. Давайте присмотримся к нему повнимательнее, ибо рассказ наш будет о нем, о его плавании, его интригах, его поступках и решениях. Мы предупреждаем заранее, что этот рассказ будет несколько отличаться от остальных, хотя бы потому, что герой его – не флотоводец, не завоеватель, не авантюрист, а новый человек, рожденный торговой Англией и в трезвости и деловитости своей являющий знамение новой эры. Когда приходят Миддлтоны, романтика умирает, конкистадоры остаются без работы и все определяется процентом чистой прибыли.

Он хитроумен – этот Миддлтон, успехи его среди моря интриг и вражды порой невероятны, и если бы ему воздвигать памятник, то в руки ему надо дать не подзорную трубу и не меч, а счеты. Истинная сущность этого рыцаря наживы скрыта за свистом вант, хлопаньем парусов и вспышками мушкетных выстрелов. Счеты оставались в каюте. Но ведь недаром его экспедиция была самой удачной, самой прибыльной из всех английских экспедиций XVII века.

Но вернемся к путешествию. Вернемся на капитанский мостик второй экспедиции. Что мы знаем о Генри Миддлтоне?

Он был с Ланкастером в первой экспедиции, но имя его не значилось среди капитанов. Правда, брат молодого Генри, Джон, командовал «Гектором» и умер на Яве. Сам Генри происходил из богатой семьи – два его дяди были в правлении компании, но в экспедиции Ланкастера он занимал должность фактора, вернее, одногр из факторов на маленькой «Сюзанне». То есть он быр торговцем, одним из представителей компании. В течение долгого плавания Генри проявил себя знающим, трезвым, правда часто грубым и вспыльчивым, сумел понравиться Ланкастеру и после смерти капитана «Сюзанны» был назначен на его место.

И вот теперь Ланкастер считает его наиболее подходящим командиром для второй экспедиции. Более пожилые и опытные капитаны недовольны. Но их возражения не принимаются в расчет. Оба дяди Генри высказываются категорически за кандидатуру племянника.

Миддлтон получает титул генерала экспедиции и поднимается на борт «Дракона», который он переименовывает в «Красный дракон». Кстати, в экспедиции в качестве советника участвует и Давид Миддлтон, младший брат генерала, впоследствии продолжатель его дела.

Путешествие до Бантама прошло без особых происшествий. А если они и были, то история не сохранила их следов для потомства. Миддлтон везет приказ компании не покупать больше перца. Перца достаточно. Нужен мускатный орех, китайский шелк, корица, красное дерево. Белено, где возможно, устраивать фактории, опорные пункты, прокладывать путь для последующих экспедиций. Миддлтон согласен с решением компании. В соответствии с ним он и будет действовать.

23 декабря 1604 года все четыре корабля достигли Явы. Только 50 человек из всего флота были здоровы. Цинга и дизентерия свирепствовали вовсю.

Низкие хижины Бантама, скрывающиеся среди деревьев, оживление на берегу, китайские джонки, галеры местного правителя, прау и – что самое неприятное – сильный голландский флот, недавно прибывший на Яву для расправы с португальцами и для упрочения голландской монополии на островах…

Встреча с голландцами оказалась теплее, чем думал Миддлтон. Те не восприняли англичан как врагов. Больше того, голландскому адмиралу ван дер Хагену было выгоднее иметь англичан временными союзниками. С голландских кораблей опустили шлюпки, и офицеры прибыли с визитом к английскому генералу. Даже привезли с собой свежих фруктов. Миддлтон сделал вид, что весьма тронут такой заботой. Какие у него планы? Да никаких особенно. Вот посмотрим, что смогли сдег лать работники фактории, оставленной Ланкастером, и, если удастся, купим пряностей у местных владык.

В это время на палубе послышались громкие голоса. Они приблизились к капитанской каюте. Открылась дверь. За ней стоял исхудавший, желтый от лихорадки Эдмунд Скотт, начальник английской фактории…

Встреча была самой дружеской. Ни Миддлтон, ни Скотт в глубине души не надеялись встретиться после двух с лишним лет разлуки. Необъятность разделившего их океана таила в себе столько случайностей, что встреча казалась почти чудом.

