Текст книги "Неизвестное путешествие Синдбада (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Даже не знаю, как мы доберёмся до него, – пробормотал Синдбад. – Может быть, поможет чудесное кольцо, и я смогу подпрыгнуть на такую высоту?

– Пока ты будешь прыгать, тебя заметят Мертвецы и схватят, – ответил Абу-Мансур. – Мы спустимся вниз и подберёмся к тварям, что бродят в низине у городской стены. Это прирученные Мертвецами скелеты древних летающих ящеров. Мы улетим на одном из них. Следуй за мной и ничего не бойся.

И спящая девушка, управляемая принцем, направилась к каменной лестнице. Абу-Мансур заставлял её так ловко перепрыгивать со ступени на ступень, что Синдбад невольно позавидовал ей. Сам он спускался медленно, боясь сорваться с высоты.

Несколько крылатых ящеров бродило в одиночестве, отделившись от остальных. Спящая подошла к одному из них и взялась рукой за его костлявый бок. Чудовище послушно присело и сложило крылья. Девушка обернулась к Синдбаду и махнула рукой. Мореход, поборов страх, подбежал к ней.

– На спине ящера есть два седла, – сказал Абу-Мансур. – Залезай на одно из них, и побыстрее, а то Мертвецы уже заметили нас и бегут сюда.

Спящая первая взобралась на спину чудовищного скелета. Синдбад устроился за её спиной. Девушка хлопнула в ладоши, издала резкий гортанный крик, и скелет, захлопав в ответ костлявыми крыльями, рывком поднялся в воздух.

Тем временем сотни Мертвецов, крича и потрясая кулаками, бежали к стаду скелетов крылатых ящеров. Оседлав их, они устремились в погоню за Синдбадом и девушкой. На каждой твари сидело по нескольку Мертвецов, вооружённых луками и стрелами. Мертвецы вопили, ревели, выкрикивали угрозы и трубили в раковины.

Абу-Мансур рукой спящей девушки направил скелет прямо к спасительной расщелине в своде. Проход в Верхний Мир, снизу видимый как маленькое тёмное пятнышко, вблизи оказался довольно широкой пещерой. Крылатый скелет свободно влетел в неё и помчался куда-то вверх.

Скелет мерно взмахивал крыльями, поднимаясь по тёмному коридору всё выше и выше и не проявляя признаков усталости. Синдбад почти ничего не видел в окружающей темноте, но он чувствовал, что скелет время от времени меняет направление движения, видимо следуя изгибам коридора.

В тот же коридор влетели преследователи. За спинами беглецов замелькали огни факелов, послышался рёв раковин и грохот десятков костлявых крыльев. Засвистели выпущенные Мертвецами стрелы.

– Принц, мы погибли! – закричал перепуганный Синдбад. – Сатанинские твари неминуемо настигнут нас и мы никогда не выберемся из их страшной Страны!

– Возьми прах царя Мертвецов и брось его в сторону наших врагов, – ответил принц.

Синдбад немедленно исполнил его повеление. Рассыпанные в воздухе крупицы праха превратились в светящееся зеленоватое облако, которое стало стремительно увеличиваться и разгораться. Скелетов, влетавших в него, охватывало зелёное пламя, они чернели и рассыпались в прах. За одну минуту вся преследовавшая Синдбада стая сгинула в колдовском облаке, а скелет крылатого ящера, на котором летели беглецы, благополучно достиг дальнего конца коридора. В этом месте подземный коридор суживался настолько, что скелет не мог в него протиснуться. Седокам пришлось оставить его и дальше пробираться, согнувшись в три погибели.

Вскоре далеко впереди показалась небесная звезда. Там был выход из подземелья. Обрадованный Синдбад пополз быстрее, и вскоре они со спящей девушкой выбрались из расщелины, находившейся под одной из надгробных плит. Мореход тревожно огляделся, узнавая местность. Это была Долина Надгробий, откуда Мертвецы утащили его в свою страну.

– Мы будем в безопасности только когда покинем эти гиблые места, – сказал Абу-Мансур, словно откликнувшись на его мысли.

И правда: из-под соседнего надгробья высунулась костлявая рука и потянулась к путникам. Такая же рука, взрыхлив землю, показалась из-под другого надгробья...

