Текст книги "Ведьмак. Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 6. И что дальше?

Ледяна аномалия.

Сева выбрался наружу и указал на развалины, не то форта, не то огромного бункера.

– Смотри этот грёбаный мертвяк опять топает к нам.

– Вижу. – К этому моменту я уже выбрался из пространства пассажирского салона наружу, и теперь следил за более чем двухметровой фигурой здоровенного великана, упорно пробивающегося через сугробы и направляющего прямиком в нашу сторону. Даже на расстоянии 250-300 метров были видны горящие глаза непоколебимого зомби.

– Это поразительно. Вы открыли настоящий портал, ведущий напрямую в другую аномалию – проговорил, учёный, едва выбравшись из остова смятой буханки. Несмотря на то что он дрожал от пронизывающего холода как осиновый лист, его посиневшие руки яростно трясли спектральный лазерный анализатор, в попытках его оживить. – Судя по тому, что я вижу, эта аномальная зона находится очень далеко, возможно это Тянь-Шань или Гималаи, или нечто совсем другое. Эх жаль, невозможно привязаться к какому-нибудь конкретному ориентиру. Вы хоть понимаете какой это бесценный опыт? – продолжая быстро говорить себе под нос, он принялся ходить кругами и всё осматривать, словно маленький ребёнок первый раз увидевший украшенную новогоднюю ёлку.

– Сева, ты как? – спросил я и проведя призрачной рукой по огромному осколку, торчавшему из его левого бицепса, реально почувствовал острые края.

– Да как бы мне хреново сейчас не было, надо всех отсюда срочно вытаскивать. Иначе либо тот Зомбак до нас доберётся и всех порубит в капусту, либо холод быстро доконает парней. – Посмотрев на торчавшую из снега хрустальную глыбу, Сева тяжко вздохнул и протянул к ней руку. – Так бойцы, вытаскиваем раненого, и повторяем процедуру братского обнимания ещё раз, если всё получится, то я вас отсюда эвакуирую в более тёплое место.

Хотя мы здесь находились всего пару минут, патрульные явно продрогли, так что услышав про возможность отсюда выбраться, никаких глупых вопросов задавать не стали. Да и учёный не только наконец умолк, но сначала помог тащить раненого, а затем лично расставил каждого вокруг Севы, сосредоточенно готовящегося к новому прыжку.

– Начинай – скомандовал я и положил руку на плечо друга. И в тот же миг я почувствовал, как растекающейся вокруг энергия начала концентрироваться в теневике и перетекать к Севе.

Однако на этот раз аквамариновая звёздочка проявила своеволие и целую минуту не желала никак реагировать на зов. Она плавала словно чем-то взволнованная аквариумная рыбка и вошла в контакт с Севой только тогда, когда он зло выругавшись, постучал кулаком по поверхности хрустальной глыбы.

Если честно, я не был уверен, что мы всё правильно рассчитали, ведь прямо сейчас нас могло закинуть обратно в коллапсирующую аномалию и растереть в порошок. Тем более что сам процесс слишком сильно затягивался. Начавшие появляться кристаллики льда, по какой-то причине слишком медленно продвигались по пальцам Севы. А в какой-то момент я и вовсе явственно почувствовал, что это сама ледяная аномалия не хочет нас отпускать, будто призывая остаться и завершить некий инициированный мною, но не завершённый процесс.

Между тем фигура мёртвого великана, приблизилась метров на 80, и все бойцы теперь тревожно на него косились, видимо инстинктивно чувствуя приближающуюся опасность. С каждым мгновением напряжение нарастало, и я ощущал сколько притянутой силы скопилось вокруг нас.

– Мля, да давай уже! – буквально прорычал Сева, содрогаясь от переполняющей его энергии и в следующий миг лёд с хрустом, покрыл его запястье и стремительно пробежав по руке к плечу, достиг подбородка.

