Текст книги "Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги"

Автор книги: Игорь Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Еще одним слугой, начавшим работать в Зимнем дворце при императрице Александре Федоровне в качестве лакея и закончившим свой земной путь в подвале Ипатьевского дома, был Алоизий Трупп. Судя по архивным документам, выходец из Латгалии (восточная Латвия) А. Трупп начал свою придворную карьеру по Придворному ведомству в качестве лакея с 8 апреля 1883 г. Службу в Зимнем дворце «при комнатах Ея Величества» он начал с 1 февраля 1895 г. в качестве лакея I разряда. Как и многие слуги, оставался холостым, получал 600 руб. в год при казенной квартире, периодически получая пособия и отпускные от императрицы[350]350
  В 1899 г. «из сумм Ея Величества получил пособие по случаю смерти отца 150 рублей». См.: Там же. Оп. 1 (200/2688). Д. 78. Л. 4. Трупп Алоизий, лакей при комнатах Ея Величества. О пожаловании ему пособия. 1899 г.


[Закрыть]. Жил лакей I разряда в Придворном доме № 2 на улице Сергиевской.

В Зимнем дворце слуги давно уже стали замкнутым сословием, передавая должности из поколения в поколение. Примером тому являются сестры Тегелевы. Первой в Зимнем дворце появилась Ольга Александровна Тегелева, работавшая помощницей няней-англичанок. По ее протекции в 1901 г. в Зимний дворец на должность комнатной женщины приняли незамужнюю Александру Александровну Тегелеву. По данным формулярного списка, она была дочерью чиновника, происходя из потомственных дворян. Семья жила на жалованье, поскольку имений не имела. 9 ноября 1901 г. «с соизволения императрицы Александры Федоровны» А. Тегелеву назначили на должность комнатной женщины с годовым жалованьем в 50 руб. Незадолго до рождения цесаревича Алексея (1 мая 1904 г.) А. Тегелеву перевели на должность помощницы няни с содержанием 600 руб. в год. Эту должность ранее занимала ее сестра Ольга. После того как она вышла замуж и перешла на должность второй помощницы «miss Eager», на освободившееся место и приняли Александру Тегелеву. В последующие годы содержание Александры Тегелевой выросло до 1200 руб. в год[351]351
  В 1899 г. «из сумм Ея Величества получил пособие по случаю смерти отца 150 рублей». См.: Там же. Оп. 1 (202/2690). Д. 132. О комнатной женщине при комнатах Августейших детей Их Императорских Величеств Александре Тегелевой.
  1901 г. Л. 1.


[Закрыть]. Сама же Ольга Тегелева «числилась в услужении до отъезда Их Величеств из Петербурга». После свадьбы, состоявшейся 25 апреля 1904 г., Ольгу Тегелеву «уволили от службы»[352]352
  В 1899 г. «из сумм Ея Величества получил пособие по случаю смерти отца 150 рублей». Оп. 1 (202/2690). Д. 132. О комнатной женщине при комнатах Августейших детей Их Императорских Величеств Александре Тегелевой.
  1901 г. Л. 25.


[Закрыть].

А. Демидова

А. Трупп

В 1902 г. по протекции Ольги и Александры в Зимний дворец пригласили на должность комнатной женщины третью сестру – Надежду Александровну Тегелеву «с содержанием 45 руб. в месяц»[353]353
  В 1899 г. «из сумм Ея Величества получил пособие по случаю смерти отца 150 рублей». Оп. 1 (203/2691). Д. 84. О комнатной женщине при комнатах Августейших Детей Их Императорских Величеств Надежде Тегелевой. 1902 г. Л. 1.


[Закрыть]. К документам прилагалась справка МВД, из которой следует, что Н. А. Тегелева родилась в 1867 г. в семье коллежского секретаря и ее отец является Новоладожским уездным предводителем дворянства.

Тогда Н. Тегелева отработала в Зимнем дворце почти 2 месяца (с 1 июня по 28 июля 1902 г.) и хорошо себя зарекомендовала. А поскольку отношения у императрицы с нянями англичанками не ладились, то весной 1903 г. было принято решение вновь пригласить в Зимний дворец русскую няню. В марте 1903 г. Надежду Тегелеву пригласили в Зимний дворец на собеседование. Камер-фрау М. Ф. Герингер писала, что Н. А. Тегелева была взята во дворец по рекомендации, «по приказанию Ея Величества только на время отсутствия английской бонны Их Императорских высочеств (Игер), которая уезжала в Англию. Надежда Тегелева имеет прекрасный характер и отлично и добросовестно исполняла свои обязанности, за что при уходе получила от ее величества подарок. По моему мнению, она вполне заслуживает получить одобрение за службу свою в течение двух месяцев»[354]354
  В 1899 г. «из сумм Ея Величества получил пособие по случаю смерти отца 150 рублей». Оп. 1 (203/2691). Д. 84. О комнатной женщине при комнатах Августейших Детей Их Императорских Величеств Надежде Тегелевой.
  1902 г. Л. 4.


