Текст книги "Алмаз королевы"

Автор книги: Игорь Волгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Короче, ты, соплюшка! Ты все усекла? И не вздумай настучать ментам, тогда разговор у нас будет короткий! Поняла, нет?

– Поняла…

– Муженек у тебя был богатый, – продолжал Бульдозер, обдавая ее чесночной отрыжкой, – барыга был у тебя муженек, и баксы он где-то должен заныкать!

– Честно, у нас не было денег… – умоляюще пролепетала Вика. – Он на все деньги накупил обуви в Германии, а потом все украли по дороге…

– Не дури мне мозги! Скажешь, что он в эту сраную обувь вбухал все, что у него было? – Он ухмыльнулся. – Так я тебе и поверил! И не коси под нищету! Сережки-то в ушах небось чистые брюлики?А?

Бандит схватил ее за мочку. Вика взвизгнула и протянула руки к уху.

– Не надо! Я сама! Сама сниму!

– Лады. Если ты желаешь нам их подарить, то давай, мы не откажемся.

Гарик и оба сидевших впереди бандита заржали. Вика вынула из ушей сережки и передала Бульдозеру. Затем в его необъятной лапе утонули обручальное кольцо и перстенек.

– Короче, детка, неделя тебе сроку. Не будет баксов – начнем расчленять. Сперва отрежем ухо. Потом зубы повыдергиваем. Знаешь, как это делается? Показать?

– Отпустите меня, я найду деньги, – взмолилась Вика. – Клянусь, найду!

– Где же ты их найдешь? – поинтересовался Гарик.

– У знакомых одолжу. Мне поверят!

– Этот хмырь, – Бульдозер помахал отрезанной рукой, – тоже клялся, что отдаст!

– Отдам же, говорю вам!.. – рыдала Вика.

– Так ты все просекла? – наклонился к ней главарь.

– Все, все…

Бульдозер оглядел своих братков.

– Что буркалы вылупили, ширялыцики! Хрен у кого-нибудь еще стоит или нет? Гарик и Лом заухмылялись.

– Слабы, – брезгливо поморщился краснорожий. – От «колес» вчистую импотентами заделались, обормоты!

– Босс! – гаркнул Сайд. – Дай я трахну! Вика взвизгнула. Бульдозер зажал ей рот. Сайд, тяжело задышав, перелез через сиденье, навалился на пленницу и дернул «молнию» на ее джинсах…

Через полчаса ее со спущенными штанами выкинули из машины.

– Неделя! – рявкнул главарь. – Поняла, нет? Дверь захлопнулась. «БМВ» умчался. Вика еще какое-то время лежала в траве, не в силах подняться и размазывая по лицу слезы. Услышав голоса проходивших за деревьями людей, она отползла в кусты…

Сначала Вика думала взять бюллетень или использовать имеющиеся у нее отгулы, но потом все-таки поехала на работу. Слишком велико было желание поделиться с мужем ужасными известиями. Телефон в больничной палате был единственной ниточкой, которая связывала их.

Алексей должен был позвонить под утро, но звонок раздался гораздо раньше.

– Вика! Что они от тебя хотели?

– Откуда ты знаешь?

– Я был вчера на кладбище!

– Как – был? Что ты там делал?

– Я, понимаешь, хотел на похороны поглядеть, на маму… Я за деревьями прятался. Думал, может, когда ты останешься одна, подойду к тебе…

– И чего же не подошел?

– Да потому что я «бээмвэшку» ихнюю увидел! Они тоже за похоронами следили! Хорошо хоть я первый их засек…

– Чего же ты меня не предупредил?

– А как? Они же тебя пасли, понимаешь? Если бы я подошел к тебе, они бы меня сразу увидели, и вся наша игра к черту! Не мог я тебя предупредить… Я видел, как они к тебе подбираются, но что я мог сделать? И ты тоже, как дура, поперлась одна к шоссе!

– Но откуда я знала?..

– Короче, что им надо? Ты выдала меня?

– Я ничего им не сказала!

– Вика, мне нужна правда, пойми. Если ты выдала – я не обижусь, я же представляю, каково тебе было!

– Алеша, я и говорю правду. Они уверены, что ты умер! И теперь они хотят, чтобы я вместо тебя выплатила твой долг. Сто пятьдесят тысяч долларов.

– Сколько? – ахнул Петров.

– Сто пятьдесят тысяч.

– Гады! Оборзели до последней степени!