* * *

Неведомая сила пнула под призрачный зад, и в тот же миг мне стало тепло. Очнувшись в собственном теле, я увидел стоявшую в проходе Наташу. Поспешно запахнув, накинутым на нагое тело белый халат, она ошарашенно уставилась на группу только что появившихся неоткуда, занесённых снегом людей, сгрудившихся у подоконника.

– Сева, ты!? Да откуда столько снега! – воскликнула девушка, наконец узнав блаженно улыбающегося, рыжего обалдуя, и принялась лихорадочно застёгивать неподатливые пуговицы.

– Наташа, мы тебя тоже все очень рады видеть – проворчал я и она, заметив, что я очнулся, кинулась ко мне.

Подбежав, она обхватила мою кружащуюся голову и не дав сказать ни слова, прижала к своей теплой груди.

– Как же ты меня напугал – прошептала она на ухо.

– Да я и сам чуть не обделался – проговорил я и указал на парней. – Наташ, у нас там тяжелораненый имеется в наличии, да и Севу неплохо зацепило, может позвоним Артему Абрамовичу?

– Как только ты вырубился, я сразу ему позвонила – ответила девушка и наконец меня отпустив, подошла к батарее и оценивающе осмотрела всех остальных. – Так двое в коридор за каталкой. Раненого пока не трогать. Всё оружие из палаты вынести наружу, сугроб с пола убрать.

Её окрики заставили всех зашевелиться, а я, воспользовавшись моментом смог слезть с кровати и надеть больничный халат. Затем помог Севе улечься на моё место, а раненого переложить на каталку.

А потом на пороге палаты появился сам Артем Абрамович Кац, в костюме и шляпе.

– Геннадий, даже не знаю почему, но я совсем не удивлен тому что здесь творится – с ходу заявил он и повесив шляпу на крючок, подошёл к лежавшему лицом внизу раненому. – А вот это интересно. Осколки торчат, пациент дышит, а кровь не идёт. Такое я за свою практику я точно никогда не видел.

* * *

Всего за несколько секунд док разительно переменился. Черты лица, выглядевшего мягкотелым врача, получили чёткий контур. Двигаясь словно взведённая пружина, он накрыл простынёй спину тяжелораненого и указал Севе на санузел.

– Все лишние вон отсюда! Геннадий остаётся. Будешь ассистировать. Наташа весь инструмент сюда, освящение на максимум! Затем палату на замок! Начнём с этого рыжего обалдуя – заявил док и пока Наташа возилась с инструментами усадил Севу на табуретку. Затем он положил ручищу штангиста на тумбочку и посмотрел на меня. – Я такого материала раньше не видел, так что придется поэкспериментировать на том кому не так сильно досталось.

Натянув перчатки, док взял скальпель с зажимом и обхватил самый большой осколок, торчавший из бицепса. Однако, как он не старался, осколок выходить напрочь отказался. Перейдя к ещё одному, совсем небольшому, он потянул его, но и тот будто приклеился к ране.

– А вот это совсем странно – растерянно проговорил доктор Кац. – Геннадий, а может вы попробуете с помощью своего телекинеза.

Услышав предложение, я сначала напрягся, но желание помочь Севе тут же пересилило неуверенность. Вспомнив как это делается, я поднял руку, затем сконцентрировался на призрачном осколке и потянул его на себя. Кусочек тут же подчинился и немного подёргавшись, вышел наружу. И как только он завис в воздухе, из раны появилась кровь.

Взяв кусочек прямо из воздуха, док увидел своё призрачное отражение и чертыхнувшись отложил осколок.

– Ну вот, я так и знал. Значит это точно не повышенная свёртываемость, а скорее эффект отторжения. Сам материал не позволяет крови себя касаться. Очень любопытное свойство. Даже интересно в каких местах вы подцепили подобную прелесть?

– Да Артем Абрамович, сами понимаете в такой организации работаем, чего только там не подцепишь – начал уклончиво отвечать я и Кац отмахнувшись, начал обрабатывать рану, при этом используя свои светящийся пальцы, для остановки крови.