[Закрыть]. Однако, как ни удивительно, выяснилось, что Н. Тегелева отказалась перейти на работу в Зимний дворец, и по итогам разговора ей пожаловали подарок от императрицы. В результате Н. Тегелева продолжила свою работу в качестве конторщицы СПб. Варшавской железной дороги.

До 1917 г. при императорской семье проработала только Александра Тегелева в должности «помощницы няни при Августейших Детях», став помощницей главной няни царских детей – Марии Вишняковой. Ее периодически награждали. В 1912 г. А. Тегелева получила светло-бронзовую медаль в память 100-летия Отечественной войны 1812 г. для ношения на груди на Владимирской ленте.

В Зимнем дворце семья Николая II прожила почти 9 лет, с декабря 1895 г. по апрель 1904 г. Ранней весной семья императора выехала в любимый Александровский дворец Царского Села, а осенью 1904 г. Николай II принял решение остаться в Царском Селе на зиму, поскольку в Петербурге отчетливо назревали волнения, переросшие в январе 1905 г. в революцию. Время от времени Николай II и Александра Федоровна наведывались в Зимний дворец, в котором прошли первые и самые счастливые годы их семейной жизни.

Чаще всего в Зимнем дворце бывал император, используя привычные помещения для выполнения различных представительских мероприятий. Так, по традиции, 6 января 1913 г. состоялся Крещенский выход: «На Неве было совсем не холодно, несмотря на 7 ° мороза. Сел завтракать с небольшим количеством семьи в час с половиною. Переодевшись, пошел в Эрмитаж и осмотрел вновь отлично устроенную галерею фарфора и серебра, а также некоторые залы, очищенные от копоти прежнего отопления». Отметим последние фразы – царь лично проинспектировал залы Императорского Эрмитажа, в которых устроили новую систему отопления и вентиляции.

В этот год царь по-прежнему принимал представлявшихся в Зимнем дворце, специально приезжая из Царского Села. Как правило, ему представлялись раз в неделю от 70 до 30 чел. Обязательно, бывая в Зимнем дворце, царь посещал караульное помещение гауптвахты: «В 10.25 поехал в Петербург; принял 33 представляющихся в Зимнем, зашел на главный караул, стояла 2-я рота Павловского в. училища» (30 января 1913 г.).

Последний раз семья Николая II жила в полном составе в Зимнем дворце в течение нескольких дней в феврале 1913 г. 19 февраля 1913 г. к вечеру (около 17 час.) семья приехала в Зимний дворец: «Дети с радостью осматривали свои и наши комнаты. Пили чай и обедали в угловой гостиной Аликс».

1913 г. был особым годом для Романовых. Это – год 300-летия династии. Главные торжества пришлись на 21 февраля, то есть на день, когда в 1613 г. Земский собор избрал Михаила Федоровича Романова на царство. Настроение было таково, что царь счел нужным сравнить его с эмоциями, пережитыми им во время коронационных торжеств в мае 1896 г.: «Настроение было радостное, напомнившее мне Коронацию». После молебна в Казанском соборе семья и родственники возвратились в Зимний дворец, где «в 3.45 все собрались в Малахитовой, а в Концертной принимали поздравления до 5 ¹/₂ ч. – прошло около 1500 ч.».

Такая нагрузка оказалась не по силам императрице: «Аликс устала очень и легла». В этот же день у великой княжны Татьяны Николаевны поднялась температура, и врачи диагностировали начало брюшного тифа. Вечером с венценосцами обедали «Элла и Ольга»[355]355
  Элла – старшая сестра императрицы, великая княгиня Елизавета Федоровна; Ольга – младшая сестра Николая II.


[Закрыть].

Для императора знаменательная дата – обычный рабочий день и никто не отменял для него чтения множества служебных бумаг: «Читал и разбирал море телеграмм». Вечером он в одиночестве «Смотрел в окна на иллюминацию и на свечение прожекторов из башни адмиралтейства. Дул крепкий SW».