– А этот их главный, краснорожий…

– Бульдозер, знаю.

– Так вот, он мне показывал отрезанную руку.

– Ну а ты?

– А что я? Обещала достать деньги. Что мне еще оставалось? Я готова была обещать все, что угодно, лишь бы отпустили.

– Ну и правильно. – Петров умолк, задумавшись.

– Алексей?

– Да, я здесь.

– Слушай, больше я в квартире не появлюсь. Буду у Синицыной жить.

– А сюда приходить будешь?

– Даже не знаю…

– Тебе надо увольняться отсюда. Есть там у вас охрана или нет?

– Да сидят внизу какие-то парни в камуфляж-ной форме. Но надежды на них мало… К концу недели уволюсь. Или бюллетень возьму, что ли… Мне краснорожий неделю сроку дал. Если, говорит, не заплатишь – начнем расчленять. Сперва, говорит, ухо отрежем… – Голос Вики задрожал от сдерживаемых рыданий.

– Мы уедем в Питер вдвоем, – сказал Алексей. – А пока тебе надо получить деньги по страховкам. Это главное, чем ты сейчас должна заняться. И вот еще какое дело… Надо следы ненадежнее замести.

– Что ты имеешь в виду?

– Мою могилу. Понимаешь, я подумал, мало ли что может случиться. Конечно, шансов на это мало, но все-таки лучше подстраховаться…

– Ничего не понимаю. Говори толком!

– На могиле есть что-нибудь?

– Да, дощечка временная. Лидия Павловна заказала крест с надписью, но пока он не готов. В мастерской обещали сделать через два дня. Тогда же сами рабочие и поставят его на могиле.

– Вот что. Вика. Тебе надо будет потом съездить на кладбище и переставить его.

– Зачем?

– Я тебе объясняю: для подстраховки, на всякий случай! Вдруг, допустим, менты следствие начнут, понадобится тело эксгумировать? Пойдут на кладбище, а могила – не та…

– Как – не та?

– Ты что, бестолковая или притворяешься? Другая бы уже сразу просекла! Объясняю еще раз: ты едешь на кладбище, вытаскиваешь крест из моей могилы и переносишь… Кстати, что там будет за крест? Большой?

– Метр, по-моему, в высоту.

– Ерунда. Перетащишь. Выберешь могилу поза-худ алей и воткнешь в нее.

– А на твоей могиле что останется?

– Ничего не останется. Пустота, безымянный холм.

– Меня могут увидеть!

– Кто там тебя увидит? Днем на кладбище не бывает ни единой живой души. Вытащишь крест из одной могилы и воткнешь в другую, всего делов. Как будто кладбищенские рабочие перепутали… Мама когда в Питер уезжает?

– Завтра.

– Отлично. Значит, в обозримом будущем на кладбище она не придет. А потом мы как-нибудь подготовим ее к моему воскрешению… Так ты просекла, что надо сделать?

– Просекла.

– И будь повнимательнее, опасайся слежки. В эти дни езди на троллейбусе или на метро…

– По-твоему, они все-таки будут за мной следить?

– Ты не паникуй, это не ФСБ, чтобы держать тебя в поле зрения каждую минуту. Скорее всего они будут пасти тебя только около квартиры. Но все же поглядывай вокруг, особенно когда по страховым конторам поедешь. Бульдозеру про мои страховки знать ни к чему.

– Я чувствую, что это дело – получение денег по страховкам, может затянуться. По крайней мере, за неделю мне точно не успеть собрать деньги со всех фирм.

– Почему?

– Перед похоронами я успела побывать в четырех фирмах, и нигде денег сразу не дали. Говорят, что еще должны проверить документы, навести справки… В общем, где сказали – придите через неделю, где – через две…

– Ясно… – Алексей умолк, задумался. – Придется нам в Москве задержаться… Но ничего, деньги они выдадут, не отвертятся! Документы у тебя железные!

– Через неделю Бульдозер отрежет мне ухо! – воскликнула Вика в отчаянии.

– Увольняйся быстрей и перебирайся ко мне. Прямо сегодня пиши заявление об уходе.

– Да уж придется…

– Будем жить на даче, покуда все деньги со страховых контор не выбьем, а потом махнем в Питер. Выправлю себе паспорт, откроем новое дело или за границу слиняем, там видно будет. Короче, все пока идет нормально, не бойся.

– Ты лучше скажи, когда мы встретимся. Мне надоело ждать твоих звонков.