А дальше я по отмашке тягал те осколки, на которые указывал док, а он в свою очередь быстро проводил все нужные медицинские процедуры. Минут через двадцать с Севой было покончено, и Кац приказал Наташе заняться его перевязкой.

Перейдя к лежавшему парню, док присвистнул, так как пока мы возились с Севой, Наташа срезала всю одежду с пациента и теперь перед нами предстал весь масштаб трагедии. Быстро осмотрев я насчитал три десятка довольно таки крупных осколков и ещё с сотню средних и совсем мелких. Одно было хорошо, несмотря на то что парень был совсем рядом с эпицентром взрыва призрачных зеркал, все они засели не слишком глубоко.

– Судя по отсутствию у пациентов сильных болевых ощущений, осколки каким-то образом парализуют нервные окончания. Чем дальше, тем интереснее – проворчал док и тут же указал на один из самых мелких. – Ну чтоб Геннадий приступим.

А дальше я снова самозабвенно тягал куски призрачной материи при помощи своих весьма странных навыков, а док обрабатывал раны. Пока шла операция, нам несколько раз приходилось останавливаться в сложных местах и переводить дух. Всего операция длилась часа два не меньше. А уже в конце её завершающей фазы, снаружи послышались шаги и в двери настоятельно постучали.

– Артем Абрамович, мне надо поговорить с лейтенантом Строевым.

Голос майора Нечаева я узнал сразу и понял, что парой фраз сейчас не обойдусь. Стоявшая рядом Наташа посмотрела на меня с укором и нервно дёрнувшись, едва не выронила инструмент с зажатым в нём окровавленным куском ваты.

– Гена, давайте тяните вот этот кусочек и сходите поговорите с майором. А то знаю я его, просто так не отстанет – проговорил доктор Кац и недовольно покачал головой.

Покончив с указанным доком куском, я отпёр дверь и вышел из санузла, заменяющего доку операционную. В палате, рядом с кроватью с мирно посапывающем Севой стоял Майор в полной боевой выкладке.

– Скажи Ведьмак, и что с тобой не так? – сразу заявил Нечаев и посмотрел через моё плечо на операционный стол. – Сегодня утром, я хотел приехать сюда и неспеша тебя порасспросить, о том инциденте, что чуть не погубил группу ликвидаторов. А сегодня у нас новое ЧП, к которому ты явно тоже причастен. Скажи Гена, ты случайно не проклят?

– Товарищ майор, если скажу, что не проклят, то наверняка совру. Однако, и всю правду я вам поведать всё равно не смогу – вполне честно ответил я. – Вас что больше устроит полу лож или вам лучше выдать порцию полуправды? Предупреждаю сразу по-другому никак.

Обрисовка определённые рамки я легко выдержал суровый взгляд майора, даже не моргнув.

– Давай, высказывай свою полуправду – в конце концов проговорил он.

– Ну тогда слушайте. Похоже, где-то три недели назад я случайно встал на дороге у неких иных или тёмных, называйте, как хотите. Надеюсь вам не надо объяснять кто они такие? – спросил я и майор Нечаев явно нехотя покачал головой. – Так вот, всё то ненормальное непотребство что творится вокруг меня, это дело рук тех самых иных. Предупреждаю сразу, что им конкретно от меня надо, я не расскажу. Для начала хочу сам с ними разобраться и расставить все точки.

– Разобраться с иными – майор вымученно усмехнулся. – С некоторыми из них я периодически общаюсь, разумеется строго по службе. Так вот я скажу так, с ними очень трудно разбираться с позиции нормального человека. Так что советую расскажи мне всё прямо сейчас и в подробностях. Изложи в чём суть конфликта и что им от тебя надо. Мы наверняка сможем тебе помочь. И знай, сейчас у нас с ними как бы нейтралитет.

