Текст книги "Дождь в полынной пустоши. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Игорь Федорцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

? Я понял саин, исполню, ? торопился согласиться Марек. ? Как скажите.

Колин выдержал паузу, заставляя заключенного нервничать. И наблюдал за женой Обрина. Уставшее лицо. Тонкие губы беззвучно шептали….

?Колыбельную,? ? сделал выбор Колин. Почему колыбельная? Молитва она не всегда от сердца. У многих от ума. Схитрить. Матери хитрить не перед кем.

Подманил женщину.

? Отдай ему.

Женщина тревожась, передала ребенка мужу.

? Там постой, ? отослал Колин Марека в дальний угол. Взглядом выжал из бедняжки имя.

? Векка, саин. Дочек Орта и Крина зовут. Крина младшенькая.

? Хорошо жили?

? Как все, саин. Дом, огород, скотина. Дичиной приторговывали. Шкурами. Охотник он.

? Бьет?

Та опустила глаза.

? Однажды вожжами отходил. Чтоб мужнину руку знала. Приревновал.

? Было за что науку терпеть?

? Пустое саин. Спьяну он.

? На глотку слаб? А не скажешь. Не похож на выпивоху.

? Не больше других. Лес пьяниц не любит. Запах чужой. Зверь учует, уйдет.

? Обнищали с чего?

? Прихворнула я. Думала дите не выношу. На лекаря потратились. В долги влезли, да не отдали. А потом лес горел. Половину деревни в пепел. Так и покатилась, ? Векка обижено всхлипнула.

Марек заволновался. Трясет дите, не укачивает. Какие с бабой переговоры? Волос длинен, ум коротенек.

? В травах разбираешься?

? В местных только, саин.

Унгриец задал ей несколько вопросов и снова позвал Обрина.

? На чем прервались?

? Добуду, саин. Клянусь, добуду.

? А язык?

? А что язык? – не понял вопроса Марек.

? Сейчас отрезать или совладаешь не распускать? – поделился Колин вовсе не отвлеченной дилеммой.

? Совладаю, саин, ? заверил вобанец.

? Сколько? – вопрос Колина обращен к ждущему Филло.

Экзекутор тут же махнул грифферу – сюда, чмур! Их светлость потратиться желает.

? За этого двадцатку, ? объявил тот, согласуя цену с записями.

? Саин, а семья как же? У меня жена и две дочки. Саин!

Колин прижал просителя тяжелым взглядом. Марек нервно сглотнул. Сейчас он готов согласиться на любые требования, какие выдвинут.

? Две дюжины. Живые. Через десять дней, не позже, ? говорил унгриец, еле шевеля губами.

? Сделаю, саин, ? столь же тихо отвечал арестант, ощущая холод и жар одновременно. Ему предложили путеводную нить, выбраться из беды. Страшно оборвать и еще страшнее по ней идти. Куда выйдешь-то?

? Сколько за семейство? – опять вопрос к Филло.

? Так девчонку-то уже сторговали.

В глазах Марека полыхнул ужас. Дернулась женщина. Вцепилась в материн подол перепуганная девчушка.

? Сколько?

? Саин…, ? замялся Филло. – Эсм Лидицэ задаток внесла.

? Пусть оспорит, ? предложил Колин и надавил голосом. – Так сколько?

? Восемьдесят за всех, ? быстрее экзекутора сообразил гриффьер. – Отдали бы за полста, но сикуха будь она не ладна.

? Восемьдесят пять, ? добавил к цене унгриец остудить страсти.

Теперь гриффьер и Филло бегали в паре. Гремели ключами, отпирали замки, пинками отгоняли посторонних.

? Давай, давай, собирай монатки, ? поторапливали счастливчиков. ? Будет саин дожидаться пока растележитесь!

Женщина, всунув малышку старшей, подхватила пожитки. Узел потяжелей поднял Марек.

Короткие сборы подтвердили унгрийцу, бывший арестант пожертвует многим, вызволить семью из беды и новой не допустит.

? У выхода подождите, ? распорядился Колин и огляделся, высматривая монаха.

Не увидел и обратился к Филло.

? Часто попы к вам наведываются?

? Захаживают оказией, ? не мог сообразить Филло к чему расспросы.

? Грешниц причастить?

? По-всякому бывает. И причастить и попользовать, ? не скрывал экзекутор местных порядков.

? А мертвяки?