– Я тоже по тебе соскучился… – Алексей засмеялся. – Непривычно как-то одному хозяйничать в доме… Ладно, встретимся послезавтра. Посмотришь, как я устроился.

Вика положила трубку.

Взволнованная разговором, она какое-то время сидела неподвижно. За окнами темнела ночь. В сумеречной палате ворочались старухи, страдающие бессонницей.

Наконец она вздохнула и придвинула к себе книгу. Чтение не шло. Мысли ее были далеко, строчки прыгали перед глазами. Она отложила роман и откинулась на стуле. До чего же скучно здесь по ночам среди больных старух! Зря, наверное, она вообще связалась с медициной. Лучше бы поступила на курсы переводчиц или секретарей-машинисток. ..

Начали слипаться ресницы. Не выспалась днем, вот теперь и тянет ко сну. Хоть бы Бутыкин, что ли, позвонил…

* * *

В номере гостиницы «Орленок» затрезвонил телефон.

– Господин Шредер?

– Да, я. А это Дмитрий?

– Вы угадали.

– Что нового?

– Мы нашли интересующего вас человека.

– Прекрасно. Но как я узнаю, что это он?

– Это уж ваши проблемы. Мы свою работу сделали. Имя, фамилия и возраст совпадают. Он приехал из Германии в конце июня и перед самым отъездом ему там вырезали аппендицит.

– Тогда это должен быть он!

– Все дело в том, господин Шредер, что вам будет довольно трудно с ним встретиться.

– Трудно? Почему?

– В настоящее время он сидит в тюрьме, в одиночной камере, и допуск к нему крайне ограничен. Он проходит по одному очень серьезному делу, связанному с серией заказных убийств. Его разрабатывает Генеральная прокуратура.

Шредер сник. Не выпуская трубки, он уселся в кресло.

– Очень сожалею, Дмитрий, но мне он нужен живым и невредимым, и главное – я должен иметь с ним разговор наедине, вне стен тюрьмы. И, разумеется, о моем с ним общении никто не должен знать… Так что, я считаю, работу вы до конца не выполнили.

– Вы недооцениваете наших возможностей, господин Шредер. Мы готовы изъять его из камеры и привезти к вам.

– Как вам это удастся?

– А уж это наше дело. Но бегство узника будет связано с дополнительными расходами.

– Сколько?

– Вам это обойдется в четыреста тысяч долларов. Вместе с обговоренными ста тысячами это составит полмиллиона.

– Я запрошу Берлин. Но в случае согласия сразу должен предупредить: деньги будут выплачены только после того, как мы убедимся, что это тот самый человек.

– Каким образом вы собираетесь в этом убедиться?

Я задам ему пару вопросов о его поездке в Германию. В зависимости от ответов я приму решение.

– А если он не захочет отвечать?

– Вы должны сделать так, чтобы захотел. Это ваша проблема. В конце концов, мы платим пятьсот тысяч долларов!

– Хорошо, – согласился Дмитрий после секундной заминки. – Он ответит на ваши вопросы.

– Если это действительно тот человек, то вы передадите его моим людям, а я выплачу вам деньги.

– Наличными, господин Шредер!

– Я понимаю.

– На операцию по изъятию его из следственного изолятора нам потребуется два дня.

– Отлично. Но помните, что мне он нужен живым и невредимым!

– Доставить его в наручниках?

– Желательно.

– Итак, можно считать, что мы договорились?

– Позвоните мне завтра в полдень. Я переговорю с Берлином.

– О'кей. Завтра в полдень.

Шредер положил трубку на рычаги и оглядел окруживших его напарников.

– Петров в тюрьме, – сообщил он. – Но эти ребята берутся вытащить его оттуда за два дня. Это обойдется боссу в лишних четыреста штук баксов.

Йост присвистнул:

– Четыреста штук!

– А босс согласится? – засомневался Гизе.

– Наверняка. Помните, что говорила Хельга? Камень в желудке может дать о себе знать в любой момент! Если Петрова с острой болью отправят в госпиталь, то все. На алмазе можно ставить крест. Поэтому у нас нет времени на поиски. Дорог каждый день.

– Но все-таки как мы узнаем, что это тот самый Петров? – спросил Штольц. – У нас даже фотографии его нет.

– О, – ухмыльнулся Шредер, – я задам ему два пустяковых и совсем невинных вопроса, на которые настоящий Петров должен ответить не моргнув глазом: в каком городе он делал операцию аппендицита и какого числа его привезли в госпиталь.