– Теперь самое время воспользоваться волшебным кольцом, – прибавил принц.

Мореход, не мешкая ни секунды, вскинул девушку себе на плечи и повернул кольцо. Рука ближайшего скелета метнулась к нему, но он подпрыгнул и, пролетев добрый десяток метров, опустился на одну из плит. Тотчас из-под неё высунулась костлявая рука, но Синдбад снова подпрыгнул.

Большими прыжками он помчался по могильным плитам, придерживая спящую девушку. Ветер свистел в его ушах, в груди замирало, полы распахнутого халата взвивались, как крылья. Скелеты тянулись к нему из-под всех плит, но Синдбад каждый раз уворачивался от их рук. Он направлялся к горам, темневшим вдалеке, где Долина Надгробий кончалась.

Больше часа длилась неистовая скачка. Озарённые звёздами горы приближались, а надгробий попадалось всё меньше и меньше. Наконец страшная Долина осталась позади. Синдбад перепрыгнул через небольшую речку и опустился на опушке леса. Ветви окружающих деревьев гнулись под тяжестью спелых плодов, но усталость морехода была сильнее, чем голод. Сняв девушку с плеч, он лёг на землю и крепко заснул.

8

Проснувшись и утолив голод плодами, он спросил принца:

– О Абу-Мансур, уже давно я нахожусь в этой стране, а ночь всё длится и длится. Неужели эти благодатные поля и леса ни разу не ласкал солнечный луч?

– Когда-то их освещало солнце, – ответил принц, – день сменялся ночью, и всё было устроено как в том мире, откуда прибыл ты. Но вот уже много лет, как эта страна окуталась вечными сумерками.

– Отчего это случилось? – спросил Синдбад.

– Не могу ответить на твой вопрос, – сказал Абу-Мансур. – На всё воля повелителя этих мест, великого Альтамуса.

– Тогда скажи мне, в какой стороне его дворец и долго ли нам добираться до него?

– Я буду указывать тебе путь, но он не близок.

– Ради того, чтобы мирно зажить в родном Багдаде, я одолею любое расстояние! – вскричал мореход. – Идём же!

И он прошёл с девушкой, руководимой принцем, много лунных дней и звёздных ночей по нескончаемому лесу, питаясь плодами и ягодами.

Как-то на привале он спросил Абу-Мансура:

– О мой добрый вожатый, мечтаешь ли ты о возвращении в человеческий облик, или Голубой Алмаз стал твоим вечным обиталищем?

– Снова стать человеком – моя самая заветная мечта, – ответил принц. – Потому-то я и иду с тобой к Альтамусу – в надежде, что он расколдует меня.

– Клянусь, я сделаю всё, чтобы ты вместе со мной предстал перед великим чародеем! – воскликнул Синдбад. – Мы товарищи по несчастью, и нас ведёт одна звезда!

Продолжив путь, они в скором времени вышли к широкой реке.

– Нам надо переправиться на другой берег, но мостов тут нет, – сказал Абу-Мансур.

– Мне приходилось переправляться через реки ещё шире этой, – ответил мореход. – Я знаю, что делать.

За два лунных дня он сплёл плот из ветвей и лиан. Когда плот был готов, они со спящей девушкой взошли на него и Синдбад оттолкнулся от берега длинным шестом. Но едва плот выплыл на середину реки, как вода перед ним забурлила, вспучилась, и поднялся гигантский водяной столб, вершиной достигнув облаков. Река сразу обмелела, потому что вся вода, что была в ней, вобралась в этот ужасный столб.

Внезапно столб превратился в уродливого и страшного водяного джинна.

– Кто тут смеет без моего ведома переплывать через мою реку? – раздался его голос, похожий на грохот водопада.

– Это я, Синдбад, купец из Багдада, – ответил перепуганный мореход. – По воле злого джинна Зумдады ибн Джалиджиса я оказался вдали от родины и теперь иду к могущественному царю Альтамусу просить вернуть меня домой. А это – девушка, спасённая мною от Мертвецов.

– Ты, ничтожный смертный, надеешься добраться до дворца Альтамуса? – проревел исполин и расхохотался.

Синдбада пробрала дрожь от этого зловещего смеха, но тут спящая коснулась его руки.