– Нет. Я знаю, как решаются такие вопросы. Если я все выложу как на духу, мне всё равно не помогут, а скорее всего дело погрязнет в согласованиях с более высокими инстанциями. И в конце концов меня просто отправят куда-нибудь подальше, при этом спрятав как можно глубже, чтобы не мешался под ногами. – Вполне реально обрисовав свои перспективы, я невольно оскалился. – А насчёт нейтралитета с иными. Так если он и существует, то только в памяти тех, кто его заключил. Скажу так, если бы неделю назад у одного тёмного иного всё получилось, то прямо на территории столицы нашей родины, начали каждый день рождаться десятки плодящихся аномалий.

– Это как? – спросил резко напрягшийся майор Нечаев.

– Да вот так. Поспрашивайте у учёных, что такое прокол в реальности.

– Ты сейчас же поедешь со мной и всё расскажешь кому надо – тут же потребовал майор, тем самым выдав что про прокол в реальности ему ни у кого спрашивать не надо.

– Майор, я как бы и не против, но поймите, чтобы никто не пострадал, сейчас мне нужно держаться от службы ликвидации и от научного центра Капицы, как можно дальше. Сами видите, что происходит. Так что пока я не решу вопрос сам, вокруг меня будет продолжать твориться всякая потусторонняя дичь. Кстати лейтенанта Морозова, тоже пока не стоит привлекать к службе, пусть лучше спокойно лечится. – Я посмотрел на хранящего Севу, лежавшего на моей койке под капельницей.

– И что ты мне предлагаешь? Стоять в стороне м наблюдать? – спросил майор ледяным тоном.

– Если честно, то пака так будет лучше для нас всех. А в свою очередь я обещаю, когда наступит нужный час, я с вами майор сразу свяжусь и попрошу кое о чем. Так что без ликвидаторов точно не обойдется.

– Геннадий, нам опять нужна ваша помощь! – настоятельный призыв доктора Каца, заставил меня дёрнуться, но майор, тут же схватив за плечо, удержал меня.

После этого наши взгляды снова пересеклись.

– У меня есть один интересный дар, видеть, когда люди лгут. Так вот, ты сейчас точно не врал – неожиданно признался майор Нечаев и кивнул. – Хорошо, я придержу коней на двое суток, не больше. Но предупреждаю сразу, с тобой очень хотят поговорить товарищи из комитет государственной безопасности. Завтра я уберу пост из приёмного покоя, так что к полудню, тебя здесь быть не должно, и не забудь у тебя всего-навсего двое суток.

– Думаю мне этого хватит.

– Удачи Ведьмак. Надеюсь я не пожалею – проговорил майор и протянул мне руку.

– Удача нам всем скоро очень понадобится – ответил я и пожал протянутую руку.

После этого мы разошлись, и я вернулся к операционному столу.

– Артем Абрамович вы меня звали?

Зашивающий рану доктор Кац поднял глаза.

– Да Геннадий, подержи зажим – сказал он, и я ухватился за указанный доком блестящий инструмент, похожий на ножницы, совмещённые со щипцами. – Если честно мы почти закончили, и мне просто показалось что тебя нужно срочно позвать – признался док.

– А куда всё это добро девать – спросила Наташа и указала на специальную ёмкость в которой лежали призрачные осколки зеркал, которые по какой-то причине периодически потрескивали.

– А это Наташенька наш бонус, который вполне возможно поможет решить кое-какую проблему – заговорщицки заявил доктор Кац и подмигнул медсестричке.

* * *

– Курить будешь? – спросил док и вытащив из забрызганного кровью кармана халата, помятую пачку болгарских сигарет «РАДОПИ», протянул её мне.

Я по привычке потянулся, но тут же вспомнив что в этом возрасте ещё не курил, отдёрнул руку.

– У меня ж горло – проговорил я.

– Ай! – док отмахнулся. – Да я там всё так заделал что стало даже лучше, чем было, так что сейчас можно по одной выкурить, в качестве поощрения, за твою помощь.