– Гениально, шеф! – восхитились сообщники.

– А когда он окажется у нас в руках, мы отвезем его в лес и вспорем ему живот… – добавил главарь.

Немцы загоготали, довольно зацокали языками и принялись откупоривать банки с пивом.

Бандит по кличке Крученый положил телефонную трубку и посмотрел на развалившегося в кресле Кащея.

– Отлично, Крученый, ты хорошо справляешься со своей ролью, – сказал Кащей. – Похоже, лох тебе верит!

Бандит засмеялся:

– И не таким мозги прочищали! Кащей снял с себя наушники, подключенные к телефону.

– Видать, здорово ему приспичило с этим Петровым, – проворчал он. – Тем легче будет его обуть!

Находившиеся в комнате Боб и Чурбан заухмылялись: дело пахло большими деньгами!

Затея с объявлением в газете принадлежала Кашею, который из своих тридцати двух лет ровно половину отсидел в местах не столь отдаленных. Освободившись по амнистии, он сколотил банду и продолжал заниматься излюбленным промыслом – извлечением денег из бумажников доверчивых простаков. Способы для этого он изобретал самые разнообразные – от вульгарного рэкета до подделок банковских векселей и организации несуществующих фирм. В последние годы Кащей не брезговал и грабежами, случались и мокрые дела. Но главным его пристрастием оставалось мошенничество. Перевоплощение в частного детектива было не более чем импровизацией свободного художника. Кащей и сам не рассчитывал, что из этой затеи получится что-нибудь путное. Появление немца, готового платить фантастические деньги за поиски какого-то Петрова, показалось ему даром небес.

– Жирный клюнул карась, ох жирный! – Смеясь, он сунул в рот сигарету с анашой и щелкнул зажигалкой.

– Шеф, заманим его куда поглуше и чпокнем! – Верзила Чурбан сделал жест, словно вбил молотком гвоздь. – И без хлопот возьмем лавы!

– Заманить в глухомань не солидно, мы же уважающая себя детективная фирма! – Кащей самодовольно прищурился. – Тоньше надо работать, и наживку подводить не спеша, чтобы не сорвалось!

– Жалко будет, если уплывут денежки! – пробасил Чурбан.

– А чтобы они не уплыли, надо как следует пошевелить мозгами, – сказал Кащей и закинул ногу на подлокотник кресла.

В комнате наступила тишина. Дым от сигареты Кащея плыл к потолку.

Кащей был невысок и жилист. Чрезмерное употребление наркотиков высушило его, сделав похожим на обтянутый кожей скелет. С голой головой, запавшими глазами и перебитым носом он и впрямь напоминал ожившего мертвеца, особенно сейчас, в сумерках полутемной комнаты, когда за окном сгущалась ночь.

– Значит, так, – снова заговорил он. – Немчура будет брать на живца. Притащим ему Петрова в наручниках, как он хочет…

– Но он будет задавать какие-то вопросы! – напомнил Крученый. – Это может все сорвать.

– Надо с умом подойти к делу, – возразил главарь. – Обдумать план, расставить, где надо, людей… А немца охмурить – как два пальца обоссать, они же все бараны!

Боб и Чурбан захохотали. Крученый в сомнении покачал головой.

– Короче, так! – рявкнул Кащей и показал сигаретой на Боба: – Петровым будешь ты!

Улыбка сползла с лица Боба, однако он согласно наклонил голову.

– Как скажешь, шеф!

– Мы доставим тебя в джипе и выдадим лоху. Пойдешь в обмен на пол-лимона баксов!..

Чурбан снова захохотал, но Бобу на сей раз было не до смеха.

– А потом, шеф?

– Что – потом? – Кащей посмотрел на него недовольно. – Когда эти хмыри просекут, что ты не тот, мы с баксами уже далеко. А ты как-нибудь выпутаешься, тебе не впервой. Скажешь, что знать нас не знаешь, тебя поймали на дороге, затолкали в джип, надели наручники и заставили изображать из себя какого-то Петрова… В общем, сваляешь им ваньку, напоешь что-нибудь, они тебя и отпустят.

– Не ссы, Боб! – гаркнул Чурбан. – Они ничего не докажут!

Постное лицо Боба ясно говорило о том, что настроение его упало до нуля. Кащей стряхнул с сигареты пепел и поманил Боба к себе.

– Слышь, ну-ка подойди. Тот приблизился.

–Лох наверняка потребует предъявить ему шрам операции, – сказал Кащей. – Тебе аппендицит резали?