На следующий день, 22 февраля, юбилейные мероприятия в Зимнем дворце продолжились. Императрица, как обычно, уклонилась от представительских обязанностей: «Аликс очень устала и не приняла участие в обоих приемах». Зато Николай II и императрица Мария Федоровна добросовестно отработали свои представительские обязанности: «В 11 час. в Концертной Мама и я приняли депутации от дворянств, земств, городов и всяких ученых обществ» и в 15 часов «был прием дипломатов с их дамами». Затем царь опять поработал в кабинете: «Читал и отвечал на телеграммы». Вечером супруги вместе со старшей дочерью Ольгой отправились в Мариинский театр «на парадный спектакль. Шла „Жизнь за Царя“. Было очень красиво. Аликс уехала после первого действия».

23 февраля торжественные мероприятия в Зимнем дворце продолжились. Александра Федоровна от них вновь уклонилась по причине хронической и непреходящей усталости, а пожилая вдовствующая императрица Мария Федоровна добросовестнейшим образом проводила церемонию «baise-main», жалуя к руке дам. Сам император в это время спустился на первый этаж, где состоялся прием «волостных старшин в нижнем коридоре, где для них был устроен обед». Затем царь вновь работал в кабинете: «С остервенением разбирал телеграммы, кот. с 20-го февр. пришло 1050 штук. Читал до обеда».

24 февраля 1913 г. во время выхода в Большую церковь Зимнего дворца «все наши люди конюшенной части и загородных дворц. управлений поднесли нам иконы и хлеб-соль», – отмечал царь. Погуляв в саду, он зашел на первый этаж в детские комнаты, где лежала больная дочь, и продолжил участие в представительских мероприятиях: «До 7 час. собрались в Малахитовой и пошли выходом. В Николаевской зале стояло много крестьян разных союзов. Парадный обед был в трех залах и галерее 1812 года. До 9 час. были в своих комнатах. Провели вечер спокойно вместе. Благодарение Господу Богу, ниспославшему милость на Россию и на нас тем, что так достойно и так светло было нам дано отпраздновать дни трехсотлетия воцарения Романовых».

25 февраля царь, посетив Малую церковь, работал в своем кабинете, принимал министров и встречался с родственниками. 26 февраля 1913 г. семья Николая II навсегда покинула Зимний дворец. Они бывали там, конечно, и позже, но уже только наездами, не оставаясь на ночь.

Глава 2. Церемониалы зимнего дворца

Именно дворцовые церемониалы делали императорскую резиденцию неким святилищем власти, представляя собой, по сути, «накатанные» спектакли, в которых артисты давно уже вызубрили свои роли, и «на автомате» «работали на публику». Это понимали и царственные «артисты», и «завсегдатаи» Зимнего дворца, игравшие роль профессиональных статистов.

Вместе с тем церемониалы в Зимнем дворце были не только частью публичной профессии царственных «артистов», но и освященной веками традицией, без нее терялся сам смысл понятия Императорского двора. Именно церемониалы, с расписанными сложными ролями, изначально играли роль социального индикатора, где «свои» с детства старательно разучивали роли, затем играли их всю жизнь. Простолюдины (в широком понимании) просто не знали, как себя вести на фоне дворцовых залов, и для органичного участия в придворных «спектаклях» им требовалось потратить годы, также разучивая свою роль.

Практически все, что происходило за стенами личных комнат членов императорской семьи, подпадало под определение дворцового церемониала. Требования к их участникам предъявлялись очень жесткие, без всяких скидок на возраст и пол. Это была профессия, которой учили с раннего детства. Большие и малые выходы, церковные службы и праздники, рождение и смерть, свадьбы и трапезы – все это являлось частью дворцовых церемониалов. «Первые лица», вне зависимости от возраста, не имели права демонстрировать свои истинные чувства, они должны были скрывать их за предписанной «сценарием» маской.

М. Зичи. Поздравление Александра II и Марии Александровны дипломатическим корпусом 1 января 1863 г. в Петровском зале Зимнего дворца

Степень усвоения «учебного материала» и добросовестность демонстрации «знаний» среди профессиональных участников дворцовых церемониалов, естественно, была очень разной. Одни профессионально играли свои роли буквально до последнего вздоха, отчетливо понимая, что даже их последние слова входят в историю. Чувство долга таких профессиональных «артистов», ежедневно выходящих на сцену (подиум) императорских резиденций, было таково, что все их горести и радости оставались далеко за кулисами придворного театра, а на сцене они, как хорошие профессионалы, играли затверженные с детства роли. К числу успешных профессионалов дворцовой сцены можно, безусловно, отнести Николая I.