? Кто дождется, а кого и так свезут к Святому Луке*. Землица едино примет, дождем окроплен, святой водой или дружками обоссан.

?Справедливо подмечено,? ? безоговорочно согласен унгриец с тюремным философом.

? Мерседария видел?

? Которого?

? Со мной разговаривал. С тобой едва не столкнулся. Знаком?

? Тут всякого народу шляется, ? простодушно сокрушался экзекутор. ? Бонифратры, варнавиты, бабы их. Алексианки, кларесинки. Упомнишь разве, ? Филло подхватил брошенную монету, сориентировался за что подношение. – Но я присмотрю.

?Присмотри-присмотри,? ? не особо надеялся Колин на везучесть экзекутора. Обычного монаха еще сподобится выцепить, а читающего по губам, если только тот сам дастся.

В глубине решетки играли робкие незамысловатые пассажи и гармонии, тихо пели.

…И если ты уходил к другой,

Иль просто был неизвестно где,

Мне довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде.

Исполнитель, погруженный в переживания, похоже, не увидел Колина. Голос громче не сделался, мелодия живей не зазвучала и не переменилась.

Когда же, ты мимолетный гость,

Умчался, новой судьбы ища,

Мне довольно того, что гвоздь,

Остался после плаща.

?Кому-то ведь нравиться,? ? вслушивался Колин в тоскливые слова и ритм.

Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет,

Мне довольно того, что от гвоздя,

Остался маленький след.

Пение прекратилось. Под короткое эхо и капель с черных сводов, в воздухе умирали теплые последние звуки. Мир плакал вместе с музыкантом….

Из темноты и вони, сквозь решетку, ухватили край баронского плаща.

? Будьте милостивы! – давилась хриплыми рыданиями девушка. – Не могу здесь. Не могу с ними. Плохо мне! Представить не можете, как плохо!

Колин остановился. Не рвать же ткань из цепких рук.

– И что изменится, представь я, каково тебе?

Ему не ответили.

? Заберите меня! Заберите, саин! – продолжала надрывно голосить пленница. – Все что хотите, сделаю! Все!

Обманывая, эхо множило звуки. Но и так понятно, ВСЕ! это, как правило, меньше малого.

Обычно выбор предлагал он. Нынче предлагали ему. Забавно. Не сказать смешно. Разделите яблоко не поровну. Инстинктивно потянуться взять большую часть. Но лучшая ли она? Как не ошибиться, не прогадать? Никак. Любой выбор плох. Но это уже послезнания. Жизненный, так сказать, опыт. Доброго не получить, пока не возьмешь сам.

?Надо попробовать,? ? согласен Колин побыть в шкуре тех, кому он предлагал подобное.

Не тьма рождает чудовищ. Свет извлекает их из мрака. И памяти. Они всегда не ко времени. Ни то что бы вдруг, но не ко времени.

? Что тебя не устраивает? – вступил унгриец в разговор с пленницей. – Общество или обстановка?

? Клетка! Проклятая клетка!

? И чего хочешь? – источает елей голос Колина.

? Выбраться отсюда! Выбраться! ? дергала баронский плащ девушка, словно удила лошади.

? Из чего выбраться? Собственная кожа, в некотором роде, тоже клетка. Стены родного дома, деражт не хуже железа. Куртины города. Границы государства. Предел мира. Всякое ограниченное пространство ? клетка. Отличие в условиях содержания. Тебе не подходят условия. Верно?

? Я не хочу быть здесь!

? Здесь?

? Здесь! Здесь! Здесь! Не хочу! Не могу! – горячо задыхалась девушка.

? Отстань от саина, зараза! ? замахнулся экзекутор отогнать арестантку. Колин ударить не позволил. Испортить маленький фарс.

? Звать как?

? Астред. Астред Деппи. Плохо мне. Дышать не могу. Я из Соммы. У нас там поля, простор… Небо… Оно всегда голубое. Всегда! Там свобода!

? А в этой норе потолок, стены, грязно и отвратительно воняет, ? унгриец протянули монету. Возьмет, отстать?

? Саин…, ? на серебро девушка не позарилась.

Подаяние тут же удвоено.

? Нет-нет-нет, ? наотрез отказалась Астред.

Колин отцепил кошель с пояса, чем вызвал у Филло звериное урчание. Кошель-то не ему! Сучке приставучей!

Девушка энергично замотала головой – не возьму!

? Тут достаточно….

? Нееет! – не дали унгрийцу договорить.