– Это водяной джинн, – негромко сказал Абу-Мансур. – Он злой и жадный, и может погубить тебя, если ты не откупишься от него. За переправу через реку он потребует от тебя девушку. Делать нечего, придётся расстаться с ней, – прибавил принц с глубоким вздохом. – Но перед тем, как отдать её, забери Алмаз. Сделай это незаметно от джинна, а то он и его захочет отобрать.

Нахохотавшись всласть, джинн проревел:

– Всякий, кто переплывает через эту реку, должен заплатить мне дань! Плати!

– О джинн, у меня ничего нет, – ответил Синдбад. – Отпусти меня, и я попрошу Альтамуса вознаградить тебя за твою доброту.

– Несчастный, долго ты будешь насмехаться надо мной? – Джинн злобно скривился. – Если ты вправду думаешь добраться до дворца Альтамуса, то ты сошёл с ума! Выброси свою дерзновенную мысль из головы! Никогда тебе не дойти до дворца Альтамуса. Дворец далеко, и всех, кто идёт к нему, подстерегают тысячи опасностей! Одна из них – эта река. Ты уже здесь можешь кончить свои дни. Но я сжалюсь над тобой и возьму в качестве дани эту прекрасную девушку. Я заберу её, а ты переправишься на другой берег и продолжишь свой гибельный путь.

И джинн, нагнувшись, протянул к девушке свои растопыренные пальцы, с которых лилась вода.

– О джинн! – закричал Синдбад. – Позволь мне напоследок поцеловать мою бедную спутницу!

– Хорошо, – рука замерла в воздухе. – Простись с ней и благодари меня за мою доброту.

Синдбад наклонился к спящей, приник губами к её рту и пальцами надавил на щёки, благодаря чему Алмаз изо рта девушки перешёл в его рот. Ресницы спящей тотчас сомкнулись и она откинулась навзничь. Синдбад, как бы скорбя о ней, закрыл ладонями своё лицо и незаметно от джинна вынул изо рта Алмаз.

Пряча его в ладонях, он печально склонился над девушкой.

– О джинн, – сказал он, – безмерно моё горе. Моя прекрасная спутница лишилась чувств, узнав об уготованной ей участи стать твоей пленницей.

– Ничего, – рявкнул джин, – я подожду, когда она придёт в себя, и унесу её в свой подводный гарем. А ты, Синдбад, можешь продолжать путь.

С этими словами он осторожно поднял девушку своими большими пальцами, состоявшими из воды, повернулся и зашагал по обмелевшему руслу реки. А Синдбад торопливо засунул Алмаз за пояс, спрыгнул с плота и побежал к противоположному берегу, благо река обмелела настолько, что в самом глубоком месте была ему по колено.

Едва он успел выйти на берег, как вода стала стремительно прибывать: это обрушился водяной столб, возвратив реке её воду. Синдбад удалился от реки всего на пару десятков шагов, а она уже по-прежнему была полноводна и бурлива. Водяного джинна и след простыл.

Путник вошёл в лес. Река осталась позади, скрывшись за деревьями. Синдбад прошёл по лесу совсем немного, как вдруг сзади раздался оглушительный рёв. Мореход повернул кольцо, подпрыгнул, ухватился за верхнюю ветвь ближайшего дерева, и, устроившись на ней, посмотрел на реку, извилистой полосой тянувшуюся в низине. Водяной джинн снова появился на ней. Он ревел во всё горло, размахивал руками, поднимая тучи брызг, и в его рёве Синдбад различил слова:

– Меня обманули! Она не в обмороке! Она спит заколдованным сном, и я не в силах её разбудить! О, коварный путник! Ты всучил мне негодный товар! Попадись ты мне, я скручу тебя и выжму всю твою кровь, а потом буду хлестать твоим телом по прибрежным скалам, пока оно не истреплется, как старое мочало! Я обманут, обманут...

Он подошёл к одинокой скале на середине реки и уложил спящую на её вершину. Затем снова превратился в водяной столб и опал, закружился по реке пенными водоворотами.