Но на дворцовой сцене появилось и немало профессионально не пригодных артистов, которые свое «я» ставили выше долга. Они женились по любви, а не из соображений государственной целесообразности, заводили скандальных любовниц, пренебрегая репутационными последствиями, пеклись о своих мнимых болячках, откровенно манкируя представительскими обязанностями. И, надо признать, что нарушения правил игры неизбежно приводили к резкому снижению престижа правящей династии, что, в конечном счете, и способствовало ее падению в феврале 1917 г. Поэтому дворцовые церемониалы при всей их внешней театральности на психологическом уровне выходили далеко за рамки придворного спектакля, являясь одним из символов незыблемости династии.

Николай I и его сподвижники. 1854 г.

Г. Виллевалъде. Присяга Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича Николая Александровича в Георгиевском зале Зимнего дворца 8 сентября 1859 г.

А. И. Ладюрнер. Николай I, принимающий рапорт генерал-адъютанта князя А. Я. Лобанова-Ростовского

Большой и малый выходы в зимнем дворце

При императрице Екатерине II торжественные выходы именовались куртагами, проводились они во дворце в приемные дни. Как правило, куртаги в XVIII в. совпадали с посещением дворовой церкви, когда императрица Екатерина II, окруженная придворными, шествовала на богослужение. На ее коротком маршруте выстраивались все те, кто имел право доступа в Зимний дворец, подданные Империи и иностранцы, пожелавшие лицезреть Семирамиду Севера. По выходе из Большого собора императрица общалась с придворными и дипломатами, играла в карты, то есть проходил собственно куртаг. Мемуарист свидетельствует о куртагах времен Екатерины II, что «на сих последних танцев не было, играла только музыка, и Екатерина делала партии в карты».

С утра Дворцовую площадь заполняли кареты и желающие оказаться во дворце во время выхода императрицы. Один из очевидцев выхода государыни писал: «Этот глухой шум внезапно затихает, как скоро раздается голос гофмаршала; но движение толпы продолжается до тех пор, пока все не станут лицом к двери, из которой ожидают выхода Государыни; но вот и движение прекратилось, только здесь и там какое-нибудь тощее существо старается протолкаться вперед, заняв местечко, оставшееся между более тучными. Уже слышен шум приближающихся шагов, вся толпа как бы застывает… Императрице предшествует многочисленная толпа камергеров, идущих попарно, за ними следуют государственные министры; наконец, отдельно от других, появляется в генеральском мундире, особенно блестящем, любимец Императрицы. Он среднего роста, очень худощав, имеет довольно большой нос, черные волосы и такие же глаза. Внешность его не представляет ничего величественного; скорее в нем есть какая-то нервная подвижность; фамилия его Зубов; он Татарского происхождения»[356]356
  Русский двор в 1792–1793 годах. Заметки графа Штернбергера // Русский архив. 1880. Кн. 3, вып. 11–12. С. 263.


[Закрыть].

B. C. Садовников. Вид на юго-западный ризалит Зимнего дворца. 1843 г.

B. C. Садовников. Вид Дворцовой площади с Миллионной улицы. 1830-е гг.

Как правило, иностранцы подробнейшим образом описывали внешний облик Екатерины II. Остановимся только на описании ее костюма: «На ней Русский костюм, теперь более не употребляемый, состоящий из длинного платья, которое прямо с груди сбегает к ногам; на этой юбке рукава, собранные у кисти в бесчисленные мелкие складки; к плечу эти складки делаются шире и крупнее, почему рукав и кажется очень широким. На юбку надевается верхнее платье без рукавов; оно висит свободно, несколько напоминая собою пудермантель. Благодаря тому что эти две части одежды делаются обыкновенно из двух гармонирующих цветов, некрасивый покрой платья не бросается в глаза. Грудь Государыни украшают две орденские ленты и две осыпанные бриллиантами звезды: Андрея Первозванного и военного ордена Св. Георгия, которого Государыня считается гроссмейстером»[357]357
  Русский двор в 1792–1793 годах. Заметки графа Штернбергера // Русский архив. 1880. Кн. 3, вып. 11–12. С. 264.


[Закрыть].

В. Эриксен. Екатерина II в шугае и кокошнике. 1772 г.

М. Шибанов. Екатерина II в дорожном костюме

Кроме этого, мемуаристы подробнейшим образом описывали драгоценности императрицы: «На голове старинный убор со множеством драгоценных камней; такие же роскошные украшения ниспадают с шеи на грудь; бриллианты, рубины, смарагды и другие камни необыкновенной величины вывешены как бы на показ».