? Больная она, саин. С придурью малость, ? пояснил гриффьер, оттесняя Филло. Стоя за чужой спиной много заработаешь? – Ноет и ноет. Как сговорились. То музыкант, то она.

? Серьезно? – разглядывал Колин всхлипывающую пленницу.

?Кто больше всех печется о свободе, тот меньше всех в ней нуждается,? ? мог бы он выразить свое отношение к её поразительной настойчивости. Но кому интересно? Мир погряз в меркантильности и не стесняется своего мздоимства.

? Её Лидицэ смотрела. Отказалась. Кто на чокнутую позариться? Вела бы потише, глядишь к хорошему человеку прилепилась.

Астред не слушала, всхлипывала, скулила и выглядела жалко.

?Полезное умение, выглядеть жалким,? ? выделил Колин в просительнице превалирующую для данного момента черту.

? Забрать, значит?

? Умоляю, саин!

? Делать что будешь?

Ответа у девушки не нашлось. Надо полагать дел на воле ? разорвешься!

? Плохо мне! – в который раз повторилась она.

? А что изменится? Когда будет хорошо?

? Все!

?Ничего,? ? почему-то уверен унгриец, собираясь поспособствовать узнице. Упустить такую возможность? Бросьте! Чудовища из Мрака и Памяти те еще… чудовища. Но неизвестно, кто больший. Он или они.

?Надо как-то по умному,? ? предчувствовал Колин расплату за податливость и сговорчивость. ? ?Следующий раз прохода не дадут.?

? Вставай, ? приказал унгриец девушке.

Астред поднялась, не выпуская край его плащ.

? Повернись.

Девушка испугано вытаращилась.

? Плохо слышишь или невнятно выражаюсь?

? Саин!

? Повернись?

Астред резво крутанулась, на мгновение, потеряв Колина из поля зрения и снова вжалась в решетку.

? Не боишься своих желаний?

? О чем вы, саин?

– После их исполнения, обычно не остается ничего.

? Не понимаю саин.

? Сейчас поймешь, ? пообещал Колин и… бесцеремонно сунул руку за шнуровку платья Астред, ощупать грудь. Что, в общем-то, никого не возмутило.

Девица с овечьей покорностью сносила надругательство. Лишь во взгляде плескалось море отчаяния. Бывает ли его столько у человека? И бывают ли такие слезы?

? Трогали? – потребовал унгриец правды от примолкших тюремщиков.

Чем еще поинтересуется барон, вкладываясь в покупку постельной девки?

? У нас с этим строго? – возмутились и Филло и гриффьер. Недоверие барона их почти обидело.

? Рот открой.

Астред, не понимая, хлопнула глазами.

? Зубы покажи! – подсказал Филло, понимающе ухмыляясь. Ох, срамник, юный саин!

?Корки не грызла,? ? убедился Колин в отменном состоянии полости рта.

? Руки!

Девушка показала ладони. Линии судьбы мозолями не изуродованы.

?Хлебушек не тяжко доставался,? ? еще одно наблюдение унгрийца о прошлой жизни узницы.

? Что просят?

? Тридцать пять, саин, ? объявили Колину. ? Девка в самом соку. Была бы бабой, пятнадцать красная цена.

? Вы же говорили дурная.

Астред все равно как её обзовут. Стерпится, переживется, забудется мимолетным сном.

? Так ум для того непотребен, ? вывернулся гриффьер не сбрасывать цены. – Нужное в порядке.

? Точно девка?

? Девка-девка. Эсм Лидицэ досматривала. Она везде заглядывает. Ей с клиентами проблемы не к чему.

? Забираю.

На улицу Колин выбрался, обладателем пяти человеческих душ.

? Тебе туда, ? указал он направление Мареку. – Через перекресток, шинок. ? Бросил монету на расходы. – Плат девчонке купи, ? вторая монета Векке. ? Простоволосая ходит.

Мужик не понял. Поняла женщина. И девочка. Покраснела что мак.

? После в Хирлоф. На Каменный Холм. Не заблудишься?

? Нет, саин, ? не допустил Марек и мысли обмана или бегства.

? Спросишь Нумию. Скажешь, барон Поллак прислал. Она устроит. Передашь Йор, сходить с тобой на базар, купить необходимого в дорогу. На десять дней. Опоздаешь или пропадешь, я их сам в бордель сведу. Всех троих, ? и буквально прошил взглядом бывшего сидельца. ? Если примут. После меня. Теперь ступай.