– Не-а.

– Ну, это дело поправимое. – Главарь зловеще yxмыльнулся. – Крученый, есть в доме шелковые нитки?

– Есть, шеф! Должны быть!

– Боб, снимай рубаху и штаны. Шрам мы тебе соорудим! Чурбан расхохотался, а Боб побелел как полотно.

– Давай раздевайся! – рявкнул Кащей. – При рacчете накинем тебе три штуки!

– А может, как-нибудь попроще? – пробормотал Боб. – Например, нарисовать?

– Все должно быть в натуре! Чурбан! Бери перо и приступай.

Верзила, ухмыляясь, опрокинул Боба на пол и задрал на нем рубаху. Главарь удобнее устроился в кресле. Посасывая сигарету, он с садистской усмешкой наблюдал, как Чурбан ведет ножом по вздрагивающему телу. Боб тяжело дышал и царапал пальцами паркет.

Тем временем Крученый достал из шкафа коробку с набором ниток и игл. Боб истошно вскрикнул, не выдержав боли. Чурбан зажал ему рот рукой.

– Нормально! – хрипнул верзила, окровавленными пальцами сводя края раны. – Давай штопай. Я держу.

Крученый начал водить иглой с нитью, затягивая рубец. Боб мычал и судорожно вздрагивал.

– Лады. А теперь вколите ему порцию. – Кащей водрузил ноги на стол и выдохнул струю дыма. – Сегодня он заслужил.

– Раньше надо было вколоть, перед тем как резать! – проскулил Боб.

– Ах, забыли! – с притворным сожалением ответил главарь и засмеялся.

Через день Крученый набрал номер Шредера. Кащей надел наушники.

– Алло, Шредер? – сказал Крученый. – Это Дмитрий. Интересующий вас человек приготовлен.

Телефон был снабжен устройством, позволяющим изменять голос говорившего. Другим его ценным свойством была автоматическая блокировка попыток абонента определить номер. Кащею с братками довольно часто приходилось пользоваться подобной хитроумной аппаратурой, поскольку главное в работе кидал – это не оставлять после себя следов.

– Отлично! – откликнулись на том конце провода. – Когда и где?

– Мы догоним вас там же, где и в прошлый раз, – ответил Крученый. – Следуйте за нашим джипом.

– Петров будет с вами?

– Да. Вы сможете задать ему любые вопросы.

– Если это тот человек, то как я смогу его получить?

– Вы его получите сразу же, в обмен на обговоренную нами сумму. Детали мы обсудим на месте.

– Итак, мы встречаемся завтра?

– В половине седьмого утра.

– Понял.

Крученый положил трубку. Главарь, смеясь, потер руки.

– Карась сам плывет в сеть! – воскликнул он, срывая с себя наушники. – Итак, обсудим план.

–Все сюда! – Бандиты сгрудились вокруг стола, на котором лежал лист бумаги с набросанной схемой местности. – С шоссе свернем на эту дорогу и остановимся здесь. – Кащей шариковой ручкой сделал отметку на схеме. – Это – наш джип. А это – «шестерка» лохов. Клиент выйдет из машины и подойдет к джипу…

– Шеф, – пробасил Чурбан, – с ним будут еще трое парней.

–Крученый потребует, чтобы они остались в машине. К джипу подойдет только один…

– И начнет задавать вопросы, на которых я засыплюсь… – проныл Боб.

– Не скули, – оборвал его Крученый. – Еще неизвестно, что за вопросы. Я буду рядом и в случае чего подскажу. Может, выкрутимся.

– Немец потребует показать ему шрам! – догадался Чурбан.

Кащей в сомнении покачал головой.

– Надо быть готовыми к худшему варианту. Допустим, немец начнет задавать вопросы и почувствует, что его хотят кинуть. Что тогда?

– Он постарается быстренько сделать ноги к своим «Жигулям», – сказал Крученый.

– Правильно! – гаркнул Чурбан. – Поэтому надо пришить его сразу, как только он подойдет. Те, в «Жигулях», откроют огонь, но мы успеем обшмонать труп и смыться!

Главарь саркастически усмехнулся:

– Обшмонать труп! Ты думаешь, деньги будут при нем?

– А где же?

– Немец, конечно, дурак, но не до такой же степени, чтобы подтащить сумку с баксами прямо к джипу! Сначала он должен убедиться, что это тот Петров, который ему нужен, и только потом он вернется к «Жигулям» и возьмет у своих парней баксы.

