Текст книги "Глаза цвета стали"

Автор книги: Игорь Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– С чего Вы так решили, “товарищ капитан”?

– По нескольким причинам. Там самое лучшее место чтобы спрятаться от тумана и там же основные продовольственные склады поселения. Один минус – если среди них окажется хоть один укушенный, то все погибнут. Мне нужны добровольцы, не боящиеся смерти.

– Хотите нас подставить вместо себя? – презрительно сплюнул второй пленный.

– Нет, я пойду вместе с вами. Ну что, по рукам?

– А что мы получим за это? Вы сами сказали, что мы почти что покойники.

– Возможность умереть быстро и без мучений.

Прочитав в их взглядах угрюмое согласие, перерезал ножом путы и отошел в сторону.

– А Вы не боитесь, что мы сбежим? – угрюмо спросил солдат, потирая запястья.

– Цыплят по осени считают. Такую вероятность я не отрицаю, но верю в ваше благоразумие.

– Тогда чего мы ждем? Не хочу больше видеть этих стервятников, которых считал друзьями.

Захватив из машины автоматы, я с опаской передал их солдатам. В их глазах на секунду мелькнула тень сомнения, но потом они ее отбросили и перешли на бег, стараясь от меня не отставать. Когда мы миновали последний блокпост и углубились в темные кварталы, где никого из наших уже не было, они окончательно смирились с предстоящей миссией. Темные дома пятиэтажек зловеще смотрели на нас траурно черными провалами окон, вызывая в сознании образ упыря, притаившегося во тьме перед тем как напасть. Напуганные до дрожи в коленках, мои молчаливые спутники безропотно трусили следом за мной, даже не задумываясь о том, как я здорово рисковал, доверяя им свою спину и жизнь. Одно дело здоровые люди и совсем другое зараженные, готовые стать одними из тех, кого сейчас так бояться.

Приложив палец к губам, я сделал знак – рассредоточится. Выглянув за угол, сузил глаза, когда увидел нескольких зомби, кучкующихся у входа ведущего к элеватору. Бедные оборванцы подпирали стены лбами, с хрипом карябая стены скрюченными пальцами. Прицелившись, я дал навскидку короткую очередь, убив наповал троих. Остальные с рыком кинулись на нас, но были остановлены очередями моих спутников. Взорвать дверь, небольшим зарядом тротила, не составило никакого труда. Держа в одной руке автомат, а в другой катану, я смело шагнул в дурно пахнущую дыру, образовавшуюся на месте дверного проема.

– Как мы будем ориентироваться во тьме, капитан?

– У меня есть освещение, – я достал из подсумка ”г” образный фонарик. – Устроит?

С недавних пор я прекрасно видел во тьме и в освещении не нуждался.

Чертыхнувшись, солдат взял фонарик и с опаской пошел следом за мной, вздрагивая при каждом шорохе. Освещая пустые помещения, мы шли по пустому коридору, с обеих сторон которого находилось множество распахнутых настежь дверей технических помещений. За любой из них мог скрываться кто угодно, но нас интересовал лифт в конце коридора. Я быстро адаптировался к темноте и теперь видел окружающий мир в зеленоватом свечении – здесь как нельзя, кстати, пригодились новые возможности моих глаз. Датчик Радости жизни на рукаве внезапно стал едва ощутимо вибрировать, указывая на присутствие неподалеку некроморфов.

– Сзади! – неожиданно закричал идущий позади нас боец и открыл стрельбу.

Коридор мгновенно наполнился темными фигурами, кинувшимися на нас со всех сторон однородной массой. Их было так много, что даже я затруднился определить их количество. Они не смяли нас в первый же миг лишь потому, что коридор был слишком узким, а их желание добраться до нас мешало им самим. Они налетали друг на друга, лезли по головам, часто спотыкались и падали на пол, затрудняя движение адской вакханалии. Мы же впятером стоя вдоль стен чуть пригнувшись чтобы не мешать стрелять сзади стоящим, обрабатывали свинцом толпу, медленно отступая к дверям лифта. Если хоть один из нас в страхе побежит, Обращенные доберутся до остальных и тогда никому не уцелеть.