Семейство Обринов груженное узлами имущества, побрело выполнять наказ барона.

? Спасибо, саин! – поблагодарила осчастливленная Астред. Достигнув желаемого, она успокоилась и похорошела.

? Спасибо и достаточно. Можешь идти, ? огорошили свободолюбивую ,,птицу?.

? Куда саин? – растерялась девушка.

? Куда хочешь. Тебе не сиделось взаперти. Синее небо, вольный ветер, снежинки на ресницы. Как просила. Небо, ветер и снега вволю. Иди.

Колин во многом не соглашался с тринитарием. Во многом, они разворачивались противоположно и не сошлись бы вовек. Сейчас наступил бы момент их поразительного единодушия.

?Сколько не ратуй за свободное житье, но без пастухе с хорошей дубиной не обойтись. И не важно, кого выберешь в пастыри отца, короля или бога. Нет дубины, сгонять стадо и отваживать волков – нет и желанной свободы.?

? Саин… я думала вы…

? О чем тут думать? Весь мир у твоих ног. Прими мой подарок ко Дню Всех Святых.

? Куда я пойду, саин? ? забеспокоилась еще недавно счастливая Астред. – Мне некуда идти.

? Грустно. Но мне ты за ненадобностью. Так что… Небо… ветер… снег…. Вода в канале.

? Саин, у меня никого нет в этом городе.

? Вернись в Яму, ? предложил Колин самый простой и очевидный выход из затруднений.

? Вы бросите меня на улице?! – всхлипнула Астред, на глаза навернулись слезы.

? А что мне помешает поступить подобным образом?

? Я могла бы… для вас….

? Не сомневаюсь – многое. Мыть пол, варить супы, убирать по дому, согревать ночами. Но отчего-то сегодня я непозволительно сентиментален. Идя на поводу, вытащил тебя из клетки, как ты того желала. Теперь пользуйся. Если знаешь, чему себя посвятить.

? Саин…, ? Астред снова выглядела жалкой.

На странную пару на мосту, оглядывались прохожие. Останавливались посмотреть. Тихо ругали Поллака. В основном старухи и перезрелые эсм. Униженных и оскорбленных жалко всегда, всем и без всяких на жалость оснований.

? Саин… пожалуйста…., ? не отставала Астред от унгрийца. – На первое время. День или два.

? Мы обо всем договорились, ? отказал Колин.

? Но саин! Для чего же вы тогда меня выкупили?

?Для чего угодно, но не отвечать на твои вопросы.

? И что мне делать?

? Понятия не имею.

Колин насильно вложил девушке мелкую монетку.

? Заплати Харону*. Поможет обязательно. Перевезет от всех беспокойств, неудобств и неустроенностей.

Момент истины. Проба проб.

? Так и сделаю! – зло выкрикнула Астред, швырнула монету в Колина и ловко перевалилась через ограждение моста. Перестаралась.

Любой другой схватил бы девушку, помешать. Попытался бы остановить, потянулся спасти, повинуясь яростному зову сердца и совести….

Колин проследил падение тела в воду. Место нырка Астред, тот час прогладил перегруженный баркас. На суденышке и не сообразили что произошло.

? Ошибаться в людях, опасный проступок, ? объявил унгриец чудовищам из Мрака и Памяти. И был прав. В который уже раз. О ком бы ни говорил, себя не исключал.

Где скрасить свободный часок, как не у знакомого оружейника. В Стальном Лбу унгрийца встретили радушно. Отогрели у жаровни, предложили обжигающего глинтвейна и чудесных сырников с корицей.

? Пунш лучше, ? высказал свое мнение юный Кроус.

? От того что сладкий?

? Ага, ? облизнулся наследник оружейника и покосился на отца.

? Учту, отведать, ? пообещал Колин малолетнему ценителю согревающих напитков.

? Что на этот раз присмотрите? – отвлекся хозяин от подгонки роговой рукояти. Заказчик, с пеной у рта, твердил о нарвале. Кроус не спорил. Нарвал так нарвал. Такого добра на любой скотобойне мешок наберешь, и в море выходить не потребуется.

? Даже не знаю. Отчего-то общение с некоторыми людьми, вызывает нездоровую тягу поиграть с железом.

? И что остановило саина?