Весь вечер, запершись в каюте, генерал и фактор провели в неторопливой беседе. Выяснилось, что судьба двенадцати англичан, оставленных в Бантаме Ланкастером, была весьма печальной. Они бедствовали, болели и, главное, все два года не могли ни на минуту избавиться от страха. От страха пожара или поджога (несколько раз грабители пытались поджечь склады), от страха нападения яванцев, от страха грабежа со стороны голландцев, от страха, что о них забыли и ни один английский корабль не прибудет больше на остров.

Но теперь страхи остались позади. Завтра начинается погрузка закупленного перца (Миддлтон старался не показать разочарования – именно перец был не нужен компании; все же лучше перец, чем ничего).

Принято решение: «Гектор» и «Сюзанна», как самые маленькие и плохо вооруженные, остаются в Бантаме и грузят перец. Другие два корабля во главе с Миддлтоном идут дальше на восток.

Причем с отплытием надо спешить. Эскадра ван дер Хагена уже отплыла в том же направлении. Одно дело встретиться с ней в большом порту, другое – в отдаленных морях, где голландцы чувствуют себя хозяевами и вряд ли потерпят откровенное вмешательство англичан. Более того, голландцы скупят все пряности, и англичане останутся с носом. Этого генерал допустить не мог.

«Возвышение» и «Красный дракон» отплыли из Бан-тама через одиннадцать дней после голландцев. Но Миддлтон знал, что соперники будут по пути заходить в фактории. Он же взял курс прямо на остров Амбон. Больше того, достигнув острова, он остановился не там, где ожидали голландцев, а на другой его стороне, в местечке Мамала.

И тут Миддлтона постигло первое разочарование. Здешние жители отказались торговать с ним. В двадцати милях от стоянки англичан находилась португальская крепость, пушки которой научили покорности местного правителя. Вот если португальцы разрешат, тогда никаких возражений у правителя не будет.

Миддлтон знал, что вторгся с самого начала похода в чужую область. Но это его не остановило. Он идет на унизительный, но могущий быть полезным шаг. Пишет письмо коменданту португальской крепости с выражением дружеских чувств и намеков на будущую помощь. Просит разрешения закупить излишки пряностей у местного вождя.

Ответ португальцев не заставил себя ждать. Да, они согласны на такую торговлю, однако цены здесь устанавливают они сами. И если английский генерал согласен покупать на этих условиях, они не будут возражать. Цены были невероятно высоки.

Но в тот день, когда разочарованный Миддлтон приказал поднимать паруса, в деревню прибежал гонец: голландская эскадра подошла наконец к острову и начала бомбардировку португальского форта.

Миддлтон остался. Несколько дней задержки не имели значения, а исход сражения его интересовал.

Гонец, прибывший на следующее утро, принес известие о том, что осада португальского форта закончились. После нескольких часов перестрелки комендант форта капитулировал. Остров перешел полностью под власть голландцев. Вместе с этими известиями гонец принес правителю письмо от голландского адмирала. Миддлтон вскоре догадался о его содержании.

Как только он прислал своего брата к вождю, чтобы возобновить переговоры о торговле, тот вздохнул и ответил, что пушки форта, хоть и сменили хозяев, все равно стреляют. И новые завоеватели дали понять вождю, что без их разрешения он не смеет продать ни единого мускатного ореха.

Офицеры еще не видели Миддлтона таким взбешенным. Однако делать нечего. Голландские корабли рядом. Уже два раза неподалеку проходил голландский бот. Соперники не выпускали англичан из виду. Миддлтон приказал поднимать якоря. Его единственной надеждой была 'быстрота. Он должен был добраться до следующего пункта раньше голландцев.

Перед англичанами было два пути. Идти за мускатным орехом на острова Банда, рискуя встретить там форты и фактории голландцев и португальцев, или попытаться прорваться к сердцу Молукк, островам Тернате и Тидоре.

Миддлтон знал из донесений Дрейка, что Острова Пряностей были поделены между двумя султанами, один из которых жил на Тернате, а другой – на Тидоре. Вражда султанов немало способствовала тому, что на островах укрепились европейцы. Каждый из султанов старался заручиться поддержкой голландцев или португальцев и автоматически становился игрушкой в большой игре.

Первыми на Тидоре были испанцы, которые впоследствии продали португальцам свои права. Долгие годы португальцы были безраздельными хозяевами Молукк. Но ко времени Миддлтона там уже основательно укрепились голландцы. Они заключили союз с султаном Тернате и построили фактории в его владениях.