– Без паники! – выкрикнул я, ощущая, что еще миг и мои спутники дадут деру. – Кого вы испугались? Этих педиков? Глядите, как смешно тот бородач тискает своего соседа за зад! А этот без нижней челюсти? Этот так вообще лапает всех подряд своими волосатыми щупальцами…

Моя попытка пошутить не нашла отклика. Испуганные до смерти парни меня не слушали, будучи целиком занятые перезарядкой оружия. Быстро сменив магазин, я вздрогнул, когда один из моих бойцов дико закричал – гнилые зубы подкравшегося зомби вцепились ему в ногу, выдрав приличных размеров кусок мяса. Я пришел на помощь до того как парня утащили в толпу и разодрали на части. Двое солдат, за спиной, потея от усердия, изо всех сил разжимали заклинившие двери лифтовой шахты. Толпа Обращенных заметно поредела. Весь коридор был завален грудами все еще дергающихся тел изуродованных автоматными очередями.

Сорвав чеку с гранаты, я швырнул ее над головой некроморфов в их задние ряды и, проткнув мечом, брюхо взвывшего монстра, прикрылся его телом словно щитом. Прогремевший взрыв болезненно ударил по ушам, временно лишив слуха. Когда дым несколько рассеялся, я добил мечом еще живых некроморфов и спокойно вернулся к изумленным парням.

– Мы думали нам крышка…

– Они кровожадные, но глупые и тупые, – я махнул рукой, снимая с плеча моток веревки. – В принципе, они ни чем не отличаясь от живых людей.

– Что вы говорите, капитан?! Мы совсем другие…

– Неужели? Кстати, кого еще укусили? – тут же поинтересовался я.

– Меня! – поднял окровавленную руку самый молодой боец. – Уже второй раз подряд.

– Два раза это пустяк. Ты главное третий раз не давай укусить, – пошутил я, и ногой столкнул в лифтовую шахту моток веревки. – С интервалом в двадцать секунд. Я иду первым.

Спустившись на крышу лифта, я не без труда открыл ржавый ремонтный люк и через него проник в темную кабину… полную мертвых тел из числа жителей.

– ”Так, без паники!” – я ощутил, как волосы стали шевелиться у меня под шлемом, когда я наступил на чью-то руку. На всякий случай, прострелив головы трупов из бесшумного пистолета, я несколько успокоился. Эти были еще свежие и не убиты некроморфами, а застрелены из автомата практически в упор. Стрелявший открыл огонь сквозь двери, когда люди спускались вниз, пытаясь спастись под землей. Когда я увидел лицо мертвой Ольги, на секунду мне показалось, что сердце защемила боль утраты, но потом я быстро прогнал это чувство прочь. Она не была моей девушкой, а просто проституткой, за оплату готовую открыть объятия любому встречному, но отчего тогда на душе так хреново? И почему мне так неудержимо хочется убить того, кто столь хладнокровно разделался с этими несчастными?

Я прилепил к дверям по кусочку пластида, быстро подтянувшись на руках, исчез в дыре на потолке. Переждав глухой взрыв и несколько автоматных очередей из внешнего коридора, я закинул внутрь ослепляющую гранату. После короткой вспышки и воплей боли, я спрыгнул внутрь и без всякой жалости застрелил главного помощника Мамонта. Жалкий человечишка, всхлипнув, выронил из рук автомат и жалкой кучей осел на пол. Наверное, он стрелял в любого, кто покажется из лифта, и так же поступил бы и с нами, окажись мы у него на прицеле, так что жалеть его я не собирался.

На шум выстрелов, стали постепенно собираться спасшиеся с поверхности люди, выглядевшие жалкими и испуганными. Среди них я увидал крупный силуэт с бородой-лопатой.

– Капитан Алешин?! – не поверил собственным глазам градоначальник Мамонтов, держа в одной ладони флягу с бормотухой, а в другой сжимая волосы голой девчушки лет тринадцати. Несчастная со слезами вырывалась из его руки, но он крепко держал ее пятерней.