Собственно куртаг для любопытствующей публики на этом завершался. Они видели главное – императрицу. В жилых покоях императрица могла перемолвиться словом с кем-либо из сановников, что считалось знаком величайшей милости. А вся остальная досужая публика с не меньшей энергией начинала пробиваться к выходу. Дворцовое «шоу» закончилось: «Каждый после дня, проведенного в лести и воскурении фимиамов, спешит поскорее выбраться из толкотни. Легко себе представить, как трудно добраться до своего экипажа; всякий хочет быть первым и тем только усиливает хаос… Такова картина обыкновенного воскресного приемного дня при дворе»[358]358
  Русский двор в 1792–1793 годах. Заметки графа Штернбергера // Русский архив. 1880. Кн. 3, вып. 11–12. С. 266.


[Закрыть].

Бромптон Ричард. Портрет Екатерины II. 1782 г.

Д. Г. Левицкий. Портрет императрицы Екатерины II. 1794 г.

В первой четверти XIX в. архаичные куртаги сменились церемониалами Большого и Малого выходов. Согласно «Положению о выходах», высочайше утвержденному в апреле 1858 г. (изменено в 1899 г.), «Выходом при высочайшем дворе называется шествие их императорских величеств, с прочими августейшими особами, из внутренних апартаментов в церковь и обратно. Выходы разделяются на Большие и Малые. Первые бывают в большие церковные праздники и торжественные дни, равно как по некоторым особым случаям, в Большую церковь Зимнего дворца и в церкви других дворцов, смотря по местопребыванию их императорских величеств, а последние – в такие же праздники и торжественные дни, но в Малую церковь Зимнего дворца, по частным повесткам, а также в обыкновенные дни и в воскресные дни, в эту церковь и церкви других дворцов.

На больших выходах придворные чины и состоящие в придворных званиях идут впереди особ императорской фамилии, придворные же дамы следуют за ними. Назначение Большого и Малого выхода делается по высочайшему его императорского величества повелению»[359]359
  Волков Н. Е. Двор русских императоров в прошлом и настоящем. М., 2001. С. 130.


[Закрыть]. Далее в документе подробнейшим образом перечисляются те, кто имеет право или должен присутствовать на Больших и Малых выходах.

Проход Александра II через Гербовый зал Зимнего дворца

Отметим, что в последующие годы перечень этих лиц постоянно корректировался. Так, в апрельском Положении 1858 г. уточнялось, что санкт-петербургскому городскому голове «дозволено быть в Зимнем дворце как 17 апреля, так и в других больших выходах». В декабре 1858 г. разрешили присутствовать на Больших выходах «лютеранским епископам», наравне с «римско-католическими епископами». Отставные генералы, штаб и обер-офицеры получили право находиться во время Больших выходов в Гербовом зале (31 марта 1859 г. и 15 апреля 1860 г.). В мае 1863 г. вторые чины Высочайшего двора получили право посещать Малую церковь Зимнего дворца во время Малых выходов. 8 июня 1868 г. уточнили, что «при представлениях императрице для поздравлений и во время официальных мероприятий… наставницы Августейших Детей шли за гофмейстринами и перед фрейлинами императрицы».

Изменение политической ситуации в стране, связанной с началом волны политического терроризма, привело к тому, что 25 декабря 1878 г. приняли решение «О недопущении гласных городской думы к присутствию в торжественных церемониях при Высочайшем Дворе»[360]360
  РГИА. Ф. 472. Оп. 66. Д. 718. Краткий очерк деятельности Министерства Императорского Двора в первое 25-летие благополучного царствования Государя Императора Александра II. 1855-19 февраля 1880 гг.


[Закрыть].

М. Зичи. Кавалергарды на встрече персидского шаха Насир ад Дина. 1873 г.

Поскольку жилые покои императорской семьи с начала XIX в. размещались в западном крыле Зимнего дворца, а Большая церковь – в юго-западном ризалите, то маршрут Большого выхода выглядел так.

К назначенному времени члены императорской семьи собирались в Малахитовой гостиной. В Концертном зале их ожидали придворные чины и дамы, а также государственные сановники, имевшие право «входа за кавалергардов». Пикет от Кавалергардского полка ставился у дверей Николаевского зала. Перечень тех, кто имел право проходить «за кавалергардов», был жестко регламентирован. Когда после выхода императорской семьи из Малахитовой гостиной в Концертном зале заканчивалось формирование торжественной процессии, распахивались двери Николаевского зала и начиналось грандиозное действо Большого дворцового выхода.