Я покачал головой, показав, что, пожалуй, воздержусь, а док вытащив зажигалку, прикурил и максимально возможно затянулся, как бы дав понять, что после окончания операции он выпроводил Наташу и остался в палате, не просто так, а желая о чём-то серьёзно поговорить.

Док сидел на подоконнике и курил, при этом стараясь не показать, как у него дрожат руки. Всё закончилось, и я видел, как он сегодня превзошёл самого себя, зашив и частично заживив множество ран.

– Артём Обрамович, а как у вас всё это началось? – задал я вопрос, желая его подстегнуть и понять о чём хочет поговорить уставший док.

Услышав вопрос, док вымученно улыбнулся и тяжко вздохнул, было видно, такие откровенные разговоры ему приходится вести не часто.

А едва я уже подумал, что он не раскроется, Кац заговорил:

Глава 7. И снова здравствуйте, доктор Кац

– Всё началось двенадцать лет назад, когда я первый раз смог облегчить боль умирающему в муках пациенту. А затем я заметил свечение на пальцах во время стандартной процедуры и попробовал заживить порезы на запястьях девушке самоубийце, пытавшейся свести счёты с жизнью из-за неразделённой любви. Как вы понимаете у меня всё получилось, и я продолжил дальше экспериментировать. Одно плохо, в союзе такое не приветствуется, так что приходилось действовать втихую, практически на свой страх и риск.

– Разве? – не поверил я. – Насколько я понял у вас есть допуск и значит вы в курсе где я учился, и какие инструктора нас готовили? Я уверен на государственном уровне заинтересованы в развитии направления. По крайней мере МВД и КГБ этим точно занимаются.

– Да уж, как вы уже поняли Геннадий я много чего, знаю. По роду деятельности мне постоянно приходится не только консультировать инструкторов из научного центра Капицы, но и буквально им помогать. Однако несмотря на то что несколько лет назад всё сдвинулось с мёртвой точки, прошу не обольщайтесь. Несмотря ни на что мне не позволяет прилюдно применять мои весьма интересные умения. А все просьбы к высокопоставленному начальству из Минздрава, имеющему допуск к пресловутой секретности, приводят к тому что мне настоятельно советуют перейти работать в девятое управление КГБ СССР.

– Кремлёвская больница – проговорил я.

Док кивнул.

– Меня зовут лечить вялые члены и геморрои, заслуженных членов ЦК Коммунистической Партии.

– И что же вы не соглашаетесь. Думаю, там отношение к вам будет намного лучше, чем здесь.

– Нет уж. Снимать головную боль по вызову, у членов ЦК и подлечивать радикулит и артрит у их домочадцев, я могу оставаясь здесь. Но это точно не то к чему я стремлюсь.

– И к чему же вы стремитесь? – искренне поинтересовался я.

– Хочу заниматься тем, что делаю сейчас, то есть экстренной медицинской помощью и сложными, несовместимыми с жизнью повреждениями организма, примерно такими как были у вас или у сегодняшнего пациента.

– А что вам мешает? Ведь мне вам позволили помочь. Да и сегодня вы проявили себя на все сто.

Выслушав меня, Кац выпустил струйку дыма в форточку и отмахнулся.

– Это всё самодеятельность – проговорил он.

– Неужели в такой большой стране как СССР нет ни одного научного центра, занимающегося проблемами экспериментальной медицины и необъяснимыми явлениями во врачебной практике?

– Исследовательские центры конечно есть, академик Капица занимается несколько иным направлением, но есть смежные НИИ и их по крайней мере ещё минимум четыре или даже пять. Но большинство из них находятся в закрытых городах, куда мне все пути отрезаны, из-за моих уехавших в Израиль, не совсем неправильных родственничков. Так что в Горький-33 доктору Кацу дорога точно закрыта. А именно там находятся ведущая биологическая лаборатория СССР, занимающаяся исследованием всяческого паранормального. В специальный военный госпиталь, мне тоже никогда не попасть. Кроме этого имеется секретный отдел в академии наук, занимающейся по большей части теоретическим обоснованием экстрасенсорики, но и туда двери для меня закрыты. Да и насколько я знаю, все профильные места давно заняты.