– Собственной персоны! – холодно добавил я, и одним выстрелом попал ему прямо в лоб. Безучастно наблюдая, как из пробитой головы Мамонтова толчками вытекает алая кровь, а тело сучит на полу ногами, я спокойно перешагнул через него и быстро сменил обойму в пистолете.

– Кроме вас еще выжившие есть? – громко спросил я, высвобождая запутавшиеся волосы плачущей девчонки из скрюченных пальцев Мамонта. – Я спрашиваю, еще выжившие есть?

– Мы единственные кого начальник Мамонтов, привел сюда. – Всхлипнула девушка.

– Начальник?! – словно ругательство выплюнул я, носком сапога пнув толстое брюхо Мамонта. – Кто из его пособников здесь? Он ведь тут заправлял не один.

Из небольшой группы женщин и детей тут же вытолкнули дядю лет пятидесяти. С растрепанными грязными волосами и стучащими от ужаса зубами он пытался спрятаться в толпе.

– М…м… мы, то есть я, был простым счетоводом, – лязгая зубами, бормотало чучело, с ужасом наблюдая, как траурно черный зрачок пистолета целится ему в лоб. – Н… н… не делайте, этого… у-м-м-оляю… я не сделал этим людям ничего плохого…

Я целую минуту колебался, прежде чем медленно опустил пистолет, ощущая растущую в душе пустоту. Что я делаю? Если искать виновных, то нужно начинать не здесь, а идти прямиком в Гнездо и ставить к стенке Совет. Именно из-за их нерешительности гражданские были все это время подвержены опасности. Надо было давно их эвакуировать в центр острова.

Заметив краем глаза, как задергался в судорогах боец, которого дважды укусили, я инстинктивно, одним ударом катаны, обезглавил его. Голова на этот раз не отлетела в сторону, а повисла на лоскуте кожи и сухожилиях. Среди собравшихся людей раздались крики ужаса. Отвернувшись, я до боли закусил нижнюю губу. Мои руки дрожали, поэтому удар пришелся по шее с недостаточной силой. Нужно собраться или мы никогда не выберемся из этой могилы.

Обернувшись к бледным людям непроизвольно ставших пятиться, я прочитал в их глазах обреченное смирение и… мольбу. Они буквально молили спасти их и вывести отсюда.

– Веди нас капитан и постарайся в следующий раз сработать более аккуратно.

Ко мне подошли трое остальных моих бойцов, стараясь не смотреть на мертвого товарища.

Пришлось еще немного повозиться, прежде чем разрезанные провода в грузовом лифте удалось соединить. Мы поднимались в гнетущем молчании, а когда двери распахнулись, два человека – один из которых был моим бойцом – были буквально силой выдернуты из наших рядов. Обвившийся вокруг них отвратительный язык утянул их в темноту, где притаился, взвывший от радости, Ночной охотник. Это произошло так быстро, что никто не успел испугаться. Страх пришел, когда до нас долетели вопли боли несчастных, когда их стали жрать.

Не обращая внимания на женские крики и плач детей, я быстро нажал кнопку самого верхнего этажа. Нас осталось двенадцать человек, не считая меня и последнего бойца. На этот раз я вышел из лифта первым, готовый к разным неожиданностям, но в пустом коридоре никого не было. Быстро пробежав несколько метров, сделал остальным знак следовать за собой. Даже сканер некроактивности подозрительно молчал, не фиксируя никакого движения.

– Капитан Алешин, я нашел дверь, ведущую на пожарную лестницу и…

Договорить боец не успел. Отвратительный отросток Охотника обвился вокруг его шеи и потащил парня через все помещение к разбитому окну. Я не успел до него добежать всего каких-то пары метров, как он уже исчез в темноте ночи. Достав из кармана радиостанцию, я стал настойчиво вызывать ближайший блокпост, при этом стараясь не поддаваться панике.

– Осветите здание мэрии прожекторами, осветительными ракетами и вообще всем, что найдете под рукой! Здесь Охотник. Мы на последнем этаже, попали в западню. Со мной женщины и дети, не стреляйте во все что увидите! Как поняли? Прием!