Скоро Молукки стали местом непрерывных столкновений. Там все время шла война и чаша весов клонилась то в одну, то в другую сторону в зависимости от того, прибывала ли голландская эскадра или испанский отряд с Филиппин на помощь португальцам.

И вот прямо в центр раздоров, прямо к складам с гвоздикой и решил прорваться Миддлтон. На совете офицеров он предложил разделиться. «Возвышение» отправится на острова Банда за мускатным орехом. Сам же генерал на «Красном драконе» пойдет на Молукки.

Первой реакцией офицеров и факторов было решительное «нет». Они увидели в этом бессмысленную авантюру. Да и что может поделать один небольшой корабль против фортов и факторий Молукк, особенно если учесть, что его по пятам преследует могучий голландский флот?

Однако Миддлтоп был кем угодно, только не авантюристом. Он шел на оправданный, по его мнению, торговый риск.

Вся ночь прошла в спорах. К утру было сломлено сопротивление капитана «Красного дракона» Гроува. Поддержал брата и Давид.

Еще через день корабли расстались. Последним аргументом уходивших на «Возвышении» офицеров был муссон. Он дул навстречу кораблю Миддлтона. Удастся ли с ним справиться? Миддлтон был уверен – да.

Плавание среди островов продолжалось ровно месяц. 18 марта 1605 года прямо по курсу «Красного дракона» показался небольшой вулканический остров Ма-чан, поделенный между двумя враждующими султанами. На одной стороне его сидел наместник султана Ти-дорского, на другой – Тернатского.

Миддлтон не знал этих тонкостей. Он пристал к первой же деревне. Она оказалась под властью Тернате, то есть фактически под властью голландцев. Визит к наместнику оказался неудачным. Наместник был вежлив, но непреклонен. Без разрешения своего султана он не намерен продать ни фунта гвоздики.

Миддлтон немедленно отплыл к Тидоре. До прибытия голландской эскадры оставались считанные дни, и он решил предупредить об этом португальцев и заручиться их благосклонностью.

Еще четыре дня плавания, вот-вот покажется столица Тидоре. «Красный дракон» миновал небольшой островок, и вдруг англичане услышали отчаянную стрельбу.

Удивительное зрелище предстало их глазам.

Корабль догоняли две галеры. На носу первой стоял человек и отчаянно махал белой тряпкой, требуя остановиться.

Миддлтон вышел на мостик. Галеры не предсгавляли опасности для его корабля. Он приказал спустить верхние паруса. «Красный дракон» замедлил ход.

И вдруг из-за островка показались еще галеры. Одна, две, три, пять, семь…

Может быть, это ловушка? Миддлтон поднял руку, но в этот момент первая галера уже приблизилась к кораблю настолько, что было слышно, как толстый человек в камзоле, явно европеец, кричал оттуда:

– Во имя господа спасите нас! За нами гонятся!

Первым на палубу поднялся пожилой человек в богато расшитой одежде. Затем несколько европейцев – судя по всему, голландских купцов. Наконец, оставив галеру на произвол судьбы, на палубу вскарабкались гребцы и воины.

Задыхаясь от волнения, от чувства миновавшей смертельной опасности, один из голландцев объяснил Миддлтону:

– Среди нас – король Тернате. Мы случайно попались на глаза тидорцам. И если бы не встреча с вами, никого бы из нас не осталось в живых…

Голландцы умоляли капитала помочь второй, отставшей галере. А положение ее было критическим. Враги уже настигали ее, и без сомнения она не успеет достичь английского корабля.

– Отпугните их, – говорили голландцы. – Они боятся ваших пушек.

Миддлтон подозвал одного из офицеров и тихо отдал ему приказание. Мы не знаем точно, что говорил Миддлтон, но действия артиллерии «Красного дракона» были по меньшей мере двусмысленными. Единственный выстрел англичан не достиг цели. Ядро пролетело высоко над тидорскими галерами. После этого англичане спокойно дали преследователям взобраться на борт подошедшей почти к самому кораблю галеры и перебить всех находившихся на борту. Только трое с нее спаслись. Они прыгнули в воду и через несколько минут были уже на палубе «Красного дракона».

Вернее всего, Миддлтону не хотелось уничтожать галеры с Тидоре. Этим он сразу бы испортил будущие отношения с португальцами. Поэтому он практически и пальцем не пошевельнул, чтобы помочь второй галере тернатцев.