? Понимание тщетности изменить человеческую породу. Плюс не предусмотрел предварительно зайти к вам, весомей аргументировать свою точку зрения, ? Колин шутливо указал на заполненные ратной сталью стеллажи.

? Буздуган самое то! ? деловито посоветовал мальчишка, не отступавший от Колина ни на шаг. – Такой чижолый!

? Вполне пригоден, выколачивать ушные пробки, ? одобрил совет мальца унгриец.

Посмеялись и, отец махнул сыну более не вмешиваться.

– Буздуган штука хорошая, но имеется у меня любопытнейший клинок. Иноземный. Даже названия не скажу…

На удивление оружейника унгриец к заманчивому предложению глух.

Погруженный в собственные мысли, Колин перемещался от прилавка к прилавку, перебирая мечи, шестоперы, топорки, кинжалы, ножи. Попробовал эспантон, совну, цеп. Не то. Не ложилось в руку, не радовало глаз, не грело душу.

? Я тут прослышал о состязаниях в Краке? – вспомнил Колин. ? Победителю хорошие деньги обещают.

Едва уловимая пауза сигнализировала о нежелании вести разговор, на поднятую унгрийцем тему.

? Огорчу, но к инфанту вас не пустят. Только своих, ? говорил, но не сочувствовал Кроус. ? А деньги…. Деньги может и хорошие, только серьезному человеку от тех денег одно умаление чести и пятно на доброе имя.

? От чего так?

? Слухов о баловстве полно, но не одного доброго, ? немногословен оружейник.

?Замкнутый круг, честное слово,? ? недоумевал Колин необъяснимым затруднениям, добыть нужные ему сведения.

? Саин, а правда есть такое оружие, называется мечелом? – не вытерпел, подлез с расспросами юный оружейник, не послушав отца.

? Имеется, ? переключился унгриец на подрастающем поколении, ? Дентайр. Трудно подобное безобразие назвать оружием. Сломать им ничего не сломаешь. Хороший меч точно. А угодить в захват? Это каким пахоруким надо быть?

? Но для чего-то его придумали? Не просто так.

? Пугать неумех, и производить впечатление на девиц и приятелей.

Мальчишка откровенно огорчился. Не таким виделся ему легендарный кинжал, о котором он три дня спорил с приятелем, а под конец разодрался.

Колин поднял со столешницы хищный в своем изяществе тоджский лук. Попробовал гибкость, поковырял накладки пластин.

? Хвали, будущий мэтр стали и дыма.

Великая немота, шмыганье носом и топтание с ноги на ногу. Обычное в таких случаях Ээээ! Уууу! – отсутствовали.

? По-тоджски ча, ? объяснял Колин невежде. ? Изготавливают из корней елей, упавших в паводок. Сырую древесину сушат над огнем, гнут и зарывают. Но лучше сразу найти сухой кусок, примерно с тебя ростом. Составной лук делают из березы. Этот составной. Снаружи… Видишь? Обклеен сухожилиями, а с внутренней стороны костяными накладками. От влаги сбережен шкурой тайменя.

? А кто это?

? Рыба. Но по настоящему хороший лук изготавливают из рогов козерогов с круч Ала-Утаг.

Вернув оружие на место, Колин продолжил обход, пока не забрался в дальний угол. В наваленном барахле на глаза попался дровокол. Обыкновенный колун, разбивать сырые березовые чурки или витой комлевый спил. На крепкой длинной ручке, с тупым лезвием, с широким обухом. Весом в пуд не меньше. Кроусу оставалось только гадать, зачем он унгрийцу понадобился. Тому и самому конфузно. Он даже потрогал себя за лоб, не горячка ли часом началась?

?Ну и идейки у тебя, барон!? ? восхитился Колин собственной придумкой.

Оружия унгриец так и не купил, чем несказанно разочаровал хозяина, привыкшего подсовывать клиенту всякие необыкновенные дорогостоящие штучки.

Покинув Стальной Лоб, Колин заглянул к Алхиду Береру, пообщаться и изучить подготовленные документы. Поощрил серебром самоотверженный труд легиста и рвение его подчиненных. Короткий остаток дня, до самой темноты, болтался по городу, в праздной бездеятельности, каковой и сам оправдательных объяснений не находил. Ленился, словом. Поразительно, но столкнувшись с ватагой бандюков, дороги им не заступил. Те и не подумали с ним заедаться. Городские легенды, коих в последнее время слушать, не переслушать, предупреждали, нет никого опаснее одинокого человека со шнепфером. ,,Блядешку? ночные кумовья признали.