Скорбя о девушке, Синдбад слез с дерева и направился в самую глубь леса. Он искал какое-нибудь мёртвое тело, которое можно было бы использовать для связи с Абу-Мансуром. На четвёртый лунный день пути он наткнулся на труп лани. Животное умерло совсем недавно, угодив копытом в расщелину и сломав ногу. Синдбад положил в рот лани Алмаз. Но та открыла глаза всего на минуту, взглянула на него, издала короткое мучительное блеянье и затихла.

Мореходу стало ясно, что Абу-Мансур не может управлять мёртвым животным. Он взял Алмаз и пошёл дальше, грустя о том, что лишился и девушки, и своего таинственного попутчика. Совет Абу-Мансура пришёлся бы сейчас очень кстати: Синдбад чувствовал, что заблудился в этом бесконечном лесу. Сколько бы он ни шёл, а лес всё не кончался, и дворец Альтамуса не показывался.

9

На закате луны Синдбад увидел далеко за деревьями огонёк. Он пошёл на него, и вскоре его взору предстала лесная поляна, на которой пылал большой костёр и сидели два огромных, ужасного вида джинна. Головы у них были человеческие, но очень большие, раздутые, с четырьмя рогами и заросшие шерстью; шерстью было покрыто и всё их тело, похожее на медвежье; ног у них не было, зато у каждого было по шесть рук, смахивавших на обезьяньи. За спинами их были сложены громадные крылья, как у летучей мыши. Одно из чудовищ поворачивало вертел с насаженным на него бегемотом, другое подкидывало в костёр обломки деревьев.

Перепуганный Синдбад собрался было бесшумно уйти, как вдруг джинны заговорили, и мореход с удивлением обнаружил, что понимает их язык. Вот когда ему снова пригодилось чудесное свойство понимать все языки, в том числе язык джиннов! Он затаился за деревом и прислушался.

– Ты говоришь, что направляешься в страну Огнедышащих Гурий? – спросил один джинн у другого. – Я никогда там не был, но знаю, что это очень далеко.

– Даже дальше, чем дворец Альтамуса, – отозвался второй джинн.

– Я со своим давно умершим отцом однажды летал ко дворцу этого могущественного чародея, – сказал первый джинн. – Мы летели так быстро, что ветер едва не вырвал крылья из наших спин, и всё равно полёт продолжался шесть лунных дней и шесть звёздных ночей. Не позавидую я тому, кто решится проделать этот путь по земле. Дороги к дворцу Альтамуса нет, и со всех сторон его окружает густой лес.

Услышав эти слова, Синдбад едва не лишился чувств: теперь он понял, почему водяной джинн хохотал, узнав, что путник идёт во дворец Альтамуса! А он-то полагал, что ещё день или два пути по лесу – и впереди покажутся крыши царского дворца. Как жестоко он ошибался!

Джинны сняли зажарившегося бегемота с вертела, разодрали его на куски и принялись жадно поедать горячее мясо. Насытившись, они улеглись под деревом и продолжали разговор.

– Я как-то угодил в лапы к людоедам, чьё племя обитает к западу отсюда, – зевнув, сказал первый джинн. – Их были тысячи. Они набросились на меня, связали и попытались убить. Я смеялся над их попытками. Откуда им было знать, что убить меня может только вода подземной реки Кергириб? Кончилось тем, что я порвал их жалкие верёвки, вырвал с корнями увесистую пальму и перебил половину племени. Славно я повеселился!

– Со мной произошёл случай ещё забавней, – сказал второй джинн. – Однажды я заснул на берегу лесного озера и не заметил, как ко мне подкрался змей толщиной с башню. Проснувшись, я обнаружил себя в его брюхе. Я тогда чуть не лопнул от хохота, ведь убить меня может лишь тот, кто воткнёт деревянный кол в моё левое ухо, и не во всякое время, а лишь в час, когда багряная звезда Акрагур стоит в самом зените! Видел бы ты, брат, как корчилась в невыносимых муках эта гигантская гадина, когда я когтями и зубами прокладывал себе путь в её утробе!

Джинны, сытые и довольные, захрапели, а Синдбад задумался. Устремив взгляд на небо, он увидел мерцавшую прямо над его головой большую багряную звезду. "Уж не Акрагур ли это?" – подумал мореход, и тут ему пришла мысль, которая заставила его вздрогнуть и поспешно вскочить на ноги.