– Замочим их всех к ядрене-фене! – Чурбан треснул кулаком по столу. – И делов никаких!

– Выходит, зря мне резали бок… – плаксиво скривился Боб.

– Ладно, глохни, – оборвал его Кащей и снова обратился к схеме. – В операции задействуем Митяя и Панаму. Они подвалят туда заранее и устроят засаду вот за этими деревьями, слева от дороги. – Он начертил на схеме кружок. – Ты, Чурбан, с двухстволкой заляжешь здесь. Тут овраг, схоронишься в нем. Секи: как только мы включим фары, сразу стреляй по «жигулю». Митяй и Панама откроют огонь из-за деревьев.

– Я лучше немца замочу! Одним выстрелом шмякну!

– Нет! Немца замочим, когда возьмем баксы. А. то он может нас наколоть. Приедет пустой!

– Тем хуже для него, – зловеще сказал Крученый. – Придется прижечь его утюгом.

– Вот именно! Поэтому он нам нужен живым. – Кащей обвел сообщников взглядом. – Поллимона баксов мы должны завтра взять, поняли? Месяц кайфа на Канарах!

– С девочками! – прибавил Чурбан, и бандиты загоготали.

Над крышами поднималось солнце, заливая ярким золотом московские многоэтажки. Безоблачное небо обещало еще один жаркий день. По пустынным улицам «жигуль» Шредера без помех добрался до МКАД. Сразу за Кольцевой позади замаячил знакомый джип.

–Этот Дмитрий, как всегда, точен, – сказал Шредер, посмотрев на часы.

Черный джип на скорости обогнал их и покатил впереди. «Жигуль» последовал за ним в пятидесяти метрах.

На этот раз они ехали дольше, чем в предыдущие встречи. Джип свернул с Ярославского шоссе, минут десять ехал по проселочной дороге, затем свернул и с нее. Ухабистая колея вела куда-то в пустынные перелески.

Немцы забеспокоились. Гизе и Штольц на всякий случай проверили свои «вальтеры», купленные недавно у азербайджанцев по сходной цене.

– Слишком глухое место, шеф, – сказал Йост.

– Ерунда, – ответил Шредер. – Он тоже рискует и хочет подстраховаться. Я его понимаю.

Джип наконец остановился. «Жигуль» затормозил в десяти метрах. Шредер вылез и не спеша направился к автомобилю детектива. Сквозь затемненное стекло он увидел те же две фигуры на переднем сиденье, только на этот раз ему показалось, что в джипе есть кто-то еще. Этого третьего пассажира разглядеть не удавалось: задние стекла джипа были непроницаемо черны.

– Мы привезли его, – прозвучал из динамика надтреснутый голос. – Вы, кажется, хотели говорить с ним?

–Да.

– На крыле машины рядом с динамиком есть микрофон.

Шредер подошел ближе.

– Алло, Петров? – спросил он, наклонившись к микрофону.

Через лобовое стекло он увидел, как один из сидевших в джипе повернулся назад. Вероятно, он протягивал микрофон пассажиру на заднем сиденье.

– Ну Петров я, Петров, – прокаркал динамик. – Чего еще вам от меня надо? На хрена вы вытащили меня из мешка, менты поганые?..

– Вы были в прошлом месяце в Германии? —спросил Шредер.

– А тебе что за дело? Кто ты такой? – И на немца обрушился поток грязных ругательств.

Динамик поперхнулся. Несколько секунд спустя заговорил Дмитрий:

– При изъятии клиента из следственного изолятора мы вынуждены были применить к нему физическую силу. Сейчас он находится в несколько возбужденном состоянии…

– Ни хрена я вам не скажу, менты! – услышал Шредер приглушенный вопль. Затем раздались звуки ударов.

Немец, вглядываясь в затемненное окно, видел, как один из детективов перевалился назад. Похоже, он бил сидевшего позади человека…

– – Он готов говорить, господин Шредер, – снова раздался голос Дмитрия. – Спрашивайте.

– Я повторяю вопрос: вы были в прошлом месяцев Германии?

– Ну, был!

– Вы там обращались в госпиталь?

–Да.

– В связи с чем вы обращались туда?

– Какого хрена тебе от меня надо?

– В связи с чем вы обращались туда? – повторил Шредер вопрос.

– Аппендицит надо было вырезать! И отвали от меня!

– В каком это было городе?

–Что?