– А академик Капица, насколько я понял он адекватный. Ведь можно обратиться к нему – на этот раз я почерпнул информацию из альтернативной версии своей памяти, постоянно выдающей по запросу всякие полезные блоки данных, словно взятые из цифрового накопителя.

– Я уже говорил, в научном центре академика решают совершенно иные проблемы, редко пересекающиеся с прикладной медициной, к тому же туда мне тоже помешает попасть моя родословная, будь она неладной.

– Артём Абрамович, а если не секрет, что с вашей родословной не так? – поинтересовался я, понимая, что док чего-то постоянно не договаривает, но так и не решается завести разговор о чём-то очень важном.

– Геннадий – это очень щепетильная тема, но отнюдь не секретная, так что я вам могу кое-что рассказать. – Док нервно затянулся, и в этот момент я почувствовал, что очень хочу сделать пару затяжек, тем более прошедшая очень напряжённая ночка как бы намекала что теперь то можно немного расслабиться. Однако, я сдержал себя от порыва и отвёл глаза от сигареты. Кац же явно заметил мои терзания и усмехнувшись, начал рассказывать. – Так вот молодой человек, я из семьи потомственных научных работников. Отец и мать ушли очень рано, погибнув в авиакатастрофе так что меня воспитывал мой родной дядечка.

Из рассказа дока я выяснил что его дядя работал где-то в научном отделе и разрабатывал всякие вычислительные машины. Конечно звёзд с неба не хватал, но был на хорошем счету.

А в тот момент, когда Артём Абрамович заканчивал медицинский институт, дядя воспылал желанием уехать на свою родину и в конце концов добился разрешении семье выехать в Израиль.

Сам доктор Кац, будучи молодым медиком и настоящим комсомольцем отказался с ним даже общаться о переезде. Дядя же спокойно иммигрировал и уже в Израиле вдруг выяснилось, что он незаменимый специалист по созданию транзисторных вычислительных машин нового поколения.

Скандал получился общесоюзного значения и затронул всех, кто хоть как-то косвенно с ним связан. Сначала полетели фуражки в оборонном ведомстве, которое отпустило специалиста вместе с разработками. Потом эхо докатилось и до остатков родни, оставшихся в СССР.

В результате сейчас дядя занимает место, главы отдела военных разработок крупной западной корпорации, а сам Семён Абрамович имеет из-за этого в СССР серьёзные неприятности. В виде невозможности продвинуться по партийной линии и не допуску к любым секретным научным проектам.

Док долго и пространно растолковывать положение дел, не забывая упоминать сложности, с которыми он встречается ежедневно.

Понимая, что расплата за действие родственника неизбежна я лишь посетовал на его судьбу и постарался сойти со скользкой темы, способной заставить его надолго замолчать.

Четыре дня, потраченные на практически полное излечение моей шеи в первый раз, это был действительно феноменальный результат. Во второй раз, как и сегодня, Кац тоже творил чудеса. Все эти факты связались воедино и заставил меня немного помечтать.

А что если подобного профессионала задействовать в полевой военной хирургии? Ведь наверняка если ему дать возможность вдоволь попрактиковать, то он со своей ускоренной регенерацией живых тканей, сможет творить чудеса где угодно.

– Док, а вам приходилось когда-либо раньше применять свои умения в экстремальных условиях? Ну к примеру, доставать пули или там какие-нибудь осколки в полевых условиях.

Кац на пару секунд призадумался, а затем утвердительно кивнул и наконец затушил смущающую меня сигарету.

– Да, случай на охоте, три года назад. Ничего не предвещало, обычная загонная охота на кабанов. Я в тот раз сам не стрелял, а выступал в качестве загонщика. Так вот, неопытный охотник, кстати директор одного очень крупного Московского универсального магазина, выпил слишком много армянского коньяка и перепутал выскочившего из подлеска загонщика с кабаном. Заряды охотничьей картечи пошли кучно, причём обе порции и это с расстояния в двадцать метров. Как там говорится – «новичкам везёт».