Поискав вокруг себя, он отыскал длинную прямую ветвь, отломал её от дерева и очистил от листьев и веток. С этим колом он подкрался к спящему джинну. Приблизившись к его левому уху, наклонённому к земле, он ещё раз взглянул на багряную звезду, вознёс молитву Аллаху, а затем размахнулся и с силой ударил колом. Прочная ветвь почти целиком вошла джинну в голову. Тот содрогнулся, раскрыл рот, да так и умер – не успев даже крикнуть. Второй джинн продолжал спать как ни в чём не бывало.

Синдбад взобрался на мохнатую грудь мёртвого чудовища и подполз к запрокинутой голове. Пасть была открыта, и он осторожно вложил в неё волшебный камень.

В этот момент второго джинна укусила змея. Он заворочался, засопел, отмахнулся от досадливой гадины. Змеиный укус значил для него не больше, чем щипок комара, однако он разбудил его. Джинн раскрыл глаза, поднял голову и увидел Синдбада, сидящего на груди его товарища. Разразившись яростным рёвом, он протянул лапу, чтобы схватить смельчака, но тот успел спрыгнуть на землю. Это ещё больше разозлило чудовище. Джинн вскочил на ноги и бросился к Синдбаду.

Не миновать мореходу оказаться в его лапах, как вдруг мертвец, до той минуты лежавший неподвижно, ударил джинна ногой. Тот потерял равновесие и кубарем полетел на землю. Мертвец поднялся. Тусклыми глазами глядя на своего живого товарища, он оскалил клыкастую пасть и двинулся на него.

– Эй, ты что делаешь? – закричал тот, но мёртвый джинн, телом которого управлял Абу-Мансур, набросился на него и принялся молотить кулаками.

Джинн, видя, что его товарищ мёртв, но ведёт себя как живой, попятился в испуге. Мертвец продолжал наседать на него и вскоре повалил на землю.

Синдбад выглянул из-за дерева и крикнул:

– Абу-Мансур, это ты?

– Я, Синдбад, и я очень рад твоей находчивости, – отозвался мертвец. – Поистине небеса благоволят тебе. Ты получил не только возможность общаться со мной, но и могучие крылья летающего джинна!

Второй джинн, услышав их разговор, упал на колени:

– Ты великий колдун, – сказал он Синдбаду, – коли убил моего брата и заставил его, мёртвого, встать и служить тебе. Смилуйся, прикажи ему отпустить меня, ведь всё равно он не сможет меня убить.

– Он говорит правду, – сказал Абу-Мансур, отходя в сторону от дрожащего джинна. – Пусть уходит подобру-поздорову, нам от него толку нет.

– Ступай и благодари небеса за нашу милость к тебе, – сказал джинну Синдбад.

Тот попятился, униженно кланяясь, а потом расправил крылья, взлетел над поляной и скрылся из виду.

– Абу-Мансур! – закричал обрадованный мореход. – Теперь я окончательно уверовал в то, что мы доберёмся до дворца великого Альтамуса!

Принц заставил мёртвого джинна склониться перед Синдбадом.

– Залезай на плечи этого чудовища и покрепче держись за шерсть на загривке, – сказал он. – Мы летим ко дворцу повелителя духов!

Синдбад взобрался на мертвеца, и тотчас над его головой взвились и зашумели могучие крылья. Мертвец поднялся в воздух. Поляна с догорающим костром осталась внизу и скрылась за деревьями. Мертвец поднялся ещё выше, и перед ошеломлённым Синдбадом раскинулся необъятный простор, озарённый луной и звёздами. Внизу от края и до края простирался густой лес, который напомнил мореходу океан. Оглядывая его, он замирал и крепче прижимался к загривку джинна.

Полёт продолжался семь лунных дней и восемь звёздных ночей. Абу-Мансур иногда заставлял мертвеца опускаться на землю, чтобы Синдбад мог перекусить плодами и отдохнуть. На восьмой лунный день мертвец стремительно, как падающий коршун, ринулся вниз, и Синдбад не успел опомниться, как они очутились на земле.

Перед ними возвышалась стена из чистого золота, а за ней сверкали бриллиантовые купола прекраснейшего из дворцов, которых когда-либо видел путешественник.