До Хирлофа Колин добрался, когда все давно спали. Тихонько прокрался в спальню и, скинув надоевшие сапоги, прошлепал за стол. Посидел, поглазел, прислушиваясь к скупым звукам ночи. За окном тихо, в доме тихо, и лишь недовольно трещит свечной огарок. Колин с неохотой подтянул поближе бумагу. Не торопясь выбрал перо. Выбирал тщательно, словно выбор мог исподволь повлиять на содержание им написанного. Глубоко, до донышка, помакнул перо в чернила. Почистил о край чернильницы, снов помакнул….

Ни штриха, ни линии, ни рисунка, ни буквы заполнить белизну, упорядочить колдовской вязью строк собственные лихие мыслей. Старательно прописать последовательность грядущего, поименовать сподвижников и врагов. Блеснуть мастерством предвиденья и безжалостной прозорливостью. После чего провести жирную черту, подперев её: ,,И поможет нам Бог!? Ничего подобного. Лист целомудренно бел. Даже на кляксы поскупился.

Зачем доверять бумаге змеиное кубло собственных планов? Обманываться назначая сроки и последовательности, не имея о них верного представления. Все вывернется, переменится в любой момент. И о каком списке друзей и врагов вести речь? Нет у него ни тех, ни других. Не может быть. И не зачем придумывать. Черно-белый ряд клавиш предназначен для звукоизвлечения. Требуется стараться не сфальшивить, играя мелодию, а черная клавиша или белая даст нужную ноту, все равно. И без жирной черты спокойно можно обойтись. И Бога лучше не вмешивать. Сам влезет.

Так для чего ему бумага? Для просветления ума и понимания великого множества частностей и мизерного количества общностей, но никак не изводить ненужным враньем. Себе и другим. Вранья и без того предостаточно. На листах и вне их.

Но все же применение бумаге нашлось. Колин свернул её в трубочку и зажег от свечи. Ненадолго в комнате больше света, больше теней, больше углов и предметов. Припалив пальцы, бросил догорающие остатки в тарелку. Промахнулся или выдуло сквозняком, но лист догорал, черня и обугливая светлое дерево липовой столешницы. И еще долго по серому пеплу, перемигиваясь, бегали легкие огоньки.

2. День Святой Евфросинии (4 октября)

?Не превращай жизнь в подвижнический подвиг. Оставь немного места для самой жизни.?

С утра полное безобразие! Валил и валил мокрый тяжелый снег. Шапками ложился на остывшие печные трубы, лип на крыши, копился за карнизах, продавливал маркизы и тенты, пригибал и ломал ветки деревьев и кустов. На улицах непроходимо. Кругом чисто, бело и необычно пусто.

Женская половина Обринов выжидала попрощаться и не мешала разговору Колина с главой семейства.

? Полезешь ловить, не вздумай сладкого сожрать. Совсем. Меду или сахару в вине разведи, руки намажь.

? Понял, саин.

Путешественник одет добротно и практично, в мех и дубленую кожу. Ничего лишнего цепляться и болтаться. Ни пряжек, ни ремней, ни петель. Зашнурован, утянут, подобран.

? Понятливость свою прибереги. О них беспокойся.

Марек помрачнел. Угрозу помнил. И не сомневался, барон её выполнит, жальной слезы не прольет.

? Успею ли?

? Две недели и не часом больше, ? уступил Колин и поболтал в воздухе пальцем, в тон колоколу на Святом Хара. – Со следующего удара время пошло.

Марек благодарно склонился, принимая волю и неизбежное. Четырнадцать дней не десять прежних.

? Все исполню, саин. Как уговорились.

? Удачно обернешься, вольная и двадцатка на хозяйство.

? Сделаю! – поклонился мужчина еще ниже.

?Бога не приплел,? ? признателен унгриец Обрину. Расхожая привычка у опустивших руки, чуть что прятаться за спину Создателя, повергала Колина в смертную тоску. Не можешь, не уверен, чего Небеса вмешивать?

? Ступай, ? отпустил унгриец своего лесовика.

Марек отправился не к семейству, а к воротам. Векка с ребенком на руках и старшая дочь не посмели увязаться следом. Малышка вякнула от холода и Обрин полуобернувшись махнул – до встречи!

Йор передала вобанцу поводья. Низкорослая лошаденка навьючена торбами с дорожными припасами и войлочной скаткой. Мужчина подергал узлы, проверил, надежно ли привязано-уложено и подался за ограду.