– Вас поняли, капитан. Сделаем.

– Не подходите к окнам и ради бога ни звука! – шепнул я людям и приложил палец к губам. Дети понятливо закивали и даже закрыли рот ладонью. В гнетущей тишине я слышал, как Охотник фыркает снаружи за окном, ползая по отвесной стене здания. Он разочарованно зашипел, когда послышался шум приближающегося двигателя и перед входом в здание остановился БТР, направив вверх прожектор и ствол крупнокалиберного пулемета.

– Мы на месте. Ждем дальнейших приказов…

Радиостанция захлебнулась воплем ужаса, а на тяжелый башенный пулемет разразился лающими очередями – это Охотник ловко спрыгнул на броню БТРа, просунув в открытую бойницу свой отвратительный отросток. Бронетранспортер, взревев двигателем, с места рванул назад. Проломив кирпичную стену, крепко застрял внутри стены здания.

– Ходу! – заорал я и побежал в сторону выхода на крышу. – Живее, черт вас раздери!

Стрелку, перед тем как умереть, удалось отстрелить из башенной автопушки лапу Охотника, который в ярости раскатал его внутри стальной коробки в кровавую кашу. Когда монстр покончил с экипажем бронетранспортера, он вспомнил про нас. Мы к тому времени были уже на пол пути к спасению. Яростно поводя носом, некроморф огромными скачками понесся вертикально вверх по стене, выбивая когтями искры. Медленно выглянув за ограждение крыши, даже плотоядно обнажил зубы, почуяв мое присутствие. Сейчас он находился в невыгодном положении. Дело в том, что крыша рухнувшего элеватора легла поперек двух зданий, создав нечто вроде моста, по которому в данную секунду убегала его пища. На соседнем здании на крыше притаился расчет с пулеметом ”Корд” только и ждущий, когда я уйду с линии огня. Охотник склонялся к мысли все же рискнуть, понадеявшись на свою ловкость, но я стоял у него на пути, мешая преследованию. Что-то подсказывало ему, что со мной лучше не связываться. Он прекрасно чуял во мне Обращенного, что собственно его и удерживало от атаки.

– Забейся обратно в свою вонючую дыру или умри! – прохрипел я пересохшим горлом, не сводя взгляда с тусклого взора ночной нежити. – Отступи. Сегодня не твой день…

Пробормотав нечто нечленораздельное, Охотник зигзагами понесся прямо на меня. Выпустив в него остатки обоймы, я отбросил опустевший автомат в сторону и молча побежал навстречу, стиснув обеими руками рукоять меча. Сблизившись почти вплотную, я поднырнул под вырвавшийся из вонючей пасти язык и молниеносным ударом прочертил кровавую линию поперек бледной шеи. Все было проделано с такой скоростью, что сторонний наблюдатель никогда не смог бы увидеть глазом этот хирургически точно выверенный удар.

Охотник еще убегал от меня прочь, когда где-то метров через пять у него отвалилась голова, в то время как тело по инерции продолжало бежать, пока не пробило заграждение и не свалилось с крыши. Внизу же послышалась ругань и беспорядочная стрельба ночного патруля. Медленно, подойдя к еще живой голове, жадно разевающей пасть, я с каким-то злым восторгом отрубил извивающийся в пасти кусок языка, после чего рассек череп на две половины. Мне всегда хотелось знать, какие мысли блуждают в голове Охотника. О чем он думает и чего боится, но я не нашел внутри ответы на свои вопросы. Это была всего лишь мерзкая масса склизких комков какой-то гадости и еще чего-то неописуемо безобразного.

Чуть поодаль, уже на земле, в кольце света прожекторов держали под прицелами выживших людей и моего последнего бойца. Сейчас на него пытались надеть наручники.

– Не трогайте его!

Обернувшись на мой голос, солдаты опустили оружие. Выжившие гражданские испуганно жались к закопченной стене разрушенного дома, а укушенный парень находился в плотном кольце солдат, наставивших на него лес автоматов с примкнутыми штык-ножами.