– Я не мог опуститься за стеной, – сказал Абу-Мансур, – потому что она не пропускает мертвецов, вроде этого джинна, телом которого я управляю.

– Тогда поищем ворота, – ответил Синдбад. – Я дал тебе слово, что явлюсь к Альтамусу вместе с тобой, и сдержу его.

И они зашагали вдоль золотой стены.

10.

Шли они долго, но ворот нигде не было.

– Как ты думаешь, о благородный Абу-Мансур, – сказал Синдбад, – не будет ли с моей стороны проявлением неучтивости, если я перепрыгну через стену, воспользовавшись чудесным кольцом Одноглазого колдуна?

– Стена не пропустит того, кто явился к Альтамусу без его позволения, – ответил принц. – Ты ведь не был зван царём?

– Не был, – сказал Синдбад со вздохом. – Но Альтамусу неоткуда было узнать обо мне, ничтожном скитальце. Чтобы сообщить царю о своей нужде, мне самому пришлось идти к нему, проделав долгий и опасный путь. Если я теперь не попаду во дворец, то все мои труды будут напрасны. Поэтому я всё-таки прыгну. А ты, о принц, жди меня здесь. Я вернусь за тобой.

С этими словами он повернул кольцо и подпрыгнул.

Стена была высотой в два человеческих роста, и Синдбаду, которому приходилось совершать прыжки гораздо более высокие, она не представлялась серьёзным препятствием. Но когда он подпрыгнул, стена неожиданно выросла. Синдбад ударился об неё и с громким криком упал на землю, туда, где только что стоял.

– Попробую подпрыгнуть выше, – сказал он и принялся прыгать на одном месте, с каждым прыжком увеличивая высоту.

Когда его прыжки достигли поистине великаньей высоты, он ещё раз попробовал перелететь через стену. Но она и на этот раз выросла, и Синдбад, чувствительно ударившись об неё, вновь рухнул вниз.

– Стена меня не пускает! – закричал мореход. – О, горе! Теперь я никогда не вернусь в Багдад, а ты не станешь человеком! О горе, горе!

И он залился слезами.

– Погоди отчаиваться, – сказал принц. – Ты владеешь Голубым Алмазом, чудодейственным камнем, делающим простого смертного волшебником, а чародея – колдуном ещё более могущественным. До конца ли ты познал его магические свойства? А вдруг он поможет тебе попасть во дворец?

– Но как мне воспользоваться силой камня, о Абу-Мансур? Научи, подскажи, ты ведь всё знаешь.

– Вынь Алмаз изо рта мёртвого джинна и иди во дворец, – сказал принц, – а уж там пусть будет, что будет.

Джинн распластался перед Синдбадом, и тот, взобравшись на его страшную голову, вынул чудесный камень из пасти.

С Алмазом в руке он подошёл к стене, и вдруг Алмаз ярко вспыхнул. Часть стены перед Синдбадом ушла под землю. Алмаз, пылавший как маленькое солнце, озарил прекрасный сад, и в его глубине – дворец, возведённый из крупных отшлифованных драгоценных камней. Стены, арки, колонны, округлые крыши – всё здесь было сделано из алмазов, рубинов, сапфиров и изумрудов, и всё переливалось при свете полной луны. Никогда ещё путешественник не видел такой красоты. Держа сверкающий Алмаз высоко над головой, он вошёл в сад, и золотая стена вновь поднялась за его спиной. Алмаз сразу потух, сделавшись прежним голубым камнем. Синдбад спрятал его за пояс и по выложенной яшмой дорожке поспешил ко входу во дворец.

Дорожка вела через сад, в котором росли пальмы и агавы, а ещё яблони, гранатовые, персиковые, апельсинные и лимонные деревья, ветви которых гнулись под тяжестью плодов. Отовсюду доносились птичьи трели и щебетанье. С ветки на ветку перелетали маленькие птички и пестрогрудые попугаи; между деревьями важно расхаживали павлины, распустив веером узорчатые хвосты.

У раскрытых настежь дворцовых дверей путник не встретил ни охраны, ни слуг. Он немало удивился этому, а потом подумал, что такому могущественному волшебнику, как Альтамус, не нужны ни слуги, ни охрана.