Но спасение султана Тернате и голландцев было ему на руку. Султан, обязанный англичанам жизнью, – это сулило немалые выгоды в будущем.

И Миддлтон, убедившись, что бой окончен и галеры Тидоре повернули к берегу, пригласил султана и голландцев, все еще не верящих в чудесное спасение, к себе в каюту. Оказывается, голландцы сначала приняли его корабль за авангард голландского флота, ибо знали о скором прибытии его на острова.

Когда голландские купцы узнали, что Миддлтон намеревается пристать к Тидоре и завязать отношения с португальцами, возмущению их не было предела. Но спаситель спокойно объяснил им, что он – простой тор» гонец, которому было отказано в товарах тернатским наместником, а потому он хочет попытать счастья у португальцев. Вот если бы он знал, что на Тернате можно купить гвоздику, он, разумеется, пошел бы туда. Тем более что его долг – доставить султана и его друзей домой. Но вот, он не знает…

Голландцы наперебой начали успокаивать английского генерала. 'Конечно, на Тернате ему помогут. Конечно, он получит все товары, какие ему «ужны. И сам адмирал голландского флота сделает все возможное, чтобы отблагодарить англичан.

Миддлтон слушал голландцев и не верил им. Сейчас они зависели от него и не скупились, разумеется, на любые обещания и посулы. А что будет, когда голландские корабли войдут в порт Тернате? Сдержат ли они свои обещания? Правда, сам султан, кажется, смотрит на него с искренней благодарностью, но насколько реальна его власть? И главное – насколько реальной будет она после прихода голландской эскадры?

И Миддлтон потребовал, чтобы ему разрешили основать на острове факторию, оставить там своих представителей.

Спасенные помялись было, но султан кивнул головой. Он был согласен.

«Красный дракон», не заходя на Тидоре. отправился к Тернате. Два дня «Красный дракон» сгружал на пристани Тернате товары. Матросы и присланные султаном носильщики перетаскивали их в подаренный султаном дом на берегу. Фактория, хоть и маленькая, была основана.

А на третий день, понимая, что вот-вот появятся основные силы голландцев, Миддлтон вдруг заявил хозяевам, что все-таки заедет на Тидоре. Решению его способствовало и то, что на Тернате он мало чем поживился. Почти весь урожай гвоздики уже был закуплен голландцами, и за товаром надо было все равно ехать на Мачан.

Ни уговоры голландцев, ни сетования султана не смогли изменить решения Миддлтона. На прощание султан дал своему спасителю письмо к наместнику на Мачане с приказом продать тому весь урожай гвоздики и на всякий случай втайне от голландских хозяев дал Миддлтону двух сопровождающих, которые должны были на словах подтвердить волю султана. В ответ на это Миддлтон дал клятву султану и голландцам, что не продаст португальцам ни фунта боеприпасов. Голландцы знали, что у португальцев с боеприпасами туго и, если не успеет прийти подкрепление с Филиппин, от испанцев, их крепость на Тидоре долго не продержится.

Миддлтон немедленно дал требуемую клятву.

И вот Миддлтон снова в море. Пока трюмы пусты. Но все-таки положение куда лучше, чем несколько дней назад. Во-первых, в его распоряжении три-четыре дня, пока не придут голландские корабли. Во-вторых, он приобрел ценного союзника – султана Тернате – и прибудет на остров Мачан не подозрительным пришельцем, а человеком, уважаемым и ценимым в султанате. А устройство фактории в самом сердце голландских владений? Это ли не достижение, о котором и мечтать не могли в Лондоне?

И он спешит к Тидоре, ибо в голове его созрел новый план, план, который должен еще более упрочить положение одинокого английского корабля, попавшего на Молукки в разгар португало-голландской вражды. Надо ковать железо, пока горячо…

27 марта 1605 года «Красный дракон» стал на якорь под пушками португальской крепости на Тидоре. Это был, по правде говоря, не очень приятный момент для команды английского корабля. Как встретят португальцы англичан, только пять дней назад вступивших в стычку с их галерами и отнявших у них ценную добычу – тернатского султана?

Пушки молчали.

Миддлтон сам сел в шлюпку, сошел на утоптанный песок берега у стен форта. Навстречу ему опустился португальский офицер. Провел его в крепость.

Пушки «Красного дракона», заряженные и готовые выстрелить в любой момент, были направлены на зубцы крепостных стен. Но на корабле отлично понимали, что ядра пушек бессильны против толстых стен.