– В каком городе вам была сделана операция по удалению аппендикса?

– Ты-что, мужик, совсем охренел? Откуда я помню?

Немец закусил губу и мельком оглянулся на «Жигули». В душу его закралось сомнение.

– Какого числа вас доставили в госпиталь?

– Но откуда я могу помнить? У тебя, мужик, совсем, что ль, крыша поехала? В июне это было, а какого числа – не помню, хоть расстреляй!

Шредер на несколько секунд задумался.

– Сколько дней вы пробыли в госпитале? Хотя бы приблизительно?

Последовала пауза, в течение которой из динамика вырывался какой-то невнятный хрип. Крученый и Кащей торопливо совещались.

– Дело дрянь, – прошептал Кащей. – Лох занервничал.

– Пусть Боб и дальше косит под придурка, – тоже шепотом ответил Крученый. – Может, выгорит дело?

– Нет. Духом чую – нет. Но попробуй! Динамик на джипе снова заговорил:

– Господин Шредер, не хотите взглянуть на шрам? Он еще свежий. Операцию делали недавно.

– Меня не интересует шрам, – проскрежетал искатель алмаза, теряя остатки доверия к «детективу». Пусть скажет, сколько дней он находился в госпитале!

– Неделю! – выпалил динамик.

– Хорошо. Я должен посовещаться со своими.

Шредер повернулся и быстрым шагом направился к «Жигулям». В эту минуту на джипе включились фары. Немец был еще на полпути к своей машине, когда из-за расположенных невдалеке деревьев застрекотали выстрелы. Пальнул и Чурбан, затаившийся в овраге.

В «Жигулях» разлетелись стекла. Шредер пригнулся и бегом бросился к машине. Взревел мотор «Жигули» рванулись навстречу главарю, но тут же встали: несколько метких выстрелов продырявили шины.

– Нас заманили в ловушку! – закричал Штольц.

Немцы открыли ответный огонь.

Тем временем оконные стекла джипа опустились и оттуда выставились дула автоматов. Грянули очереди.

– Проклятие! – взревел Йост. – Мы окружены!

– Надо уходить! – крикнул Гизе.

Открыв дверцу, он выпрыгнул из машины и побежал к ближайшим зарослям. Штольц собрался последовать за ним, но, едва высунувшись, получил сразу три пули. Из «Жигулей» вывалилось его мертвое тело. Йост остался в машине, стреляя через разбитые окна.

Гизе полз в высокой траве, рассчитывая добраться до леса. Из-за деревьев ему наперерез выбежали Митяй и Панама. Прицельным выстрелом Гизе скосил Панаму, но в следующую минуту получил пули в бок и в шею. Он сдавленно застонал и выронил пистолет. К нему подскочил Митяй – двухметровый бугай с маленькой приплюснутой головой.

– Ах ты, гнида! – Бандит с силой пнул немца ногой в раненый бок. – Замочил Панаму! Подохнешь у меня страшной смертью!..

– Ньет! Ньет! – на ломаном русском захрипел Гизе. – Я знать тайна! Балшой тайна! Знать, где есть альмаз!..

– Туфту лепишь, пидор! – И бандит ударил его ногой по лицу.

В это время «жигуль», поливаемый автоматными очередями, внезапно загорелся. Из него выскочил Йост. Пиджак на его спине пылал. Немец повалился на траву и начал кататься по ней, пытаясь сбить пламя. Подошедший Кащей хладнокровно добил ero двумя выстрелами.

Боб и Крученый подбежали к распластанному на дороге Шредеру. Крученый приподнял его и обрушил на его челюсть сильнейший удар кулака.

– Где баксы, гад? Давай колись быстро!

– Там… – шевельнулись рассеченные губы. Шредер смотрел на горящую машину.

Кащей, ревя от ярости, шагнул к «жигулю».

– Шеф, назад! Может взорваться! – крикнул Крученый.

– Падла! – Главарь повернулся к Шредеру и схватил его за грудки. – Баксы мы все равно из тебя выбьем, понял? Иначе загнешься!

На дорогу вышел Митяй, волоча за собой окровавленного Гизе.

– Шеф, он толкует про какой-то алмаз, – прогудел бугай. – Может, туфту лепит?

Кащей не мог отвести глаз от пылающей машины, в которой сгорали полмиллиона долларов. Он был в бешенстве. Все его усилия пропали даром!