Процессия неспешно двигалась из Николаевского зала в Аванзал, оттуда через Помпейскую галерею в Фельдмаршальский зал, из которого пропадали в Петровский и Гербовый залы. Пройдя через Пикетный и Предцерковные залы, участники шествия оказывались в Большой церкви Зимнего дворца. Обратно шествовали тем же путем.

О Большом и Малом соборах Зимнего дворца написано в первой книге, посвященной строительству Зимнего дворца[361]361
  Зимин И. В. Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762–1917. М.; СПб., 2012.


[Закрыть], поэтому добавим только, что при ремонте Большого собора в 1828 г. желание Николая I сохранить прежний облик храма, знакомый ему с детства, отчетливо проявилось в его повелениях: «…резьбу, как иконостаса, так и в церкви, всю исправить, а буде что сломано, то вновь сделать точно по тому образцу, как теперь есть… Государь Император Высочайше Повелеть Соизволил: решетки перед алтарем в Большой церкви Зимнего Дворца сохранить те же, равно и вензеля на них, но только подновить балясы, вызолотив, как прежде были»[362]362
  РГИА. Ф. 472. Оп. 1. Д. 437. Л. 2–5. О возобновлении Большой церкви в Зимнем дворце. 1828.


[Закрыть]. Заметим попутно, что вензеля на решетке перед алтарем представляли собой инициалы Петра III Федоровича. Их сохранили и при Екатерине II, и при последующих ремонтах.

Иконостас Большого собора Зимнего дворца

При Екатерине II маршрут Большого выхода стал значительно короче, поскольку ее покои располагались буквально в «двух шагах» от Большой церкви Зимнего дворца. Но на случайных посетителей резиденции пышность даже краткой дворцовой церемонии производила ошеломляющее впечатление.

Решетка перед алтарем с инициалами Петра III Федоровича

Один из современников вспоминал Большие выходы времен Екатерины II в Зимнем дворце: «В воскресные, праздничные дни великое собрание людей наполняло кавалергардскую комнату. Раздробленное общество на отделения двигалось, волновало, подобно какой либо ярмарке, и соединение смешанных разговоров производило необыкновенный гул; но одно слово гофмаршала при растворенных дверях: ши! налагало удивительную тишину. Тогда являлось взору что-то пленительное, величественное, превосходящее смертных и достойное всех тронов в мире. Екатерина, в Русском платье, с тремя на нем звездами, с крупными бриллиантами на голове, сопровождаемая капитаном гвардии с одной и кавалергардским капралом с другой, шествовала в церковь. При возврате от литургии она приветствовала иностранных министров. Ожидавшие представления мущины становились тут при всем собрании на колена, целовали у нея руку, а во внутренних покоях были подводимы дамы.

Однажды, накануне Георгиевскаго торжества, она почувствовала великую головную боль, худо провела ночь и в изнеможении встала с постели. Окружающие советывали отменить прием кавалеров; но она, пересиливая недуг, ответствовала: „Скорее велю себя нести к ним на кровати, нежели соглашусь огорчить тех людей, которые, для снискания отличия, чести, жертвовали жизнию“»[363]363
  Сумароков П. Обозрение царствования и свойств Екатерины Великой: в 3 ч. СПб., 1852. Стб. 2104.


[Закрыть].

Приведенная цитата свидетельствует о чувстве долга и профессионализме императрицы, отчетливо понимавшей все особенности своего положения. Упомянутое «русское платье» императрицы играло роль некой неофициальной «женской придворной формы». Детальных описаний ее на уровне документов не сохранилось, но то, что в этой «форме» имелась отчетливая национальная составляющая, видно из самого названия. Отметим, что императрица довольно жестко пресекала излишнюю роскошь в женских нарядах, положив начало традиции некоего консерватизма в дворцовой женской моде[364]364
  Екатерина II. О дамских уборах. Распоряжение от 24 октября 1782 г.: «Ея императорское величество указать соизволила объявить госпожам обер-гофмейстерине, статс-дамам, фрейлинам и прочим двора ея императорскаго величества, чтоб на платьях их никаких накладок, из разных лоскутков сделанных, или шире двух вершков не носили; ея величеству угодно, впрочем, будет, когда они, так как и другия дамы, коим приезд ко двору ея величества дозволен, наблюдая более простоту и умеренность в образе одежды их, не станут употреблять таких вещей, коим только одна новость дает всю цену, равным образом и на голове уборы носить не выше двух вершков, разумея ото лба. Каммер-фурьер Герасим Журавлев» // Русская старина. 1888. Т. 59. № 7. С. 177.