Внутренние покои дворца поразили его роскошью убранства. Полы были устланы пушистыми коврами, на стенах и потолках висели сотни хрустальных шаров с горящими в них свечами; свет дробился в гранях светильников и переливчатыми узорами ложился на ковры, на стены и на золотые деревья, стоявшие тут повсюду. Яблони, гранатовые, персиковые и лимонные деревья, агавы и пальмы, которые высились в залах дворца, были сделаны из чистого золота, листья их были усыпаны изумрудами, а плоды искусно выточены из небывало крупных самоцветов. Приблизившись к золотому гранатовому дереву, Синдбад оглядел его плоды и дотронулся до одного граната, который оказался не гранатом вовсе, а большим рубином, отшлифованным так, словно это был не камень, а плод. Багрово-красный камень закачался на золотой ветке, засверкал в блеске хрустальных лампионов.

Золотой сад являлся как бы продолжением живого сада, что был снаружи, только вместо птичьих трелей здесь негромко звучала музыка, неизвестно откуда доносившаяся.

Помимо золотых деревьев, ковров и лампионов, в чудесном зале находилось великое множество самых разнообразных драгоценных предметов. Повсюду стояли искусной работы золотые кубки, подносы, чаши, кувшины; на низких столиках были разложены перстни, браслеты и ожерелья, поражавшие тончайшей работой изготовивших их ювелиров; здесь же лежали парчовые футляры, в которых хранились пергаментные листы с цветными миниатюрами.

Не найдя в первом зале Альтамуса, Синдбад перешёл во второй зал, оттуда – в третий, потом в четвёртый. Повсюду сверкали в блеске лампионов золотые деревья с изумрудными листьями и ювелирные изделия, но царя нигде не было. В одном из залов путешественник заметил стайку прекрасных девушек. В лёгких полупрозрачных одеждах, подчёркивавших контуры их стройных тел, они медленно танцевали под тихую печальную музыку. Синдбад долго смотрел на них, забыв обо всём на свете, а опомнившись, мотнул головой, словно стряхивал с себя сон.

– Я пришёл сюда не для того, чтобы заглядываться на прелестных пери, – пробормотал он. – Мне надо найти Альтамуса.

Но в других залах, куда он входил, ожидая встретить седовласого государя в белоснежных одеяниях, было одно и то же: золотые деревья, хрустальные лампионы, множество драгоценных изделий, доносившаяся откуда-то негромкая музыка и танцующие девушки, которые не обращали на пришельца никакого внимания.

Синдбад вскрикнул от изумления, увидев, как одна из девушек ни с того ни с сего вдруг превратилась в яшмовый бокал. Помедлив, он подошёл к нему, взял в руки и повертел, не веря глазам. Бокал был тончайшей работы, с золотой инкрустацией и эмалью. Мореход готов был поклясться, что ещё две минуты назад на этом месте стояла девушка, а никакого бокала не было.

Он направился дальше, теперь уже внимательнее приглядываясь к очаровательным созданиям, танцевавшим между золотыми деревьями. Его смутная догадка вскоре подтвердилась: любая из девушек, устав кружиться по залам, могла превратиться в драгоценную вещь, каких и без того было множество во дворце: в кубок, миниатюру, ковёр, янтарный апельсин, рубиновый гранат, перстень, статуэтку, маску с прорезями для глаз. И наоборот: любая из безжизненных вещей вдруг превращалась в живую девушку, которая присоединялась к хороводу подруг.

Поражённый Синдбад поднимался по устланным коврами ступеням и проходил залами, где золотые пальмы простирали свои усыпанные изумрудами разлапистые листья над бассейнами с неподвижной водой. Альтамуса не было и здесь. Утомлённый долгим путешествием по дворцу, мореход приблизился к девушкам, которые не танцевали, как остальные, а сидели под золотой яблоней и перебирали нитки жемчужных бус.

– О прекрасные пери, скажите мне, где хозяин этого дворца, великий царь Альтамус? – спросил он.

– Мы не видели его много лет и очень опечалены его отсутствием, – ответили девушки.

– Государя нет во дворце? – вскричал Синдбад. – Значит, я напрасно проделал долгое и опасное путешествие? О, я несчастный!

И он, схватившись за голову, упал на колени.