– Я сказал, не трогайте!

Растолкав строй, я вышел к спутнику, прикрывшего мне спину в трудную минуту. Он до последнего боролся с судорогами Радости жизни, но медленно сдавал. Его кожа постепенно становилась тонкой и кровоточивой, словно вскрытая язва, а лицо синели буквально на глазах. Обращение было необратимым процессом, от осознания этого ему становилось еще страшней. Мне было искренне жаль его, но я ничего не мог помочь. Кроме одного – избавить от дальнейших страданий. Он тоже это понимал, в глазах его светилась надежда и обреченное ожидание.

– Капитан, Вы помните свое обещание? Окажите честь и убейте своим мечом, но сделайте это быстро. Не хочу превращаться в мычащий полуфабрикат.

– Как тебя звать? – спросил я.

– Олег. Рядовой Ефремов.

Оценивающе посмотрев ему в глаза, я сделал солдатам знак посторониться. Когда все отошли подальше, я встал позади него. Олег, опустив голову, со страхом ожидал свистящую сталь.

– Смерть, Олег, это то, чем мы расплачиваемся за жизнь, – глухо сказал я, незаметно убрав руку с рукояти меча. – Пусть твоя душа обретет вечный покой, найдя гавань спокойствия и умиротворения в чертогах загробного мира…

Быстрым выстрелом в затылок, я застрелил его из своего пистолета, когда кожа уже вспучивалась и трескалась кровавыми ранами, из которых тянулись черные отростки.

Бережно уложив тела всех погибших участников операции на специально приготовленные по моей просьбе помосты из деревянных брусьев, закинули факел на смоченные бензином бревна. Огромный горн огня взметнулся высоко в небо, жадно пожирая неподвижные тела, очищая их от скверны и высвобождая душу из плена бренной плоти. Солдаты не сводя глаз с этого зрелища, мрачно наблюдают за погребальным костром, наверное, гадая, когда придет их черед возноситься к небесам в столбе дыма. Никто не обнадеживался, всех рано или поздно ждала подобная участь, но, когда ты молодой, эта последняя мысль, которая посещает тебя.

Когда огонь погас, а горячий пепел бульдозер засыпал ковшом земли, солдаты стали расходиться. Я склонил голову, отдавая дань уважения мужеству людей, исполнивших свой долг.

– Почему ты не выполнил последнюю просьбу и не отрубил голову? – поинтересовался Лютый с пулеметом РПК на плечах. Я не хотел поначалу отвечать, но он увязался следом за мной.

– Он не знал, о чем просит. Одна смерть другой не стоит. – Нехотя ответил я.

– И все же, это было последнее желание, а их стоит исполнять.

– Скажи, дружище, если бы ты на краю смерти так, по дружески попросил меня отправиться следом за тобой прямиком в ад, как ты думаешь, я бы стал это делать?

– Конечно, нет! – Лютый улыбнулся, но снова посуровел. – Но это совсем другое.

– Разве? Умереть от меча ничуть не проще, чем от пули. Уж мне это известно наверняка, я повидал столько убийств, что хватит не на одну жизнь и поверь, смерть всегда остается смертью.

Лютый обеспокоено посмотрел на меня:

– С Вами все нормально, капитан? На Вас лица нет, словно это только что Вас похоронили.

– Все хорошо… если это слово вообще применимо к конкретной ситуации. Но жизнь продолжается. Мертвых отмучались и заслужили покой, а живым он только снится.

Видя, что он собирается последовать за мной и дальше, отрицательно мотнул головой.

– Нет! Не надо за мной ходить. Я хочу побыть в одиночестве.

– Только будьте осторожней, этот сектор плохо зачищен, и еще встречаются…

– Я в курсе. Спасибо за предупреждение.