– Картечью, стрелять в матёрого кабана? – Меня это удивило.

– Ну что вы хотите, наш директор был первый раз на охоте, вот и перепутал патроны. А товарищи не проверили что он там назаряжал. Так что вместо специальных пуль из ствола вылетели 6-мм картечины. Однако возможно, как раз это нашего загонщика и уберегло от мгновенной смерти.

– Значит вы его спасли?

– Картечины вошли хорошо и густо, один сноп в грудную клетку, второй задел правое бедро, бок и ягодицу. Потеря крови сумасшедшая, счёт жизни шёл на минуты. Так что пришлось вмешиваться оперативно, причём несмотря на то что я тоже был не совсем трезв.

– А инструменты?

– Моими инструментами служили русский мат, охотничий нож и фляга едва разведённого медицинского спирта. Ещё кто-то из присутствующих додумался сунуть в зубы раненому кусок берёзовой ветки. Дар, алкоголь и попавший в кровь адреналин, помогли, и я не только вытащил все до единой картечины, но и за несколько минут смог залечить повреждённые лёгкие, затянуть раневые каналы и остановить внутреннее кровотечение. Даже не спрашивайте, как у меня это всё получилось, но я помню, в конце процесса я дошёл до такого состояния, что перед тем как отрубиться от накрывшего отката, смог увидеть всех присутствующих насквозь, причём вместе с их астральными аурами. В результате раненый хоть и потерял много крови, но всё-таки выжил, и уже через четверо суток выписался из профильного медучреждения. Такой вариант чудесного исцеления пациента в полевых условиях вам подходит?

Док вопросительно на меня уставился.

– Конечно подходит – ответил я. – И всё же интересно, а потом вам за эту самодеятельность случайно не прилетело?

– Нет, не прилетело, если конечно не считать двух ящиков армянского коньяка и кучи всяких деликатесов, что мне прислал провинившийся директор весьма крупного Московского универсама. Нет, тот, кто надо об этом конечно же узнал и за мной приехали товарищи из КГБ. Забрали прямо во время ночного дежурства и отвезли на одну из правительственных дач, расположенных в ближайшем Подмосковье. И даже не спрашивайте, чья именно это была дача я этого вам Гена точно не расскажу – сразу предупредил доктор.

– И что там произошло? – всё же спросил я.

– Мне пришлось в подробностях пересказать историю, одному очень пожилому товарищу, после чего он попросил меня ему помочь в некой деликатной мужской проблеме – полушёпотом объяснил док. – И теперь я один или два раза в месяц езжу и избавляю хозяина дачи, его друзей и домочадцев от той или иной болячки.

Полученная информация удивила, ведь по крайней мере несколько престарелых партийных функционеров, явно заседающих в президиуме ЦК КПСС пользуются весьма неординарными способностями доктора, но почему-то не спешат развивать направление.

– Это странно, они используют вас, но не дают развиваться – проговорил я удивлённо.

– Я же уже говорил. Они хотят, чтобы у таких как я было единственное место службы, это девятое управление КГБ СССР с её кремлёвской больницей. – Док тяжко вздохнул. – И всё-таки я им благодарен. Насильно меня туда пока не тащат и даже более того, после нескольких настоятельных просьб, они выделили мне эту палату. А ещё они прикрывают глаза кураторам, постоянно выявляющим некоторые мои вольности. Вот так и живём – виновато закончил он.