– Что мне делать, что делать, – причитал убитый горем мореход. – Где мне искать Альтамуса? Как я попаду в Багдад? Долго ли мне ещё скитаться? О Аллах милосердный, помоги!

Тут к Синдбаду обратилась одна из девушек:

– Царь Альтамус, наш добрый муж и повелитель, может пребывать в обличье любой из этих вещей, что окружают тебя во дворце.

А другая девушка прибавила:

– Найди эту вещь, чужестранец, и верни государю его истинный облик.

– Но как же я это сделаю? – спросил Синдбад.

– Очень просто, – ответила первая девушка. – Во дворце есть большой зал, в середине его стоит трон Альтамуса. На трон падает луч лунного света. Внеси в него предмет, в который воплощён Альтамус, и царь тут же примет человеческий облик и исполнит любую твою просьбу.

Синдбад растерянно огляделся.

– Но этот предмет ещё надо найти среди тысяч и тысяч прекрасных изделий. Как, по каким приметам отыскать его, подскажите, прекрасные пери!

– Если бы мы это знали, то сами давно бы уже вернули нашему мужу человеческий облик, – наперебой проговорили девушки и, заслышав звук флейты, встали и унеслись к танцующей стайке своих подруг.

Слова девушек повергли Синдбада в глубокое уныние. Он продолжал путь по дворцу, и лишь к концу третьего часа пути вступил в необъятных размеров зал с хрустальным купольным потолком. Посреди зала возвышался сверкающий трон Альтамуса, сложенный из изумрудов, нефритов и бриллиантов. Трон был пуст. Лишь едва заметный голубоватый луч луны падал на него, просачиваясь сквозь отверстие в потолке.

Идя к трону, Синдбад брал первые попадавшиеся под руку драгоценные предметы. Нагруженный ими, он поднялся к сидению, на которое падал луч, и начал вносить в него предмет за предметом. Но ни один не превратился в Альтамуса.

Тогда Синдбад принялся ходить по залу, собирать в подол своего халата различные изделия, лежащие повсюду в великом множестве, и относить их к трону. Иные превращались в девушек, которые тут же убегали к своим подругам, но большинство оставались самими собой. Альтамуса не было ни в одной из вещей, внесённых Синдбадом в голубой луч.

11

Шесть месяцев минуло с того дня, как Синдбад появился во дворце. Всё это время он неустанно искал предмет, обличье которого мог принять великий чародей, прерываясь лишь в часы, когда луна скрывалась за горизонтом и луч пропадал. Тогда он утолял голод плодами из сада, окружавшего дворец, и восстанавливал силы сном.

Тысячи изумительной красоты изделий, находившихся в тронном зале, внёс он в луч, но ни одно не явило ему Альтамуса. И ещё тысячи оставались нетронутыми им в сотнях других залов. Отчаяние стало овладевать Синдбадом. Он столько вещей переносил к трону, что уже начал путаться в них и забывать, какие он ставил под луч, а какие – нет. И настала минута, когда набранные им чаши, перстни, диадемы и ожерелья выпали из его ослабевших рук, он опустился перед троном на колени и, заливаясь слезами, склонил голову на его сиденье.

– Придётся мне уйти отсюда, так и не повидавшись с Альтамусом, – сказал он. – За дворцовой стеной лежит мёртвый джинн; я вложу в его рот Алмаз и попрошу Абу-Мансура доставить меня туда, где каждое утро восходит солнце, где есть города и базары, где купцы сидят в своих лавочках среди выставленного товара... Как мила моему сердцу их жизнь, наполненная трудами! Пускай я никогда не вернусь в Багдад, но я почту за счастье осесть в каком-нибудь другом городе и открыть там торговлю. Прощай, прекрасный дворец Альтамуса! С грустью и тяжёлым сердцем я покидаю тебя! – Он достал из-за пояса Голубой Алмаз и прибавил, обращаясь к нему: – О мой добрый друг принц Абу-Мансур, слышишь ли ты меня? Я всего лишь простой смертный и не в силах найти заколдованного чародея в этом огромном дворце. Наверное, я недостоин предстать перед его светлым взором. Я не смог помочь себе, но ещё больше скорбит моё сердце о том, что и тебе, о Абу-Мансур, придётся навсегда остаться камнем...