Шагая по очищенным от трупов улицам, апатично смотрю вслед пробегающим солдатам. Я словно при замедленной съемке вижу, как тяжело бухают их сапоги по лужам, поднимая брызги и грязь. Время стремительно замедляло бег, сдавливая грудь тяжелыми тисками томительного ожидания, что сейчас что-то произойдет. Неужели все свои последние дни, мы только и будем что убивать друг друга, сжигая трупы на погребальных кострах, а остальные будут умолять отрубить им голову? Проведя ладонью по небритой щеке, под струями начавшего дождя смываю с себя грязь и копоть. Не обращая внимания на холодные порывы ветра, я бегу по улице под дождем, сжимая в руке заветную катану. Меня душит необъяснимый восторг свободы переходящий в пошлую радость. Я словно дикий зверь бегу по дикой равнине, где кроме меня и моей добычи никого больше нет. Ноздри раздуваются, ощущая запах крови, а глаза смотрят вдаль, выискивая жертву. Как же это было здорово. Новые ощущения и новое восприятие мира…

– Капитан Алешин! Во имя господа нашего Иисуса Христа, что Вы здесь затеяли?!

Удивленный возглас заставил меня избавиться от навязчивого наваждения. На дороге застыл, перегородив дорогу, изумленный патруль. Прапорщик Сердюк, скрестив руки, терпеливо дожидается моих объяснений. Он с подозрением оглядел меня с головы до пят, после чего утверждающе покрутил пальцем у виска.

– Вот и пришел, наконец, Ваш нервный срыв? Добро пожаловать в наш клуб. Мне тоже иногда так неудержимо хочется побегать под дождем. Кроме шуток, Вас срочно вызывает Гнездо. Командование хочет знать, как продвигается операция. Командный автомобиль в той стороне и постарайтесь больше не размахивать своим мечом. Мало ли что.

Я ничего не ответил на столь хамское обращение, просто ожег его таким презрительным взглядом что прапорщик, поежившись, поспешил ретироваться. Мимо меня медленно проехал БТР, транслируя из звенящих динамиков обращение к уцелевшим жителям:

– Внимание, жители Северного! Поселение взято под полный контроль Центра общественного здоровья. Больше нет смысла прятаться и скрываться. Опасность позади. Собирайтесь на главной площади. У нас горячая еда, вода, теплые одеяла и наше радушие…

Заляпанный грязью бронетранспортер медленно свернул за угол и стал удаляться. Следом за ним плелась куцая колонна грязных и усталых пехотинцев, внимательно смотрящих по сторонам. Ощетинившись автоматами, пулеметами и гранатометами РШГ, люди с опаской обследовали каждый подъезд и каждый закоулок поселения. Спецподразделения выбивали миниатюрными таранами двери в квартиры, планомерно обходили один дом за другим. Все мои скауты-разведчики так же участвовали в операции, присоединившись к спецподразделению. Один только я бесцельно шатался по городку, не зная, чем себя занять и найти такое место, где меня никто не потревожит. На каждом перекрестке дымили смрадным дымом костры, в которых сжигали тела убитых некроморфов. Парни в заляпанных кровью биологических скафандрах просто стаскивали трупы в общую кучу, обливали маслом или бензином из канистр и поджигали. Закрыв нос рукавом, я постарался быстрее пройти мимо одного их таких погребальных костров.

– Наше Вам! – коротко приветствовал меня лейтенант Ткаля, подстраиваясь под мой широкий шаг. – Отличная ночка выдалась. Не считая Вашего Охотника и тех некров, которых упокоили за ночь, двести пять чучел настреляли. Как я люблю эту работу. Знаете, что витает в воздухе?

– Запах горелой мертвечины? – предположил я, теряя к беседе интерес.

– Капитан! – возмутился Ткаля. – Это пахнет победой!

Заметив курящих в стороне солдат, он с неожиданной яростью накинулся на них:

– А ну за работу лентяи! Мордой в унитаз захотели? Работы непочатый край, а у них перекур!