Комендант португальской крепости пригласил Миддлтона сесть. Зачем пожаловал сюда английский генерал? Не приехал ли он принести свои извинения за бесцеремонное вмешательство в дела португальцев? Или, может быть, его подослали голландцы?

Миддлтон выслушал возмущенный монолог коменданта и в свою очередь спросил:

– А известно ли уважаемому коменданту, когда сюда прибудет эскадра голландского адмирала ван дер Хагена?

Дальше разговор пошел уже совершенно по-деловому. Голландские корабли будут здесь не сегодня-завтра. Как известно Миддлтону, у португальцев плохо с боеприпасами. Так не лучше ли забыть о неприятном инциденте и создать основу для прочной дружбы?

Под основой генерал подразумевал порох и ядра, которые балластом лежали у него в трюме. Конечно, португальцам нечего рассчитывать на прямую помощь англичан. Но стены крепости могут выдержать любую бомбардировку. И если будет порох…

Португальский комендант согласился на условия Миддлтона. В документах и отчетах второй экспедиции сохранилась только одна часть договора, а именно: Миддлтон сгружает у крепости привезенные из Англии товары для обмена на гвоздику, а гвоздику ему привозят из окрестных деревень.

Несколько дней шла разгрузка. Днем невинного содержания ящики и мешки складывались на набережной. Ночью шлюпки, груженные порохом и ядрами, подходили к воротам крепости, где их уже ждали солдаты.

И вдруг 12 апреля быстроходная разведочная галера, крейсировавшая у Тернате, влетает в порт. Голландская эскадра в составе пяти больших кораблей, остановившись на день в Тернате, отплыла по направлению к Тидоре.

До вечера англичане лихорадочно грузили гвоздику. С последними лучами солнца «Красный дракон» покинул гавань Тидюре.

Но самое удивительное – об этом не могут без хохота говорить английские офицеры, – на палубе, рядом с посланцами тернатского султана, сидят и посланцы султана Тидоре. Миддлтон сумел добиться (не без помощи португальцев) аудиенции у владыки острова и получил от него письмо такого же содержания, как и от другого султана, для наместника второй половины острова Мачан.

Подданные злейших врагов – султанов – мирно сидят рядышком и беседуют. Им-то делить нечего.

Ночью в нескольких милях от Тидоре «Красный дракон» повстречал голландскую эскадру. Миддлтон приказал фонарем просигналить пожелания всяческих успехов голландцам. И, пройдя сквозь эскадру, «Красный дракон» на полных парусах бросился к Мачану. Уж туда он поспеет раньше всех. Теперь не страшны конкуренты.

Но даже такие хитрецы, как Миддлтон, порой терпят неудачи.

Вот что произошло на острове Мачан.

Первый визит был на тернатскую половину острова. Наместник был предельно вежлив. Но… он не может нагрузить корабль гвоздикой, так как урожай ее еще не собран.

Второй визит – на тидорскую половину. Но… наместник не может помочь ничем. Вы слышали, что голландцы напали на остров? Завтра я отплываю со всеми мужчинами на помощь моему султану. Некому будет собрать и погрузить гвоздику.

Миддлтон бросается обратно, на тернатскую половину. Может быть, можно снять ее сейчас?

И в самый разгар переговоров на горизонте показался парус. Гонец от португальцев. Мы осаждены, пишет комендант Тидоре. Запасы гвоздики, приготовленные для отправки в Португалию, находятся под угрозой захвата голландцами. Если английский генерал согласен заплатить за гвоздику золотом по умеренной цене, то он может считать, что корабль его нагружен.

Вот он, светлый момент экспедиции, минута торжества хитроумного Миддлтона! Надо немедленно возвращаться на Тидоре. День опоздания – крепость падет, и голландцы получат всю гвоздику бесплатно.

Португальцы пишут, чго гвоздику удалось перенести в деревню, в миле от крепости. Голландцы еще не знают, где она спрятана, и, несмотря на то что охране дано указание объявить в случае необходимости голландцам, что гвоздика – собственность Миддлтона, нет никакой гарантии, что это удержит их от ее конфискации…

Некоторые офицеры воспротивились решению генерала снова броситься в самую гущу схватки. Неизвестно, как отнесется к их появлению голландский адмирал. Но Миддлтон не стал слушать подчиненных. Это был его последний шанс. Если не взять гвоздику сейчас, можно остаться вообще без ничего.