С отъездом Марека, капризная непогода сыпанула снегу, припорошить след и унялась.

В дом Колин не пошел. Утро хоть и пропащее, но не настолько прятаться под крышей. Прогулялся неспешным шагом по плохо метенной аллее, обсаженной рябинами. Деревца разорены. Яркие кисти нещадно обклевали птицы. Заприметив в окне второго этажа любопытную Янамари, поманил выходить. Та помотала головой и поёжилась. Холодно! Но тотчас пропала из виду, скоро сбежать по крыльцу. Поллак встретил названную сестрицу, запустив в нее тугим снежком. Янамари уворачиваясь тонко, по-жеребячьи, взвизгнула.

? Колин! – со смехом возмутилась она, бросая ответный комок, рассыпавшийся в полете. Отчего девочке еще веселей. Дети умеют радоваться, не дожидаясь особых причин. И делают это безоглядно. Им хорошо, значит и всем хорошо тоже! Так уж устроено, человек неосознанно стремится к счастью. Остается понять, раз все дороги ведут к нему, откуда столько сбившихся с пути? Заплутавших безнадежно и навсегда. Без шанса добраться до цели.

? Прелесть какая! – тряс Колин молоденький тополек, покрываясь снежными шишками и наростами.

? Ты похож на Рождественского Деда! – заботливо сбивала хлопья с его одежды Янамари.

? Значит завтра Рождество? – тут же сграбастали зазевавшуюся девчонку.

? Нет же! Не завтра! – звонко заливалась юная унгрийка вырываясь.

? Послезавтра? – дурачился Колин, примеряясь подставить подножку и толкнуть Янамари в сугробчик.

? Нееет! – не очень-то противилась она.

? А когда?

? Скоро! – выкрутилась Янамари из захвата.

От наплыва эмоций, девочка обежала вокруг ,,мучителя?, распинывая снег. Колин не мешал. Быть счастливыми получается не у всех. У нее получается. Пока. Пройдет время и счастье быть, сменится счастьем казаться таковой. Счастливой женой, счастливой матерью, счастливой хозяйкой. Сама не вспомнит, какой была.

? Любишь зиму? – топтался Колин в сугробе. Снег похрустывал, поскрипывал, забивался в складки сапог, пересыпался поверх коротких приспущенных голенищ.

? Только Рождественскую неделю. Зимой скучно, ? радостно носилась неугомонная Янамари.

? Скучно? А весной?

? Весной цветы.

? Одуванчики?

? Подснежники, морозники, медуницы, фиалки, ? живо поименовала девочка раннею красоту лугов и лесов.

? А летом?

? Летом? Летом можно купаться! Каждый день!

? В бочке?

? В реке! Или в озере! Или в пруду!

? Рыбу пугать голой попой?

От смеха Янамари повалилась в снег. Колин едва успел её подхватить.

? Нет!

? Раков? Головастиков? Лягушек?

? Нееееет!

? А я люблю осенью бродить по опавшим листьям. Поддашь ногой, и они закружат разноцветными бабочками. Желтыми с берез, красными с кленов, золотистыми с осин.

? Сами маленькие с ладошки младенца, ? продолжила Янамари придуманную игру.

? Или растопыренные с пятерню старого лодочника.

? А еще изящные, как у благородных эсм.

? И конечно корявые! Корявей лап у грозных саинов.

? Как у тебя!

? Значит вот так?! У меня?! – подхватил он девочку подмышки и закружил быстро-быстро. Янамари визжала и болтала ногами. ? Закину на дерево в гнездо! Пусть тебя вороны червяками кормят!

Возни, смеху и радости нет предела! Колин, притянув девочку, прижал и, как она отчаянно не отбивалась, натер ей щеки, насыпал снега за шиворот и предложил погрызть сосульку. Просвеченная ленивым солнцем, она походила на медовую соплю.

Нахохотавшись от души, Янамари серьезно выговорила Колину за баловство.

? Вообще-то, настоящие эсм не должны смеяться, визжать и дрыгать ногами.

? А что же они должны?

? Неторопливо следовать.

? Как гусыни?

Дразнить получилось непохоже, но Янамари оценила его игру новым весельем и хлопаньем в ладошки.

Они набегались, наносились, протоптали лишних тропинок, положив их замысловатым и причудливым узором. Перекинулись снежками.