Мне его компания была неприятна, поэтому я быстро свернул в ближайший переулок и с удивлением увидел знакомую пятиэтажку, где почти два месяца назад пришлось ночевать в компании с напарником. Справедливо рассудив, что штабная машина может и подождать, направился к дому. Вот и пятый этаж – квартира Ольги. Взяв автомат на изготовку, я осторожно толкнул дверь ногой, которая оказалась незапертой. Внутри квартиры ничего не изменилось за исключением разбросанных по полу вещей и адского беспорядка. Заглянув в темный зал, я опустил оружие и, подойдя к окну, раздвинул старые светомаскировочные жалюзи. На соседней улице солдаты старательно вытаскивали за ноги убитых некроморфов, складывая тела штабелями у подъезда. Устало присев на скрипнувший диван, я мрачно откинул голову на спинку. Отвинтив крышку на фляжке, сделал большой глоток. Блуждая взглядом по скудной обстановке я заново переживал воспоминания. Теперь это место будет пустовать долго.

Через какое-то время в комнату заглянул солдат поисковой группы, поспешно отдав мне честь, глухо приказал товарищам уходить, так как здесь все было чисто. Где-то за стеной, бешено застрочил пулемет. Послышались крики, а затем тоскливый вой застигнутого врасплох некроморфа. Меня взрывом швырнуло на пол, когда солдат сгоряча пальнул в зомби из гранатомета, взорвав по ходу пол квартиры. Перегородку вышибло на улицу, заставив задрожать весь дом до самого основания. На улице громко матерились и кричали от боли. Я медленно открыл глаза, и сев на пол стряхнул с себя пыль, пытаясь подавить зарождающееся раздражение. Как же мне надоел, этот чертов балаган, просто сил уже никаких. Ну почему, стоит присесть на минутку, как неподалеку обязательно происходит какой-нибудь кипеж?

– Капитан Алешин… ответьте… – зашипела рация. – Штаб ожидает вашего отчета…

– Уже иду. – Нехотя встав с дивана, я вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице.

Как я и предполагал, осколки взорванной перегородки покалечили двух бойцов. Их сейчас как раз грузили на носилки и тащили в кузов медицинского грузовика. В стороне дрожал весь бледный солдат, с которым проводил разъяснительную работу посредством крепкого слова и доброго кулака рыжеволосый, хмурый детина сержант, снова и снова повторяя, что использовать гранатомет в замкнутом пространстве чрезвычайно опасное занятие…

– Капитан Алешин. – Буркнул я, принимая из рук связиста наушники с микрофоном.

– Высоков. Как проходит операция зачистки? Докладывайте, только по существу и без эмоций.

– Мы взяли под контроль две трети поселения остальная часть все еще в процессе очистки. Заражению подверглось больше половины населения, а остальные настолько испуганы и дезориентированы, что ничем не отличаются от тех же зомби. На данный момент спасено восемьдесят три человека, включая детей. Работы по спасению уцелевших продолжаются…

– Есть потери среди личного состава?

– Я уточню, но по приблизительным подсчетам около трех десятков, еще человек двадцать погибли по глупости во время обращения с оружием. Есть пропавшая без вести группа спецназа. Но не факт что мертвы, возможно, просто вышла из строя радиостанция.

– По правде я ожидал, куда больших потерь. Ремонт железной дороги продолжается, поэтому принято решение эвакуировать гражданских на Альбатросах. Все равно вертолетов на всех не хватит, а патрульные корабли возвращаются в порт – надвигается шторм, которому наши специалисты-климатологи присвоили высшую степень опасности. Если не успеете до его начала, придется добираться домой пешком или пережидать в поселке. Я понятно выразился?

– Да, полковник, – смиренно ответил я. – Когда прилетят Альбатросы?

Под Альбатросами полковник подразумевал многоцелевой самолет-амфибию А-40. Незадолго до Судного дня, три самолета были переданы МЧС РФ Сахалина. Их мы использовали в поисково-спасательных и грузопассажирских перевозках. У него было днище переменной килеватости, что позволило значительно улучшить устойчивость и управляемость самолета при движении по воде, а также уменьшить перегрузки при взлете и посадке. Самолет конструкторы оснастили двумя мощными турбореактивными двигателями, установленных над обтекателями шасси сразу за крылом. Такое расположение двигателей исключало попадание воды в воздухозаборники при взлете и посадке. Бортовые средства для подбора спасаемых из воды включали две шестиместные полужесткие моторные лодки ЛПС-6, механизированные трапы и другое спецснаряжение. "Альбатрос" был способен производить взлет и посадку на воду при высоте волн до полутора метров и за раз перевозить до тридцати человек. Во всех отношениях это был удобный самолет, не требующий взлетно-посадочной полосы. Но было у них одно весомое “НО” – он не имел вооружения и представлял, из себя желанную цель для Охотника.