День был ясный и солнечный. Голландцы увидели приближение «Красного дракона» издали. Ван дер Хаген не удержался от возгласа: «Вот наглецы!». И с интересом следил за тем, как «Красный дракон» спокойно вошел в бухту и бросил там якорь. Это было или безрассудством, или актом самоубийства. Уже три дня шла бомбардировка крепости, но португальцы успешно отражали все атаки, ибо вопреки ожиданиям оказалось, что пороха у них больше чем достаточно. И никто – ни голландцы, ни султан – не сомневался, что Миддлтон нарушил клятву и снабдил португальцев боеприпасами. И они готовы были отомстить.

Миддлтон в ответ на требование голландского адмирала прибыть немедленно на борт его корабля послал туда капитана Гроува. Он надеялся, что простодушный на вид морской волк лучше, чем он, сумеет убедить голландцев в невиновности англичан.

Гроув и в самом деле отлично справился с деликатной миссией. Он без всякого зазрения совести поклялся на распятии, что ни единой крошки пороха не получили португальцы от англичан. Клялся он так искренне и с таким воодушевлением отрицал вину англичан, что даже корабельный священник шепнул адмиралу: «Полагаю, невиновны».

Голландцам пришлось отпустить капитана с миром. Это не значило, что отношения наладились. Но право же, голландцам было не до войны с англичанами. Крепость ведь не собиралась сдаваться.

Так прошло несколько дней. Англичане перевозили на шлюпках гвоздику из соседней деревни, а по ночам в деревню приезжала повозка из крепости и забирала оставленные англичанами бочонки с порохом.

Война продолжалась. И посреди сражения, будто ему и дела до всего этого не было, стоял корабль хитроумного генерала и с каждым днем оседал все глубже. Трюмы заметно наполнялись.

7 мая на Тидоре прибыл султан Тернате со всей своей армией. На берег был высажен десант и при поддержке пушек голландского флота бросился на штурм бастионов. Через несколько часов первые голландские флаги затрепетали на стенах крепости. Но ненадолго. Мушкетным огнем нападающие были отогнаны. Неудачей кончился и второй штурм. Казалось, португальская крепость выдержит осаду. Тем более, дошли слухи о том, что на помощь ей спешат испанские каравеллы из Манилы.

Но случайное ядро, упавшее в пороховой склад, разнесло в клочья половину форта. Многие из защитников крепости погибли при взрыве. В образовавшуюся в стене брешь ворвались тернатские отряды. Война кончилась победой голландцев.

Миддлтон удовлетворенно потирал руки. Он не успел еще передать португальцам последний взнос за гвоздику. Золото осталось на корабле.

8 июле «Красный дракон», потрепанный бурями, но тем не менее с трюмами, полными гвоздикой, вернулся в Бантам, к месту встречи. «Гектор» и «Сюзанна», как сказали Миддлтону в фактории, ушли с перцем в марте. «Возвышение» вернулось через три недели. Можно было отплывать.

У берегов Африки «Красный дракон» и «Возвышение» догнали терпящего бедствие «Гектора» На нем осталось только четырнадцать человек экипажа. Остальные умерли от болезней. Капитан «Гектора» собирался выбросить судно на камни и продолжить путь по суше. Миддлтон догнал его вовремя. Команду сменили. Груз перца был спасен. И три корабля продолжили путь к дому. «Сюзанну», правда, больше никто не видел. Она или погибла в бурю, или стала добычей пиратов.

Путешествие окончилось 6 мая 1606 года. Все три корабля вместе вошли в устье Темзы. Успех был полный. Несмотря на потерю «Сюзанны», прибыли пайщиков были колоссальными.

Миддлтон стал героем. Его принял король и долго беседовал с ним. Его чествовали учредители компании, его приглашали наперебой в лучшие дома Лондона.

Не беда, что из состава экспедиции только треть моряков вернулась домой. Это на доходах компании не отразилось. Миддлтон был отважным героем, победившим всех соперников. Каких только легенд не рассказывали о нем! И генерал не пытался спорить с легендами.

А путешествие оказалось таким успешным только потому, что Миддлтон сначала обманул голландцев, потом португальцев, потом снова голландцев, изменил слову, помогал сразу обеим враждующим сторонам – в общем вел себя, как расчетливый купец.