– И всё-таки как-то странно, насколько я понял с каждым годом чувствительных к проявлениям паранормального, становится всё больше и больше, но этим не пользуются и стараются удержать всё под куполом всеобщего замалчивания. И как видите на моём примере это ни к чему хорошему не приводит

– Ничего странного молодой человек. Процесс идёт слишком медленно и все причастные высокопоставленные лица прикрывают глаза и стараются таких как мы не замечать. Всё слишком поспешно отдали на откуп научным центрам и даже сильно отставшая КГБ теперь топчется в хвосте и пытается обогнать учёных и ликвидаторов. Проявляются косность мышления и инстинктивная боязнь всего непонятного. По некоторым данным, пришедшим откуда надо, в Москве и Московской области, двадцать лет назад, было зарегистрировано всего от 200 до 250 человек, с выявленной чувствительностью к паранормальным проявлениям. Большинство из них экстрасенсы с умениями первого и второго ранга, но попадались и уникальные индивидуумы третьего ранга. Сейчас количество зарегистрированных экстрасенсов увеличилось в пять раз. Прибавьте к ним два раза по стольку же тех, кто не хочет о себе сообщать и умножьте полученную цифру на два, чтобы учесть тех, кто сам себя отгораживает от всего неведомого и не желает ни о чём знать. Получается, что сейчас в одной Москве и области, даже по скромным подсчётам, три-четыре тысячи таких как мы. А если сюда прибавить тех, кто живёт в пятнадцати союзных республиках нашей необъятной родины, то мы увеличим это количество в 7-8, а может и даже в 10 раз.

Я сразу представил сколько чувствительных к непонятным силам сейчас находится на Земле и как это может повлиять на дальнейшие исторические события и от этого мне стало не по себе.

– А что говорит тайная статистика о правильности ваших подсчётов.

– Обычно в провинции цифры сильно занижаются, по разным причинам, но я уверен мой расчёт верен. Правда я учёл практически всех, кто уже проявился или в будущем ещё сможет это сделать.

– Что это означает? – не понял я.

– Количество проявившихся чувствительных пока растёт в геометрической прогрессии из-за появления тут и там микропроколов приводящих к появлению аномалий, но это будет продолжаться не вечно. Ещё десяток лет и все одарённые окончательно себя проявят.

– И что потом?

– А потом можно будет вычислить точный процент похожих на нас, но я вас уверяю, он точно не превысит, даже в самые лучшие случаи 0.1% или 0.2% от всего населения Земли. – Внезапно док встрепенулся, пристально посмотрел мне в глаза и сменив тон, заговорил: – Не понимаю зачем я это всё вам так откровенно рассказываю. Вы ведь очень молоды, но по какой-то причине внушаете доверие.

– Артём Абрамович, ну ведь кому-то же надо доверять – проговорил я стараясь успокоить дока. – Тем более после того что тут происходило.

– Да согласен. – Он кивнул и полез за новой сигаретой. – Иначе нельзя. А то у нас в стране каждый подобный нам индивидуум всё скрывает и старается совершенно не выделяться. На западе по-другому. Учёные собирают симпозиумы и обсуждают проблемы паранормального. Кроме этого уже как лет 10-15 периодически появляются настоящие звёзды эстрады и цирка, смело называющие себя магами и чародеями. И знаете эти господа с успехом гастролируют по всему миру и показывают очень любопытные представления. У нас же всё через одно место. Например, по роду своей деятельности я лично знаком с известным фокусником Кио, так вот ему на уровне главы министерства культуры, строго-настрого запретили применять свой дар, а он уверяю вас, у него имеется и притом весьма специфический. И так происходит везде и повсеместно – печально заключил док.

– Одним словом – «Брежневский застой» – невольно вырвалось у меня.

– Какое интересное и ёмкое определение этот ваш «Брежневский застой» – проговорил док словно смакуя слова. – Геннадий, прошу вас с такими выражениями быть поосторожнее, а то у вас как у сотрудника правоохранительных органов могут появиться проблемы. Хот насколько я вижу у вас этих проблем и так куча.

Док прикурил сигарету, а я кивнул, соглашаясь с ним.

– Вот и хорошо – удовлетворённо проговорил док, а затем сделав отвлекающий финт дымящейся сигаретой, неожиданно дотронулся до моего виска, мощно сверкнувшим указательным пальцем, после чего я практически сразу окунулся в забытьё.