– Какой еще алмаз? – Он раздраженно обернулся к Митяю. – Где алмаз? – Подскочив к Гизе, он сгреб его волосы в кулак. – Давай колись, падла, а то видишь это? – Дуло его пистолета ткнулось немцу в щеку. – Замочу сразу!

– Ми искать Петров… В живот Петров иметь, альмаз!… – бормотал Гизе. – Балшой альмаз! Цена два… надцать… миллионз доллас!…

– Алмаз за двенадцать миллионов баксов в животе? Дурь мне не пори!

– Альмаз украсть. Он есть принадлежайт кинг Англия… – продолжал немец, задыхаясь и кашляя кровью. – Ви оставить мой жизнь, я сказать вам об альмаз… Ми ехать в Россия искать альмаз…

– При чем тогда здесь Петров? – хмуро поинтересовался Кащей.

– Я сказать… альмаз есть… быть в живот Петров…

– Гад! Он смеется над нами! – рявкнул Чурбан. – Шеф, дай я его кончу!

– Погоди. – Главарь жестом удержал подручного, – Когда человек издыхает, ему нет смысла врать. – Он наклонился к Гизе. – Как алмаз попал в живот Петрову?

– Аппендикс. Оперирен… Резать аппендикс и леген… класть в живот. Альмаз не находить полиция… Понимайт?

Шредер, придавленный к земле Бобом, поднял голову.

– Гизе, молчи! – крикнул он по-немецки. – Если ты выболтаешь нашу тайну, то тебе не поздоровится!

Немецкого никто из бандитов не знал, поэтому вмешательство в разговор Шредера не понравилось Кащею.

– Крученый, Боб, наденьте на него браслеты и отведите в джип, – велел он.

Бандиты бросились исполнять приказ.

– Смотри, Гизе, мы тебя из-под земли достанем! – кричал Шредер с угрозой, когда Боб и Крученый вели его к джипу.

Кащей склонился над умирающим.

– Я так и не понял, как он попал к нему в живот.

– Ви обещайт ехат мне… меня… в госпиталь…

– Отвезем. – На лице главаря появилась дружелюбная улыбка. – И даже сами окажем медицинскую помощь. Среди нас есть доктор… – Он кивнyл на Боба и незаметно от Гизе подмигнул ему. – Oн перевяжет тебя, и все будет нормально.

Из пулевого отверстия на шее немца толчками вырывалась кровь. Каждое слово стоило ему больших усилий

– В Дюссельдорф… показывайт… альмаз… кольсоу… ценная вещь… Показ… Аустеллунг…

– Выставка, что ли? – догадался Кащей.

– Да, да, выс…тав… ка… Балшой альмаз украсть доктор Функ… Он иметь… делайт оперирен аппендикс. Альмаз его… ему… надо верберген… Как это по-русски?… А, прятать! И он класть в живот Петров… Понимайт? Функ не есть говорить полиция… что есть альмаз… в Петров… знать мы… И никто… другой… не знать…

– Значит, он спрятал алмаз в живот Петрову во время операции?

– Да,да!

– Почему же тогда вы сразу не вспороли ему живот, еще в Германии? Чего ж вы дали ему уехать?

– Функ… Арест… Тюрьма… Он сказать нам поздно. Петров уезжать из Дойчланд… Ми искать… ему… его… здесь, в Россия…

Кащей задумчиво поиграл пистолетом. «Жигуль» на обочине догорал, превращаясь в груду закопченного металла.

– Так, значит, Петров – это тот чувак, в которого ваш доктор зашил алмаз? – спросил он. – Это точно?

–Да, да… Правда!..

– Петров знает о том, что находится у него в животе?

Гизе отрицательно замотал головой.

– Нет… Он есть… спать…

– Думаешь, это не туфта? – Крученый посмотрел на шефа.

– Не знаю, но похоже на правду. Полмиллиона баксов за какого-то Петрова выкладывать не будут… Что ты еще знаешь о Петрове? – обратился он к умирающему.

– Я… Я… – прохрипел тот. Его тело вдруг сотрясла судорога, скрюченные пальцы заскребли землю.

– Так что? – Кашей наклонился к нему. Рот Гизе был полон крови, она перетекала через край и струилась по щеке. Немец силился что-то сказать, но вместо слов из горла вырывался хрип.

– Говори! – Бандит с силой встряхнул его, схватив за окровавленную куртку.

Гизе пробормотал что-то по-немецки, глаза его остекленели, и он откинулся навзничь. Главарь ударил его по щеке. Зрачки немца оставались безжизненными.