– Самолеты приземлятся в Крабовую бухту уже сегодняшним вечером. Отправляй людей в порядке очередности. Вы улетите последним рейсом, сразу после гражданских…

– Не выйдет, во время отлива здесь слишком мелко, даже моторная лодка скребет дном по песку, да и скалы, торчащие из воды, помешают посадке самолетов, а во время прилива наоборот слишком большие волны. Я знаю одно местечко на севере, оно идеально подойдет.

– Хорошо. Будешь на связи с пилотами. Обещаю по прилету на базу выделить тебе пару недель отдыха. Ты здорово поработал у южан. Даже в теперешней непростой ситуации не ударил лицом в грязь. Молодец, глядишь, тебе, и мордобой генерала сойдет с рук. Воронин поднял в Совете бучу, требуя твоего ареста, но его никто не поддержал, все прекрасно осведомлены о твоих подвигах на юге и севере. Старосты из поселения японцев дали тебе самую высокую оценку и настоятельно рекомендовали представить к награде. Они искренне благодарны нам за оказанную помощь и умоляют не наказывать тебя слишком сурово. Видишь, как тебя ценят.

– Отрадно это слышать, но без помощи, мне не удалось бы добиться таких результатов. Во всех операциях помимо меня были и другие, так чего выделять только меня? Лучше расскажите про Портал. Его удалось захлопнуть или нет?

– Ракеты сработали великолепно, что еще не означает, что можно опускать руки и счастливо улыбаться. Из Владивостока продолжают поступать сигналы о помощи. Совет дал задание разработать план спасательной экспедиции, но это дела недалекого будущего, сейчас важнее всего спасти наших людей и доставить их в Гнездо. Да, чуть не забыл, твой друг капитан Сергеев, прилетит ближе к вечеру. У него в Южном все сложились как нельзя лучше, так что я распорядился, чтобы он передал командование японцам, а то они бедные переживают, что русские попытаются прибрать власть к рукам. Не вешай нос и не теряй присутствия духа. Отбой.

Я вернул рацию связисту и задумчиво покинул командную машину. Меня не прельщала идея продолжать командовать этим буйным сборищем, но выбора не было, приказ есть приказ. Пришлось, образно выражаясь, засучить рукава и с головой окунутся в дела и заботы.

В течение следующих суток я вывел за пределы руин мертвого поселения всех, кроме поисковых отрядов продолжавших зачистку домов. Как только боеприпасы и продукты подходили к концу, приходилось вызывать самолеты, сбрасывающие нам все необходимое на парашютах. К вечеру снова резко похолодало, с моря потянуло зимой, и на острова опустились густые туманы, сделав полеты авиации невозможными. Тогда первоначальный план эвакуации на “Альбатросах” пришлось отменить и подключить к операции морские катера. Медлить с эвакуацией было опасно – многие беженцы были больны. Живя практически в чистом поле, за пределами руин Северного, десятки солдат тоже заболели и это неудивительно, многие из нас по пол дня не вылезали из грязи, подчас проводя зачистки по пояс в воде в снегопад, при штормовом ветре, в любое время дня и ночи. Все это тяжело сказывалось на духе бойцов. Все с нетерпением ожидали того момента, когда мы все сможем вернуться домой.

Я протянул к костру руки, ощущая, как живительное тепло через кончики пальцев распространяется по всему телу. От мокрой одежды поднимается пар, словно напоминая, что на улице не май месяц. Шел суровый ноябрь, когда погода в этих широтах была ужасно изменчива и непредсказуема. В такие минуты появляется чувство, что ты прозябаешь на краю света, в компании таких же, как ты неудачников, угодивших сюда лишь по чистому недоразумению.