[Закрыть]. Поэтому когда кто-либо из дам приглашался во дворец «со стороны» и, не зная устоявшихся традиций, являлся в «остромодном» платье, это вызывало только ядовитые улыбки завсегдатаев императорской резиденции.

Церемониальное шествие из Гербового в Георгиевский зал Зимнего дворца 26 ноября 1876 г.

Последними, кто носил «русское придворное платье», стали дочери Николая I. Буквально накануне введения новой женской придворной формы, все особенности которой прописывались на законодательном уровне, «русское платье» в 1834 г. получила великая княжна Ольга Николаевна: «По обычаю, в одиннадцать лет я получила русское придворное платье из розового бархата, вышитого лебедями, без трена. На некоторых приемах, а также на большом балу в день Ангела Папа, 6 декабря, мне было разрешено появляться в нем, в Белом зале»[365]365
  Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны 1825–1846 гг. Электронная версия.


[Закрыть].

Любопытен взгляд на дворцовые выходы времен Екатерины II «человека со стороны» – немца, оказавшегося по делам в Петербурге и получившего доступ в парадные залы Зимнего дворца: «…вдруг отворились двери; возвестили о приближении Государыни, и тотчас все посланники и другия знатныя персоны образовали проход, став по обеим сторонам… Водворилась торжественная тишина. Казалось, никто не смел громко дышать… Впереди всех показался гофмаршал; за ним, попарно, камергеры, министры всех ведомств и прочие придворные. За ними шел князь Потемкин… с жезлом, как генерал-адъютант Императрицы; он шел один. Непосредственно за ним следовала… Екатерина II-ая, средняго, скорее большаго, чем маленькаго роста; она только кажется невысокою, когда ее сравниваешь с окружающими ее высокими Русскими людьми. Она немного полна грудью и телом; у нея большие голубые глаза, высокий лоб и несколько удлиненный подбородок. Так как ей теперь 52 года, то и нельзя ожидать юношеской красоты. Но она всего менее некрасива; напротив, в чертах ея лица еще много признаков ея прежней красоты и, в общем, видны знаки ея телесной прелести. Ея щеки, благодаря краске, ярко румяны. В ея взгляде столько же достоинства и величия, сколько милости и снисхождения. Она держится с большим достоинством, весьма прямо, но не впадает в принужденность… Как только кончилось целование руки, она снова сделала поклон на ходу некоторым из стоявших и перешла в смежную комнату… Принесли прохладительное в виде ликеров, вина и печений, которыми насладились не только оставшияся дамы, но и разные господа, разговаривавшие некоторое время между собою»[366]366
  Екатерина Великая по рассказу современника-немца // Русский архив. 1911. Кн. 2, вып. 7. С. 325.


[Закрыть].

Н. И. Аргунов. Портрет генерал-адъютанта графа A. M. Дмитриева-Мамонтова

Д. Г. Левицкий. Портрет А. Д. Ланского. 1782 г.

Высоко отзывались об императорских выходах екатерининского времени и иностранцы – завсегдатаи Зимнего дворца. Например, английский посланник лорд Мальмсбери, в целом довольно критично относившийся к увиденному, писал (5 января 1778 г.): «Я уже был приготовлен к торжественности и великолепию здешняго Двора, но действительность превзошла все мои ожидания; прибавьте к этому полнейший порядок и строгое соблюдение этикета»[367]367
  Гаррис Д., лорд Мальмсбери. Россия в царствование Екатерины II (переписка английского посланника при дворе Екатерины II, 1778–1783) // Русский архив. 1874. Кн. 1, № 6. Стб. 1469.


[Закрыть]. Некоторое представление об ушедшем великолепии дают парадные портреты вельмож и фаворитов Екатерининской эпохи. Глядя на портреты фаворитов императрицы, отметим сложившийся шаблон в изображении любимцев Екатерины II, стандартно писавшихся разными художниками на фоне бюста свой «работодательницы».

Частью отработанного ритуала Больших и Малых дворцовых выходов являлось присутствие пажей. Поскольку в элитном Пажеском корпусе учились дети знатнейших фамилий, многие из них оказывались в юные годы в Зимнем дворце в качестве пажей. Один из них впоследствии вспоминал: «Пажи часто требовались во дворец к высочайшим выходам. Их расставляли по обеим сторонам дверей комнат, через которые должна была проходить императорская фамилия. В этом случае особенно были забавны маленькие пажи. С завитою, напудренною головой, они гордо стояли, с важной миной сознания своего достоинства»[368]368
  Дараган П. М. Воспоминания первого камер-пажа великой княгини Александры Федоровны. 1817–1819 // Русская старина. 1875. Т. 12. № 4. С. 782.