? Яни, ты помнишь Габора? – крутил Колин девочку отряхнуть налипший снег.

? С которым ты поссорился, а потом дразнил на крыше?

? Его самого.

? Он смешной. Похож на кролика, ? Янамари нарисовала на снежной поверхности потешную длинноухую рожицу. ? Беленький. У меня был такой. Давно. Мне его жалко.

У детей необычная способность озадачивать и ставить в тупик родителей, взрослых, мудрецов и хитрецов, всех рангов и возрастов.

? Жалко? Почему? – удивился Колин и предложил свой вариант рисунка.

? Он теперь, наверное, никому не нужен. Совсем как я, когда приехала к эсм Сатеник.

Колин призадумался. Девчонка могла оказаться права. Младший сын, не старший. Необязательный фамильный резерв. Тем более есть еще и средний. Вполне возможно Гусмар плюнул на неудачливого отпрыска. Не получился королевский зятек и ну его!

?Будем исходить от обратного,? ? пожелал унгриец незряшности собственного начинания и уже потраченных немалых денег.

? Тогда… Я не буду возражать, если ты ответишь вежливостью на вежливость, окажи Габор тебе знаки внимания как взрослой эсм.

? Ты хочешь с ним помириться?

? Вроде того. Но, видишь ли, нужен кто-то третий. И лучше тебя никто не справится.

? Но я тоже с ним ругалась.

? И что? Настоящим и благородным эсм, все утро торчащим перед самым большим зеркалом в доме, подобные шутки даже не вспоминают.

Янамари он не убедил.

? Все равно саин Габор на меня сердиться.

? Совсем немножечко. Но ходить надутым на всех с кем ругаешься, станешь похож на пузырь, ? Колин надул щеки, изобразить результат долгих обид.

? А если он будет говорить о тебе дурно? – беспокоилась Янамари.

? Шлепни перчаткой по носу, ? дали ей шутливый совет и прогулка продолжилась, уже без беготни и игр.

Девочка, отчаянно лезла в сугробы, обрывать с кустов и низких веток деревьев не облетевшие жухлые листья, складывала в букет. Добавляла сухих травинок, прутиков. И совсем не отвлекала унгрийца размышлять над метафорическим вопросом, способна ли черепаха обогнать леопарда? Так представлялся ему ворох проблем, кои надлежало разрешить. Решение, как таковое, у него имелось, но возможно существовало лучшее, более простое, но не видимое из-за зашоренности взглядов, консерватизма подходов подобные решения находить, а, то и вовсе, из-за не желания искать. Не попытать ли Янамари? Дети те еще выдумщики.

Девочка не увидела препятствия стяжать тихоходу славу первоклассного бегуна.

? Если больно укусит за лапу, леопард не сможет бежать.

Ничего нового унгрийцу не открылось.

?Осталось начать кусаться,? ? одобрил Колин намеченный им курс.

Прогулку пришлось завершить.

? Вас спрашивают, ? известила Нумия владетеля Хирлофа. ? Саин утверждает, он вами приглашен.

Первое впечатление о мужчине в сером ? охотник тоже чья-то добыча. Под охотником, унгриец подразумевал, прежде всего, себя. Рад бы ошибаться, но ведь не ошибался. Не было тому ни малейших сомнений. Отряжен пришлый по его удалую голову.

?У кого же такие молодцы в холопах?? ? дивился Колин соискателю службы. ? ?Кому понадобилось спускать волкодава на щенка барона?? – единственно, в чем утвердился, ? ?Хозяин серого на рынке булками не торгует.?

Минута насмотреться и искренне захотеть прирезать. Сразу. На месте. Хотение пришлось придержать. Соревнование, кто до тебя доберется первым, те, кому нужен ты или кому ты помеха, неизбежно, но не является поводом, пластать всех без разбору. Изводить ценный человеческий материал, не попробовав попользоваться самому, дурное расточительство. Поди, вот, сыщи такого, красно молодца.

?Быстро перетянуть на свою сторону, пустая трата времени и нервов. Великие идеи не увлекают, страхам не подвержен, ? искал и не находил Колин червоточину в рекомендованном мерседарием человеке. – Обязательно предан, другого не пошлют. И верность его персонифицирована. И на деньги не падок,? – нечем порадовать себя унгрийцу, разве только утешиться. ? ?Святые, как известно только на небесах. Земля на откупе у людей. И тут возможно все!?