[Закрыть].

К. К. Пиратский. Камер-паж и паж Пажеского Его Императорского Величества Корпуса

Несколько пажей каждый день обслуживали императорский обеденный стол в качестве прислуги. Автор воспоминаний рассказывает, что при Александре I (в 1817 г.) ежедневно в Зимний дворец на дежурство (с 11 утра до 23 час.) заступало 16 пажей. Их делили пополам две императрицы – Мария Федоровна (8 чел.) и Елизавета Алексеевна (8 чел.). В последующие десятилетия отработанный до деталей церемониал Больших и Малых выходов повторялся без существенных изменений, все так же поражая случайных зрителей высочайшей «квалификацией» главных участников церемониала.

Частью Больших выходов становились парадные приемы (аудиенции) для высоких иностранных гостей и членов дипломатического корпуса. Проходили «протокольные» мероприятия в Тронном зале Зимнего дворца.

Иногда такие парадные приемы предотвращали войны. Например, после того, как 30 января 1829 г. в Персии разгромили посольство России и во время кровавого инцидента погибли все его члены во главе с послом А. С. Грибоедовым. Улаживать отношения с Россией персидский шах послал в Петербург своего внука Хозрев-Мирзу. В его задачу входило добиться принятия извинений за убийство посла и смягчения бремени контрибуции.

Персидское посольство прибыло в Петербург в 1831 г. Для приема персов устроили торжественную аудиенцию. Среди тех, кто стоял у императорского трона, была дочь Николая I – великая княгиня Ольга Николаевна. Она вспоминала, что император стоял перед троном, «мы ниже их… на ступеньках, полукругом сановники, Двор, высшие чины армии – все это наполняло Георгиевский зал с проходом посреди, который обрамлялся двумя рядами дворцовых гренадер. Двери распахнулись, вошел церемониймейстер со свитой, и наконец показался Хозрев-Мирза, сын принца Аббас Мирзы, сопровождаемый старыми бородатыми мужчинами, все в длинных одеяниях из индийского кашемира, с высокими черными бараньими шапками на головах. Три низких поклона! Потом Хозрев прочел персидское приветствие, которое Нессельроде (тогдашний министр иностранных дел) передал Государю в русском переводе. На него отвечал Государь по-русски.

Кадр из фильма А. Сокурова „Русский ковчег“. Сцена приема Хозрев-Мирзы в Тронном зале Зимнего дворца

Императрице поднесли прекрасные подарки: персидские шали, драгоценные ткани, работы из эмали, маленькие чашки для кофе, на которых была изображена бородатая голова шаха. Государь получил чепраки, усеянные бирюзой, и седла с серебряными стременами. Я еще не упомянула четырехрядный жемчуг, который отличался не столько своей безупречностью, сколько длиной. Мама охотно носила его на торжественных приемах, и я его от нее унаследовала»[369]369
  Сон юности.


[Закрыть].

Ольга Николаевна не упомянула о том, что в числе богатых даров, преподнесенных персами Николаю I, был знаменитый алмаз «Шах»[370]370
  Бриллиант индийского происхождения весом в 88,7 карата, который ныне хранится в Алмазном фонде в Москве. Безукоризненно прозрачный, легкого желтовато-бурого оттенка камень. Глубокая бороздка на нем свидетельствует, что его носили как талисман. О нем (если интересно) есть статья: Владимиров М. Географические метаморфозы «Шаха» II Глобус: Географический научно-художественный сборник. 1983. Л., 1983. С. 291–299.


[Закрыть]. Император, принимая алмаз, произнес: «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие».

Алмаз «Шах». 4 см. 88,7 карат

Если торжественные приемы послов в Тронном зале Зимнего дворца были нормальной практикой, то прием буржуа и простолюдинов в самом торжественном зале резиденции наглядно свидетельствовал, что настали иные времена. Такое событие случилось 27 ноября 1906 г., когда в Тронном зале собрались депутаты I Государственной думы.

Решение о торжественном открытии I Государственной думы в стенах Зимнего дворца Николай II принял 15 апреля 1906 г. В своем дневнике император записал: «Фредерикс завтракал. Долго говорили втроем о церемониале открытия Думы». «Втроем» – это император, императрица и В. Б. Фредерикс, министр Императорского двора. Кстати, в этот же день Николай II принял отставку С. Ю. Витте.